Текст книги "Лесь"
Автор книги: Иоанна Хмелевская
Жанр: Зарубежный юмор, Юмор
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
– Ты с ума сошёл? – спросила Барбара с непередаваемой угрозой.
– Ты переоденешься уборщицей! Платок на голову, очки – она носит очки, беременность, и если бы кто-нибудь увидел что-нибудь, то подумает, что она тоже страдает бессонницей. Ну так увидят церковного сторожа вместе с уборщицей, так что может быть общего с нами?
Януш упредил Барбару, у которой на мгновение перехватило дыхание.
– Прекрасная идея! Не протестуй! В конце концов все равно, как мы будем выглядеть, мы можем переодеться даже в слонов! Главное, чтобы нас никто не увидел. Мы – горбы, а она беременна!..
– Погодите, а если кто-нибудь увидит двух горбатых, тогда что? – запротестовал Лесь. – Двух церковных сторожей?.. Тот один – и раздвоился?
– Какое твоё дело, пусть смотрят до одурения! Пусть думают, что хотят, только на расстоянии от нас!
– Уборщица войдёт в ратушу, церковный сторож будет ждать под окном…
– Второй церковный сторож посторожит на площади…
– И через неделю весь район будет знать о горестном романе уборщицы в соответствующем положении с церковным сторожем в количестве двух. Церковного сторожа выгонят с работы, а уборщицу отдел кадров. Все вы, как я вижу, рехнулись!..
Протест Барбары погиб во всеобщем одобрении. Немедленно приступили к поискам маскировочной одежды. Горбы нужных размеров приблизили Леся, Каролека и Януша к фигуре церковного сторожа, брошенного на съедение сплетням, недовольная Барбара в мгновение ока изменила свою фигуру.
– Смотрите, она выглядит совсем как живая! – восхищённо закричал Каролек.
– Согни немного колени, – посоветовал ему Лесь, когда Барбара, несмотря на живой протест, обвязывала себя шнурками с подушкой. – Этот церковный сторож ниже и вообще уже немолодой. Наверняка волочит ногами.
Заинтригованный Бьерн потребовал объяснений. При помощи двух словарей его проинформировали о предстоящем, приводя его в ужас. Укороченный курс использования отмычек дал неожиданно хорошие результаты, и не хватало лишь очков для Барбары-уборщицы.
– Нужно сообщить Збышеку, чтобы привёз их из Варшавы, – решил Януш. – Если срочно, то успеет дойти…
Директор бюро сам перед собой скрывал тот факт, что главный инженер вернулся из командировки к сотрудникам тревожно другим. Интригующие слова «колодо» и «сверта» остались невыясненными, главный инженер выказал удивительное безразличие к этому, утверждая, что забыл о них спросить, и директор бюро счёл нужным не вникать в подробности того, что произошло во время его подозрительно короткой инспекции. Приходящие ему в голову, помимо воли, образы и предположения вызывали шум в ушах и перебои в дыхании. Если таинственная эпидемия коснулась даже главного инженера, то не видел, собственно, места для себя на земле.
Главный инженер забыл о служебных обязанностях, проводя необычно подвижный образ жизни вне территории бюро. Что самое удивительное, он прекратил старания добыть карту официальным путём. И что самое удивительное, потребовал вдруг от директора подписи под однофазным проектом курятника на тысячу штук домашней птицы, одновременно делая невозможным ему вникнуть в подробности подписываемого объекта и отклоняя всяческие попытки выяснения. Блеск неспокойной решимости в его глазах сделал невозможным протест директора.
Когда наконец пришла в бюро депеша содержания:
ПРИВЕЗИ ОЧКИ ВСЕ РАВНО КАКИЕ ВОЗМОЖНО СЛАБЫЕ.
Директор бюро пришёл к выводу, что должен сменить профессию и остаться лесничим в самой середине самого лучшего лесного края.
Главный инженер был человеком чрезвычайно обязательным и при этом также симпатичным и пробуждающим всеобщее доверие. Обязанность понуждала его к сохранению тайны при всех условиях драматической для персонала истории, поэтому он не мог дать начальнику никаких объяснений. Интеллигентность характера в то же время, высоко ценимая окружающими и всеми знакомыми, облегчала его старания. Приятель из института картографии пошёл ему навстречу и порекомендовал директору комиссионного магазина, который обещал поискать в старых запасах несколько листов астралона формата А-0 при условии оказания ему небольшой услуги. Он построил себе курятник, поэтому должен был нелегально, задним числом, оформлять официально его проект…
Взяв на помощь Стефана, который и в самом деле ничего не понимал, но согласно приказу занял разговором сторожа при выходе, главный инженер самым обычным образом в мире украл в институте картографии три листа старого астралона.
Раздражённый многочисленными громоздящимися один на другой случаями персонал почти совсем бросил свои служебные занятия, инвентарицациию на алтарь предстоящего представления, чтобы председатель местного совета ни о чем не стал подозревать. Замок был заброшен. Замеры продвигались черепашьими темпами, зато на окрестных лужайках и пригорках раздавались слова потрясающей трагедии аристократки и пролетария.
День местного большого праздника наконец настал. Приспособленная к потребностям искусства площадь была довольно привлекательной, строившиеся обществом сооружения были готовы, приглашённые издалека гости стали прибывать, а пожарный оркестр настраивал инструменты.
После полудня торжества начались походом к выходу из старых штолен, где как председатель местного совета, так и иные знаменитые особы дали исход красноречию. Оркестр сыграл несколько гимнов, гости официально выпили вино, налитое в шахтёрскую лампу, после чего все вернулись в городок, где, после краткого перерыва, должно было разыграться представление. После представления намечался фейерверк и бал в народном помещении.
Рано утром этого дня начался дождь. Он вскоре прекратился, но был достаточно обильным, так что ему удалось подмыть одну из досок, имитирующую лестницу в проходах между скамейками в амфитеатральном склоне. Первым воспользовался этой доской учитель физкультуры, человек молодой с гимнастической фигурой, поэтому, съезжая к просцениуму сцены на задней части тела, он не потерпел никакого ущерба, не считая содранного локтя. Сразу же после этого возле доски поставили двух рыцарей, которые предостерегали прибывающих зрителей от опасности, заботливо поддерживая под руки перелазящих через западню более старших личностей и менее развитых физически.
Главный инженер прибыл с астралоном уже в сумерках, когда представление было в самом разгаре. В бане, на епископском троне, одолженном из костёла, сидел председатель местного совета и обговаривал со своим техническим директором-ветеринаром возможности предотвращения грозящей забастовки, на другой стороне сцены одновременно Барбара с возмущением отвергала авансы графа Леся. Гигантские декорации заслоняли совершенно вид в долину и расположенные за ними кулисы. Два необычайно талантливых электрика находились в когтях на двух ближайших столбах, где были смонтированы рефлекторы, и ловко сменяли светофильтры с помощью разноцветной промокательной бумаги. Занавес, исполненный с помощью проекта Януша в виде нестандартною высоких ширм, быстро расставляемых с помощью увлечённых своим заданием рыцарей, почти полностью справлялся со своим назначением. Словом, все было в порядке.
Главный инженер, сориентировавшись во время проезда по городку, что в пансионате не осталось никого, задержал автомобиль выше площади и подался на представление. Он попал как раз на место с подмытой доской. Служба спасения с момента начала представления перестала исполнять свои обязанности, и главный инженер, который хотел не производить шума и не привлекать к себе внимания, с глухим стуком рухнул вниз, прямо на барабан оркестра.
Доски, которые стали скользкими под ногами многих людей, прошедших по ним, усиливали скольжение, вокруг раздались крики удивления и страха, главный инженер, съезжая, изменил положение своего тела, повернувшись головой вперёд и в конце своего путешествия въехал головой в барабан, отчего тот издал гремящий низкий тон. Председатель местного совета прервал скандальное предложение угнетения рабочего класса, а Барбаре и Лесю перехватило дыхание.
– О боже, что там произошло? – забеспокоился Каролек, ждущий за кулисами своей очереди вместе с Янушем и частью персонала госхоза.
– Какое-то замешательство в оркестре, – отрапортовал Януш, прижимаясь глазом к дыре в стене замка. – Кто-то, кажется, слетел сверху или что?.. Погоди… О, господи, это Збышек!!!
– Появился Збышек? – поинтересовался Каролек внезапно и оттолкнул Януша от дыры.
– Зачем он гремит в барабан?! – занервничал оттолкнутый Януш. – Даже если у него есть астралон, то все же не следует прерывать представление!..
Главный инженер, силясь подняться, попал в барабан ещё локтем и коленом, вызывая ещё несколько мощных звуков. Помощь ближайших к нему зрителей, наконец, сделала возможным принятия им соответствующей позы. Ошеломлённый своим непредвиденным выступлением, он поспешно поднялся наверх, к месту, где не достигал свет рефлектора, и уселся рядом с предательской доской.
– На час больше ежедневной работы! – закричал ветеринар, не дожидаясь конца реплики своего собеседника.
Председатель местного совета однако вызубрил свою роль так, как никогда не учил в школе, и автоматически ответил согласно с текстом пьесы. Инструктор культуры, который стал уже обливаться холодным потом, вздохнул с облегчением, некоторое отсутствие смысла в ответах актёров прошёл мимо внимания зрителей, отвлечённых происшествием, и пьеса снова продолжалась далее без препятствий.
– Появился Збышек, – горячо прошептал Лесь Барбаре, не прерывая поцелуев её ладони.
– Весь город уже заметил это, – буркнула Барбара и отняла руку. – Ты мне скучен, граф…
– Вы такая необыкновенная, – сказал Лесь горячо и снова понизил тон. – Эх, если бы он дал хоть какой-нибудь знак, что у него есть тот астралон…
– Должен иметь. Без астралона бы не приехал…
Между упрямой аристократкой и надоедливым графом удалось заметить какое-то удивительное взаимопонимание, совершенно не связанное со смыслом ответов. Любопытство зрителей возросло.
– Нужно его каким-то образом найти, – одновременно говорил Януш Каролеку. – Иди к нему! Приведи его сюда, потому что иначе нас всех хватит кондрашка от волнения! Я сейчас должен выйти на эту дурацкую сцену…
Внимание зрителей, сидящих на самом верху, вблизи опасной доски, несколько раздвоилось. За своими спинами они увидели тёмную фигуру, крадущуюся извивающейся походкой. Фигура достигла почти перехода, нагнулась и стала издавать странные звуки.
Диалог графа и аристократки потерял живость: как дама, так и её кавалер перестали вдруг интересоваться собой, но зато вполне согласно начали с напряжением всматриваться в тёмное место зрительного зала. Первые ряды зрителей начали поворачиваться туда же, когда Каролеку удалось наконец пропасть в темноте вместе с главным инженером, но уже весь амфитеатр сидел спиной к сцене, а инструктор культуры подумывал о самоубийстве, а председатель местного совета был близок к апоплексическому удару.
На появившегося пролетария набросились согласно не только влюблённая аристократка, но также безразличный ей граф. Шёпот при этом достиг даже до оркестра.
– Есть астралон? – шёпотом спросила Барбара.
– Холера его знает, – также шёпотом ответил пролетарий. – За ним пошёл Кароль…
– Дочь моя, отойди! – зарычал председатель местного совета, в совершенстве сыгравший волнение и отчаяние.
Согласно текста уйти должен был граф. Пролетарий и аристократка выказали нервное напряжение.
– Мы должны как-то выяснить, – шептал одними губами Януш, не реагируя на лживые крики капиталиста. – Может быть в перерыве…
Взаимопонимание было затруднено, потому что кто-нибудь из персонала бюро обязан был находиться на сцене. Главный инженер послужил основой, передавая новости за кулисами. Согласно предложению, во время перерыва между вторым и третьим актами планы оказались окончательно согласованы.
– Все, кто гибнут, могут уйти раньше, – сказал Януш. – Только я должен остаться до конца, как идиот. Кароль, тебя хватит удар сразу за графом, сразу после смерти ты переодеваешься и вместе мчитесь к ратуше. Я буду кланяться как можно дольше…
– Задержи председателя, – сказала Барбара. – Держи его все время за руку, это даже будет хорошо. Я убегу сразу же после самоубийства…
– У нас нет горбов и беременности, – забеспокоился Каролек.
– Збышек привезёт. Вот ключи. Все приготовленное лежит в рабочей комнате…
– И поставь машину немного ниже. Там, внизу, ниже ратуши, в стороне костёла, есть такая площадка и вокруг склады. Оставь там все, это очень хорошее место для переодевания. Церковный сторож будет близко к окну, и только уборщица должна будет обойти ратушу вокруг…
– Где Бобек? – поинтересовался главный инженер.
– Сидит на представлении. Он упорно хотел увидеть пьесу.
– Может быть, его вызвать? Он знает, где что есть…
– Достаточно уже было замешательства, не будем делать больше ничего!
– Ну, так езжай поскорее, ради бога, потому что не успеешь! Сейчас лучше всего, это единственный случай, балаган продлится до послезавтра!..
Звонок вызвал артистов на сцену. Главный инженер, слишком поверхностно посвящённый в планы персонала бюро, отдал Каролеку очки и, не очень понимая, что собственно, должен привезти, подался в пансионат. Въезжая на гору крутым серпантином дороги, он наблюдал в себе удивительное явление. Чем дальше он находился от сотрудников, тем больше отыскивал в себе трезвость ума. Правда, взамен весьма чувствительно давали себе знать его контакты с доской и барабаном, но главный инженер желал лучше иметь это, нежели тот удивительный переворот в мыслях, к которому он не был приспособлен.
Он вытащил из машины большой свёрток астралона, нашёл в рабочей комнате хорошо упакованный мешок, с интересом отпечатал на кусочке кальки сделанную Каролеком печать и положительно оценил произведённые приготовления. Свободный, очищенный от всякого мусора стол ждал оттиски, вокруг в необычном порядке отдыхали орудия труда, печать была сделана безошибочно, и главный инженер был тронут огромными усилиями, затраченными персоналом на приготовления. Он поклялся быть на высоте положения.
Четвёртый акт подходил к концу, когда ушам заинтересованных пришлось услышать ворчание мотора. Главный инженер привёз нужный инструмент для взламывания. Отъезда машины никто не слышал, бал в замке заглушил все другие звуки.
Контакт в последнем перерыве, между четвёртым и пятым актами, был невозможным. За кулисами, весь в красных пятнах на лице, метался инструктор культуры, председатель местного совета внезапно решить вопрос, должны ли актёры переодеться в нормальную одежду, или принять участие в дальнейших торжествах переодетыми в исторические костюмы, необычайно заинтересованный главной героиней высокопоставленный сановник из воеводства старался прорваться за декорации, но наибольший хаос внёс следящий за всем секретарь партячейки. Ответственный за фейерверк пиротехник сидел, собственно на столбе в качестве электрика, и никаким способом невозможно было уловить момент, когда его можно было освободить от его обязанностей, чтобы он успел на пригорок, где его неопытный напарник сторожил взрывчатые материалы и ракеты. Благодаря усилиям секретаря партячейки эту проблему стали решать все вместе.
– В таком положении на церковного сторожа и уборщицу никто не обратит внимания, – шептал лихорадочно Каролек. – Сами видите, что делается. Содом и Гоморра…
– Сразу же после спектакля все помчатся на взгорье, к тем холодным огням, – говорил проникновенно Януш. – Здесь мало кто останется. Только бы успеть! Сразу же к Збышеку!..
– О, боже, взял ли он реквизит! – беспокоилась Барбара.
– Они были все вместе, в пачке…
Драма окончилась. Барбара прыгнула с башни замка, председатель местного совета пал, поражённый ударом, электрик-пиротехник бросил цветную бумагу и съехал со столба, обращая на себя внимание незначительной части зрителей, гремящие звуки «браво» наполнили душу инструктора культуры волшебными звуками. Интерес не уменьшался, и никто не уходил из зрительного зала, среди кланяющихся актёров разыгрывались непонятные, но весьма привлекательные сцены. Председатель местного совета силой выволакивал из-за занавеса упирающихся звёзд сотрудников бюро, одновременно стараясь вырваться из рук пролетария. При первых звуках «автора», «автора» инструктор культуры проворно выбежал и помог начальнику…
Граф Лесь достиг главного инженера первым с небольшим опозданием и скорее случайно. Главный инженер, плохо знакомый с окрестностями, ошибся местом и ждал с мешком на задворках отделения милиции. На счастье, именно туда вела дорога к запланированным складам и прокрадывающийся меж домами Лесь попал прямо на мешок.
Через минуту в то же самое место попал и Каролек, который, отдавая себе отчёт, где находится, при виде двух маячащих фигур в темноте, чуть не получил инфаркт.
– О, боже! – простонал он вполголоса. – Почему здесь?!. Скорее отсюда, ведь здесь милиция!
Главный инженер ужасно разнервничался, чувствуя неясно, что ошибся. Лесь взволновался ещё больше. Со стороны площади доносился усиливающийся шум и гомон. Мешок передвинули в самое тёмное место, в кустарник, растущий под каким-то забором.
– Где та Барбара?! – отчаянно шептал Каролек. – Она должна уже давно умереть, должна тут быть, боже мой, у нас нет времени!..
– Сейчас начнётся фейерверк! – стонал Лесь нервно и озлобленно. – Все помчатся туда, а потом свалятся нам на голову. Только сейчас!..
– Начнём без Барбары! – пожелал с презрением главный инженер.
– Исключено!.. Уборщица!.. Я должен увидеть уборщицу!..
– Куда она делась, господи боже мой?!.
Барбара не приходила по независящим от неё причинам. Вмешательство инструктора культуры дала возможность председателю местного совета вырваться из рук Януша и вытолкнуть на первый план главную звезду коллектива бюро. Секретарь партячейки постарался выключить из действия пролетария. Он изо всех сил держал за руку с помощью автора Барбару и Януша, которые кланялись, принимали поздравления и одаривали зрителей гримасами, должными означать улыбку. Окружающая их толпа любителей исключала исчезновение с горизонта.
Председатель местного совета переживал прекраснейшие моменты своей жизни. В его душе бушевал вулкан чувств. Он узнал, что власти решили одарить его не только дипломом признания, но также и отличием государственным, и эмоции раздирали ему грудь. Он почувствовал потребность минутного одиночества, необходимость прийти в себя и овладеть своими чувствами, ибо иначе не смог бы достаточно играть роль хозяина городка в дальнейших торжествах. У него было туманное ощущение, что выявление состояний эйфории посредством громкого пения, фривольных прыжков и плача было бы в глазах достойных гостей по меньшей мере неестественно.
Поэтому он прошёл через подмостки сзади декорации и подался в ратушу. Среди звуков оркестра, гомона и криков толпы двинулись на ближайшее взгорье, а председатель вбежал в свой кабинет. Он упал на стул, дрожащими от волнения ладонями открыл ящик стола и вытащил чекушку рябиновки.
Уже через минуту приятное тепло успокоило его возбуждённые нервы, ставя на их место ощущение гордости и счастья. Все, что он пережил в этот вечер, страшные моменты, связанные с грохотом последнего прибывшего зрителя, который слетел по ступенькам с самого верха, во странным поведением персонала бюро, которое чуть не погубило пьесу, со сложностями с пиротехником, отдалилось в даль, а осталось лишь сознание полученного успеха. Он лихорадочно употребил крышку бутылки второй раз, потом третий и четвёртый…
Барбары нигде не было. Из темноты вынырнул возле Леся и Каролека главный инженер, который то и дело выглядывал на улицу, раздражённый, нервный и полный сомнений.
– Все уже ушли! – прошептал он лихорадочно. – Если мы должны красть, то только сейчас! Сейчас двинутся те холодные огни, станет видно, господи, когда вы все то успеете начертить, печати нужно подбросить обратно!..
Достаточно бессмысленные и полные тревоги слова главного инженера снова выявили все трудности и мощное беспокойство. Ситуация становилась критической. Почти не сознавая, что он делает, Лесь нервно бросился развязывать мешок. Трясущимися руками Каролек приспосабливал на нем горб, сам, в свою очередь используя помощь главного инженера.
– Скорее, черт побери, здесь кто-нибудь может появиться! – гневно шептал главный инженер. – Что за кретинская организация!
– Барбара! – стонал в панике и отчаянии Каролек. – Барбара должна уже прийти! Как уборщица! Беременная!..
– Идите уж! – подгонял их главный инженер. – Иди сам, холера, ты по лестнице не можешь идти?!.
– Да идите же наконец! – подгонял Лесь.
Каролек чувствовал нарастающее ошеломление. Он безусловно хотел пояснить коллегам, что между появлением в ратуше уборщицы или церковного сторожа есть большая разница, но не был в состоянии подобрать соответствующие слова. Он стонал над мешком, прижимая к себе подушку, обвязанную многочисленными шнурками.
– Но Барбара… Что с этим делать… Кто-то должен быть уборщицей!.. – упирался он в отчаянии.
– Ну так обвяжи себя этим сам, черт побери, какая разница в конце концов! – нетерпеливо сказал Лесь.
– Он говорит дело, – поддержал его главный инженер, окончательно разнервничавшийся. – Переоденься в ту уборщицу, если надо! Теперь уже все равно!
Каролек потерял голову окончательно. При помощи главного инженера, не отдающего себе отчёта в том, что делает, он привязал к себе мощное оборудование, повязал платок и вытащил из кармана очки.
– Я ничего не вижу! – запротестовал он со стоном, приложив их к глазам. – Что ты привёз, все замазано!
– Не было слабее. Идите уже ко всем чертям! Я прослежу на площади!
Каролек больше не протестовал. Он схватил ключ и отмычки и выбежал на улицу вслед за Лесем. Оба нервным бегом обежали ратушу сзади, а Каролек помчался дальше, в направлении города.
В этот момент и выстрелили огни.
Председатель местного совета в своём кабинете захлебнулся смородиновой настойкой. В глубине души он уже чувствовал желанное устойчивое спокойствие, а в голове – первые нарастающие довольно быстро шумы, но в один миг он успел понять, что должен быть в эту минуту не здесь, в тиши своего места работы, а там, среди приглашённых и угощаемых важных персон. Время прихода в себя пролетело слишком быстро. Потрясённый собственным скандальным не досмотром, он сорвался с места и, не пряча бутылки, не закрывая бюро и кабинет, внезапно кашляя, он помчался вниз. На пороге он задержался, вдохнул свежий воздух, прикрыл глаза и находился так некоторое время неподвижно, все ещё покашливая и силясь овладеть внезапным завихрением в голове.
Крадущийся под стеной Каролек достиг дверей дома с бьющимся сердцем, замедлил и достал из железа нужный ключ. Он уже намеревался взойти по лестнице, когда услышал кашель и остановился как вкопанный. Сердце прыгнуло у него в грудной клетке, в голове мелькнула вспыхнувшая мысль о необходимости придания себе вида уборщицы, лихорадочно достал из кармана очки, надел их, благодаря чему совершенно перестал видеть. Он застыл неподвижно там, где стоял, с пустотой в голове, полностью лишённый творческой деятельности.
Ракетницы снова выстрелили с громким звуком, председатель местного совета поднял веки, и глазам его представилась в красном блеске горбатый Каролек в женским платье на голове, в очках и на девятом месяце беременности.
Каролек и дальше не видел ничего, кроме красного отблеска, в котором замаячила некая смутная фигура. Фигура издала что-то вроде стона. Он не знал, что делать, поэтому и дальше он стоял неподвижно.
Председатель местного совета отреагировал первым. Отдавая себе отчёт в том, что он употребил спиртное и издав стон, он снова закрыл глаза и покрутил головой с надеждой, что непонятная галлюцинация исчезнет с его поля зрения. Отчаянным жестом закрыл при этом лицо ладонью.
Свидетелем страшной для обоих сцены и стал главный инженер. Оторванный от сослуживцев и предоставленный самому себе, он постепенно пришёл в себя. В момент, когда в красном отблеске увидел на лестнице председатели местного совета, а напротив него как-то странно выглядевшего Каролека, он понял, что существует нечто, подобное до разницы полов, и ему стало нехорошо. Только теперь он понял, как необходимо было присутствие Барбары. Однако он мужественно преодолел потрясение и вмешался в операцию.
Пурпурный свет превратился в темноту, которая стала ещё гуще. Председатель местного совета, открыв лицо, осторожно посмотрел. Страшное видение, видимо, переполнило его, но на его месте он узрел маячившего в темноте обычного человека.
Главный инженер решительным жестом взял его за руку.
– Я не знаю, как пройти к тому фейерверку, – сказал он, а в голосе его прозвучали нотки отчаянной решимости. – Я буду премного благодарен, если вы туда меня проводите.
Намерения председателя полностью соответствовали желанию важного лица, который в довершение всего показался ему знакомым, хотя он не знал, откуда. В опасении, что может это кто-нибудь из неучтённых высокопоставленных лиц, он послушно послужил ему в качестве проводника, не поняв, что главный инженер решил про себя в случае отказа завлечь его на место торжеств силой.
Каролек услышал голос главного инженера, и его остолбенение несколько уменьшилось.
Два неясных силуэта, видимые в свете снова взорвавшихся ракет, пропали с его поля зрения, закрытого очками. Двери ратуши остались открытыми. Каролек споткнулся на лестнице и поэтому стремительно влетел в середину дома.
Кабинет председателя оказался также открытым, как и входные двери. Сквозь окно светилось зелёным светом торжество, отмычка прекрасно подошла к шкафу, а печати в открытом столе сами впихивались в руки.
Через несколько минут Лесь с бьющимся сердцем и свёрнутым в рулон оттиском протискивался переулками к машине главного инженера, а Каролек под дверьми ратуши переживал муки раздвоения, не зная, закрыть или оставить открытыми входные двери. Мешающие ему очки он снова надел на нос и, ничего не видя, колебался в ключом в руках.
Так его и застали Барбара и Януш, которым только сейчас удалось вырваться из когтей инструктора культуры и кучи поклонников. При виде стоящей на крыльце дома фигуры они задержались словно громом поражённые.
– Боже, эта уборщица! – прошептал поражённо Януш.
– Святая Мария, это Кароль!.. – прошептала мгновением позже Барбара тоном безграничного изумления.
Януш присмотрелся пристальней и с определённым усилием поверил собственным глазам.
– Они что, полностью стали идиотами? – слабо спросил он, явственно чувствуя, как при мысли о замене Каролека в уборщицу вместо Барбары у него мутится в голове.
– Я вытираю пыль, потому что утром не успею, – сказал Каролек удивительно писклявым голосом. Он сделал какое-то нерешительное движение, споткнулся и слетел с лестницы, при этом очки у него упали тоже.
– Вытираю пыль… – начал он снова неестественным дискантом и внезапно узнал друзей. – А, это вы, сказал он нормальным голосом. – Я думал, что это люди… Барбара обрела дар слова.
– Господи боже мой, кому это пришло в голову, чтобы переодеть тебя в уборщицу?! – простонала она.
– Если бы это был Лесь, то я не удивился бы… – добавил Януш, все ещё в недоумении.
– Не знаю, – нервно сказал Каролек, поднимаясь с земли. – Само собой как-то вышло.
С него было уже достаточно. Несколько сумбурно, но кратко, он известил друзей о положении, и как Януш, так и Барбара пришли в себя.
– Замыкай, – решил Януш. – Где печати?
– У меня в кармане.
– Тем более нужно замкнуть. Лучше, чтобы туда никто больше не входил. Сразу поставим печать и вернём их обратно.
– Я больше туда не пойду! И вообще хватит с меня той беременности! Должна была быть Барбара!..
– Хорошо, я пойду туда… Успокойся ради бога, не переодевайся сейчас! Бежим отсюда!..
Через час новая уборщица прокралась в ратушу и подбросила печати обратно в стол. В первом часу после полуночи насыщенные впечатлениями толпы укладывались отдыхать, а в пансионате с фонтаном восемь рук чертили одновременно со всех сторон на одном столе, а главный инженер прилагал нечеловеческие усилия, чтобы склонить председателя местного совета вернуться к месту отдыха. Председатель с похвальным упорством выказывал энтузиазм в исполнении служебных обязанностей и тянул главного инженера в сторону ратуши, а тот тянул его в противоположную сторону, не будучи уверенным, удалась ли кража. В третьем часу главный инженер победил.
Почти до следующего вечера председатель местного совета безуспешно старался избавиться от назойливого клиента из Варшавы. Вывезенный на машине не просто за город, а и за границы района, он в изумлении выслушивал поразительные и в большинстве случаев взаимно исключающие предложения главного инженера, употреблял пищу в неизвестных ресторанах, исследовал глубину придорожных рвов и осматривал натыканные по дороге санитарные устройства. Нарастающая боль головы мешала ему собраться с мыслями и понять, для чего все это делается. Волочащий его за собой парень выказывал поразительную фантазию и с редко встречающейся нерешительностью, что приводило его к постоянному изменению направления движения, поворотам, блужданиям и вращением по кругу. Председатель местного совета перестал в конце концов что-либо понимать, перестал слушать, перестал протестовать и в мрачном молчании мечтал лишь о том, чтобы наконец вернуться в собственный дом, лечь в тихом спокойном месте, положить холодный компресс на больную голову и закрыть глаза.
Главный инженер выполнил доверенное ему задание тщательно и безошибочно.
* * *
Во втором часу ночи весь персонал бюро облегчённо вздохнул, отёр пот со лба и триумфально поглядел на сотворённую вновь карту. Триумф был несколько затуманен мелким и мало значащим обстоятельством.
– Ты же брал те печати, как хотел, – сказал раздражённо Януш Каролеку. – Не мог уже посмотреть, не осталась ли какая-нибудь из них?
– Смотреть-то я мог, но ничего не было видно, – неуверенно отвечал Каролек. – Мне все мешало, а те очки совершенно были ни к чему.
– Вообще неизвестно, есть та печать там или нет, – недовольно произнесла Барбара. – Вероятно, она находится в пожарной охране.
– В пожарную охрану вламываться не будем, но немедленно это следует уточнить. Если есть та печать, то её нужно извлечь, отпечатать, а завтра подбросить при оказии. На старательно вычерченной карте не хватало маленькой, немного невыразительной печати инспектора противопожарной охраны. После некоторого размышления решено было забрать карту в ратушу и во время подбрасывания украденного оттиска приложить печать на нужном месте. Это сохраняло дальнейшие усилия и беспокойных сложностей.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.