Текст книги "Сочинения по эпизоду художественного произведения (для школьников и абитуриентов)"

Оформление купчей в гражданской палате
(анализ эпизода 7 главы первого тома поэмы Н. В. Гоголя «Мертвые души»)

Творчество Николая Васильевича Гоголя стало одной из самых значительных вех в развитии литературы XIX века. Своеобразное видение Гоголем окружающего мира, сатирическое, порой фантастическое, гротескное, будто отраженное в кривом зеркале, позволило с неожиданной стороны посмотреть на процессы, происходящие в обществе, по-новому оценить многие явления жизни, увидеть то, что до Гоголя ускользало от внимания людей.

Поэма Гоголя «Мертвые души» была написана в середине XIX века, когда старые крепостнические отношения изжили себя и Россия оказалась на перепутье. Что придет на смену старым порядкам, каково окажется будущее – подобные вопросы волновали каждого писателя, каждого мыслителя той эпохи. Произведение было неоднозначно воспринято современниками, многие упрекали Гоголя в том, что он нарисовал карикатуру на современную ему жизнь, в смешном, нелепом виде изобразил действительность. Однако и они не могли не признать емкости описаний, точности типизации, поэтической цельности произведения.

В центре произведения находится образ Павла Ивановича Чичикова, представителя новой «породы» людей, которые основной целью для себя поставили погоню за наживой, при этом не слишком смущаясь в средствах на пути к этому. Основу сюжета составляет афера Чичикова с мертвыми душами. Решив скупить по дешевке крестьян, которые уже умерли, но еще значатся в «ревизских сказках» в качестве живых, Чичиков затем собирается заложить их банк, выручив в результате большие деньги.

В рассматриваемом эпизоде из седьмой главы первого тома поэмы речь идет об оформлении купчей на мертвые души. В результате бурной деятельности Чичиков, по сути, становится владельцем четырехсот мертвых душ. Ради экономии Чичиков собственноручно подготавливает необходимые для купчей документы, при этом, размышляя о том, кем были эти крестьяне при жизни, как, каждый из бывших владельцев, мог бы относиться к своим усопшим крестьянам: «Батюшки мои, сколько вас здесь напичкано! что вы, сердечные мои, поделывали на веку своем? как перебивались?» Следя за раздумьями Чичикова, читатель проникается к нему невольной симпатией. Оказывается, Павлу Ивановичу не чуждо чувство сострадания. Однако, опомнившись, назвав себя дураком за сентиментальность, он направляется в «палату», где должен был встретиться с Маниловым. Кстати, Манилов был первым из помещиков, кого посетил Чичиков в надежде купить мертвые души.

Встретившись на улице, Чичиков с Маниловым расцеловались как добрые приятели: «поцелуи с обеих сторон так были сильны, что у обоих весь день почти болели передние зубы». Вместе они идут заключать купчую. Надо сказать, что список Манилова изящно оформлен: по краешку рукой жены даже нарисована каемка. И тут герои попадают в «царство» чиновников. Если зло, воплощенное в хозяевах поместий – во всех этих коробочках, маниловых, собакевичах, ноздревых и плюшкиных – рассеяно по российским просторам, то здесь оно предстает в концентрированном виде, спрессованное условиями жизни губернского города. Здесь, по существу, человек перестает быть человеком, он утрачивает все личностные характеристики (в отличие от помещиков, которые имели пусть и уродливую, но все же свою собственную физиономию), теряет даже собственное имя, так как имя – все же некая личностная характеристика, и становится просто Почтмейстером, Прокурором, Губернатором, Полицмейстером, Председателем или обладателем невообразимого прозвища наподобие Ивана Антоновича Кувшинное Рыло. Кстати, именно Кувшинному Рыло Чичиков в канцелярии дает взятку для ускорения дела. Все происходит как бы незаметно: Иван Антонович накрывает «бумажку» книгой, и ассигнация исчезает. Остается лишь уладить дело с председателем палаты, у которого Чичикова поджидал помещик Собакевич – крайне практичный, в отличие от Манилова, субъект. Это тип «хозяина», «кулака». Все в его доме прочно, надежно, сделано «на века». Однако вся практичность Собакевича направлена только к одной цели – получению личной наживы, для достижения которой он не останавливается ни перед чем. Факт купли-продажи мертвых душ не удивляет Собакевича, для него это лишь очередная выгодная сделка. Чичиков договаривается о совершении купчей в течение одного дня, объясняя спешку тем, что ему необходимо срочно уехать. «Пошлите теперь же к прокурору, он человек праздный и, верно, сидит дома, за него все делает стряпчий Золотуха, первейший хапуга в мире», – перечислял возможных свидетелей председатель. – «Инспектор врачебной управы, он также человек праздный и, верно, дома, если не поехал куда-нибудь играть в карты, да еще тут много есть, кто поближе, – Трухачевский, Бегушкин, они все даром бременят землю!»

Приходят свидетели, документы оформляются, Чичиков платит в казну только половину пошлины, так как «другую половину отнесли каким-то непонятным образом на счет другого просителя». После удачного совершения дела все отправляются на обед к полицмейстеру. Чичиков несказанно счастлив: по бумагам он теперь сказочно богат. Цель достигнута, теперь можно и помечтать…

Таким образом, сцена оформления купчей занимает важное место в идейно-художественном содержании поэмы, так как в данном эпизоде особенно ярко выражены основные тенденции в изображении чиновников и помещиков – сатирическое описание, социальная типизация и общая критическая направленность поэмы. Чиновники – уже даже не карикатуры (так как карикатуру можно рисовать на какое-либо определенное лицо), но своего рода маски, за которыми проглядывает бездушная бюрократическая машина со всеми своими особенностями и издержками – кумовством, бесхозяйственностью, разгильдяйством и взяточничеством. Чиновников не интересует суть покупки, а помещики смотрят «сквозь пальцы» на аферу Чичикова.

Типы, выведенные Гоголем, – неотъемлемая часть русской жизни, это именно русские типы, которые сколь ярки, столь же и устойчивы в русской жизни – до тех пор, пока сама жизнь коренным образом не изменится.

Н. А. Некрасов

Встреча странников с Оболтом Оболдуевым
(анализ 5 главы («Помещик») из поэмы Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»)

Творчество Некрасова пришлось на середину XIX века, когда демократическая общественность активно выступала за проведение реформ и отмену крепостного права. «Я лиру посвятил народу своему», – напишет Некрасов впоследствии, и эта фраза наилучшим образом характеризует его творчество.

Поэма «Кому на Руси жить хорошо» была написана в пореформенный период, когда уже стало ясно, что ожидаемых благ отмена рабства не принесла, а напротив – ударила «одним концом по барину, другим – по мужику».

Основным сюжетообразующим компонентом поэмы является путешествие странников – нескольких крестьян, решивших найти того, кому живется «весело, вольготно на Руси». Встречая по пути людей разного социального и имущественного положения, они расспрашивают их о житье-бытье.

Одним из таких «встречных» оказывается помещик Оболт Оболдуев.

Помещик этот был «румяненький, осанистый, присадистый, шестидесяти лет; усы седые, длинные, ухватки молодецкие». Поначалу он принимает мужиков за грабителей и даже выхватывает пистолет, но когда те рассказывают ему, в чем дело, помещик от души смеется, затем слезает с коляски, приказывает лакею подать подушку, рюмку хересу и начинает рассказывать про помещичье житье.

Вначале заводит речь о древности своего рода: по отцу самый древний предок – татарин Оболт Оболдуев, который волками и лисицами тешил государыню, за что ему было пожаловано два рубля (о чем упоминается в летописи двухсотлетней давности), а на именины государыни его медведь «ободрал». Странники замечают, что «с медведями немало их шатается прохвостов и теперь». Помещик кричит: «Молчать!» – и продолжает рассказ. По линии матери самый древний предок – князь Щепин, который (как гласит летопись трехсотлетней давности) вместе с каким-то Васькой Гусевым «пытал поджечь Москву, казну пограбить думали, да их казнили смертию».

Помещик вспоминает старые благословенные времена, когда «не только люди русские, сама природа русская покорствовала нам», роскошные пиры, жирные индейки, сочные наливки, актеров собственных вспоминает и «прислуги целый полк». С нежностью говорит о псовой охоте, которой увлекались помещики былых времен. А более всего помещик тоскует по неограниченной власти:

 
Кого хочу – помилую,
Кого хочу – казню.
Закон – мое желание!
Кулак – моя полиция!
 

Помещик рассказывает, каким он был добрым, как «в воскресенье светлое со всей своею вотчиной христосовался сам», утверждает, что на праздники в его дом для молитвы допускались крестьяне:

 
Страдало обоняние,
Сбивали после с вотчины
Баб отмывать полы!
Да чистота духовная,
Тем самым сберегалося
Духовное родство!
 

По словам помещика, крестьяне отовсюду несли им «подарки добровольные». Теперь все пришло в упадок – «сословье благородное как будто все попряталось, повымерло!» Причина современной неустойчивости жизни состоит именно в изменении старинного уклада, когда каждый знал «свое место»: барин был барином, холоп – холопом. Теперь же помещичьи дома разбирают на кирпичи, сады, которые растили много лет, крестьяне рубят на дрова, воруют лес. Помещик сетует, что народ распущен стал, что вместо усадеб «распложаются питейные дома», что народ стали учить грамоте. Он также недоумевает, почему «писаки праздные» призывают его учиться, да еще трудиться, ведь он «не крестьянин-лапотник», а «божиею милостью российский дворянин». «Сословья благородные у нас труду не учатся», – заявляет он.

Затем добавляет, что живет в деревне сорок лет, но не может отличить ячменного колоса от ржаного. Как же ему трудиться?

 
Коптил я небо божие,
Носил ливрею царскую,
Сорил казну народную
И думал век так жить…
И вдруг… Владыко праведный!
Помещик зарыдал.
 

Нетрудно заметить, что в описании помещика, а также в его рассуждениях присутствует элемент авторской иронии.

Однако, с другой стороны, помещик вполне искренне полагает, что его нынешнее житье не идет ни в какое сравнение с тем, что было раньше, или тем, как жили его предки. Он ратует за преемственность устоев и видит истинно русскую традицию в естественности рабства, праве одних людей распоряжаться жизнью других, безнаказанно вершить суд и расправу по своему усмотрению. Изменение этих устоев не только лишает его, помещика, «веселой, вольготной жизни», но и приводит в упадок государство.

Итак, в главе «Помещик» Некрасов в образе Оболта Оболдуева показал не только безвозвратно уходящий в прошлое тип патриархально-крепостнической России, но и те антидемократические силы, которые всегда стремятся повернуть историю вспять, вернуть те времена, когда им было гарантировано не только безбедное и беззаботное житье, но и была уверенность в непоколебимости и прочности такого мироустройства.

Творчество Некрасова говорило понятным народу языком о насущных для него проблемах. Социальное неравенство, несправедливость, физическое и духовное рабство изображались поэтом реалистично, во всей своей неприглядной дикости. В этом отношении имя Некрасова стоит в одном ряду с такими авторами, как Тургенев, Толстой, Достоевский, которые своим творчеством проповедовали идеи гуманизма, свободы, ответственности человека за все, что происходит вокруг. Поэтому пока эти ценности живы, будет жить и творчество Некрасова, а читатели будут открывать в его произведениях все новые грани.

«О двух великих грешниках»
(анализ легенды из поэмы Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»)

Творчество Некрасова пришлось на середину XIX века, когда демократическая общественность активно выступала за проведение реформ и отмену крепостного права. «Я лиру посвятил народу своему», – напишет Некрасов впоследствии, и эта фраза наилучшим образом характеризует его творчество.

Поэма «Кому на Руси жить хорошо» была написана в пореформенный период, когда уже стало ясно, что ожидаемых благ отмена рабства не принесла, а напротив – ударила «одним концом по барину, другим – по мужику».

Основным сюжетообразующим компонентом поэмы является путешествие странников – нескольких крестьян, решивших найти того, кому живется «весело, вольготно на Руси». Встречая по пути людей разного социального и имущественного положения, они расспрашивают их о житье-бытье.

Во второй части поэмы в главе «О двух великих грешниках» автор задается философским вопросом: можно ли злом искупить зло? В легенде рассказывается о кровавом разбойничьем атамане Кудеяре, которого, в конце концов, стала мучить совесть за безвинно погубленные им души. Раскаявшись в содеянном, атаман «голову снес полюбовнице и есаула засек», затем «старцем в одежде монашеской» вернулся в родные края, где неустанно молил Господа отпустить ему грехи. Сжалился Бог и послал ему Ангела, указавшего ему на вековой дуб и наказавшего ему срезать дерево тем же ножом, что он людей убивал, тогда отпустятся его грехи. Кудеяр принимается за дело. Проезжающий мимо пан Глуховский завязывает с разбойником разговор, из которого узнает о судьбе Кудеяра, однако, история атамана вызывает у пана только усмешку:

 
Спасения
Я уж не чаю давно,
В мире чту только женщину,
Золото, честь и вино.
Жить надо, старче, по-моему:
Сколько холопов гублю,
Мучу, пытаю и вешаю,
А поглядел бы, как сплю!
 

Цинизм Глуховского вызывает ярость Кудеяра, который, недолго думая, набрасывается на пана и вонзает ему в сердце нож. В то же мгновение дуб падает, и с отшельника «скатилося… бремя грехов». Здесь Некрасов вторично, как и в эпизоде с дедом Савелием, где мужики подняли бунт, вступает в спор с христианской догмой всепрощения, предлагая собственный взгляд на проблему. Нельзя сказать, что автор стоит на позиции «око за око», но считает, что убийство можно оправдать, если «жертвой» стал циничный деспот, тиран и убийца. От имени крестьян Некрасов реабилитирует раскаявшегося разбойника, тем самым предупреждая, что в народе живет «искра сокрытая», которая может в любой момент разгореться в пламя и охватить пожаром всю страну. В какой-то мере выразителем перемен, подспудного бунтарства является Гриша Добросклонов. Его нельзя назвать героем поэмы, поскольку он пришел из другой жизни, из мира грядущего, но именно он возвещает о новой жизни «всесильной матушки-Руси» и призывает жить не ради смирения, а во имя счастья и справедливости.

Таким образом, легенда «О двух великих грешниках» занимает важное место в идейно-художественном содержании поэмы, так как в ней еще раз нашла подтверждение оправдательная позиция автора в отношении насильственного способа борьбы с существующим патриархально-крепостническим строем и его представителями. Это легенда-предупреждение о зреющем недовольстве в глубинах народных масс, напоминание о том, что русский человек обладает великим терпением, но оно не безгранично, что насилие порождает насилие.

Творчество Некрасова говорило понятным народу языком о насущных для него проблемах. Социальное неравенство, несправедливость, физическое и духовное рабство изображались поэтом реалистично, во всей своей неприглядной дикости. В этом отношении имя Некрасова стоит в одном ряду с такими авторами, как Тургенев, Толстой, Достоевский, которые своим творчеством проповедовали идеи гуманизма, свободы, ответственности человека за все, что происходит вокруг. Поэтому пока эти ценности живы, будет жить и творчество Некрасова, а читатели будут открывать в его произведениях все новые грани.

Анализ главы «Губернаторша» из поэмы Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»

Творчество Некрасова пришлось на середину XIX века, когда демократическая общественность активно выступала за проведение реформ и отмену крепостного права. «Я лиру посвятил народу своему», – напишет Некрасов впоследствии, и эта фраза наилучшим образом характеризует его творчество.

Поэма «Кому на Руси жить хорошо» была написана в пореформенный период, когда уже стало ясно, что ожидаемых благ отмена рабства не принесла, а напротив – ударила «одним концом по барину, другим – по мужику».

Основным сюжетообразующим компонентом поэмы является путешествие странников – нескольких крестьян, решивших найти того, кому живется «весело, вольготно на Руси». Встречая по пути людей разного социального и имущественного положения, они расспрашивают их о житье-бытье.

Потерпев неудачу в попытках найти счастливого среди мужчин, странники решают поискать счастливых среди баб. Им советуют отыскать крестьянку Матрену Тимофеевну Корчагину.

После долгих поисков они наконец встречают Матрену Тимофеевну – «осанистую женщину, широкую и плотную, лет тридцати осьми».

Странники рассказывают, почему отправились в путь, Матрена Тимофеевна отвечает, что ей некогда рассказывать о своей жизни – надо жать рожь. Странники обещают помочь ей убрать рожь, и тогда Матрена Тимофеевна «стала нашим странникам всю душу открывать». В девичестве она беззаботно жила в доме родителей, но затем ее просватали за Филиппа Корчагина, и она попала в чужой дом. Свекровь невзлюбила невестку, в особенности Матрене Тимофеевне тяжело пришлось, когда у нее родился сын. Муж уехал на заработки в город, а на жалобы жены советовал ей терпеть. Она так и делала:

 
Что ни велят – работаю,
Как ни бранят – молчу.
 

Свекровь была недовольна тем, что сноха из-за ребенка стала мало работать, и настояла на том, чтобы Матрена оставила сына у дедушки. «Запугана, заругана, перечить не посмела я, оставила дитя». Скоро случается несчастье – дед не доглядел за ребенком, и его съели свиньи. Однако беды на этом не заканчиваются. В деревню приезжают доктор, полиция и обвиняют Матрену в том, что она намеренно убила ребенка. Лекарь делает вскрытие, несмотря на мольбы Матрены «без поругания честному погребению ребеночка предать». Матрена плачет, умоляет не делать этого, ее объявляют сумасшедшей. Через несколько лет у Матрены рождаются еще несколько детей. Когда сыну Федоту исполняется восемь лет, он идет в пастухи, и его обвиняют в том, что он нарочно «скормил волку овцу». Защищая сына, Матрена прорывается к помещику, возвращавшемуся с охоты. Помещик рассудил «подпаска малолетнего по младости, по глупости простить… а бабу дерзкую примерно наказать». Через год приходит голод (неурожай), а затем мужа Матрены забирают в солдаты. Подкупленные чиновники берут его «не по очереди». Жизнь становится совсем тяжелой. Детей приходится послать по миру.

Тогда Матрена Тимофеевна собирается в дорогу, идет к губернатору, с трудом добирается до города (в то время она была беременна очередным ребенком). Дает швейцару рубль, чтобы пропустил. Тот говорит, чтобы приходила через два часа. Матрена Тимофеевна приходит, швейцар берет с нее еще один рубль. Вскоре приезжает губернаторша. Матрена Тимофеевна бросается к ней с просьбой о заступничестве, с ней делается дурно. Когда Матрена приходит в себя, ей говорят, что она родила ребенка. Губернаторша, Елена Александровна, отнеслась к просительнице очень хорошо, за ее сыном ходила как за своим (у нее самой не было детей). В село послали нарочного, во всем разобрались, мужа вернули. Глава заканчивается хвалебной песней губернаторше.

Нетрудно заметить, что в описании жизни Матрены Тимофеевны, которая преподносится странникам как образец счастья, присутствует элемент авторской иронии. Счастье, по мнению окружающих, состоит в том, что после обращения к губернаторше справедливость в отношении Матрены была восстановлена – мужа вернули, хозяйство наладилось, губернаторша отнеслась к ней по-человечески. Однако здесь важно то (и Некрасов подчеркивает это), что случай с губернаторшей – исключение из правила. Это единственный эпизод «счастья», пришедшийся на всю безрадостную, полную горя жизнь Матрены. Но люди искренне считают, что ей повезло. В связи с этим возникает закономерный вывод – остальным живется еще хуже, в их жизни нет даже такого эпизода, о котором они могли бы вспоминать с радостью и благодарностью. Матрена советует странникам оставить попытки найти счастливых среди баб, так как

 
Ключи от счастья женского,
От нашей вольной волюшки
Заброшены, потеряны
У бога самого!
 

Итак, в главе «Губернаторша» Некрасов показал на конкретном примере, что счастье в крестьянской жизни – лишь редкий эпизод, случайность, выпадающая на долю далеко не каждому. Это то исключение, которое лишь подтверждает правило, оттеняет его, делает еще более контрастным, рельефным. Предшествующие главы показали весь ужас рабства и бесправия, причем на женском примере, а женщина в условиях крепостного права была в еще худшем положении, чем мужчина.

Творчество Некрасова говорило понятным народу языком о насущных для него проблемах. Социальное неравенство, несправедливость, физическое и духовное рабство изображались поэтом реалистично, во всей своей неприглядной дикости. В этом отношении имя Некрасова стоит в одном ряду с такими авторами, как Тургенев, Толстой, Достоевский, которые своим творчеством проповедовали идеи гуманизма, свободы, ответственности человека за все, что происходит вокруг. Поэтому пока эти ценности живы, будет жить и творчество Некрасова, а читатели будут открывать в его произведениях все новые грани.