Текст книги "Лесь"
Автор книги: Иоанна Хмелевская
Жанр: Зарубежный юмор, Юмор
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Подтвердив отсутствие этик денег, Лесь некоторое время сидел в полном опустошении. Он не мог себе вообразить, что будет делать теперь. Мысль о возвращении домой была невозможной, так как, во-первых, он имел очень смутное представление об отношениях с женой, а, во-вторых, дома его можно было легко отыскать. О том, чтобы показаться в бюро, и речи не могло быть. Гастрономические заведения отпадали, потому что в них необходимо было платить, а оставшиеся деньги не подлежали даже малейшему уменьшению. Что же теперь делать? Бродить по городу? Покончить жизнь самоубийством? Отдаться в руки милиции? Что делать?..
Осмотрев в двести восемьдесят пятый раз все бумаги, Лесь обратил внимание на уведомление с почты. Он решил пойти на почту и взять это извещение. Может быть, на почте будет большая очередь, и он сможет на некоторое время избавится от поисков места укрытия…
Почтовое отделение Леся находилось на Мокотове. Он поехал к ней окружной дорогой, несколько раз пересаживаясь и выбирая самые долгие транспортные средства. Охотнее всего он поехал бы на деревянной телеге, запряжённой самыми ленивыми волами, но этот способ передвижение был ему недоступен.
Возле окошка, где забиралась корреспонденция, никого не было. Лесь тоскливо посмотрел на длинную очередь, где отсылали и получали переводы, сдержал в себе искушение стать именно в эту очередь и подал своё уведомление. Подписав квитанцию, он получил конверт с официальным грифом.
К конвертам, содержащим официальные грифы, Лесь относился с живым отвращением. В таких конвертах он получал обычно извещения из ОРСа о неуплаченных взносах и из Бюро Инкассо с напоминанием о неоплаченных счетах за квартиру, газ и телефон. Поэтому он не прочитал надпись на конверте, только поспешно открыл его, желая сразу инкассировать все удары судьбы. Из середины конверта он вытащил письмо.
Он прочитал его один раз и ничего не понял. Прочитал затем ещё раз, потом ещё, ещё и ещё. Потом сделал вывод, что это какое-то недоразумение, потому что такое не может случиться, а если с кем-нибудь и случается, то только не с ним.
Следует отметить, что в момент чтения письма Лесь был абсолютно трезв, а в моменты трезвости он относился к жизни значительно реалистичнее, чем после употребления спиртного. С определённой точки зрения, он был в эти моменты даже пессимистом, а в результате последних происшедших событий его пессимизм увеличился и окреп. Известие, полученное им в письме, было отрицанием всего, чего реальный человек мог ожидать от жизни.
Признав, что от чрезмерных опасений он подвергся галлюцинациям, Лесь обратился к стоящему на другом конце очереди человеку, довольно пристойному, на первый взгляд:
– Извините меня, – сказал Лесь грустно и кротко. – Не могли бы вы прочитать вслух, что здесь написано?
Несколько удивлённый человек из очереди бросил взгляд на письмо. Письмо было кратким, поэтому одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять смысл его содержания.
– О чем речь? – сказал он. – Здесь написано, что на ваш счёт поступили какие-то средства. За картины, проданные в комиссионном магазине. А что? Это какая-то ошибка?
– Благодарю вас, – торжественно и с чувством сказал Лесь. – Очень большое спасибо…
Человек из очереди внимательно посмотрел на Леся, очевидно, совершенно неграмотного, чего нельзя было сказать по его внешнему виду, и пожал плечами.
– Не за что, – буркнул он, подумав, что в современном мире внешность бывает такой обманчивой…
Под Лесем подогнулись ноги, он уселся на стул, положил рядом с собой на столик бесценный документ и застыл, глядя в пространство в набожном смирении. То, что творилось теперь в его душе, напоминало состояние экстаза молящегося человека.
Полгода назад он действительно отдал на комиссию шесть своих картин, вырванных прямо из сердца. Он отдал их навсегда, на гибель, на продажу!.. Отдав их, он сперва заботливо наведывался об их судьбе, потом, захваченный конкурсом в бюро, немного о них забыл, а потом и вовсе они вылетели у него из головы. Он потерял надежду, что кто-нибудь когда-нибудь их купит, тем более, что объявленная на них цена не принадлежала к разряду небольших. И вот теперь, особенно теперь, в самый трагический день его жизни, он получил извёстке, что все шесть картин нашли своих любителей!
А это даёт ему в руки не только эти проклятые, потерянные деньги. Этот факт говорит о том, что он подозревал уже долгое время, что в себе переживал, что, в конце концов, должно было выйти наружу! Талант!!!
Пешеходы на улице Пулавской с определённым изумлением наблюдали за прилично одетым человеком, который бежал по улице с дикими подскоками, издавая время от времени громкие крики и покрывал поцелуями небольшой кусочек бумаги. Какая-то женщина даже с сочувствием вздохнула, убеждённая, что этот человек с таким почтением относится к письму своей возлюбленной.
Вблизи улицы Раковецкой этот необычный человек перестал, наконец, фривольно подскакивать и замахал руками, останавливая такси…
В бюро с самого раннего утра царило глубокое беспокойство. Результаты игры в тото-лотко были уже всем известны, но никто из игравших не помнил, какие числа были зачёркнуты на заполненных в субботу билетах. Билеты должен был принести с собой Лесь, но Леся не было.
– Одно из двух, – с унылым убеждением сказал Януш. – Либо мы ничего не выиграли, либо эта мокрая искра умер от отчаяния или мы выиграли кучу денег, и он упился до потери пульса от счастья.
– А почему ты исключаешь, что он упился с горя? – заинтересовался Каролек.
– А за какие шиши? Мне кажется, у него ничего не могло остаться.
– Ну, так от счастья он тоже не мог упиться. Ведь выплаты производятся не сразу?
– Под залог билетов он мог бы занять деньги даже от кельнера. У кельнеров есть деньги.
Каролек на минуту задумался.
– Тогда зачем мы стали архитекторами? – недовольно спросил он.
– Затемнение мозгов, – кратко пояснил Януш, и снова воцарилась тишина.
Через несколько минул тишину прервала Барбара:
– А, в самом деле, как у нас получилось, что оказались идиотами? – с горечью спросила она. – Смотрите сами. Те, из Белостока, спокойно, без спешки, сделали своё полезное для себя свинство. А мы, мало что добросовестно, так и ещё как на пожар. И зачем нам все это было нужно?
Януш внезапно повернулся к ним.
– Послушайте, – твёрдо сказал он. – Я категорически заявляю, что если та банда негодяев получит первое место, то на следующий день я собственноручно набью морду Геньо. Пусть у нас будет хоть моральная сатисфакция! А если не набью, то можете побить меня кнутом, прогнав на четвереньках вокруг площади в Новом Мире!
– А кто тебя должен гнать? – заинтересовался Каролек.
– Все равно. Можете все вместе.
– Ох, хоть бы две тройки выпали! – вздохнула тяжело Барбара. – Тогда нам вернулись хоть затраты! В комнату заглянул Стефан.
– Нет его? – буркнул он гневно.
– Как видишь.
– А дома?
– Тишина. Мы звонили уже шесть раз.
– Ну, пусть только он попадётся ко мне в руки! Боже ж ты мой!..
За Стефаном нанёс визит Влодек, цвет лица которого напоминал мертвеца.
– Послушайте, может, с ним случилось что-то нехорошее? – со стоном спросил он.
– Что-то нехорошее случится с ним очень скоро, – зловеще предрёк Януш. – Мне кажется, что у меня будут полные руки работы.
– Он потерял билеты! – вдруг крикнул Каролек в приливе озарения.
– Откуда ты знаешь?! – вытаращился на него Влодек на грани потери сознания.
– Я не знаю, я только предполагаю…
– От него можно ожидать всего. Надо же быть такими безмозглыми идиотами, чтобы поручить ему такое дело!..
Эмоции в комнате расцвели буйными красками: от вершин беспокойства до дна отчаяния. Но вот входные двери открылись, и предмет ожиданий не вошёл, а вплясал в бюро, выделывая радостные пируэты с триумфальной песней на устах. Одурев от счастья, он упал на руки недоумевающей пани Матильды, уронил со стола вазон с цветами, благодарно притопывая, проплясал коридор и, вместе с последним поворотом, самым огненным из всех остальных, возле дверей комнаты архитекторов совершил своё самое эффективное дело. Не заботясь о равновесии в столь великий свой жизненный час, он покачнулся и сбросил плечом со стены огнетушитель.
Огнетушитель ударился о пол согласно инструкции по своему применению, то есть головкой вниз. Был совершенно новым, полностью исправным и, как оказалось, способным погасить даже пожар Рима.
Барбара, Каролек и Януш, которые уже издали услышали народные песни и танцы, выскочили в коридор, словно обожжённые огнём, бросились назад и захлопнули за собой двери. Точно так же и Стефан, привлечённый необычными звуками, высунул свою голову в коридор из другой комнаты и сразу же нырнул назад, оглушённый чем-то удивительным, чего он никогда не видел. Главный инженер и директор столкнулись в других дверях со спешащим навстречу Лесю Влодеком, и все втроём, столкнувшись вместе, не смогли сразу сориентироваться и быстро скрыться с места события, которое скорее не увидели, а почувствовали на себе.
С пронизывающим, сатанинским шипением взбесившаяся струя пены, подобно концентрированному тайфуну, металась в маленьком коридоре, а в его объятиях метался Лесь, ошеломлённый, поражённый и оглупевший более, чем когда-либо в жизни. Скользя и дрыгая ногами, с каждым ударом изменяя положение огнетушителя, который и так, в силу отдачи, обладал удивительной подвижностью, плюясь пеной, ослеплённый, не понимая вообще ничего, он пытался укрыться где-нибудь от сошедшей с ума бестией, атакующей его со всех сторон, по совершенно непонятным причинам. В молниеносном темпе в голове у него мелькали мысли, что, может быть, это засада, устроенная на него, или не на него, а на какого-нибудь несимпатичного заказчика, а он попал в неё по ошибке, и теперь уже ему ни в какую не выбраться из неё. Дико шипящая струя бушевала во всех направлениях одновременно, открывающиеся двери захлопывались немедленно, хлопья пены нарастали на стенах и потолке, а грохот бьющегося обо все преграды огнетушителя широким эхом разносился по всему дому. Казалось, что этот удивительный концерт не окончится уже никогда.
– Господи, боже мой! – в безграничном изумлении сказал Каролек. – Что он притащил!!!???
Никто из закрытых за дверьми работников в первое мгновение не мог узнать источник неистового пекла, и все посчитали, что это Лесь принёс с собой нечто неизвестное, что у него там выпало или взорвалось… Только главный инженер и директор бюро знали, счищая с себя клочья пены, что Лесь привёл в действие огнетушитель, но и они думали, что этот огнетушитель Лесь принёс с собой в неизвестных целях и в неизвестных целях его применил. Загадочным было то, что Лесь сам попал под действие этого огнетушителя.
– Что-то надо делать, он все окна разобьёт! – тоскливо произнёс главный инженер, когда пенная змея скользнула по стеклу дверей.
В следующий момент со стороны коридора донеслись лязг и грохот, слышимые даже за закрытыми дверьми сквозь оглушительное шипение.
– Что он там, черт побери, делает?! – разнервничался главный инженер. – Что у него там разбивается? Там ведь ничего нет!
– Люстра! – трагическим голосом отрапортовал бледный от потрясений Влодек, открыв на секунду дверь и успев глянуть одним глазом. – Люстры уже нет.
– Там есть ещё столик для пишущей машинки! отчаянно крикнула пани Матильда, заключённая за теми же самыми дверьми. – Он разобьёт столик!..
Предположение пани Матильды было ошибочным. Лесь не разбивал столика, он только хотел под ним спрятаться. Перевернув его в суматохе, он не нашёл ничего лучшего, как использовать столик в качестве щита. Он сидел сейчас на полу, под стеной, потопая в живописных потоках пены, держа столик за ножки и поворачивая его поверхность в направлении неутомимо прыгающего огнетушителя.
Ослеплённый в первом броске Стефан начал ломиться в дверь.
– Я хочу умыться! – крикнул он с ненавистью.
– Мойся, кто тебе мешает, – буркнул Лесь, занятый сложной борьбой со стихией.
Защищающий его щит позволил ему несколько собраться с силами, а бушующие в его душе чувства в состоянии были справиться со всеми огнетушителями мира. Лесь молниеносно уклонялся от струй огнетушителя и умело пользовался столиком. Он ощущал себя тореадором на арене.
– Когда уже это кончится?! – нетерпеливо спросил Каролек, пожираемый любопытством, что это такого пришло Лесю в голову.
– Даже если там был какой-то пожар, то он давно уже должен был погаснуть, – одновременно заметил главный инженер возле других дверей.
– Кончай, к черту, это идиотство! Я ничего не вижу!! – рычал вне себя от ярости Стефан под третьими.
– Сам кончай!!! – взвизгнул Лесь, который слышал только Стефана, занимая оборонную позицию возле его дверей.
Этот ответ, высказанный нервным голосом, мог означать только одно: Лесь очень хочет закончить, но не может. Поэтому все слушатели были потрясены до состояния паники.
Содержимое страшного орудия, наконец, исчерпалось и умолкшее шипение позволило всем находящимся за дверьми прийти к выводу, что опасность уже миновала. Глазам сотрудником, которые выбежали в коридорчик со всех сторон одновременно, предстала тоскливая и отчаянная картина. Залитые пеной стены, пол и потолок, повсюду рассыпанные осколки разбитой сильной струёй люстры, а также Лесь, гордо и триумфально сидящий под стеной со столиком в руках, на одежде которого явственно виднелись следы героической войны.
Осторожно, но решительно Пани Матильда отобрала у Леся столик. Лишённый своего единственного оружия, Лесь со вздохом облегчения поднялся на ноги.
– Что вы гасили? – недоверчиво спросил главный инженер.
– Простите? – не понял Лесь.
Главный инженер удивился ещё больше, до такой степени, что больше ничего уже не говорил, а только глядел на Леся с выражением безнадёжной отрешённости. Вместо него в разговор вступил директор.
– Что горело? – нервно спросил он.
– А что горело? – полюбопытствовал сразу же Лесь. Директор бюро почувствовал, что ему делается как-то нехорошо.
– Так зачем же вы лили?! – закричал он с отчаянной жалостью в голосе.
– Это не я лил. Это оно само лилось, – запротестовал Лесь, а затем добавил:
– Оно само…
– Боже, боже! – застонал вдруг главный инженер и, схватившись за голову, выбежал из коридорчика.
Директор бюро, под влиянием инстинкта самосохранения хотел было уже бежать за ним, но его удержала страшная мысль, что ведь он здесь является начальником и что он должен как-то отреагировать на все это. Поэтому он остановился и посмотрел на Леся совершенно беспомощно, не в состоянии сделать ни единого шага.
– А что это вообще было? – с необычайным любопытством спросил Каролек. – Откуда все это здесь взялось? Так сильно и так много?.. Это все из одного огнетушителя?
– Не знаю, – ответил Лесь, уверенный, что в коридоре бесновалось по крайней мере сто огнетушителей. – У меня другого не было.
– Прошу всех приступить к работе, – со стоном произнёс директор, который при мысли, что Лесь и на самом деле может приходить в бюро каждый раз с огнетушителем, почувствовал, что сходит с ума. За все сокровища мира он не хотел больше принимать участия в разговоре на эту тему.
– И переоденьтесь, – добавил он. – И прошу вернуться к работе.
– Мне не во что переодеться, – доброжелательно известил его Лесь.
– В фартук, – холодно сказал Барбара. – И чем скорее, тем лучше…
В течение четверти часа, проведённого в раздевалке и умывальне, Лесь успел спеть несколько песен, причём преимуществом пользовалась ария тореадора из «Кармен». В очень живописной одежде, танцевальным шагом, он вошёл в комнату, где его ожидали ближайшие коллеги, причём на лицах у них были выражения, не предвещающие ничего хорошего для Леся.
– Ну что? – враждебно спросила Барбара.
– Ничего, – радостно ответил Лесь и сразу же сообразил, о чем может спрашивать его Барбара. – А! Нет, все! Это значит, что совсем!
– Он сошёл с ума, – сделал вывод Януш, презрительно глядя на Леся.
– Но, вероятно, не сейчас! – заметил Каролек довольно логично.
– Прошу вернуть билеты, – холодно пожелала Барбара. – Отдайте, пожалуйста нам наши билеты!
– У меня их нет, – закричал Лесь в бесконечном счастье. – У меня их нет! Они совершенно не нужны! У меня все пропало!
От момента выхода из почтового отделения он успел провернуть множество дел. Он подтвердил состояние своего вклада в банке, привёз домой все соответствующие документы и вместе с билетами старательно все спрятал. На всякий случай, он решил не носить документы с собой.
Теперь же радостное признание Леся, с одной стороны, утешило присутствующих, так как они уверились, что с билетами ничего плохого не сделалось, а, с другой, признание того, что все пропало, причём самым радостным голосом, привело сотрудников в некоторое недоумение. Неизвестно только было, сердиться ли на Леся за то, что он оставил дома самые нужные сегодня вещи, или благодарить его за это. Радостный блеск глаз, плещущий из Леся, позволял надеяться, что все в порядке, и что какая-то крошка доброты судьбы упала и на несчастный коллектив архитекторов.
– Или говори как человек, или я тебя побью, – отчаянно сказал Януш. – Возьми только в толк, что я в последнее время очень нервный!
– Результаты! – одновременно закричал Каролек. – Какие результаты?!
– Гениальные! – с энтузиазмом выкрикнул Лесь. – Будем иметь немного денег!
– Сколько?! Что там выпало, черт возьми?! Сколько?!
– Три четвёрки! На те, по десять! Я уже вычислил. Будем иметь восемнадцать тысяч! Моя Кармен… Навек я твой, моя Кармен!..
Богатырский рёв Леся смешался с радостными криками его коллег. Под звуки грохочущей арии пять человек бросились друг другу в объятия. Лесь удовлетворился созданием акустического аккомпанемента, не беря участия в объятиях, ибо его одежда затрудняла ему выполнение каких-либо внезапных движений. На нем были два фартука, один нормальный, а другой/ тот, помещённый под первым, сковывал его почти как смирительная рубашка. Из-под фартуков выступали босые ноги, обёрнутые в полотенца, чтобы не мёрзли.
– Что там происходит? – спросил директора главный инженер, услышав доносящиеся отовсюду мощные рычания. – Может быть, необходимо вмешаться? Может быть, его уже линчуют?..
– Ни за что!!! – опасливо вскрикнул директор. – Я не хочу принимать в этом участия! Я ничего не слышу! Я ничего не знаю! Я хочу быть нормальным ещё хотя бы месяц!
– Почему только месяц? – удивился главный инженер, поражённый такой скромностью требований.
– Результаты конкурса, – слабо прошептал директор. – В течение месяца будут известны результаты…
Во внеурочное время все же решено было признать Леся героем. Оставление им билетов дома было признано, как проявление сверхъестественного вдохновения, которое, правда было излишним во время манипуляций с огнетушителем, но, с другой стороны, деятельность огнетушителя как бы осветила и обессмертила этот памятный день, столь богатый событиями. Но в момент, когда все учреждение уже закончило работу и собиралось разойтись по домам, вдруг все опомнились: Лесь ведь не мог идти домой. Его одежда годилась разве что для прачечной, а выход на улицу в двух фартуках и с полотенцами на ногах показалось всем неудобным.
– Не будьте свиньями, – попросил Лесь. – Пойдите кто-нибудь ко мне домой и привезите хоть какую-то одежду. Я дам вам ключ, потому что не знаю, дома жена или нет.
Героем необходимо было заняться всерьёз. Был брошен жребий, и он пал на Януша. Лесь остался в бюро, а остальные вышли по своим делам.
Когда Януш, в обществе Барбары, приближался к автобусной остановке, он увидел идущую ему навстречу прехорошенькую девушку. При её виде Януш прирос к земле.
– Боже мой! – изумлённо воскликнул он.
Необычность реакции, вызванной появлением невесты, уже издалека радостно улыбающейся, удивила Барбару чрезмерно. Она тоже остановилась и вопросительно взглянула на Януша.
– Подохнуть можно, – лихорадочно шепнул Януш, одновременно протягивая руки к прехорошенькой девице и вызывая на лице выражение, которое должно было означать ответную улыбку. – Барбара, спасай! Я совершенно забыл, благодаря этому сумасшедшему дому, что сегодня договорился с Данкой! Мы должны пойти к портному и заказать мне свадебный костюм! Я не могу!.. После всех этих скандалов я не могу отказаться сегодня из-за того, что еду одевать этого болвана! Это свадебный, понимаешь?!. Барбара, подмени меня!
Барбара поняла все в мгновение ока. Вследствие последних неудач семейное положение всех членов коллектива было таким острым и напряжённым, что даже тень подозрения, что дела служебные выше дел личных, могло вызвать непредвиденные последствия. Будущее семейное счастье Януша стало под знак вопроса.
– Хорошо, – решительно согласилась Барбара. – Давай тот ключ.
– Ты адрес знаешь?
– Знаю…
Прехорошенькая девушка подошла к ним, и через минуту они удалились, держась за руки, а Барбара села в автобус.
Найдя двери Леся, она несколько раз позвонила, но, не услышав ответа, открыла двери и вошла. Она огляделась и начала искать его гардероб.
Это не представляло никаких трудностей и не было сложным, если бы не то, что в последний раз порядок в квартире делал Лесь, о чем Барбара и не догадывалась. Во время поисков одежды Барбара никак не могла понять характера живущей в этой квартире женщины, которая держала обувь в корзине для грязного белья, с особой тщательностью перемешивала на полках шкафа мужскую и женскую одежды, прятала галстуки мужа среди постельного белья, а его носки – в серванте. Найдя штормовку Леся из-под навешанных на неё кружевных ночных сорочек, из карманов которой торчали женские чулки, она почувствовала желание познакомиться лично с этой необычной женщиной. Она могла бы понять все, если бы в квартире царил общий беспорядок. Но перед лицом идеального порядка и зеркального блеска чистоты, диссонансом которых могли служить разве что остатки разбитой вазы для супа на пороге спальни, она не понимала ничего.
Она уже нашла для Леся всю подходящую одежду, за исключением рубашки. На рубашку никак не могла попасть. Она прекратила поиски и, вглядываясь в разбитую вазу, принялась интенсивно размышлять…
* * *
Касенька забрала ребёнка из детского сада, сделала закупки и возвращалась домой, переполненная самыми различными чувствами. В её сознании утвердилась глубокая уверенность, что где-то посреди ночи, по возвращении Леся, она устроила ужасный скандал. Гнев и возмущение по отношению к мужу переплетались в ней с наплывами беспокойства, потому что никак не могла вспомнить подробностей этого скандала, не помнила, какое впечатление произвёл скандал на Леся. Она надеялась, что Лесь должен встретить её в квартире с повинной, страхом и покорностью, готовый к уступкам л исправлению. Может быть однако, что она слишком переиграла, и Лесь обиделся.
Она открыла дверь квартиры, вошла внутрь и внезапно увидела незнакомую ей молодую и красивую женщину, сидящую в задумчивости над одеждой её мужа. При виде такой картины она замерла на пороге.
Размышляя над тем, как ей найти рубашку для Леся, Барбара услышала звук ключа в двери и подумала, что возвращается эта необычная хозяйка квартиры." Она с любопытством взглянула на дверь.
Некоторое время обе женщины стояли неподвижно, разглядывая друг друга. В голове Касеньки промелькнули тысячами ужасные предположения. Лесь погиб в катастрофе, и эта особа привезла его одежду!.. Воровка, обкрадывающая помещение!.. Обиделся муж, решил её бросить и прислал за своими вещами любовницу!.. Не смеет показаться ей на глаза!.. Его арестовали, а эта дама производит обыск!..
– Что это значит? – спросила она, затаив дыхание. – Как вы сюда вошли?
– У меня есть ключ, – с лёгким раздражением ответила Барбара. – Скажите, ради бога, где у вас его рубашки?!
– В шкафу, – автоматически ответила Касенька. – Но зачем?.. Что все это значит?!.
– Простите, – сказала Барбара, вдруг поняв, что без объяснений не обойдётся. – Я работаю с вашим мужем. Он сейчас сидит в бюро в фартуке, и ему не во что одеться. Кто-то должен был приехать сюда за какой-нибудь одеждой. Это должен был сделать один из его сослуживцев, но в последний момент оказалось, что не может, и оказалось, что только я могу. Я не нашла в шкафу его рубашек.
Несмотря на очевидное чувство облегчения, Касенька была сбита с толку. Она уже привыкла к самым удивительным поступкам Леся, но он ещё никогда не терял одежду, в которую был одет. Что же могло там произойти, ради всех святых?!
Выражение лица Касеньки заставил прекратить Барбару поиски. Через четверть часа они продолжили поиски вместе и нашли рубашку хозяина дома в шкафчике с обувью. Выражение лица Касеньки вынудил Барбару к пояснениям, а также выражение лица Бар-, бары при поисках вынудил и Касеньку дать некоторые объяснения, особенно ещё и потому, что осколки вазы для супа хрустели под ногами и не позволяли ничего забыть.
Взаимные пояснения затянулись, превратились в личный разговор, и неизвестно почему Касенька, вообще-то не склонная к откровенностям, рассказала Барбаре о беспокоящих её проблемах. Существенную часть откровений составляли предпосылки домашнего скандала.
– И вы только одну вазу?.. И ничего больше? – спросила Барбара со странным блеском в глазах.
– Да, – озабоченно произнесла Касенька. – Видите ли, у меня нет опыта… А вы? Вы можете делать скандалы?
Барбара некоторое время молчала.
– Да, конечно… – наконец, ответила она голосом ленивой тигрицы.
Касенька ощутила усиливающееся любопытство. Она решила, что безусловно обязана поговорить с этой женщиной более подробно.
– Давайте выпьем кофе, – оживлённо предложила она. – Видите ли, у меня есть несколько проблем…
Через час обе дамы были полностью охвачены весьма занятной беседой. Ком взаимных консультаций нарастал с минуты на минуту, а тонкая вначале беседы нить взаимного интереса и симпатии приобретала черты корабельного троса.
Сидящий в бюро Лесь сокращал себе время ожидания богатырским пением и упоительными мечтами. Через два часа, однако, у него начали мёрзнуть ноги, и он ощутил голод, поэтому ему пришлось вернуться к земным делам. Где, к черту, делся тот Януш с одеждой? Попал под трамвай, что ли? За два часа можно уже было дойти до дома и вернуться назад даже пешком! А может быть, разозлённая Касенька не остановилась на ночном происшествии и, продолжая свою странную деятельность, отказалась выдать одежду?..
В беспокойстве он снял мешающие ему полотенца с ног, подошёл к телефону и набрал свой собственный номер.
Голос жены в трубке в первое мгновение его так поразил, что он, не говоря ни слова, бросил трубку как можно быстрее на аппарат. Потом, однако, в голову к нему пришла страшная мысль. Его жена дома?.. Так что же там делает Януш столько времени?!.
Наполненный подозрениями и смертельно возмущённый, он снова набрал номер.
– Я слушаю, – сказала Касенька голосом, в котором чувствовалось вроде бы нетерпение.
– Что это значит? – сказал Лесь. – Что вы там делаете столько времени? Может, и я хочу тоже принять участие в ваших развлечениях?
– Об этом не может быть и речи, – решительно ответила Касенька. – Я занята. Не морочь нам голову.
И положила трубку.
Лесь помертвел. В мгновение ока воображение нарисовало ему жену в объятиях этой свиньи – картину мерзкую, разнузданную, распущенную!.. Вот как?! Уже дошло до этого?!. Эта женщина не имеет ни чести, ни совести, ни стыда! И тот Януш!.. И это коллега, друг?!. Лицемерная, подлая скотина! Нет, он этого так не оставит!..
Шлёпая по полу босыми ногами, Лесь пробрался в раздевалку, где висела куча влажных лохмотьев, которые ещё недавно были его одеждой. Куртка представляла собой ещё более менее пригодную одежду, только была очень грязной, но плащ и брюки!.. были в таком состоянии, что вызвали у него прилив отчаяния. О носках же лучше было и не думать. В ярости и отчаянии Лесь осмотрел измятые, несколько более толстые остатки темно-грязного цвета, бросил их на пол и снова помчался в комнату. Он схватил телефонную трубку с желанием остановить разворачивающуюся в его отсутствие дома идиллию хотя бы акустическим воздействием, но раздумал и остановился после того, как набрал уже половину телефонного номера. Нет, это ему ничего не даст, он просто спугнёт эту пару разнузданных преступников, не поймает их на горячем и не сможет по телефону закатить Янушу пощёчину! Он должен немедленно там быть! Должен! И немедленно!..
Через четверть часа после телефонного звонка Леся Барбара и Касенька уразумели вдруг, что означал тот телефонный звонок. Увлечённые беседой, двумя французскими журналами, оценкой коллекции косметики и подробным анализом недостатков, странностей и увлечений мужей, они полностью забыли о причине их знакомства. В невероятной спешке, терзаемые угрызениями совести, они завернули приготовленную одежду, договорились о встречах в ближайшем будущем и расстались не без сожаления. Каждая из них открыла друг в дружке очень любопытные черты характера, и они решили продолжить и сделать более тесными взаимные контакты.
Лесь же был переполнен с ног до головы невероятным возмущением. После нескольких посещений раздевалки и комнаты архитекторов он принял драматическое решение. Он натянул на фартуки куртку, надел на босые ноги туфли, причём вздрогнул от омерзения, ибо туфли его внутри были скользкими и противными, схватил в руки свёрнутые в комок брюки, плащ, галстук и рубашку и выбежал из бюро. Внизу он осторожно выглянул из подъезда и, выждав момент, когда на улице было мало прохожих, выскочил и перебежал на другую сторону улицы. Он надеялся схватить какой-нибудь транспорт на той стороне, потому что улица была с односторонним движением. К стоянке такси он не смел и приблизиться, опасаясь наткнуться на какого-нибудь милиционера. Он спрятался в подъезде и, время от времени выбегая из него, попытался задержать все, что двигалось.
Два свободных такси при виде выскакивающего из подъезда странно одетого парня внезапно ускоряли ход. Остальные машины, проезжавшие мимо Леся, тормозили, а затем, когда он направлялся в их сторону, удирали в невообразимой спешке. Немногочисленные граждане оглядывались, останавливаясь на безопасном расстоянии.
Леся начало охватывать отчаяние. Его ноги мёрзли в скользкой внутренности туфлей, плохо свёрнутая одежда падала у него из рук и, это самое неприятное, сзади, с другого конца подъезда, собралась толпа детей, которые живо комментировали это сенсационное явление.
Привлечённая необычным поведением детей, вышла дворничиха, чтобы увидеть, что там привлекло их внимание. При виде мечущегося взад и вперёд человека, одетого в куртку, из-под которой вылезало что-то вроде бежевого белья и голые ноги, размахивающего находящимися в руках страшными, висящими во все стороны лохмотьями, он захлебнулась от страха.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.