Текст книги "Шанс"

Переступив порог, Никита разинул рот, остановившись прямо в проходе, и Олегу пришлось мягко подтолкнуть его вперёд.

– Раздевайся.

– Ага.

Он не мог оторвать глаз от захватившей его воображение красоты. Интерьеры комнат были отделаны в стиле классицизма. Нежные персиковые обои, подушки на диванах, изящно изогнутые ножки кресел, камин. Спальня, зал, библиотека со шкафами до потолка, полными книг, явно совмещавшая в себе также функции кабинета. Над столом Никита с удовольствием заметил свой собственный рисунок, вставленный в стеклянную раму.

А вот четвёртая комната стояла пустая. Никита с недоумением оглянулся на Олега.

– Я ведь только переехал сюда, – пояснил тот. – Ещё не решил, что тут будет.

– А раньше где жил?

– Совсем в другом районе, в однушке, что подарил отец. Так сказать, на разживу.

– Понял.

Никита попытался собрать мысли в кучу.

– А знаешь, – объявил он, – это, конечно, не мое собачье дело, но вы чертовски гармонично смотритесь вместе – ты и твоя квартира.

Олег серьёзно кивнул в ответ:

– Спасибо.

Они прошли в кухню.

– Ну как, хочешь что-нибудь поесть?

Никита задумался.

– Вообще-то, я перекусил уже. Но, может, чай?

Олег не стал возражать и поставил чайник.

– Чай так чай. Хотя вообще-то я кофеман.

Никита радостно улыбнулся – ещё одна общая черта!

– Я тоже! Но не пить же его так поздно…

Олег налил воду в чашки.

– Согласен, не стоит.

Поставил на стол вазу с печеньем нескольких видов.

– Бутерброд будешь?

– Нет, – замотал головой Никита. – Печенья хватит.

Они молча перекусили. Никиту била нервная дрожь.

– Ну что, я в ванную? – спросил он Олега прерывающимся голосом и поспешно встал.

– Ага. Только подожди минутку.

– Чего?

Олег подошёл и, приподняв подбородок Никиты, наклонился и с нежностью поцеловал в губы. Никита застонал, запустив пальцы Олегу в волосы. Прижался всем телом.

– Вот теперь иди.

Уже стоя под душем, Никита с изумлением осознал, что волнение сменилось нетерпеливым предвкушением.

– Ну, дела…

Спальня встретила его полумраком. Из невидимых динамиков лились звуки вальса, явно авторства какого-то классика. Темноту мягко рассеивали два висящих по бокам широкой кровати бра. Дыхание у Никиты перехватило. В порыве охватившего его ни с того ни с сего смущения он прикрыл пах ладонью.

– Не стоит.

Сильные руки Олега обняли его сзади и прижали к груди. Никита резко развернулся и уставился на Олега, жадно вглядываясь в незаметно ставшие уже такими родными черты. От страстного желания, ясно читавшегося в его глазах, собственное сердце Никиты забилось быстрее.

– Ты готов?

– Да, Олег! Да, я давно готов…

В эту ночь Олег был нежен как никогда прежде. Он ласкал, покрывая Никиту то горячими, то трепетными, невесомыми поцелуями с ног до головы, окутывал жаркими ласками. Никита стонал, извиваясь в руках Олега, и крики его становились всё более и более бессвязными.

– Олег! Олег, пожалуйста…

И когда наконец Олег, подготовив Никиту, осторожно вошёл, тот всем телом подался навстречу, сгорая от нетерпения. Встречая, раскрываясь…

– Да… да… да… – то и дело слетал с губ Никиты бессвязный шёпот.

Руки его блуждали по телу Олега, неумело лаская, со всей силой прижимая к себе. И когда Олег понял, что Никита близок, он, позволив сперва кончить себе, одним последним движением довёл до финала любимого и, заключив в объятия, прижал к себе. Принялся целовать покрытые струйками пота виски, трепещущие ресницы… Никита всё ещё вздрагивал, его сотрясали волны экстаза, необычайно сильного для первого раза, бессмысленный взгляд был устремлен в потолок.

– Никита, как ты?

Тот молчал, и Олег, вновь заключив Никиту в объятия, целовал его, прижимая к себе. Наконец тот моргнул пару раз и, повернув голову к Олегу, заговорил:

– Олег, я… Я не знаю точно, что это было, но оно было волшебно.

– Тебе было больно?

– Да, немного. Но потом стало так сладко, что я перестал обращать на боль внимание. Эти новые ощущения… Так непривычно было чувствовать тебя в себе. Олежка…

Никита вздохнул и уткнулся носом Олегу в шею, крепко обхватил руками.

– Мы ведь будем ещё вместе, правда? Это не последний раз?

– Конечно, нет, – прошептал Олег и вновь коснулся губами виска Никиты. – Только не сегодня.

– А когда?

Олег тихонько хмыкнул.

– Ну, например, завтра вечером. Тебе надо хоть чуть-чуть отдохнуть.

– Ну, это ничего, – пробормотал Никита и потёрся носом о плечо, совсем как кот. – Один день потерпеть можно.

Олег громко расхохотался.

– Ах ты, наглец, – восхитился он.

На стене мерно тикали часы. Ночь окончательно вступила в свои права.

– А как ты, Олег?

– А что я? – не понял тот.

– Тебе было хорошо?

Олег счастливо вздохнул и крепче прижал к себе Никиту.

– Очень. Мне правда было хорошо, Никита.

– Здорово как…

Спустя несколько секунд Никита уснул.

Утро заявляло о своих правах, проникая солнечным светом в дом сквозь щели в занавесках. Часы показывали семь утра. Олег ещё спал. Никита потёр глаза и, не утруждая себя одеванием, пошёл в туалет.

«Даже если Олег и проснется, – подумал он, – чего он там не видел?»

Справив все дела, прошлёпал на кухню. Открыл холодильник и с интересом заглянул внутрь. Готовить он, мягко выражаясь, не умел от слова совсем, а потому несказанно обрадовался обнаружившимся на полке сосискам. Поставив кипятиться воду, достал четыре штуки. Как отреагирует Олег на такое самоуправство, он не думал.

«В самом деле, ведь не убьёт?»

Растворимого кофе он не нашёл, а с монстром под названием «кофемашина» обращаться не умел, потому решил пока не париться этим вопросом. Разложив сосиски по тарелкам, выдавил полоску кетчупа и, подумав, насыпал с другой стороны зелёный горошек.

– Красота, – раздался за спиной голос Олега.

От неожиданности Никита заметно вздрогнул. Резко обернулся, схватившись за сердце.

– Ты так неслышно подошёл, – пробормотал он.

– Ну, босиком это сделать не так уж трудно.

Только сейчас Никита заметил, что Олег тоже не стал утруждать себя одеванием, а поняв, до ушей покраснел. Олег, заметив его смущение, удовлетворённо хмыкнул и прошёл к кофемашине. Нажал какую-то кнопку.

– С меня кофе, – объявил он. – А теперь предлагаю всё-таки пойти и одеться.

Никита эту идею горячо поддержал.

Спустя несколько минут оба уже сидели и усердно орудовали вилками.

– Скажи, Олег, – протянул Никита задумчиво, ковырнув горошину, и поднял на любимого глаза. – Скажи, а нам обязательно надо ждать до вечера? Ты ведь вроде говорил, что у тебя отпуск, и мне на учебу только ко второй паре…

Через месяц в четвёртой комнате появился мольберт Никиты, в паспорте же его отныне красовался штамп о временной регистрации. Регистрации по месту жительства Олега.

Приняв из рук стюардессы чашку кофе, Олег вновь отвернулся к окну. Солнце светило, окрашивая облака мягким янтарно-розовым светом. Робкая нежность осторожно коснулась сердца Олега, вытесняя последние остатки грусти, стирая с лица малейшую тень печали. Никита…

Олег хорошо помнил, как проснулся утром после той первой ночи. Надел трусы, прошёл в ванную, и вдруг, бросив рассеянный взгляд по сторонам, упёр кулаки в бёдра и тихонько хмыкнул.

– Вот маленький нахалёныш, – проговорил он едва слышно со странной смесью восхищения и нежности в голосе.

На стиральной машинке аккуратной стопочкой лежала одежда Никиты – футболка, джинсы, носки – и сверху, прямо поверх этой горки, красовались трусы. Нейтрального белого цвета, вполне целомудренные. Однако выходило, что Никита разгуливает где-то по квартире абсолютно голый. Олег покачал головой и вдруг, весело блеснув глазами и ухмыльнувшись, решительно стащил свои собственные и положил их рядом. Парня следовало поучить.

* * *

Город смотрелся в реку, словно красуясь. Будто женщина-кокетка, которая в перерыве между делами успевает бросить беглый взгляд в зеркало. Солнечные лучи, щедро льющиеся с ясного голубого неба, подсвечивали воду золотистыми бликами. Здания исторического центра, выстроившись вдоль набережной, так и манили бросить все суетные хлопоты и просто неспешно пройтись, каждой клеточкой тела впитывая неброскую, но такую степенную и важную красоту.

Сигнал светофора сменился с красного на жизнеутверждающий зелёный, и Никита, миновав перекрёсток, пересёк мост и свернул в переулок. Путь его лежал к современному зданию из стекла и бетона, выстроенному, однако, с некоторой долей претензии на изящество. Въехав под арку, оставил машину на служебной стоянке и, достав с заднего сиденья какой-то прямоугольный свёрток, бережно упакованный в белую бумагу, толкнул дверь.

– Господин Мамаев у себя? – поинтересовался Никита у дюжего охранника, дежурившего у проходной.

– Был у себя, – последовал незамедлительный ответ.

Не говоря больше ни слова, Никита кивнул и, миновав вертушку, вышел во внутренний дворик. Выложенный камнем сквер утопал в зелени. Укрытые кронами деревьев, полукругом стояли скамейки, а в центре журчал небольшой фонтан в форме дельфина. Никита тепло улыбнулся. Скверик этот ему очень нравился, и он давно уже собирался его написать, да всё руки не доходили. Дав себе слово, что теперь уж непременно при первой же возможности осуществит задуманное, он решительно прошел к заданию, где располагались офисы. Поднялся на второй этаж.

– Дмитрий Игоревич у себя? – спросил он сидевшую в приёмной молодую секретаршу.

Та оторвалась от компьютера:

– Да, у себя. Проходите.

И, уже толкнув обитую кожей дверь с неброской табличкой «Генеральный директор», он услышал за спиной голос секретаря:

– Дмитрий Игоревич, к вам Никита Георгиевич.

Хозяин кабинета был нестарый ещё мужчина, черноволосый и сухощавый, с внимательным, цепким взглядом карих глаз, с годами немного поблекших. Ему на вид невозможно было дать больше пятидесяти лет, хотя на самом деле он был значительно старше. Он привстал, приветствуя гостя, и, сделав широкий жест, пригласил:

– Проходи, садись. Рад видеть. Хотя, я думал, что ты появишься ближе к вечеру.

Никита развалился в гостевом кресле и обвёл взглядом комнату. За много лет здесь ничего не изменилось. Стол, кресла, шкаф, сейф. Ничего лишнего. Из личного лишь две фотографии на столе. Сейчас Никита видеть изображённое на них не мог, однако точно знал, что на одной парень лет двадцати пяти, а на второй молодая женщина с двумя детьми – старшей девочкой и мальчиком поменьше. Сделаны фото были уже давно, и сейчас эти люди были значительно старше.

Потянув носом, Никита уловил соблазнительный аромат кофе и, сглотнув тайком слюну, вновь перевёл взгляд на собеседника.

– Я решил заскочить с утра. Вот, – указал он на свою ношу, – привёз картину. Авторская копия «Перунова капища», как и заказывали. Проверьте.

Мамаев обошёл стол и, взяв в руки картину, развернул бумагу. Взору его предстало освещённое розовыми утренними лучами славянское капище в окружении могучих столетних дубов. Высокий резной деревянный идол, украшенный драгоценными камнями и золотом, сиял, вызывая в душе благоговение и священный трепет.

– Это гениально, Никита, – проговорил Дмитрий зачарованно. – Понимаю, почему за неё платят такие деньги.

Он вновь бережно упаковал холст и вернулся за стол.

– Я передам картину заказчику. Ты вот что, обязательно позвони, когда тебе на карточку упадут деньги. Понял?

– Понял, – подтвердил Никита. – Когда ждать?

– Завтра к обеду.

Часы на стене пробили половину двенадцатого.

– Ну, я пошёл? Я в Кусково ещё собирался порисовать.

Никита уже было направился к выходу, как вдруг на полдороги к двери его остановил властный голос Мамаева:

– Стоять.

Никита против воли повиновался. Обернулся через плечо и вопросительно посмотрел на Дмитрия. Тот едва слышно хмыкнул:

– Далеко намылился? Я же вижу, что ты голодный. Садись и поешь. Наташа, – нажал он кнопку селектора, – принеси нам ещё кофе и позавтракать что-нибудь. В столовой сегодня приличное что-то есть?

– Были тефтели с гречкой.

– Пусть принесут.

Никита охотно вернулся на прежнее место.

– Вы правы, я с утра только кофе попил.

– Ну вот, я так и знал.

Вошла секретарша, поставил на стол чашку кофе и тарелку с канапе.

– Тефтели сейчас принесут.

Дождавшись, когда закроется дверь, Мамаев откинулся в кресле, расслабившись, и совсем другим тоном, в котором ощущались теплота и нежность, спросил:

– Ну, как там мой любимый сын? Я его уже неделю не видел.

Никита отправил в рот одно за другим два канапе и проглотил их, почти не жуя.

– Сегодня в командировку уехал, – сообщил он. – Недели на две.

С губ Никиты против воли сорвался тяжёлый вздох. Он уже смертельно скучал по Олегу, а предстояло ждать ещё так долго!

– Не грусти, – услышал он голос Мамаева. – Заходи к нам почаще, отвлечёшься немного.

Никита с благодарностью посмотрел на Дмитрия. Тот всегда, с тех самых пор, как Олег вырос из младенческих пелёнок, был на стороне сына. Оберегал, защищал, направлял… В отце любимый всегда был уверен едва ли не больше, чем в себе самом. И вот теперь благодатное крыло отцовской заботы волей-неволей касалось того, кого сын так любил…

Входной дверью он звезданул с такой силой, что с потолка посыпалась обильно пузырящаяся грязными желтоватыми разводами штукатурка. Уборщица, вяло елозившая тряпкой неопределённого цвета по полу, испуганно подпрыгнула.

– Дмитрий Игоревич, пожалуйста, держите себя в руках.

– Я постараюсь, Володя.

Мамаев остановился и мысленно сосчитал до десяти.

В тот момент, когда зазвонил телефон, в кабинете сидел начальник охраны. Звонок был из школы, в которой учился Олег. Мамаев снял трубку.

Поначалу он испугался, что случилось что-то серьёзное. В самом деле, что может подумать отец в подобной ситуации? Что сын подрался. Или у него нашли наркотики. Но то, что он услышал…

Дмитрий прижимал трубку к уху и отчётливо ощущал, как в висках начинает биться кровь. Она пульсировала гулко, толчками. Перед глазами вставала, застилая окружающий мир, багровая пелена ярости.

«Да что они себе позволяют!»

Олега застали целующимся в туалете с одноклассником. Началась травля.

«Почему он мне не сказал?» – подумал Дмитрий отстранённо, не концентрируясь на вопросе.

В данный момент ответ был не так уж и важен.

Дмитрий слушал. Со слов завуча выходило, что о сложившейся ситуации все знали, но никто – ни учителя, ни директор – не счел необходимым вмешаться.

Дмитрий сжал кулак с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

Олег не захотел становиться козлом отпущения и начал давать обидчикам сдачи. Недаром Дмитрий потратил деньги на обучение сына каратэ – результатом стали пара сломанных в подворотне рядом со школой рук и несколько вывихов.

«Молодец, парень!» – мелькнула мысль.

Но в итоге вмешались мамаши из родительского комитета. Истерический визг одной из них служил для нынешней беседы не проходящим фоном.

– Еду, – отрывисто бросил Дмитрий и нажал кнопку селектора.

Раздался голос секретарши.

– Слушаю, Дмитрий Игоревич.

– Отмените на сегодня все встречи, – велел он ей.

Начальник охраны, всё это время сидевший в двух шагах и слышавший разговор от начала до конца, так же поднялся и испытующе посмотрел в лицо шефа.

– Дмитрий Игоревич, пожалуйста, держите себя в руках.

– Я постараюсь, Володя.

Дмитрий рывком распахнул дверь учительской. Убогость обстановки, включавшей в себя несколько обшарпанных столов и вешалку-стойку, резанула ему по глазам. Окно закрывала облезлая штора.

«Если эту тряпку можно назвать таким гордым словом», – подумал Дмитрий и поискал глазами сына.

Олег, съёжившись, сидел посреди помещения на стуле. Услышав резкий звук, он дёрнулся, и в его огромных, ещё по-детски доверчивых и таких наивных карих глазах мелькнула отчаянная надежда.

– Папа!

Сердце Дмитрия болезненно сжалось. Уже много лет сын не пользовался этим словом, предпочитая ему более взрослое «отец». С тех самых пор, как пошёл в школу. И вот сегодня впервые за всё время. «Папа».

Одна из находящихся в кабинете дам, брюнетка лет сорока пяти с высоким пучком на голове и в строгом шерстяном костюме, поправив на носу очки, заговорила:

– Послушайте, я…

– Молчать! – приказал Дмитрий не допускающим возражений тоном, даже не повернув в её сторону голову и не сводя глаз с сына. – Вашего мнения я не спрашивал.

Олег сдавленно хихикнул, не умея скрыть облегчения, и нервно отбросил со лба отросшую тёмно-каштановую прядь.

– Подойди сюда.

Стоявшая у окна крашеная блондинка возмутилась:

– Вы не смеете…

– Подойди, Олег! – обратился Дмитрий к сыну вновь тоном резче.

Тот быстро встал и приблизился к отцу.

Одним резким движением, словно боясь отпустить, Мамаев прижал Олега правой рукой к груди. Сжал плечо и поцеловал в макушку украдкой. Лица присутствующих женщин побагровели. Стало понятно, что Мамаев не собирается присоединяться к акции публичного остракизма.

– Подожди меня за дверью, Олег.

Тот молча кивнул и вышел.

Он вышел, однако вибрирующий от сдерживаемого гнева голос отца Олег слышал даже через закрытую дверь. Слов, правда, разобрать не мог, и это его немало огорчало. Он предпочёл бы знать, с чем ему придётся столкнуться. Не здесь, в стенах школы, нет. А потом, когда они приедут домой. Что отец думает? Сердится ли за то, что сын оказался…

Пидором. Именно это слово употребила учительница. Все они употребляли. И сейчас оно опять больно резануло прямо по сердцу. Почему? Разве он виноват?

Но с отцом они рано или поздно разберутся. Какова бы ни была первая реакция Дмитрия, Олег был уверен, что сумеет найти подход. Всю жизнь, сколько Олег себя помнил, отец был ему самым лучшим другом. А вот как там Стасик?

Тот самый парень, с которым тогда и целовался Олег. Ему, похоже, повезло меньше. Олег своими глазами наблюдал, как мать залепила сыну пощёчину и, схватив за руку, поволокла к выходу. Словно бессловесного младенца или нашкодившего щенка. Хотя нет, собаку она наверняка не стала бы так унижать. Другое дело – сын… Олег никак не мог понять, почему некоторые родители считают детей своей собственностью, отказываясь признавать в них самостоятельную личность.

«Слава богу, у нас с отцом не так».

Внезапно дверь распахнулась. Блондинистая дама семенила следом за Дмитрием.

– Послушайте, я всё понимаю. – Она тараторила, заглядывая через плечо и пытаясь перехватить взгляд Дмитрия. – Вы давно уже овдовели и воспитываете сына один. Вполне естественно, что вы не можете за ним уследить и…

Дмитрий резко развернулся на каблуках. В глазах его вспыхнула с трудом контролируемая ярость. Дама попятилась.

– Вы заблуждаетесь, и очень сильно, – прорычал Дмитрий. – Я в состоянии контролировать сына. Я знаю его и знаю, чего мне ожидать. А вот ваш, – он резко кивнул в сторону нагло ухмыляющегося при виде перепалки великовозрастного лоботряса, узнав в нем отпрыска блондинистой мамаши, – ещё преподнесёт вам немало неприятных сюрпризов.

Дама нахмурилась.

– Вы мне угрожаете?

Дмитрий вдруг ухмыльнулся цинично.

– Нет, предупреждаю. Просто для того, чтобы после это не стало для вас неожиданностью. Пошли.

Олег настолько ошалел, что даже не услышал обращенную к нему последнюю фразу.

«Что же у них там произошло?»

– Пошли, Олег!

Олег мотнул головой и поспешил вслед за отцом.

Машина плавно тронулась с места. Олег молчал, сосредоточенно разглядывая профиль отца и пытаясь разгадать его мысли. Но лицо Дмитрия было абсолютно бесстрастным. С тех пор, как ворота школы закрылись за ними, не последовало ни одного признака раздражения или неудовольствия. Дмитрий спокойно вёл машину, сосредоточенно разглядывая дорогу, и размышлял о чем-то. И Олег, как он ни был обеспокоен, не решился потревожить его. Знал, как не любит родитель, когда его отвлекают за рулём.

За окошком машины с голых деревьев облетали последние жёлтые листья. Небо хмурилось, и дорога мокрой лентой стелилась под колеса проезжающих мимо автомобилей. Олег сосредоточенно разглядывал окружающий его унылый городской пейзаж и чувствовал, как в сердце постепенно возвращается утраченная было уверенность. Отец здесь, рядом с ним, а это значит, что всё будет хорошо. Иначе просто невозможно.

И всё же легкое беспокойство крохотным молоточком стучало в мозгу. Олег осторожно скосил взгляд на отца.

«Что-то он скажет?»

Дома Дмитрий, сняв пальто и пиджак, сунул руки в карманы брюк и не спеша прошёл в комнату. Отодвинув занавеску, выглянул во двор.

– Ну, чего ты там застыл? – обратился к сыну, топтавшемуся в дверях. – Проходи, садись.

Обстановка в кабинете отца была аскетическая. Массивный дубовый стол, два стула, шкаф с книгами, сейф. На столе фотография, на которой молодая, ослепительно красивая женщина двадцати двух лет держала на руках трёхлетнего карапуза.

«Мама», – подумал Олег.

Он её совсем не помнил. Впрочем, это сейчас не имело значения. Единственное, что было важно, это выражение лица отца, и оно демонстрировало отстранённый интерес. Казалось, Дмитрий изучает его, как забавное насекомое в банке. Встретившись с ним взглядом, отец изогнул бровь и негромко хмыкнул. Олег не выдержал:

– Что скажешь, папа?

Тот, казалось, ждал этих слов. Коротко вздохнул и, подойдя к столу, присел на край.

– А что я должен сказать? Я, конечно, не в восторге от таких новостей. Ты мог бы всё рассказать мне и сам, не дожидаясь звонка от завуча. Но это всё сейчас дела второстепенные. Гораздо важнее, что мы с тобой будем делать дальше?

Олег встрепенулся. Он уже понял, что гроза миновала, даже не разразившись, и теперь ему не терпелось узнать отцовские планы.

– О чём ты?

Дмитрий на некоторое время задумался. Часы на стене громко отсчитывали секунды. Наконец Дмитрий устало вздохнул и вновь поднял взгляд на сына.

– В эту школу ты больше не пойдёшь.

С губ Олега против воли сорвался громкий вздох облегчения. Он только теперь осознал, как боялся вновь переступить этот ненавистный порог. Снова терпеть унижения…

Дмитрий продолжал:

– Школу я подберу. У меня есть на примете одна. Частная. Там у тебя не будет таких проблем.

Олег ухмыльнулся, с каждой секундой ощущая себя всё более уверенно.

– Конечно. За те деньги, что они наверняка дерут.

Отец не стал спорить:

– И это тоже. Ну, а пока некоторое время позанимаешься дома. С учителем я вопрос решу.

Олег вскинул голову и посмотрел отцу в глаза.

– Папа, можно я позвоню?

Дмитрий вопросительно выгнул бровь.

– Тому мальчику?

Олег решительно кивнул.

Дмитрий помолчал с минуту, затем вздохнул.

– Ну хорошо, звони.

– Стасик! Стас! – почти прокричал Олег в трубку. – Как ты там?

Ответа он не расслышал. В трубке стоял неимоверный треск.

– Олег, – только и смог разобрать он.

И дальше опять начались помехи.

Часы в зале отбили четыре.

– Послушай, Стас, давай встретимся. Через полчаса, за гаражами, на старом месте.

Ответа он опять не разобрал, но отчего-то ощутил уверенность, что тот непременно придёт.

– Я скоро вернусь! – услышал Дмитрий голос сына.

Хлопнула входная дверь. Дмитрий нажал едва заметную кнопку на столе, и в проёме образовалась крепко сбитая фигура Владимира.

– Проследи, чтоб всё было хорошо. Незаметно.

Тот молча кивнул и растворился, словно его и не было.

Сколько Олег не оглядывался по сторонам, он так и не смог никого обнаружить. Впрочем, если отец и послал за ним соглядатая, то заметить его не было ни единого шанса – на отца работали настоящие профессионалы.

Дождь давно прекратился. Олег, съёжившись от пробиравшего до костей холодного ветра, проскользнул между гаражами, свернул направо, попетлял немного и оказался на том самом месте, где они уже неоднократно встречались со Стасом.

Тот его уже ждал и, едва увидев, рванулся навстречу.

– Олег! Ты не представляешь, с каким трудом я убежал.

– Как ты? – спросил Олег с тревогой, вглядываясь в зелёные глаза.

Парень выглядел ужасно. На лице и запястьях красовались багровые кровоподтёки, кожа над бровью была рассечена. Сердце Олега оборвалось.

– Кто это сделал?

Стас опустил голову.

– Мама. Она так кричала… Била отцовским ремнём.

– Боже мой…

Губы Стаса задрожали.

– Она сказала, что отправит меня к бабке. Олег, это же на другой конец страны!

Стас поднял глаза и посмотрел на друга с отчаянием.

– Я же тебя никогда больше не увижу… – Лицо Стаса перекосило, с губ сорвался горестный всхлип, однако он быстро пришёл в себя. – Ну, а ты как? Что сказал тебе отец?

Олег улыбнулся мечтательно.

– Отец поддержал меня. Сказал, что я не вернусь в ту школу. Что я…

И тут голос Олега внезапно оборвался. Ему показалось, будто его наотмашь ударили. В глазах Стаса он заметил то, чего найти там никак не ожидал. Неприкрытую зависть.

«Как же так?»

Он опустил глаза и тяжело вздохнул. Продолжать дальше не имело смысла. Наконец всё стало предельно ясно. Медленно, борясь с подступающей к горлу тошнотой, он застегнул плотнее куртку и, не оглядываясь, пошёл прочь. Стас что-то ещё кричал, но Олег его уже не слышал. Больше слова друга не имели значения.

Отец встретил его внимательным, проникающим в душу взглядом. Молча кивнул, приглашая в кухню.

«Не удивлюсь, если отец уже всё знает».

Молча прошёл, не раздеваясь. На столе уже стоял чай с пирожными, которые Олег так любил. Он всегда был лакомкой.

– Ты знаешь, – заговорил Дмитрий, делая вид, что ничего не случилось, – я, думаю, не пойду завтра на работу. Не развалится там без меня за один день. А мы с тобой лучше сходим в зоопарк. Что скажешь? Мы так давно собирались. А потом можно будет заглянуть в Екатерининский сад, в планетарий, – ты же вроде хотел.

Плечи Олега вздрогнули и он, уткнувшись носом в грудь отца, с силой обнял его, словно боясь потерять.

Дмитрий прижал к себе сына, осторожно погладив по голове.

«И всё-таки, что бы ты там себе ни думал, а ты всё ещё ребёнок, мой мальчик», – подумал Дмитрий.

И, словно в ответ на свои мысли, услышал тихий прерывистый шёпот:

– Папа… А знаешь, всё к лучшему.