Текст книги "Познание истины"

Таким образом, под абсолютной истиной подразумевается как абсолютно правильная, так и абсолютно полная, исчерпывающая истина, ([88] стр. 3)

«Абсолютная истина понимается как полное, исчерпывающее знание о действительности (1) и как тот элемент знаний, который не может быть опровергнут в будущем (2)», ([88] стр. 4). Чтобы избавиться от двусмысленности, абсолютно верной (вечной) истиной будем называть тот элемент верных правильных знаний, который никем и никогда в будущем не может быть объективно опровергнут.

7. Познаваемость истины и агностицизм

«Познание истины – это борьба за жизнь»

Иохай бен Шоул

Абсолютная истина бесконечна и неисчерпаема как вширь, так и вглубь. Конечный ум человека не может охватить бесконечную истину. Поэтому человек не может познать абсолютную истину в исчерпывающей ее полноте. Но значит ли это, что объективная истина непознаваема вообще?

Мы уже знаем, что абсолютно точная величина действительной длины карандаша или какого-либо другого предмета выступает как недосягаемый предел, к которому в процессе уточнения всегда стремятся наши измерения, но которого мы никогда не достигнем. На основании таких примеров можно сделать вполне резонный вывод о том, что объективная истина якобы непознаваема вообще. Такого рода доктрину, которая отрицает всякую возможность познания объективной истины, принято называть агностицизмом.

В мире много людей, которые называют себя агностиками, но вкладывают в это слово свой собственный смысл. Поэтому разновидностей агностицизма несметное множество. Мы рассмотрим только лишь некоторые из них.

Догматический агностицизм оправдывает свою точку зрения тем, что субъективный ум не может дать точную формулировку объективной истине. Например, человек не может записать абсолютно точное значение десятичной дроби даже для простейшего числа 2/3 = 0,6666666…. Чем больше «шестерок» мы проставим после запятой, тем точнее десятичная дробь будет приближаться к числу 2/3. Число 2/3 выступает как недосягаемый точный предел, к которому десятичная дробь непрерывно приближается при неограниченном увеличении количества «шестерок», хотя она его никогда не достигнет.

Несостоятельность догматического агностицизма заключается в следующем: если число 2/3 не может быть выражено в абсолютной точности десятичной дробью, то это вовсе не означает, что число 2/3 непознаваемо вообще. На практике эту проблему мы можем решить достаточно просто и в абсолютной точности: если у нас с вами имеется $6 и если из этой суммы вам принадлежит 2/3, а мне −1/3, то вы получаете $4, а я – $2.

Вследствие недостаточной зрелости естественных наук на протяжении всей предшествующей истории человека, возник и утвердился религиозный агностицизм, противопоставляющий слепую веру научному поиску истины. Такая точка зрения создала почву для процветания атеистической дезинформации, утверждающей, что научные факты якобы опровергают религию. Такого рода атеистическая дезинформация проводилась настолько внушительно, что в нее поверили не только атеисты, но и многие представители религии, которые в качестве обороны противопоставляли «непознаваемость» Абсолютного Бога не атеистической дезинформации, а естественным наукам. Несостоятельность религиозного агностицизма (как и атеизма) раскрыты в научных работах [23, 24], где научно доказано существование Абсолютного Бога – как Творца всего мира.

На базе научных фактов, подтверждающих религию, возник в последнее время атеистический агностицизм, который оправдывает свою неверную догму о недоказуемости сотворения мира Богом тем, что первобытная Вселенная была якобы настолько сверхплотной, что для нее законы физики не приемлемы. Например, И.С. Шкловский пишет: «Лишены всякого научного содержания, казалось бы, естественные вопросы: «А что же было раньше? Было ли у Вселенной начало?», ([91] стр. 14). Однако научно доказано, что первобытная Вселенная вовсе не была сверхплотной, ([23] стр. 228-230). В настоящее время естественные науки созрели настолько, что могут твердо заявить: да, у Вселенной было начало.

Наиболее распространенным является простонародный агностицизм, который примерно сводится к следующей доктрине: «Я ничего не знаю и знать не хочу. Я хочу жить и наслаждаться сегодняшним днем. Меня совершенно не волнует, что будет потом».

Агностицизм обывателя:

1. Лучше синица в руках, чем лебедь в облаках.

2. Лучше одно зерно пшеницы весной, чем сотни зерен осенью.

3. Одна нынешняя жизнь мне дороже, чем сотни жизней в будущем после перевоплощения.

4. Пусть будет хорошо мне на Земле и плохо в небесах.

Чтобы убедиться в несостоятельности простонародного агностицизма, представим себе следующую картину. В прекрасное воскресное утро к Вам в гости приезжает Ваш знакомый агностик и завязывает спор о непознаваемости истины. Он говорит:

– Расстояние, путь, скорость, время, масса, а, стало быть, и вес нашего тела – все относительно. Попробуй определить свое собственное перемещение в мировом пространстве! Попробуй найти свой точный вес! Не можешь? Значит – истина непознаваема.

Вы спорите долго, горячо и убедительно. Но каждый остается при своем мнении. Безнадежно устав от спора, Вы берете машину и едете в лес на прогулку. Затем вдруг Вы останавливаете машину и ложитесь на траву.

– Что ты делаешь? – спрашивает агностик.

– Укладываюсь спать, – отвечаете Вы.

– Это почему же?

– Потому что мы не можем вернуться домой.

– Как так?

– А так, что мы не знаем дороги.

– Как не знаем? Развернем машину и по этой же дороге прямо поедем домой.

– Так ты знаешь дорогу? – спрашиваете Вы.

– Да! – восторженно отвечает агностик.

– Это невозможно! – говорите Вы.

– Почему?

– А потому, что час тому назад ты меня убеждал в непознаваемости истины.

– Ну, знаешь ли, это совсем другое дело. Здесь все просто. А для познания истины надо соображать.

– И, все-таки, мы не можем вернуться домой. У нас не хватает горючего на обратный путь.

– Неужели?

– Так точно.

И вот тут Ваш агностик начинает соображать: он сначала смотрит на счетчик литража горючего, затем определяет расстояние от пункта отправки до пункта назначения, делает некоторые вычисления и уверенно заявляет:

– Хватит! У нас хватит горючего не только на один, но и на два обратных пути!

А Вы продолжаете упорно возражать:

– Ты неправильно подсчитал. Ты в своих расчетах учел только лишь относительное расстояние от пункта отправки до пункта назначения. Но ты вовсе не учел того, что наша машина двигалась по шоссе вместе с Землей, которая вращается вокруг Солнца, а Солнце – вокруг галактического центра и т. д.

– Но какое практическое значение имеет вращение Земли вокруг Солнца для нашего возвращения домой? Ведь на это движение мы не будем тратить горючего! – возмущается агностик. И тут же он прикусывает губу, поняв, наконец, что необходимая для вашего возвращения домой относительная истина о «расстоянии» вполне познаваема.

– И все-таки: мы можем или не можем вернуться домой? – спрашиваете Вы.

– Можем!

– Это верно?

– Это абсолютная истина! – говорит агностик и вторично прикусывает губу, поняв, что нужные нам элементы абсолютной истины познаваемы в смысле бесспорности.

Из всех разновидностей самым парадоксальным, пожалуй, является интеллектуальный агностицизм.

Безусловно, познаваемость истины находится в прямой зависимости от интеллектуальных (умственных) особенностей того или иного человека, хотя сама по себе объективная истина совершенно не зависит от субъекта, познающего ее. Существуют также люди, которые не обладают вообще никаким умом и которые вообще не в состоянии понять никакой истины, например, сумасшедшие. Человек может родиться таковым также вследствие какой-либо болезни. Однако, чаще всего человека воспитывают таковым тираны и деспоты, желающие вырастить из него послушное орудие своей воли. Изощренные пропагандистские трюки, ложь и дезинформация, методичное «промывание мозгов» – делают такого человека «умственным кастратом», неспособным отличить «белое» от «черного». «За меня фюрер думает» – так говорил такой фашистский солдат, который безжалостно убивал еврейских детей, женщин и стариков. Такого рода «умственная атрофия» унесла 6 миллионов жизней ни в чем не повиннных евреев.

Другие люди обладают ограниченным умом и в состоянии познать лишь простейшие элементы относительной истины. Третьи люди обладают колоссальным и гибким интеллектом и в состоянии познать не только сложнейшие формы истины, но и довести их до сознания миллионов других людей.

Такого типа интеллектуальные агностики нередко обладают четким умом, знают как сделать себе карьеру, как заработать деньги. Они знают, как лучше продвинуться по служебной лестнице, пользуются этими познаниями и повышаются в должности. Среди них есть и такие, которые знают как запустить ракету в космос. Даже самый примитивный из них знает, каким транспортом ему лучше добраться до работы или от какого типа пищи у него болит живот и т. д. Когда он просыпается, он знает, где лежат его брюки, носки, рубашка.

Эти люди формально отрицают, а фактически, на самом деле, признают познаваемость истины. Если агностик объявляет истину непознаваемой вообще, то он делает это только лишь формально, только на словах. На самом же деле, практически он ведет себя совсем иначе. Если бы агностик придерживался на практике своих формальных убеждений о полной непознаваемости истины, то он оказался бы нежизнеспособным и умер сразу же после того, как родился.

Кроме того, интеллектуальный агностик всегда претендует на истинность своего формального тезиса о «непознаваемости» истины. Тем самым он практически признает, что истина – познаваема.

Вряд ли можно найти на свете такого человека, который бы не знал, что курить вредно. Тем не менее, курильщиков слишком много. Тогда я задаю вопрос: почему люди сознательно вредят своему здоровью? И никто не может мне ответить на этот элементарный вопрос. Я отвечаю просто: иногда даже человек высокого интеллекта, к великому сожалению, не желает пользоваться своим умом, который дан ему для этой цели самим господом Богом. А английская поговорка гласит так: «If you will not use it – you will lose it» (ты теряешь все то, чем не хочешь пользоваться). Это недвусмысленно означает, что если человек не будет пользоваться своим умом, данным ему Богом, то он потеряет его и превратится из живого существа в неживое вещество.

Но есть ли хотя бы какой-нибудь смысл в столь распространенном агностицизме, в преднамеренном умалчивании того, что может быть доказано научно?

Если кому-то выгодно, чтобы вокруг него молчали, то он торжественно произносит, что «слово – это серебро, а молчание – золото». Если же кому-то выгодно, чтобы вокруг него заговорили, то он говорит обратное: «молчание – серебро, а слово – золото». Все зависит обычно от того, как «выгодно» тому, кто произносит эту мудрую поговорку. Но тогда я задаю вопрос: какую выгоду ищет агностицизм в такого рода молчании?

Я не ищу никакой выгоды, а хочу только лишь знать истину. Поэтому я позволю себе не согласиться ни с теми, ни с другими и привести несколько примеров из практической жизни прежде, чем сформулировать свою точку зрения по этому вопросу.

Пример из практической жизни в США.

В многолюдном районе Бруклина на Kings Highway пожилой русскоговорящий эммигрант, не знающий совершенно английского языка, повесил сумку с покупками на крючок пожарного крана и зашел на две минуты в магазин. Другой русскоговорящий эммигрант, владеющий в совершенстве английским языком, стащил эту сумку. Первый схватил второго за руку и пытался вырвать свою сумку из рук грабителя молча. Но вор стал кричать, что его грабят среди белого дня. Вокруг собрались люди и стали качать головами, какой, мол, бесстыжий молчун. Приехала полиция. Пострадавший пытался что-то возразить по-русски, но его никто не понял. Английского языка он не знал. Единственный русскоговорящий человек, который оказался рядом с пострадавшим, добродушно посоветовал ему так: «Не надо ничего доказывать, ибо все равно ничего не докажешь». А вор тем временем красноречиво объяснил толпе свою «правоту».

Пример из практической жизни в бывшем СССР. Случилось это в голодные годы, каких было немало в бывшем советском «раю». И шел немой по базару. У него было две буханки хлеба. Одну буханку стащил жулик, а вторую – не успел. Тогда жулик стал кричать и звать на помощь. Он красноречиво «объяснил» собравшейся толпе, что якобы немой украл у него буханку хлеба. Толпа отняла вторую буханку хлеба у немого и передала ее жулику. Когда немой пытался что-то объъяснить руками, стоявший рядом агностик сказал: «Не надо ничего доказывать, ибо все равно ничего не докажешь».

Где тут «добро»? Где тут «зло»? С одной стороны налицо факт престепления: жулик (или бандит) грабит и в то же время громогласно осуждает свою жертву. С другой стороны, жертва не может говорить и поэтому молчит. На третьем месте стоит агностик, убедительно доказывающий непознаваемость истины и тем самым поощряющий преступление. На основании всего этого толпа совершает свое фальшивое «правосудие»: наказывает не преступника, а жертву преступления, как в Содоме, известном из Библии.

Не так ли «воинствующий атеизм» громогласно осуждает религию, убеждая народные массы в том, что наука якобы отрицает Бога?! Не так ли «убежденные воины» атеизма эшалонами отправляли в Сибирь на лютую смерть миллионы людей за их веру в Бога?! Не так ли «религиозный агностицизм» поощряет «воинствующих атеистов», доказывая заведомо неверную доктрину о том, что святая истина о существовании Абсолютного Бога является якобы научно недоказуемой?! Не так ли по вине агностицизма за бортом религии остаются сотни миллионов людей, в чьих сердцах клокочет великая боль мучительных сомнений?!

Агностик не съест мыло вместо халвы, не сядет в ненужный автобус, не будет сползать по служебной лестнице. Но он будет на каждом углу кричать о непозноваемости истины и тем самым бессознательно помогать «воинствующему атеизму».

Вот почему науку совсем не устраивает такая несостоятельная категория, как агностицизм.

Используя индуктивный метод научного познания, перейдем теперь от частных примеров к общему закону несостоятельности агностицизма: Агностицизм, как учение, отрицающее возможность относительного познания мира, является несостоятельной категорией. Если бы люди не познавали истину, то человечество давно бы погибло.

Абсолютная истина неисчерпаема, но это вовсе не означает, что истина непознаваема вообще. Об этом мы поговорим в следующем параграфе.

8. Неисчерпаемость и познаваемость истины

«Кто знает мало и знает это, тот знает достаточно».

Менандр

Каким бы совершенным интеллектом человек ни обладал, он все еще не может познать не только исчерпывающую полноту абсолютной истины, но и некоторые простейшие ее элементы, такие как: длина, ширина или высота предмета. Некоторые люди (агностики) пользуются этим фактом неисчерпаемости абсолютной истины для того, чтобы объявить истину непознаваемой вообще. Тогда у любознательного читателя возникает вполне резонный вопрос: если истина неисчерпаема вглубь и вширь, то как же можно считать ее познаваемой?

Дело в том, что в данном случае термины «неисчерпаемость» и «познаваемость» являются идентичными категориями, а не противоположными. Образно выражаясь, мы можем сказать, что вода в океане неисчерпаема. Но это вовсе не означает, что воду из океана невозможно якобы черпать кружками, ведрами или цистернами. Напротив: это означает, что сколько бы воды мы не забрали из океана, в нем все равно останется слишком много воды.

Совершенно анологично, если мы говорим, что абсолютная истина неисчерпаема вглубь и вширь, то это вовсе не означает, что элементы абсолютной истины якобы невозможно познать. Напротив, это означает: как бы велики не были наши познания, все равно останется еще слишком много непознанного.

Физическая ограниченность и идеальная безграничность – являются противоположными категориями человеческого бытия. Голодному человеку кажется, что он никогда не наестся. Но как только он наестся, он не может больше есть. Физическая сытость имеет свой предел, свои границы. Другое дело человек, который познает истину. Как бы много он ни знал, он может познать еще больше. Истина неисчерпаема вглубь и вширь. Она не имеет предела, у нее нет границ.

Рассмотрим пример:

Я спрашиваю собеседника:

– Кто этот человек: парень или девушка?

Собеседник отвечает:

– Этот человек – девушка!

– Как ее зовут?

– Ее звут Валей!

Если ответ моего собеседника отражает действительность настолько правильно, что никогда и никем не может быть объективно опровергнут, то истина здесь является абсолютной только лишь в том смысле, что она бесспорна, что данный человек – именно девушка, а не парень, и что ее зовут Валей, а не иначе. В то же время, указанная истина является относительной в том смысле, что она ограничивается только лишь двумя элементами, а не исчерпывающей полнотой знаний о человеке, которым я интересуюсь; эта истина может и должна быть углублена, дополнена и расширена.

Продолжая накапливать информацию, мы можем узнать, что Валя по национальности – русская, по квалификации – врач, владеет латинским, русским и английским языками и т. д. Однако, мы никогда не сможем исчерпать всю широту возможных вопросов о ней: характер, поведение, интеллект, вкусы, квалификация, темперамент; деятельность нервной, кровеносной, сердечной, половой и других систем; работа легких, сосудов, клеток; история, уходящая вглубь прошлых и будущих веков… По какому бы большому количеству вопросов мы уже ни накопили достоверные и правильные сведения, всегда останутся такие другие вопросы, по которым у нас еще нет никакой информации. Каким бы широким ни был ряд изучаемых вопросов, он никогда не будет абсолютно полным и законченным.

Кроме того, ни один из изучаемых вопросов нельзя исчерпать по глубине знаний. Например, как бы глубоко мы ни изучали ее характер, наши познания всегда останутся не настолько глубокими, чтобы можно было предсказать ее поведение при всевозможных ситуациях. Как бы глубоко она ни изучила сложные биологические процеессы своего организма, она никогда не сможет воспроизвести себе подобного человека искуственным путем.

Таким образом, полнота знаний о девушке Вале неисчерпаема как вглубь, так и вширь. Абсолютная истина о ней – это тот предельно полный объем знаний, к которому мы стремимся в процессе ее изучения, но которого в действительности никогда не достигнем. Если для лучшей ориентации наших отношений к Вале желательно стремиться к неисчерпаемой и практически недостижимой полноте абсолютной истины, накапливая все больше и больше знаний о ней, то в каждом конкретном случае оказывается достаточным ограничиться лишь доступной относительной истиной о ней.

Если мы принимаем Валю на работу, то достаточно ограничиться сведениями о ее квалификаци; если она больна и ее надо лечить, то достаточно ограничиться сведениями о работе ее больных органов. Если она находится у нас в гостях, то достаточно ограничиться сведениями о ее вкусах и угощать конфетами, а не водкой. Если она хочет воспроизвести на свет себе подобного человека, то ей достаточно выйти замуж и родить ребенка. Нет никакой необходимости создавать этого ребенка искуственным путем, для чего понадобились бы ей исчерпывающие, но недостижимые знания о сложных биологических процессах превращения «праха земного» в организм живого человека.

Далее я спрашиваю:

– Что у Вали в руке: яблоко или помидор?

Мне отвечают:

– Валя держит в руке помидор!

Если этот ответ отражает действительность настолько верно, что никогда и никем не может быть объективно опровергнут, то он является абсолютно истинным в том смысле, что Валя в руке держит именно помидор, а не яблоко. В то же время этот ответ является истинным лишь относительно в том смысле, что он ограничивается одним элементом, а не всей исчерпывающей полнотой знаний о данном конкретном помидоре.

Далее, продолжая накапливать информацию, мы узнаем, что рассматриваемый помидор обладает определенными лечебными и вкусовыми качествами, весит 200 граммов, содержит 0,8 % белка и 2,1 % углеводов. Какой бы широкий круг вопросов мы ни рассмотрели, всегда по существу рассматриваемого помидора останутся такие вопросы, по которым у нас нет еще никакой информации. Какими бы глубокими ни были наши знания по каждому вопросу, мы никогда не сможем, например, перечислить все болезни, на которые этот помидор мог бы оказать лечебное воздействие; перечислить всех людей, которым понравятся или не понравятся его вкусовые свойства. Мы не можем также абсолютно точно определить процентное содержание в нем углеводов или белков; если мы учтем десятые доли процента, то останутся неясными сотые доли; если мы учтем сотые доли процента, то останутся неясными тысячные доли и т. д.

Полнота знаний не только обо всех, но и о данном конкретном помидоре неисчерпаема как вширь, так и вглубь. Абсолютная истина о нем – это тот предельно полный объем знаний, к которому мы стремимся в процессе его изучения, но которого в действительности мы никогда не достигнем. Но нужна ли нам она, эта абсолютная истина? Нет! Исчерпывающая полнота абсолютной истины о помидорах нам вовсе не нужна. В нашей практической деятельности мы с успехом можем ограничиться в одних случаях только лишь элементами абсолютно верной истины, в других – относительной истиной.

Например, если Вы – овощевод, то в первом приближении Вам достаточно знать, что хорошие помидоры вырастут после того, как семена будут опущены в плодородную почву. Здесь у Вас нет острой необходимости получать помидоры искуственным путем на базе исчерпывающей полноты верных и бесспорных знаний о сложнейших химических процессах образования помидоров из составных элементов.

Если Вы – потребитель, то можете ограничиться относительными сведениями о вкусовых качествах помидоров. Если Вы больны, то можете ограничиться абсолютно правильным ответом только лишь на один элементарный вопрос: полезны помидоры для Вашего здоровья или вредны и т. д.

Из приведенных примеров следует вывод о том, что для решения вопроса о познаваемости или непознаваемости истины прежде всего необходимо четкое разграничение и понимание ее абсолютности и относительности, объективности и субъективности, полноты и правильности, неисчерпаемости и поэлементной познаваемости.

На данной ступени нашего развития мы не можем определить не только абсолютную, но даже относительную истину о размерах предмета с точностью до одной миллиардной доли мм. Но значит ли это, что все элементы абсолютной истины покрыты вечным мраком для нас? Нет, не значит. В самом деле, если мы говорим, что «дважды два равно четырем», то мы выражаем элемент абсолютной истины, которым мы пользуемся в нашей повседневной практике.

Если абсолютная истина о любом простом человеке (например, о Вале) неисчерпаема вглубь и вширь, то абсолютная истина о Боге неисчерпаема тем более. Но это вовсе не означает, что мы не можем дать абсолютно правильный ответ на такие элементы абсолютной истины, как: «Существует ли Валя: да или нет?», «Родила ли Валя ребенка: да или нет?», «Существует ли Бог: да или нет?», «Сотворен ли мир Богом: да или нет?», «Существует ли душа: да или нет?», «Существует ли жизнь после физической смерти: да или нет?» и т. д.

Абсолютно верная истина познаваема поэлементно в том смысле, что человек может дать правильный, бесспорный и неопровержимый ответ на любой элементарный вопрос типа «да или нет» («девушка или парень», «помидор или яблоко», «война или мир», «счастье или трагедия», «смерть или жизнь» и т. д.). В то же время, абсолютная истина не может быть познана человеком за любой сколь угодно большой промежуток времени в смысле исчерпывающей вглубь и вширь полноты бесспорных и правильных знаний, то есть она неисчерпаема. Поэтому она представляет собой тот предельно полный объем правильных и бесспорных знаний о действительности, к которому человечество в процессе познания будет вечно стремиться, но которого никогда не достигнет. Но в такой исчерпывающей полноте абсолютной истины человек не испытывает необходимости.

В нашей повседневной деятельности нас интересует вовсе не абсолютно точная длина карандаша, а такой практический вопрос, как: «Есть ли у меня карандаш?» На такой вопрос любой из нас может дать четкий, безошибочный и абсолютно правильный ответ: «да» или «нет». В зависимости от этого я буду или не буду записывать какую-то информацию на бумаге. Но если я действительно держу в руке карандаш, то никто и никогда не сможет опровергнуть или уточнить моего абсолютно правильного ответа «да».

Это значит, что в одних случаях (если в этом нет необходимости) человек не может познать даже относительную истину, в других случаях (если это нужно) он может познать не только относительную истину, но и такие фрагменты абсолютной истины, которые не могут быть уточнены или опровергнуты никем и никогда в будущем. Человек может выразить элемент абсолютной истины, но не всю ее исчерпывающую полноту.

Обобщая все сказанное, мы можем сформулировать закон неисчерпаемости и познаваемости абсолютной истины следующим образом:

Абсолютная истина неисчерпаема как вширь, так и вглубь. В то же время абсолютная истина познаваема поэлементно. Но как бы велики не были наши познания, все равно останется еще слишком много непознанного.

Тогда возникает вполне естественный вопрос: какие элементы абсолютной истины мы можем познавать на данном этапе нашего развития, а какие – нет?