Текст книги "Десятая жизнь"

Госпожа Ериша понятливо усмехнулась. Вид ее стал уж совсем елейным, а взгляд сделался снисходительно-покровительственным, теплым, можно сказать.

– Многое знаю, – ответила она, глядя мне в глаза. – Больше, чем тебе остальные расскажут. И про темного мага наслышана, и про договор ваш. Повяжет он тебя так, что и дышать не сможешь… если не схитришь, да в ритуале кое-что незаметно не поменяешь.

Я не знала наверняка, действительно ведьма может помочь мне в этом вопросе или просто блефует, – интуиция в данной ситуации молчала. Но даже малейшая вероятность того, что она действительно могла оказать помощь с ритуалом, не могла меня не заинтересовать.

– И что вы хотите взамен? – осведомилась я.

– Сущий пустяк, дорогуша, – улыбнулась госпожа Ериша. – Тебе всего-то и нужно забрать свое заявление. Тогда меня выпустят, и я в благодарность тебе помогу.

– Так уж и в благодарность? – не поверила я. – Уж простите, не слишком уважаемая, но большой веры у меня к вам нет.

– Так и выбора у тебя нет, кошечка, – все с той же безмятежной улыбкой заметила ведьма. – Или поверишь и поможешь мне отсюда выйти, или по гроб последней жизни будешь всю силушку свою на темного мага расходовать.

Внезапно ее улыбка исчезла.

– Тебе ведь маги много зла причинили. – И елейные нотки в голосе исчезли тоже. – Хоть и забыла ты, а шрамы-то и по сей день шкуру исполосовывают.

Я непроизвольно вздрогнула.

Шрамы?

Да, их на моем теле было немало, причем, как их заработала, я совсем не помнила. Родители говорили, что и сами не понимали, откуда они брались. При родных я не падала, не обжигалась, не получала глубоких ран, а шрамы все прибавлялись. Самый большой рубец – на правом предплечье и спине, четыре чуть более тонких – на запястьях и щиколотках, и тонкий, почти незаметный – как нить, обвивающая шею.

Когда я достигла сознательного возраста, шрамы появляться перестали, а я перестала о них задумываться. Своя внешность мне всегда нравилась, поэтому комплексами из-за них я не страдала. А если кто-то в детстве пытался меня дразнить, давала обидчикам такой отпор, что им навсегда переставало хотеться это делать.

И вот теперь этим шрамам, возможно, нашлось объяснение… Неужели все они – последствия моих ранее прожитых жизней?

«Раньше ликоям на шею надевали блокирующие силу магические ошейники», – прозвучал в мыслях голос Лафотьера.

Шрам, обвивающий шею… он от этого?

– Вижу, поняла, – усмехнулась госпожа Ериша.

Поняла, но не вспомнила. Тем не менее все равно стало как-то не по себе. И теперь я уже не была уверена, хочу ли вспоминать все, что случалось со мной прежде… Нет, определенно не хочу! До сих пор я относилась к прежней себе – Акире, как к сестре-близнецу, близкому, но ныне далекому. Может, и к лучшему, что мои воспоминания оказались запечатаны?

– Я ведь тебе и с обращением помочь могу, – неожиданно добавила госпожа Ериша. – Без памяти туго придется, а полнолуние уже скоро. Пожалей бабушку, милая, в неволе я долго не протяну.

И так это прозвучало… нет, не жалостливо, а с безысходной тоской. Я даже прониклась… почти. А потом вспомнила о потрясающем актерском таланте этой ведьмы и проникаться перестала. Но вот когда мне были продемонстрированы тонкие старческие запястья с обвивающими их металлическими браслетами, что-то внутри неприятно кольнуло. Заныло от позабытой, но закоснелой и навсегда отпечатавшейся глубоко в подсознании боли.

Мелькнула мысль, что с такими браслетами ведьма и правда долго не протянет. И все ее угрозы Феде – всего лишь запугивание, с такими «украшениями» колдовать она не может. Наверное, оно и к лучшему, но… забрать заявление я согласилась. Не из жалости или, упаси боже, проснувшейся симпатии, а исключительно из корыстных целей.

Если ведьма обманет, я напишу заявление снова. Или просто помогу зеррам вновь уличить ее в нелегальном колдовстве. Госпожа Ериша прекрасно это понимала, поэтому мне думалось, что обманывать меня она все же не станет и действительно постарается помочь.

Прежде чем открыть ведьме путь на свободу, я постаралась хоть как-то себя обезопасить. Снова нанюхаться кошачьей мяты и превратиться в средство наполнения накопителей в мои планы не входило. Хотя и сомневалась, что госпожа Ериша опять наступит на те же грабли, подстраховаться стоило.

Консультантом по этому вопросу стал все тот же Федя. На его месте я бы уже взвыла и послала с вопросами куда подальше, но он не только рассказал про существующие амулеты, но и выделил мне один из своих – слабый, по его словам, но все же лучше чем ничего. Правда, на тот момент бедолага понятия не имел, что я собираюсь сделать, иначе, подозреваю, никакого амулета я бы не дождалась – и страх перед ликой, от которого и так уже мало что осталось, не сработал бы.

Словом, когда мой план по освобождению вечно ускользающей от зерров и наконец пойманной ведьмы претворился в жизнь, Федька все-таки взвыл. Взвыли вообще все, кто присутствовал при отзыве заявления и моем наглом вранье о том, что мы с достопочтенной госпожой Еришей позавчера просто мирно пили чай. Врала я вдохновенно, бессовестно и не краснея – чего не сделаешь, чтобы в перспективе спасти свой хвост!

И вот я снова оказалась на маленькой ведьминой кухоньке – с амулетом на шее и пучком розмарина с собственной грядки в руках. Розмарин прихватила на случай, если двуличной особе вздумается снова дурманить меня кошачьей мятой. За движениями госпожи Ериши я следила пристально. И так же пристально за ее домом следили зерры, даже не считающие нужным шифроваться.

– Чайку́? – любезно предложила мне ведьма.

– Обойдусь, – нелюбезно отказалась я и поторопила: – Ближе к делу. До ритуала осталось неполных два дня, и мне нужно как можно скорее во всем разобраться.

– Ну а чего бы тебе хотелось? – опустив свой маленький подбородок на сцепленные в замок руки, спросила госпожа Ериша. – Большей свободы действий али так все обставить, чтобы темного мага извести?

На последних словах ее голубые глаза блеснули, а на лице отразилось прямо-таки предвкушение. Из чего я сделала вывод, что Лафотьера ведьма тоже не очень-то жалует.

– Так вы поэтому решили мне посодействовать? – догадалась я. – Не только из-за желания выйти из-за решетки, но и чтобы насолить Лафотьеру?

– Долг каждой уважающей себя ведьмы по мере возможностей вредить магам, – хмыкнула госпожа Ериша. – Особенно темным. Так что да, Акирочка, утереть нос этому снобу мне вдвойне приятно.

– Маргарита, – машинально поправила я и без перехода озвучила свою позицию: – Нет, изводить я никого не хочу. Но нужно сделать так, чтобы моя жизнь напрямую не зависела от жизни Лафотьера. Чтобы я имела достаточную независимость и наши взаимоотношения имели здоровую деловую основу, а не походили на систему «хозяин – раб».

В этот момент в кухню вошла кошка. Невольно обратив на нее внимание, я отметила, что она явно старая и чем-то необъяснимо походит на свою владелицу. У кошки были очень умные голубые глаза, в которых проскальзывала легкая хитринка – совсем как у госпожи Ериши.

Подойдя к столу, за которым мы сидели, кошка пригнулась и, совершив прыжок, оказалась у ведьмы на коленях, где свернулась клубком.

– Муаретта мой фамильяр, – проведя ладонью по гладкой короткой шерсти, сказала госпожа Ериша. – Можешь звать ее просто Муркой, тебе она позволит.

Словно в подтверждение этих слов, кошка подняла голову, посмотрела на меня долгим взглядом и протяжно мяукнула. Странно, но мне показалось, что я действительно слышу в ее интонациях дружелюбие и нечто, похожее на почитание…

– Для призыва Мурки я использовала ритуал первой ступени, – тем временем сообщила госпожа Ериша. – Мое колдовство, по правде говоря, довольно посредственное, силы во мне мало. Так что и над ним знатно попыхтеть каждое десятилетие приходится. Знаний у меня много, а толку-то… все равно для себя бо́льшую их часть применить не могу.

Она вздохнула и, смотря на меня в упор, продолжила:

– Знаю я, как темного мага обмануть. Он ритуал третьей ступени проводить будет – ну, это ты уже и без меня поняла. А для этого даже ему сторонняя сила потребуется, поэтому для чтения заклинания призыва он своего дворецкого привлечет. Я научу, что нужно сделать, но тебе придется пробраться к магу в дом, найти свиток с заклятием, который у дворецкого-поверенного хранится, и силу к тому свитку приложить.

Пробраться в дом к Лафотьеру? Пфф, да я королевскую сокровищницу обчистила! В прошлой жизни, правда… Но, может, инстинкты, как и шрамы, от потери памяти не искоренились?

– И как я пойму, что вы не насоветуете мне чего-то не того? – подозрительно уточнила я. – Может, вы моими руками темного мага на тот свет отправите или вообще замените его, скажем, на себя?

Мои предположения госпожу Еришу явно развеселили. Она даже захихикала – ехидненько так, чисто по-ведьмински.

– Да куда уж мне ликой в фамильяры! – все еще смеясь, возразила она. – Я вон и Мурку еле-еле удерживаю. А чтобы мага темного на ту тьму отправить, так и вовсе силы немерено надобно.

– На ту тьму? – не поняла я.

Госпожа Ериша покачала головой, став похожей на мою первую учительницу, и усмехнулась:

– Ну а куда ж еще-то? Али ты думаешь, что все темные на «тот свет» отправляются? Нет, туда нам путь закрыт, но это уже другая история…

И вот на этом моменте я вдруг до конца осознала, что госпожа Ериша при всех своих недостатках и откровенно пакостном характере – бесценный кладезь информации. Конечно, есть вероятность, что она может и приврать себе на пользу, и что-то утаить, но в целом я могу узнать от нее гораздо больше, чем от того же Феди. И об этом мире, и о силе, и самое главное – о себе самой.

Интуитивно почувствовав, что зла мне в настоящий момент не желают и никакой угрозы от ведьмы не исходит, я потянулась к вазочке с печеньем. Стянула пару штук, схрумкала и кивнула:

– Рассказывайте, что мне нужно делать.

Глава 11

Идея вломиться в особняк Лафотьера казалась сомнительной с самого начала, а уж теперь, когда я пробиралась к нему окольными путями, – и подавно. Госпожа Ериша, порывшись в своих закромах, пожертвовала мне с десяток амулетов. Как она сказала, для отвода глаз. Были среди них и медальоны, и простые тонкие цепочки, и напоминающие фенечки браслеты. Благодаря этой мишуре сама себе теперь напоминала того, в жилище кого намеревалась проникнуть. Насколько я успела заметить, у Лафотьера украшений тоже было предостаточно – одни перстни, поблескивающие чуть ли не на каждом пальце, чего стоили!

Как и положено каждому уважающему себя вору, «на дело» я пошла под покровом ночи. Ночь, на мою удачу, выдалась подходящая – луну застилала невесомая пелена туч, делающая свет приглушенным и рассеянным. Было достаточно темно, но не настолько, чтобы я, ничего не видя перед собой, навернулась со скалы и сломала шею.

Впрочем, когда я подходила к знакомому особняку, тучи скрыли луну совсем, но это я заметила не сразу. Лишь когда, пригнувшись, кралась ко входу, осознала, что прекрасно вижу в темноте… совсем как во сне.

Что-то мне подсказывало, что навешанные на меня амулеты для темного мага – просто пшик. Тоненькая ширмочка, не являющаяся для него помехой. Тем не менее лучше так, чем вообще без ничего. Может, это был небезызвестный эффект плацебо, но отводящие глаза амулеты придавали мне хоть какое-то подобие уверенности. А ее – в смысле уверенности – во мне даже не кот, а маленький котенок наплакал! И чем дальше, тем все более безумной казалась вся эта затея. Если бы не понимание, что это мой единственный шанс утереть Лафотьеру нос и устроить себе спокойную жизнь, уже бы сто раз повернула обратно. А еще я надеялась, что эти же амулеты хотя бы частично защитят меня от потенциального убийцы. Иначе мои блуждания среди ночи становились вдвойне опасны и попахивали самоубийством. Но, во всяком случае, на приставленных Лафотьером зерров, околачивающихся у моего дома с самого вечера, амулеты подействовали и мне удалось незаметно ускользнуть.

– Вот зараза мелкая! – приглушенно прошипела я, прихлопнув очередного, присосавшегося ко мне комара.

К тому моменту, как я входила в дом, все тело чесалось от многочисленных укусов, что только добавляло нервозности. Еще вчера я обратила внимание, что дверь Лафотьер не запирает, видимо полагая, что к нему никто не полезет. А я вот полезла. Внаглую полезла, можно сказать. Вообще-то изначально планировалось, что я войду через черный ход, но моя проявляющая чрезмерную активность интуиция подтолкнула к главной двери.

И, как оказалось уже в следующее мгновение, подтолкнула не зря!

Только-только я переступила порог, как негромко хлопнула дверь в другом конце особняка – видимо, того самого черного хода. А еще через несколько секунд замершая я услышала голоса Лафотьера и его дворецкого, сопровождающиеся лошадиным ржанием. Наверное, если бы не доставшийся в комплекте с улучшенным зрением такой же улучшенный слух, я бы не расслышала, о чем они говорят. Но мои меховые уши отличались феноменальной чуткостью.

Из короткого обмена репликами я узнала, что и Лафотьер, и дворецкий отправляются на погост. Не уверена, что поняла правильно, но, кажется, зомби-дворецкому требовалась какая-то подпитка, и именно этой ночью ее нужно было обновить.

Я успела обрадоваться и возблагодарить высшие силы за ниспосланное мне везение, когда меня настигла крупная… нет, огромная просто неприятность! Синхронно прозвучали хлопки дверей и окон, после чего одновременно щелкнули замки.

А особняк-то Лафотьер иногда все-таки запирает…

Я оказалась в темной и очень пыльной ловушке, выбраться из которой до возвращения мага не представлялось возможным. Сперва от такого поворота событий я на короткое время впала в оцепенение, но повторившееся лошадиное ржание и удаляющийся цокот копыт привели меня в чувство.

«Решаем проблемы по мере их поступления!» – мысленно напомнила я себе и, больше не мешкая, отправилась на поиски свитка с заклинанием.

По словам госпожи Ериши, этот свиток дворецкий должен хранить где-то рядом с собой, поскольку ему, то есть свитку, нужно успеть проникнуться энергией того, кто будет проводить ритуал. Для меня все это звучало дико непонятно, и я по-прежнему доверяла ведьме разве что процентов на сорок, но, приняв решение действовать, отступать не собиралась.

Конечно, существовала вероятность, что свиток дворецкий унес с собой, но я в настоящий момент предпочла быть оптимисткой.

Где находится комната дворецкого и существует ли таковая вообще (ему же вроде спать не нужно?), я не имела ни малейшего понятия, поэтому входила во все встречающиеся по пути двери. Как выглядит свиток, тоже представляла смутно и могла основываться только на приблизительном описании госпожи Ериши.

Обойдя весь первый этаж, но так ничего и не найдя, я поднялась наверх. Здесь, превозмогая определенную долю страха, приблизилась к кабинету и остановилась, не решаясь надавить на ручку. Даже не сомневалась, что он окажется заперт. Но останавливало меня не это. Почему-то возникло стойкое ощущение, что если попытаюсь в него войти, то Лафотьер об этом узнает. В последние дни интуиция меня не подводила, так что, еще немного поколебавшись, я исследовала другие комнаты второго этажа. Большинство из них были нежилыми и не представляли никакого интереса. На всякий случай я заходила в каждую и исследовала немногочисленные ящики с полками, но, как и ожидалось, безрезультатно. Лишь одна комната помимо кабинета была заперта – полагаю, спальня Лафотьера. Ломиться туда я тоже не стала.

Ведущая на третий этаж лестница располагалась в самом конце коридора. Массивная и темная, она убегала в черноту, смотреть сквозь которую не позволяло даже мое кошачье зрение. Поднималась я осторожно, практически на ощупь, и жалела, что не додумалась взять с собой свечу.

Почему-то подумалось, что прежде я бы не решилась на такую авантюру. Ведь даже идя сюда, я думала, что Лафотьер с дворецким будут находиться в доме, а в таком случае исследовать особняк было бы еще сложнее. Но какая-то часть меня – наверное, та самая, которая хранила воспоминания прошлых жизней, – упорно толкала вперед. Каждый раз, когда Ритка начинала бояться, Акира презрительно фыркала, говоря, что проникновение в логово темного мага – не стоящий беспокойства пустяк.

Даже если меня застукает Лафотьер – что с того? Если все получится, я подправлю заклинание для ритуала себе на пользу. Если нет, то все останется так же, как сейчас. В любом случае хуже не будет.

Когда последняя ступень лестницы осталась позади, темнота рассеялась ровно настолько, чтобы можно было оглядеться. На третьем этаже располагался чердак. Потолки здесь были гораздо ниже, чем на нижних этажах, и пространство было разделено узким коридором, достойным фильма ужасов: свисающая с потолков и оплетающая углы паутина, потрескавшаяся краска на стенах и толстый слой пыли на полу. Как пеплом посыпано. Присмотревшись внимательнее, я заметила, что с одной стороны пыли меньше и вроде бы виднеется нечто вроде протоптанной дорожки. Всего на чердаке имелось две двери, и протоптанный путь вел к одной из них. В конце коридора имелось небольшое окно, сквозь которое струился несмелый лунный свет, благодаря которому было видно хоть что-то.

Дверь, к которой я подошла, была заперта, но на сей раз это меня не остановило. Сейчас я не чувствовала никакой опасности, поэтому прибегла ко взлому. Опыта открывания дверных замков с помощью шпильки для волос у меня было не так чтобы много, но все-таки пару раз к такому неблаговидному занятию я прибегала. Еще в детстве, проникая в спальню родителей – в первый раз, чтобы забрать взятый мамой дневник и вырвать оттуда пару страниц, второй – чтобы на спор стащить у папы сигареты. Замашки из прошлых жизней давали о себе знать, не иначе. К слову, закурить я тогда попробовала, после чего чистила зубы добрый час, и на этом мое неприятное знакомство с табаком закончилось.

Так вот, навыки, как оказалось, действительно не ржавеют, и проникнуть за дверь при помощи ведьминой шпильки для меня не составило особого труда. Впрочем, возможно, дело в том, что эта шпилька была заговоренной.

Первое, что бросилось мне в глаза, когда я вошла в комнату, – еще одно окно. Незанавешенное, небольшое и арочное, с придвинутым к нему простым деревянным стулом. На крошечном подоконнике стоял горшок с цветком, листья на котором слегка почернели и местами подсохли. Рядом с ним пристроилась миниатюрная лейка, и мне почему-то подумалось, что несмотря на плачевное состояние цветка, о нем пытаются заботиться.

Слева от двери располагался покосившийся от времени комод, справа – письменный стол, на котором были разложены какие-то бумаги и стояла чернильница с пером.

Я сказала, что первым, бросившимся мне в глаза, было окно? В глаза – да, наверное. Но в целом первое, что я невольно отметила, – это запах. Чуть землистый, самую каплю сладковатый и в то же время отдающий явной горечью. Спустя несколько мгновений я его узнала. Так пахло от дворецкого. Наверное, это аромат самой смерти, но, как ни странно, он не казался противным, да и навязчивым не был. Так, легкий шлейф, почти неуловимый для простых людей и без труда распознаваемый моим чутким носом…

Нет, и все-таки хорошо иметь некоторые кошачьи особенности!

Поняв, что эта чердачная комнатка с покатой крышей как раз то, что мне нужно, я приступила к обыску. В общем-то обыскивать здесь было особо нечего. Пришлось проявить изрядную смекалку, чтобы в конце концов все-таки отыскать свернутый трубочкой свиток. Я полагала, что о такой ценной вещи будут заботиться лучше, но ее бесцеремонно смяли и втиснули в щель между стеной и окном.

Выглядел он потрепанным, но тем не менее незнакомые буквы на пожелтевшей бумаге проступали отчетливо. Из написанного я не понимала ровным счетом ничего, но легкий магический флер улавливала.

Странно, Ериша вроде говорила, что магия должна быть достаточно сильной…

Сомневаться времени не было, и я сделала так, как ведьма меня учила. Развернув свиток, положила его на стол, придавила ладонями и закрыла глаза. Далее требовалось «нащупать» внутри себя силу, представить, как хочу изменить ритуал и направить эту самую силу в свиток. Суть состояла в том, что написанные на бумаге слова – это лишь половина заклинания. Вторую его часть составляет непосредственно магия, эти слова подпитывающая. И именно от нее зависят нюансы и особенности ритуала. Обычно магия была стандартной, но мне приходилось идти на риск и применять творческий подход – совсем как тот экспериментатор-маг много лет назад.

«Нащупать» силу удалось раза этак с пятого – и то я не была уверена, получилось ли. Во всех подробностях представив, чего хочу добиться, попыталась передать силу свитку, и опять не поняла, получилось что-то или нет. В какой-то момент в ладонях появилось легкое жжение – хороший признак. Вот только внутри крепло ощущение, что все-таки что-то не так, но что именно, я никак не могла понять. Просто моя внутренняя кошка почему-то возмущенно фыркала и будто совсем не хотела делать то, что я ее заставляла.

Это настораживало, и буквально через минуту я отняла руки от свитка. Самоощущение было престранным, и я так и не поняла, удалось ли мне изменить магию ритуала себе на пользу. Свернув бумагу с заклинанием, сунула ее на прежнее место, еще раз бегло осмотрелась и поспешила убраться.

Заперла за собой дверь, прошла к ведущей вниз лестнице снова по утоптанной дорожке и, миновав второй этаж, спустилась на первый. Чувство некой неправильности не покидало, но сейчас меня больше заботило то, как отсюда выбраться. Ковыряние шпилькой во входных дверях ни к чему не привело. Окна поддаваться тоже никак не желали, и я уже подумывала, не дождаться ли мне возвращения Лафотьера, а потом незаметно выскользнуть через открытую дверь, когда одно окно внезапно подалось. Оно располагалось в ведущем в кухню коридорчике, было совсем небольшим, но, изловчившись, я-таки сумела в него пролезть. Попутно впервые пожалела, что пока не умею обращаться кошкой – в таком виде выбраться было бы гораздо проще.

Мысль о том, что у меня все получилось подозрительно легко, быстро выветрилась, когда я устремилась прочь от особняка. Уже почти покинула окружающую его территорию, когда меня настиг насмешливый голос:

– Не это искала?

Дернувшись от неожиданности, остановилась и, резко обернувшись, увидела в нескольких шагах от меня Лафотьера. В его руке находился свиток, демонстрируемый мне с небрежной ухмылкой.

Захотелось выругаться – громко и с чувством! Осознание того, что свиток – тот самый, пришло сразу, как и понимание, что меня бессовестно надули. Провели, как котенка, позволив проникнуть в дом, отыскать «заклинание» и уйти «незамеченной»!

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – не моргнув глазом соврала я.

Поразительно, как у меня получилось говорить ровно и так же пренебрежительно, как Лафотьер.

– Да что ты? – Все с той же усмешкой темный маг шагнул ко мне. – Я не сомневался, что ты придешь. Должен признать, ты неплохо меня развлекла. Наблюдать за тобой было довольно забавно. Слишком предсказуемо, Акир… Маргарита. И наивно. Кстати, спасибо, что наполнила магией накопитель, он пригодится моему дворецкому.

В следующий момент ухмылка исчезла, и ко мне обратился темный и ледяной взгляд:

– Не думай, что сможешь обмануть меня. Не на сей раз.

Сказав это, он демонстративно сунул свиток во внутренний карман и запахнул полы камзола… или как там называется такая одежда.

Я понимала, что проиграла, но отказывалась с этим мириться. Время как будто замедлилось, и витающий меж нами ветер стал вязким и неторопливым. Он приносил запахи и звуки соленого, бьющегося о скалы моря, развевал наши волосы и пробирался под одежду. Ветер мог касаться свитка, спрятанного под черными одеждами, и мне захотелось сделать то же самое. В этот момент мое сознание как будто разделилось надвое – точно, шизофрения прогрессирует, – и я в полной мере почувствовала дремлющую во мне силу. Внезапно пришло абсолютно четкое понимание, что мне достаточно лишь нескольких секунд, одного единственного прикосновения к бумаге, и я сумею изменить наполняющую ее магию. Сделаю это так, что маг ничего не заметит вплоть до завершения ритуала…

– Приму к сведению, – кивнула я, тоже сделав несколько неспешных шагов к Лафотьеру. – Пусть будет по-твоему. Но договор, который составит для нас Феорд, ты подпишешь. Никакой магии, просто деловое соглашение, согласно которому я буду получать оплату за свою работу. Если буду зависеть от тебя морально, пусть мне останется свобода хотя бы материальная.

Маг смерил меня долгим испытывающим взглядом, явно ища подвох, и, не найдя его, утвердительно кивнул.

И я решилась на маленькое безумство… хотя, пожалуй, на него пошла не я, а та моя часть, которая прожила не одну жизнь, разменяв сотни и сотни лет.

– Спасибо, Йен, – приблизившись к нему вплотную, произнесла я с совершенно несвойственными мне мурлыкающими интонациями.

И пока он не опомнился… поцеловала. Поцеловала темного мага!

Разделение сознания стало как никогда отчетливым. Одна моя половина, которая знала себя как Риту, мысленно материлась и паниковала, почему-то попутно отмечая, что губы у Лафотьера неожиданно мягкие. А вторая – Акира обвивала его шею одной рукой, а другую положила ему на грудь и, ощутив магию заклинания, принялась стремительно ее менять.

Все это в совокупности было еще более странным и невероятным, чем, проснувшись среди незнакомого леса, обнаружить у себя кошачьи уши и хвост. И еще более невероятным был короткий отклик темного мага, когда он, словно забывшись, ответил на мой поцелуй. В этот момент с магией заклинания было покончено, я снова ощущала себя как единое целое, и испытывала чувства сродни тому, как если бы меня скинули с обрыва прямо в неспокойное ночное море. Я не умела плавать, поэтому тонула, тонула, тонула… а потом опомнилась и все-таки вынырнула, отстранившись и отойдя на шаг.

Посмотрев в глаза Лафотьера, обнаружила, что зрачок полностью затопил радужку, сделав их беспросветно черными.

– Могу я узнать, что это было? – спокойным тоном, за который захотелось его стукнуть, спросил темный маг.

– Когда одни губы накрывают другие – это называется поцелуем, – язвительно просветила его я. – Спокойной ночи, Лафотьер.

Пока шагала прочь, чувствовала на себе его неотрывный взгляд, отчего между лопатками непрестанно зудело. Лишь невероятным усилием воли не позволяла себе сорваться на бег, хотя сделать это хотелось безумно.

Мы поцеловались! Нет, не так… Я сама поцеловала невыносимого темного мага!

Негодование, смятение и, стыдно признать – неожиданное, растекшееся по венам жгучее желание оттеняли радость и неверие. Потому что, уходя со скалы, оставляя позади темный особняк и его хозяина, я знала, что у меня все-таки получилось. Каким-то чудом я сумела повлиять на заклинание, и Лафотьер этого не заметил.

Относительно пришла в себя, только оказавшись в стенах уже практически родной мастерской. По привычке закрыв за собой дверь, прислонилась к ней спиной и приложила ладони с щекам. Все еще не верилось, что мое приключение закончилось именно так. Сила внутри уже не бурлила, но я до сих пор ощущала ее отголоски, выражающиеся в легком покалывании кончиков пальцев и разлившемся по телу особом тепле. Меня словно наполняло что-то мягкое и приятное, вызывающее ассоциации с маленькими пушистыми котятами, на которых невозможно смотреть без улыбки и которых хочется касаться.

Всю дорогу до дома я чувствовала присутствие позади Лафотьера. Он двигался за мной незримой провожающей тенью. Не знаю, почувствовала бы его в иной раз, но этой ночью, когда все ощущения обострились, я, кажется, даже слышала его тихое дыхание.

И вот что глупо: умом понимала, что о моей безопасности он печется исключительно из корыстных побуждений, а сердцем почему-то хотела верить, что не только.

И надо же было додуматься его поцеловать!

Плюхнувшись на матрац, я в порыве чувств громко хрустнула позаимствованным у госпожи Ериши яблоком и еще раз прокрутила в памяти все, что случилось за последние два-три часа.

Нет, темный маг – мужик видный, нелепо отрицать. Красивый, обеспеченный, с мозгами, харизмой и внушительной, хоть и пыльной жилплощадью – просто ходячая мечта среднестатистической девушки! Вот только мечта эта до отвратительного самоуверенная, упрямая, спящая и видящая, как бы прибрать к рукам одну оказавшуюся в затруднительных обстоятельствах ликой.

Мысли то ходили по кругу, то перескакивали с одного на другое. Никогда не причисляла себя к чрезмерно впечатлительным особам и уж тем более никогда не сходила с ума из-за поцелуя. К поцелуям я вообще всегда относилась несерьезно, и девиз «умри, но не дай поцелуя без любви» – однозначно не про меня. Но сейчас как будто переклинило. Сколько ни старалась, никак не могла отделаться от ощущения его губ на своих губах, от исходящей от мага силы – как физической, так и нематериальной, от терпкого запаха с легкими древесными нотками, который словно въелся прямо под кожу… Да чтоб его!

Доев яблоко, отложила огрызок, намереваясь выбросить утром, и притянула к себе фотоаппарат. Никакие доводы о том, что нужно беречь заряд батареи не помогли, и я привела своего доброго друга в рабочий режим. Не знаю почему, но ощущение в руках фотоаппарата всегда помогало мне успокоиться.

Методично пролистывая сделанные на свадьбе Терехиных фотографии, я безжалостно их удаляла и в итоге оставила всего пару – на память о прежней жизни, которую, надеюсь, в отличие от остальных, не забуду никогда.

Добравшись до последнего фото, я машинально собралась стереть и его, но мой палец так и замер над кнопкой удаления. Вместо ожидаемого кадра со свадьбы я лицезрела знакомую комнату – ту самую, в которой сейчас находилась. На снимке были запечатлены деревянные стены, фрагмент окна и край лежащего неподалеку матраца. Судя по освещению и сумеркам за окном, фото было сделано поздним вечером, уже практически перетекшим в ночь.

Хоть убей, не помню, чтобы такое фотографировала!

Засомневавшись, уж не случились ли у меня очередные пробелы в памяти – того и гляди, скоро окончательно стану амнезичкой-шизофреничкой, – я проверила дату и время, да так и замерла.

Фото было сделано сегодня. Буквально через минут пятнадцать после того, как я ушла из мастерской с намерением проникнуть в особняк Лафотьера. По всему выходило, что некто не только побывал здесь в мое отсутствие, но еще и оставил после себя напоминание – не то чтобы просто напугать, не то… а вот даже не знаю зачем. И что самое главное, этот некто сумел проникнуть внутрь, несмотря на внушительный дверной замок! Влез через окно? Но стекла целы, а снаружи их так просто не открыть, я проверяла. К тому же за моей мастерской и участком наблюдает как минимум пара зерров и, судя по всему, они ничего не заметили. Впрочем, я и сама незаметно от них ускользнула, всего-то и потребовалось нацепить несколько отводящих глаза амулетов…