Текст книги "Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории"

Нерасторопная и вялая реакция советских внешнеторговых ведомств и организаций на обращения саудовцев и предложения нашего полпреда по вопросам торговли – все это указывало на то, что интерес к Хиджазу в Москве постепенно затухал.

В феврале 1934 г. секретарь полпредства Шакир Измайлов, исполнявший тогда, в отсутствие полпреда, обязанности временного поверенного в делах СССР в королевстве, направил даже записку в Секретариат ВКП (б) (19.02.1934), имея в виду привлечь внимание руководства нашей страны к нерасторпности советских внешнеторговых организаций. Значимые в торговом отношении «красно-морский бассейн и связанный с ним иракский и южноперсидский участок, – уведомлял он, – как бы затерялись в бюрократической системе НКВТ» (93).

В 1934 г. саудовцы в очередной раз обратились к Москве с запросом о получении товарного кредита. Дабы склонить советское правительство к предоставлению такового, напомнили Москве об их намерении «обсудить вопрос о приобретении в СССР оружия всех видов». Реакция Москвы была отрицательной.

13 апреля 1934 г. зам. наркоминдела Л. М. Карахан направил полпреду Н. Тюрякулову инструктивное письмо следующего содержания: «Так или иначе, – отмечалось в нем, – обстановка такова, что рассчитывать на серьезное обсуждение у нас запроса Ибн Сауда о предоставлении торговых, да еще и военных кредитов не приходится. Это дело необходимо тактично замолчать, а если саудовцы будут снова возвращаться к нему, то им нужно будет сказать, что задержка в урегулировании нефтяного долга создала крайне неблагоприятную обстановку, и советское правительство поставленный им [Ибн Са’удом] вопрос не обсуждало» (94).

Согласно инструкции НКИД, наше полпредство в Джидде внимательно наблюдало за развитем обстановки в Асире и за положением дел во взаимоотношениях Ибн Са’уда с йменским имамом Йахйей. Так, в донесении от 25.02.1933 г. Н. Тюрякулов сообщал: «С Асиром покончено. Командующему саудовскими войсками Абдель Азизу ибн Мухаммаду (шаммарец, бывший эмир Хаиля) приказано навести порядок в крае и упорядочить управление. Несколько неопределеннее обстоит дело с Хасаном аль-Идриси и Абдель Ваххабом аль-Идриси. Они – в Йемене. Имам ходатайствовал перед Ибн Саудом об амнистии Идрисидов и их людей, бежавших в Йемен. Сауд удовлетворил ходатайство имама, поставив при этом в качестве основного условия возвращение их на родину» (95).

В донесении от 18 марта 1933 г., касаясь темы об Асире, Н. Тюрякулов докладывал: «Восстание в Асире в общем подавлено. Идриси еще не выдан йеменцами. Сейид Али Идриси (племянник и противник Хасана ал-Идриси), который все время жил в Эр-Рияде, недели три тому назад пытался бежать… Пойман и посажен в риядскую тюрьму» (96).

Представляется целесообразным вкратце познакомить читателя с событиями, о которых идет речь в приведенных выше донесениях нашего полпреда.

Имам Йахйа ибн Мухаммад Хамид ад-Дин, властелин Йеменского Мутаваккилийского королевства (правил 1918–1948), мечтал о возрождении Великого Йемена, с землями от Тихамы на западе до Дофара на востоке, и от Адена на юге до Хиджаза на севере. Его действия на этом направлении наталкивались на сопротивление со стороны Идрисидов на западе (в Тихаме), Са’удитов на севере и британцев на юге.

Вначале Идрисиды в противостоянии с имамом Йахйей опирались на англичан, союзниками которых они выступали в англо-турецкой схватке за Йемен. В 1915 г. британцы подписали с Идрисидами договор, по которому гарантировали им защиту при условии их совместных с ними действий против Турции. Стали снабжать правителя Асира оружием и деньгами (97).

В 1925 г. имам Йахйа развернул широкое наступление на Асир. Правильно оценивая свои силы и возможности, Идрисиды недвусмысленно дали понять, что готовы были бы заключить с ним соглашение о мире, но взамен предоставления им права управлять Асиром от его имени. Имам Йахйа с таким условием не согласился. Он считал Идрисидов, выходцев из Марокко, также как англичан и турок, «незваными чужаками», выпроводить которых из земель Йемена надлежало непременно.

Следует сказать, что со смертью в марте 1924 г. эмира Асира саййида Мухаммада ибн ‘Али ал-Идриси, тихамского «гроссмейстера политических шахмат» и «мастера племенной политики», как о нем отзывались англичане, вес и влияние семейства Идрисидов в Тихаме заметно ослабли. Дело в том, что место саййида Мухаммада занял его наследник ал-Хасан, 16-летний юноша, который не имел достаточного опыта ни для удержания единства в самом семействе, ни для сохранения авторитета Идрисидов в племенах Тихамы.

И вот тогда-то Идрисиды в схватке с имамом Йахйей стали ориентироваться на Ибн Са’уда. И дабы отстоять Асир от подпадания под власть имама Йахйи, развернувшего активные военные действия в Тихаме и утвердившего к началу 1926 г. свою власть вплоть до Баджиля, эмир Асира ал-Хасан ал-Идриси подписал с Ибн Са’удом договор (21.10.1926) и встал под его защиту. Однако практически сразу же осознал, что суть политики Ибн Са’уда в Асире состояла не в том, чтобы помочь ему защитить независимость и самостоятельность Идрисидов, а в том, чтобы прибрать их удел к своим рукам, окончательно и бесповоротно.

Новой договор (от 27 октября 1930 г.), навязанный Ибн Са’у-дом эмиру ал-Хасану ал-Идриси, превратил власть эмира Асира в чисто номинальную. Намерения Са’удитов в отношении Асира проступали в нем уже четко и ясно. В договоре говорилось, что после смерти ал-Хасана вся полнота власти в Асире перейдет к Ибн Са’уду. Тогда-то Идрисиды и установили тайные контакты с имамом Йахйей. Он же в ответ потребовал от Идрисидов вернуть Йемену все удерживаемые ими земли. Заявил, что Асир – это часть Йемена, незаконно отторгнутая Идрисидами, «пришельцами из чужих земель». Сделка не состоялась.

Ценные сведения об Асире Н. Тюрякулов получал, как следует из его донесения в НКИД от 12.03.1931 г., от жителя Хиджаза, упоминавшегося уже в этой книге 55-летнего черкеса Салиха. Покинув Российскую империю, он прожил в Аравии более 25 лет. В ходе 1-ой мировой войны участвовал в осаде Адена. Когда Н. Тюрякулов возглавлял советское полпредство в Джидде, то Салих работал в Министерстве финансов Хиждаза, состоял при министре финансов ‘Абдалле ибн Сулаймане ал-Хамдани. Занимался «подготовкой мер по присоединению Асира к Саудовскому государству». Во время пребывания в Асире, куда был отправлен со специальной миссией, «должен был выяснить настроения приграничных Асиру йеменских племен и установить контакт с теми шейхами, которые сочувствовали Са’уду». По возвращении из Асира, как он рассказывал Н. Тюрякулову, Ибн Са’уд «поручил ему составить карту Асира и Тихамы, и подготовить записку о положении дел и настроениях в Тихаме» (98).

В 1932 г. эмир ал-Хасан попытался, было, высвободиться из-под «защиты» Ибн Са’уда. Поднял восстание (ноябрь 1932 г.). Однако саудовское войско, незамедлительно введенное в Асир, в течение нескольких дней разгромило племенное ополчение эмира ал-Хасана и заняло весь Асир. Во главе Асира встал губернатор, прибывший из Эр-Рияда. Идрисиды из Асира бежали и укрылись в Сана’а’. Ибн Са’уд направил своих представителей к имаму. Ни в какие переговоры с Ибн Са’удом по вопросу о спорных приграничных землях имам Йахйа вступать не захотел. Что же касается требования Ибн Са’уда о выдаче ему Идрисидов, то согласился отпустить их при условии, что король ‘Абд ал-‘Азиз сохранит им жизнь и свободу. Такое обещание Ибн Са’уд дал. После чего некоторые из Идрисидов прибыли в Мекку (май 1933 г.). Хотя и находились там под надзором, но жили свободно, получали даже денежные пособия (99).

В апреле 1933 г. войско имама во главе с принцем Ахмадом заняло Наджран. Переговоры с саудовской делегацией в Сана’а’ закончились ничем. Урегулировать конфликт не удалось. В октябре 1933 г. йеменцы вошли в населенный пункт Бадр. В конце февраля-начале марта 1934 г. в Абхе состоялась новая встреча представителей короля Ибн Са’уда и имама Йахйи. Саудовцы были готовы пойти на уступки. Предложили, в частности, сделать спорную область Наджран нейтральной. Имам от ответа на это предложение уклонился.

«Имам готов к войне» с Ибн Са’удом, докладывал Н. Тюрякулов. «Имеет оружие. Есть деньги. Солдаты его сильны в горах, но в Тихаме слабее» (100).

Не прекращавшиеся стычки на севере и нежелание имама вести с Ибн Са’удом переговоры по вопросам территориальных разногласий подвигли саудовского короля к тому, что он направил в Йемен войска (05.04.1934). Вошли они в Йемен двумя колонами. Первая, которой командовал эмир Файсал, продвинулась из Тихамы на юго-восток. К середине мая захватила города Харад, Майди и Эль-Худайду (Ходейду). Вторая, под командованием эмира Са’у-да, разгромив армию имама в районе Наджрана, подошла к Са’аде (101). Военная конфронтация между сторонами продолжалась до июня 1934 года. Разворачивать военные действия в незнакомых саудовцам горных районах Джабаль Хараз Ибн Са’уд поостерегся.

«Войска Ибн Сауда, – говорится в справочных материалах нашего полпредства в Джидде, посвященных этим событиям, – как ходят слухи, в некоторых местах [в захваченных ими районах в Йемене] насиловали женщин… отнимали и продавали скот» (102).

После шести недель войны стороны заключили перемирие и согласовали условия мирного договора (15.05.1934), известного как «Договор о мусульманской дружбе и арабском братстве» (парафирован 20.05.1934 г. в Та’ифе, а ратифицирован 23.06.1934 г.).

Договор этот, сроком действия на 20 лет, предусматривал установление дружественных отношений между обеими странами, взаимное признание независимости и суверенитета. Имам Йахйа отказывался от претензий на некоторые спорные пограничные районы. Уступал Ибн Са’уду часть провинции Наджран, а также территорию эмирата Идрисидов в Асире и Джазан. Са’удиты, в свою очередь, выводили войска из занятых ими территорий в Йеменском королевстве. Должно было быть проведено уточнение границ и освобождение военнопленных. Помимо этого имам Йахйа обязался выплатить контрибуцию.

В информационно-справочном материале советского полпредства в Джидде под названием «Положение в Аравии в 1934 г.» содержатся следующие сведения об этих событиях. Ибн Са’уд обратился к имаму с требованием «вывести войско Сайфа Ахмада из Наджрана, и передать Наджран ему». Имам Йемена на обращение к нему Ибн Са’уда не отреагировал. «Сайф Ахмад продолжил развивать военные действия в Наджране». И тогда Ибн Са’уд объявил войну. Послал своего сына Са’уда «на фронт против Ахмада, а сына Файсала к южной границе Асира». После того, как эмир Файсал захватил Тихаму, он планировал вплотную заняться Ходейдой, «привести в порядок» портовые дела, «увеличить территорию порта» (103).

Имеются, к слову, в этом материале и сведения о нескольких саудовских чиновниках, поддерживавших связи с советским полпредством. «Полковник политической полиции Мохсин-бей Тайиб, – сообщается об одном из них, – по происхождению турок, морской офицер… После переворота Кемаль-паши уехал к отцу в Медину». И перешел на службу к ‘Абд ал-‘Азизу ибн Са’уду. «Человек открытый». Дорожит дружбой с советским полпредством; поддерживает доверительные контакты с Н. Тюрякуловым.

Са’ид Хашим, «чиновник Хозяйственного управления при министре финансов, араб из Мекки. До 1-ой мировой войны торговал. Бывал в России и Туркестане, на Кавказе и в Крыму. Посещал Самару. Вел торговые дела во всех указанных местах. Служил у короля Хусейна» до перехода Хиджаза в руки Ибн Са’уда. Состоит в доверительных отношениях с Н. Тюрякуловым (104).

Отношения имама Йахйи с Ибн Са’удом после войны 1934 г. оставались в целом ровными. Их не покачнула даже попытка покушения на жизнь Ибн Са’уда, инициированная, как полагали англичане, сыном имама, принцем Ахмадом. Она имела место, к сведению читателя, во время хаджжа 1935 г., когда три йеменских паломника пытались заколоть кинжалами ‘Абд ал-‘Азиза Аль Са’уда в Мекке (15 мая 1935 г.). Всех нападавших телохранители короля убили.

Вот как об этом сказано в донесении советского полпредства в Джидде со ссылкой на телеграмму из Мекки от 22.03.1935 года. «В пятницу, 15 марта 1935 г., в 7 часов утра, Его Величество король и Его Высочество принц-наследник в сопровождении свиты, личной охраны и отряда полиции при Каабе приступили к тавафу (ритуальное хождение вокруг Каабы). После четвертого тура король направился к Черному камню и поравнялся с дверью Каабы. В этот момент неизвестный с кинжалом в руках выскочил из-за Хаджар Исмаила. Полицейский Ахмад ибн Муса ал-Абиди попытался остановить его. Однако, пораженный кинжалом, упал на землю. Второй полицейский, Ибн Шиаб, схватил преступника. Но и он, сраженный кинжалом, упал рядом со своим товарищем. Один гвардеец уложил первого преступника выстрелом из винтовки.

Еще один преступник приблизился к Черному камню с южной стороны. Он устремился с кинжалом на короля, но принц-наследник бросился ему навстречу и прикрыл собой Его Величество. Когда преступник коснулся кинжалом спины принца ниже левого плеча, то охранник уложил и его выстрелом из винтовки.

Третий преступник пустился бежать, но был застрелен королевской охраной. Одежды и кинжалы преступников указывали на их йеменско-зейдитское происхождение. Возраст преступников колебался между 35-ю и 45-ю годами.

Эти трое йеменцев-зейдитов поселились вместе с йеменцами-шафиитами, жителями Йеменской Тихамы, у одной женщины в Джабаль Абу Кубайс. Там полиция и обнаружила их паспорта:

1. Аль Нагиб бин Али Хизам аль-Хадири, служил в йеменской армии.

2. Салих бин Али аль-Хадири, брат первого, земледелец.

3. Масад бин Али Саад из Хаджара, солдат» (105).

К сказанному следует добавить, что Ибн Са’уд получил все же ранение – в голень, осколком мраморной плиты, отлетевшим вследствие попадания в нее пули, выпущенной из ружья одного из телохранителей Ибн Са’уда, открывшего огонь по нападавшим.

Предоставление Ибн Са’удом нефтяной концессии (1933 г.) американской компании ««Стандарт ойл оф Калифорния» (СОКАЛ), о которй мы уже упоминали в этом разделе исследования, знаменовало собой начало новой эры в истории земель Северной Аравии – эры нефтяных концессий. Они помогли Ибн Са’уду справиться с финансовыми сложностями, дали его королевству деньги и технологии, и определили на длительную перспективу вектор экономической политики Саудовской Аравии – с упором на сотрудничество с США.

Соглашение о концессии было заключено 29 мая 1933 года. Подписали его министр финансов Саудовской Аравии А. Сулайман и представитель СОКАЛ Л. Гамильтон. Саудовское правительство ратифицировало это соглашение декретом короля от 7 июля 1933 г., и 14 июля 1933 г. оно вступило в силу.

Англичане, к слову, предлагали за концессию 10 тыс. фунтов стерлингов, а американцы – 50 тысяч фунтов стерлингов золотом. По концессионному договору американцы обязались выплатить Ибн Са’уду 35 тыс. фунтов сразу и остальные – через 18 месяцев. Были оговорен размер ройэлти с каждой тонны добытой нефти в случае ее обнаружения и годичная арендная плата. Американцы гарантировали также предоставление двух кредитов: на сумму в $210 тысяч – в первый год концессионных работ, и $140 тысяч – во второй, а в случае обнаружения промышленных запасов нефти – еще двух дополнительных кредитов по $350 тыс. каждый (106).

Решение о выдаче концессии СОКАЛ далось ‘Абд ал-‘Азизу непросто. Заключению сделки с американцами противились, как могли, религиозные авторитеты. Они считали, что «проникновение неверных в земли колыбели ислама» приведет к размыву религиозных устоев и многовековых традиций родоплеменного строя, нравственно развратит правоверных (107).

Роль компании СОКАЛ в экономической жизни Саудовской Аравии трудно переоценить. Опережая ход повествования, скажем, что именно она впоследствии продавила в Вашингтоне столь важное для Эр-Рияда решение о включении королевства в систему ленд-лиза. Работа компании с государственным истеблишментом США по данному вопросу велась в течение двух лет. И если в июле 1941 г. ответ президента Рузвельта на соответствующее обращение СОКАЛ был элегантно-уклончивым по форме и отрицательным по содержанию, то в 1943 г. – определенно положительным. Изменения на фронтах Второй мировой войны внесли, по-видимому, свои коррективы и в геополитическое видение Вашингтона. В июле 1941 г. все свое внимание на внешнеполитическом направлении деятельности государства Рузвельт сосредоточил на мониторинге и анализе развития обстановки в Европе и на Дальнем Востоке. Тогда Соединенным Штатам, действительно, было не до Аравии. Думается, что поэтому Рузвельт и указывал своему руководителю казначейства Джесси Джонсу (18 июля), чтобы тот «на время перевел стрелки саудовских часов с Вашингтона» на кого-нибудь другого. Поинтересовался, к примеру, у англичан, «не могли бы они позаботиться о короле Саудовской Аравии», земли которого расположены от Нового света дальше, чем от Старого. Как бы то ни было, но СОКАЛ удалось убедить Рузвельта в целесообразности «удержания Саудовской Аравии в своих руках», в том числе путем использования в этих целях системы ленд-лиза. И 18 февраля 1943 г. он пересмотрел свое решение от 18 июля 1941 года. Пакет помощи Эр-Рияду по ленд-лизу составил 33 млн. долл. США (около 8 млн. ф. ст.). Она почти в два с половиной раза превысила размер помощи, которую Ибн Са’уд получил от англичан за три с половиной года со времени начала 2-й мировой войны (на сумму в 3 млн. фунтов стерлингов, товарами и деньгами). Для Эр-Рияда она была весьма значимой, так как количество паломников во время 2-ой мировой войны резко сократилось (уже в 1940 г. их прибыло в Святые замли ислама не более 32 тыс. человек). Всего в послевоенные годы американцы предоставили Саудовской Аравии помощь на $57 млн.

Американская компания «Стандарт Ойл оф Калифорния», переименованная впослествии в «Калифорния Арабиан Стандарт Ойл Компани», не только смогла убедить американскую администрацию в необходимости оказать помощь королю Ибн Са’уду по условиям ленд-лиза, но и рекомендовала Вашингтону установить дипломатические отношения с Саудовской Аравией, и как можно скоро. В докладной записке компании на имя президента Рузвельта прямо говорилось о том, что если финансовая помощь ‘Абд ал-‘Азизу Аль Са’уду не последует, притом в ближайшее время, то королевство будет ввергнуто в хаос со всеми вытекающими из этого негативными последствиями для стратегических интересов США (108).

Американская администрация к рекомендациям нефтяников прислушалась. И в феврале 1942 г. установила дипломатические отношения с Королевством Саудовская Аравия, и назначила временного поверенного в делах США, Джеймса Муса, открывшего первую американскую дипмиссию в Джидде (май 1942 г.). Он, кстати, был единственным в то время дипломатом в секторе стран Ближнего Востока внешнеполитического ведомства США, который говорил по-арабски. В апреле 1943 г. статус дипломатического представителя США в Саудовской Аравии был поднят до ранга посла. И первым американским послом в королевстве стал полковник Уильям Эдди, помощник Джеймса Муса. Впоследствии эту должность занимал Джеймс Ривз Чайлдс, который вспоминал, что в начале 1940-х годов он в Госдепе курировал Палестину, Иорданию, Египет, Саудовскую Аравию, Йемен, Эфиопию, Ливию и Тунис, не имея ни секретаря, ни помощника. По его словам, когда началась 2-я мировая война, то сектор стран Ближнего Востока в Госдепе насчитывал всего 13 человек.

Становление нефтедобычи в Саудовской Аравии с участием американского капитала способствовало решению финансовых проблем ‘Абд ал-‘Азиза. В 1946 г. его доходы от нефтяных концессий составили $10 млн. (годичные потребности Саудовской Аравии в финансах оценивались тогда тоже в $10 млн.), а в 1948 г. – уже $ 53 млн. (1950 г. – $ 57 млн.; 1952 – $ 212 млн.) (109).

Результативной деятельности США в Аравии во многом способствовала и изрядно поднадоевшая арабам колониальная политика Англии (110). Свои интересы в Аравии, в том числе нефтеконцессионные, Англия считала «надежно обеспеченными». Подтверждением тому – заявление известного английского банкира Эдгара Паккея. Оценивая в 1919 г. «соотношение сил Англии и США в мировых нефтяных делах», он говорил: «Положение англичан неуязвимо. Все известные в мире, за пределами США, месторождения нефти – и эксплуатируемые, и недавно открытые – находятся либо в английских руках. Либо под английским управлением и контролем, либо финансируются английским капиталом» (111). Так оно в действительности и было. В 1920 г. англичане контролировали не менее 75 % разведанных в то время мировых запасов нефти (112).

Западноевропейские концерны, к слову, довольно долго противились вступлению американцев в «нефтяной клуб избранных», а на свою «тайную вечерю», состоявшуюся в 1920 г. в итальянском городе Сан-Ремо, где обсуждался план разработок месторождений нефти в Персии и Месопотамии, даже не пригласили, проигнорировали. Вскоре ситуация изменилась. США показали, что Европе считаться с ними все же придется. И на очередной встрече «нефтяного Олимпа», в бельгийском Остенде, американский капитал уже не только участвовал в дискуссиях, но и жестко отстаивал свои интересы. Встреча в Остенде знаменательна тем, что на ней ведущие нефтяные компании разработали знаменитое соглашение о «красной линии». Ею на карте мира они пометили те районы Ближнего и Среднего Востока, где планировалось начать разработку обнаруженных там источников нефти. Зона внутри «красной линии», доступ в которую в жестком соперничестве завоевали себе и американцы, охватывала обширные территории. В получении концессий на некоторых из них успех сопутствовал США. Их нефтяной триумф во владениях Ибн Са’уда был бесспорным, а для Англии – крайне болезненным. США, как писал французский журнал «Пари-матч», выиграли у Англии «сражение в войне за нефть» в Верхней Аравии (113).

В результате нефтеконцессионной сделки Ибн Са’уда с американцами англичане потеряли прекрасную возможность привязать к себе саудовского короля важными новыми экономическими связями. Открытие крупных залежей нефти в Эль-Хасе стало для британцев полной неожиданностью. Несмотря на экстренные меры, предпринятые Лондоном, ослабить влияние американцев на Ибн Са’уда англичанам так и не удалось. США, наряду с Англией, стали ведущим торгово-экономическим партнером Саудовской Аравии. Следует отметить, что это негативно сказалось на комплексе наших отношений с Ибн Са’удом, избрашим Вашингтон в качестве своей главной финансово-политической опоры на перспективу (114).

Пионером американской политико-экономической разведки на Аравийском полуострове можно считать ливанца Амина Рихани, либерального арабского националиста по убеждению и публициста по профессии. В соответствии с поручением Ближневосточного сектора Государственного департамента США, с которым он тесно сотрудничал, А. Рихани в 1922 г. посещал Неджд, встречался с Ибн Са’удом и обсуждал с ним вопрос о возможности предоставления нефтяных концессий американцам. Цель «аравийской миссии» Рихани состояла в том, чтобы собрать полную, насколько можно, информацию о нефтеконцессионной деятельности Англии в Аравии, и подготовить соответствующую аналитическую записку для внешнеполитического ведомства США. О встрече А. Рихани с Ибн Са’удом стало известно английским дипломатам. В Лондоне поняли, что Аравия попала под прицел Вашингтона.

Выводы и соображения А. Рихани насчет линии поведения США в Аравии, представленные в аналитической записке по итогам его поездки, подтолкнули американцев к развертыванию там целевых действий.

Надо сказать, что поездка А. Рихани в Аравию явилась реакцией на те предложения-рекомендации, что исходили от специального межведомственного комитета, созданного в Вашингтоне в рамках политики, нацеленной на активизацию участия США в поисках нефти за рубежом, которая стала проводиться американцами после 1920 года. Именно этот комитет рекомендовал американской администрации усилить внимание к вопросу о получении нефтяных концессий в Аравии вообще и во владениях Ибн Са’уда в частности.

История открытия нефти в Саудовской Аравии без рассказа о ставших уже там легендой «аравийских начинаниях» новозеландского инженера Фрэнка Холмса едва ли была бы полной. Человек этот, которого сами арабы Аравии называли Абу Нафтой (Отцом нефти), обладал феноменальным профессиональным чутьем. Намного раньше других иностранных инженеров-ветеранов нефтепоисковых работ в Аравии он предсказал наличие на полуострове залежей «черного золота». В 1922 г. встречался с Ибн Са’удом, в местечке ‘Укайр, во время проходивших там, организованных англичанами, переговоров о демаркации границ владений Ибн Са’уда с Ираком, Кувейтом и Бахрейном.

Ф. Холмс прибыл в ‘Укайр к началу переговоров – специально для встречи с Ибн Са’удом. И она состоялась. Фрэнк Холмс понравился Ибн Са’уду. И прежде всего тем, что разговаривал с ним без обиняков, прямо и открыто. И хотя заполучить концессию на той встрече ему не удалось (воспротивился тому сэр Перси Кокс, под эгидой которого проходила встреча в ‘Укайре), он преуспел в другом – завоевал симпатии Ибн Са’уда. Благодаря именно этому, Ф. Холмс впоследствии и смог сделать то, что до него не удавалось никому – приобрести концессию (август 1923 г.) на нефтепоисковые работы во владениях Ибн Са’уда. Более того, за ничтожно малую сумму – всего за 2 тысячи фунтов стерлингов в год (115). К сожалению, инвестиций под свой проект он не нашел. И в 1927 г. концессионные права, приобретенные им у Ибн Са’уда и дважды продлевавшиеся им, были аннулированы.

Деятельность Фрэнка Холмса, этого «охотника за черным золотом в аравийском Эльдорадо», как отзывались о нем американцы, привлекла к Аравийскому полуострову внимание деловых кругов США. Основная причина неудач Холмса – безденежье. Человек, который первым получил возможность заниматься поисками месторождений нефти и их разработкой во владениях Ибн Са’уда (1923), в нейтральной саудовско-кувейтской зоне (1924), и предсказал наличие нефти на Бахрейне (1925), финансовыми средствами для работ по бурению нефтяных скважин не располагал. Денег для ведения бизнеса не находил – и концессии уплывали из его рук. Богатство и лавры славы доставались другим.

Шум, поднятый на нефтяных биржах Европы «аравийскими начинаниями» Холмса, докатился до США. И Фрэнк Холмс, «нефтяной следопыт Аравии» в речи бизнесменов-американцев, попал в поле зрения рвавшихся на Восток нефтяных компаний США.

Заметный след в нефтяной истории Саудовской Аравии оставил и американский бизнесмен Чарльз Крейн. Прославился он в Аравии сначала тем, что занимался поисками источников пресной воды и рытьем артезианских колодцев (в Йемене и Хиджазе), и небезуспешно. С целью изучения вопроса об оказании США помощи шейхствам Аравии в развитии сельского хозяйства Ч. Крейн дважды в 1920-х годах посещал Хиджаз. В 1928 г., передвигаясь на автомобиле вместе с американским предпринимателем Генри Билкертом, чуть было, не попал там в руки ихванов, открывшим по «неверным» огонь из ружей. Билкерт был убит, а ему удалось спастись – помог оказавшийся под рукой резвый арабский конь. Событие это получило неожиданное продолжение, вылившееся, в конце концов, в оказание Ч. Крейном услуг Дому Са’удов в исследовании природных ресурсов Северной Аравии.

Дело было так. По возвращении из Аравии Ч. Крейн открыл на своем ранчо в Калифорнии ферму по выращиванию фиников, а также по разведению верблюдов и новой для Америки породы лошадей – арабской. И достиг поразительных результатов как в финиководстве, так и в коневодстве. В 1930 г., находясь по делам в Каире, он побывал в гостях у шейха Сабики, представителя Ибн Са’уда в Египте, крупного знатока лошадей. Слава о конюшнях шейха Сабики гремела тогда по всему Арабскому Востоку. Убедившись, что «неараб и иноверец», действительно, знает толк в лошадях арабской породы, шейх предложил Ч. Крейну выбрать двух понравившихся ему лошадей, с богатой, заметим, родословной, и подарил их Ч. Крейну.

Американец был удивлен щедростью шейха, и, со своей стороны, предложил ему, на безвозмездной основе, оказать геологоразведочные услуги – исследовать земли Ибн Са’уда на предмет обнаружения в них источников пресной воды и природных ресурсов. Доступ иноверцам к работам в землях «колыбели ислама» был в то время, как мы уже говорили, закрыт. Шейх, зная все это, о предложении Крейна королю все же доложил. И, к немалому своему удивлению, получил положительный ответ. Ибн Са’уд, как помнит читатель, остро нуждался в деньгах. Резко сократилось количество паломников. Его доходы во времена Великой депрессии упали с 5 млн. до 2 млн. фунтов стерлингов; увеличился долг – до 300 000 фунтов стерлингов. Столкнувшись с финансовыми трудностями, Ибн Са’уд все чаще и чаще стал высказываться в кругу своих советников в том плане, что если бы нашелся человек, готовый предоставить ему субсидию в 1 млн. фунтов стерлингов, то он выдал бы такому человеку, кем бы тот ни был, концессию. И хотя Крейн предлагал не миллион фунтов стерлингов, а всего лишь бесплатные услуги специалистов-геологов, разрешение на геологоразведочные работы в землях Северной Аравии получил. Такие услуги американца, как полагал Ибн Са’уд, могли бы сослужить ему неплохую службу – выявить наличие в его землях природных ископаемых, разработку которых можно было бы проводить в дальнейшем на концессионной основе.

В феврале 1931 г. Чарльз Крейн посетил Эр-Рияд и повстречался с Ибн Са’удом (25 февраля). Однако, в отличие от встречи с шейхом Сабикой, его беседа с королем установлением с ним дружбы не увенчалась. Причиной тому – незнание Ч. Крейном этикета бедуинов Аравии, их обычаев и нравов. Рассчитывая, видимо, приятно удивить короля, Ч. Крейн преподнес ему в подарок (что бы вы думали?) – ящик калифорнийских фиников, собранных на его ферме, главного сельскохозяйственного продукта Аравии. Иными словами, подарок, самый что ни на есть, заурядный. С точки зрения протокола Аравийской пустыни, Ч. Крейн допустил грубейшую ошибку – не проявил щедрости. И поэтому случилось то, как докладывали в Лондон радостно потиравшие руки английские дипломаты, что и должно было случиться: Ибн Са’уд и Ч. Крейн не подружились. И неудивительно, сказывали они, королева Великобритании реагировала бы точно также, если бы ей в подарок преподнесли ящик рыбы.

Судьбе угодно было распорядиться так, что вскоре Ч. Крейн навсегда покинул Аравию (из-за не прекращавшихся тяжелых расстройств желудка). Простившись с «Островом арабов», Ч. Крейн, будучи в Каире, навестил шейха Сабику. Представил ему на рассмотрение список 20 инженеров, способных, как он утверждал, справиться с задачей по поиску природных ископаемых во владениях Ибн Са’уда. Не зная английского языка, шейх наугад ткнул пальцем в этот список… и «выбор» его пал на инженера-геолога Карла Твитчела, который по поручению Ч. Крейна выполнял уже геологоразведочные работы в Йемене и Абиссинии.