Текст книги "Сокрытые в веках"

Пообедав и отдохнув, путешественники снова двинулись в путь. Преодолев крутую сопку, густо поросшую ясенем, кленом, раскидистыми дубами и кустами орешника, они очутились перед новым препятствием – следующая сопка была еще круче и лесистее. Бурая мягкая почва разъезжалась под ногами. Приходилось хвататься руками за ветви деревьев, чтобы не упасть. На вершине горы открылась старая вырубка, заросшая колючим кустарником с бледно-сиреневыми, собранными в зонтики мелкими цветочками.

– Кажется, это какое-то лекарственное растение, – заключил Андрей. – Скорее всего, элеутерококк.

– А ведь здесь и женьшень должен расти, – вспомнил Рене, – вот бы взглянуть на это легендарное растение хоть одним глазком. Я уверен, что в дикой природе оно действительно обладает чудодейственными свойствами.

– Вряд ли нам повезет. В наше время отыскать в лесу женьшень почти невозможно.

С другой стороны негостеприимной сопки оказался еще один просторный луг, не менее прекрасный, чем первый. Не чуя под собой ног после трудного подъема и спуска, путники присели отдохнуть на толстых корнях вековых деревьев, растущих у подножия горы.

– Я видел этот луг, – снова сказал Маруф, – именно этот – и бор вдалеке, и горы вокруг.

– Меня радуют твои слова, – оживился Рене, – возможно, мы уже близки к цели.

Доменг выбежал на середину лощины, сложил рупором ладони и закричал:

– Метта! Отзовись, это мы! Мы здесь!

Его звонкий голос разнесся далеко над холмами и затерялся где-то в лесу.

Старинный заповедник безмолвствовал, не впуская посторонние звуки в природную полифонию. Птицы чирикали и заливались трелями на разные голоса, оглушительно дребезжали кузнечики, гудели жуки, журчал ручей в траве, деревья согласно шелестели кронами, словно все знали, но хранили извечную тайну леса.

– Можно подумать, что ваша подруга – лесная дева, – удивилась Мари, – услышит вас и выйдет из зачарованной дремучей чащи.

– Так оно и есть, – отозвался Рене, – с этой минуты мы вступаем в сказку. Готовьтесь, вас ждут чудеса.

Маруф, прищурившись и кусая былинку, испытующе смотрел на Рене. Андрей тоже был заинтригован странным поведением спутников:

– Не думал, что в наших лесах еще водятся русалки, лешие или Змеи Горынычи, когда и зверья-то почти не осталось.

– Насчет русалок и леших не знаю, – ответил Рене, – а вот Змей Горыныч и поныне здравствует.

– Довольно загадок, – решительно оборвал их Маруф и встал, – надо поторопиться, а то мы и к вечеру до моря не доберемся.

Миновав луг и кедровый бор, они снова уперлись в бок высокой горы.

– Я этого больше не вынесу, – пожаловалась Мари, – опять карабкаться наверх! Мне уже становится дурно.

– Для таких случаев у нас есть Маруф, – тут же встрял Доменг.

С превеликим удовольствием, – не растерялся тот, – а ты понесешь мои вещи.

– С какой стати? – напыжился Доменг. – Это обязанность Рене. Ты несешь его жену, а он твои вещи.

– Все, я уже иду, – объявила Мари и полезла на гору, – больше вы не услышите от меня ни единого слова.

– Какое счастье! – от души сказал Рене.

Вершина горы оказалась неожиданно плоской, поросшей старыми, широко раскинувшимися деревьями. Идти стало легче. Путники повеселели и ускорили шаг, двигаясь в том направлении, где по их расчетам находилось побережье.

Широколиственный лес поражал своей красотой. Мимо проплывали маньчжурские липы с огромными сердцевидными листьями, дубы-исполины, клены, листва которых осенью окрашивает лес в огненно-красный цвет; плотно разросся отцветший багульник.

Путешественники уверенно шли вперед, уже предвкушая увидеть море, но неожиданно вышли к глубокому оврагу. Гора здесь словно раскололась надвое, обнажив каменное нутро и открыв путь для неширокой горной речушки.

– Спустимся вниз, – предложил Андрей, вытаскивая из рюкзака веревки и крюки. – Река обязательно выведет нас к морю.

– Я спущусь без веревок, – заявил Доменг, оглядывая отвесный склон, на котором кое-где, въевшись в породу цепкими корнями, росли маленькие жилистые деревца, – это совсем не трудно, – и, не дав времени себе возразить, полез вниз.

– Стой! – отчаянно закричал Рене, опоздав ухватить беспечного юношу. – Ты что, очумел? Сейчас же вернись!

Доменг продолжал осторожно спускаться, утвердившись в том мнении, что задача эта вполне выполнима, так как рифленая скала имела много удобных выступов и выемок, но, посмотрев через плечо в самом начале спуска, вдруг заметил длинное, яркое, разноцветное тело, мелькнувшее в разъеме плотных кустов. Рванувшись в радостном нетерпении, он опрометчиво оперся ногой на ненадежный камень и, не успев ничего сообразить, стремительно полетел вниз, прямо на громадные валуны у подножия скалы. На ничтожную долю секунды время для него остановилось; взвихренное сознание вырвало из клубка мыслей и чувств образы его близких и лучистый согревающий взгляд Метты, и он полетел дальше, навстречу безвременной гибели. Безвольно ожидая жестокого удара и не в состоянии удивляться, он все же удивился, ощутив, что падение замедлилось. Теперь он уже не падал, а плавно опускался, видел в деталях все выступы и впадины скалы, трещины и птичьи гнезда, и скоро окончательно завис над землей на невидимой мягкой подушке, которая бережно опустила его на траву между камнями.

Сидя на земле, как упавший посреди игры ребенок, бледный и растерянный, переводя незрячие зрачки с камня на камень, он вдруг увидел то, что мгновенно осмыслило его взгляд и заставило вскочить на ноги.

Почти скрытый продолговатым валуном, лежащим впритык к подножию скалы, блеснул в свете солнца кровавый рубин в знакомой оправе. Горячая волна радости захлестнула Доменга. Он бросился к валуну и пал ниц, обхватив его руками.

– Метта, – закричал он, вложив три года тоски в дорогое имя, – я нашел тебя! Наконец-то!

– Скорее это я нашла вас, и как раз вовремя, – сказала Метта, принимая истинное обличье. Она смотрела на него тем взглядом, который пригрезился юноше перед поверженной ею смертью.

Скала, на которой остались стоять пораженные ужасом спутники Доменга, нависала глыбой над землей, и потому они не могли видеть того, что происходило у ее основания.

– Обрадую их, скажу, что ты здесь, – заторопился Доменг.

Метта его остановила:

– Подожди, сначала скажи мне, что там за люди с вами. Можно ли им доверять?

– Они наши друзья, и с нами жена Рене – все прекрасные люди. Ты сама в этом скоро убедишься.

– Не все открыто одному человеку в другом, – возразила она, – я должна сама посмотреть. Скажи друзьям, чтобы прошли вдоль обрыва метров сто, там есть спуск. Потом ждите меня здесь, в ущелье. Вечером я к вам приду.

Она резво прыгнула в кусты и исчезла. Доменг выбежал на открытое пространство и прокричал друзьям, куда надо идти. Рене отер холодный пот со лба, поднял с земли помертвевшую Мари; путники пришли в себя и медленно двинулись по краю пропасти. Когда Доменг сорвался, им было видно, как он мягко приземлился, посидел, потерянно озираясь, потом вскочил и скрылся из виду под кручей.

– Какое легкомыслие, – лепетала Мари, не в силах унять дрожь в ногах, – он мог разбиться насмерть. Слава богу, что ему так невероятно повезло.

Маруф и Андрей молчали, совершенно сбитые с толку происшедшим. Рене тоже хранил молчание, но как только все спустились вниз, отвел Доменга в сторону и забросал вопросами:

– Ты видел ее? Ведь это она спасла тебя. Что она сказала? Почему ушла?

– Она обещала прийти вечером. Хочет сначала разобраться в незнакомых ей людях.

– Ты не сказал ей о Маруфе?

– Нет, я рассудил, что ей лучше самой решить, стоит ли с ним видеться.

Рене покачал головой:

– Не знаю, правильно ли ты поступил. Присутствие Маруфа может стать для нее большой неожиданностью. Трудно предугадать ее реакцию. Как бы она не ушла, не повидавшись и с нами.

– Она найдет способ с нами встретиться. Я уверен в этом.

– Ладно, подождем. Вечером все разъяснится.

Рене вернулся к пребывающим в неведении спутникам и объявил:

– Разбиваем лагерь. Ночь проведем здесь. Позже я объясню вам, для чего это нужно. К тому же Мари сильно перенервничала и не сможет продолжить путь.

Ущелье было на редкость живописно. Деревьев здесь не было, но кусты росли высокими зарослями и были сплошь увиты лианами актинидий с пестрой зелено-розовой листвой. Они подступали вплотную к чистой мелкой, но быстрой речке и укрепляли корнями ее невысокие берега.

Путешественники расположились на свободной от кустов травяной лужайке. Маруф с Андреем взялись таскать валуны, в великом множестве разбросанные по берегам, и соорудили из них подобие стола и стульев. Доменг даже сделал себе кресло, укрепив плоский камень стоймя, как спинку, и сразу же развалился, задрав ноги на самодельный стол.

– А ну-ка вставай, бездельник, – шугнул его Рене, – марш за хворостом – будем костер разводить! Мы все из-за тебя еле ноги переставляем, так что ты у нас самый трудоспособный.

Маруф вызвался составить Доменгу компанию, а Рене с Андреем устанавливали палатки. Мари расстелила на мягкой травке одеяло, прилегла отдохнуть и привести в порядок расстроенные чувства. Андрей, закончив дела, примостился у воды, глядя, как ярится поток, бурля и пенясь, огибает обточенные камни и сердито треплет склонившиеся к воде ветви кустов. Мысли его унеслись в недавнюю бурную ночь с Тоней, но радости эти воспоминания ему не принесли. Он знал: стоит ему вернуться домой, все начнется сызнова – его слабоволие, бесхарактерность, неспособность ей отказать, и так будет до тех пор, пока она не растопчет и не выбросит его, как ненужную сломанную вещь. Подскочил Доменг и пристроился рядом, закинув ему руку на плечо.

Глава 6

Надвигались безветренные сумерки. Вода в речушке темнела и тускло серебрилась. В ущелье залегли длинные тени. Сложенный из сухого еловника и шишек костер разгорался и выбрасывал в воздух снопы белых искр. Тянуло ароматным дымком, угольки весело потрескивали, а мгла все густела, скрывая очертания нависших круч, сливая кусты в одну сплошную лиловую массу.

Метта бесшумно прокралась и залегла в неподвижных зарослях, в десяти шагах от путешественников, расположившихся вокруг костра. Доменг был неспокоен и вертелся, ожидая ее обещанного появления. Двое мужчин сидели к ней спиной. Рене притянул к себе Мари, а она, положив ему голову на плечо, выговаривала Доменгу, величая его извергом и сумасбродом. Метта послушала и улыбнулась: «Ругает, но любит, можно дальше не смотреть, мы с ней подружимся. А это кто томим любовью?.. Он несчастлив… Девушка его не стоит, но, как известно, рассудок тут бессилен. Посмотрим, кто третий… Та же история – и этот влюблен», – добродушно усмехнулась она, вглядываясь в образ девушки с длинными разноцветными волосами, чем-то смутно знакомый. Она встретилась с ней взглядом – со своими собственными глазами! Это была она сама! Ее словно толкнуло в грудь, и она вскочила. Этот третий… это был… Шейх!!!

Она бросилась бежать вверх по ущелью, не разбирая дороги, натыкаясь на камни, срываясь в реку. Наконец забуксовала на середине потока, на речной гальке, неистово стремясь продолжить бег, но не в силах преодолеть ускользающие круглые камешки, встала, с трудом переводя дыхание, пытаясь обуздать рвущееся из груди сердце. Так она стояла неподвижно в реке, обдаваемая напористым течением, во тьме звездной ночи, и полная луна, надев личину целомудренной восточной девы, строго взирала на нее с небес.

«Что же мне делать? – думала она в тошной муке. – Он просто испугается, увидев меня в таком виде. Он возненавидит меня. Принять облик человека? Рано или поздно он узнает. Что тогда?». Мысли ее совсем спутались, глаза налились слезами. Она понуро вышла из реки, и вода капала с ее тела, как горе с сердца.

«Нет, пусть уж лучше узнает сейчас. Скрывать свою истинную суть – значит обманывать и его, и себя. Будь что будет».

Она медленно направилась обратно к лагерю, изо всех сил пытаясь собрать смятенные чувства в решимость, но это ей плохо удавалось. И все же она испытывала страстное желание еще раз увидеть человека, который никогда не покидал ее мыслей, но до сегодняшнего дня казался манящим, но лишенным надежды на воплощение образом, бережно хранимым ею в сердце.

Она снова затаилась в кустах и снова видела лишь его спину, но вот он повернул голову, говоря что-то Доменгу, и она, замерев всем своим существом и почти не дыша, прикипела непросохшими глазами к расплывающемуся в тумане ее слез профилю.

Тем временем Рене счел, что настала пора открыть собравшимся причину их задержки в ущелье.

– Я должен попросить у всех вас прощения за то, что мы с Доменгом от вас кое-что скрыли, – торжественно начал он, и непосвященные сразу обратились в слух. – Сегодня Доменг видел Метту и даже с ней разговаривал. Сядь, Маруф, не надо волноваться! Скорее всего, она сейчас появится. Хочу попросить и даже требую: что бы и кого бы вы ни увидели – никаких вскриков, резких движений, никаких съемок и вспышек фотокамер. Давайте-ка их сюда, – решил он перестраховаться и собрал всю видео– и фототехнику в сумку.

– О чем ты все время толкуешь? – спросила Мари. – Можно подумать, что мы готовимся к приему английской королевы.

– Она и есть королева здешних лесов. Увидишь все сама. Не требуй сейчас объяснений. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть.

Заинтригованные таким предисловием, друзья настороженно притихли, глядя на крутящиеся искры, пучками взлетающие в ночное небо.

Доменг первым услышал, как зашумели кусты и покатился, ударившись о другой, камень. Он вскочил, остальные дружно повернулись в сторону его разгорающегося радостью взгляда. В темноте, за чертой светового круга, что-то запереливалось, заблистало, словно там внезапно откинулась крышка сундука с драгоценностями, фантастическое сияние надвинулось – на поляну, щурясь от выбросов пламени костра, вышла Метта и остановилась поодаль в нерешительности. Ее изумительная кожа была покрыта дрожащими каплями воды, которые искрились отражением огня и ее ярких красок, – казалось, что она вся усыпана бриллиантами. Разновысокие золотые рожки на голове в неверном освещении костра выглядели, как сверкающая царская корона.

Доменг, вопреки указаниям Рене, все же подбежал к Метте и обнял ее за шею. С его плеча она боязливо глядела на Маруфа, страшась отыскать на его лице, и, к счастью, не находила, признаки отвращения или отчуждения, к чему она себя готовила, но вряд ли смогла бы перенести.

Новички, не видевшие ее прежде, стояли, как громом пораженные.

– Кто это? – с трудом произнесла Мари, не веря собственным глазам.

– Эт-то… дракон?! – заикаясь, спросил Андрей и сделал шаг вперед.

– Это наша Метта. Не подходите – она может испугаться незнакомых людей, – предостерег Рене, сам не в силах оторвать глаз от чудного образа.

Маруф, кажется, вовсе лишился способности изъясняться и превратился в неподвижное каменное изваяние.

– Пусть Рене скажет им все, как есть, – сказала Метта Доменгу. – Я буду ждать тебя неподалеку. Принеси мне какую-нибудь одежду. Потом я выйду в привычном для вас виде.

– Ты уверена, что сможешь измениться?

– Я слишком долго была в образе Метты-девушки и хорошо его запомнила. Скоро ты в этом убедишься. – Она отпрянула во тьму ущелья, всколыхнув рдеющие отсветом костра кусты.

Маруф, выйдя из столбняка и вновь переходя в разряд одушевленных предметов, неожиданно для всех вскипел гневом.

– Где тот худородный и бесчестный ифрит, что напустил на нашу принцессу злые чары? – грозно вопросил он, сжимая кулаки и обводя окрестности недобрым взглядом. – Проклятый не уйдет от меня! Я вытрясу подлое колдовство из его мерзкой душонки!

– Полно, Маруф, – сказала Мари с известной долей скептицизма. – Вы же взрослый современный человек. Неужели вы всерьез верите в эти сказки? Какие джинны, какие ифриты? Девушка-дракон! Ну, дракон еще куда ни шло. Возможно, мы что-то недоглядели в природе, хотя я и в это ни за что бы не поверила, не увидь все собственными глазами. Но девушка! Не смеши людей, Рене.

– Но ведь кто-то ее заколдовал? – уверенно настаивал Маруф. – Это была она, Метта. Ее глаза я узнал бы из тысяч. Я тоже никогда не верил в сказки, но сегодня к нам вышла Царевна Дракон, – мы все видели корону на ее голове. Хотите сказать, что у нас была групповая галлюцинация?

Доменг, порывшись в сложенном кучей походном имуществе, выхватил сумку с одеждой для Метты и убежал в темноту.

Андрей возбужденно метался взад и вперед, хватаясь за голову.

– Дракон! – восклицал он. – Уму непостижимо! Ведь это сенсация! Какая невероятная красота! Я должен еще раз ее увидеть. Отдай мне видеокамеру, – он бросился искать сумку, припрятанную Рене.

– Стоп, – преградил ему путь Рене, – эта сенсация останется между нами. Метта доверилась нам не для того, чтобы мы разгласили тайну существования драконов в нашем ненадежном обществе. Остынь, Андрей! Сядьте все и выслушайте меня.

Андрей нехотя подчинился, остальные тоже расселись на каменных сидениях, и Рене приступил к изложению фактов.

– Вы оба в какой-то степени правы, – обратился он к Мари и Маруфу, – Мари в том, что дракон не может стать человеком, а ты, Маруф, в том, что мы действительно видели Метту. Метта – дракон. Это разумные, я бы даже сказал, более разумные, чем люди, существа. Они могут маскироваться, как хамелеоны или гекконы, но не только под окружающую среду – они способны скопировать живое существо, в том числе человека. Сейчас Метта выйдет к нам в образе человека, но при этом она останется драконом. Ты понимаешь меня, Маруф? Она сохранит все свои свойства дракона, а свойства эти колоссальные. У них огромный запас энергии – ведь это Метта остановила падение Доменга, вы сами видели это «чудо». По правде сказать, я и сам еще не знаю всех ее способностей, но одно знаю наверняка – человеком она стать никогда не сможет, и с этим тебе придется смириться, Маруф. Теперь ты понимаешь, почему тогда, на острове, я отрицал возможность вашего брака? Дракон и человек не могут быть вместе, и тут уж ничего не поделаешь.

А ты, Андрей, должен понять: драконы не желают, чтобы о них узнали люди. Это их право, и мы должны его уважать. Не сомневаюсь, что, поразмыслив, ты убедишься в правильности их позиции.

Он еще долго говорил и многое поведал о драконах.

– Это невозможно! – несколько раз восклицала Мари по ходу повествования.

Рене ожидал, что все сказанное окажет на Маруфа удручающее действие, но, к своему удивлению, следов печали на его лице не обнаружил. Тот имел вид человека, оказавшегося перед серьезным препятствием, которое надо преодолеть во что бы то ни стало, и о том, чтобы отступить, не может быть и речи. Позже эта еще неизвестная спутникам черта его характера, неистового упрямца, который никогда не сдается и ни перед чем не останавливается, доставила всем немало хлопот.

Пока они разговаривали, Доменг отыскал Метту. Она лежала у реки, положив царственную головку на лапы, и по-прежнему пребывала в глубоком унынии.

– Что он сказал? – спросила она юношу.

– Он думает, что тебя кто-то заколдовал, и сильно переживает.

– Бедный, – вздохнула она, – он готов поверить в сказку, но сказок, к сожалению, не бывает.

Доменг вернулся с сумкой на поляну и сообщил:

– Метта одевается и сейчас придет.

Через десять минут она действительно появилась и снова ввергла всех в небывалое волнение.

Теперь она не казалась подростком. Весь ее облик стал мягче и изысканнее, красота расцвела неповторимым очарованием женственности. Так и не справившись с обуревавшими ее сомнениями и нерешительностью, она была дивно хороша в своем прелестном смущении. В ее громадных глазах горело и плавилось червонное золото, на ресницах дрожало отображением облачко янтарной пыли. Пунцовая змеистая прядь, отделившись от сверкающей радуги тяжелых волос, уютно лежала в изящном изгибе юной шеи. Чистую линию щек оттенял тончайший румянец. Она остановилась в трех шагах от костра с чуткой грацией готового к бегству дикого животного и обратила неуверенный взор на Маруфа.

Присутствующие обомлели. Мари перекрыла ладошкой возглас восторженного изумления. Андрей часто замигал и торопливо протер глаза. Рене счастливо и неудержимо заулыбался и, не в силах более сдерживаться, подскочил к девушке и сжал ее в объятиях.

– Вот оно, самое поразительное чудо на свете! – воскликнул он. – Вы видите его воочию!

Доменг нетерпеливо оттер его от Метты и тоже полез обниматься.

– Мари, иди познакомься. – Рене представил Метте свою супругу, которая порядком смешалась. – Прошу любить и жаловать!

Метта задержала взгляд на его синеокой подруге, потом прозвучал ее мелодичный голос:

– Я помогу тебе, не печалься.

– О чем ты, звезда моя? – удивился Рене. – У нас с Мари все в порядке.

Она в ответ лишь улыбнулась и с любовью провела пальцами по его щеке. Затем повернулась к Андрею и доверчиво протянула ему обе руки, приведя молодого человека в неописуемый трепет.

– Я рада обрести нового друга, – сказала она по-русски.

– Как? Не успели познакомиться, а уже секреты! – шутливо воскликнул Рене.

– Я только хотела сказать Андрею, что стала богаче еще на одного близкого человека.

Она отклонилась в сторону, чтобы увидеть Маруфа, который стоял за спиной у Андрея и, по всей видимости, снова накрепко прирос к земле.

– А теперь поздоровайся с Маруфом, – лукаво сказал Рене, – а то мы о нем совсем забыли.

– Я не забыла, – зардевшись, молвила красавица, – и никогда не забывала.

Свидетели этой романтической встречи, потеряв всякое приличие, с интересом уставились на Маруфа, ожидая взрыва цветистого и сладкозвучного красноречия, но тот почему-то молчал, устремив на девушку пламенный взор.

– Кажется, он растерял все свои комплименты в дороге, – ляпнул зловредный Доменг.

Мари повернулась к нему со свирепым видом, но тут Маруф вновь обрел дар речи и произнес, как во сне:

– Слова здесь бессильны.

– Пошли, хватит пялиться. – Мари потащила мужчин в сторону. – Пусть они спокойно поговорят.

Усевшись на почтительном расстоянии и предоставив молодой паре относительное уединение, они тихо переговаривались, исподтишка наблюдая за влюбленными.

Маруф, оправившись от первого потрясения, сжал руки девушки в своих и что-то горячо доказывал, неотступно глядя ей в лицо. Спустя некоторое время она беспомощно оглянулась на Рене, и он счел возможным вмешаться.

– Все в порядке? – подошел он к ним, чувствуя, что Метта с трудом выдерживает натиск пылкого поклонника.

– Разве ты все ему не сказал? – спросила она в полной растерянности. – Он ничего не хочет понимать.

– Можно тебя на минутку? – позвал Рене и отошел с Маруфом к реке. – Я что, зря распространялся здесь битый час? Чего ты добиваешься?

– Я уже выпустил ее однажды из рук и второй раз подобной глупости не сделаю! – заявил Маруф, при этом лицо его выражало непреклонную волю. – Я увезу ее с собой, и нет на свете такой силы, которая смогла бы мне помешать!

– По-моему, ты повредился в уме. Я же объяснил тебе: она – дракон.

– Где ты здесь видишь дракона? – уперся Маруф, пропустив мимо ушей резкую характеристику. – Мои глаза меня пока что не обманывают, и видят они прекраснейшую и лучшую из женщин.

– Ты как себе это представляешь? Увезешь Метту против ее воли?

– Нет, я постараюсь ее уговорить. Времени еще достаточно. Хорошо, я признаю, что начал действовать чересчур настойчиво. Придется запастись терпением. Но я от нее не отступлюсь. Забудь об этом!

«Кажется, мы крупно влипли», – подумал Рене и пошел к костру, где все были в сборе, включая Метту.