Текст книги "Ступая следом пепла"

Глава 10

Несмотря на то что солнце только-только показалось над горизонтом, не успев еще как следует прогреть этот мир, с молодого парня – почти мальчишки, на щеках которого не было даже первого пуха, – ручьями стекал пот, оставляя разводы на пыльной земле. Черное кимоно намокло так, что, наверное, стало весить в два раза больше, а вены на висках взбухли так, что походили на толстых червей.

Шутка ли: мало того что он стоит босыми ногами на скользком бревне, так и норовящем сбросить его наземь, так, помимо этого, в руках его длинный посох, на каждом конце которого по ведру с водой, а вдобавок к ногам привязаны мешочки с песком.

Казалось бы, ему предстояла плевая задача, с которой может справиться даже ребенок: всего-то пройти десять шагов от одного конца бревна до другого, развернуться и повторить свой путь. Однако все вышеперечисленное превращало довольно простой урок в настоящее испытание.

Не помогали ни взгляды других учеников, следящих за каждым движением собрата, ни ругань учителя, ни свист его длинной бамбуковой палки. Парень поежился, представив, как тяжелый на руку сенсей делает взмах – и она опускается прямо меж лопаток нерадивого послушника. Удар, скорее всего, не оставит даже синяка – так, легкое покраснение, точно от укуса пчелы, но вот только кожа будет гореть огнем до вечера. И хорошо, если сегодняшнего…

Так, хватит. Чем больше он медлит, тем больше шансов провалиться и получить нагоняй. Парень выкинул из головы все мысли. Теперь был только он, бревно и те злосчастные десять шагов. Он осторожно переставил правую ногу. Потом сделал то же самое левой. Покачнулся, но сумел перенести вес тела и не рухнуть наземь. Еще один шаг – не торопясь, но и не медля, аккуратно балансируя шестом. Дойдя до конца, он развернулся на одной пятке – и с облегчением выдохнул, когда смог обрести равновесие.

Неужели у него получится? Парень ступил на учебный снаряд восьмым – и лишь одному из семерых удалось преодолеть расстояние хотя бы наполовину. Он не шел, он парил, с каждым мгновением наполняясь уверенностью. С какой завистью будут смотреть другие ученики, когда он ловко спрыгнет на землю и непринужденно пожмет плечами, дескать, нельзя было придумать чего посложнее? Как мастер нахмурит брови, но наградит его скупым кивком – своей редкой и оттого такой ценной похвалой. Как горда будет его семья, когда он напишет о своем успехе в следующем письме! Как…

Однако тут солнце коварно высунулось из-за облака и бросило луч прямо ему в глаза. Послушник ослеп всего лишь на один удар сердца – но этого хватило, чтобы он покачнулся на одной ноге, держа другую в воздухе, и вылил половину правого ведра. Весь баланс тут же сбился ко всем демонам – и спустя миг он уже летел на землю.

Наблюдавший за этой картиной Кенджи испытывал довольно странные ощущения. Словно бы он все это уже видел, но не стоя на лестничном пролете прямо над тренировочным двором, а будучи непосредственным участником событий. Это Кенджи, а не тот парень шагал по бревну, потея и волнуясь. Это он выронил шест, а потом рухнул прямо в пыль. И это он сейчас сидел на корточках, закрывая голову руками от быстрых хлестких ударов.

Когда наконец запыхавшийся сенсей закончил, парень поднялся на ноги и пошел к другим ученикам, не поднимая взгляда и опустив плечи, а из толпы вышел следующий послушник. Не успел он наклониться за шестом, как учитель тут же покрыл его отборной бранью. Густо покраснев, юноша едва не опрокинул одно из ведер, которые успел наполнить другой ученик, – и удостоился новой порции ругани.

На самом деле мастер – высокий худющий мужчина, сам походивший на шест, – сразу не понравился Кенджи. И чем дольше он наблюдал за тренировкой, тем больше укоренялся в своей неприязни. Учитель не столько помогал подопечным, давая им советы или подбадривая их, сколько просто орал, размахивая своей палкой. Невооруженным взглядом было видно, что это ни капли не мотивирует, напротив, сбивает с толку. Быть может, если бы не его истошные вопли, тот паренек справился бы с испытанием – в конце концов, ему оставалось сделать пару шагов, не более.

– С детства ненавидел маятник. – Подошедший Макото встал рядом с Кенджи, с хрустом потянулся и сонным взглядом окинул двор.

– Я тоже, – не раздумывая, ответил Кенджи. И лишь спустя несколько мгновений понял, что, похоже, не соврал. Иначе откуда ему знать, что перед этим упражнением стоит натереть пятки мелом – так сохранять равновесие будет куда проще? К нему что, возвращается память? Он попытался припомнить что-то еще. Представил себя на том бревне. Ступни предательски скользят по гладкой древесине, за шиворот ползут теплые соленые капли, руки сводит от напряжения. Кенджи затаил дыхание, когда в голове его что-то зашевелилось. Словно какое-то воспоминание пыталось выбраться на поверхность. Еще миг – и… Но нет, тщетно. Уже почти показавшийся фрагмент его жизни упорхнул, как потревоженная куропатка.

Тяжело вздохнув, Кенджи оперся щекой о кулак, глядя на то, как очередной ученик терпит поражение в неравной схватке с коварным снарядом. Начинался шестой день их пребывания в замке Кумо. И если поначалу Кенджи просто места себе не находил, стремясь как можно раньше броситься на поиски Сато, то теперь уже свыкся с томительным ожиданием. И даже успел оценить его прелести. Да и действительно – когда они еще будут спать на таких мягких футонах и есть каждый день новые деликатесы, словно члены императорской семьи? Думается, очень и очень нескоро.

Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, а заодно не сойти с ума со скуки, бо́льшую часть времени Кенджи и Макото проводили в изнурительных тренировках. Для пущей мотивации они не просто сражались друг с другом самым разным оружием и без него, но и постоянно устраивали между собой различные соревнования. Перенести как можно больше мешков с песком из одного конца двора в другой, пока горит лучина. Залезть на крышу голубятни – и не просто так, а привязав одну руку за спину. Подбросить яблоко повыше в воздух, добежать до стола, схватить лук и разнести фрукт на мелкие кусочки, пока тот не упал на землю.

Кенджи продолжал занятия даже тогда, когда вымотанный и взмокший Макото направлялся в свою спальню, еле-еле передвигая ноги, чтобы дойти до кровати и рухнуть замертво. Кенджи же до темной ночи упорно оттачивал свое умение контролировать Волю. И если в битве с Гуло он смог сотворить Пламя Тьмы – так назывался этот прием – практически без усилий, по наитию, то вот теперь он мог часами простоять с мечом в руках, обливаясь по́том и почти теряя сознание от напряжения.

Правда, на второй день дела пошли чуточку повеселее. Когда Кенджи уже почти отчаялся и хотел пойти спать, на кончике лезвия вспыхнул маленький огонек. На радостях он чуть не выронил оружие, и пламя тут же погасло. Но это было уже что-то, и засыпал он полный воодушевления. На третий день Пламя Тьмы он вызвал куда быстрее, а на следующий день и вовсе сделал это почти что играючи. Но то он спокойно стоял на пустом дворе – а как быстро он сможет воспользоваться своим умением в бою, покажет лишь время.

– Первая ступень, первый шаг. – Макото облокотился на перила и послал вниз длинный плевок. Если бы не ветер, за миг до этого задувший в другую сторону, он бы попал прямо на затылок бранящемуся сенсею. И непохоже, что Макото сделал это случайно. – Совсем еще зеленые, таким пока даже деревянного оружия в руки не дают, чтоб друг друга случайно не покалечили.

– Откуда ты узнал их ранг? – полюбопытствовал Кенджи.

– А ты взгляни повнимательней, – ткнул пальцем Макото.

Последовав совету друга, Кенджи пригляделся – и действительно. На рукаве у каждого ученика был вышит белый круг с одной точкой внутри. Похожий символ был и у их учителя, но только кругов было четыре, располагались они прямо друг в друге, напоминая следы на воде от брошенного камня, а в самом крупном стояли две точки.

– Ни разу не видел, чтобы кто-то носил подобные эмблемы, – признался Кенджи.

– Ну, разумеется, – фыркнул Макото и снова сплюнул вниз. На этот раз удачно. Брань мастера стихла, а сам он завертел башкой, в недоумении потирая затылок. Отсмеявшись в кулак, Макото шмыгнул носом и продолжил: – Зачем показывать каждому встречному уровень твоего мастерства? Это как заранее сообщить противнику, каким приемом ты собираешься его атаковать, чтоб ему сподручней было защищаться.

– Интересно, что тогда мешает какому-нибудь проходимцу выдавать себя за опытного бойца, – хмыкнул Кенджи.

– Ничего, – пожал плечами Макото и ухмыльнулся. – Однако правда быстро всплывет на поверхность, и тогда этому хитрецу явно не поздоровится. Ха, помнится, слыхивал я про одного мошенника, который называл себя героем – воином шестой ступени, а на деле и с ножиком-то с трудом справлялся. Он умудрился распустить о себе столько слухов и приобрел такую славу, что даже умелые самураи опасались вызывать его на бой. А сам он путешествовал по всей стране, травил байки о своих «подвигах», пока простофили, развесив уши, чуть ли не на руках его носили.

– Его обман раскрыли? – полюбопытствовал Кенджи.

– Разумеется! Один призыватель то ли третьей, то ли четвертой ступени был настолько пьян, что осмелился вызвать его на бой. Трижды он отказывался от дуэли, ссылаясь на то, что боится убить или покалечить противника, – но тот все не унимался. Врунишка таки взял в руки меч – видимо, надеясь, что захмелевший колдун, который еле-еле ворочает языком, не сотворит и самого простого заклинания. Но его ждал неприятный сюрприз – пока он собирался с духом, маг успел изрядно протрезветь. Тут-то мошенник и попался как кур в ощип. Нет, конечно, его не казнили, однако деготь и перья тоже малоприятная штука. Вдобавок ему пришлось хорошенько поработать, чтобы вернуть деньги за все полученные им подарки. К слову о них – еще раз спасибо за эти штуки. Я и подумать не мог, какие они удобные.

Макото похлопал по одному из пистолей Йоши, висевших у него на груди. На самом деле Кенджи придерживался другого мнения, так что расстался с ними без малейшего сожаления. Он, конечно, успел их опробовать – и понял, что недостатков у этого оружия не меньше, чем достоинств. Безусловно, пистоль или мушкет мог освоить любой крестьянин, разве что не косой на оба глаза. Били они мощно, пробивали самый крепкий панцирь и не требовали таких усилий, как лук или арбалет. Но последние тоже неплохо справлялись с броней, а умелый лучник выстрелил бы раз десять за то время, пока стрелок перезаряжает свое ружье.

Ведь успеть выстрелить в бою можно было раз, если повезет – два. А после этого пистоли превращались в бесполезные трубки, годные разве что в качестве коротких дубинок. Бахали они так, что Кенджи потом полдня ходил с заложенными ушами. Воняли того хуже, заставляя глаза слезиться, а горло саднить. Вдобавок с собой необходимо было постоянно таскать порох, что могло сыграть злую шутку, повстречай ты бойца вроде Макото, использовавшего элемент огня. И будь уверен – после выстрела вся округа сбежится посмотреть, кто это тут притащил с собой хлопушку.

– Но зато выглядят они чертовски стильно, – пропыхтел Макото, отбивая быстрые удары Кенджи.

– Не думаю, что это сильно поможет в сражении, – ответил Кенджи, когда настала его очередь защищаться.

– О, не скажи, – Макото сделал несколько жадных глотков из большого ковша, когда они присели в тенек отдохнуть, а потом вылил остатки воды себе на голову и тряхнул волосами, окатив друга брызгами. – Почти все более-менее опытные и известные бойцы стараются перещеголять друг друга не только умением размахивать копьем или кидать заклинания, но и внешним видом. Да и начинающие тоже не отстают – кому охота ходить как оборванец, когда модники вокруг точно на прием к императору собираются? То-то же! Хорошие портные гребут серебро и золото не меньше опытных оружейников. Костюм на заказ может стоить целое состояние. А один неудачный бой – и плакали твои обновки. Вот тебе, кстати, не помешало бы призадуматься над своим гардеробом.

Кенджи оглядел себя с головы до ног. Простые сапоги, штаны из грубой ткани, короткая рубаха с рукавами до локтей и широкополая соломенная шляпа, защищающая от солнца. На следующее утро после их появления слуги притащили ему ворох одежды: от кимоно, расшитого серебряной нитью, до какого-то непонятного то ли жилета, то ли куртки с парой лишних рукавов. Кенджи выбрал себе то, что попрочнее и поудобнее, не слишком заморачиваясь над внешним видом. А вот Макото, сейчас смотрящий на него не то с осуждением, не то с жалостью, напротив, менял одежки каждый день, неизменно выбирая те, что были в цветах его Дома – черном и зеленом.

– Расслабься. – Макото хлопнул Кенджи по плечу, видимо, по-своему восприняв его молчание. – Разберемся с Йоши, освободим Сато и в ближайшем городе подберем тебе такой наряд – все бабы твои будут!

– Договорились, – кивнул Кенджи, уже представив себе эту картину. – Как думаешь, ты уже готов к переходу на третью ступень?

– Конечно! – фыркнул Макото. – Впрочем, как и ты. – Видимо, вранье Кенджи в разговоре с госпожой Кумо просочилось за пределы ее кабинета, так как теперь Макото твердо был уверен, что они с Кенджи находятся на одном уровне. – Пускай ты и молчишь о своих шагах, но мы убили они – между прочим, довольно могучего и опасного. Жаль, правда, нам его вряд ли кто-то засчитает, – думаю, мы бы махом скакнули прямо на третью, минуя оставшиеся шаги. Тогда я и не подумал хотя бы отрезать ему уши в качестве доказательства, а сейчас тело демона наверняка разорвано на мелкие куски и погребено под кучей камня.

– И как бы нам пригодились уши Гуло? – поинтересовался Кенджи.

– В смысле? – Макото оторопел от подобного вопроса. – Знаешь, мне иногда кажется, что ты с неба свалился. Смотри: всю первую ступень ты тренируешься в родном Доме. Ну как те задохлики, за которыми мы наблюдали с утра. А после получения второго ранга ты волен остаться или же направиться куда глаза глядят. К примеру, в монастырь или какую другую школу – если тебя, конечно, сочтут достойным обучения – или же и вовсе пойти учеником к какому-нибудь известному воину или магу. Однако это редкость – обычно им не до того, и если они и берут кого под крыло, то только сородичей или хороших знакомых. Ну или ты чем ему приглянешься – жизнь случайно спасешь или пьяного домой дотащишь.

Но это не столь важно. И вот ты уже не вчерашний сопливый малец, а полон уверенности в том, что достоин считаться магом третьей ступени и не топтаться на восьмом шаге второй. Тогда ты должен публично заявить о своем желании. Как правило, это делают перед известными и уважаемыми людьми. Главой Дома, лидером какой-нибудь могущественной семьи, самим императором, прославленным мастером боевых искусств или просто опытным бойцом не ниже шестой ступени. Ты должен рассказать о своих заслугах и подвигах или же назначить себе испытание. А то и позволить сделать это другим – и чем выше ты намереваешься шагнуть, тем сложнее оно должно быть.

Убить каппу, топящего людей около рыбацкой деревушки, поможет тебе преодолеть пару первых шажков второй ступени, но не больше. Самым мужественным и уважаемым считается предоставить выбор своему врагу. Вот мой отец в свое время, переходя на седьмую ступень, пришел за испытанием к главе Дома Тигра – и уж поверь, куда безопасней было бы прыгнуть в объятья той йорогумо и вцепиться в нее поцелуем!

– Вам Дом враждует с Тигром?

– Ну, как сказать… В дремучие времена наследник одной богатой семьи из Дома Тигра влюбился в девушку из Дома Змея. Однако та уже была помолвлена с другим парнем, чье семейство жило по соседству. Тигр похитил девушку и увез ее к себе. Змей, собрав воинов, напал на ближайшую крепость Тигра, взял ее штурмом и убил его младшего брата. Или наоборот…

Не суть. В общем, крови пролилось немало, и конфликт чуть не перерос в гражданскую войну – тогдашнему императору пришлось лично вмешаться и приложить немало усилий, чтобы прекратить бойню. С тех пор Тигры и Змеи здороваются сквозь зубы и стараются лишний раз не поворачиваться друг к другу спиной. Уж не знаю, если честно, какое именно задание выпало отцу, но Кер рассказывал, вернулся он только спустя три месяца – живой, но худющий, как скелет, и с огромным шрамом на животе. Ладно, что-то мы разболтались. Слушай, а давай, кто быстрее с копьем в руках залезет во-он на то дерево? Проигравший – конский хвост!

Карабкаясь на вершину, Кенджи невольно бросил взгляд на самую высокую башню, где располагались покои госпожи Кин. Почти каждый вечер она приглашала их к себе поужинать или просто побеседовать за чайником ароматного чая. Но разговоры они вели, как правило, о разных пустяках.

Пару раз Кенджи пытался осторожно расспросить Кин о Пепельном Короле и ее отношении к вестям, которые принесли Волки. Он уже успел догадаться, что ей может быть известно о подобных делах куда больше, чем она говорила вслух. Однако Кин каждый раз отшучивалась или умело переводила беседу в другое русло, так что Кенджи оставил бесплодные попытки.

«Мы слишком долго живем в мире и сытости, – произнес Макото, когда Кенджи поделился с ним своими мыслями. – Ни каких-либо крупных войн, ни эпидемий, ни нашествий варваров, ни голода. Дома процветают и богатеют, бойцы и маги тренируются в поте лица – думаю, многие боятся, что это просто подстава какого-нибудь Дома, стремящегося посеять панику и опять послать на север лучших воинов, чтобы потом ударить в спину беззащитным соседям. Что думаю я? Честно? Не знаю и знать не хочу. У нас есть проблемы поближе. Разберемся с Йоши – а там видно будет».

Кин обещала отыскать проводника, который помог бы Кенджи и Макото добраться до Одиннадцати Звезд. В принципе это и было причиной их задержки. Не на каждом углу найдется смельчак, способный проделать столь опасный путь, пускай и за солидную награду. А в одиночку им не взобраться и до половины горы. Во всяком случае, так уверяла Кин, а у них не было причин не доверять ее словам.

Вдобавок ко всему Кенджи опасался, что чем больше они медлят, тем больше шансов, что Йоши каким-то образом прознает, что они живы и идут по его следу. Конечно, госпожа Кумо клятвенно заверила, что все ее люди будут держать язык за зубами, но Кенджи не сомневался, что у кого-нибудь из них возникнет желание потрепаться. Быть может, даже не со злого умысла. Один солдат обмолвится за кружкой рисового пива или расскажет своей жене о том, что давеча им как снег на головы свалились младший сын Такэга вместе со своим другом-монахом. Она по секрету расскажет соседке, та поделится новостью со своим сыном…

Закончили они раньше обычного. Жара стояла такая, что мечи, казалось, вот-вот начнут плавиться, словно воск. Уснул Кенджи с трудом, изнывая от духоты, а не успел он закрыть глаза, как хлопнули двери – и в его спальню ворвался Макото.

– Нашелся! – воскликнул он и кинул Кенджи его штаны, до этого аккуратно сложенные на полу возле футона. – Подъем!

– Кто нашелся? – пробормотал Кенджи, широко зевая.

– Проводник! – Макото от нетерпения едва ли не пританцовывал. – Один из сподручных Кин каким-то чудом нашел старика, который согласился отвести нас к монастырю. Но он будет ждать нас в ближайшем городке до вечера, а потом выдвинется в путь. Выезжать нужно прямо сейчас!

Последние слова Макото выкрикнул, уже будучи в коридоре, а сонливость Кенджи как рукой сняло. Он моментально оделся, нацепил ножны и выскочил наружу. Слуги Кумо трудились, будто пчелки. Не успели Кенджи с Макото выйти на улицу, как им уже привели оседланных коней и выдали по большой сумке. Помимо еды и питья, в каждой лежала запасная одежда и увесистый мешочек с довольно солидной суммой.

Чтобы избежать лишнего внимания, выезжать они собрались через задние ворота, которыми обычно пользовались крестьяне и слуги, которым нужно было попасть в замок. Провожали их лишь Кин и старик Нанси, до сих пор кидающий в сторону слегка смущенного Макото неприязненные взгляды.

– Надеюсь, вы сумеете изловить того негодяя и освободить Сато. Он – порядочный человек, и я буду молиться всем богам, чтобы он оказался цел и невредим. Как и за вас. – Женщина сделала шаг вперед и протянула Кенджи что-то вытянутое, завернутое в тонкий плащ.

Развернув ткань, он присвистнул. Мастера Пауков действительно постарались над тем, что осталось от волшебной бивы. Вот только теперь это был лук. Не слишком длинный, но весьма мощный на вид. Кенджи провел ладонью по черному дереву, которое загудело от его прикосновения. Видимо, просто так магию ты из артефакта не выветришь, даже разломай его на части. Он натянул тетиву – и едва разжал пальцы, как она издала высокую ноту, словно бы кто-то ударил ложкой по колокольчику.

– Увы, восстановить лютню не получилось, – произнесла Кин, отдавая Кенджи колчан, полный стрел. – Но лучшие колдуны и самые искусные оружейники моего Дома трудились над обломками днем и ночью и сотворили не менее грозное оружие. Думаю, ему стоит дать новое имя.

– Песнь Тьмы, – произнес Кенджи, чуть подумав.

– Неплохо, – одобрительно хмыкнула Кин. – Макото, мальчик мой. По-хорошему я должна была в ту же самую ночь, как вы оказались в замке, послать гонцов в цитадель Змея и сообщить, что ты жив и здоров. Твоя семья наверняка с ума сходит! Надеюсь, твой отец не убьет меня за то, что я опять потакаю твоим шалостям. Правда, это почти стоило мне плеши, которую проел мне мой любимый муженек.

Стоявший рядом Нанси закатил глаза, а Кенджи прошептал:

– Муженек?

– Он младше ее на пять лет, – так же тихо ответил Макото и повысил голос: – Ты, как всегда, выручила меня, тетушка. Если бы не ты, мы бы… я не знаю как… Ладно, ты и сама все знаешь. Господин Нанси – еще раз прошу прощения за тот инцидент в гробнице.

Старик пошевелил бровями, но потом лишь махнул рукой и даже на прощание похлопал их обоих по плечу. Покинув замок, они немедля направились в ближайший городок, носящий гордое название Мокрый Круг. Отчасти из-за того, что очертаниями своими он и впрямь напоминал эту фигуру, а отчасти из-за небольшого озера, находящегося прямо в центре поселения. Кин предлагала послать вместе с ними отряд, но Кенджи и Макото дружно отвергли эту идею. Так бы они только привлекли лишнее внимание.

До города они добрались лишь к вечеру и легко прошли через большие ворота, смешавшись с толпой других путников. Их кошельки полегчали на несколько монет, а серебро перекочевало в карман чиновника мелкого пошиба, выдающего пропуска на въезд. Лишний пятак – и мужчина, заметно подобрев, подсказал им, как добраться до нужного места. Еще столько же – и он забрал у них лошадей, пообещав пристроить их в лучшую конюшню. Спрятав поглубже в карманы выданные им взамен скакунов мятые бумажки, исписанные мелким неразборчивым почерком, Кенджи и Макото поспешили по пустеющим улицам.

Нужная харчевня находилась почти у самого озера и носила гордое название «Лодка Рина». Сама лодка висела прямо под потолком, грозясь как-нибудь обрушиться на головы неудачливым гостям, а Рин оказался хозяином – невысоким лысеющим толстячком, постоянно озаряющим всех и вся щербатой улыбкой. Не успели они оглядеться в поисках свободного места, как он поспешил к ним и под руки отвел в небольшой зал, который был заметно чище и уютнее основного, словно чуя, что у новоприбывших гостей за душой водится монетка-другая.

Их кошели снова чуть полегчали, но зато взамен на стол запрыгнули тарелки с аппетитно пахнущим содержимым, два стакана и бутыль какой-то мутной жидкости.

– Грибная настойка, семейный рецепт, – хозяин подмигнул, наполняя их бокалы, а потом прошептал: – Вы, я гляжу, проездом? А новостей горяченьких не хотите на закуску? За счет заведения! Что в замке господском-то творится местном – вы и не догадаетесь!

Кенджи обменялся с Макото мрачными взглядами. Что ж, как они и опасались, кто-то все же сболтнул лишнего. Стараясь выглядеть как можно неприметнее, оружие они прятали под широкими плащами, а лица – под капюшонами. Но если даже в захудалой харчевне прознали о цели их приезда, подобная маскировка если и поможет, то ненадолго.

– Трави, – коротко ответил Макото, принюхиваясь к содержимому стакана.

– Хозяйка-то наша, – мужчина бдительно огляделся, словно боясь, что кто-то может его подслушать, – госпожа Кумо совсем стыд потеряла. Полюбовника себе завела – и не одного, а сразу двоих! Молоденьких, в сыновья ей годятся. Один – бродячий певец, внебрачный сын главы Дома Винограда, а второй – пиромант с бродячей ярмарки. Уж не буду наговаривать, чем они там занимаются, но от криков кони срутся, а башня ходуном ходит!

Услыхав эту «новость», Макото, уже поднесший стакан к губам, поперхнулся, да так сильно, что Кенджи пришлось несколько раз стукнуть его по спине. Утерев брызнувшие из глаз слезы, Макото произнес сиплым шепотом:

– Так у Кин же… То есть я слыхал, что у госпожи Кумо муж есть.

– Он вместе с ними кувыркается, – доверительно сообщил Рин, да с такой уверенностью, словно он лично наблюдал за всем действом. – Со старика песок сыплется, а все туда же. Эх, срамота! Вы не думайте, что я вру, – это уже весь город знает. Мне вот по секрету один мужик рассказал, который в замок Кумо иногда рыбу возит. Чай, не последний человек, уж знает, что там творится!

Кенджи на миг представил себе все это… и тут же опрокинул стакан следом за Макото, надеясь выветрить картинку из головы. Отчасти помогло. Кенджи не знал, на каких таких грибах Рин настаивает свое зелье, но вот горло оно драло ножом, а в голову било дубиной. Щедро расплатившись с хозяином, который поспешил к другим гостям, Макото снова наполнил стаканы и произнес:

– Ну, все могло быть куда хуже.

– Интересно, кто из нас внебрачный сын? – усмехнулся Кенджи.

– Надеюсь, что не я, – ответил Макото, чокаясь с ним. – Видел я пару раз главу Дома Винограда, и поверь – таким предком сложно гордиться. Представь себе обритую наголо обезьяну, которая выучилась говорить и напялила…

– Прошу прощения, господа, – за их спинами снова послышался голос Рина. Правда, сейчас в нем уже не было прежних веселых ноток, напротив, он звучал почти что испуганно. – Не хочу вам мешать, но вас очень хочет увидеть один человек. И он, скажем так, весьма настойчив.

Оглянувшись, Кенджи увидел огромного, нет, не так, ОГРОМНОГО человека, протискивающегося сквозь дверной проем. Сделал он это не без труда. И не мудрено – макушкой он мог бы снести косяк, если бы не пригнулся, а в плечах был так широк, что сквозь двери пролез почти что боком. Несмотря на то что пояс незнакомца едва ли не лопался на его объемистом животе, а ноги напоминали молодые деревья, двигался он слишком ловко для подобной фактуры и отнюдь не выглядел медлительным или неуклюжим.

У него при себе не было оружия – во всяком случае, на первый взгляд, но Кенджи все равно без труда опознал в нем бойца. Быть может, дело было в многочисленных шрамах, расчертивших лицо и руки толстяка белесыми полосками. А может, его выдавал жесткий и цепкий взгляд, который сразу же устремился к рукояти меча Кенджи, выбившейся из-под полы плаща. Остановившись у их стола, незнакомец глубоким басом произнес:

– Я слышал, вы двое разыскиваете Йоши Дробителя, ранее носившего имя Йоши Окутава из Дома Цапли. Это так?

– Верно, – ответил Кенджи. Он обменялся взглядами с Макото, который будто бы невзначай откинулся назад, так, чтобы удобнее было вскочить на ноги, и положил одну ладонь на клинок, а вторую на пистоль. Это что, и есть их провожатый? Но Кин говорила о старике, а этот мужчина хоть и был заметно их старше, но просто цвел здоровьем.

– С какой целью? – в лоб спросил толстяк, засунув большие пальцы за пояс.

Кенджи на миг заколебался. Ему совершенно не нравилось столь пристальное внимание к их персонам. И особенно то, что этот человек прекрасно осведомлен, что они ищут Йоши. Что, если толстяк тоже работает на незнакомца в маске? Может, их собеседник – один из Черепов? Или наоборот, это один из людей Кин, который вызвался им помочь? Но думается, госпожа Кумо предупредила бы их о неожиданном союзнике.

– А ты вообще кто такой? – без обиняков спросил Макото, смерив толстяка подозрительным взглядом.

– Меня зовут Шуноморо, – ни капли не смутившись, ответил тот и повторил свой вопрос: – Так зачем вам Йоши?

– Мы его… знакомые, – осторожно ответил Кенджи под одобрительный кивок Макото, наблюдая за реакцией незнакомца, на лице которого не дрогнул и мускул.

– Хорошие знакомые? – спокойно уточнил толстяк.

– Неплохие, – заверил его Макото. – Почти что друзья.

– Вот оно как. – Губы толстяка вдруг растянулись в широкой улыбке. – Как раз вас-то я и ищу.

Хоть Кенджи и оказался прав, приняв незнакомца за воина, но он и представить не мог, как быстро может двигаться этот огромный человек. Они не успели и глазом моргнуть, как огромная сандалия взлетела ввысь – и они вместе со столом полетели на пол, под испуганный крик хозяина и звон разбитой посуды.

А в следующий миг сонную атмосферу таверны разорвал шум яростной схватки.