Текст книги "Прощай, полуостров! Она"

Глава 6

– Я знаю, что ты живешь в большом красивом доме. Тебе он нравится? Не могла бы ты нарисовать его для меня?

Анна Сергеевна протянула пациентке карандаши и лист бумаги. Дарина даже не взглянула на них.

– Я никогда не бывала в таком большом доме. Мне интересно, как там все устроено? Большой сад, тропинки? Есть ли у вас цветы? Я видела только дворцы в детских книжках, похож ли твой дом на дворец? Возможно, у вас есть мраморный пол и лестницы с бархатными дорожками, клетки с щебечущими птицами, доспехи в углу?

Губы Дарины слегка дрогнули. Неужели это несмелая улыбка? Девочка взяла карандаш и начала рисовать, а доктор замерла, боясь пошелохнуться.

* * *

– Люси! Люси! – отец закричал с порога, хотя в этом не было никакой необходимости. В их квартирке даже шепот был слышен в каждом закутке.

– Что случилось? – Мама расчесывалась, стоя у маленького зеркальца, висевшего над раковиной. Она повязала на лоб ленту, а Дарина любовалась ею.

– У нас теперь есть дом. Самый настоящий! И больше мы здесь ни минуты не останемся! – ликовал отец.

Ни минуты? Сердце Дарины ушло в пятки. Ей казалось, что сейчас они немедленно должны будут покинуть их уютный мирок, даже не собрав вещи, и бросить дом, вещи, игрушки.

– Дом? Целый дом? – недоверчиво спросила мама. – Далеко?

– Целый дом. Большой. Там, конечно, надо много чего сделать, тебе будет, чем заняться. Он далеко отсюда. На другом конце города, зато там чистый воздух, малолюдно. То, что надо!

– А как же работа? Школа?

– Работать не будешь. А школу мы поменяем.

Последние слова заинтересовали Дарину: поменять школу, может быть, совсем неплохо. Люси поджала губы. Дарина знала, что таким образом мама выражает протест. Она не успела ничего ответить, как папа сказал:

– Давайте прямо сейчас поедем туда и посмотрим на него. А уж потом будешь надувать губки.

Он был так счастлив, что подхватил маму и крепко поцеловал, а она растаяла и рассмеялась.

– Хорошо, поехали.

Дом и впрямь оказался очень далеко. Папа повез их на такси, чтобы первое путешествие не показалось мучительным в душном переполненном троллейбусе, но даже на такси поездка показалась бесконечной. Девочка никогда прежде не бывала в этом районе и не понимала, куда они попали. Машина заехала в частный сектор и колесила по узким улочкам так долго, что ей показалось, что они уже в другом городе. Наконец, отец сказал:

– Вот тут, тормози.

Их дружная семья выбралась из такси, которое отец немедленно отпустил, словно боялся, что кто-то посторонний помешает их знакомству с новым жилищем. Дарине казалось, что свершается некое таинство, когда отец, потрясая ключами, подошел к металлической калитке. Бетонный забор окружал дом, и заглянуть во двор никак не удавалось. Папа открыл калитку, которая слегка скрипнула, и торжественно сказал:

– Дамы, прошу!

Дарина хихикнула, и мама улыбнулась. Как волнительно было переступить порог. Сердце Дарины трепетало, она ощущала себя Гердой, попавшей в сказочный сад к старой волшебнице. За калиткой и правда росло несколько розовых кустов, одичавших, но все равно усеянных бутонами. Неровная бетонная дорожка вела прямо к дому. Дара замерла и ее мама тоже, потому что дом был огромным. Дарине он вообще показался заброшенным сказочным дворцом, и где-то там, на втором этаже, покоится спящая красавица – Аврора.

– Боря, – мама, не веря своим глазам, повернулась к мужу. – Он же огромный. Откуда такой дом?

– Мне его подарили.

– Кто?

– Неважно, милая. Главное, что теперь он наш. Я же обещал, что мы будем жить в большом доме.

– Но в таком…

– Может, все же пойдем, посмотрим?

Дарина уже приплясывала на месте от нетерпения, так хотелось увидеть дворец изнутри.

Входная дверь была деревянная, массивная и добротная.

– Кто же здесь жил раньше? – спросила мама, но отец не ответил, лишь пожал плечами, мол, какая разница.

Он отпер дверь и зашел первый, включил свет, потому что уже смеркалось, и в доме было темно.

Первое, что бросалось в глаза – повсюду дерево. Деревянный пол, деревянные панели, а на второй этаж вела деревянная лестница с гладкими отполированными перилами. Мебели почти не было, видимо, осталось то, что забирать не захотели – старая рухлядь. Но здесь не было пыльно и не создавалось впечатление, что жилище покинули давным-давно. Дух был вполне жилой, воздух не застоялся, никакой паутины в углах и крысиных следов.

Люси хотела спросить о владельцах, о том, куда они подевались, но, бросив взгляд на мужа, осеклась. К чему ее расспросы? Она может что-то изменить? Может ли она отказаться от дома, от мечты, от мужа? Ответ – нет. Потому Люси сказала:

– Давайте осмотримся. Чего мы стоим в прихожей? – она уже взяла на себя роль хозяйки, и обратной дороги не было.

Планировка дома была отличной: явно не типовой проект, где все комнаты смежные, потому что экономили на коридорах и дверях.

– Я покажу тебе кухню, – Корсаков потащил жену за руку на кухню, а Дарина поспешила за родителями.

– Даааа, это здорово, – протянула мама, как только оказалась в кухне.

– А что здесь? – Дарину, как и всех детей, привлекла маленькая дверца. Она с трепетом приоткрыла ее, ожидая чего угодно.

– Кладовка, скорее всего, – мама и сама с любопытством заглянула в комнатку. – У меня будет кладовка! Вот бы еще было, что туда складировать…

– Будет, Люси, обязательно будет!

Они еще полчаса ходили по дому и восхищались. Большие светлые комнаты, практически не нуждающиеся в ремонте, хорошие деревянные двери и полы. Дом был пропитан запахом дерева, что создавало умиротворяющую атмосферу и уют. Ни Дарина, ни Люси не допускали теперь и мысли о том, чтобы отказаться от чудесного дома.

Вернувшись в свою каморку, все семейство долго не могло уснуть, размышляя каждый о своем, но их думы свелись к одной и той же мысли – их ждала новая жизнь.

Люси даже не успела расстроиться из-за работы: дом так захватил всю ее жизнь, что времени грустить не оставалось. Она мыла каждый уголок нового жилища, прикидывала, что им нужно и как лучше расставить мебель. То немногое, что они привезли с собой, просто потерялось в огромном доме, и если раньше проблема была в том, что вещи негде было хранить, то теперь вопрос заключался в том, где найти столько мебели, чтобы комнаты не пустовали.

Конечно, в первую очередь она занялась комнатой дочери, хотя Дара наотрез отказывалась спать сама. Она семь лет спала в одной кровати с родителями и теперь просто боялась оставаться ночью одна и вообще боялась огромного пустого дома, потому почти весь день девочка проводила во дворе, копаясь на грядках и прикармливая соседских котов.

Постепенно их жизнь стала улучшаться. В доме появились продукты: отец привозил много еды, и кладовка заполнялась. Мама много времени проводила на кухне, радуясь, что ее кулинарный талант может, наконец, расцвести. Дарине очень нравилось сидеть с мамой и наблюдать, как она готовит. На кухне было много места и казалось, что мама танцует, когда готовит – так быстро и плавно она двигалась.

Теперь и отец больше времени стал проводить дома. К нему приходило много разных людей, и они запирались в небольшой пристройке к дому. Что они там делали, Дара не знала, но следовала указаниям родителей и не мешала отцу. Как только они обжились и перестали ощущать себя в гостях, отец занялся ремонтом. Он говорил, что дом – его крепость и надо сделать ее неприступной. Дарина смеялась и считала, что папа шутит, ведь крепости совсем не такие. Там есть башни и бойницы, и служат они для того, чтобы прятаться от врагов. А им от кого прятаться? Но игра девочке нравилась, она поддакивала отцу, и только мама хмурилась, слыша такие разговоры.

За лето их «крепость» успела преобразиться: ее покрасили, расширили пристройку и сделали из нее вход на улицу и в дом. Забор надстроили, и он стал очень высоким, кроме того за домом, в подвале, велись какие-то работы, но Дарину туда не пускали. Теперь каждый день, даже проведенный в одном и том же месте, стал для Дарины особенным. Сновали рабочие, приходили новые люди, она прикормила множество кошек, которые теперь норовили проникнуть в дом и стащить что-то с кухни. Мама ухаживала за розами, и они расцвели пуще прежнего. Это было лучшее лето в жизни Дарины, она и думать забыла о том, что лето заканчивается и ее ждет новая школа. На новом месте у девочки не было друзей, она все время проводила за высокими стенами своего дома и познакомиться с кем-то не могла. Мама утешала скорее саму себя, чем дочку, приговаривая:

– Ничего, пойдешь в новую школу, и у тебя появятся друзья. Будешь приглашать их в гости, у нас теперь столько места, что хоть весь класс можно позвать.

Однажды папа сказал:

– Я договорился о школе. Устроил Даринку в ту самую спецшколу.

Люси удивленно посмотрела на мужа:

– Как тебе это удалось?

– Ты все еще сомневаешься, что мне удается все, что я задумал?

Дарина поразилась тому, как отец был серьезен, и впервые задумалась над тем, что он прав. Ведь так и есть: он обещал им дом, еду и школу и все сделал. Она посмотрела на отца другими глазами: он словно стал выше и сильнее, и как-то враз оказался главнее мамы. Люси стояла рядом с ним в ярком фартуке, с ободком на распущенных волосах и выглядела удивленной школьницей, которая не знает, что делать и как себя вести. Дарину просто душила любовь к матери в тот момент, ей хотелось обнять ее и утешить и, она сама не понимала почему, защитить от всемогущего отца. Но девочка поняла, что решения принимает отец, и раз и навсегда усвоила это. Она ощутила в тот миг, что они с мамой скорее сестры, потому что положение у них почти одинаковое. Есть они – две слабые девочки, и есть папа, который все знает лучше.

Люси не заметила какой-либо перемены в поведении дочери, отчасти потому что Дарина была послушным ребенком, отчасти потому что у них почти никогда не возникало разногласий и ей не приходилось волевыми усилиями заставлять дочь делать что-либо. Наоборот, в последнее время Дарина стала проявлять чуткость, она предлагала помощь и старалась всячески подбодрить мать. Люси умиляло поведение дочери, и она списывала это на новую жизнь и новые переполнявшие девочку чувства.

Дарина с мамой были словно одним целым, они находили отраду друг в друге, тогда как отец все больше от них отдалялся. Теперь у него не было необходимости приходить вечером домой после работы, потому что он и так почти все время находился дома, правда, не с ними, а со своими друзьями. Время от времени мужчины куда-то уезжали, потом возвращались и вновь уезжали. Никакой закономерности в их поведении не было. Прекратились и совместные ужины, разговоры о семейных делах. Дарина после своего открытия сторонилась отца и боялась его потревожить, а мама, казалось, и не нуждалась в его присутствии. Он ведь вроде дома, сидит вон там, в пристройке, обсуждает что-то…

Дарина была счастлива, но иногда девчушке казалось – что-то ускользает, чего-то недостает. Они с мамой так же ходили гулять, совсем рядом располагалось водохранилище и лес: маршрут их прогулок изменился, но стал более интересным. Иногда они ездили к морю, но за лето всего несколько раз: отец был слишком занят, а мама терпеть не могла душные электрички. Папа обещал, что на следующий год они с мамой обязательно поедут в пансионат и поймут, что такое настоящий отдых. Но этому так и не суждено было сбыться.

Глава 7

Анна Сергеевна считала, что прошло достаточно времени после трагических событий, и Дарине пора выбираться из того мира, где она пребывает. Чем дольше ребенок там находится, тем хуже для него. Психотерапевт каждый раз собиралась завести неприятный разговор, но в последний момент решала подождать еще немного. Возможно, Дарина попытается сама? Может, что-то в ее словах выведет девочку из ступора? Они ведь взаимодействуют: медленно, необычно, но контакт есть. В прошлый раз Дарина нарисовала картинку, протянув врачу неумелый детский рисунок, где был изображен дом – очень большой прямоугольный, а не квадратный, какой обычно рисуют дети. Вокруг дома девочка нарисовала много цветов и какое-то строение в стороне, не то гараж, не то сарай. Никакого намека на мать. Просто дом, в котором она живет.

– Ты пошла в другую школу в том году, когда переехали в новый дом. Понравилось тебе там? Появились ли новые друзья? – Анна Сергеевна не знала почти ничего о своей молчаливой маленькой пациентке. Дарина казалась такой одинокой и брошенной, что ей чисто по-матерински хотелось обнять ребенка и утешить. Но она знала, что девочка не примет этого. Она еще не оплакала мать, в ее внутреннем мире она жива, так зачем ей принимать ласки от посторонней женщины? Что творилось в детской голове, Анна Сергеевна могла только предполагать, но ее догадки были недалеки от истины.

* * *

– Вот она – новая школа, – сказала мама, когда привела дочь познакомиться со школой.

Учебный год еще не начался, это была ознакомительная поездка, чтобы походить по зданию, познакомиться с классным руководителем, найти туалет, чтобы Дарине было как можно более комфортно в первый день. Их обеих удивили размеры новой школы. Та первая была огромная, четырехэтажная, состоявшая из двух больших зданий, соединенных между собой коридором. Маленькой Дарине всегда было там неуютно: толпы старшеклассников, совсем не замечали крутящихся под ногами малышей, то и дело налетали на нее, пихали, занимали туалет и выпихивали младших девочек за дверь. В столовой – вечная давка, главенствовал принцип: кто успел тот и съел. Чтобы попасть на улицу, надо было пройти одно из зданий насквозь, пронестись по соединительному коридору и спуститься на первый этаж. Для этого не хватало коротенькой пятиминутной перемены, потому дети все время проводили в душном классе или коридоре.

Новая школа оказалась маленькой и уютной, с красивым закрытым двором, ухоженными клумбами и побеленными бордюрами. Классы начальной школы располагались у самого выхода, и попасть на улицу можно было всего за несколько секунд. Все было весьма компактно: вот класс, дальше по коридору умывальники и фонтанчики с питьевой водой, а сразу за ними столовая. В распоряжении старших классов был второй этаж, и они могли спокойно идти по своим делам, не спотыкаясь о малышню. Как только Люси и Дарина вошли в это здание, стало прохладно и спокойно, и Дара ощутила умиротворение от знакомства с новым и в то же время трепет: девочка была уверена, что ей здесь понравится. Люси нашла учительницу, которая приветливо с ними поздоровалась.

– Можешь погулять по школе, а мы пока обсудим кое-что, – сказала мама, и Дарина отправилась на разведку.

Она пыталась представить школу полной людей, но никак не получалось. Сейчас это место было олицетворением спокойствия и безлюдности. Девочка заглянула в столовую, потом нашла небольшой зимний сад с цветами, обрадовалась им, как старым знакомым, и пошла на улицу. Вкопанные в землю автомобильные шины являлись неизменным атрибутом каждого школьного двора, и Дарина попрыгала по ним, дожидаясь маму. Вскоре улыбающаяся мама появилась на пороге, она была довольна не меньше дочери.

– Ну как тебе? – спросила Люси.

– Мне нравится. Школа такая маленькая и уютная, – ответила Дарина.

– Да, мне тоже понравилась. Здесь в классе всего пятнадцать человек, каждый под присмотром.

– Так мало? – удивилась Дара.

– Да. Просто не верится. Английским будете заниматься по группам, в группе всего пять человек, представляешь?

Дарина не представляла. Звучало как-то неправдоподобно.

Памятуя о наставлениях не учителей, а бывших одноклассников, Дарина теперь боялась показаться самой умной. Она выбрала для себя молчание, и в первый день не перекинулась ни с кем и словом. Новенькую представили классу и оставили в покое. Никто ее не трогал, не задавал вопросов на уроке, а она не тянула вверх руку, хотя, как и прежде, знала ответы на все вопросы. На переменках дети убегали во двор и играли под присмотром учительницы. Она предложила Даре присоединиться, но девочка отказалась, а учительница не настаивала, давая новенькой время привыкнуть. Таким образом, Дара приспосабливалась к школе и коллективу, наблюдала за одноклассниками, но первая не проявляла никакой инициативы. Она не пыталась завести дружбу и выделиться на уроках. Спустя неделю к Дарине на переменке подошла девочка из ее класса и просто сказала:

– Привет. Меня зовут Юля.

– Привет. А меня Дарина. Корсакова.

– Знакомая фамилия. Кто твои родители?

– Мама работала раньше на станции натуралистов, она зоолог. А папа – бизнесмен.

– А что за бизнесмен?

– Я не знаю, но так говорят, – замялась Дарина, а Юля рассмеялась:

– Прямо как мой. Он тоже бизнесмен, но что делает, не поймешь.

Дарина рассмеялась в ответ, стало легко и радостно, как всегда бывает, когда найдешь человека близкого тебе по духу. Это почти как влюбиться: ожидаешь чуда и кажется, что теперь все пойдет в жизни по-другому, будет много веселья и приятного общения, вы станете понимать друг друга с полуслова и ждать встречи. Порой найти настоящего друга так же сложно, как настоящую любовь. Дарина смело посмотрела в глаза Юле и увидела в них такую же радость. С тех пор девочки стали неразлучны, и школа для Дарины превратилась в удовольствие.

Юля оказалась всеобщей любимицей, и Дарине было удивительно, что лучшей подругой она выбрала именно ее, Дарину. Юлю любили не только одноклассники, но и учителя смотрели сквозь пальцы на все ее проделки. Она могла громко рассмеяться на уроке, но потом так искренне попросить прощения, что суровое лицо учительницы тут же расплывалось в улыбке. Это ведь еще уметь надо – попросить прощения. А Юля умела. Она без стеснения могла отправиться в учительскую и задать множество вопросов завучу, рассказать «взрослый» анекдот и общалась с мальчишками так же запросто, как и с девочками. Застенчивая и задумчивая Дарина была ее полной противоположностью, но была всегда рядом, выступая молчаливой соучастницей всех Юлиных дел. И если в первом классе Даре нравилось быть первой во всем, то теперь она наоборот получала удовольствие от стороннего наблюдения. Так ей казалось, что она в безопасности. Можно молча наблюдать, делать выводы и все равно оказываться в центре внимания.

Спустя несколько месяцев Юля призналась Дарине:

– Мой отец попросил меня подружиться с тобой.

– Чего? – Дарина рассмеялась. – Откуда он обо мне знает?

– Я просто сказала как-то, что у нас новенькая – Корсакова. А он заинтересовался, потом куда-то звонил и сказал, чтобы я обязательно с тобой подружилась.

Дарина не знала, как это воспринимать. Звучало это как-то неправдоподобно, но зачем Юле лгать? Стало обидно, что Юля не сама захотела с ней дружить, а подошла по указанию отца. Словно прочитав мысли подруги, Юля, не стесняясь своего признания, сказала:

– Но я тебя правда полюбила. Ты лучшая подруга, которая у меня когда-либо была. Потому я и сказала тебе про отца, чтобы ты знала. По-моему, он знаком с твоим отцом. Или хочет с ним подружиться и вести бизнес… Как-то так… Родители при тебе обговаривают свои дела?

– Нет. Я папу почти не вижу.

– А мои постоянно. Мне ничего не остается, как слушать их разговоры. Так вот, он говорил, что за Корсаковым будущее.

– Что это значит?

– Не знаю, но я благодарна папе, что посоветовал дружить с тобой.

Юля обняла Дарину за талию, выражая свои чувства так, как хочется, без лишней скромности. На этом разговор был окончен, и Дара уже не испытывала обиды. Кто их поймет, этих взрослых? Вот если бы ей папа сказал с кем-то подружиться? В этом же нет ничего плохого. Мать девочки Ани в прежней школе сказала, что Дару надо наказать. Это, по ее мнению, был плохой поступок, а что плохого может быть в дружбе? Ничего, решила Дара и даже почувствовала благодарность к Юлиному отцу.

Вечером, улучив минутку, Дара сказала папе:

– А папа моей подружки сказал ей со мной подружиться, потому что хочет подружиться с тобой.

– Вот как? – папа удивленно приподнял бровь. – И как фамилия твоей подружки?

– Нахимова.

– И что, крепко дружите?

– Да, папа. Юля – моя самая любимая подруга.

– Хорошо, очень за тебя рад, Даринка. – Папа поцеловал ее в макушку, и счастливая Дарина с чувством, что сделала все правильно, отправилась делать уроки.

После Юлиного признания дружба девчонок стала еще крепче, потому, когда наступили каникулы, они принесли Дарине не радость, как всем прочим школьникам, а тоску по подруге. Сама Юля не испытывала такой зависимости от школьной подруги, потому что у нее была большая семья: брат и сестра, а еще несколько кузенов и кузин, почти одного возраста с Юлей, и они то и дело ездили друг к другу в гости, на бесконечные дни рождения, годовщины и просто шашлыки. Как же Дара ей завидовала! И хотя Юля то и дело жаловалась на противную старшую сестру-воображалу и на брата, который ее то и дело шпынял, Дарина была уверена, что большая семья – это здорово. Она не понимала своих родителей, ей казалось, что быть одинокими это их выбор, что они сами не хотят, чтобы у них было много родственников, и сторонятся людей. У мамы и подруг-то почти не было, и девочке казалось, это потому, что мама не такая, как другие. Когда-то ей нравилось, что мама особенная, что она отличается от остальных. Но теперь Дарина осуждала маму и считала, что будь мама такой же, как все, у нее было бы много подруг, и их дом всегда был бы полон гостей.

– Почему к нам не приходят гости? – спросила Дарина маму. – У Юли постоянно праздники.

– У нас в гостях каждый день папины друзья, – ответила мама.

– Но они не веселятся, а просто сидят сами и что-то обсуждают.

– Значит, сейчас им не до веселья.

– Вы очень скучные, – обиженно сказала Дарина. – У Юли всегда весело, много родственников и гостей.

– У всех разная жизнь. Твой папа делает все, чтобы мы жили лучше, и у него нет времени сейчас на праздники. Он обещал мне, что вскоре все изменится, – ответила мама, но даже маленькая девочка услышала нотки неуверенности в ее голосе.

Люси была грустная, и Дарине стало стыдно, она бросилась к маме и порывисто обняла ее.

– Скоро день города, доченька, и мы с тобой устроим себе праздник: отправимся гулять, есть мороженое и смотреть фейерверк. Возможно, папа присоединится к нам.

– Давай, – обрадовалась Дара и стала считать дни до праздника, обведя этот день красным кружком на календаре.

Она и подумать не могла, что этот день станет последним, когда она видела маму.