Текст книги "Армия и флот в битве за Кавказ. Совместные операции на Черноморском побережье 1942–1943 гг."

Ответные меры советского командования запаздывали, сказывались не только нехватка сил, но и недостатки в работе командования 47-й армии и Новороссийской военно-морской базы. Произошедшие в разгар боев за Новороссийск кадровые изменения в этом отношении очень показательны. Немалый командный и штабной опыт, академическое образование генерал-майора Г.П. Котова не дают оснований сомневаться в его теоретической подготовке, но в реалиях войны 1942 г. этого оказалось недостаточно. Позже в своих воспоминаниях член Военного совета Северо-Кавказского фронта Л.М. Каганович написал: «Наблюдая за командованием 47-й армии и бывая в дивизиях и отрядах морской пехоты, я видел, что в то время, как в частях преобладает боевой дух, в верхушке 47-й армии не было духа уверенности, не было должной связи с войсками, господствовал самотек и неорганизованность»[95]95
  Каганович Л.М. Памятные записки рабочего, коммуниста-большевика, профсоюзного, партийного и советско-государственного работника. М., 1996. С. 466.


[Закрыть]. В сравнении с действиями Г.П. Котова и его штаба усилия по укреплению советской обороны, предпринятые генерал-майором А.А. Гречко, представляются более эффективными.

Резче об усилиях советского командования высказался первый секретарь Новороссийского горкома ВКП(б) Н.В. Шурыгин в упомянутой выше докладной записке, составленной 19 сентября 1942 г. В ней отмечались факты оставления оружия, развал дисциплины, пассивность и растерянность командиров, недостатки в управлении войсками и, особенно, артиллерией. «Более того, кое-кто и, в частности, сам Горшков создавали мнение о том, что на Новороссийск наступают крупные силы противника, и вывод делался таков, что задача состоит в том, чтобы продержаться в Новороссийске несколько дней. Ясно, что с такими мнениями нельзя было по-серьезному бороться за город». В этой связи Н.В. Шурыгин остановился на своей деятельности председателя Новороссийского городского комитета обороны и посетовал на то, что не вошел в Военный совет Новороссийского оборонительного района. Именно это не позволило первому секретарю новороссийского горкома «принять меры и предъявить свои партийные требования к командованию». Собственные предложения автор записки сформулировал так: «Как вывод, необходимы, по моему мнению, коренные мероприятия, они обусловлены в приказе товарища Сталина за № 227, но, к сожалению, этот приказ не только не выполнялся, более того, он игнорировался. Товарищ Сталин приказал не сдавать Новороссийска, а командование Новороссийского] оборонительного] р[айон]а его сдало, и сдало по-глупому, без серьезной организации защиты города, за что оно должно нести полную ответственность»[96]96
  Исторические записки. Документы из фондов музея-заповедника. Вып. 9. Новороссийск, 2014. С. 196–197.


[Закрыть].

Вполне объяснима горечь, которую испытывал первый секретарь Новороссийского горкома ВКП(б) в связи с потерей города. Но тональностью записки Н.В. Шурыгин подчеркнул, что командованию Новороссийского оборонительного района приходилось выстраивать не только межвидовое взаимодействие самых разных подразделений армии и флота в сложной боевой обстановке, но и оглядываться на местное партийное руководство.

Обратим внимание на еще одну особенность в организации управления Новороссийским оборонительным районом.

Оба его командующих являлись представителями сухопутных войск, тогда как Одесский, Севастопольский и Туапсинский оборонительные районы возглавляли моряки.

Это стало одной из причин ограниченного участия главных сил флота в борьбе за Новороссийск. Так, корабли эскадры лидер «Харьков» и эсминец «Сообразительный» поддерживали войска своей артиллерией лишь дважды – в ночь на 2 и 4 сентября. Причем в первом случае их огонь велся с ходу и без должной корректировки с берега. 350 выпущенных по врагу снарядов не причинили ему ощутимого урона. Только во время повторного прибытия в Цемесскую бухту корабли встали на якорь и отстреляли 399 снарядов по району Верхне-Баканской и Красно-Медведовской (Раевской)[97]97
  Колесник П.В. Сборник тактических примеров действий сил ВМФ по опыту Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. ⁄ П.В. Колесник, Н.Ф. Нога. Л., 1982. С. 101.


[Закрыть].

Вклад сил Черноморского флота в оборону Новороссийска проявился в другом. Так, защита Тамани легла исключительно на плечи моряков. Они вели борьбу за полуостров, несмотря на подавляющее превосходство немецко-румынских войск и не получая поддержки со стороны 47-й армии. В остальных секторах Новороссийского оборонительного района самое активное участие в боях принимала морская пехота, береговая и зенитная артиллерия флота.

Стационарные и подвижные батареи Новороссийской военно-морской базы строились для обороны базы с моря, поэтому переориентироваться на уничтожение сухопутных целей им пришлось уже в ходе сражения за город. Оттого поначалу морские батареи не поддерживали плотной связи с частями 47-й армии и не имели точных данных о противнике. Но по мере приближения немцев к Новороссийску и установления контактов с войсками отдельных секторов огонь береговых батарей стал достаточно результативным. «Артиллерия базы проявила большое искусство в ведении огня, добилась хороших результатов», – отмечалось штабом Новороссийской военно-морской базы. Всего с 19 августа по 11 сентября 1942 г. она выполнила 286 стрельб и выпустила по врагу более 8 тысяч снарядов. Потери береговой артиллерии составили 34 орудия.

О действиях зенитной артиллерии базы при подведении итогов обороны Новороссийска говорилось следующее: «Мужественно дралась с противником артиллерия ПВО, причем упорно держались на своих позициях не только батареи, но и отдельные команды и посты». При обороне города потеряли 33 зенитные пушки. Вместе с тем признавалось слабое взаимодействие зенитчиков и истребительной авиации, из-за чего в большинстве случаев не удавалось отражать налеты авиации противника.

Смешанная авиационная группа, ядро которой составляли части ВВС Черноморского флота, выполнила за время Новороссийско-Таманской оборонительной операции более 1 тысячи вылетов. Наряду с нею в интересах Новороссийского оборонительного района действовали и другие части морской авиации.

Одну из ведущих ролей в борьбе за Новороссийск играла морская пехота. В журнале боевых действий Закавказского фронта прямо говорилось, что они составляли главные силы обороны города. «Характерной особенностью действий моряков в этом районе было сверхчеловеческое упорство в обороне. Основными соединениями были – 83 мсбр, 1 и 2 сводные мор-бригады, которые составляли костяк обороны»[98]98
  ЦАМО. Ф. 209. Оп. 1063. Д. 195. Л. 53 об.


[Закрыть]. Иное мнение на этот счет имел заместитель начальника оперативного отдела штаба 47-й армии подполковник П.С. Охремушко. В своих воспоминаниях он отдавал должное самоотверженности морской пехоты, но высказал мысль о преувеличении и роли в книгах, написанных моряками[99]99
  Исторические записки. Документы из фондов музея-заповедника. Вып. 9. С. 153–154.


[Закрыть].

Действительно, в первой декаде сентября морская пехота насчитывала 8,5 тысяч бойцов и командиров, что составляло около половины активных штыков 47-й армии[100]100
  ЦАМО. Ф. 276. Оп. 811. Д. 45. Л. 91.


[Закрыть]. Но не нужно переоценивать ее возможности. Если 83-я бригада, отдельные батальоны Керченской и Новороссийской военно-морских баз были хорошо вооружены, состояли из подготовленных бойцов и представляли собой сколоченные части, то остальные подразделения формировались уже в ходе боев и имели слабое вооружение, а их личный состав оказался недостаточно обучен. Это стало одной из причин того, что морские пехотинцы не сумели отстоять западные подступы к Новороссийску и центральную часть города.

Подводя итоги обороны города, командование Новороссийской военно-морской базы отметило немало недочетов в действиях своих сил. Так, частая переброска подразделений морской пехоты с одного рубежа на другой не давала возможности подготовить к обороне свои позиции. Недостаточной была и мобильность частей, практически не имевших собственного транспорта. На вооружении морской пехоты имелось совсем немного артиллерии, минометов и автоматического оружия. Исключительно неорганизованной оказалась работа органов тыла. В боевой обстановке они не справлялись с подачей боеприпасов и горячей пищи. Общей проблемой стала острая нехватка средств связи. От безысходности командование Новороссийской военно-морской базы в качестве посыльных использовало даже штабных офицеров, которых приходилось отрывать от выполнения их непосредственных обязанностей.

4. Участие Черноморского флота в обороне Северного Кавказа в октябре – декабре 1942 г

С конца сентября 1942 г. бои под Новороссийском пошли на спад. Новой целью немецкого наступления стал Туапсе. 19 октября генерал-майор А.А. Гречко получил назначение на должность командующего 18-й армии, которая в то время вела тяжелые бои на Туапсинском направлении. Новороссийский оборонительный район и 47-ю армию должен был возглавить генерал-лейтенант Ф.М. Камков. До его прибытия в начале ноября обязанности командарма исполнял контр-адмирал С.Г. Горшков. Это был уникальный для Великой Отечественной войны случай, когда во главе управления армией оказался представитель военно-морского флота. Но опыт, полученный С.Г. Горшковым за время оборонительных сражений лета 1942 г., позволил ему справиться и с этой задачей.

В этот период пристальное внимание уделялось обороне побережья в полосе 47-й армии от Новороссийска до мыса Чуговкопас. Ответственность за этот почти 100-километровый приморский фронт была возложена на Новороссийскую военно-морскую базу и ее прежнего командира капитана первого ранга Г.Н. Холостякова. Возможности базы позволяли нести дозорную службу с использованием катеров ОВРа и береговых частей. Из-за малочисленности сил пришлось ограничиться созданием в особо важных пунктах ротных и взводных узлов сопротивления, в промежутках между ними имелись отдельные огневые точки. Широко практиковалось минирование прибрежной полосы – всего было выставлено около 10 тысяч противопехотных мин. Вся она первоначально была разделена на четыре боевых участка. С расширением зоны ответственности 47-й армии до Джубги появился 5-й боевой участок. Каждый из них занимала усиленная рота морской пехоты. Вместе с моряками задачу по прикрытию побережья выполнял 217-й запасной полк и другие подразделения 47-й армии, отправлявшиеся на переформирование. Артиллерия Новороссийской военно-морской базы к концу 1942 г. включала в себя 117-й артиллерийский дивизион, состоявший из пяти стационарных батарей, и 251-й подвижный артиллерийский дивизион пятибатарейного состава. Основой базового района ПВО являлся 62-й зенитный артиллерийский полк Черноморского флота. 11 батарей полка располагались в Геленджике и по периметру его бухты.

Усилия личного состава Новороссийского оборонительного района по защите побережья оказались не напрасны. После неудачных попыток прорвать фронт 47-й армии осенью 1942 г. германское командование действительно вынашивало идею морского десанта в районе Геленджика. С изменением обстановки от масштабной высадки пришлось отказаться, но попытка проведения диверсионной операции все же была предпринята. О ней, не жалея красок, В. Тике написал в своей книге «Марш на Кавказ». Операция проводилась «береговой ротой» полка «Бранденбург» на приморском шоссе под Новороссийском с целью нарушить снабжение советских войск. По словам В. Тике, все прошло как по нотам: бранденбуржцы преодолели Цемесскую бухту, скрытно высадились, уничтожили попавшуюся на пути советскую автоколонну и подорвали полотно дороги. «На следующий день воздушная разведка заметила километровые заторы у взорванного участка дороги»[101]101
  Тике В. Марш на Кавказ. Битва за нефть. 1942–1943. М., 2005. С. 118.


[Закрыть].

Однако в отечественных исследованиях указывается на провал операции, проведенной в ночь с 29 на 30 октября 1942 г. Целью десанта был подрыв дороги и уничтожение советской береговой батареи в районе мыса Пенай. Свет на эти события проливает отчет командира 10-й роты полка «Бранденбург» обер-лейтенанта X. Кригсхейма, сохранившийся в документах 5-го армейского корпуса[102]102
  NARA. Т. 314. R. 257. Fr. 455–460.


[Закрыть].

Операция готовилась тщательно, была согласована с командованием 73-й немецкой пехотной дивизии и 10-й румынской пехотной дивизии. Поддерживалась связь со штабами морского коменданта Кавказа и 4-го авиационного корпуса. Тщательно продумали время начала операции: луна еще не взошла, не было сильного ветра и волнения моря. В 21.05 немцы приступили к спуску 28 штурмовых лодок на воду в районе Мысхако и через 40 минут отправились к противоположному берегу Цемесской бухты. Спустя еще 70 минут диверсанты оказались в 150 метрах от берега. И в этот момент по ним открыли огонь советские пулеметы. Шедшие впереди лодки на полной скорости подошли к пляжу и сумели высадить один взвод бранденбуржцев. Однако один из них вскоре подорвался на мине, а остальные попали под винтовочный огонь. Забрав тело погибшего и еще одного раненого, немцы поспешили ретироваться. Уже в море командир роты решил повторить высадку, но собрать скрывшиеся в темноте штурмовые лодки было уже невозможно. Поэтому к 00.30 10-я рота вернулась в район Мысхако.

Эти события нашли отражение в итоговой оперативной сводке 47-й армии, державшей фронт под Новороссийском: «В ночь на 30.10 пр[отивни]к, подойдя к берегу с группой катеров в р[айо]не 13 км Новороссийского шоссе, пытался высадить десантную группу. На берег высадилось до 30–40 человек. Десант наткнулся на минное поле и был обстрелян ружейно-пулеметным огнем подразделений 1-го Б[оевого] У[частка], после чего высадившаяся группа вернулась на катера и ушла в направлении м. Мысхако. Группа имела, по-видимому, разведывательно-диверсионные задачи, так как на берегу было брошено до 100 кг тола»[103]103
  ЦАМО. Ф. 276. Оп. 811. Д. 28. Л. 265.


[Закрыть]. Те же факты изложил в своих воспоминаниях командир Новороссийской военно-морской базы Т.Н. Холостяков. По его данным, десант удалось отразить буквально четырьмя бойцами морской пехоты – подчиненными командира 1-го боевого участка капитан-лейтенанта В.А. Ботылёва, а весь бой продлился всего 22 минуты.

Этот короткий боевой эпизод показателен по нескольким причинам. Хорошо поставленное наблюдение и решительные действия позволили небольшой группе советских бойцов сорвать подготовленную диверсионную операцию врага. Вместе с тем бранденбуржцы продемонстрировали профессионализм и организованность, сумев покинуть опасный район при минимальных потерях. А сопоставление данных из оперативных документов с версией В. Тике заставляет в очередной раз усомниться в достоверности книги «Марш на Кавказ».

После провала десанта под Новороссийском немцы начали искать другие варианты применения 10-й роты полка «Бранденбург». Рассматривались версии высадки на другом участке побережья. Были идеи проникнуть в тыл советских войск на участке румынского кавалерийского корпуса, где плотность войск по обе стороны фронта оставалась невелика. Но эти замыслы реализованы не были.

Советское командование также не желало ограничиваться пассивной обороной. 14 сентября Черноморский флот получил приказ командующего Закавказским фронтом о необходимости проводить систематические обстрелы занятой немцами части Новороссийска не только береговой артиллерией, но и кораблями. Во исполнение этого распоряжения в ночь на 19 сентября базовые тральщики «Искатель» и «Трал» выполнили стрельбы в Цемесской бухте, выпустив по сотне снарядов. Вслед за этим в ночь на 24 сентября по Мефодиевскому и Станичке вела огонь канонерская лодка «Красная Грузия». При этом использование кораблей оставалось рискованным делом. Во время перехода в Геленджик конвой, в котором шла «Красная Грузия», подвергся авиационному налету на траверзе Джубги. Шедшая вместе с ней канонерка «Красная Абхазия» в результате близких разрывов бомб получила повреждения и участия в обстреле района Новороссийска не приняла. А 26 сентября в том же районе авианалету подверглась сама «Красная Грузия».

С начала сентября 1942 г. на побережье к западу от Новороссийска развернула активную деятельность группа разведывательного отдела штаба Черноморского флота. С октября ею руководил капитан-лейтенант П.И. Сильченко. Основной задачей флотских разведчиков стало изучение ситуации в тылу немецко-румынских войск и их береговой обороны. В распоряжении разведгрупп имелись радиостанции, позволявшие ежедневно передавать информацию на Большую землю. А в сентябре 1942 г. они участвовали в эвакуации нескольких партизан и разведчиков Новороссийской военно-морской базы в Геленджик.

Наряду с флотскими разведчиками на приморском направлении действовал Отдельный разведывательно-диверсионный отряд Новороссийской военно-морской базы. Он был сформирован 13 сентября 1942 г. из личного состава ее береговых частей. Основу составили артиллеристы, служившие прежде в районе Мысхако. Возглавил новое подразделение капитан М.А. Собченюк, прежде руководивший одной из береговых батарей. В своих мемуарах командир Новороссийской военно-морской базы Г.Н. Холостяков вспоминал, что за плечами у этих моряков была оборона Одессы, Крыма и Кавказа. Вместе с тем «опыт действий в тылу противника имели немногие. Никто не проходил специальной подготовки к этому. Зато не занимать им было беззаветной матросской отваги, решимости выполнить любое задание»[104]104
  Холостяков Г.Н. Вечный огонь. М., 1976. С. 233.


[Закрыть].

Буквально через несколько дней состоялось боевое крещение отряда. После того как пятеро разведчиков отряда изучили обстановку в районе к югу от Новороссийска, там была проведена крупная операция. В ночь на 19 сентября четыре сторожевых и два торпедных катера высадили 168 человек. Основная группа десантников совершила трехкилометровый марш и атаковала румынский гарнизон в Глебовке, а другая уничтожила сторожевой пост в Южной Озерейке. В целом рейд прошел успешно, ранения получили 20 разведчиков, еще трое погибли[105]105
  Боевая летопись Военно-Морского флота. 1941–1942. М., 1983. C. 319.


[Закрыть]. Среди них был и командир отряда М.А. Собченюк. Следующую операцию разведчики Новороссийской военно-морской базы предприняли 26 сентября. С самого начала они были обнаружены противником и вынуждены были несколько раз вести бой с превосходящими силами. Отряд понес потери, в числе погибших оказался и его командир младший лейтенант

B. Г. Квашня. Лишь месяц спустя восемь участников этого злосчастного рейда были спасены специально направленными в тыл врага разведчиками и эвакуированы в Геленджик на катерах. А двум другим краснофлотцам довелось проделать долгий путь в обход Новороссийска. При поддержке партизан им удалось перейти линию фронта.

Результаты первых операций во вражеском тылу заставили командование Новороссийской военно-морской базы задуматься о реорганизации отряда и боевой подготовке его личного состава. Отряд преобразовали в отдельную разведывательно-диверсионную роту, состоявшую из пяти групп по двадцать человек в каждой. Командиром роты назначили младшего лейтенанта В.М. Пшеченко из разведывательного отдела штаба Черноморского флота. С личным составом стали проводиться занятия по ведению рукопашного боя, владению различными видами оружия, изучению минного дела, высадке на берег и возвращению на катера. Каждая диверсионная операция стала предваряться разведкой[106]106
  Талдыкин Р.В. Южно-Озерейская десантная операция. Ростов н/Д, 2019. С. 85.


[Закрыть].

Именно по такому сценарию была проведена следующая вылазка в тыл врага. С 3 по 10 октября 16 разведчиков изучали расположение и порядок службы румынских войск в районе Сукко. А в ночь на 17 октября группа численностью 66 человек во главе с Н.В. Старшиновым произвела нападение на румынские опорные пункты и без потерь вернулась на базу. По воспоминаниям самого политрука Старшинова, ему доводилось заниматься на оккупированной территории даже такой нехарактерной для разведчиков работой, как агитация среди населения. Требовалось донести до советских граждан, оставшихся на оккупированной территории, информацию о событиях на фронте и убедить их в лживости немецкой пропаганды[107]107
  Старшинов Н.В. Зарево над волнами. Симферополь, 1971. С. 26.


[Закрыть].

Всего до конца года разведчики Новороссийской военно-морской базы совершили пять диверсионных и одиннадцать разведывательных рейдов в тыл врага.

Для заброски советских разведывательно-диверсионных групп за линию фронта использовались корабли Новороссийской военно-морской базы. Как правило, эту миссию выполняли катера СКА-062 и СКА-011, приданные разведывательному отделу штаба Черноморского флота. Обычно такие операции проводились темными ночами, с учетом погоды и фазы луны. В отдельных случаях катера подходили прямо к берегу, и разведчики оказывались на земле, даже не замочив ноги. Чаще всего приходилось высаживаться на гребных лодках. С приближением зимы и ухудшением погоды проделывать это становилось все сложнее. Бывали случаи, когда лодки переворачивались в штормовом море и находившиеся в них моряки гибли. Но главные опасности поджидали разведчиков на суше. После их первых рейдов противник стал тщательнее наблюдать за берегом и предпринял меры по усилению своей обороны.

В журнале боевых действий 5-го немецкого армейского корпуса, занимавшего фронт в районе Новороссийска, зафиксирован факт нескольких атак на опорные пункты береговой обороны. Во всех случаях нападающие именуются бандитами, моряков-разведчиков среди них не выделяли. Тем не менее в записи от 18 октября 1942 г. сообщалось о том, что высадка диверсантов с моря происходит все чаще[108]108
  NARA. Т. 314. R. 257. Fr. 352.


[Закрыть].

1 ноября 1942 г. штаб 73-й пехотной дивизии противника подготовил указания по обороне побережья. Они были основаны на недавнем опыте борьбы с десантными отрядами. При обнаружении высадки советских разведчиков на берег рекомендовалось уничтожать их прямо на пляже, всеми видами стрелкового оружия и как можно скорее вызывать огонь артиллерии. Вести стрельбу требовалось и по десантникам, и по высадочным средствам. Особо указывалось на чувствительность разведчиков к работе прожекторов[109]109
  Ibid. Т. 315. R. 1067. Fr. 328.


[Закрыть].

В течение осени 1942 г. вражеская оборона побережья между Анапой и Новороссийском заметно усилилась. Здесь была развернута 10-я пехотная дивизия румын и батареи береговой артиллерии немцев. Вместе с тем активность флотских разведчиков стала одним из факторов, заставивших командование противника задуматься об угрозе советского морского десанта.

И все же с конца сентября 1942 г. новороссийский участок фронта Черноморской группы войск стал второстепенным. В этой связи 47-я армия пополнялась по остаточному принципу и к концу следующего месяца насчитывала около 21 тысячи человек боевого состава.

В итоговой оперативной сводке за октябрь 1942 г. в качестве вывода о ее положении говорилось следующее:

«1. Армия занимает полосу обороны по фронту до 100 км, кроме того около 100 км по побережью. Оперативная емкость такого участка обороны около 7–8 с[трелковых] д[ивизий], 4–5 артполков РГК и минимум одного полка ПТО.

2. При наличных силах и средствах армия, учитывая горные условия местности, способна прочно удерживать свою полосу обороны.

3. Слабыми сторонами обороны являются: отсутствие резервов, слабая укомплектованность боевых подразделений, особенно слабая плотность обороны по побережью.

4. Для успешных боевых действий армии необходимо срочное пополнение личным составом с задачей доведения численности стрелковых рот минимум до 50–60 человек, а также создания хотя бы небольшого армейского резерва»[110]110
  ЦАМО. Ф. 276. Оп. 811. Д. 28. Л. 266–267.


[Закрыть].

Необходимость сосредоточения сил на Туапсинском направлении заставило командование Черноморской группы войск изъять из 47-й армии 83-ю морскую стрелковую бригаду, 255-ю бригаду морской пехоты и практически всю артиллерию усиления. К началу декабря 1942 г. в составе Новороссийского оборонительного остались 216, 318 и 339-я стрелковые дивизии, 81-я морская стрелковая бригада. Вся артиллерия армии состояла из 25-го артиллерийского, 8-го гвардейского минометного и 253-го зенитного артиллерийского полков. Их боевая численность оставалась на прежнем уровне – 20 397 человек. Им по-прежнему противостояла корпусная группа генерала пехоты В. Ветцеля в составе двух немецких и четырех румынских дивизий. При таком соотношении сил ни о каких активных действиях советских войск на причерноморском фланге Закавказского фронта не могло быть и речи.

Сражение за Туапсе, развернувшееся между советскими и немецкими войсками в сентябре – декабре 1942 г., стало одним из переломных моментов в битве за Кавказ. Сам город являлся ближайшей к фронту военно-морской базой и важнейшим транспортным узлом. Его потеря могла обернуться крахом советской обороны на всем Северо-Западном Кавказе и грозила прорывом немецких войск в Закавказье. К счастью, этого не случилось, и линия фронта в ходе Туапсинской операции остановилась на подступах к этому приморскому городу, не затронув побережье Черного моря. Тем не менее силы Черноморского флота на протяжении всей Туапсинской операции содействовали советским сухопутным войскам, защищавшим город.

В дни отражения немецкого наступления на Туапсе в районе Гойтхского перевала во время налета авиации противника пострадали руководители обороны Кавказа. Л.М. Каганович был ранен легко, а заместитель народного комиссара Военно-морского флота адмирал И.С. Исаков получил тяжелое ранение и до мая 1943 г. выбыл из строя.

Отметим, что именно Туапсинская военно-морская база стала основой для создания Туапсинского оборонительного района. Зона его ответственности охватывала район, ограниченный Джубгой, Лазаревским и Георгиевским. Возглавил район командир базы контр-адмирал Г.В. Жуков. Гавриил Васильевич был тем человеком, который в августе – октябре 1941 г. успешно командовал Одесским оборонительным районом и внес огромный личный вклад в защиту Одессы.

Туапсинский оборонительный район был образован 23 августа по указанию Ставки ВГК, после того как обозначилась угроза прорыва частей 17-й немецкой армии на Туапсинском направлении. При этом советское командование руководствовалось опытом обороны Одессы и Севастополя. Правда, в тот момент фронт проходил еще далеко от Туапсе, поэтому Туапсинский оборонительный район оставался в подчинении 18-й армии, прикрывавшей город с суши. Перед Г.В. Жуковым ставилась задача обеспечить оборону побережья. В его распоряжении находились 67-й горнострелковый полк, пограничные части НКВД, 143-й и 324-й батальоны морской пехоты и силы военно-морской базы. Последняя включала в себя 32 корабля и катера охраны водного района, одну железнодорожную и три стационарные артиллерийские батареи, пулеметный батальон и 73-й зенитный артиллерийский полк. В период операции артиллерия базы была усилена восемью орудиями с устаревшего и списанного крейсера «Коминтерн». Общая численность морской и зенитной артиллерии была доведена до 105 орудий калибром от 180 до 45 мм, в том числе армейской артиллерии – 40 стволов, морской артиллерии – 37 стволов и зенитной артиллерии – 28 стволов[111]111
  Кирин И.Д. Черноморский флот в битве за Кавказ. С. 82.


[Закрыть].

Для защиты побережья в Туапсинском оборонительном районе было создано четыре боевых участка, их прикрывали подразделения военно-морской базы, пограничники и отдельные части из состава 18-й и 56-й армий.

Но у контр-адмирала Г.В. Жукова и без этого хватало забот. На его плечи легла ответственность за возведение вокруг Туапсе трех рубежей обороны – внешнего, внутреннего и тылового. Первый из них проходил на расстоянии 20 км от города, второй – 5 км, а третий – у самой городской черты. Протяженность внешнего обвода достигала 80 км, внутреннего – 20 км[112]112
  Баданин Б.В. На боевых рубежах Кавказа. М., 1962. С. 22.


[Закрыть]. На всех рубежах планировалось создание 20 батальонных районов, в каждом из которых должно было располагаться три – пять дзотов, столько же орудийных площадок, до 12 пулеметных точек. Их сооружали армейские и флотские инженерные части, а также местное население. Все они проделали огромный объем работ, но выполнить план строительства в сроки не удалось – сказались нехватка людей и материалов, недочеты при организации труда военных и гражданских строителей[113]113
  ЦДНИКК. Ф. 652. Оп. 1. Д. 519. Л. 120.


[Закрыть].

Прилагались огромные усилия по улучшению сети дорог и аэродромов. В частности, еще до начала обороны Туапсе удалось завершить постройку взлетных площадок в Агое и Лазаревском. Их значение было особенно велико, так как на Черноморском побережье Северного Кавказа мест для размещения аэродромов было крайне мало, и это серьезно затрудняло действия авиации 5-й воздушной армии и Черноморского флота.

К счастью, немецким дивизиям не удалось достичь даже внешнего рубежа Туапсинского оборонительного района, не говоря уже о Черноморском побережье. Поэтому в боях под Туапсе приняли участие лишь подвижные батареи 167-го отдельного артиллерийского дивизиона и 16-я железнодорожная артиллерийская батарея Туапсинской военно-морской базы. Всего они израсходовали около 9600 снарядов крупного и среднего калибра, выполнив 42 стрельбы. Из них 37 обеспечивались четкой и хорошо организованной работой корректировочных постов и поэтому оказались достаточно эффективными[114]114
  Перечнев Ю.Г. Советская береговая артиллерия. М., 1976. С. 102, 119.


[Закрыть].

Особо стоит остановиться на действиях 16-й батареи. Она состояла из четырех 180-мм железнодорожных артиллерийских установок. Каждая из них являлась самостоятельной боевой единицей и своего рода «штучным товаром», ведь во всей советской береговой артиллерии таких артиллерийских систем было всего двадцать. По штату железнодорожная батарея насчитывала 370 человек. В артиллерийской группировке советских войск на Туапсинском направлении ее 180-мм орудия оказались самыми крупными по своему калибру и использовались в особых случаях. Свои удары они наносили по скоплениям вражеских войск и техники, вели контрбатарейную борьбу с их крупнокалиберной артиллерией. Несколько раз артиллерийские установки подвергались налетам немецкой авиации, но летчикам люфтваффе так и не удалось уничтожить орудия и транспортеры. Сохранению батареи способствовала частая смена позиций.

В Туапсинской оборонительной операции участвовали и части морской пехоты, которые стали прибывать в район боев с октября 1942 г., когда немцам удалось потеснить войска 18-й и 56-й армий. Первым 2 октября в Туапсе из Поти был доставлен 145-й полк морской пехоты. К сожалению, его действия оказались неудачными. 3 октября полк прибыл в Куринскую, и уже на следующий день произошла замена его командира. В первые дни октября батальоны полка сражались в полосе 32-й гвардейской стрелковой дивизии, вели бои за высоты в окрестностях Куринской и саму станицу. Затем морские пехотинцы отступили через Навагинскую в район Шаумяна и были переданы в состав 236-й стрелковой дивизии. В итоге за три недели боев численность 145-го полка сократилась с 2620 до 170 человек, после чего морские пехотинцы отправились в тыл, на защиту побережья[115]115
  Пятигорский Э.И. История – это то, что было… 1942. Туапсинская оборонительная операция. Хроника. Факты. Размышления, комментарии и версии краеведа. Туапсе, 1992. С. 190–191.


[Закрыть]. Трудно однозначно объяснить причины столь трагического боевого пути. По-видимому, сказалась спешка при формировании полка, недостаток вооружения и опыта у личного состава.

Тем не менее наращивание сил морской пехоты на Туапсинском направлении продолжалось. Восточнее Афанасьевского Постика с первых дней октября действовал 323-й батальон, подчиненный сначала командованию 395-й стрелковой дивизии, а затем 68-й морской стрелковой бригады. 17 октября в распоряжение 56-й армии, прикрывавшей путь к Туапсе со стороны Горячего Ключа, была передана 83-я бригада морской пехоты подполковника М.П. Кравченко. Из района Геленджика бригада за сутки совершила комбинированный марш на автомашинах и в пешем строю, вышла в нужный район и с ходу вступила в бой за Фанагорийское и гору Кочканова. Батальонам бригады удалось потеснить части 198-й пехотной дивизии противника и удержать захваченные рубежи. А 30 октября 83-я бригада морской пехоты была брошена в бой в районе Киркорово, где вновь сумела остановить немецкое наступление. Только 19 ноября, когда ситуация на участке 56-й армии стабилизировалась, бригада отправилась на отдых, в резерв командующего Черноморской группой войск[116]116
  Боевой путь 83-й отдельной стрелковой Новороссийско-Дунайской дважды Краснознаменной ордена Суворова бригады морской пехоты Черноморского флота. Севастополь, 1978. С. 13.


[Закрыть]. Вслед за 83-й бригадой морской пехоты 56-я армия получила 255-ю бригаду полковника Д.В. Гордеева. 8 ноября она прибыла в Садовое, а уже через два дня отбила у противника высоту 415,0. Напомним, что обе бригады до прибытия на Туапсинское направление участвовали в обороне Новороссийска и с конца августа практически не выходили из боев. А во время перехода в район действий 56-й армии им пришлось под проливным дождем по бездорожью преодолеть Главный Кавказский хребет и сразу атаковать противника[117]117
  Монастырский Ф.В. Земля, омытая кровью. М., 1961. С. 105–107.


[Закрыть]. Несмотря на все эти трудности, морские пехотинцы продемонстрировали высокие боевые качества, а обе бригады удостоились орденов Красного Знамени. В октябре в Туапсе прибыл 137-й полк морской пехоты, однако активного участия в боях он не принимал. Общая же численность морских пехотинцев, сражавшихся под Туапсе, составила около 12 тысяч человек.