Текст книги "Разум главного калибра"

– Ни за что не поверю, что вояки так просто отступились!

– Разумеется, нет! Они буквально донимали меня своими звонками и уговорами. Но после того визита в командный центр я удалил все данные о своих исследованиях и твердо решил, что, пока я жив, Сильвии они не получат.

– Отчего так?

– Я видел их глаза, видел огонь, что горел в них при виде того, как она разделывается с виртуальными флотилиями. Многие из них воспринимают мирное соглашение, которым завершилась последняя война, как предательство, как личное оскорбление, требующее обязательной сатисфакции. И в лице моей дочери они увидели тот инструмент, что поможет им утолить свою жажду мести, жажду справедливости, как они ее понимают, – Артур обхватил себя руками за плечи, потому как при мысли о возможных перспективах его охватил озноб, – если в руках военных окажется ключ, способный играючи вскрыть любой вражеский шифр, довести до ума новейшие образцы вооружения, плюс непревзойденный аналитический ум, против которого бессильны любые стратегические построения противника, они, будучи уверенными в своей победе, непременно решатся на «матч-реванш». Таковы их инстинкты, противостоять которым они не в силах. Да они и пытаться не будут. Соблазн слишком уж велик, чтобы с ним бороться.

– Ну, если эти ребята что-то твердо решили, то их уже ничто не остановит, – скептически хмыкнул Чак, – они снесут все, что встанет на их пути. И один человек, пусть даже такой именитый и влиятельный, как Вы, вряд ли сможет что-то им противопоставить. Они придут и возьмут то, что им нужно. Пусть даже через Ваш труп – им это особого беспокойства не доставит.

– Я не столь наивен, как Вы полагаете, – ученый глянул на него с укоризной, – я прекрасно понимал, что не смогу защитить Сильвию, а потому я решил ее уничтожить.

– Эм-м-м, боюсь, что я не совсем…

– Не убить, нет! – поспешил объясниться Артур, – я разработал вакцину, разрушающую все молодые нейронные связи в мозгу. Это приводит к эффекту, похожему на старческий склероз – то, что было несколько лет назад, ты помнишь в мельчайших деталях, но при этом начисто забываешь, куда вчера положил очки. Поскольку в мозге Сильвии почти все связи молодые, то введение ей моей вакцины скорей всего вернуло бы девочку в прежнее полурастительное состояние. Да, я понимаю, что мои слова звучат чудовищно, но когда на другой чаше весов лежит перспектива новой галактической войны…

– Отчаянный Вы человек!

– На войне погиб мой брат, и я слишком хорошо знаю, каково это – терять родных и близких из-за того, что кому-то дорвавшемуся до власти неймется удовлетворить свои детские комплексы.

– Теперь понятно, почему Вы просили убить Сильвию, если мне не удастся ее вызволить.

– Решение далось мне непросто, но иного выхода я не видел.

– Так что же Вам помешало реализовать задуманное?

– Поначалу я никак не мог решиться на этот шаг. Сами понимаете, что было поставлено на карту. Но когда ежедневные звонки от Кехшавада и его людей вдруг прекратились, я понял, что они плюнули на попытки добиться моего согласия легальными способами и готовы перейти к иным методам, и начал действовать. Однако Сильвия меня опередила.

– Сбежала?

– Да, – сокрушенно покачал головой Артур, – для нее не составило труда меня просчитать и спрогнозировать мои действия. От этой бестии крайне сложно что-либо утаить, особенно если живешь с ней под одной крышей. Пара оговорок, жесты, взгляды – и все ваши тайны оказываются перед ней как на ладони. Сильвии достаточно пообщаться с человеком всего несколько минут, и она будет знать о нем все. Его прошлое, настоящее и будущее, все его планы и чаяния, пароли, коды доступа и ключи к банковским счетам. И перемены в моем настроении после визита к военным не укрылись от ее цепкого взгляда.

– Но на кой черт Вы тогда наврали мне про похищение!?

– А Вы взялись бы за возврат в отчий дом сбежавшей девчонки?

– Нет, конечно! Семейные дрязги – не моя специализация.

– Вот потому-то я и решился на эту маленькую ложь. Иначе бы Вы не смогли проникнуться серьезностью ситуации.

– Для Вас-то она, может, и маленькая, а вот мне Ваша инициатива еще выйдет боком, – Чак машинально провел рукой по лысине, приглаживая давно сгинувшие волосы, – лучше бы Вы подыскали кого-нибудь другого.

– Увы, но времени у меня оставалось в обрез. Сильвия же просчитывала все мои возможные действия и прекрасно понимала, что я не буду сидеть, сложа руки, и обязательно попытаюсь ее вернуть.

– Но когда я вытаскивал ее с «Турина» мне показалось, что такой поворот событий все же стал для нее полной неожиданностью. Появления военных она, так или иначе, ожидала, а вот моего выхода – нет. Получается, Ваша дочь все же не всемогуща? Почему она Вас неверно оценила?

– Как ни крути, а для построения достоверного прогноза необходимо, чтобы действия людей укладывались хоть в какие-то разумные рамки. Да, возможности Сильвии кажутся фантастическими, но даже она не способна предугадать обычную человеческую глупость, – Артур усмехнулся, – чем я и воспользовался.

– То есть решение нанять для работы меня Вы считаете глупостью? – Чак выглядел оскорбленным в лучших чувствах.

– Для такого человека, как я – да. Сами посудите, как поступит кабинетный червь, обыватель, никогда не имевший проблем с законом, оказавшись в такой ситуации? Вызовет полицию, начнет обзванивать друзей и знакомых – что угодно, но только не нанимать киллера!

– Ну, строго говоря, сам я себя киллером не считаю. Так, человек, решающий чужие проблемы в меру собственных талантов. Но почему Вы и вправду не обратились в полицию?

– Привлечь их к делу я не мог, поскольку в этом случае Разведка немедленно бы все узнала и взяла бы дело под свой плотный контроль. И вот тогда я вышел из привычного паттерна, совершив, возможно, самый абсурдный поступок в своей жизни. Я нашел Вас.

– А я-то полагал, что ничего безумнее прыжка с двухсотого этажа без парашюта быть уже не может, – Чак кивнул в сторону возвышающейся башни «Оси неба».

– Решение, принятое по тому же принципу, – кивнул Артур, – я никогда не рассказывал дочери о своих юношеских увлечениях, так что замысел вполне мог удаться. Да у нас и выбора-то особого не было.

– Да уж, – вынужден был согласиться техник, – чертовски неприятное чувство, когда тебя методично расстреливают из твоего же собственного оружия!

– А как, по-вашему, себя чувствовал я, зная, что по мне палит собственная дочь!?

– Ну, теперь все это не так уж и важно. Факт в том, что в итоге вояки все же сумели наложить свои лапы на супер-девчонку. Что дальше?

– Теперь, когда они дорвались до своей вожделенной игрушки, ничего хорошего ждать не приходится. Из Сильвии сделают сверхоружие, и ее собственное мнение вряд ли будет приниматься в расчет.

– О, да! Эти ребята в таких делах мастаки!

– Она станет их разумом главного калибра, при помощи которого они разнесут к чертям полгалактики, и один Бог знает, когда они остановятся, поскольку никакой внешней силы, способной им противостоять я не вижу. Так что, думаю, нам стоит готовиться к самому худшему, – Артур тяжело поднялся, – грядет новая война, на фоне которой все предыдущие покажутся мелкими уличными потасовками.

* * *

Метрдотель «Тихой гавани» на секунду оторвался от попыток растормошить терминал, переставший подавать признаки жизни, чтобы взглянуть на вошедших, да так и застыл с открытым ртом.

В распахнувшиеся стеклянные с золотым обрамлением двери ввалилось с полдюжины вооруженных десантников в полной экипировке. Они организованно заняли позиции у окон и других выходов из холла, на счастье оказавшегося в данный момент пустым. Обычно по вечерам тут бывало куда многолюдней.

За одно мгновение в голове у немолодого метрдотеля вихрем пронеслись десятки догадок, одна другой неприятней. «Тихая гавань» относилась к тому роду заведений, хозяева и посетители которых избегают задавать друг другу ненужные вопросы. Гостиница аккуратно балансировала на грани законности, предоставляя номера всем, кто платит, не вдаваясь в подробности и исправно глядя в другую сторону, когда к кому-то приходили подозрительного вида гости… или гостьи. Разумеется, здесь под половицами можно было раскопать материала не на одно дело, но, как правило, все ограничивалось мелочевкой вроде барыг с дурью или девиц легкого поведения. Да и то местная полиция прекрасно знала все персоналии, также избегая баламутить воду без особой надобности.

И уж тем более даже в самом жутком сне никому бы не привиделось, что за кем-то из постояльцев могла нагрянуть группа захвата.

Командир отряда, тем временем, убедившись, что его бойцы расставлены по местам, приблизился к стойке, на ходу доставая из кармана планшет.

– Вам знаком этот человек? – с экрана на метрдотеля глядело круглое красное лицо под лоснящимся куполом алеющей лысины.

– Да… о, да, конечно! – после такой впечатляющей прелюдии язык сам рвался оказать всяческое содействие, – это Чак. Чак МакМарр, он у нас регулярно номера снимает. Насколько я знаю, он работает судовым техником на транспортном корабле… э-э-э… черт, я…

– Когда Вы видели его в последний раз?

– Недавно, буквально на прошлой неделе, – метрдотель прекрасно помнил этого невзрачного мужичка, который неказистость своей внешности с лихвой компенсировал щедрыми тратами на жриц любви, благо, на нехватку средств он особо не жаловался, – он попросил зарезервировать номер за ним на несколько дней. Господин МакМарр оплатил номер вперед и ушел, но пока не возвращался, что для него несколько…

– Когда именно это произошло?

– Я так сразу сказать не могу, – работник покосился на испещренный сообщениями о сбоях экран, – а терминал сегодня что-то…

Командир вскинул руку и пробежался пальцами по панели на запястье. В следующую же секунду монитор ожил, вернувшись к нормальной работе.

– Найдите, когда он снял номер и какой именно.

– Да, я… я сейчас! – вконец сбитый с толку метрдотель склонился над терминалом, – вот! Он снял номер 38 в среду, четыре дня назад, но потом, как я сказал, ушел и…

– Покажите!

Откопав в ящике нужный ключ, служитель повел командира, сопровождаемого еще двумя десантниками, по коридору. Звук их шагов бесследно тонул в глубинах мягкого ковра, а из-за толстых дверей апартаментов не прорывалось ни звука. Местная клиентура весьма высоко ценила неприкосновенность своей приватности.

– Вот, – они остановились у двери с нужным номером.

– Открывайте! – бойцы взяли оружие наизготовку и заняли позиции по бокам от дверного проема.

– Поймите меня правильно, – замялся метрдотель, – я человек подневольный, и если начальство спросит, хотелось бы иметь на руках какую-нибудь бумажку, ордер там, или…

– Открывайте! – с нажимом повторил офицер, положив руку на рукоять винтовки, тем самым ясно давая понять, что при необходимости они вполне могут справиться и самостоятельно, забрав ключ из его остывающих пальцев.

– Я… да, уже! – служитель дрожащей рукой вставил карту в щель замка и толкнул дверь.

Убранство номера отличала характерная аляповатая помпезность, типичная для любовных гнездышек, снимаемых на одну ночь. Пышный ковер, обильная фальшивая позолота и тяжелые складки бархатных портьер – все было призвано создавать впечатление роскоши и богатства и тешить самолюбие не особо взыскательной клиентуры.

Десантники бесшумно проскользнули внутрь, внимательно обшаривая каждый уголок. Они заглянули под необъятных размеров кровать, ощупали одеяло и подушки, но, открыв стенной шкаф, вдруг застыли на месте.

– Думаю, Вам стоит на это взглянуть, – отрапортовал один из них.

Сопровождаемый метрдотелем командир осторожно приблизился и заглянул внутрь. Здесь, полускрытый под стопкой полотенец, сидел скрюченный человек со связанными руками и заклеенным липкой лентой ртом.

– Узнаете его? – рука в перчатке почти втолкнула служителя в шкаф.

– Да, это мистер МакМарр. Но я же помню, как он ушел и…

– Так, отлично, – командир без особой деликатности отодвинул старичка в сторону, – что там у него на шее?

Присев на корточки, десантник отодрал небольшой зеленый прямоугольник, приклеенный у бедолаги позади уха.

– «Ибрафон», – прочитал он, подняв пластырь к свету, – 500 единиц.

– Ну, по крайней мере, он тут не скучал, – командир закинул винтовку за спину, – мультиков, небось, на год вперед насмотрелся. Хватайте-ка за ноги, надо его вытащить отсюда.

* * *

Голове Чака, избавившейся под горячим душем от слоя цементной пыли, ощутимо полегчало, а свежевыстиранная и выглаженная рубашка приятно щекотала тело. Выйдя в столовую, он обнаружил Артура, ведущего непростые переговоры с кухонным автоматом. Почти беспредельные возможности машины, как это обычно и случается, сдерживались ограниченной фантазией хозяина и скудным выбором имеющихся в наличии продуктов. Чак даже предположил, что одной из причин, побудивших Сильвию к побегу, вполне могли стать ежедневные омлеты и овсянка. Ничего не евший со вчерашнего вечера он определенно предпочел бы что-нибудь более содержательное, но выбирать не приходилось. С голоду сегодня не умрем – уже хорошо!

– Ну что, док? Есть у нас какие-нибудь просветы? – забрав из автомата свою порцию, Чак подсел к столу напротив Артура.

– Ни единого, – тот вяло поковырял вилкой в своей тарелке, – как я уже говорил, Сильвия замкнула на себя доступ к моим финансовым инструментам, лишив меня всех денег, а теперь она сама в руках военных. У меня не осталось ничего. Так что мне нечем с Вами расплатиться. Можете меня пристрелить, если от этого Вам станет легче.

– Строго говоря, я своих денег еще не заработал. Я же так и не смог вернуть Вам дочь. Да и мою машину вернуть неплохо бы. А потому я считаю, что еще ничего не закончено, – Чак прервался, чтобы прожевать кусок омлета, – если я каким-то образом сумею представить дочь пред Ваши светлые очи, то это поможет решить финансовый вопрос?

– К чему эти гипотетические рассуждения?

– И все же?

– Да, думаю, поможет, – ученый бросил вилку и вновь обхватил голову руками, – при нашем первом разговоре мне казалось, что затребованный Вами гонорар чрезмерно высок, а сейчас я бы с радостью отдал бы все, лишь бы прекратить этот нескончаемый кошмар!

– Ловлю на слове! – Чак достал коммуникатор и его пальцы забегали по экрану.

– Не болтайте глупостей! Девочка сейчас на борту крейсера, под охраной как минимум роты спецназа! Это же неприступная крепость, штурмовать которую не осмелился бы даже весь флот Конфедератов! К чему эти бесполезные фантазии!?

– У любой крепости всегда имеются свои уязвимые места, – техник усмехнулся, – тем более, когда она называется «Троя», а потому… это что еще за ерунда!?

– Что еще не так?

– Я не могу подключиться к своему личному серверу! Связь в порядке, но он меня не впускает!

Артур вдруг расхохотался.

– Добро пожаловать в наш клуб! – он даже протянул руку, собираясь панибратски хлопнуть Чака по плечу, но в последний момент сдержался.

– На что это Вы намекаете? – вскинул голову Чак.

– В чем-чем, а в педантичности и последовательности Сильвии не откажешь – она прибирает к рукам все, что может представлять для нее какую-то ценность. Проверьте-ка еще свои счета – там Вас тоже могут поджидать сюрпризы.

На лице техника читалось явное сомнение, но он все же последовал совету и вскоре обнаружил, что и все его финансовые инструменты теперь недоступны. Все его попытки разблокировать систему успеха не принесли, и он раздосадовано бросил коммуникатор на стол.

– Я, знаете ли, хотел бы получить некоторые разъяснения, – его голос звенел от еле сдерживаемого бешенства, – что за игру вы тут затеяли вместе со своей девчонкой?

– Это ее игра, а не моя, – хмыкнул Артур, – поганка пустила по миру меня, своего родного отца, а теперь еще и Ваши карманы обчистила. То ли она собирает необходимые ей ресурсы, то ли просто лишает нас возможности вмешиваться в ее планы. Впрочем, сути это не меняет – мы оба теперь нищие, как церковные крысы.

– Проклятье! – взорвался Чак, – как, черт подери, как она смогла получить доступ ко всем моим сервисам!?

– Я же говорил, ей достаточно лишь понаблюдать за Вами несколько минут, чтобы выяснить всю подноготную от детских страхов и грехов молодости до затаенных амбиций и планов на будущее.

– Как!? Как ей это удается!?

– Неизвестно, – ученый пожал плечами, в своем безразличии разительно контрастируя с разгоряченным техником.

– Ну, знаете ли… если раньше мною двигало банальное желание подзаработать, то сейчас речь идет уже о личной мести! Я не успокоюсь, пока не верну все, что она у меня похитила. Если Ваша дочь решила объявить мне войну, то она ее получит! И это уже не шутки!

– Тише, тише! Я понимаю Ваши чувства, поскольку не так давно и сам угодил в аналогичную ситуацию.

– Вот только я, в отличие от Вас, не намерен сидеть, сложа руки, и сокрушаться о судьбах мира, тем более что повлиять на эти самые судьбы нам вполне по силам!

– Ваш оптимизм, несомненно, радует, но мы с Вами сейчас оказались в столь глубокой яме, что я не вижу способа, как мы могли бы из нее выбраться. Ведь с пустыми карманами особо много не навоюешь.

– Что, у Вас совсем ничего не осталось?

– Абсолютно.

– А вот мне кажется, что Вы несколько прибедняетесь – Чак демонстративно окинул оценивающим взглядом богато обставленную столовую с автоматической кухней и дорогой эксклюзивной мебелью.

– Умерьте пыл, – Артур невесело усмехнулся, – дом со всем имуществом находится в закладе, я проверял. Счета и ценные бумаги – сами знаете. А мой глайдер почти наверняка числится в угоне. Да у нас даже на то, чтобы его заправить, денег нет! Полный ноль!

Положение и впрямь выглядело аховым. Ситуация требовала осмысления, а потому Чак откинулся на спинку и закрыл глаза, перетасовывая в уме все доступные ходы. Сидящий напротив ученый терпеливо ждал. Он был уже готов окончательно поддаться отчаянию, но спокойствие Чака вселяло в него робкую надежду, похожую на ожидание чуда. Прошло чуть больше минуты, когда уголки губ техника чуть дрогнули, словно ему на ум пришла некая забавная мысль.

– И все же, у Вас имеется одна вещь, из которой вполне можно извлечь некоторую пользу.

– Что именно?

Чак открыл глаза и пристально посмотрел на Артура.

– Ваш пистолет.

– Мой…? Вы что, предлагаете кого-нибудь ограбить!?

– Пф! И это мне говорит интеллигент! – Чак закатил глаза в картинном негодовании, – я предлагаю его продать. В наше непростое время обзавестись такой игрушкой легально почти невозможно, а потому я рискну предположить, что Ваш ствол нигде за Вам не числится. Верно?

– Надеюсь, что так.

– Еще одно из увлечений юности? – Чак взмахнул рукой, упреждая реплику ученого, – можете не отвечать, меня Ваши секреты не интересуют. А вот на пистолет я бы взглянул. Вы позволите?

Артур вытащил оружие из кармана, в котором его держал все это время. Сейчас, при свете солнца, лежащий на белоснежном обеденном столе матово-черный пистолет смотрелся откровенно угрожающе. Подумать только, несколько часов назад он, Артур, был почти готов пустить его в ход. Быть может там, на высоте двухсот этажей, в продуваемой яростным ветром темноте, система ценностей и впрямь претерпевает существенные изменения, провоцируя нечто вроде легкого помешательства?

Он разрядил его и протянул через стол, держа рукоятью вперед.

Чак внимательно осмотрел оружие, затем в несколько быстрых движений разобрал и изучил уже отдельные узлы и детали. Снова собрав пистолет, он положил его аккурат посередине столешницы и выдал свой вердикт:

– Не самый плохой вариант, хотя и несколько запущенный. Довольно старый образец, лет пятнадцать, если не ошибаюсь, но стреляли из него мало, так что износа почти нет, а вот обслуживанием и чисткой откровенно брезговали. Много за него выручить вряд ли удастся, но с чего-то же надо начинать. Хоть Ваш глайдер заправим, в конце концов.

– Поступайте, как считаете нужным.

– Ладно, давайте попробуем сварить кашку их этого топора, – техник опять взялся за коммуникатор.

– Учите, – напомнил ему Артур, – все Ваши контакты почти наверняка также оказались в распоряжении Сильвии. Тут стоит проявить осторожность и без необходимости не рисковать.

– Не волнуйтесь, – Чак постучал себя пальцем по лбу, конфиденциальную информацию я доверяю только своей голове.

Он набрал номер и приготовился хорошенько поработать. Тот, кому он звонил, относился к категории людей, старательно избегающих любой публичности и обустраивающих все подступы к своей персоне максимумом препон, дабы удержать праздную публику на почтительном расстоянии. Деньги любят тишину, знаете ли. Тем более, если речь идет о столь щепетильном деле, как торговля оружием.

После обхода целого ряда блокировок, ложных автоответчиков и череды перекоммутаций Чак, наконец, услышал живой человеческий голос:

– Я Вас внимательно слушаю, – тот, кто все же сумел пробиться через все эти баррикады, заслуживал уважительного отношения.

– Привет, Мико! Чертовски рад тебя слышать!

– Ах ты, чумазый проказник! Сколько лет, сколько зим! – радость собеседника была совершенно искренней, – чем обязан таким вниманием?

– У меня есть для тебя предложение.

– Нет, чтобы просто поболтать! Ладно, говори.

– «Когель-Уэсс»-24. В хорошем состоянии. «Чистый».

– С чего это тебя на антиквариат потянуло?

– Пытаюсь осваивать новые рынки. Ну, что скажешь?

– Сколько их у тебя?

– Один.

– Один ящик?

– Один… – Чак замялся, – один штука.

– Та-а-а-к, – протянул Мико, и через световые года донесся его тяжелый вздох, – во что ты опять влип?

– Лучше тебе не знать, поверь.

– Ладно, все с тобой ясно. Выкладывай, что тебе нужно.

* * *

Майор выглянул из-за плеча Кехшавада, наблюдая за суетящимися вокруг Сильвии врачами, и озабоченно поджал губы.

– Я все же полагаю, – заметил он осторожно, – что мы с этой девчонкой несколько, м-м-м… выходим за рамки дозволенного.

– Ценю Вашу заботу, – буркнул адмирал, – но я вполне могу обойтись без посторонних советов.

– Но если в сенате или министерстве об этом прознают…

– Держите язык за зубами, и все будет в порядке. В конце концов, если уж дело дойдет до суда, то я обязательно упомяну, что Вы выступали против, – Кехшавад обернулся и смерил адъютанта насмешливым взглядом, – ну что, полегчало?

– Не особо, – майор отступил к стене, чтобы хоть таким образом обозначить дистанцию между собой и происходящим в комнате.

По приказу командующего Сильвию доставили в корабельную операционную. К ее приходу на столах разложили целую коллекцию изделий из сверкающей хирургической стали, от одного устрашающего вида которых даже майору сделалось дурно. Он старательно убеждал себя, что адмирал блефует, и никогда не решится применить методы «интенсивного допроса» к ребенку, но всякий раз, когда майор бросал взгляд на лицо Кехшавада с плотно сжатыми губами, от его уверенности оставалась лишь жалкая тень, и процедуру успокоительного самовнушения приходилось начинать по новой.

За годы войны адмирал накопил богатый опыт вытрясания информации из самых упрямых и подготовленных агентов противника. Злые языки поговаривали даже, что он получает извращенное удовольствие от раскалывания таких крепких орешков. И маленькая девочка, оказавшаяся в его руках, выглядела хрупкой елочной игрушкой, попавшей под безжалостный гидравлический пресс.

Сильвию усадили в огромное кресло, установленное посередине помещения, и надежно зафиксировали, притянув ремнями ее руки и ноги. Осознавая полную бессмысленность сопротивления, девочка даже не пыталась вырываться или кричать, и только взгляд ее глаз, с ненавистью буравивших адмирала, давал понять, что она о нем думает.

Закончив с ее размещением, медики приступили к установке электродов, которых они налепили на Сильвию десятка с два, не меньше. На лоб, шею, запястья и щиколотки – в итоге малышка оказалась буквально опутана проводами как мотылек, угодивший в паутину. Один из санитаров запер тяжелую входную дверь, чтобы ни один звук не просочился наружу, и кивнул Кехшаваду, сообщая, что все готово и можно приступать.

Адмирал подошел ближе, встав так, чтобы стол с инструментами располагался между ним и полулежащей в кресле Сильвией и принялся с задумчивым видом рассматривать орудия для истязания плоти, словно выбирая блюда из меню. Краем глаза он наблюдал за девочкой, которая к его досаде упорно отказывалась опускать взгляд к скальпелям и ланцетам, продолжая сверлить глазами его лицо.

– Ну-с, с чего начнем? – поинтересовался он с наигранным весельем, – ногти, зубы, коленные чашечки?

– Да-да, сделайте мне маникюр! – в тон ему отозвалась Сильвия, – и укладку, а то этот унылый горшок на голове меня уже утомил. Отцу всегда было наплевать на мой внешний вид.

– Все хорохоришься, – Кехшавад неодобрительно покачал головой, – а я ведь не шучу.

– Так я и не смеюсь вроде бы.

– В соответствии с канонами жанра примерно сейчас ты должна заявить, что я не посмею, что с рук мне это не сойдет или еще что-то в таком роде. Ну?

– А это поможет?

– М-м-м… нет.

– Тогда какой прок? – Сильвия попыталась пожать плечами, но из-за тугих ремней она смогла лишь чуть шевельнуться.

– Ну, мне интересна твоя точка зрения на то, чем мы тут занимаемся.

Отсутствие хоть какой-то внятной реакции с ее стороны и впрямь здорово раздражало Кехшавада. Если ты пытаешься запугать человека, то требуется обратная связь, чтобы знать, что твои угрозы достигают цели. А если подопечный никак не реагирует, то затея теряет смысл. Какой резон в устрашении бесчувственного манекена?

– Моя точка зрения? – малышка ухмыльнулась, – что ж, вот она: в соответствии с «Договором о взаимном доверии» Ваш крейсер в любой момент может быть подвергнут инспекции, отказать которой Вы не имеете права. А после его визита на Серену-2 оснований для проведения такой проверки более чем достаточно. Так что запрос может поступить в любой момент. А находящаяся на борту маленькая девочка, да еще со следами пыток на теле, вызовет немало вопросов. А поэтому все, чем мы тут с Вами занимаемся – дешевый спектакль с бездарными актерами. Так что да, Вы не посмеете, потому как с рук Вам это не сойдет.

– Девчонка права, – поддакнул майор, – с нас шкуру спустят, если узнают.

Кехшавад сделал себе мысленную пометку как можно скорее подобрать себе нового адъютанта. Нынешний годился только для мирной штабной работы, а в ситуации, требующей решительных и жестких действий, начинал беспомощно мямлить и звать маму.

– Твое пребывание на борту объясняется тем, что на Серене-2 мы вызволили тебя из лап похитителей и теперь собираемся вернуть родителям, – командующий перешел от стола с хирургическими инструментами к небольшому пульту и положил на него руку, – кроме того, с чего ты взяла, что на теле обязательно должны оставаться какие-то следы?

Он нажал на одну из кнопок, и Сильвия пронзительно закричала, до звона натянув удерживающие ее ремни.

– …а твой изможденный вид объясняется тем, что похитители содержали тебя в нечеловеческих условиях и обходились с тобой крайне неласково, – Кехшвавад отступил назад и сложил руки на груди, точно художник, оценивающий свежий мазок на своем полотне.

– Адмирал, – создавалось впечатление, что заряд прошел мимо цели и угодил в майора, который был бледен как мел, а его голос превратился в дрожащий шепот, – это же всего лишь ребенок!

– Внешность обманчива, молодой человек.

– Сукин сын! – Сильвия сплюнула кровь на пол, – гнида!

– Вот видишь! – командующий довольно осклабился, – я же говорил! Под этим невинным детским личиком скрывается самый настоящий дьявол! Только маленький.

– Осталось объяснить это инспекционной комиссии, – майор оставался преисполнен пессимизма.

– Не волнуйся, если эта чертовка продолжит упрямиться, то мы переместимся в более укромное местечко, где нас никто не побеспокоит. Там у нас будет гораздо больше возможностей, чтобы найти общий язык, и мы его обязательно найдем! Верно, Сильвия?

Адмирал подмигнул девочке, но та вместо ответа лишь снова плюнула.

– Слушай, детка, – он постучал пальцем по пульту, – у меня тут еще много кнопочек. Они разных веселеньких цветов и под некоторыми из них есть весьма занятные подписи.

Кехшавад наклонился, рассматривая панель управления и что-то мурлыча себе под нос.

– Вот, например – «Морозное утро»!

Он нажал другую кнопку, и Сильвия по-змеиному зашипела, сотрясаемая мелкой дрожью от которой даже зазвенели скальпели на столах. На ее губах проступила розовая пена. Майор промычал что-то нечленораздельное и отвернулся, зажимая ладонями рот.

– …так что забавляться мы с тобой можем еще долго и разнообразно, – адмирал склонился над своей подопытной, – но результат один – тебе придется стать хорошей девочкой.

– Так Вы… ничего… не добьетесь! – прохрипела Сильвия, не открывая глаз, – я не буду… играть в Ваши… игры.

– Мой богатый личный опыт с тобой не согласен, – по знаку Кехшавада один из медиков протер салфеткой ее испачканный в крови подбородок.

– Вы – болван! – устало вздохнула девочка, – дело не в моем нежелании или упрямстве. Просто я не могу сосредоточиться на том, что мне неинтересно. И Ваши… забавы тут ничего не изменят. Невозможно человека чем-то увлечь насильно.

– Ну, не все сразу, конечно, но, думаю, мы найдем выход из положения. Будем действовать поэтапно. Начать мы вполне можем с задач, которые вряд ли оставят тебя равнодушной, а дальше – посмотрим.

– Вот уж не думаю, что в Вашем репертуаре найдется что-то, способное меня заинтриговать.

– Тогда у меня для тебя сюрприз! А вот приятный он или нет – решать тебе.

– Что еще за сюрприз?

– Давеча, не Серене-2 ты приложила немало усилий, чтобы отправить в лучший мир своего отца и… как там его… дядю Чака, – Кехшавад подошел к ее креслу, – так вот, среди того разгрома, что ты учинила на «Оси неба», их тел так и не нашли. Только несколько небольших пятен крови – предположительно, речь идет о незначительной царапине. Ну как, уже лучше?

Сильвия приоткрыла один покрасневший глаз и искоса взглянула на командующего, но ничего не сказала.

– Похоже, я все-таки сумел завладеть твоим драгоценным вниманием, – адмирал удовлетворенно кивнул, – так вот, есть подозрение, что этот твой «дядя Чак» – вовсе не тот, за кого он себя выдает.

– Спасибо, я и сама догадалась.

– Просто чудесно! Тогда ты должна понимать, что человек столь специфических талантов вполне способен причинить нам с тобой массу совершенно ненужных хлопот. Ты ведь неспроста пыталась от него избавиться.

– Кто бы он ни был, сейчас ему до нас не добраться, – лицо майора вновь обрело нормальный цвет, а голос – привычную самоуверенность, – мы же на крейсере, как-никак.

– И все же, чтобы обезопасить себя от любых неожиданностей, я хотел бы прояснить этот вопрос до конца. И ты, Сильвия, мне в этом поможешь.