Текст книги "Армия и флот в битве за Кавказ. Совместные операции на Черноморском побережье 1942–1943 гг."

Прорыв немецко-румынскими войсками фронта Новороссийского оборонительного района на участке 4-го и 5-го секторов существенно изменил обстановку в пользу противника. Противник отрезал Керченскую военно-морскую базу на Таманском полуострове от остальных войск Северо-Кавказского фронта и создал угрозу для Новороссийска с наименее защищенного северо-западного направления. К этому времени в составе 47-й армии остались 19 693 человека, 130 орудий, 12 танков[72]72
  ЦАМО. Ф. 276. Оп. 811. Д. 17. Л. 49.


[Закрыть]. В войсках стала наблюдаться усталость. Возникла угроза для армейского командного пункта, расположенного в железнодорожном тоннеле южнее Верхне-Баканской. В этой связи утром 30 августа командование 47-й армии перебралось в штольни запасного командного пункта Новороссийской военно-морской базы на северо-восточном берегу Цемесской бухты. А на следующий день тоннель был взорван советскими саперами.

Неблагоприятное развитие событий побудило Военный совет Северо-Кавказского фронта принять постановление о мероприятиях по обеспечению прочной обороны Новороссийска. Наиболее угрожающим направлением вполне обоснованно был назван северо-западный участок фронта Новороссийского оборонительного района. Вместе с тем не исключались попытки противника отрезать город от основных сил фронта и проникнуть в него с северо-востока. В очередной раз прозвучало требование завершить сооружение укреплений как по периметру, так и в городской черте Новороссийска. Речь шла о подготовке огневых точек, постройке баррикад, установке бетонных тетраэдров и закладке фугасов. Генерал-майору Г.П. Котову предписывалось вести более активную оборону за счет маневра силами армии и формирования отрядов для действий в тылу противника. Также рекомендовалось эффективнее использовать артиллерию, экономя при этом боеприпасы. Для поднятия боеспособности частей и соединений туда должны были направиться ответственные политработники и представители особого отдела армии. Ни о какой помощи в виде резервов или вооружения в постановлении Военного совета не упоминалось[73]73
  ЦАМО. Ф. 209. Оп. 1063. Д. 195. Л. 5–6.


[Закрыть].

За это время подразделения 125-й немецкой пехотной дивизии обошли с юго-запада перевал Волчьи Ворота, продолжая теснить 83-ю морскую стрелковую бригаду. Ее командир полковник В.А. Вруцкий получил тяжелое ранение. Навстречу 125-й дивизии через Гайдук прорвались части 73-й дивизии противника, одновременно захватившие Верхне-Бакан – скую и Тоннельную. Наиболее сложным оказалось положение 103-й стрелковой бригады, продолжавшей оборонять перевал и проходящее через него шоссе. Упорство ее бойцов и командиров, сражавшихся в окружении до 5 сентября, позволило задержать продвижение противника. Получив от командования 47-й армии приказ об отходе, полковник Н.Г. Гадалин в ночь на 6 сентября повел остатки своей бригады на прорыв и вышел на северную окраину Новороссийска в районе балки Адамовича.

Не ослабляя нажима на 77-ю стрелковую дивизию и 1-ю сводную морскую бригаду, которые все еще удерживали свои позиции на высотах севернее Новороссийска, 5 сентября немцы вышли на западные подступы к городу, захватив Борисовку, Глебовку и Южную Озерейку. На этом направлении им противостояли измотанные 83-я морская стрелковая бригада и 144-й батальон морской пехоты, а также не завершившая формирование 2-я сводная морская бригада подполковника М.П. Кравченко. Ее основой стал прибывший с Таманского полуострова личный состав Керченской военно-морской базы. Все эти разрозненные подразделения на западной окраине города продолжали отходить под нажимом полков 125-й немецкой пехотной дивизии и 5-й румынской кавалерийской дивизии. Одновременно противник нанес удар в направлении Цемесской бухты частями 73-й пехотной дивизии. К вечеру 6 сентября немцы прорвались в район вокзала и порта Новороссийск, завязав бои в центре города и его северном пригороде – Мефодиевском.

По свидетельству самих немцев, в городе они столкнулись с хорошо подготовленной и организованной обороной. Его защитники вели огонь из всех видов стрелкового оружия и противотанковых пушек, укрывались за баррикадами и минными полями, в подготовленных к обороне домах и окопах. До последней возможности продолжали трудиться новороссийские портовики. Благодаря их усилиям в ночь на 6 сентября последним завершил погрузку транспорт «Тракторист». Ранним утром он покинул Цемесскую бухту. Вечером того же дня из Новороссийска в Геленджик перебазировались 11 торпедных катеров. На этом работа порта прекратилась: вывоз грузов и эвакуация населения морским путем стали невозможны. Между тем из 100-тысячного населения Новороссийска около 63 тысяч человек все еще оставались в городе и оказались в самом центре ожесточенных боев.

В начале сентября Новороссийскому оборонительному району были направлены новые подкрепления, но их качество оставляло желать лучшего. 2–4 сентября с Туапсинского направления автотранспортом была переброшена 318-я стрелковая дивизия. К 6 сентября она развернулась в районе Кабардинки, на восточном берегу Цемесской бухты. В августе 1942 г., в результате оборонительных боев на Кубани, дивизия оказалась обескровленной и фактически формировалась заново из личного состава тыловых подразделений Северо-Кавказского фронта. Ее новым командиром стал генерал-майор А.А. Гречкин. К началу сентября в дивизии числились 3352 бойца и командира. Фактически небоеспособному соединению поручили занять перевалы и проходы между Новороссийском и Геленджиком[74]74
  ЦАМО. Ф. 1629. Оп. 1. Д. 24. Л. 5–6.


[Закрыть].

6 сентября из Поти на лидере «Харьков» и эсминце «Сообразительный» в Новороссийск отправился 137-й полк морской пехоты. Однако корабли с этой недавно сформированной частью вернулись обратно, так как полк не получил никакого вооружения. Действительную боевую ценность для 47-й армии представлял только личный состав морской пехоты и береговых частей Керченской военно-морской базы, эвакуированный с Таманского полуострова с оружием.

В те дни, когда решалась судьба Новороссийска, произошла реорганизация управления советскими войсками на Кавказе. По указанию Ставки ВТК от 1 сентября 1942 г. Северо-Кавказский фронт преобразовывался в Черноморскую группу войск под командованием генерал-полковника Я.Т. Черевиченко. Ее переход в подчинение Закавказского фронта завершился 3 сентября. Маршал Советского Союза С.М. Буденный был отозван в Москву и больше не занимал командные должности в действующей армии. В тот же день вступила в силу директива Ставки ВТК о передаче Черноморского флота в оперативное подчинение Закавказского фронта за подписями И.В. Сталина и А.М. Василевского. Завершалась она следующими словами: «Обязать командующего [войсками] Северо-Кавказского фронта под его личную ответственность принять все меры к тому, чтобы прочно и надежно защищать Новороссийск и ни в коем случае не сдавать город врагу. План мероприятий по обороне Новороссийска доложить в Ставку»[75]75
  Русский архив: Великая Отечественная. Т. 16 (5–2). Ставка ВГК: Документы и материалы: 1942 г. С. 379, 386.


[Закрыть].

Вслед за этим 5 сентября на командный пункт Черноморской группы войск в районе Лазаревского прибыли представитель Ставки Л.П. Берия, командующий Закавказским фронтом генерал армии И.В. Тюленев и начальник фронтового штаба генерал-лейтенант П.И. Бодин. В первую очередь их интересовала ситуация вокруг Новороссийска. После ознакомления с обстановкой были приняты решения, изложенные на следующий день в директиве командующего фронтом и направленные в Ставку ВТК в виде донесения «О положении на участке Черноморской группы войск» от 7 сентября 1942 г. В документе сообщалось о проникновении немцев на северо-западную окраину Новороссийска и о недостатке сил 47-й армии для обороны фронта протяженностью 20 км. Особо отмечались недостатки в управлении войсками: «Несмотря на напряженность обстановки под Новороссийском и возможность усиления этого участка фронта за счет других участков и сокращения тылов, командование СКФ не предприняло в этом отношении мер. Обстановка требовала усиления руководства действиями наших войск под Новороссийском, однако Военный совет СКФ, зная, что командующий 47-й А и Новороссийского оборонительного района ген [ерал]-майор Котов издергался, изнервничался, потерял доверие к окружающим – не принял мер даже к оказанию ему помощи»[76]76
  Битва за Кавказ в исследованиях, документах и фотоматериалах. Пятигорск, 2015. С. 268–269.


[Закрыть].

В результате было принято решение в самые сжатые сроки направить в 47-ю армию наиболее укомплектованный 1331-й полк 318-й стрелковой дивизии, 16-ю стрелковую бригаду и 137-й полк морской пехоты общей численностью около 7 тысяч человек, а также доставить боеприпасы для 50-мм и 82-мм минометов, которые оказались полностью израсходованы за время боев. Для оказания помощи в управлении войсками в район Новороссийска отправились Я.Т. Черевиченко и И.С. Исаков. Туда же предложили выехать и первому секретарю Краснодарского крайкома ВКП(б) П.И. Селезневу. Последовали кадровые перестановки: вместо генерал-майора Т.П. Котова, «который по состоянию здоровья не может обеспечить руководства», руководить 47-й армией и Новороссийским оборонительным районом назначили прежнего командующего 12-й армией генерал-майора А.А. Гречко. Но процесс передачи командования длился не один день и не обошелся без накладок.

Генерал-майор Г.П. Котов объявил о сдаче должности только вечером 8 сентября, а в книге А.А. Гречко он и вовсе числится командующим вплоть до 20 сентября 1942 г. Новый начальник армейского штаба генерал-майор А.Г. Ермолаев уже вечером 5 сентября отдал первый боевой приказ, касавшийся обороны г. Мысхако 83-й морской стрелковой бригадой. А на следующее утро предыдущий начальник штаба, полковник К.П. Васильев, приказал той же бригаде перейти в контрнаступление и выбить противника из Глебовки, расположенной к западу от Новороссийска[77]77
  Юрина Т.И. Новороссийское противостояние: 1942–1943 гг. С. 119, 130.


[Закрыть]. В те же дни новым командиром 77-й стрелковой дивизии стал полковник Е.Е. Кабанов. Его предшественник, полковник И.Г. Торопцев, был отдан под суд и в декабре 1942 г. покончил с собой.

Вместе с новым руководством в 47-ю армию прибыл заместитель командующего 5-й воздушной армией генерал-майор В.И. Изотов. Развернутый им вспомогательный пункт управления обеспечил боевую работу самолетов 236-й истребительной и 132-й бомбардировочных авиационных дивизий в интересах советских войск под Новороссийском. С 5 по 10 сентября они совершили около 900 вылетов[78]78
  Пшеняник Г.А. Крах плана «Эдельвейс». Советская авиация в битве за Кавказ. 1942–1943. С. 106.


[Закрыть]. Эта поддержка оказалась очень своевременной, так как наступление немцев лишило смешанную авиационную группу Новороссийского оборонительного района аэродромов Гайдук и Мысхако. В распоряжении советских летчиков остался только аэродром Геленджика, а ежедневное количество вылетов ее самолетов снизилось с 50–70 до 30.

Новое командование 47-й армией столкнулось с серьезными трудностями. Прорыв немцев в черту города нарушил целостность его обороны и окончательно смешал боевые порядки советских войск. Многие подразделения различных частей и соединений Новороссийского оборонительного района вели бои без всякой связи друг с другом, в отрыве от своего командования, и в полной мере реконструировать ход этой борьбы весьма затруднительно. Часть сил 83-й морской стрелковой и 2-й сводной морской бригад оказалась отрезана в юго-западной части Новороссийска. Стремясь соединиться с этой группировкой и выбить врага из города, советское командование собрало все имевшиеся в северо-восточном районе Новороссийска подразделения, усилило их прибывшей с Тамани морской пехотой и в ночь на 7 сентября организовало контрудар. Войска 73-й пехотной дивизии противника отступили из Мефодиевского, однако уже через сутки смогли возобновить наступление и продвинуться на восток – в район балки Адамовича и перевала Маркотх. Здесь 8 сентября с противником вступили в бой 16-я стрелковая бригада, 9 сентября – 1331-й полк 318-й стрелковой дивизии и 137-й полк морской пехоты. Непосредственное руководство войсками на этом участке перешло в руки заместителя командующего 47-й армией генерал-майора А.И. Петраковского[79]79
  ЦАМО. Ф. 402. Оп. 9575. Д. 73. Л. 49.


[Закрыть]. Разрозненные части морской пехоты были подчинены управлению 103-й стрелковой бригады и составили основу ее боевого состава. 83-я морская стрелковая бригада отправилась на переформирование. Вслед за ней были выведены в тыл 77-я стрелковая дивизия и 1-я сводная морская бригада. 14 сентября их

сменила 81-я морская стрелковая бригада. Подкрепления прибыли в Новороссийск из состава 12-й армии, Черноморского флота и резерва Черноморской группы войск. Кроме того, 10 сентября командование Закавказского фронта решило перебросить из района Еревана под Новороссийск 408-ю стрелковую дивизию.

В юго-западной части Новороссийска и в районе Мысхако в изоляции от основных сил 47-й армии продолжала сражаться советская группировка под командованием контр-адмирала С.Г. Горшкова. Ее ядро составляли 2-я бригада морской пехоты и подразделения 83-й морской стрелковой бригады. Вместе с ними сражались импровизированные формирования морской пехоты, в спешке набранные из личного состава Керченской и Новороссийской военно-морских баз. В их распоряжении имелось около полусотни орудий береговой, противотанковой и зенитной артиллерии. Однако из-за отсутствия полноценного снабжения эти силы остались без боеприпасов. Между тем против них продолжали действовать силы двух пехотных полков и артиллерия 125-й пехотной дивизии, вытеснявшие советские подразделения из городской черты Новороссийска. С запада через г. Мысхако развернули наступление основные силы 5-й румынской кавалерийской дивизии.

К вечеру 9 сентября в распоряжении С.Г. Горшкова имелось около 1,5–1,7 тысячи человек боевого состава и еще около 1,5 тысячи бойцов и командиров оставались в артиллерийских, береговых и строительных частях. Здесь же находились представители городского комитета обороны во главе с первым секретарем Новороссийского горкома Н.В. Шурыгиным. В своей докладной записке, направленной в адрес Центрального комитета ВКП(б), он охарактеризовал состояние войск так: «Первую часть города, где находился комитет обороны, защищали главным образом части морской пехоты, изрядно потрепанные уже на подступах к городу, уставшие в результате многодневных боев. Кроме того, не было серьезно разработанного плана обороны города и в особенности плана уличных боев. Связь между штабами и частями была очень слабая»[80]80
  Исторические записки. Документы из фондов музея-заповедника. Вып. 9. Новороссийск, 2014. С. 195.


[Закрыть]. Вопреки этому утверждению, находившиеся в штабе Новороссийского оборонительного района генерал-полковник Я.Т. Черевиченко и адмирал И.С. Исаков, 9 сентября 1942 г. сообщали Военному совету Закавказского фронта следующее: «Группа Горшкова в упорных боях защищала город, опираясь [на] созданные [в] последние дни ДЗОТы и ДОТы. Дерясь за каждую улицу, каждый квартал, понесла очень тяжелые потери от танков, артиллерии и, главное, от минометов противника, вынуждена была отходить, к исходу 9.9.42 удерживала только часть города, примыкающего к морю и Станичка. Подкрепления, подбрасываемые обеспечили за 7 и 8 сентября с. г. 700 человек, не покрывают потерь. Только за 9.9.42 г. она потеряла убитыми и ранеными 600 чел.»[81]81
  ЦАМО. Ф. 209. Оп. 1063. Д. 195. Л. 43 об.-44.


[Закрыть].

В сложившихся условиях Военный совет Новороссийского оборонительного района посчитал, что возможности для продолжения сопротивления на западном берегу Цемесской бухты исчерпаны, и принял решение об эвакуации. В течение 9—11 сентября в Геленджик и Кабардинку было вывезено более 3 тысяч человек, четыре 45-мм противотанковых и три 37-мм зенитных пушки. 33 орудия полевой, зенитной и береговой артиллерии были уничтожены личным составом. К этой операции привлекались 2-я бригада торпедных катеров и отряда ОВРа Новороссийской военно-морской базы: 18 торпедных катеров, четыре сторожевых катера, 17 сейнеров и четыре рейдовых катера[82]82
  Там же. Ф. 402. Оп. 9575. Д. 67. Л. 148.


[Закрыть]. Один из торпедных катеров был потоплен прямым попаданием немецкого снаряда. Как и несколькими днями ранее, во время эвакуации защитников Таманского полуострова, экипажи катеров продемонстрировали готовность рисковать и принимать на борт гораздо больше людей, чем это допускалось какими-либо нормами. Так, СКА-022 успел в ночь на 10 сентября совершить два рейса, приняв на борт в первый раз 125, а во второй – 157 человек с личным оружием.

В последующие дни отдельные группы советских бойцов и командиров были спасены катерами в районе новороссийского порта и Мысхако. Другие самостоятельно выходили из окружения и даже преодолевали Цемесскую бухту вплавь. Один из них, командир отделения 83-й морской стрелковой бригады И.Т. Кулибаба, вспоминал: «А это нелегкое дело, переплывать, нужны весла, мы мучали-мучали свой плотик и поняли, что до берега на нем не дотянуть. И где-то посередине Цемесской бухты решили его бросить, поплыть своими собственными силами. Причем мы еще и переплывали через пятно мазута, разлившегося в воде. Я не знаю, как время отсчитывалось, но когда я почувствовал под ногами гальку, то был не в состоянии встать ровно»[83]83
  Кулибаба Иван Тимофеевич. URL: https://iremember.ru/memoirs/krasnoflottsi/kulibaba-ivan-trofimovich/ (дата обращения 18.07.21).


[Закрыть].

После очищения западной части Новороссийска от советских войск произошли изменения в составе немецкой группировки. Части 125-й пехотной дивизии 11 сентября получили приказ покинуть Новороссийск и на следующий день отправились в распоряжение 57-го танкового корпуса в район Горячего Ключа. Покончив с сопротивлением на южном берегу Цемесской бухты, генерал пехоты В. Ветцель направил усилия 5-го армейского корпуса на прорыв вдоль прибрежного шоссе в направлении Геленджика. 11 сентября 73-я пехотная дивизия захватила гору Колдун. За три последующих дня она вытеснила подчиненные 103-й стрелковой бригаде подразделения морской пехоты из балки Адамовича в район цементных заводов «Пролетарий» и «Октябрь». В руках противника оказался восточный мол Новороссийского порта. Эти события наконец заставили советское командование перебросить к линии фронта основные силы 318-й стрелковой дивизии, которые уже более десяти дней находились в глубине обороны, к востоку от Новороссийска. До 19 сентября подразделения дивизии сменили 103-ю стрелковую бригаду и предприняли несколько попыток отбить балку Адамовича и гору Колдун. Бои с новой силой развернулись среди промышленных предприятий и сооружений порта, на южных склонах Маркотхского хребта. Но заметного результата это не принесло, в руках советских войск осталась самая восточная окраина Новороссийска. Наступление противника также выдохлось и, несмотря на продолжавшиеся до конца сентября немецкие атаки, причерноморский фланг советско-германского фронта замер в районе новороссийских цементных заводов. Участок обороны войск 47-й армии представлял собой узкий коридор, зажатый между Цемесской бухтой и Маркотхским хребтом. Контролируя высоты к северу от цементных заводов и противоположный берег бухты, немцы целиком просматривали и простреливали этот район.

Еще 10 сентября 1942 г. вице-адмирал Ф.С. Октябрьский и дивизионный комиссар Н.М. Кулаков в своем докладе Л.П. Берии и И.В. Тюленеву изложили свое видение ситуации под Новороссийском: «Подтянутые к Новороссийску 137 полк морской пехоты, 16 сбр и направляемая 81 сбр совместно с остатками всех частей Новороссийского] оборонительного] р[айона] намечены [к] использованию для очищения города от противника]. Задача овладения городом может быть выполнена, если противник] будет выбит не только с города, но и из окружающих город командных высот, т. е. отброшен на линию Волчьи Ворота, Абрау-Дюрсо. Наличных войск для этого мало. Кроме того, необходимо иметь войска для противодействия попыткам противника развивать наступление по дороге Кабардинка – Геленджик, так как [в] случае неуспеха в боях [за] очищение Новороссийска и недостатка у нас сил противник] может на плечах наших обескровленных частей прорваться на дорогу и выйти к Геленджик»[84]84
  ЦАМО. Ф. 209. Оп. 1063. Д. 195. Л. 49 об.


[Закрыть].

Исходя из всего сказанного командование Черноморского флота предлагало закрепиться на перевале Маркотх и в балке Адамовича, подготовить эшелонированную оборону вдоль прибрежного шоссе и укрепить берег от Кабардинки до Фальшивого Геленджика. Тем самым советские войска могли не допустить высадки немцев с моря или их прорыва вдоль Черноморского побережья.

Предположения советского командования в отношении намерений противника оказались верными. Не сумев прорваться по прибрежному шоссе через Новороссийск, генерал пехоты В. Ветцель попытался найти слабое место в обороне 47-й армии. Таковым оказался район к югу от Абинской, где со второй половины августа 1942 г. царило относительное затишье. На этом участке находилась 216-я стрелковая дивизия, сплошной линии обороны в силу своей малочисленности она выстроить не могла и располагала отдельными узлами сопротивления. Фронт дивизии имел протяженность около 25 км, а ее численность составляла всего лишь около 3,5 тысячи бойцов и командиров. Активных штыков среди них было только 900 человек[85]85
  Лютов Е.Е. Характер боевых действий в предгорьях на новороссийском направлении в 1942–1943 гг.: Дис… канд. ист. наук. Краснодар, 2018. Л. 75.


[Закрыть].

Противнику требовалось преодолеть по горно-лесной местности расстояние всего около 20–25 км, чтобы выйти к Черному морю в районе Геленджика и окружить основные силы Новороссийского оборонительного района. Нанести здесь удар было поручено 3-й горной дивизии румын. Она прибыла на Тамань из Крыма и представляла собой полнокровное кадровое соединение. Но у румынской дивизии имелся серьезный изъян – ей еще не доводилось воевать на советско-германском фронте, с начала войны она находилась на границе с Венгрией. Не обладал опытом борьбы против Красной армии и командир горных стрелков бригадный генерал Р. Фалфэнеску.

16 сентября 3-я горная дивизия завершила марш с Таманского полуострова в район Абинской. Уже на следующий день советская разведка получила сведения о ее прибытии из показаний пленного румынского солдата.

19 сентября горные стрелки при поддержке частей 9-й пехотной дивизии немцев перешли в наступление из района Абинской в юго-восточном направлении. Для того чтобы парировать удар, из резерва командующего 47-й армией в ночь на 20 сентября к месту прорыва в район Эриванской выдвинулась 77-я стрелковая дивизия численностью около 3 тысяч человек. Вслед за ней 21 сентября отправились и сводные морские бригады. Накануне приказом адмирала И.С. Исакова они были преобразованы в 83-ю и 255-ю бригады морской пехоты. Советские соединения не успели восполнить понесенные ранее потери и завершить переформирование, но в тот же день с ходу вступили в бой. К тому времени положение 216-й стрелковой дивизии стало неустойчивым. За четверо суток румыны продвинулись на 5–6 км, достигнув Эриванской и развернув наступление на юго-запад, в направлении Шапсугской. Их передовые части вышли к реке Абин[86]86
  ЦАМО. Ф. 1485. Оп. 1. Д. 5. Л. 42, 56.


[Закрыть].

Несмотря на принятые генерал-майором А.А. Гречко меры, противник расширял прорыв и тем самым угрожал выходом к Геленджику. В сложившихся условиях Военный совет Черноморской группы войск посчитал, что «командование и штаб 47 армии недооценили опасность, создавшуюся на правом фланге армии, где прорыв пр[отивни]ка может привести к изоляции армии от остальных сил Черноморской группы. Вместо немедленных решительных мероприятий по ликвидации прорвавшегося пр[отивни]ка командование и штаб 47 армии проявили недопустимую вялость и медлительность в руководстве 216 сд, не организовав необходимого управления боями»[87]87
  Там же. Ф. 209. Оп. 1063. Д. 195. Л. 89.


[Закрыть].

Командующий 47-й армией получил указание восстановить положение и решил нанести контрудар по флангам наступающих румынских войск из района Шапсугской и Эриванской. В ходе ожесточенных боев 25–26 сентября произошел перелом, отдельные румынские подразделения были окружены и разгромлены, а их основные силы отброшены к Абинской. Для спасения положения 26 сентября в штаб 3-й горной дивизии прибыл бригадный генерал Р. Корн, прежний командир Р. Фал-фэнеску фактически был отстранен от руководства соединением. Но остановить продвижение советских частей удалось только энергичными контратаками 9-й пехотной дивизии немцев. Потери 47-й армии в боях на Абинском направлении в последней декаде сентября составили 1228 бойцов и командиров.

Результаты контрудара по Абинской резко контрастировали с чередой тяжелых оборонительных сражений, которые вели советские войска на Кубани с самого начала битвы за Кавказ. В этой связи 29 сентября начальник Генерального штаба генерал-полковник А.М. Василевский указал командующему Закавказским фронтом не останавливаться на достигнутом, а продолжать наступление: «Успех войск правого крыла 47-й армии дает возможность овладеть такими важными пунктами, как Ахтырская, Абинская и др., перерезать железную и шоссейную дороги и тем самым создать угрозу выхода в тыл горячеключевской и новороссийской группировкам противника и иметь выгодный плацдарм для последующего удара на Краснодар и Крымскую»[88]88
  Русский архив: Великая Отечественная. Т. 23 (12). Генеральный штаб в годы Великой Отечественной войны: Документы и материалы: В 4 ч. Ч. 2. М., 1999. С. 340.


[Закрыть].

Развить успех 47-й армии могла 408-я стрелковая дивизия, части которой с 16 сентября стали прибывать в Геленджик морем. Однако уже 27 сентября по решению командующего Закавказским фронтом началась переброска дивизии в район Туапсе, где развернулось новое немецкое наступление. Боевое крещение под Абинской успел получить только один полк из ее состава. Но 30 сентября – 1 октября 1942 г. он был рассеян противником и потерял всякую боеспособность. Поэтому из-за банальной нехватки сил у Новороссийского оборонительного района и наличия резервов у 17-й немецкой армии все замыслы по продолжению активных действий советских войск оставались на бумаге.

Тем не менее план противника по прорыву к Черному морю восточнее Новороссийска оказался сорван. 3-я горная дивизия понесла тяжелые потери и утратила способность продолжать наступление. 6 октября дивизию принял новый командир – бригадный генерал Л. Моцульски. По данным штаба 47-й армии, 21–27 сентября в плен были захвачены 116 румынских солдат и офицеров, на поле боя подобрано более 1 тысячи винтовок, 44 миномета, другое вооружение и военное имущество. На смену горным стрелкам прибыла 19-я румынская пехотная дивизия, первоначально предназначавшаяся для усиления сталинградской группировки противника.

Немецкий офицер-артиллерист 5-го армейского корпуса, наблюдавший с 21 сентября по 7 октября за действиями румынских дивизий, выделил несколько причин неудачного исхода боев под Абинской. Прежде всего, он подчеркнул отсутствие боевого опыта у 3-й горной и 19-й пехотной дивизий, вынужденных сражаться в сложных условиях горно-лесной местности. Тем не менее в первые дни наступления румыны действовали настойчиво и, невзирая на потери, раз за разом повторяли свои атаки. Но отсутствие быстрого успеха привело к распространению пессимизма среди румынских солдат и офицеров. А многочисленные советские контратаки стали порождать в их рядах опасения обхода и окружения. Все это усугублялось медлительностью управления и неспособностью румынского командования сосредоточить силы на направлении главного удара, неустойчивой работой связи и тыла, отсутствием должного взаимодействия между пехотой и артиллерией[89]89
  NARA. Т. 314. R. 257. Fr. 224–227.


[Закрыть].

Итоги Новороссийско-Таманской оборонительной операции оказались противоречивы, однозначного ответа нет даже на вопрос о том, был ли захвачен врагом Новороссийск, хотя в вечернем сообщении Совинформбюро говорилось, что «после многодневных ожесточенных боев наши войска оставили г. Новороссийск».

С одной стороны, противник сумел овладеть Таманским полуостровом и основной частью Новороссийска. Красная армия лишилась важного узла обороны, а Черноморский флот – передовой базы, лучшего порта на побережье Северного Кавказа. С другой стороны, нараставшее сопротивление сил Новороссийского оборонительного района замедлило, а затем и остановило наступление германских войск. Они не смогли прорваться в Закавказье вдоль Черноморского побережья, несмотря на полученные подкрепления. Овладев основной частью Новороссийска, немцы так и не смогли воспользоваться его портом. Восточный берег Цемесской бухты остался в советских руках, это позволяло контролировать подходы к городу с моря. Нет окончательного ответа и на вопрос о потерях, понесенных обеими сторонами в Новороссийско-Таманской оборонительной операции. Урон в людях, понесенный Новороссийским оборонительным районом, оценивается ростовскими исследователями в 48 944 человека[90]90
  Война. Юг. Перелом (лето 1942 – осень 1943 гг.). С. 221.


[Закрыть]. Между тем в августе 1942 г. совокупные потери 47-й армии составили 7387 человек[91]91
  ЦАМО. Ф. 276. Оп. 811. Д. 17. Л. 15.


[Закрыть]. А в сентябре 1942 г., по предварительным данным, армия потеряла 1874 человека убитыми, 7219 пропавшими без вести и 6593 ранеными – всего 15 686 бойцов и командиров[92]92
  Там же. Ф. 209. Оп. 1063. Д. 179. Л. 52.


[Закрыть]. В итоге – 23 тысячи человек за два месяца, причем среди них числится немало пропавших без вести. Данный факт обратил на себя внимание командования армии, которое 18 сентября отметило следующее: «Так, например, с 1 по 10.9.1942 г. в 77 СД пропавшими без вести 2785 чел., в 103 КСБр – 362 чел., в 83 МСБр – 1342 чел. Эти данные говорят о безответственном отношении командиров, комиссаров частей и соединений к своим прямым обязанностям. Учет личного состава и материальной части поставлен из рук вон плохо»[93]93
  Там же. Ф. 402. Оп. 9575. Д. 30. Л. 114.


[Закрыть]. Вдобавок ко всему, в армейской и фронтовой статистике не отражены потери Азовской военной флотилии и военно-морских баз, за исключением тех подразделений морской пехоты, которые вошли в состав 47-й армии. По данным штаба Новороссийской военно-морской базы, ее потери за время обороны города составили 576 человек убитыми и 349 – ранеными. В условиях боевой обстановки, под постоянным нажимом противника происходило перемешивание боевых порядков различных частей и соединений, передача личного состава из одних подразделений в другие, их формирование и переформирование. Учет наличия и потерь людей и техники в сложившейся ситуации становился крайне проблематичным.

Так или иначе, потери противника оказались меньше – даже по советским оценкам, они составили немногим более 14 тысяч человек. Более точными данными мы пока не располагаем, однако данные за период с 21 по 31 августа 1942 г. все же позволяют говорить, что борьба за Новороссийск оказалась для вермахта достаточно кровопролитной. 9-я пехотная дивизия потеряла 166 человек убитыми, 882 ранеными, 33 пропавшими без вести и 67 заболевшими – в общей сложности 1148 солдат и офицеров. Совокупные потери 73-й пехотной дивизии составили 768 человек: 136 погибших, 514 раненых, 13 пропавших без вести и 105 больных. Среди дивизий 17-й армии в последней декаде августа наибольший урон понесли те из них, которые сражались на Новороссийском направлении[94]94
  NARA. Т. 312. R. 710. Fr. 8345784.


[Закрыть].

Неутешительные результаты боев за Новороссийск волей-неволей заставляют задуматься о причинах потери города. Ведь вначале 47-я армия занимала достаточно удобные для обороны рубежи – те самые, где весной – летом 1943 г. противник сумеет почти на полгода остановить наступление Северо-Кавказского фронта. Однако напомним, что в 1942 г. советские войска занимали оборону спешно и ее подготовка толком не завершилась. Кроме того, численность 47-й советской армии была на порядок меньше, чем у 17-й немецкой полгода спустя, и не соответствовала протяженности фронта. Собственно, этим и воспользовался противник, имевший заметное превосходство в силах и возможность выбирать удобное для себя направление ударов.