Текст книги "Последняя Конституция Советского Союза. К вопросу о создании"

Третий этап (1973–1974 гг.)

8 февраля 1973 года на заседании Политбюро ЦК КПСС рассматривался пункт «К вопросу о проекте Конституции СССР». Секретариату ЦК было поручено определить состав рабочей группы и организовать работу так, чтобы уже осенью того года представить проект в Политбюро¹⁹⁸. Рабочая группа была сформирована, её возглавил её заведующий Международным отделом ЦК КПСС Б.Н. Пономарёв. В своём дневнике его подчинённый А.С. Черняев записал по этому поводу в тот же день: «Б.Н. явно хочет внедриться в это дело»¹⁹⁹.

Именно в это время, в 1973 г., в аппарате Президиума ВС СССР возвращаются к ранее отвергнутому тексту проекта Конституции 1968 года. Рабочая группа пыталась достичь «симбиоза»: с одной стороны, исходить из положений действовавшей Конституции 1936 года, достаточно себя оправдавшей в государственном строительстве, с другой стороны, провести серьёзные идеологические, политические, экономические и юридические новации в проекте, но так, чтобы они не входили в противоречие с прошедшими успешную проверку временем конституционными установлениями. Как следует из хронологического перечня событий одного из создателей Конституции (сначала в аппарате Президиума ВС СССР, затем – в ЦК КПСС) А.И. Лукьянова, весной 1977 г. рабочей группой был представлен доработанный предварительный вариант, составленный ещё во второй половине 1973 г. Этот доработанный вариант сохранился в материалах аппарата Президиума ВС СССР²⁰⁰. Он концептуально отличался от предыдущих проектов тем, что дал системную характеристику не только Советского государства как такового, но и – в самом начале – советского общества. Сама эта мысль, к слову, очень близка к тому, что хотели сделать на «хрущёвском» этапе создания Конституции – создать Основной закон и государства, и общества в связи с идеей перехода к коммунистическому общественному самоуправлению. В объяснительной записке к проекту подобная новация мотивировалась в скобках так: «Первая Советская Конституция (1918 г.), разработанная под руководством и при личном участии В.И. Ленина, была выдержана не просто в стиле юридического, но и политического документа»²⁰¹. В проекте 1973 г. разделы о советском обществе были представлены в виде глав о политической, экономической системе, социальных и духовных отношениях, внешней политике государства. Противоречий идеологического характера здесь нет: общенародное государство – союз рабочего класса, крестьянства и интеллигенции; говорится о построенном развитом социалистическом обществе и построении коммунизма как высшей цели. Тем не менее политической основой в СССР являются Советы народных депутатов, а руководящей и направляющей силой государства и общества – КПСС. Не было ли в этом противоречия? Об этом пойдёт речь во второй главе книги, посвящённой статье о руководящей роли КПСС. Раздел о правах, свободах и обязанностях граждан был перемещён в начало Основного Закона и содержал пространный перечень, что объяснительной запиской к проекту объяснялось так: «Этим подчёркивается, что советский строй гуманистичен по своей природе, что в центре внимания Советского государства находится забота о человеке, о его благе»²⁰². Система органов государственной власти в проекте во многом преемственна той, что была установлена в Конституции 1936 года, хотя есть определённые новации, о чём будет сказано в других главах данной книги. Объяснительная записка к проекту говорила о преемственности и стабильности в развитии государственного строя, отмечая при этом следующее: «Вместе с тем построение развитого социалистического общества требует дальнейшего совершенствования этой системы»²⁰³. Содержится глава о специальном Комитете конституционного контроля для проверки соответствия законов и конституций субъектов Союза Основному Закону СССР, что объясняется в записке к проекту «необходимостью создать специальный механизм, с помощью которого Верховный Совет будет осуществлять прерогативы Союза ССР, связанные с обеспечением строгого соблюдения Конституции СССР»²⁰⁴. В целом создаётся впечатление, что цель разработчиков – соединение традиций и новаций конституционного регулирования – была достигнута.

В то же время были и обсуждения по структуре и содержанию проекта. Сотрудник аппарата Президиума ВС СССР В.К. Григорьев в 1973 г. составил записку о структуре проекта Конституции, в которой, например, в названии главы о государственной символике отразить не только герб и флаг, но и столицу, поскольку герб и флаг не раскрывают всей символики того или иного государства: «К символам также относятся аллегорические изображения данного государства: Марианна и гальский петух для Франции, лев – для Англии, Валькирия – для Германии, Британский и Фламандские львы и т. д.»²⁰⁵.

Задумывались и над национально-государственным устройством страны, в частности в 1973 г. составлялась справка о преобразовании автономных республик в союзные: автор делал вывод о том, что при такой постановке вопроса должны учитываться как перестройка и расширение аппарата управления с дополнением его национальными кадрами, так и экономическая целесообразность изменения статуса для всего СССР, и политическая, поскольку первое такое решение может стать прецедентом для остальных автономных республик, которые будут ходатайствовать о преобразовании их в союзные²⁰⁶. Не исключено, что подобные соображения легли в основу сохранения статус-кво в вопросе национально-государственного строительства в проекте Конституции.

В связи с обращением к идее полновластия Советов и Верховного Совета СССР как высшего законодательного, распорядительного и контролирующего органа государственной власти, очевидно, была составлена информационная справка «О законодательном процессе в Верховном Совете СССР»²⁰⁷.

Имели место и дискуссии. Это показывает записка «О некоторых принципиальных сторонах предварительного варианта проекта Конституции СССР» (Э. Кузьмин, 23 января 1974 г.)²⁰⁸. В ней автор усомнился в необходимости отражения идеи самоуправления и руководящей роли партии в Конституции, а также предлагал обсудить давний вопрос об изменении порядка формирования Совета Национальностей – палаты Верховного Совета СССР – не прямыми выборами от граждан, а косвенными, то есть избираться депутаты могли бы Верховными Советами союзных республик.

«Конституционные ожидания» (1974–1976 гг.)

Путь к новой Конституции прокладывался ещё несколько лет. Пока работа над новым проектом была остановлена, появились «конституционные ожидания» среди сотрудников аппарата Президиума ВС СССР – они в 1975–1976 гг. подавали свои замечания, предложения, справки по тем или иным конституционным вопросам. Перечислим некоторые документы, подготовленные сотрудниками аппарата: справка «О законодательной деятельности Президиума Верховного Совета СССР» (П.П. Гуреев, 1975 г.)²⁰⁹; записка «К вопросу о подготовке новой Конституции СССР» (июль 1975 г.)²¹⁰; записка «О понятии “Советы депутатов трудящихся”» (К.Ф. Шеремет, 1976 г.)²¹¹; «Сопоставление Международных пактов о правах человека с предварительным вариантом проекта Конституции СССР» (примерно 1976–1977 гг.)²¹². О том, что ведётся тщательная работа над новой Конституцией СССР, было сказано в докладе Л.И. Брежнева на XXV съезде КПСС в 1976 году²¹³.

Перечисленные документы сотрудников аппарата Президиума ВС СССР имели значение в рассмотрении вопросов конституционной реформы. В записке июля 1975 года без авторства содержатся критические замечания в адрес авторов проекта, в частности подвергается большому сомнению закрепление руководящей роли КПСС в Конституции. В записке К.Ф. Шеремета о терминологии затрагивается насущный вопрос, который стал предметом дискуссии во время всенародного обсуждения проекта в 1977 году, – «трудящиеся» или «народные депутаты»? С одной стороны, ведущим является рабочий класс, с другой – постулируется складывание новой исторической общности – «советского народа». Сопоставление проекта Конституции и Международных пактов о правах человека было актуально в связи с активизацией международного сотрудничества СССР с Западом, периодом «разрядки», Хельсинским актом СБСЕ 1975 года, где тема прав человека была приоритетной, поэтому разработчики Конституции не могли не выдвинуть вопросы внешней политики в начало документа, кроме того, на тот момент достаточные международные обязательства по вопросам прав человека СССР официально принял на себя, следовательно, возникала необходимость соблюдать их, считаться с ними на уровне Основного Закона государства. Косвенно интерес к международному аспекту конституционного проекта в аппарате Президиума ВС СССР подтверждает обстоятельство, о котором писал в 1978 г. американский специалист по советскому праву Джон Хазард: по сведениям обучавшихся тогда праву в СССР американских студентов, полученным от их преподавателей, юристы МИД СССР говорили, что положения о конституционных правах граждан дополнялись для того, чтобы привести их в соответствие с Международными пактами ООН о правах человека²¹⁴. Немало сил отнимала и проводившаяся в 1970-е гг. работа по обновлению советского законодательства. По справедливому замечанию Мартина Николсона, юристы, разрабатывавшие Конституцию, были заняты доработкой общего законодательства (в т. ч. о недрах, природных ресурсах, вопросах брака и семьи, деятельности колхозов и др.), что не давало им шанса полноценно работать над Основным Законом страны²¹⁵. Таким образом, в 1974–1976 гг. имели место «конституционные ожидания» среди сотрудников аппарата Президиума ВС СССР, хотя вопрос о проекте Конституции полноценно не ставился.

Предложения к новой Конституции СССР поступали и от представителей юридической науки. В частности, Г.Е. Петухов писал о необходимости закрепления института конституционного контроля (надзора) в новой Конституции, завершения работы над которой требуют существенные перемены, прошедшие со времени принятия Конституции СССР 1936 г.²¹⁶ О возможности закрепления в Конституции СССР положения об отчётности Совета Министров СССР на сессиях Верховного Совета СССР писал П.Т. Василенков²¹⁷.

Наличие «конституционных ожиданий» показывают письма граждан, поступавшие в Конституционную комиссию. П.Ф. Малахевич в письме, поступившем в канцелярию Президиума ВС СССР 29 апреля 1974 г. из г. Ленинграда, просил: «Прошу сообщить почтовый адрес комиссии, ведущей разработку Конституции, а если таковой нет, то адрес Конституционной Комиссии при Верховном Совете СССР»²¹⁸.

Таким образом, «конституционные ожидания» в период 1974–1976 гг., когда работа над проектом Конституции СССР снова была остановлена, не оставляли представителей государственных органов, науки, населения страны.

Четвёртый этап (март – октябрь 1977 г.)

11 марта 1977 г. Л.И. Брежнев, если верить хронологическому перечню событий А.И. Лукьянова, оговорил вопрос о подготовке новой Конституции СССР²¹⁹. Рабочая группа под руководством Б.Н. Пономарёва продолжила её разработку на основе варианта 1973 года. В конце апреля 1977 г. состоялось обсуждение проекта на Политбюро ЦК КПСС, в мае состоялся Пленум ЦК, в целом одобривший проект²²⁰, потом – заседание Конституционной комиссии, Политбюро ЦК КПСС и вынесение проекта Конституции на всенародное обсуждение²²¹.

А.С. Черняев, работавший под руководством возглавлявшего рабочую группу ЦК КПСС по созданию проекта Конституции СССР Б.Н. Пономарёва в Международном отделе ЦК, писал 24 мая в дневнике о майском Пленуме ЦК: «Пономарёв, конечно, помянут не был. Да и за пределами аппарата вряд ли знают, что он тут “главная сила” и суетился больше всех»²²². Позже, 28 мая, Черняев записал, что Пономарёва «…не только не делают членом ПБ [Политбюро], но даже намёка не сделали, что это, мол, всё трудами Пономарёва – с Конституцией-то!!»²²³. Видимо, у заведующего Международным отделом ЦК КПСС имелись карьерные амбиции, когда он взялся за руководство рабочей группой ЦК по подготовке Конституции.

После одобрения проекта Конституции СССР на Пленуме ЦК КПСС и на заседании Конституционной комиссии началось его всенародное обсуждение. Обсуждение вскрыло разные настроения и мысли простых людей – от радостных до грустных, от недоброжелательных до приветствующих. Об этом будет подробно рассказано в каждой из глав книги. Поправки, которые показались приемлемыми, были обобщены в аппарате Президиума ВС СССР и учтены в тексте Конституции. Этим занималась специально организованная группа сотрудников аппарата Президиума, а также В.И. Васильев, бывший с 1964 г. начальником Секретариата Президиума ВС СССР. Его экземпляры текста проекта для всенародного обсуждения с выделенными фломастерами и ручками разными типами поправок, предложенных за эти несколько месяцев, сохранились в архиве²²⁴.

Э.Л. Кузьмин, один из сотрудников аппарата, благосклонно относился к нему: Васильев «всегда производил самое благоприятное впечатление своей доброжелательностью, отсутствием присущей чиновникам такого ранга чрезмерной фанаберии и, думалось, вполне искренним желанием помочь, используя свои немалые возможности, сотрудникам аппарата»²²⁵.

В конце сентября прошло заседание Конституционной комиссии, где проект Конституции с поправками по итогам всенародного обсуждения был одобрен²²⁶. 4–7 октября 1977 года состоялась сессия Верховного Совета СССР, на которой голосованием депутатов был принят проект Конституции СССР²²⁷.

О роли Л.И. Брежнева в создании последней Конституции СССР

В советской литературе утверждалось, что Конституция СССР 1977 года была разработана и принята в первую очередь под руководством Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева²²⁸. В современной литературе устоялось мнение о том, что Л.И. Брежнев совсем или почти совсем не принимал участия в создании Конституции СССР. Е.А. Лукьянова, ссылаясь на информацию, полученную от непосредственных участников конституционной реформы, утверждает, что Брежнев внёс только одну поправку в проект – в статью 66, где в связи с обязанностью родителей заботиться о детях предложил сказать об обязанности совершеннолетних детей заботиться о родителях²²⁹. Это мнение, правда, без ссылки на первоисточник, продублировал в своей статье В.В. Мамонов²³⁰. В.Л. Шейнис, считая, что имела место общая установка Политбюро ЦК КПСС на восхваление деятельности Генерального секретаря, полагал, что в 1977 г. «Брежнева объявили “вдохновителем и творцом Конституции”»²³¹, т. е. тем самым подразумевал, что он не принял самостоятельного участия в её подготовке, – более того, Шейнис отметил там же в примечании, что Брежнев хотя бы не помешал принятию Конституции.

Представляется, что представленные в литературе оценки роли Л.И. Брежнева в создании союзной Конституции нуждаются во внимательном рассмотрении. Многолетняя история создания и принятия последней Конституции СССР как одного из важных преобразований той эпохи даёт возможность рассмотреть всю деятельность этого человека в ходе конституционной реформы.

В 1960 г. Брежнев занял пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР – руководителя высшего органа государственной власти в стране, сменив на этом посту К.Е. Ворошилова. Брежнев занимал его до лета 1964 г., пока его не сменил А.И. Микоян. О том, как в Президиуме Верховного Совета СССР его новый руководитель проявлял себя, вспоминает сотрудник аппарата Президиума Юрий Королёв: «…Брежнев не занимался глубоко и серьёзно делами Верховного Совета, поскольку был занят в другой сфере, однако далеко от парламента не уходил. В период его пребывания на посту Председателя Верховный Совет принимал важные законы. Но каков был личный вклад Брежнева в разработку и принятие этих законов, я бы определять не взялся. Ведь всё сколько-нибудь серьёзное готовилось в аппарате ЦК и поступало к нам только через Политбюро, а точнее, через Хрущёва»²³². Рассмотрим эту оценку с позиций архивных документов.

Во многом деятельность Л.И. Брежнева как Председателя Президиума ВС СССР в вопросе создания новой Конституции была как минимум организационной.

Это подтверждает, например, стенограмма заседания Президиума от 16 июня 1962 г. Брежнев начал его с вопроса о разработке и принятии новой Конституции СССР: «Хотя Н.С. Хрущёв сказал, что никто нас в шею не гонит, это верно, но надо учитывать, что летом начнутся отпуска… а работа эта очень ответственная, серьёзная…Прежде всего условимся, что давайте работать над всей Конституцией, не только над той частью, которая поручена нам»²³³. Он отметил, что недавно были приняты Конституции Китая, Вьетнама, Чехословакии, ГДР, и, несмотря на то что Конституция СССР должна пойти дальше этих документов в своём развитии, председательствующий отметил: «…изучить эти конституции следует, и я достану их, и мы направим их членам нашей подкомиссии, а может быть, и всем членам Президиума Верховного Совета СССР»²³⁴. Брежнев обратил внимание на присутствовавших на заседании Председателей Президиумов Верховных Советов союзных республик: «…очевидно, они создадут у себя подгруппы – из своих юристов, наиболее способных работников своего аппарата, привлекут учёных, передовых людей и начнут работать»²³⁵. Также выступающий отметил, что собирается проводить встречи с членами Подкомиссии по вопросам государственного управления, деятельности Советов и общественных организаций, председателем которой он являлся, и организовать группу по работе с проектом Конституции в самом Верховном Совете СССР – возможно, речь шла о сотрудниках аппарата Президиума.

Слова Брежнева об обращении к зарубежному конституционному опыту подтверждаются тем, что вскоре после заседания Президиума ВС СССР по его поручению с сопроводительным письмом от 23 июня 1962 г. от имени начальника Секретариата Президиума ВС СССР К.У. Черненко членам Подкомиссии по вопросам государственного управления, деятельности Советов и общественных организаций (в составе Конституционной комиссии) были направлены материалы – Конституции Румынии, ГДР, Монголии, Чехословакии, Вьетнама, Польши²³⁶. Значит, у Брежнева был выработан общий подход к проблеме – создавая Основной Закон страны, не опираться только на собственный советский опыт, но и посмотреть, что полезного следует позаимствовать у стран соцлагеря. К слову говоря, та же идея об усилении власти Советов (постоянные комиссии, права депутатов, контрольные функции) – от местных до Верховного во всём СССР – была в том числе воспринята из опыта государственного строительства стран Восточной Европы.

Организаторские способности Л.И. Брежнева проявились и в определении основ, из которых следовало исходить всем, кто был причастен к разработке раздела о государственном строе в Конституции. Он обозначал эти основы разными способами. Одним из таковых являлась передача замечаний на проект раздела по «ВЧ» – специальной правительственной связи. Сохранились тексты продиктованных Брежневым через К.У. Черненко замечаний в адрес сотрудников аппарата Президиума ВС СССР и членов Подкомиссии. 17 июля 1962 года, в частности, он передал следующие замечания: необходимо стремиться к чёткости, ясности, лаконичности изложения материала; в свете концепции «развёрнутого строительства коммунизма» продумать соотношение Советов, общественных организаций и самодеятельных коллективов трудящихся; понять, как следует записать в Конституции руководящую роль партии; исходя из действующего государственного строя, проработать вопрос о роли трудящихся в работе Советов и об оживлении советской работы вообще; выделить вопрос о законодательной инициативе; прояснить вопрос о местных Советах и их отношениях с низовыми ячейками общественных организаций; убедительнее прописать вопросы избирательной системы (есть ли необходимость в производственном принципе выборов – например, по предприятиям); была подчёркнута важность творческого подхода к каждому вопросу, необходимость исходить из жизни народа, в связи с чем следовало направить сотрудников в командировки и посмотреть жизнь людей на местах; рассмотреть вопрос о постоянных комиссиях Советов и их контролирующих функциях. Результатом решения всех задач должны были стать проект статей и пояснительная справка к нему; если в этом была необходимость, то стоило обратиться к опыту государственного строительства, к архивным материалам по истории создания советских Конституций²³⁷. Брежнев предполагал, что уже к началу августа те, кто работал с материалами по проекту раздела, уже представят серьёзные результаты.

10 августа 1962 г. Л.И. Брежнев снова передал замечания по правительственной связи через К.У. Черненко. Он отметил большую проработанность нового варианта проекта раздела по сравнению со старым, но предостерёг от того, чтобы вопросы соотношения государства и общества, народовластия не уходили «в область чистой теории»; призывал «не отрывать их от жизни, от окружающей нас действительности…»²³⁸. Из конкретных замечаний по тексту раздела прозвучали следующие: отразить аспект организованности советского общества в связи с провозглашением идеи «общенародного государства»; полнее раскрыть вопрос об участии общественных организаций в деятельности Советов («…такой богатый материал есть в жизни…. Вот почему я просил товарищей поехать в республики и области…»²³⁹), обратиться к ранее написанным в аппарате Президиума Верховного Совета СССР справкам и запискам по конституционным вопросам, устанавливать связи с общесоюзными органами общественных организаций для того, чтобы они представили свои материалы к проекту; серьёзнее проработать вопрос о Советах, выделить для этого специальную группу из сотрудников аппарата Президиума; лучше проработать вопрос о постоянных комиссиях Советов, делая его практическим, а не теоретическим («…создаётся впечатление, что мы пока механически повторяем положения Программы и мало думаем о творческом их применении в жизнь, в практические дела»²⁴⁰); смотреть не только на проект раздела Конституции, но и на перспективу, обозначить важные вопросы, которые не найдут отражения в проекте (работа с письмами трудящихся, работа суда и прокуратуры, наградное дело, парламентские связи и др.); лучше отразить в проекте вопросы государственного плана и бюджета страны в связи с работой Верховного Совета СССР; отдельно выделить вопрос о парламентских связях Верховного Совета СССР из всех международных дел; «укрупнить» проект, избавив его от излишне детального регулирования вопросов; дать пояснительную справку к проекту, указав конкретные причины новаций в нём; привлечь учёных, юристов к созданию проекта; сделать сравнительный текст действующей Конституции и нового проекта с объяснением к каждой статье на полях.

Все эти указания Л.И. Брежнева в той или иной степени были реализованы как в формальном (составление справок к проектам раздела, составление сравнительных таблиц, привлечение учёных), так и в содержательном (вопросы усиления деятельности Советов, роли партии, соотношения Советов и общественных организаций) смысле. Командировки с целью узнать, как работают местные органы власти и как люди оценивают их работу, действительно проводились: сохранилась справка о поездках сотрудников аппарата Президиума от 24 августа 1962 г. за подписью П.В. Туманова, в которой говорится о том, что местные Советы оживились в последнее время и занимаются разносторонней деятельностью²⁴¹; помощник Л.И. Брежнева Виктор Голиков съездил в том же году в Молдавию, где проект раздела Подкомиссии был сначала воспринят как проект всей Конституции, но с местными академиками провели обстоятельную беседу: согласно записке Голикова от 8 октября 1962 г., они пожелали выделить в Конституции основную задачу общественных организаций, сказать больше о постоянных комиссиях Верховного Совета СССР, определить положение местных Советов и их исполкомов, усилить органы государственного контроля²⁴². Как видим, в данном случае предложения с мест шли в одном русле с идеями союзного руководства, а потому и были отражены в проекте союзной Конституции.

Обсуждения материалов, подготовленных в аппарате Президиума Верховного Совета СССР, показывают, что непосредственные исполнители исходили из указаний организатора всего процесса работы в Президиуме – Л.И. Брежнева. М.П. Георгадзе на совещании сотрудников аппарата Президиума 17 июля 1962 г. сказал: «В каком направлении нам работать? Вы знаете, когда уезжал Л.И. Брежнев, то он сказал – всё, что существует, под этим углом и работайте. Но если возникнут новые вопросы, то по ним тоже работайте. Но документ надо готовить один»²⁴³. В вопросе о том, что роль партии надо отразить и подумать, как это сделать, также имело место единодушие ввиду указания Брежнева – на совещании 1 августа 1962 г. заведующий Юридическим отделом аппарата Президиума Ф.И. Калинычев сказал: «Насколько я помню, в своих замечаниях товарищ Брежнев указывал на то, что необходимо выделить и поставить на первое место партию»²⁴⁴. Интересно при этом, что позднее, на совещании 24 ноября того же года Брежнев выразил сомнение в том, нужно ли закреплять руководящую роль партии в Конституции, правда, вскоре положение о роли партии будет, как и прежде, отражено в проекте.

Свой вклад в такой организационный успех Л.И. Брежнева, несомненно, внёс К.У. Черненко, заведовавший Секретариатом Президиума, фактически таким образом возглавлявший канцелярию при Брежневе – скорее всего, именно через него проходили все документы, направленные в адрес председателя Президиума. Часто Черненко сам просматривал и правил многие справки и записки, хотя говорить о том, что он брал всю работу на себя вместо Брежнева, не следует. Даже если такая практика была частой, то, насколько представляется из рассмотренных архивных документов, суть всех поступавших бумаг Черненко в любом случае докладывал Брежневу, который давал в ответ организационные распоряжения. К.У. Черненко иногда сам перенаправлял материалы, например референтам аппарата Президиума ВС СССР В.А. Ракушину, И.И. Алаторцеву, чтобы они имели их в виду для дальнейшей работы. Вот что вспоминает о роли Черненко сотрудник аппарата Президиума Юрий Королёв: его «со временем окрестили “серым кардиналом”, поскольку он или решал сам за Брежнева многие важные вопросы, или подсказывал варианты решения»²⁴⁵. Помощник Л.И. Брежнева А.М. Александров-Агентов охарактеризовал Черненко так: «…преданный помощник, умный, хорошо организованный и умелый канцелярист, и, пожалуй, не более»²⁴⁶. Думается, что, хоть Черненко и был профессиональным бюрократом, выполнял свою работу грамотно, вряд ли он имел полную автономию в решении всех вопросов – скорее, он и Брежнев решали отдельные вопросы совместно. Их дружба, начавшаяся со времён работы Брежнева в Молдавии, сохранится до конца жизни генсека и даст о себе знать, когда в апреле 1984 г. Черненко как один из «преемников» ушедшего из жизни предшественника будет выдвинут на пост Генерального секретаря ЦК КПСС после смерти Ю.В. Андропова.

Что касается К.У. Черненко как участника процесса создания Конституции, то он достаточно часто выступал от имени Л.И. Брежнева в общении с сотрудниками аппарата Президиума или приглашёнными учёными. Также он читал присланные на имя руководителя документы и даже порой правил проекты материалов, которые должны были поступить лично Брежневу. Например, в феврале 1964 г. был подготовлен проект раздела для Конституции, который следовало представить от Подкомиссии на Конституционной комиссии летом того же года. К нему прилагалась записка – в архиве сохранился её черновик, правленный, судя по почерку, именно рукой Черненко: очевидно, что он рассуждал в русле консервативных убеждений Брежнева работать в рамках существовавшего государственного строя – так, он вычеркнул из текста предложение подготовить дополнительный вариант, чтобы урегулировать положение Государственного Совета СССР как «укрупнённого» и «усиленного» органа, по сути, переименованного и созданного вместо Президиума Верховного Совета СССР; вычеркнуто его рукой было и предложение обсудить на заседании Подкомиссии идею Д. Расулова из ЦК КП Таджикистана о ликвидации Совета Национальностей ВС СССР ввиду решённости национального вопроса в стране²⁴⁷.

Возвращаясь к Л.И. Брежневу, необходимо подчеркнуть, что он продолжал курировать работу над созданием раздела проекта Конституции СССР, за который его Подкомиссия была ответственна. На совещании 3 сентября 1962 г. он отметил, что прочёл подготовленный на данном этапе материал («…познакомился с этими материалами вчера, сидел почти целый день, сегодня с семи часов утра. Это не даёт права сегодня судить по статьям, как дело выглядит»²⁴⁸), что следует привлечь непосредственно членов Подкомиссии к работе, сменить состав сотрудников аппарата, работающих по этому разделу статей Конституции, для того чтобы «свежим» взглядом снова проработать материал; он предложил вариант рассылки материалов тем, кого предполагалось задействовать в работе, с последующим ответом через определённый срок. Были у Брежнева и серьёзные вопросы к проекту – они касались идеологических терминов, например содружества стран «социалистического лагеря» – следует ли так говорить, может быть, слово «лагерь» опустить, тем более, как он сообщил, в самих странах соцлагеря ходят разные толки об этом; он потребовал сокращения повторений и призвал к тому, чтобы уйти от пересказа в конституционном проекте Программы КПСС; говорил Брежнев и о важности учёта предложений граждан и организаций, поступавших по линии и партийных, и советских органов. Само собой, что на первоначальном этапе работы с проектами в 1962 г. необходимо было решить эти вопросы, позднее перейдя к обсуждению более существенных аспектов.

24 ноября того же года Брежнев снова выступил – уже на заседании Подкомиссии, которую возглавлял (у него часто был на руках подготовленный текст выступления, что, впрочем, вовсе не означает, что он не принимал участия в его создании), и честно признался в своей конкретной роли в создании этого проекта раздела Конституции: «Должен сказать, что к этому материалу я, что называется, и пальца не приложил: я читал его, будучи в отпуске, а затем обстоятельства сложились так, – тут кубинские дела отнимали у нас очень много времени, – что я ничего по этим материалам не делал»²⁴⁹. О каких «кубинских делах» идёт речь, читатель может догадаться, – это Карибский кризис осени 1962 г. В тот момент, конечно, было не до проекта Конституции.

Пока проект раздела Конституции разрабатывался, наступили перемены во внутренней политике, о которых Л.И. Брежнев не мог умолчать: «…прошёл Пленум [ЦК КПСС], будет производиться укрупнение районов, перестройка руководства партии народным хозяйством. Всё это я даже ещё и не осмыслил, как и, наверное, другие товарищи»²⁵⁰. Брежнев явно нервничал, поскольку на первом организационном заседании речь шла о том, чтобы подготовить серьёзный материал к концу 1962 года, а уже заканчивался ноябрь: «…время у нас уже истекает. Люди мы взрослые, сказать, что забыли, неудобно»²⁵¹. А всё идут новые преобразования, разделяются партийные комитеты и Советы по специализации, ситуация быстро меняется, и реагировать на это Подкомиссии в работе над конституционным проектом следовало оперативно. Брежнев задавался на заседании вопросом: «Да, два Совета: областной Совет, занимающийся сельским хозяйством, и областной Совет, занимающийся промышленностью. Отражать ли это в Конституции?»²⁵² Когда начальник Главного политического управления армии и флота, а по совместительству – член Подкомиссии А. Епишев сказал ему о том, что стоит посовещаться с Хрущёвым, Брежнев ответил: «Что же мы пойдём спрашивать, когда сами ничего не предлагаем. Нам надо прежде всего себя подтолкнуть»²⁵³. Он понимал, что в случае с Н.С. Хрущёвым и бездействие, и излишняя инициатива могут привести к разным последствиям, поэтому следует действовать осторожно. Были затронуты на совещании и вопросы избирательной системы. Тогда же Брежнев засомневался в необходимости отражения роли партии в Конституции и даже сказал, что «…а вот роль Советов надо обосновать конституционно…»²⁵⁴. Он отметил, что существующий вариант проекта раздела ещё раз правился сотрудниками аппарата Президиума, но он его пока не читал, «хотя каждый день домой брал, но ничего не вышло из этого. Есть ещё и текущие дела»²⁵⁵. Закончилось заседание Подкомиссии тем, что её председатель попросил представить новые материалы к 15 декабря.