Текст книги "Банк. Том 1"

– Та. а.а.а.к… Прежде всего, ты учти, что говоришь с человеком, у которого не финансовое, а инженерное образование. Честно говоря, не знаю, какой из меня там со временем получится безопасник, но со всей откровенностью – финансист из меня точно, как из дерьма пуля. Хоть я в банках и долго работал, но занимался чисто картами, в финансы никаким боком не лез. Объяснений твоих детальных мне явно не понять, давай начнем с чего попроще. Кто отбирает, почему, источник распоряжения? К председателю-то сам ходил? Ты ж к нему в принципе, тоже попасть можешь, сам-то в банке явно не последний…

– Так в нем-то все и дело. Переводит со счета на счет, понятное дело, бухгалтерия, но распорядился председатель, в корень зришь. Мы бы на операциях с деривативами минимум раз в пять больше зарабатывали бы!

Николай снова изрядно обалдел, на этот раз от нахальства Евгения, но на этот раз взял себя в руки намного быстрее. Однако ответить он не успел, так как продумывал, как бы послать собеседника куда подальше, но не сильно его этим обидев. Истинность закона Мерфи в части того, что друзья приходят и уходят, а враги накапливаются, никто не отменял, и в отказе надо бы быть предельно аккуратным. Продумывание тщательно выверенных слов оборвал голос Евгения

– Николай Владимирович, понимаю, что с моей стороны это изрядное нахальство, если не назвать его словами похуже, НО! Прошу не для себя лично или кого-то еще, а только в интересах дела. Это не прибавка к зарплате и не занятие какой-то большей позиции, как можно подумать при упоминании о больших суммах денег, которыми доверяют ворочать. Я лично дошел до своей крайней, если не по названию, так по смыслу должности и выше мне здесь не подняться, да и не больно-то хочется.

Старостенко зацепился за непонятный оборот, дабы выгадать время на раздумья, а то и вообще увести разговор в сторону при возможности.

– Поясни-ка насчет названий и смысла должностей, а то я тут что-то не понял…

– Да чего уж проще… Стать, например, вице-президентом я-то не прочь, но только вице-президентом по ценным бумагам. Отвечать за кредиты, депозиты, и прочие общефинансовые дела нет ни опыта ни желания. Соответственно, лезть наверх и пытаться кого-то там подвинуть я не буду, о чем честно тому же председателю сказал…

Николай живо усмотрел возможность отделаться от внезапно свалившейся напасти.

– Так ты с ним не только на тему продвижения говорил, но и денег для дела, тоже, поди просил?

– Ну да.

– И ты хочешь, чтобы я, ни разу не будучи финансистом, убедил председателя в том, в чем ты его сам убедить не смог!? Переоцениваешь ты мои возможности, выше головы не прыгну точно. Даже стань я вдруг оратором типа Юлия Цезаря, когда вопрос перейдет на детали об этих, как их там, депривативах, из меня только тупое или вздорное мычание наружу попрет! Я ж технарь…

– Представь себе, он так и сказал, что технари поймут это в разы быстрее, а ему со мной недосуг разбираться и все объяснять. Это ж ты к нему раз в неделю на час ходишь, а я пару-тройку раз в квартал, да и то на четверть часа…

После затянувшейся паузы Старостенко произнес

– Счет три-один в твою пользу…

– Это о чем ты?

– Я заставил тебя обалдеть один раз, а вот ты меня – целых три…

– Мда… Пожалуй, уже три-два будет, отставание ты подсократил.

Собеседники посмеялись. Старостенко был изрядным образом заинтригован, неужто советское техническое образование настолько сурово, что с его помощью можно с ходу понять то, чему люди пять лет учились в совершенно иной области? Попытаться помочь приятелю, очевидно, не ищущему личной выгоды, в принципе можно, да и любопытство Николая разобрало сильно. Но при этом можно подставиться самому, а этого нельзя допустить ни в коем случае.

– Значится, так… И не надейся на то, что я к председателю в следующий же визит немедленно подкачусь и начну вовсю за тебя просить. Так напористо таскать для тебя каштаны из огня я точно не буду, не обессудь. Тут главное настроение и время выбрать. Разговор я заведу при случае, может и через месяц-другой. Кстати, очень полезно ты мне сказал о том, что технари поймут вопрос лучше финансистов. Начать можно как бы не вполне всерьез и именно с этого момента. Если ты об этом и гнал мне пургу – беседа живо сойдет на нет, а если правда – за это можно будет зацепиться и попытаться размотать вопрос по полной. Но по срокам и успешности разговора не обещаю ничего!

– Заранее спасибо!

– Да пока не за что. И учти, просил бы ты для себя, а не для дела – хрен бы я тебе помог, говорю с солдатской откровенностью, помогу только от твоей личной бескорыстности.

– Еще чашечку кофе? Чисто на удачу за успех разговора?

– Не откажусь, но учти! Даже если я председателя и разговорю, не факт, что он меня не убедит в правоте его точки зрения. Технари, они до всестороннего изучения проблемы, а еще лучше – проведения испытаний, знают, что могут быть и не правы.

Зубков уставился на собеседника

– Да, счет ты сравнял, три-три сейчас… Неужто ты мне не веришь?

– Верить-то я тебе верю, но ошибаться ты тоже в принципе можешь, да и у председателя могут быть свои резоны, которые он тебе не сказал. В технике на бумаге все тоже часто бывало с виду верно, а на испытаниях или вообще по жизни то ракета летит в ближайший холм, то мост упадет, то котел взорвется, то еще чего-нибудь в том же духе… Да не смотри на меня обиженно, раз уж связался с грубыми, прямолинейными и недоверчивыми инженерами, так пойми, как они думают! Председатель может просто от твоей излишней самоуверенности денег не дает.

– Так профессионал и должен быть уверен в себе, куда ж без этого… Но может ты и прав, хотя… это в голове не сильно укладывается, да и неприятно…

– Ладно! Обещать я тебе поднять вопрос при случае обещал, давай о чем нибудь еще более приятном, хоть о твоем последнем отпуске. Как слетал-то?

Беседа о Кубе продолжалась в течении второй чашки кофе. Поболтав о катающихся там по дорогам автораритетах, некоторые из которых относились к тридцатым годам прошлого века и сойдясь на том, что при русских дорогах, морозах и противогололедных реагентах они бы и до свалки металлолома не доехали, рассыпавшись в ржавчину по дороге, собеседники попрощались. Однако Евгений окликнул Старостенко самой двери

– По ходу, учти, что слово дериватив говорится не через букву П

– Придется запомнить… Угораздило же меня с финансистами!

Ухмыльнувшись на прощание друг другу, собеседники расстались. Идя в свой кабинет, Николай умом понимал, что его вновь возникшие мысли о проводящемся на нем эксперименте с неудовлетворенным любопытством находятся слишком близко к паранойе, НО! Сначала продвижение вверх неизвестно зачем и почему, затем финансовые вопросы, в которых якобы лучше разберутся технари. Черт возьми! Шутка «Если вы не параноик, это еще не означает того, что за Вами не следят» сейчас казалась Старостенко совсем не веселой… Опять это ощущение себя подопытным для изучения любопытства, да еще и намного более сильное. Надо хотя бы с этим вопросом Зубкова как-то разобраться, а то крыша, не ровен час, на самом деле поедет… С этой невеселой мыслью Николай вошел в свой кабинет, где занялся работой с бумагами.

Глава 12

На следующий день, во вторник Василий Соловьев, едва дождавшись окончания рабочего дня, устремился домой со всей возможной скоростью. Бежать он не хотел, чтобы не привлекать внимание, но шагал чрезвычайно быстро. Василий подумал, что наверняка обогнал бы и кого-нибудь из сборной по спортивной ходьбе, так как не ограничен различными правилами и стилями. К тому же адреналина от нетерпеливого ожидания у него выделилось столько, что Соловьев вполне серьезно думал о том, что бегом он мог бы некоторое время потягаться в скорости даже с лошадью, а уж это точно привлечет явно нежелательное внимание. Ворвавшись в квартиру, он не раздеваясь и даже не разуваясь включил компьютер, и пока он загружался, раскидывал наскоро сдергиваемые с себя вещи, метая их по разным углам. Соловьев проверил почту немедленно после загрузки. Письма от Оноды не было. Выдав громкую многословно-матерную тираду, даже поразившую длительностью, сложностью и необычной связностью слов самого произнесшего ее Василия, тот поплелся в прихожую снимать обувь. Куда, блин, этот Онода подевался? То ли в тамошнем местном саду камней засел, медитируя на «кирпичи», то ли просто с каким любовником «общается»… Ничего не сделаешь, придется подождать…

Подождать, в принципе, мог и председатель правления Ультрим-банка, но он чувствовал, что необходимо побыстрее определяться с мутным планом реорганизации, в котором он ни черта не мог понять ни мотивов и истинных целей его зачинщиков, как он не старался. Недели две, а то еще и месяц промурыжить документ можно спокойно, но рано или поздно потребуется какая-то его реакция. Проблема в том, что она сейчас именно «какая-то», в виду полнейшей мутности документа и неясности замыслов его авторов. Что же с ним делать? Так и не приняв решения, председатель в очередной раз закинул непонятный документ в лоток для сложных бумаг. Обычно в нем было пусто, однако этот порядок нарушался уже больше месяца. До этого максимальным сроком заполненности «сложного» лотка была одна неделя. Надо бы подождать да подумать, может что-нибудь полезное в голову и придет…

Игнату Владимирову тоже приходилось ждать, но совсем не хотелось этого делать. Он совершил обход двух хозмагов, запланированных им на сегодня, но не нашел ничего подходящего. Что же, черт возьми, искать? Игнат рассматривал все пластмассовые изделия подряд, вплоть до больших тазов, но ничего подходящего для своих целей не обнаружил. Легко сказать – найти нечто, из чего можно сотворить деталь к банкомату, не отличимую хотя бы на первый взгляд от заводской! Сказануть такое – намного легче, чем сделать… Но Игнат при всех своих недостатках был парнем упорным и решил продолжать поиски.

В это время в стране восходящего солнца была уже ночь, но Киоши Онода с не меньшим упорством, но намного большим успехом продвигался к завершению своих трудов по описанию признаков опознавания рублей. Закончив с описанием сторублевки, он выдохнул, откинулся на спинку кресла и решил не писать пока что данных по пятидесяти и десятирублевым купюрам, не говоря уже о пятирублевках. Они были самыми мелкими и возиться с ними Vasily, скорее всего не будет, смысла в этом маловато. Да и ему писать меньше! Запросит – сообщу, но вряд ли это случится. Теперь нужно поспать, а утром выложить на портал еще несколько снимков Хоккайдо, некоторые из которых снова будут не совсем обычными. Поставив будильник на восемь утра, Онода удивился, как этому немудреному действию, так и тому, сколько времени прошло от момента, когда он еще включал будильник регулярно. А ведь я без этого очень долго обходился… подумал Онода, поворачиваясь на футоне и быстро проваливаясь в глубокий сон, чему сильно способствовала его усталость после двухдневного рисования и англоязычной писанины.

На следующий день Николай Старостенко прошел в большое помещение, занятое ровными рядами узких столов, скорее, даже столиков, за которыми сидели девушки, все, как одна, с телефонными гарнитурами на голове. Будь на то воля отвечающих за арендную плату, так бы сидели в банке абсолютно все, однако, к счастью, председатель считал размещение по комнатам более правильным и не только с психологической точки зрения. Он был убежден в том, что любая заразная болезнь, типа гриппа, по такой здоровенной и слабо разгороженной площади распространяется, как лесной пожар, и был безусловно прав. В отдельных помещениях перегородок не было, но сотрудники сидели на более-менее приличном расстоянии друг от друга, как, например, Ростецкий. Однако, цифры по стоимости размещения операторов оказались такими, что даже не любившему тесноту размещения председателю пришлось сделать исключение. До развития цифровой телефонии и ссылки call-центров в регионы оставалось еще несколько лет и поэтому приходилось размещаться в месте, где коммуникации более развиты, да еще и большое помещение под call-центр выделять. Однако, в тесном размещении были и свои плюсы, например, с случае какой-то неясности в вопросах клиентов проблема простым поднятием руки живо передавалась старшему и помощь порой добегала буквально на своих двоих. Обычно это требовалось новым сотрудникам, которые не могли с ходу запомнить множества не то, чтобы тонкостей, но даже основных параметров всех банковских продуктов. Со временем и опытом помощи требовалось все меньше и меньше, но постоянная текучка кадров не оставляла старших без работы.

Николай присмотрелся на какое-то оживление у дальнего конца «поляны». Поднятых рук не было, но чувствовалась какая-то повышенная активность. Николай усмехнулся подошедшей старшей смены

– Что там, Ирина, кто-то опять в кредит дал?

Шутка была понятна только сотрудникам банка. Клиентура у Ультрима была в основном не высокоуровневой, банк при массовой выдаче потребительских кредитов ориентировался на людей, доходы у которых были низкими и средними, соответственно, вопросы многих клиентов отличались, мягко говоря, простотой и незатейливостью формы. Одним из часто повторяющихся «простых» вопросов был таким: «Девушка, а Вы даете в кредит?». Николай, да и все остальные понимали, что дозвонившиеся просто волновались и даже не думали над подтекстом этого вопроса. Смеялись однако, не над самим вопросом, который уже набил оскомину, а над машинальным ответом девушки, которая, совершенно не думая, сразу же отвечала «Да, с возраста 21 года». Обычно после такого вопроса клиента было негласно принято делать полутора-двухсекундную паузу на возможное осмысление клиентом того, что именно он сказал, но часто бывало, что девушки отвечали быстро и без запинки. Коллеги, услыхав такую реплику, хитро подмигивали или помахивали руками, старший по ряду или по смене запрашивал повтор с цифровой записи и нет-нет, да и произносились «поздравления» с чем-то вроде того, что «она дожилась до такого, что не просто совсем не думаючи дает, но уже и в кредит». Возможно, это и помогало предупреждать сотрудников от абсолютно необдуманных машинальных действий, но действовало явно не на 100%. Один из работников отдела по работе с банкоматами, женившись на сотруднице call-центра иного банка, как-то рассказывал, что его жена, взяв трубку, машинально сказала «Банк Столичный, оператор 121, слушаю». Самым жутким ему казался не сам факт такого приветствия, а то, что жена совершенно о нем не помнила! Но при этом охотно поверила в его правоту о том, что вполне могла такое сказануть в трубку. Однако, на сей раз машинальность действий не была причиной замеченного Николаем оживления, так как Ирина покачала головой.

– Не, сегодня уже с утра один раз в кредит дали, достаточно. Ольгу «наверх» провожаем

Это было еще одним из обычаев call-центра, который, после меткого применения советской терминологии, заново и намертво прижившейся после упоминания ее вице-президентом по развитию бизнеса, был настоящей кузницей кадров для многих подразделений банка. Само собой, если часами отвечаешь на вопросы клиентов, во многих аспектах работы банка волей-неволей начнешь хорошо разбираться. Текучка кадров в основном объяснялась не увольнением нерадивых или не обладающих хотя бы сносной дикцией девушек до конца испытательного срока, хотя и это случалось. Обиходное название направления текучки кадров из call-центра полностью противоречило всем очевидным канонам гидродинамики – где это видано, чтобы что-то текло наверх! Девушки уходили в основном в подразделения, отвечавшие за вопросы, с которыми им уже приходилось разбираться в ходе бесед с клиентами – кассирами в отделения банка, кредитными консультантами, но порой самых толковых брали к себе даже разработчики банковских продуктов. Кое-кто из первых «утекших наверх» уже дорос до заведующих отделениями. Казалось бы, что непосредственный контакт с теми, кого раньше слыхал только по телефону должен бы смутить человека, но Николай знал, что большей частью это не так. Мало того, при личном соприкосновении клиенты общались намного вежливее того, что они говорили по телефону. Дело было не только во временами проявляемом сочувствии «не удаленных» клиентов, как в том очень удачно замятом случае, когда дед, наслушавшись ругани «разбирающегося» с сотрудником грубияна, сказал, что он разбил бы морду тому, кто бы так разговаривал с его внучкой. Все бы ничего, но услыхав стандартный в России посыл на XYZ и еще кое-что в том же духе, служивший в войну в разведке и хорошо следивший за здоровьем дед вполне успешно «сопроводил рассказ показом», невзирая на свой семидесятилетний с большим хвостиком возраст, и будучи более, чем вдвое старше поколоченного. Шуму тогда удалось не допустить, в основном благодаря тому, что ловко сориентировавшаяся заведующая отделением начала спокойно и вежливо спрашивать уже виденные ей в банковской базе данных обычные анкетные данные побитого, фамилию, возраст итд, и в конце добавив «так и запишем – 34 года, побит человеком 76 лет. Даем делу ход?» Осознав этот аспект проблемы и быстро поняв, как над ним будут не то, чтобы посмеиваться – в голос ржать, поколоченный не предпринял никаких действий по раздуванию конфликта и потихоньку смотался. С физической точки зрения сложнее было с дедом, которого с трудом оттащили два охранника, причем им за компанию тоже досталось «по мелочи». Но если б дед услыхал от поколоченного то, что порой слышат в call-центре… Труп замять бы точно не удалось, как не верти. Удаленность оператора, отсутствие личного контакта и возможных слушателей позволяло говорить в неодушевленную трубку такое, чего при личном общении в жизни не услышишь. Николай слыхал, что в некоторых call-центрах при устройстве на работу молодым неопытным девушкам дают послушать «избранные места» из переговоров с клиентами. Само собой, места избирались самые жесткие, нецензурные, грязные, издевательские и оскорбительные… Рассказывали, что около половины кандидатов после прослушивания разбегались, с оставшихся ушлые кадровики брали подписку о том, что они ознакомились с возможными проблемами клиентов и не будут ругаться в ответ. Николай подумал, что это предусмотрительно, но не вполне то, что нужно по жизни. Самым сложным, и не только по его мнению, было как раз не держать себя в руках при потоках ругани, а удерживать в себе смех, что удалось отнюдь не всегда. Например, после вопроса «Какой у Вас мобильный телефон» и гордого ответа клиента «Нокио!» этого сделать не удалось. К счастью для девушки, не удалось сдержать веселья и разбиравшимся с ее проступком и дело закончилось выговором. Порой клиентами на гора выдавалось такое – хоть стой, хоть падай… Чего только стоила жалоба: «Девушка, ко мне уже две недели не приходит этот, как его… Кинг-Конг!» За вырвавшийся встречный вопрос «Вы что, на самом деле хотите, чтоб он к Вам пришел!?» девушку сильно журили, но тоже без последствий, так как от пошедшей гулять по банку истории смеялись все, вплоть до председателя правления. Оказалось, что Кинг-Конгом именовался не пришедший по почте ПИН-код… Все, даже годами занимавшиеся картами, совершенно не могли представить себе любых ассоциаций между фантастической гигантской обезьяной и перепутанным с нею конвертиком и при рассказе издавали смех различной степени громкости и продолжительности. Не избежал этого и Николай, он вспомнил тот повеселивший его разговор и улыбнулся, но был отвлечен вопросом Ирины

– Что-то Вы, Николай Владимирович, призадумались и улыбнулись

– Да вот, Кинг-Конга вспомнил…

– Да уж, Кинг-Конг – это и по нашим меркам было очень не слабо…

– Ладно, что уж там прошлое сильно вспоминать. Если верить книгам, то в войну в бумагах вашу ситуацию именовали «некомплект личного состава». Надеюсь, что сменщица очередной утекшей наверх будет толковой

– Ох, больной вопрос затронут. В который уж раз надо кого-то учить, хоть и привыкли, но все же… Конечно, они в учебном центре первичное обучение по продуктам банка проходят, но ведь не все умеют одновременно соображать и при этом говорить быстро и толково. Даже говорить-то сейчас банально многие не умеют, где уж там соображать…

– А кому сейчас легко… Кто куда на этот раз уходит – к кредитчикам?

– Не, в отделение, да не простое, а, как его называют, безлюдное. Тут народ все прикалывается над Ольгой, что ж она там в безлюдном отделении будет делать. Говорят, что оно при ее появлении или безлюдным быть перестанет, или придется ей для соблюдения безлюдности какие-то розетки для штепселей разных прикручивать и идти в роботы.

– Небось, конкретные места прикручивания розеток уточняют?

– Не без этого… Надо бы, кстати, туда пойти, а то они там сейчас совсем отвлекутся да по закону подлости звонок кого-то из VIP-клиентов пропустят.

Пока они шли к источнику оживления, Николай краем уха услыхал упомянутые Ириной пожелания Ольге и припомнил попавшую к нему для ознакомления бумагу по «безлюдному» отделению. Строго говоря, совершенно безлюдным оно не было, но, по задумке авторов, большую часть работы кассиров в нем планировали переложить на различные автоматы приема платежей и банкоматы с приемниками банкнот. Собирались поставить даже автоматический валютообменный аппарат. Сотрудник там был нужен для того, чтобы подсказывать клиенту, как работать со всеми этими устройствами. Николай в успехе задумки уверен не был, в основном потому, что Ростецкий пару месяцев всеми силами отбрыкивался от участия в этой, как он говорил, «мутной затее» и это ему, в конце концов, удалось. С одной стороны, с вежливой девушкой, показывающей, что да куда нажимать, даже бабуся-пенсионерка, ничего не понимающая в технике, с любым аппаратом совладает, с другой стороны, количество правильных интуитивных оценок перспектив различных проектов у Ростецкого минимум раза в три превышало ошибки. Николай на всякий случай напомнил себе, что лучше неуверенности в перспективах проекта на людях не выказывать и пожелал Ольге, быстро сказанную старшей фамилию которой он толком не расслышал, удачи на новом месте деятельности в банке, отчего та, не ожидавшая к себе подобного внимания руководства, изрядно обалдела и от растерянности с трудом выдавила из себя слова благодарности. После этого Николай попрощался со старшей и пошел к себе в кабинет разбираться с очередной порцией бумаг.

В отличие от идущего в свой кабинет Николая Старостенко Сергей Артемьев подходил к чужой квартире. Нажав звонок, и дождавшись открытия двери, он зашел к Моркофьеву с папкой, в которой были эскизы и таблицы с ценами по тому оборудованию, которое он смог просчитать заранее. Даже от цен на то, что удалось посчитать, его отнюдь не слегка мутило. А ведь он еще даже до самих вычислительных блоков не добрался! Ох, пошлет его мужик… Видимо, это отразилось на лице, так как Моркофьев спросил

– Что, Сергей, не получается?

– Получаться-то получается, но вот денег стоит… Я тут посчитал все, что будет надо без компов и сделал краткий план размещения. Постараюсь объяснить вкратце. Нужно будет купить 11 стандартных телекоммуникационных стоек на 19 дюймов, они есть российского производства и сравнительно дешевы. Тысяч по семь-десять можно найти и глубокие и высокие, чтобы больше оборудования влезло. Поставить их таким квадратом, как на рисунке. Если б не нужен был проход для монтажа в середину квадрата, то их надо было бы двенадцать. Кроме этого, понадобятся удлинители с общим количеством розеток на 1200—1300 штук с запасом, вот варианты по ценам из Интернета. Почему больше – часть из них могут перекрыть полки, на которое надо будет сами компьютеры ставить, но число полок пока не ясно, как и модель компьютеров, тут надо разобраться с тем, что есть. Плюс еще минимум два с половиной, а лучше три километра сетевого кабеля и пять упаковок разъемов по 1000 штук, готовые кабели покупать не рационально, лучше самому обжать, хоть это и дольше.

– Три КИЛОМЕТРА!?

– Именно. Простой математический расчет – подключаем 1000—1100 компьютеров, высота стойки 50 юнитов, грубо говоря, 2 с чем-то метра до стоящего вверху сетевого коммутатора. Множим, получаем больше 2-х километров. Конечно, на те компьютеры, что повыше будут стоять, кабеля надо меньше, но внатяг кабели лучше не укладывать, да и пока натренируюсь их делать, напортить много могу.

– Извини… Масштабы деятельности прочувствовал, действительно очень не слабо…

– Гораздо не слабее будет сейчас. Все уже сказанное можно купить за 200—300 тысяч рублей максимум, полки вот только не ясны, так как не ясно сколько и какие компы на них будут ставится.

– Грубо говоря, 10 килобаксов по курсу 35 с дополнительным хорошим запасом. Пока не сильно страшно, давай дальше.

Сергей напрягся

– А дальше то, что понравится намного меньше. Все это дело надо коммутировать, да не просто так. Фаз там явно будет три, поэтому понадобится не только четко распределить все оборудование по фазам, чтобы ровно их нагрузить, но и делать межфазные соединения оптическими кабелями, так как электрические соединения между фазами чреваты. Соответственно, нужны быстрые коммутаторы, не только соединяющиеся в группу на каждую стойку, но с оптическими выходами. Они по 2000 долларов минимум стоят, а в каждую стойку их надо по три, если два по 36 портов и один на 24 плюс еще один на соединение стоек, который существенно подороже будет и с большим числом оптических портов.

– Тысяч 80, поди… А еще и компы

– Если не 120, с хорошими оптическими портами они дороги. С компами вопрос тоже не слабый, не приступал даже. Честно говоря, решил зайти и проверить, не отступитесь ли от этой затеи, узнав цены на то, что необходимо.

– Компы… Семен прикинул цену. С ними, Сергей, лучше в 300 долларов за штуку уложиться

– Тут ведь не только в цене дело, а еще и в размерах. Нужно найти такие, которые удастся в количестве около ста штук в стойку засунуть, да чтобы еще и место для вентиляции оставалось. Крайне желательна еще их начальная загрузка по сети – так жесткий диск не понадобится и подешевле обойдутся, но кроме этого и электричества будут меньше жрать. Еще важный момент – нужно будет после выбора купить десяток компов, один-два коммутатора и собрать тестовый стенд

– А вот это ты, Серега, очень правильно говоришь! Мне он ведь точно будет нужен.

– Да мне и самому нужен – загрузку по сети отлаживать, настраивать связи между сегментами сети и прочее.

– Так, оставляй бумаги, посмотрю их внимательно пару дней, но если ошибок не наделал, считай, что одобрено. Очень правильно ты к делу подошел, рассчитал, все, что можешь и без чего нельзя обойтись, да согласовал сразу же. Молодца!

– Стараюсь, Семен Васильевич, стараюсь… Такое ведь не каждый день делаешь! Вот еще флешка с ценами и частью документов в электронном виде, перепишем сейчас к Вам.

– Теперь компы главное. Надо бы их найти подешевле, так как чует мой здравый смысл – не надо на их коммутации экономить, от них ведь поодиночке толку никакого не будет, а стало быть, коммуникационное будем брать, если не по максимуму, то по крайней мере приличное.

– По максимуму никаких денег не хватит! Если брать по принципу «круче только горы и овраги», то на сетевом и в 500 не уложиться.

– Понял тебя… Ладно… Будем протягивать ножки по одежке, но вот одежка должна быть без дыр на заднице, аналогию, надеюсь, понял.

– Вполне!

– Ладно, давай о программировании. Мне тут один вопрос не понятен…

Только сейчас Сергей облегченно выдохнул. Опасность быть посланным куда подальше с такими ценовыми запросами казалась ему чертовски реальной. Теперь, когда общая схема понятна заказчику и считай, что утверждена, на душе стало намного легче. Проверки Сергей не боялся, все свои расчеты он не раз перепроверил, а цены снабдил Интернет-ссылками на их источники, за правильность данных он не беспокоился. С намного более легким сердцем, чем час назад, он начал объяснять Моркрфьеву не волне понятый им фрагмент в книге.

В это время в Благовещенске Василий Соловьев совсем не отказался бы от того, чтобы дать какую-то сумму денег за то, чтобы спокойно спать с легким сердцем, но лишних денег у него совсем не было. Утром он получил письмо от Оноды, чему был несказанно рад. С огромным усилием удержавшись от того, чтобы стащить данные сразу же, Соловьев неохотно пошел на работу. На обратном пути с работы вечером он в очередной раз поставил рекорд скорости и добрался до дома в считанные минуты. Заставив себя раздеться и разуться, зная, что письмо уже есть, Василий рванулся к компьютеру, стащил три снимка, номера которых врезались ему в память еще с утра и перенес их на ноутбук. Открыв первый файл, он радостно выдохнул. На экране показались прямоугольники, размеры которых были указаны с точностью до миллиметров, но что еще важнее, с точностью не то, чтобы до десятых – до сотых долей миллиметра были указаны точки, в которых проверялось ультрафиолетовое свечение и намагниченность. Соловьев радостно выдохнул – вот оно! С четверть часа он пребывал в эйфории, поочередно радостно таращась в документы по купюрам в 1000, 500 и 100 рублей. Однако, пробудившийся здравый смысл коварно напомнил Соловьеву анекдот о пинаемых всеми милых пушистых колобках, которым один затейник посоветовал стать злобными колючими ежиками. А в ответ на вопрос, как же им стать этими самыми колючими ежиками раздалось лишь «Идите на …., я принимаю только стратегические решения!». Знаний у Василия изрядно прибавилось, спору нет, однако! Как же применить их на практике? Если ультрафиолет еще можно нанести ручкой, то как магнитить чернила, да еще с такой точностью? Там у каждой точки 10 в минус чертей-какой степени каких-то там хреновых единиц намагниченности! Даже если крошить магнит и пытаться приклеивать частички – вряд ли то, что надо получится. Соловьев подумал о том, что надо бы написать Оноде и решил, что нужно это делать выспавшись, с утра и на свежую голову. Поставив будильник на час раньше своего обычного подъема, он упал в кровать, но заснуть ему удалось не сразу, а только после того, как он в общих чертах продумал содержимое письма в Японию.