Текст книги "Ступая следом пепла"

– Разложение – особый случай. Это не элемент в том виде, в каком существуют другие стихии, – пустился в объяснения Рю. – Если другие школы учат брать силу, использовать ее, но потом возвращать обратно, тем самым сохраняя баланс, то разложение лишь забирает. Жадно, много, до последней капли. И не что-либо, а самое ценное, что есть у всего сущего, – жизнь. Не только жертвы, против которой направлено заклинание, но и самого колдуна. Издавна разложение считалось запретным искусством, которому обучали лишь самые беспринципные чернокнижники, отшельники и изгои. Дом Шипов пытался заставить другие Дома принять это учение. Но даже слухов об экспериментах, проводимых в их лабораториях, хватило, чтобы все прочие объединились против недавних императорских фаворитов. Не то чтобы это было основной причиной – но последней каплей, переполнившей сосуд гнева. А после падения Дома оставшиеся в живых Шипы…

– …Основали Братство Рока, – закончил за него Кенджи.

Рю бросил на него быстрый взгляд и промолчал. Дальше они шли уже молча. Кенджи кинул взгляд на горы, возвышающиеся впереди, чьи пики терялись в серых облаках, средь которых изредка вспыхивали молнии. Отсюда вершины походили на клыки какого-то гигантского зверя, притаившегося под землей. Он словно бы только и ждал, когда они сами заберутся в ловушку, чтобы захлопнуть пасть и сожрать их.

И если бы Кенджи знал, что ждет их дальше, то понял бы, что был не так уж и далек от истины.

Глава 15

Кенджи внимательно смотрел себе под ноги, чтобы не споткнуться о какой-нибудь камень, коих здесь было предостаточно. При этом ему еще нужно было не упускать из виду спину Рю, который возглавлял их процессию. Хоть удача и повернулась к ним лицом, разогнав грозовые тучи, но вот только не успели они начать подъем, как сразу же нырнули в густой туман. И чем дальше они продвигались, тем плотнее становилась пелена. Вскоре они едва могли различать друг друга на расстоянии нескольких шагов. А уж дальше и вовсе была лишь непроглядная молочная мгла.

Вдобавок вокруг стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Шуноморо и тихой руганью Макото, когда тот спотыкался об очередной булыжник. Ни пения птиц, ни стрекота насекомых – ничего. Словно бы они попали в другой мир, где жизнь попросту застыла. Лишь изредка откуда-то издалека раздавались протяжные звуки, напоминающие то стоны, то чьи-то подвывания. Рю объяснил своим спутникам, что это лишь порывы ветра, искажаемые горным воздухом. Однако это, наверное, был единственный случай, когда старик не лучился уверенностью в собственных словах. Чуть помолчав, он нехотя добавил, что им все-таки лучше быть настороже и не убирать далеко оружие. Так, на всякий случай. И они неукоснительно следовали его совету.

Во время последнего привала, перед тем как продолжить путь, Рю собрал всех троих перед собой и, грозно хмуря брови, сообщил, что время для шуток и пререканий кончилось. Отныне они должны ловить каждое его слово, не отходить от него ни на шаг и не задавать лишних вопросов. В противном случае всех их ждет смерть.

«Если я прикажу стоять, вы должны застыть на месте, пускай и со спущенными штанами. Если я прикажу прыгнуть в пропасть – вы бежите к краю, расталкивая друг друга, а не ноете, спорите и треплете мне нервы. Вам все понятно?!» При этом он не спускал глаз с Макото, явно намекая, кому в основном адресованы его слова. Судя по выражению лица, того просто распирало от желания съязвить. Однако он сумел перебороть себя и лишь сухо кивнул.

Помимо всего этого, Кенджи не покидало ощущение, что за ними следят. Чей-то липкий взгляд будто бы наблюдал за каждым их жестом, за малейшим движением. И этот неизвестный преследователь не отставал от них ни на шаг. Неважно, перебирались они через пропасть по узкой тропке, прижавшись спинами к скалам, слыша, как из-под ног вниз улетают мелкие камешки, или же останавливались передохнуть и собраться с силами. Все это время некто – или нечто? – подслушивал их разговоры. Вынюхивал их запах. Изредка краем глаза Кенджи будто бы замечал какую-то тень. Но каждый раз, поворачивая голову, видел лишь разлившуюся вокруг мглу.

Будто бы сам туман со злобой поглядывал на незваных гостей, посмевших потревожить его покой. Ступая сквозь белую пелену, Кенджи невольно вспомнил рассказы о Святом Войске. Множество храбрых воинов погибло даже не в бою с демонами или варварами, а банально заплутав в метели, умерев от голода или морозов.

В Хрустальных Пустошах всего этого хватало в достатке. За время, проведенное в библиотеке Кумо, Кенджи сумел немало узнать об этой ледяной пустыне. Правда, большинство записей были всего лишь пересказами легенд, догадками, теориями и обрывками слухов, склеенными воедино. Однако все они сходились в одном – пересечь хотя бы треть Пустошей без проводника из местных племен, безумной храбрости и благословения богов невозможно.

Это суровое место начиналось почти сразу за границами территории Дома Волка и было столь огромным, что простиралось от самого западного края континента до восточного. Во всяком случае, на это указывали некоторые источники, но не находилось еще тех, кто смог бы это опровергнуть или подтвердить.

Ведь даже если какой излишне самонадеянный путешественник и намеревался лично составить карту Хрустальных Пустошей, вскоре он либо возвращался назад, поняв бессмысленность этой затеи, либо пополнял список имен тех, кто в них сгинул. Говаривали, что эти земли заселяют столь древние и опасные существа, что их сотнями лет не видели ни в одном самом отдаленном и глухом уголке континента. И существование их давным-давно превратилось в страшные сказки, которыми матери пугают непослушных детей.

Помимо этого, вечную мерзлоту населяли племена айров, делящихся на бесчисленные кланы. Айры – потомки некогда могучей цивилизации кочевников, сначала подчинившей себе весь север, а потом решившей захватить и остальной материк. Они лавиной обрушились на будущую Весскую империю, представлявшую в те времена множество независимых государств, которые постоянно враждовали. Многотысячные и хорошо организованные легионы с легкостью подмяли под себя разрозненные земли и правили ими почти полтора века.

За время правления захватчиков восстания вспыхивали то тут, то там, но все они быстро подавлялись огнем и мечом. Первое крупное восстание организовал и возглавил мужчина по имени Мичи Юкано – будущий великий полководец и герой, ставший первым императором, а в начале своего пути простой мечник. Во главе небольшого отряда, вооруженного едва ли не мотыгами и вилами, он совершил неслыханно дерзкий налет на крупную крепость, занимаемую врагами, – и никто из них не ушел живым. После еще нескольких крупных побед он обратил на себя внимание не только недругов, но и сородичей, увидевших в нем надежду на освобождение.

Пядь за пядью захватчиков, которые не ожидали столь яростного отпора, теснили с родных земель. Решающее сражение состоялось совсем неподалеку от Великого Древа. Пока войско Юкано билось против превосходящих сил противника, сам он вместе со своей гвардией пробился сквозь полчища врагов к их предводителю, одолел его телохранителей и в честном бою снес недругу голову.

Увидев смерть своего вождя, воины дрогнули. Не меньше двух третей кочевников полегло в том легендарном бою, а оставшихся гнали обратно до самых Хрустальных Пустошей. С тех пор бывшие хозяева континента влачили жалкое существование, пытаясь выжить средь бесконечных снегов и кровожадных демонов. В пыльных томах было написано, что, позабыв прежних богов, они стали поклоняться Пепельному Королю как единственному, кто поможет свершить возмездие и вернуть им былое величие. А сам он набирается сил в Черной Кузнице – колыбели зла и неприступном бастионе владыки демонов, которого многие считали всего лишь мифом. До недавнего времени.

Кенджи все гадал: а действительно ли Святое Войско пересекло Пустоши, или же все они погибли, так не достигнув своей цели? Правда ли Братство Рока – прямые наследники Шипов, или они всего лишь еще одна шайка головорезов? Ведь кто-то действительно мог использовать слухи о таинственном культе как прикрытие для своих черных дел, наводя панику и настраивая Дома друг против друга.

Однако Кенджи все же подозревал, что дело тут отнюдь не в простой борьбе за власть. Он чувствовал это нутром. В последнюю ночь он опять видел странный сон. Правда, запомнил он его урывками: трещащий вокруг него огонь, в котором слышались крики ужаса. Вонь горелой плоти. Ноги, скользившие на мокром от крови камне. Собственное тяжелое дыхание. И чей-то холодный голос позади, заставивший спину покрыться мурашками.

– Отдай его мне.

Следом его накрыла чья-то огромная тень. Кенджи, сжимающий в руках что-то тяжелое, медленно повернулся и увидел… Самого себя. Точнее, так ему показалось на первый взгляд. Однако незнакомец все же отличался от Кенджи, хоть и походил на него, словно единокровный брат.

Ростом он был чуть пониже, хотя, наверное, все дело было в том, что он заметно сутулился. Возрастом он был заметно старше и куда шире в плечах. Длинные ломкие волосы, спадающие на плечи, были темно-серого, мышиного цвета. Ввалившиеся глаза незнакомца, под которыми чернели большие круги, пылали яростью, а лицо искажала злобная гримаса.

За спиной у него мантией клубилась тьма, в которой то и дело мелькали чьи-то быстрые тени, а в руках он держал длинный меч, выкованный из черного металла. Не успел Кенджи произнести и слова, как чужак шагнул прямо к нему. А следом жар, стоявший вокруг, стал попросту невыносимым. Чей-то незнакомый голос пророкотал:

– Ты и вправду думаешь бросить мне вызов, червяк? Ты хочешь забрать это? Так подойди и возьми.

Губы незнакомца были плотно сжаты, и Кенджи понял, что эти слова произнес он сам. Стоявший напротив него мужчина вдруг перехватил меч двумя руками – и вонзил себе прямо в грудь. В тот же момент грудную клетку Кенджи будто бы разорвало изнутри. Выронив свою ношу, которая, из чего бы она ни была сделана, судя по звуку, разлетелась на куски, он рухнул на колени, не в силах терпеть эту страшную боль, а потом…

Он проснулся в холодном поту, лежа на земле под двумя плащами. Кенджи судорожно выдохнул, все еще ощущая, как языки пламени ползают по его коже, поднял голову и огляделся – но вокруг стояла все та же белая пелена. Похоже, до рассвета оставались считаные мгновения, так как вскоре тьма стала понемногу рассеиваться и сквозь туман начинали пробиваться первые солнечные лучи. Шрам на груди просто горел, а в ушах все еще стоял тот незнакомый голос, который в этом странном сновидении принадлежал самому Кенджи.

Стараясь выкинуть из головы тревожные мысли, Кенджи поднялся на ноги и присел рядом с Рю, который рассеянно переворачивал длинной палкой тлеющие угольки. Поначалу они опасались разводить огонь, полагая, что он может их выдать. Но чем ближе они подступали к Одиннадцати Звездам, тем холоднее становился воздух, а туман все сгущался, так что они решили рискнуть. Тем более что толку оставаться незамеченным, если при этом ты замерзнешь до смерти.

– Дурной сон? – спросил старик, даже не повернув голову в сторону Кенджи.

В ответ он лишь кивнул, взял из рук Рю большую лепешку с парочкой ломтей сыра и принялся без особой охоты жевать свой нехитрый завтрак. Еда казалась ему совершенно безвкусной, словно кусок подошвы, но подкрепиться было необходимо.

– Ко мне тоже приходят кошмары, – неожиданно признался Рю, поднял взгляд от кострища и медленно оглядел белую пелену, стоявшую вокруг стеной. – Каждую ночь с тех пор, как мы ступили в это богами забытое место.

– Что ты в них видишь? – осмелился задать вопрос Кенджи, когда старик, умолкнув, вновь уткнулся глазами в багряные угли.

– Тех, кого я не смог спасти, – слегка поколебавшись, ответил Рю, достал из-за пазухи свою флягу и сделал большой глоток. – Моих друзей, чьи лица, казалось, время уже успело стереть из памяти. Однако здесь я вновь вижу их воочию. Снова и снова слышу их крики. И даже когда я бодрствую, из тумана будто бы еще доносятся их голоса. Которые зовут меня и обвиняют… Знаешь, одна из любимых поговорок Дома Шипов звучала так: «Месть превыше смерти». Что ж, похоже, это правда. Ведь даже после гибели они не отступают от своих заветов, мстя тем, кто втоптал их имена в пыль.

– Почему другие семьи так ополчились против Шипов? – спросил Кенджи.

Как он ни старался, он не мог найти хотя бы малейшего упоминания об истории возникновения и дальнейшей судьбе этого Дома, тогда как хроники всех остальных Домов – даже самых маленьких и незначительных – велись с завидной скрупулезностью. Будто бы все как один историки намеренно постарались вычеркнуть этот клан из памяти. Впрочем, может, так оно и было.

– О, это весьма любопытная история, которая наглядно показывает, как высоко и быстро может взлететь человек. И чем выше он поднимается, тем больнее в итоге будет падать. Дом Шипов был основан более двух сотен лет назад колдуном по имени Осама Ши, тогда еще совсем молодым человеком. В то время вовсю гремела Война Домов, в которой он, несмотря на юный возраст, успел проявить себя как талантливый стратег и жестокий, но умелый полководец. Его успехи на поле боя так поразили императора, на чьей стороне он выступал, что тот провел церемонию прямо на поле брани, сделав Осаму лидером нового Дома.

Столь юные кланы, имеющие в своих рядах не больше нескольких семей, а то и вовсе одну, редко становятся заметными фигурами. Как правило, они ютятся в тени своих старших собратьев, присягая им на верность и довольствуясь ролью вассалов. Но только не Осама, нет. Он был из тех, кто не преклонит колено ни перед кем даже под страхом смерти.

После разгрома мятежников и установления шаткого, но мира остальные Дома принялись зализывать раны и оплакивать погибших, тогда как Осама начал собственную войну. Войну за восхождение его рода. Пользуясь слабостью соседей, собственной репутацией и милостью императора, Ши переманил под свои знамена множество людей: знаменитых чародеев, опытных воинов, потерявших господ, умелых алхимиков, оружейников и ученых. Словом, любого, кто мог бы увеличить могущество Дома. Также для этого Шипы основали в столице собственную дза – гильдию, вскоре взявшую под контроль практически всю торговлю в Каноку. И хоть формально патроном дза был сам император, всеми делами заправляли люди Ши, так что недостатка в золоте он не испытывал.

Помимо махинаций с финансами, Осама не брезговал ничем: в ход шли переговоры, подкупы, угрозы, интриги и даже заказные убийства. Говорят, именно Осама поспособствовал распространению синоби. Конечно, шпионы и диверсанты были задолго до него, и практически все Дома активно пользовались их услугами в междоусобных распрях. Но только Шипы сделали ремесло лазутчика и наемного убийцы настоящей профессией, активно обучая ниндзя в собственных школах и не гнушаясь натравливать их даже на тех, кого прилюдно называли друзьями.

Не прошло и десятка лет, как молодой клан смог посоперничать даже с Великими Домами, что уж говорить о прочих. Это не могло не вызывать беспокойства у лидеров других Домов, однако владыка все еще смотрел на делишки Ши сквозь пальцы, так что им оставалось лишь смириться. Как оказалось, до поры до времени.

Больше всего не повезло Дому Змея, члены которого, наверное, успели не раз пожалеть, что выбрали не ту сторону. Потерявший в войне лидера правящей семьи и трех его сыновей, фактически обезглавленный, некогда Великий Дом оказался в весьма затруднительном положении. Дела их шли так плохо, что им пришлось присягнуть на верность новоявленным соседям, чтобы остаться на плаву и не кануть в историю.

Тем временем об Осаме и его ближайших сторонниках уже давненько ползли различные слухи – как кажущиеся полной выдумкой, так и весьма похожие на правду. О довольно странных и даже пугающих учениях, практиковавшихся в стенах их школ. О таинственном исчезновении недовольных, в открытую осуждающих действия Шипов. О подозрительных отлучках Ши на север, где он в одиночку входил в Хрустальные Пустоши и возвращался лишь спустя несколько недель, усталый и исхудавший, но донельзя довольный, прячущий улыбку, так редко мелькавшую на его лице, под глубоким капюшоном.

Рю закашлялся, вынул из мешка флягу с водой и с жадностью припал к горлышку, шумно работая кадыком. Утолив жажду, он удовлетворенно крякнул, вытер губы тыльной стороной ладони и продолжил:

– В конце концов даже император перестал чувствовать себя в безопасности, глядя на возрастающую мощь бывшего союзника. Вскоре среди подданных с его негласного дозволения начал плестись заговор, в котором оказались замешаны едва ли не все главы Великих Домов. Поговаривают, что зачинщиками стали Змеи, жаждущие вновь вернуть утраченные позиции.

Формальным поводом к объявлению войны стало обвинение Осамы в подготовке к свержению императора с целью занять его трон. Правда, здесь мнения разделяются. Одни говорят, что у Ши, который был далеко не глупым человеком, и в мыслях не было идти против владыки, так как он прекрасно понимал, что в этом случае ему придется в одиночку сражаться против всей страны. Другие утверждают, что власть вскружила голову Осаме, который нередко утверждал, что он уже может легко бросить вызов любому из живущих, а скоро станет ровней самим богам.

Как бы то ни было, одним поздним вечером Дому Шипов был объявлен приговор. Той же ночью все сговорившиеся Дома нанесли запланированный удар. Конечно, сторонники Осамы с легкостью бы справились с каждым из них поодиночке – но не со всеми вместе. Тем более что для лидера Дома и его людей атака стала полной неожиданностью. Соглядатаи Ши предупреждали его о готовящемся заговоре, однако он лишь отмахивался, искренне веря, что никакой другой Дом не посмеет выступить против него.

Не зря в легендах рассказывают, что в ту ночь сама луна окрасилась алым. К утру больше половины Шипов были мертвы. С оставшимися расправились в течение месяца. Не жалели никого – ни женщин, ни детей, ни стариков. – На лице Рю промелькнуло странное выражение. – Впрочем, опомнившиеся Шипы дали яростный отпор и забрали с собой немало врагов. Сам Осама вместе со своей семьей успел сбежать и укрыться именно в этих горах, за стенами Одиннадцати Звезд. Монастырь был одним из последних бастионов Шипов. Но в конце концов пал и он. А вместе с ним и молодой, но успевший войти в историю Дом. Говорят, перед смертью Осама проклял императора и все Дома, ударившие ему в спину. И как знать, не пророческими ли оказались его слова…

– Опять тут байки травите? – послышался заспанный голос.

Через несколько мгновений напротив них уселся Макото, зевая и потягиваясь. А вскоре к ним присоединился и Шуноморо, чья рука уже выглядела чуть получше. Во всяком случае, его кулак стал прежнего размера, пускай здоровяк и до сих пор старался не сильно им размахивать.

Они тоже принялись за завтрак, во время которого Макото без устали молол языком. Впрочем, и Шу выглядел куда спокойнее, чем в начале восхождения. Если ранее они вздрагивали от каждого шороха и шарахались от любого дуновения ветра, то сейчас заметно расслабились, видимо, решив, что путь до Одиннадцати Звезд не так уж и опасен, как твердит молва.

Вот только Рю оставался сосредоточен, да и Кенджи не разделял безмятежности друзей. На самом деле царившая вокруг тишина сильно беспокоила его. Он ощущал себя так, словно случайно наступил на капкан, который вдруг отчего-то не сработал. Но в любое мгновение, стоит ему лишний раз пошевелиться, стальные челюсти могут захлопнуться. Закончив с пищей, они собрали вещи, засыпали землей тлеющие угли и снова двинулись в путь.

– Да ладно тебе, – отмахнулся Макото, когда старик в очередной раз одернул его за чересчур громкую болтовню. – Мы тут помереть можем разве что со скуки.

Рю ничего не ответил, однако одарил его таким тяжелым взглядом, что парень хоть и состряпал недовольную гримасу, но умолк. Обходя огромный валун, Кенджи на миг остановился, чтобы вытряхнуть камешек, впившийся прямо в ступню. А когда поднял голову, увидел, что спина Рю, идущего впереди, уже растворилась в тумане. Кенджи ускорил шаг, чтобы нагнать старика, но спустя время понял, что он то ли безнадежно отстал, то ли случайно свернул не в ту сторону. Оглядевшись, Кенджи не увидел ни Шу, ни Макото. Он стоял совершенно один посреди моря тумана.

Кенджи задумался. Попытаться докричаться до друзей или поискать их следы в тумане? А может, и вовсе остаться на месте? Но тут вдруг по правую руку от него послышался тихий звук, напоминающий плач. Поначалу Кенджи не придал этому значения, решив, что это опять подвывает ветер да шалит его воображение. Однако шум все не утихал, и он понял, что совсем недалеко от него кто-то действительно заходится в рыданиях.

Кенджи заколебался. Этот голос явно не принадлежал никому из его друзей. А Рю строго-настрого наказал им не верить ничему, что они увидят или услышат в этих горах. И чем выше они будут подниматься, тем сильнее может быть морок. Это вполне может оказаться ловушка, но… Что, если в нее попадется кто-то из его спутников?

Кенджи принялся осторожно продвигаться к источнику шума, внимательно глядя по сторонам. Не успел он пройти и десяти шагов, как вдалеке показался большой плоский камень, на котором сидела небольшая фигурка. Кенджи поднял меч, приблизился еще на несколько шагов и… опустил оружие, не веря своим глазам. Прямо перед ним на валуне шмыгала носом маленькая девочка, едва ли пяти лет от роду. Но, быть может, выглядела она куда младше из-за болезненной худобы. Ручки и ножки у нее походили на лучинки, а сквозь бледную кожу просвечивали тоненькие косточки. Одета она была в короткое синее кимоно, выпачканное грязью, на босых ногах сидели плетеные сандалики, а ее волосы были заплетены в две аккуратные косички.

Услышав шаги, девочка подняла голову – и Кенджи невольно поразился ее глазам. Огромным и темным, глядящим на него с какой-то необъяснимой болью. Такой взгляд мог принадлежать умудренному годами взрослому человеку, но никак не ребенку. Опустив меч, Кенджи приблизился к камню, тем не менее оставаясь настороже. Это все еще могла быть западня, а девочка – видением, призванным сбить его с толку и ослабить бдительность. Он очень сильно сомневался, что в этих горах кто-то обитает, и вряд ли человеческое дитя способно забраться так далеко самостоятельно.

Вот только выглядела она созданием из плоти и крови, как и он сам. Что, если ребенка забрали с собой Братья, вырезавшие деревню, а ей самой удалось ускользнуть? Но зачем им такая обуза? Тем временем, казалось, девочка ничуть не удивилась и не испугалась появлению незнакомца. Смотрела она на него скорее с любопытством, чем со страхом.

– Что ты тут делаешь? – спросил Кенджи.

Ответом ему послужил лишь внимательный взгляд темных глаз. От которого, если честно, Кенджи стало не по себе.

– Как тебя зовут? Где твои родители?

Девочка упрямо хранила молчание, но спустя миг ткнула пальцем на меч Кенджи, а потом подняла на него глаза в немом вопросе.

– Ты что-то пытаешься мне сказать?

Девочка нахмурилась, будто бы о чем-то задумавшись. А потом, сделав вид, что держит что-то двумя руками, разрубила воздух над своей головой. Потом быстро огляделась и обняла себя за плечи, словно бы дрожа от холода. Следом девочка снова указала на клинок Кенджи, потом на его ножны, приставила палец к глазам и медленно покачала головой.

– Я должен быть начеку в этом месте? Верно? – Кажется, Кенджи понемногу начинал понимать новую знакомую, которая по каким-то причинам предпочитала общаться жестами. И чем дольше он смотрел на девочку, тем яснее понимал, что с ней что-то не так. Вот только что именно…

Девочка серьезно кивнула. И не успел Кенджи обмозговать, что же ему с ней делать, как откуда-то сверху раздалось громкое карканье и хлопанье крыльев. Их обоих на миг накрыла огромная тень – а потом нечто промелькнуло прямо над их головами. Кенджи перехватил рукоять и встал в стойку, готовясь принять бой. Однако сколько бы он ни вглядывался в клубящийся туман, сколько бы ни вслушивался в звенящую тишину, он так и не смог обнаружить того, кто прервал их разговор.

Быть может, это и впрямь была всего лишь птица. Чуть расслабившись, Кенджи опустил клинок и повернулся к девочке.

– Слушай, на самом деле я здесь не один. Не видела ли ты…

Однако камень был пуст. Девочка исчезла. Кенджи недоуменно огляделся. Он не слышал ни шагов, ни каких-либо других звуков. А в пыли перед валуном – да и вокруг него – не было ни единого следа. Ребенок словно испарился в воздухе. И тут Кенджи понял, что его так смутило: за все время девочка так ни разу и не моргнула. А еще у нее не было тени… По спине Кенджи пробежали мурашки. Следом он замер, так как откуда-то издалека послышался пронзительный вопль. В этот раз, расслышав знакомый голос, Кенджи не стал сомневаться и бросился сквозь туман.