Текст книги "Банк. Том 1"

Глава 2

Для Николая Старостенко наступил первый день в его новой должности. Ночью он спал очень плохо, долго ворочаясь с боку на бок, пока сон не победил тревожные мысли. Николай совсем не выспался и, подходя к комнате, где он обычно сидел, спросонья чуть не наткнулся на возводимую рабочими гипсокартонную стену. «Да это же мой новый, положенный по должности кабинет!» подумал Старостенко. Быстро они распоряжаются, однако… Порой Николаю казалось, что стены из гипсокартона прямо-таки бегают по банку. Иногда, не заходя к кому-то месяц, он вообще не мог найти дорогу. Как всегда, поиски были особенно трудными именно тогда, когда надо было срочно к кому-то попасть.

Приказ был еще вечером прошлого рабочего дня выложен на внутрикорпоративный web-сайт и подчиненные начали день с поздравлений. Было заметно, что они также поставлены в тупик причинами внезапного назначения. Николай, не подавая виду, что понимает причины их растерянности, быстро назначил исполняющего обязанности, который будет вести дела – это решилось им во время ночной бессонницы и было немногим из ее полезных следствий. Но тут зазвонил телефон и, подняв трубку, Старостенко узнал по голосу начальника службы безопасности

– Николай, зайди ко мне.

Идти до кабинета начальника СБ было недалеко, Николай был там уже через пару минут. Начальник, как это всегда бывало при появлении кого бы то ни было в его кабинете, несуетливо перекладывал в ящик тумбочки под столом папку с бумагами, несмотря на то, что заглянуть в закрытую папку было никак нельзя. Несколько раз, задерживаясь у начальника в кабинете вечером, он видел, как папка перекочевывала из тумбочки в сейф, где стояли множество таких же, без названий, но с номерами; то же самое делалось и перед тем, как начальник СБ собирался выйти из своего кабинета. Старостенко никогда не видел, чтобы шеф прибирал от посетителей несколько папок одновременно. Если папка перекочевывала в сейф в конце дня, ключ от сейфа упаковывался в закручивающийся пенал, который опечатывался на крышке личной печатью начальника, и сдавался на охрану. Утром печать самым внимательным образом проверялась на целостность при получении пенала и кое-кто из охраны, чисто случайно слегка смазав ее, успел схлопотать очень строгий выговор. Это делалось всегда, и все папки шефа с вечера до утра были надежно заперты, несмотря на то, что отнюдь не все документы в папках были секретными или для служебного пользования. С содержимым многих папок Николай был более или менее знаком и, на его взгляд, они не содержали каких либо секретных или конфиденциальных данных. Однако, даже если содержавшиеся в папках сведения и были уже разосланы сотрудникам по электронной почте, начальник при необходимости всегда доставал документы из папки, оставляя закладку на месте их извлечения, а после возвращения аккуратно подкалывал все на место. Старые привычки обращения с документами, привитые начальнику еще в КГБ, не вытравливались ничем. Создавалось впечатление, что босса и похоронят вместе с сейфом, в который тот, уже улегшись в гроб, последним предсмертным движением положит свежевыписанное свидетельство о смерти и обязательно на прощание запрет сейф ключиком, чтобы на том свете ничего из него без спросу не изъяли.

Конечно, в папках были и конфиденциальные материалы. Была и папка номер 73, в которой Старостенко разбирался даже получше начальника – практически полностью собранная самим Николаем подборка данных о мошенничествах с кредитными картами. Так ее называл шеф, однако Николай знал, что отнюдь не по всякой банковской пластиковой карте можно получить кредит; по России кредитных карт даже меньше, чем некредитных, или дебетовых на банковском языке. Но начальник все равно называл их кредитными. Наблюдая за тем, как рука босса медленным движением закрывает ящик тумбочки, Старостенко решился задать мучивший его задать вопрос, на который у него вчера не то, чтобы не хватило духу, а просто не было времени для того, чтобы прийти в себя после выбившей из колеи новости

– Петр Валерьевич, почему все-таки назначили меня?

Начальник, видимо, ждал такого вопроса

– Спроси лучше у председателя, Николай.

Старостенко недолго поколебался, перед тем, как задать следующий вопрос

– Да разве он меня знает? Я же его вблизи только вчера видел…

– Без комментариев – твердо ответил начальник. Спроси у него, если захочет – ответит. Правда, я сомневаюсь, чтобы он сказал тебе когда-то, разве что года через два, и то, если понравишься

Разговор явно не клеился и Николай решил задать вопрос напрямую

– Зачем вызывали, Петр Валерьевич?

– Да вот, надо бы тебе обязанности придумать, раз руководство назначило… Кроме еженедельных докладов председателю, будешь курировать то, чем занимался раньше, да и вообще, все дела по безопасности по кредитным картам – не только обслуживание, но и выпуск с транспортировкой-выдачей. Исполняющего обязанности за себя назначил?

– Да, Алтынова.

– Справится?

– Должен. В крайнем случае, если не потянет или власть в голову ударит, заменим. Но это, по моему мнению, вряд ли случится.

– Хорошо. Я еще на тебя писание некоторых бумаг скину, ты, хотя и по образованию инженер, но пишешь хорошо.

– Так все нормальные инженеры пишут не сколько хорошо, сколько с логикой дружат, а без нее в служебных бумагах никак.

– Ты-то нормальный, а почти все молодые жертвы нашей ублюдочной полуболонской системы образования, в том числе и так называемые гуманитарии, двух слов связать не могут. Прямо, как те собаки-болонки – все понимают, только не говорят. Кроме того… знаю, что ответ твой будет типа «не больно-то и хотелось», но, на всякий случай, предупреждаю. Связи все с правоохранительными и прочими госорганами замыкаются на меня и, в мое отсутствие, на Евгения Юрьевича.

– Ясно. Действительно, «не больно-то и хотелось».

– И еще. Я на «доброго следователя» чисто по виду не тяну, коллеги мои многие – тоже. Если что, им поработаешь.

– Дело для меня новое, но попробую справиться.

– Справишься, дело нехитрое. Тем более, что это не было нужно никогда. И вообще, если я иду куда-то, то там народ напрягается излишне. А ты – все-таки, не из органов, будешь проходить мимо, и заметишь чего, да и посоветуешь по-дружески. Нас-то многие, даже вполне честные люди, или не любят, или боятся…

Наступила пауза. Николай знал, что начальник был прав. Сам-то Старостенко в бытность свою студентом побывал на практиках на нескольких режимных предприятиях и, в процессе их прохождения, узнал кое-что такое, что даже в молодости сильно помогло осознать необходимость хорошо работающей службы безопасности. Дальнейшие дела по разоблачению мошенников отнюдь не поколебали, а лишь укрепили это мнение. Однако, Николай понимал и другую сторону. Аналогии, конечно, не всегда точно показывают дело, но… Многим, например, может не нравиться хорошая сторожевая собака с зубами сантиметра по полтора длиной. И ведь не обязательно только жуликам, которые собираются стащить то, что она охраняет – жулье-то собаку не любит по вполне понятным причинам. Просто при взгляде на блестящие во время мирного позевывания на солнышке полуторасантиметровые зубки не всякий сохранит олимпийское спокойствие, особо если дорога на работу проходит мимо «собачки» и обойти ее никак. А если та еще учует выделяющийся при нервном напряжении запах адреналина и нет-нет, да и начнет от этого рычать, несмотря на все воспитание… Взаимной симпатии точно не получится. Отвлекшись от этих размышлений, Николай задал начальнику еще один беспокоящий его вопрос.

– Петр Валерьевич, а как доклад председателю правления происходит? Готовиться ведь надо, материалы какие с собой брать?

– Молодец, правильно спрашиваешь. Готовиться у меня будешь, за два часа до доклада. Материалы по текущему докладу всегда хранятся вот в этой папке.

Начальник открыл сейф и, видимо, вспомнил о том, что вне сейфа будет находиться одновременно две папки. Он переложил в сейф папку, лежавшую в тумбочке, и достал с нижней полки сейфа папку номер 1. Николай выдохнул. Он, как и многие другие, неоднократно думал о том, что же именно может храниться в папке с первым номером. Молва утверждала, что там находится сверхсекретный список тайных осведомителей службы безопасности в подразделениях банка. Истина, как это часто бывает, оказалась намного более прозаической и совсем не интригующей по сравнению с далеко идущими предположениями, распространяемыми в слухах.

– Вот, просмотри бегло, чтобы не боялся, что не успеешь за два часа подготовиться.

Николай открыл папку. В ней было всего пять пластиковых файлов, в каждом из которых содержался документ из одного листа. Каждый из документов содержал три раздела: краткий отчет о происшествии, список предпринятых службой безопасности мер и список действий по недопущению подобных происшествий в будущем. Происшествия, произошедшие за предыдущую неделю, на взгляд Николая, были довольно незначительными. Старостенко прикинул, что доклад с такими жестко структурированными материалами на руках будет очень легко подготовить. Он сказал об этом начальнику.

– Ну вот, а ты этого побаивался, я же видел. Отлично. Ну ладно, иди, проконтролируй, как там без тебя народ справляется.

– Да, еще один, последний вопрос – спохватился Старостенко. По каким критериям вопросы для доклада председателю отбираются?

– Критериев два, и оба идут с незапамятных, по меркам времени существования банка, времен. Первый критерий – докладывать обо всем, что привело, или с большой вероятностью может привести к контактам с органами власти – милицией, прокуратурой или еще там чем-то.

– А второй какой?

– А по поводу второго у меня с председателем беседа была… И мое мнение во внимание не приняли.

– Почему?

– Критерий звучит так: Докладывать обо всем, что принесло убытка более, чем на тысячу долларов. Естественно, в нашей сфере деятельности, там работнички с ценными бумагами, что ни день, то миллион потеряют, то два принесут.

– Хм. Так тысяча – это в 1990-м были деньги, а сейчас, по банковским-то меркам…

– Так я председателю об этом и сказал. Его мнение было дословно следующим «Вам волю дай, вы по тысяче весь банк растащите». Так критерий и остался неизменным.

– Ясно, буду знать. До свидания, Петр Валерьевич.

Выйдя из кабинета, Николай перевел дух. Он был морально готов к намного более худшему и радовался тем, что все прошло неплохо. «Ну, вроде дела пошли помаленьку» подумал он, не подозревая того, что дела также были готовы сдвинуться с мертвой точки и у многих других людей и с предстоящим переплетением этих дел ему уж точно не придется скучать.

Игнат Владимиров вернулся с Митинского радиорынка изрядно озадаченным. Перед этим он побывал еще и в «Детском мире», до этого он встал в пять часов утра для того, чтобы сделать еще кое-что и сильно устал. Нужное-то он закупил, но не все, что ему бы хотелось. Конечно, магнитная головка стоила дешево, но она была одной из немногих деталей, попадающих в дешевые. Остальное… ну что-же, миниатюрная техника часто не сильно доступна по цене, особо камера, которую можно спрятать в двух-трех кубических сантиметрах объема. На нее деньги копить придется, а пока что нужно решать другие проблемы, благо, заняться есть чем. В цвет он вроде бы попал – рядом с ним лежала пластмассовая модель корабля, которая будет безжалостно расплавлена. Переплавить самолет у заядлого авиамоделиста не поднялась бы рука. Он долго выбирал эту сборную модель и продавец уже начал негромко ругаться под нос, так, чтобы клиент это слышал, но можно было отнекаться в случае чего. Игнат вспомнил это и ухмыльнулся – не мог же он так раскрыться перед продавцом, сказав тому, что единственным критерием выбора был цвет полистирола? Подумал Игнат и об обеспечении механической совместимости деталей, которые он собирался изготавливать. На столе рядом с моделью лежала коробка пластилина. Он скатал пластилин в большой ком, не заботясь о цвете, затем слепил аккуратный брусок и положил его в приготовленную коробку из-под обуви. Сегодня ночью ему придется проснуться и прогуляться. Игнат поставил будильник на час ночи и улегся, для того, чтобы выспаться «про запас». Заснуть ему удалось довольно легко, так как он сильно вымотался после трехчасового хождения по рынку.

Тем временем дела у Семена Моркофьева шли далеко не так хорошо, как ему хотелось бы. С утра он выполнил данное самому себе поручение залез по модему в Интернет и проверил список TOP-500. Насчитав, тыкая мышкой в список наугад, десяток кластеров на linux, он успокоился насчет истинности утверждений Сергея. Но это была самая легкая часть из тех дел, которые были намечены. Перед Моркофьевым в полный рост стояла проблема – где найти полмегаватта? Самым обидным было подсказывание интуиции Семену о том, что он знает, и даже видел, где их искать. Он чертыхнулся вслух на себя. Странная же у тебя, Семен, интуиция, так бы ее и эдак. Прямо как с DES-ом – подсказала, что сломать можно, а как его ломать, так ковыряйся лет двадцать пять. Но, в то же время она тебе и не врала, отдай ей должное… Однако, столько лет для того, чтобы искать электричество, у тебя, Семен, нет… Моркофьев все мерил и мерил шагами комнату, ходя по ней взад-вперед и бесконечно думая об электричестве. Немногие заводы, на которых он знал людей? так знать будет и весь завод через пару дней. Организовать свое псевдопроизводство? Так тут и с налоговой и прочими регистрирующими инстанциями замаешься и в очереди на подключение лет десять простоишь. Парень-то был прав, даже строители часто ничего по Москве из-за электричества не строят, куда мне там с каким-то новоиспеченным ООО… К тому же, если платить по тарифам для предприятий, то прорва денег понадобится. Вернуться к коллегам на Лубянку? – орден-то дадут, могут и даже два, если не три за ТАКОЕ достижение, но ведь засекретят же все… Семен заматерился вслух и все продолжал и продолжал свое хождение по комнате, обдумывая поиски электричества на разные лады, ругаясь, чертыхаясь и говоря сам с собой, пока от усталости его не сморила сонливость. Улегшись на кровать, Моркофьев вспомнил Сергея и с невольной завистью пожилого человека подумал о том, что хорошо быть молодым. Если бы кто-то сказал Семену, что завтра направление поисков электричества будет точно определено, то его сонливость моментально прошла бы. Однако, будущее не дано предугадать никому и он закрыл глаза, думая о том, что если бы ему было двадцать, он бы поразмыслил еще пару часов и додумался бы до истины. При этом Семен чувствовал себя старой развалиной, что, справедливости ради, было отнюдь не верно. При желании он мог бы раскидать в разные стороны минимум троих нетренированных двадцатилетних пацанов. Засыпая, он еще раз вспомнил Сергея и подумал – как он там?

Глаза у Сергея Артемьева хоть и были молодыми, но уже сильно побаливали от продолжительного сидения за компьютером. Он читал и читал все подряд про кластеры и суперкомпьютеры. Чтение было нелегким – документов на русском языке по этой теме не было, а Сергей знал английский, мягко говоря, посредственно. В чтении ему помогал установленный на компьютере словарь, который, однако, не значил почти ничего по сравнению с упорством и настойчивостью Сергея. Другой бы с такими знаниями десять раз отступился бы, но стойкость, отточенная жизненными невзгодами, помогала не только читать, но и понимать прочитанное, сравнивать различные документы, а также делать из них нужные выводы. Материалы, которые в будущем могли пригодиться, он сохранял себе на компьютер в отдельный каталог, планируя в конце дня записать диск, чтобы результаты поисков не пропали. Многое становилось более понятным и от этого Сергей изрядно нервничал. Одних сетевых кабелей, чтобы соорудить такую махину, потребуется не один километр! Берем тысячу компов, множим в среднем по три метра на кабель, и вот тебе три километра – из широких штанин не вынешь, однако. А если средняя длина кабеля получится больше, то и все пять километров будет надо. И он еще вчера не догадался сказал об этом Семену. Ох и не обрадуется же тот, когда узнает… Даже если и купить здоровенную бухту кабеля, еще к ней нужна разъемов чертова куча. Сергей оставил выяснение вопроса с ценами на кабель на завтра – сегодня и других поводов для расстройства хватало. Хорошо еще, что он помнил результат одной неудачной коммутации нуль-модемным кабелем двух компьютеров, подключенных к разным фазам – пошел дымок. А рисковать Сергей не мог – если 500КВа и найдутся, то точно не одной фазой, а промышленным трехфазным кабелем. Еще из школьного учебника физики он знал, что нагрузку надо распределять между фазами по возможности поровну. Стало быть, надо четко вести разброс компьютеров и коммуникационного оборудования по фазам. Ну хорошо, кучу компов и switch он подцепит группами на разные фазы поровну… Но ведь все равно в конечном итоге надо будет как-то соединить эти группы на разных фазах – как??? Простым медным кабелем – нельзя, дым от соединения фаз может пойти точно так же. А коммутаторы с оптическими портами стоят черт знает сколько. Но без них, судя по всему, не обойтись… Надо бы узнать, сколько там у мужика денег, а то у него от цен волосы дыбом встанут во всех местах. Хотя волос-то у него уже и не очень, но заметно все-же будет довольно сильно. Кстати, еще о мужике… Он, судя по всему, хочет сохранить тайну. Тогда программу для запуска на компьютере придется ему писать самому, а программировать он, ясное дело, не умеет. Придется Семену Васильевичу подучиться, ох придется… Кроме того, надо у него узнать, что суперкомпьютер будет считать – быстрый перебор результатов сравнительно простых цельночисленных вычислений в надежде угадать ответ «методом сверхскоростного научного тыка» или зубодробительную математику по сложным формулам с плавающей точкой. От этого выбор программного обеспечения для суперкомпьютера сильно зависит… Надо будет сразу пояснить для чего ему это надо, перед тем, как спросить, а то мужик достаточно осторожный и подозрительный. Ну да и ладно, какую там отец упоминал цитату из Иосифа Виссарионовича? Что-то вроде «Здоровое недоверие – хорошая основа для совместной работы». Вспомнив отца, Сергей погрустнел, в который раз потер усталые глаза, заслезившиеся на этот раз не только от компьютера, и подумал о том, что надо беречь здоровье и особенно зрение – ведь если он начнет слепнуть, собрать точно ничего не удастся. Для вящего сбережения своего драгоценного здоровья Сергей быстренько поставил на запись компакт диск, установив в программе галку «Выключить компьютер после записи» и после этого немедленно завалился не раздеваясь на полуразваливающийся бабкин диван, изготовленный еще в сталинские годы. Когда компьютер дописал диск, Сергей уже спал крепким юношеским сном.

К этому времени сон Василия Соловьева из Благовещенска уже длился шесть часов. Однако, в отличие от Сергея, его сон был некрепким и беспокойным. Это было вызвано тем, что Василию не удалось найти в Интернете то, что он искал. Конечно, он и не рассчитывал найти все нужные данные в первый же день, но малость того, что ему удалось обнаружить, невольно разочаровывала. В сущности, Василий сумел найти только название фирмы, которое он произнес во сне «Аманда»66
  Название фирмы выдумано автором


[Закрыть]. Его мать, уехавшая в родную деревню после достижения пенсионного возраста, услышав его ночное бормотание, была бы преизрядно озадачена таким совсем не русским именем его подруги, но Василий жил один.

Вечер после работы начался с того, что Соловьев залез в Интернет и через публичный proxy-сервер где-то в Аргентине подключился к серверу-анонимайзеру, на словах гарантирующему некую анонимность идущих через него запросов. Таким образом он замел, насколько он смог, следы своего подключения, зашел на всем известный Google и начал искать данные по идентификаторам подлинности на рублях. В результате пятичасового упорного поиска Василий не нашел ничего, кроме того, что было известно любому кассиру про ультрафиолет и прочую широко известную информацию. Все остальное, даже на его совершенно непросвещенный взгляд, было догадками, перемешанными с откровенной ерундой. По здравому размышлению он понимал, что такое в Интернет никто и не выложит, но «пока живешь-надеешься», а желание узнать все разом было достаточно сильным. Однако, невозможность получения нужных сведений напрямую стала совершенно явной и и тогда он зашел с другой стороны, начав искать информацию по банкоматам. На сайт производителя он и не совался, а просматривал страницы, находящиеся в иных местах, в особенности на форумах. Еще через несколько часов ему улыбнулась удача – он набрел на какой-то полузабытый форум банковских сотрудников, обслуживающих банкоматы и, внимательно читая его, узнал то, что он и не подозревал вначале. Оказалось, что всемирно известная фирма, делающие банкоматы, изготавливает приемники банкнот не сама а заказывает их в Японии. Узнал он и название фирмы, которая, даром, что японская, называлась женским именем «Аманда».

Обрадовавшись такому повороту дел, он живо набрал в Google слово Amanda и… он, конечно, мог и предвидеть результат, если бы не был таким усталым. Сколько там нашлось самых разных Аманд всех цветов кожи с грудью на любой вкус от нулевого до налитого ведрами силикона чуть ли не двадцать восьмого размера – одному гуглу ведомо… Василий чертыхнулся, взглянув на результаты, и в сердцах произнес слово Аманда с характерной паузой после первой буквы и ударением на последнем слоге. Усмехнувшись своей лингвистической находке, он понял, что лобовая атака и тут явно не удалась и надо уточнить критерии поиска. Василий было решил заняться этим, но вдруг почувствовал, что накопившаяся усталость разъела его, как кислота. Соловьев подумал, что надо бы поспать – утро вечера мудренее, несмотря на то, что итог дня – всего лишь название фирмы, явно «не густо». Не забыв стереть историю посещений и поиска в Интернет-браузере, для нервной разрядки перед сном он еще множество раз произнес имя фирмы с упомянутой паузой между первой и остальными буквами, добавляя к произносимому так названию много чего в том же духе. Затем, в который раз с трудом удержав себя от удара кулаком по злосчастному телевизору, Василий лег спать, будучи сильно недовольным результатами вечерне-ночных поисков.