Текст книги "Десятая жизнь"

Глава 9

Проснувшись, я долго не могла понять, не только где нахожусь, но и кем являюсь. Посетивший меня сон оказался чертовски реальным, и несколько минут после пробуждения мне все еще казалось, что я нахожусь в скрытом от посторонних подполье.

Судя по робким, стыдливо проникающим сквозь окно солнечным лучам, стояло раннее утро. В саду заливались соловьи, с улицы доносился уже привычный солено-свежий запах, приправленный сладостью яблоневого цвета.

Присев на матраце, я поморщилась. За ночь умудрилась отлежать не только руку, но и хвост, который теперь противно ныл.

Накинув сарафан и обувшись, я протопала к колодцу и набрала воды. Умываясь, непрестанно фыркала и клацала зубами, в очередной раз убеждаясь в том, что деревенская романтика мне чужда. Ледяная вода впивалась в кожу тысячами мелких иголок, но зато взбодрила и прогнала остатки сна.

Жутко хотелось выпить кофе, но пришлось доедать несчастную половину оставшейся лепешки всухомятку. Затем, сетуя на отсутствие зеркала, я расчесала волосы, испытывая жгучее желание укоротить их хотя бы наполовину, и, справившись с этой задачей, задумалась. Можно было остаться дома, дожидаясь, пока ко мне притащится Лафотьер, а можно самой пойти к зеррам – не только экспертизы ради, но и чтобы подать заявление о покушении.

Остановившись на втором варианте, я уже вознамерилась выйти из мастерской, когда мой взгляд упал на дверь, ведущую в соседнюю комнату. В мыслях тут же всплыл образ из сна, который был до того ярким, что я могла с точностью описать, где стояла мебель, какого цвета был лежащий на полу ковер и… под какой половицей скрывался вход в подвал.

Немного помедлив, почему-то испытывая необъяснимое волнение, я вошла во вторую комнату. И снова возникло ощущение, что я нахожусь во сне. Перед глазами вспышками пронеслись кадры заставленной лаборатории, ночи за окном и скрипа отодвигаемой половицы.

Тряхнув головой, чтобы сбросить наваждение, я подошла к тому месту, где во сне стоял стеллаж. Отсчитав четыре половицы, присела и, особо ни на что не надеясь, попыталась ее приподнять. Когда ничего не вышло, поочередно надавила на нее в разных местах, но и здесь меня постигла неудача.

– Глупость какая! – Похоже, разговоры вслух с самой собой уже входили у меня в привычку. – Это же был просто сон!

Тем не менее попытки я продолжила, а когда решила, что в самом деле страдаю ерундой, от души треснула по полу кулаком. И вот тут меня поджидал сюрприз. Я даже не поверила своим глазам, когда в половице обозначился незаметный ранее шов и она чуть приподнялась. Теперь сдвинуть ее не составило никакого труда, и моему взгляду предстал узкий темный проем – совсем как во сне.

– И как это понимать? – снова спросила у самой себя. – Я же туда никак не пролезу! Туда вообще ни один человек не пролезет, разве что…

«Кошка», – закончила уже мысленно, силясь осознать еще одно свалившееся на мою бедную голову потрясение.

Во сне весь мир виделся мне слишком большим, но что, если это не он был большим, а я – маленькой? И видела я в темноте отлично, и тело ощущала как-то странно, и шла слишком тихо… Если допустить, что этот сон не был просто сном, а игрой подсознания, подкидывающего образы из прошлого, то… я что, в прошлой жизни могла превращаться в кошку? То есть вот прям в кошку-кошку?! Не только с ушами и хвостом, но и с усами, шерстью, когтями и прочей звериной радостью?

Мамочка моя…

Пока ошарашенная я, сидя на полу, пыталась осмыслить этот потрясающий факт и понять, как к нему относиться, во дворе скрипнула калитка. Опомнившись, я быстро пристроила половицу на место и как раз успела выйти в первую комнату, когда на пороге мастерской появился темный маг собственной персоной. Несмотря на раннее утро – неприлично бодрый, собранный и выглядящий до отвратительного безупречно. Царящий в его особняке бардак никак не вязался с идеально отглаженной и сидящей без малейшей складочки черной одеждой.

– Доброе утро, – приветствовал он меня.

– Было доброе. – Играть в гостеприимную хозяйку мне совсем не хотелось. – Пока ты не пришел.

– Я тоже не рад тебя видеть, – ответил он взаимностью. – Едем.

Вот так – никакого вопроса, сугубо констатация факта. Не озвученное, но хорошо улавливаемое предупреждение, что если откажусь ехать, то он потащит меня силой.

– Идем, – возразила чисто из вредности. – Прогулки пешком способствуют расслабленности и успокоению, чего тебе явно не хватает.

Пока Лафотьер не успел ответить, я протиснулась между ним и дверным косяком, после чего позвала уже с улицы:

– Ну и долго тебя ждать?

Цель «вызвать раздражение мага» была с успехом достигнута. Правда, когда я вешала на дверь замок, его раздражение уступило место сначала недоумению, а потом насмешливости. И вот эта вот насмешливость, проступающая в направленном на меня взгляде, ужасно бесила.

– Сила настолько измельчала, что ты даже не можешь защитить собственное жилье? – Вторя взгляду, губы Лафотьера растянулись в усмешке.

Демонстративно проигнорировав эту реплику, я сунула ключ в сумку и гордо прошествовала к калитке. Точнее, попыталась гордо, но все испортил какой-то куст, зацепившийся за подол сарафана колючими ветками. Хорошо, что сарафан не порвался, но раздавшийся позади смешок градус настроения значительно понизил.

Сегодня я встала, что называется, не с той ноги, и присутствие Лафотьера отнюдь не способствовало подъему духа. Надеялась, что хотя бы короткая прогулка до участка это исправит и, как я сказала – поспособствует расслаблению и успокоению, чего мне сейчас не хватало тоже.

У калитки Лафотьера дожидался экипаж. Вернее, дожидался, видимо, нас, но я решения прогуляться пешком не изменила. Как, впрочем, не изменил своего решения и темный маг.

Дорога до участка зерров вышла во всех отношениях странная. Я неспешно шла по тротуару, а наравне со мной так же неспешно трусила лошадь и бренчал экипаж, из которого за мной неотрывно наблюдал Лафотьер.

Как-то папа сказал мне, что я не могу завести нормальные длительные отношения из-за своего скверного характера, включающего вредность и непомерное упрямство. Так вот, официально заявляю: это он просто с одним конкретным темным магом не общался! Вот у кого и вредность, и упрямство, и действующая на нервы снисходительная ироничность.

Стараясь отвлечься, я мысленно возвращалась к своему сну и обнаруженному под половицей проходу. Больше всего меня по-прежнему волновала возможность превращаться в кошку, и я собиралась расспросить об этом Федю. А вторая и не менее важная занимающая меня вещь – увиденная во сне книга. Собственно, интерес представляла вся подвальная комната, ведь там была уйма всяких штуковин, из которых можно было извлечь пользу. Но вот Книга мудрости ликой волновала особенно. Шестое кошачье чувство подсказывало, что на ее страницах я найду множество занимательных ответов.

Но все это потом, а сейчас следовало разобраться с экспертизой и предстоящим ритуалом, не позволив темному магу свесить ножки с моей фамильярской шеи.

У входа в отдел мне улыбнулась удача в лице веснушчатого рыжеволосого парня. Федя как раз собирался войти внутрь, когда его остановил мой оклик. И если, увидев непосредственно меня, он не только не испугался, но даже скупо улыбнулся, то при виде выходящего из экипажа Лафотьера судорожно сглотнул. К двойному удару его неокрепшая молодая психика была явно не готова. В глазах парнишки промелькнула паника от понимания того, что этот день обещает быть малоприятным – и, надо признать, в своих предположениях он был прав.

Не обращая внимания на следующего за мной темного мага, я обратилась к Феде:

– Есть минутка?

– Экспертиза назначена на восемь, – подал голос Лафотьер. – Но если ты не желаешь присутствовать, то…

– Желаю, – заверила я и, сознавая, что подачу заявления придется отложить на потом, снова обратилась к Феде, но уже совсем другим, можно сказать, официальным тоном: – Зерр Феорд, не согласитесь ли вы присутствовать при проверке на подлинность одного важного документа?

– На экспертизе не должно быть посторонних, – отрезал поравнявшийся со мной Лафотьер.

– Зерр Феорд, – не глядя на темного мага, с нажимом произнесла я, – никак не может быть посторонним, поскольку здесь работает.

– Проходит практику, – возразил Лафотьер.

– Приобретает опыт, – парировала я. – Вот и расширит профессиональный кругозор.

– Акира… – угрожающе, с раскатистым «р» протянул темный маг.

– Йен какой-то там Лафотьер, – в тон ему ответила я.

Судя по виду, Федя мечтал только об одном: незамедлительно исчезнуть, перестав находиться меж двух огней.

Развернувшись, я наткнулась на мрачный, медленно меня препарирующий взгляд мага, но не отвернулась. Так мы и стояли, глядя друг другу в глаза и едва сдерживая желание дать волю кулакам и когтям. Кажется, у Лафотьера прямо-таки чесались руки меня придушить, но тот факт, что живой фамильяр лучше мертвого, его останавливал. Мне, в свою очередь, неимоверно хотелось выпустить когти и испортить к чертям его безупречный вид. Но тоже приходилось себя сдерживать, поскольку мы находились рядом с зеррами и получать еще одно пятно на своей и без того сомнительной репутации я пока не собиралась.

Наши гляделки прервало негромкое покашливание побледневшего Феди. Не дожидаясь, пока он сбежит, я взяла его под руку и потащила внутрь.

– Госпожа ликой, – невнятно проговорил Федька. – Маргарита… вы уверены, что надо…

– Надо, Федя, – приободренная звучанием своего родного имени, изрекла я. – Надо!

Я подозревала, что Лафотьер сейчас вообще передумает вести меня на экспертизу и придется быстро искать нужный кабинет самой, но мне снова улыбнулась удача – на этот раз в лице вышедшего нам навстречу старшего зерра.

Может, это утро не такое и скверное?

Норт проводил нас в небольшой кабинет, в котором главенствовал минимализм. За длинным столом уже сидели два зерра, одним из которых являлся знакомый мне начальник. Второй – худощавый немолодой и сутулый мужчина отличался цепким взглядом, который не могли скрыть даже очки, и такими же цепкими пальцами. На его крючковатые руки, похожие на птичьи лапы, я обратила внимание, поскольку именно в них сейчас находился судьбоносный для меня договор.

– Господин Лафотьер, – произнес начальник, и оба зерра приподнялись с места.

– Госпожа ликой, – кивнули и мне.

– Можем приступать, – резюмировал Норт.

Присутствие Феди, что примечательно, никого не смутило и не вызвало интереса, в свете чего я бросила на Лафотьера короткий победный взгляд. В ответ на что он в своей привычной манере выразительно заломил бровь, как бы говоря, что это просто мелочь, а главная победа все равно останется за ним.

– Это кто? – почти беззвучно шепнула я Феде, кивнув на обладателя «птичьих» рук.

– Штатный маг, – так же на грани слышимости ответил рыжий. – Въедливый и дотошный, но свое дело знает.

Маг? Серьезно?! Вот этот вот унылый серый дядька, которому больше подошла бы должность какого-нибудь захудалого клерка, обладает магией?

Непроизвольно снова бросила быстрый взгляд на Лафотьера и тут же отвела глаза. Вот уж кто точно на рядового клерка не тянет…

Я слабо представляла, как будет проходить процедура проверки, и даже предположить не могла, что все случится именно так. Вначале штатный маг, вооружившийся лупой в дополнение к очкам, тщательно исследовал каждый миллиметр договора. Затем, положив его на стол, с умным видом поводил над ним руками, едва касаясь окружающего бумагу фиолетового свечения. После, что-то написав в своем блокноте, попросил меня подойти и капнуть в специальную емкость капельку крови.

Я испугалась. Не сдачи крови, конечно, просто очень уж неожиданным стало такое предложение.

– Идите, – шепнул Федя, чуть подтолкнув меня в спину.

Благодаря ему я опомнилась и сделала то, что от меня требовалось. Пока прокалывала палец предоставленной мне иглой, вид у штатного мага был странно плотоядный. Он как завороженный следил за стекающей в пробирку капелькой и, кажется, даже не моргал. Этот тип изначально показался мне неприятным, а теперь окончательно разонравился.

Понабирают на работу маньяков всяких!

В отличие от меня, Лафотьеру иглоукалыванием заниматься не пришлось. Вместо этого он просто обхватил пробирку, и та стала мгновенно наполняться чем-то черным, невесомым и как будто живым – наверное, пресловутой темной магией. К слову, за этим процессом штатный маг следил все с тем же видом маньяка-вампира.

Далее наступило время ожидания. Оно заняло от силы минут десять, но мне казалось, что я провела в душном сером кабинете несколько часов. Штатный маг дотошно и скрупулезно что-то сверял, перелив «темную магию» Лафотьера в пробирку с моей кровью. После он вылил получившийся коктейль прямо на договор, и тот вспыхнул ярким светом. Затем еще несколько манипуляций – и штатный маг, сняв и протерев очки, вынес вердикт:

– Документ подлинный и добровольно подписанный двумя сторонами.

Эта фраза эхом отзывалась у меня в голове еще несколько долгих секунд, прежде чем я наконец ее переварила. Даже принимая во внимание отношение к Лафотьеру, вряд ли результаты экспертизы могли сфабриковать. Да я и сама чувствовала, что договор подлинный, поэтому быстро с этим смирилась.

– Когда будет составлена официальная бумага? – деловито осведомилась я. – Насколько я понимаю, результат экспертизы должен быть изложен в письменном виде и подкреплен соответствующими печатями?

– Разумеется, – чопорно подтвердил штатный маг. – Но на данном договоре магия высокого порядка. Формально в такой ситуации подпись на официальном заключении должен также поставить господин мэр, но он сейчас в отъезде….

– Это, – резко перебил его Лафотьер, – всего лишь формальность, как вы правильно заметили.

– Ничего не всего лишь! – тут же вскинулась я. – Я намереваюсь соблюдать законы до малейшей запятой, поэтому, пока мне не будет предоставлено официальное, подписанное мэром заключение, свои обязательства выполнять отказываюсь. Кстати, когда мэр приезжает?

На этот раз мне, опережая Лафотьера, поспешил ответить начальник:

– Через три дня. Но, возможно, и раньше.

В следующее мгновение темный маг бесцеремонно схватил меня за локоть, разворачивая к себе. Он снова обошел меня в скорости реакции, и уклониться я не успела. Столкнувшись с его злым и мрачным взглядом, ответила ему тем же.

– Ритуал состоится послезавтра. – Вкупе с тяжелым взглядом звучащая в его голосе вкрадчивость наводила жуть. – Даже не надейся сбежать. А если будешь пытаться тянуть время, я активирую магию договора, и тебе же из-за уклонения от обязательств придется несладко.

– Если эта магия может как-то мне навредить, что ж ты не активировал ее раньше? – так же вкрадчиво, но, к сожалению, не настолько зловеще спросила я.

– Не в моих правилах применять силу к женщинам, – последовал удививший меня ответ. – Даже к таким, как ты.

– Зато в твоих правилах давить и угрожать, – бросила я и, обращаясь к остальным собравшимся, возмущенно добавила: – Господа зерры, мне тут вообще-то угрожать пытаются! Вы не заметили?

Начальник глухо крякнул и вытер платочком выступившую испарину. Федя уже обитал где-то в районе двери, штатному магу, судя по виду, было глубоко фиолетово на наши с Лафотьером разборки, а вот Норт ожидаемо поддержал приятеля.

– В данном случае, госпожа ликой, – ровно произнес он, – вам не угрожают, а предупреждают о возможных последствиях.

Возразить было нечего. Возмущалась я из чистого упрямства, прекрасно понимая, что хочешь не хочешь, а договору следовать придется. Если рассуждать здраво и беспристрастно, то я действительно в долгу у темного мага, пусть и не помню оказанной мне в прошлой жизни помощи.

Еще одна отсрочка в два дня меня порадовала. У меня появилось дополнительное время для того, чтобы еще больше разузнать о ритуале привязки и, в идеале, как-то на него повлиять. А также договориться об оплате – быть фамильяром-рабом, работающим за хлеб насущный, а то и вовсе бесплатно я уж точно не собиралась!

– Хорошо, ритуал состоится послезавтра, – произнесла таким тоном, словно это не Лафотьер, а я так решила.

От темного мага ощутимо повеяло холодом. Кажется, он даже зубами заскрипел от недовольства – нервный какой…

– А пока я бы хотела подать заявление о покушении. Куда мне с этим обратиться?

– Дайте угадаю, вас опять похитили и обобрали? – усмехнулся Норт.

– Нет! – возразила я. – Вчера вечером мне на голову чуть не упала сетка кирпичей! И, знаете ли, случайностью это не было точно!

К моему удивлению, Лафотьер этим происшествием заинтересовался даже больше зерров. Именно он, игнорируя недовольство Норта, принялся выспрашивать у меня подробности, причем не с иронией или раздражением, а с предельной серьезностью. Чуть позже я поняла почему. Он считал, что покушение на меня могло быть связано с ним самим, если кто-то узнал, что я скоро стану его фамильяром. Недоброжелателей у Лафотьера было едва ли не столько же, сколько почитателей. Вот только у меня почитателей не имелось вообще, а злопамятные недоброжелатели – сплошь и рядом. Поэтому я все-таки склонялась к тому, что некто решил свести старые счеты со мной, а не с ним.

В итоге заявление я подала, и зерры обещали разобраться в ситуации. Судя по виду темного мага, он не слишком-то верил, что им это удастся, и решил заняться расследованием лично.

– С этого дня одна из дома не выходишь, – когда мы оказались на улице, отрезал Лафотьер.

Может быть, в этом и была какая-то микроскопическая доля здравого смысла… а может, даже существенная, но у меня такое заявление, сказанное безапелляционным тоном, вызвало только негодование.

– Да сейчас же! – вспылила я. – Своей жизнью я распоряжаюсь сама, и сама же буду решать, как, когда и с кем мне ходить. Тебя это не касается!

– Ошибаешься. – Не в пример мне Лафотьер голоса не повысил, но все равно звучало это зловеще. Вот как у него так получается? – Теперь меня касается все, что происходит с тобой.

Есть такие ситуации, в которых спорить – только портить нервную систему, поскольку в результате каждый все равно останется при своем. Рассудив, что это как раз тот самый случай, я утихомирила орущую гордость с самолюбием и, игнорируя Лафотьера, пошла домой.

Разумеется, все не могло быть так просто, и маг провожал меня до самой калитки. Причем, что примечательно, на этот раз шел пешком. Молчание между нами висело прямо-таки гробовое. И как бы я ни старалась отвлечь себя рассматриванием Морегорья и наслаждением прекрасной солнечной погодой, о присутствии рядом Лафотьера забыть не удавалось.

Не знаю, откуда во мне взялась такая уверенность, но я точно знала, что от своего намерения следить за каждым моим шагом Лафотьер не откажется. Либо меня кто-то будет сопровождать открыто, либо он приставит своего человека тайно, незаметно для меня. Второй вариант меня категорически не устраивал, поэтому пришлось идти на граничащую с уступкой хитрость.

– Феорд, – входя во двор, произнесла я, даже головы не повернув. – Если тебе так хочется приставить ко мне няньку, пусть это будет он.

Ответа не последовало, но интуиция подсказала, что маг все услышал, понял и закрепил. Когда я развернулась, чтобы запереть за собой дряхлую калитку, что, в общем-то, было бесполезно, Лафотьера возле нее уже не было.

Пока шла к мастерской, я продумывала, как с пользой провести остаток дня – либо продолжить изучать книги, либо…

Второй вариант я придумать не успела, поскольку прямо у себя под ногами внезапно обнаружила нечто из ряда вон выходящее. Остановившись у крыльца мастерской, я ошарашенно смотрела на лежащий там хорошо знакомый фотоаппарат и не менее знакомую черную кожаную куртку.

Глава 10

Когда оцепенение спало, я опустилась на ступени и лихорадочно взяла в руки открытый чехол. Первым делом залезла в кармашек и обнаружила в нем недоеденную пачку вафель, которую купила незадолго до того, как умереть. Затем извлекла фотоаппарат, чуть подрагивающими от нетерпения пальцами привела его в рабочий режим и пролистала фотографии. Семейство Терехиных, их друзья и многочисленная родня смотрели на меня с небольшого экранчика, заставляя сердце биться где-то в районе горла.

Мой фотоаппарат… Это действительно мой родной фотоаппарат! Но как? Как он мог здесь оказаться?! Кто его принес?

Пребывая в немного ошалевшем состоянии, я повертела головой, словно тот, кто передал мне привет из прошлой жизни, в самом деле мог прятаться где-то во дворе. После снова посмотрела на горящий экран, отметила два деления на батарее и, выключив своего старого доброго друга, отправила его обратно в чехол.

Шумно выдохнула, поднялась и, отперев мастерскую, вошла внутрь. От открывающихся передо мной перспектив голова шла кругом, но делить шкуру медведя, который еще бегал где-то в лесах, я не спешила. Сперва требовалось тщательно все взвесить и решить, как поступить. Со слов Феди, фотоаппараты здесь стоили заоблачно, но вариант с продажей своего любимого Canona я отмела сразу – скорее буду с голоду пухнуть, чем снова с ним расстанусь! И, поскольку такой ход событий был отметён, у меня осталась одна проблема: афишировать наличие фотика или нет. Несмотря на радость и практически эйфорию от его появления, я понимала, что все это очень подозрительно. В самом деле, как он мог здесь оказаться? Чтобы это произошло, кому-то нужно было присутствовать в параллельной реальности, причем в тот самый день и даже момент, когда меня сбила машина. Затем забрать мои вещи и совершить переход на эту грань…

Следующая мысль заставила меня замереть.

Кажется, Федя упоминал, что граница между мирами истончается всего раз в пару лет. Могло ли это произойти именно в тот день, когда меня сбила машина? Если так, то может ли это быть простым совпадением?

Перед мысленным взором отчетливо предстали последние мгновения перед смертью. В частности – отсутствие скрипа тормозов и воспринимающийся размытым пятном водитель, словно намеренно мчащийся на меня на всей скорости.

А что, если все не случайно? Что, если кто-то хотел, чтобы я умерла, и успешно этого добился?

Хоровод мыслей грозился вылиться в головную боль, и я заставила себя успокоиться. Всегда имела пакостную привычку предполагать даже самое невообразимое развитие событий, хотя, надо сказать, иногда это бывало даже полезно.

В итоге я пришла к тому, что проблемы нужно решать по мере их поступления. На первом плане для меня сейчас грядущий ритуал, который свяжет меня с Лафотьером. Если не сделаю наше сотрудничество комфортным и выгодным для себя – все остальное уже будет не так важно.

Из-за совершённого покушения я, как ни странно, сильно не переживала. Нет, предполагала, что такое может повториться и мне необходимо себя обезопасить, но вот страха по этому поводу не испытывала. Если быть до конца честной с самой собой, то вмешательство Лафотьера в эту ситуацию было очень даже кстати. Если кошка хочет выжить, она воспользуется любой предоставляемой ей помощью, при этом умело сохраняя независимость. Вот и стану поступать так же. Хочет темный маг меня защитить – отлично. Ну а то, что он знатно меня бесит, – это ничего, потерплю.

Пока обо всем этом думала, не выпускала фотоаппарат из рук. Казалось, что положи я его и отвернись – бамц! – и он исчезнет так же неожиданно, как появился.

Неимоверно хотелось выйти на улицу и посмотреть на Морегорье сквозь объектив: запечатлеть величественные горы и никогда не засыпающее море, высокое чистое небо, служащее фоном для пышно цветущих фруктовых деревьев; поместить в кадры улочки, дышащие своеобразным и неповторимым колоритом; устроить постановочную фотосессию с какой-нибудь местной девушкой… да хоть бы и с библиотекаршей!

Как это обычно бывало, вдохновение нахлынуло внезапно. Ворвалось в мою душу, не спрашивая согласия, и захлестнуло, закружило в потоке идей. В такие моменты я обычно не могла сидеть на месте – начинала звонить в небольшие модельные агентства, предлагая сотрудничество с их моделями, обращалась к визажистам и парикмахерам с предложениями о съемке. А то и вовсе обзванивала всех знакомых с идеей устроить творческую фотосъемку – завтра, послезавтра, а лучше сегодня и прямо сейчас!

Из красочных, подпитанных вдохновением фантазий меня бесцеремонно выдернула реальность: тактичный и немного робкий стук в дверь возвестил о приходе Феди.

– Лафотьер прислал? – с ходу спросила я.

Как и ожидалось, ответ был положительным.

То, что темный маг в кои-то веки ко мне прислушался и выполнил пожелание, немного успокоило. Но ключевое слово – немного. Из Феди защитник, откровенно говоря, сомнительный, поэтому я не сбрасывала со счетов вероятность, что тайного наблюдателя ко мне тоже-таки приставят.

К тому моменту, как Федя вошел, я успела сунуть чехол с фотоаппаратом в сумку, а куртку – под матрац. Вопросов к настоящему времени у меня скопилось просто уйма, и под раздачу снова попал недоросль, которого я бесцеремонно принялась пытать.

Во-первых, спросила про обороты ликоев. Как оказалось, превращение мне подобных в полноценную кошку вовсе не было ни для кого секретом. Первое время после перерождения ликои могли обращаться только при полной луне (привет, оборотни), а затем – в любой момент по своему желанию.

Во-вторых, я попросила подготовить для меня договор, в котором бы описывались мои фамильярские взаимоотношения с Лафотьером и, в частности, оплата. Как заставить Лафотьера его подписать – вопрос другой, но я этого добьюсь непременно.

В-третьих, я поинтересовалась, не слышал ли Федя что-нибудь о совмещении ритуалов призыва фамильяров. Здесь меня настигло разочарование – к сожалению, о том давнем эксперименте он ничего не знал.

Ну и четвертый пункт, о котором я расспрашивала с особой дотошностью, – это техника. Меня волновало все: как здесь заряжают фотоаппараты, если они не пленочные, и возможно ли это вообще, как печатают фотографии, и все в том же духе. И вот тут новости были приятными.

Фотоаппараты и прочая редкая техника в этом мире заряжалась магией. Здесь действовал тот же принцип, что и при магическом освещении домов: идешь в дорогостоящий магазин, покупаешь специальную магию и пользуешься в свое удовольствие. Хочешь сэкономить – зарядки хватит на пару недель. Средний бюджет – на месяц-другой. Можешь позволить себе жить на широкую ногу – фотографируй, забыв о подзарядке, целый год.

Примерно та же ситуация и с печатью. Только в этом случае в дополнение к магии требовалось обзавестись специальным устройством, которое, насколько я поняла, представляло собой нечто похожее на большой принтер.

Вот только даже эконом-вариант был настолько впечатляющим, что мне требовалось продать аптекарю все содержимое своих грядок. Поэтому я подумала-подумала и попросила Федю увеличить мой фамильярский доход, согласно договору, в два раза.

А что? Лафотьер, судя по всему, не бедствует. А иметь в помощницах ликой – это вообще огромная редкость. Если переиначить слова Карлсона, то – «Малыш, мои услуги ведь дороже, дороже фотоаппаратов, а?»

– Госпожа Маргарита, вас еще это… – неуверенно протянул Федя, когда в моих расспросах возникла пауза. – Госпожа Ериша спрашивала. Просила передать, что хочет поговорить…

– Видимо, очень настойчиво просила, раз ты согласился передать ее слова, – удивилась я.

Сглотнув, Федя кивнул:

– Проклятием грозила.

Не успела я предположить, что старой ведьме от меня понадобилось, как меня осенило. Она ведь и вправду старая ведьма! И фамильяр у нее, кажется, имеется, пусть и в виде обычной кошки. Кто как не она может знать много для меня полезного? Она ведь и ликой во мне сразу распознала, и силу почувствовала, и с накопителями магии – теми самыми, которые по заоблачным ценам продаются, – обращаться умеет.

Я не была до конца уверена, что идея навестить ее является хорошей, но за спрос ведь денег не берут? А мы для начала просто поговорим.

…Вот уж не думала, что во второй раз за этот день окажусь в отделении зерров! Причем в той его части, где до суда содержат заключенных. Федя проводил меня в серое прохладное помещение, куда спустя некоторое время привели и госпожу Еришу. Ее платье в мелкий цветочек и уютная шаль совсем не вписывались в здешний унылый интерьер. С момента нашей последней встречи она практически не изменилась, только пучок волос оказался расслаблен, из-за чего на ее морщинистый лоб выбилось несколько умильных кудряшек. Собственно, госпожа Ериша вся целиком выглядела умильно и трогательно. Этакий беззащитный божий одуванчик. Ну ни за что не скажешь, что коварная ведьма!

– Выйди-ка, милок, – сев напротив меня, обратилась она к застывшему у стены Феде. – Нам наедине поговорить нужно.

Голос зерра, надо отдать ему должное, не дрогнул:

– Не положено.

– А если проклятием награжу? – с милейшей улыбкой ласково спросила госпожа Ериша.

– Вы нам еще поугрожайте! – вступилась я за Федьку. – Срок заключения продлить захотелось?

И, не дожидаясь ответа, обернувшись к Феде, попросила:

– Можешь оставить нас наедине? Если что, буду кричать.

По уставу зерр явно не мог этого сделать и так же явно не хотел, полагая, что, узнай кто-нибудь об этом, ему открутят голову. А если узнает Лафотьер, то вообще убьет, поднимет в виде зомби и упокоит снова. Но мою просьбу Федя неожиданно выполнил – не то до сих пор меня боялся, не то, опять же, по доброте душевной не смог отказать.

Я же отдавала себе отчет, что, возможно, поступаю не слишком разумно, оставаясь с ведьмой с глазу на глаз. Но то, что намеревалась у нее спросить, никому слышать не стоило, даже Феде. Ибо целиком и полностью доверять нельзя никому, кроме себя самой.

Когда за Федей закрылась дверь, я с деланой расслабленностью откинулась на спинку стула и, слегка прищурившись, спросила:

– Так о чем вы хотели поговорить?

– О тебе, киса, – с прежней ласковостью произнесла госпожа Ериша. – О жизни твоей непростой. О том, что помощь тебе нужна, разобраться во всем сама не сможешь. Ты же, как я слышала, не помнишь ничего?

– Помощь, значит? – побарабанив ноготками по крышке стола, переспросила я. – Мне напомнить, что не так давно вы затащили меня к себе домой, одурманили и попытались выкачать силу?

– А кому сейчас легко? – Госпожа Ериша вздохнула. – Если порядочная ведьма легально бизнес вести начнет, это ж какие налоги платить придется! Да я в минус уйду! А накопители подзаряжать надо. Да ты и сама такая же – хитрая и эгоистичная, скажешь нет?

Мне адресовался испытывающий взгляд.

– Я не собираюсь ни с кем обсуждать свои личностные качества, тем более с вами, – категорично отрезала я и, подавшись вперед, без перехода спросила: – Что вы знаете о ритуалах призыва фамильяра?