Текст книги "Случайный визит"

По военному правилу, что вечерние совещания не отменяют утреннее расписание, наш командир, безжалостно, поднял свой отряд для переезда. С трудом, но старательно, все оседлали коней, навьючили мулов и ослов, и, наскоро перекусив, направились к городским воротам к их открытию. И через четверть часа, отряд уже вошел в ворота нового дома и начал располагаться на новом месте.

С вашего разрешения, мы опустим писание этого суетливого дня. Убедившись, что бойцы расположились на месте, Икам в сопровождении Джазима, к огромному облегчению его мукатилов, отправился на базар, покупать зимнюю одежду и все необходимое для похода. По настоянию Джазима, Икам посетил торговца готовой одеждой и закупил комплект новой одежды и обуви, необходимой для свадебного торжества. К счастью, местные обычаи рафиков выдвигали к одежде жениха только два основных пожелания. Его одежда должна быть чистой и, по возможности, новой. После свадьбы её обычно носили как повседневную. Надо сказать, что зороастризм, который исповедовался персами, до прихода в их земли ислама, в течение тысячелетий, сделал национальными традициями соблюдение чистоты в одежде и в жилищах, а еще привычку быть правдивыми, даже с иноземцами.

Джазим одобрил желание эмира обеспечить отряд шелковым бельём, хотя посчитал это излишней роскошью, для необстрелянных солдат. А покупать им посуду назвал откровенной глупостью, считая, что воин, получивший жалованье, обязан обеспечить себя всем необходимым. В качестве компромисса, был закуплен общий котел и набор кухонных принадлежностей, для приготовления общего питания. Джазим, в отместку на мотовство своего командира, поставил вопрос о приёме на службу или покупки раба, в качестве повара, для приготовления пищи. Вариант приготовления пищи самими воинами по очереди, был отвергнут старым воякой категорически. Ни питаться бурдой, ни рисковать своим здоровьем бесплатно, он не собирался.

Потом Икам зашел в лавку, где торговали книгами, свитками и рукописями. Там ему предложили недорогой свиток рукописного Корана. Но, когда он узнал сколько он стоит, его благочестию, был нанесен сильный удар. Поэтому, он решил ограничиться, лишь большим листом пергамента, на котором каллиграфически была написана-нарисована сура Корана. Помещенная в резную позолоченную рамку, она выглядела как настоящая картина. Икам к своему сожалению, должен был признаться себе, что не знает, как работает печатный станок. Если бы он смог наладить массовое производство Священных Книг, то стал бы самым богатым человеком в исламском мире. Но, к сожалению, инженер-механик из него был никудышный.

В свой дом они вернулись в сопровождении целой процессии носильщиков-амбалов, которые и доставили все, закупленное ими на базаре.

За этими хлопотами время пролетело незаметно. Фиктивность брака, избавила нашего героя от обычных тревог и волнений, свойственным несчастным, решивших потерять в браке половину своих прав взамен, на удвоение своих обязанностей. Семейное торжество в доме Араша, получилось скромным, но достойным. Десяток воинов молодого эмира и почтенный Бехнам, вполне заменили родню жениха, а родня невесты ограничилась небольшим кругом ближайших родственников, числом не более тридцати человек. Благодаря предусмотрительности жениха, все было, как положено.

На столике перед молодыми была и большая стеклянная ваза, в которой плескалась живая рыбка, как символ вечной жизни, серебряное зеркало, что считается символикой чистых и искренних отношений, серебряный набор для специй, как способ защиты от злых сил, чаша с крышкой, размером с небольшую шкатулку, с серебряными монетами, как символ богатства и финансового благополучия, а также, серебряный стаканчик с подушечкой, в которую была воткнута большая серебряная игла с семью разноцветными нитями. Как пояснили Икаму, игла и нитка, оказывается, являются символом зашитого рта у свекрови в адрес невесты. Причем отсутствие свекрови и ее мнение по данному вопросу, никого не смущало.

Главным подарком для пары, как и положено, стала грамота в рамке с Сурой Корана, торжественно преподнесенная молодоженам Бехнамом. Коран одинаково является священной реликвией и для мусульман, и для исмаилитов.

Молодая Махтаб, в новом платье и украшениях, преобразившись в красивую девушку, чем даже немного смущала своего жениха, начавшего сомневаться в правильности своих необдуманных обещаний. Особенно это, он смог почувствовать во время традиционного медового угощения. Под одобрительные возгласы присутствующих, невеста обмакнула свой пальчик в чашечку с медом и дала его попробовать жениху. Когда он, в ответ, проделал то же самое, то почувствовал невольное возбуждение от нежных прикосновений её губ и язычка. Но, он мужественно вытерпел это испытание, понимая, что это необходимо выполнить для счастливой и сладкой жизни будущей семьи.

Сидя на праздничном помосте, молодые до вечера наблюдали, как все пили, ели веселились. К счастью, присутствие почтенного исмаилита, заставило праздновать без свойственного дейлемитам размаха и шума. Вечером караван жениха, чтобы успеть до закрытия городских ворот, выехал домой. А праздник в доме родителей невесты продолжился с новой силой.

Простившись с Бехнамом у ворот, наш друг, с радостью узнал, что в горах установилась хорошая погода и через три дня, Бехнам собирается выехать в Аламут. Пообещав быть готовым к походу вовремя, Икам направился к себе.

Здесь он разрешил своим бойцам продолжить праздник, благо что городская стена надежно оградила его отряд от танцовщиц и певцов. Небольшая джаз-банда из местных музыкантов, никакой угрозы нравственности для его воинов не представляла. Еды было вдоволь, вина по паре стаканов на каждого, так что уже за полночь, все благополучно утихомирились и уснули. И только утром Икам узнал, что верный Джазим, всю ночь провел на веранде, прохаживаясь у входа в комнату молодых с обнаженной саблей, охраняя их сон и покой. И только, когда растерянный и растроганный эмир, преподнес старому воину серебряный кубок, наполненный вином, тот, выпив за здоровье молодых, отправился отдыхать, прихватив с собой серебряный кубок, наверное, на память.

Со всей прямотой, которая всегда отличала наши рассказы, мы признаемся, что наш герой провел ужасную ночь, одну из самых тяжелых в своей жизни.

Помня о тяжелой доле молодых, заботливый Джазим, на низком столике выставил в углу комнаты тарелки с угощениями и напитками. Изголодавшиеся молодожены, наконец, смогли подкрепить свои силы, отдав должное искусству поваров и чуткости друзей. Простодушная Махтаб, с разрешения своего друга эмира, набросилась на еду, не забывая угощать своего приятеля, отправляя куски, ему прямо в рот. По привычке к бережливости, она аккуратно сняла с себя все украшения и все праздничные одежды, оставшись лишь в шелковых шароварах и коротком просторном платье. Растрепав непослушные волосы, она превратилась в очаровательную девушку-подростка, не понимающую своей притягательности. Из десяти светильников, для экономии, оставив только три, и с невыносимой грацией задув все остальные, девушка уселась рядом со своим другом и предложила ему подкрепиться. На правах друга, она налила Икаму полную чашу вина и услышав отказ, бесцеремонно, залпом, осушила её. После этого она развеселилась и стала искренне радоваться своему освобождению от родительской опеки и наступающей новой жизни. Как и все персиянки, она свято относилась к своим данным обещаниям и не сомневалась в готовности нашего героя выполнять свои. Не подозревая об угрожающей ей опасности, она благодарно ластилась к своему другу, не представляя, как жестоко её поведение для её жениха. Мужчины поймут моего героя, который, не выдержав долгих мучений, начал притворно зевать и предложил девушке отправиться спать. Это предложение вызвало волну шутливых замечаний и насмешливых намёков, но, в конце концов, плутовка сжалилась и проводила своего господина на его ложе. Посидев рядом, щебеча о чем-то о своём, она отправилась к светильникам, которые задула и вернулась к Икаму, заявив, что ему, как и ей, конечно же, будет одиноко и страшно спать на новом месте. С этими словами, она спокойно расположилась у него на груди, положив голову ему на плечо и закинув на него ножку. Не успел, наш друг восстановить перехваченное дыхание, как почувствовал, что тело его невесты расслабилось, и она мирно засопела ему в ухо.

Не станем больше описывать вам страдания нашего друга. Напомним только, что легкомысленное отношение к женщинам и необдуманные обещания могут привести к ещё более тяжелым последствиям. Осмелимся предположить, что может быть, наш герой и заслужил, именно такую первую, брачную ночь со своей молодой женой в этой жизни.

* * *

Неизвестно, что повлияло на решение нашего молодожена, но наутро, он объявил о своем решении оставить в этом доме, снятым для него на год, все, что станет мешать ему в горном походе в Аламут. Его решение нашло молчаливое одобрение у его помощников. Было решено оставить для сохранности в Казвине всех лошадей и большую часть вьючных мулов и ослов. В поход было решено взять только оружие, теплые вещи и самые необходимые предметы с запасом продовольствия. Для перевозки всего этого нужно было взять с собой лишь пять крепких мулов, подкованных «зимними подковами» с шипами. Для присмотра за лошадьми Икам решил оставить здесь двух молодых воинов. В качестве их командира, точнее командиров, он оставил Джазима и Махтаб. Наедине каждому из них, он, проявляя чудеса дипломатии, обратился с небольшой проникновенной речью.

– Махтаб! Ты хотела, чтобы я обращался к тебе как к равному и как к мужчине? Так вот, быть мужчиной, это значит принимать нелегкие решения, брать на себя ответственность и делать не то, что хочется, а то, что нужно. Ты мой друг, и только тебе я могу доверить сохранность нашего стада, в котором состоит наше будущее. Используй это время, для изучения военным наукам: верховой езде и владению мечом. Лучшего помощника и учителя, чем Джазим, невозможно и придумать. Учись старательно и помни – я надеюсь на тебя и верю тебе. При первой же возможности, я приеду проведать вас. Оставляю тебе триста динаров на расходы. Не забывай каждый месяц выплачивать три динара Джазиму и по тридцать дирхемов мукатилам-бойцам. Если возникнут трудности – спроси совета у Джазима, но решения принимай сама. Потому, что ты – мой друг, а он – лишь слуга. Деньги не транжирь, но, если, что-то захочешь купить для себя – покупай. Мне для тебя ничего не жалко. Ну, чего же ты молчишь?

– Слушаю и повинуюсь, мой эмир! Я постараюсь сделать все, что смогу.

После этого разговора Икам нашел Джазима и наедине сказал ему

– Дядя Джазим. Можно мне так тебя называть?

– Да, мой эмир.

– Для тебя просто Икам, хорошо? Дядя Джазим, у меня к тебе большая просьба и ответственное поручение. Его я могу доверить только тебе. Я прошу тебя, остаться здесь и присмотреть за моим табуном. В помощь себе подбери двух молодых воинов из курдов. Они умеют ухаживать за конями и мулами. Но, я хочу оставить тебе и самое дорогое, что есть у меня – мою жену Махтаб. Она молода и глупа, но она – моя жена, поэтому будь с ней помягче. Пусть она даже воображает, что она здесь за главную. А чтобы она особенно не задавалась, я поручил ей стать твоей ученицей и научиться у тебя верховой езде, умению владеть мечом, и всему, что должен знать настоящий воин. Она хочет стать богатыршей, но толком ничего не умеет. Научи её всему, что сможешь. Могу я на тебя положиться?

– Да, сынок. Можешь положиться на старика Джазима. Жизнью клянусь, что скорее умру, чем подведу тебя.

– Дядя Джазим, прошу тебя – не умирай. Без тебя я не справлюсь. Помощников себе подбери сам, но, если нужно будет их убить – разрешаю убить или выгнать за ворота. Оставляю тебе пятьдесят динаров на непредвиденные расходы. Присмотри за Махтабой. Она хочет ходить в мужской одежде – пусть ходит. Так удобнее учиться и будет меньше вопросов у окружающих. И будь с ней построже в учёбе. Как говорится: «мясо ваше, кости наши».

– Не волнуйся, сынок. Дядя Джазим сделает всё, что нужно. И береги себя. И не доверяйся слишком исмаилитам. Хорошо, что для меня нашлась служба здесь. Честно говоря, в горах я чувствую себя не очень хорошо. Но я, по первому твоему зову, приду к тебе, хоть на край света. И вот еще что. Этот динар ты дал мне прошлой ночью, сейчас я разрублю его пополам, и ты возьми одну половину себе. Если тебе придется прислать мне приказ через верного человека – дашь ему эту половинку динара, и я буду знать, что он – от тебя.

С этими словами Джазим своим ножом разрубил новенький динар на две части и передал половину Икаму. Признавая разумность и предусмотрительность этого совета, Икам тут же вручил Джазиму другой новенький динар взамен разрубленного и спрятал свою половинку монеты подальше.

Глава восьмая. Отряд идет в Аламут для защиты от монголов. Описание земель низаритов

В этот день установилась ясная и теплая погода. Солнце светило с голубого неба по которому теплый ветер гнал небольшие белые облака. Торопясь использовать установившуюся оттепель, Бехнам с двумя спутниками прибыл в дом Икама и предложил отправиться в путь. Обрадованный Икам немедленно собрал своих людей и уже через пол часа маленький отряд направился по горной дороге в сторону побережья.

Прибытие Бехнама позволило нашему герою сократить прощание с Махтаб и Джазимом до минимума. Всё важное им уже было сказано, а тратить время на пустяки было незачем. Приняв суровый вид и грозно покрикивая на своих людей, наш отважный путешественник малодушно прятал глаза, чтобы не встретиться с удивлённо-встревоженным взглядом своего молодого приятеля– подруги, остающейся по его приказу в доме. Когда же наш смельчак решился оглянуться, и его дом и провожающие его люди, были уже не видны из-за поворота дороги. Облегченно расправив плечи, Икам широко зашагал по горной дороге навстречу новым приключениям.

Горная дорога, проложенная среди скал, была предназначена только для движения пешеходов и вьючных животных. Это позволяло строителям, прокладывающим дорогу среди горных круч, сокращать путь, двигаясь по ступеням, прорубленным в склонах гор. Наш пытливый путник отметил, что дорога содержится в хорошем состоянии и удобна для движения. Нагруженные животные позволяли путникам двигаться почти налегке без привалов и остановок.

Когда была пройдена большая половина пути, то погода, как это часто бывает в горах, внезапно испортилась. Откуда ни возьмись, набежали темные тучи, скрывшие солнце и холодный, пронизывающий ветер, принес дождь с мокрым снегом. Видимость сократилась до десятка метров. Резкие порывы ветра грозили сбросить путников с дороги, и Бехнам приказал свернуть и по тропе, примыкающей к обочине, направиться в ближайшую деревню, чтобы там заночевать и переждать непогоду.

Почти сразу, за поворотом тропы отряд вышел к воротам небольшого «кале», расположившегося в лощине между отвесной скалой и обрывом ущелья, на дне которого еле слышно шумела горная речушка.

Как наследие незапамятных времен, в языках народов Азии и Европы, бывших когда-то одним народом, и поныне встречаются названия двух типов укрепленных поселений. Это «кале» и «кент». Часто эти слова входят в имена городов. Первоначальное значение этих слов означало вид крепости или замка. Кент означает «каменный», а кале – «земляной» (глиняный).

Это небольшое поселение, притаившееся у дороги и перекрывающее тропу, представляло собой укрепление в виде высокой прямоугольной ограды – глинобитной стены с башнями по углам. В одной из стен, выходящей к тропе, находились ворота, запираемые на ночь. Внутри ограды вдоль всех четырех стен, в ряд расположились жилища, тесно примыкающие одно к другому. Стены жилища глинобитные или сооружены из сырцового кирпича. Каждое жилище состояло всего из одной комнаты, площадью в 15–20 м2, и имело куполообразную крышу, сложенную из сырцового кирпича. Таким остроумным способом древние архитекторы нашли выход, как обходиться при строительстве жилищ без использования редкого и дорогого здесь леса. Окон в этих помещениях нет, их заменяют небольшие отверстия в стене и крыше. Каждая семья обычно занимает три-четыре помещения, расположенные вокруг небольшого внутреннего дворика. Для отопления жилых помещений в них устраивали печи, вроде каминов или же разводили огонь прямо на полу, чтобы дым уходил в отверстия в крыше.

Как уже понял наш догадливый читатель, все эти особенности кале, наши герои смогли изучить, чуть позже, когда по просьбе Бехнама, ворота деревни гостеприимно раскрылись перед нашими путниками. Подобные деревни в наших краях принято называть аулами. Но в Дейлеме их называли кале. Чтобы не вносить архитектурно-этнографической путаницы в терминологию, мы тоже будем использовать это простое, привычное и понятное слово – «кале».

Пока наши друзья располагались для отдыха в отведенных для них помещениях, непогода разыгралась не на шутку, и стало понятно, что до завтра, поход придется отложить. Для тех, кто не имел удовольствия совершать безостановочный марш по горным дорогам в течение дня, можем сказать, что такая прогулка позволяет не только вдоволь налюбоваться окружающими красотами, но и гарантирует участникам отменный аппетит и крепкий сон на привале. Поэтому, вынужденный перерыв в движении, не вызвал уныния у нашего отряда. Гостеприимство жителей, обеспечило им сытный ужин, а теплая одежда надежно защищала их от холода и снега. Бехнама староста деревни пригласил на собрание её жителей, где рафики, с нетерпением и интересом, ожидали услышать последние вести о событиях за пределами Дейлема.

* * *

Икам остался со своими людьми, для отдыха и ужина. Его франки, узнав, что в кузнице живет их земляк, набрав угощений, направились к нему в гости. Все остальные довольствовались огнем очага и сытным ужином из ячменной каши с мясом и бездонными кувшинами с кислым молоком. Свежий хлеб, овечий сыр и сухофрукты с медом, превращали ужин в настоящее пиршество. Укутавшись в шубу, ощущая тепло и свет очага, даже с закрытыми глазами, слушая, как булькает в котле варево и как хрустят сеном его мулы, вздыхая у коновязи, Икам медленно погружался в сладкую дрёму.

Прибытие Франкоиса и Доминика, заставило Икама прервать свой сон для ужина. Икам плотно перекусил и, поддавшись на уговоры своих помощников, отправился посмотреть на местную кузницу, где проживал их новый знакомый христианин из Прованса Поль.

Зная, как в своих рассказах люди, приукрашают действительность, наш герой не удивился, увидев, что под громким словом «кузница», скрывалась небольшая пристройка из камыша, обмазанного глиной. В ней ютился бывший «воин креста», потерявший свободу при разгроме христолюбивого воинства французского короля Людовика. Отказавшись сменить веру, он, не дождавшись казни, отправился на рынок Багдада, откуда вскоре попал к своему хозяину – кузнецу, которому приглянулись его широкие плечи и крепкие руки. Конечно же, учить кузнечному мастерству иноверца никто не собирался. Он стал простым молотобойцем, целыми днями махающим тяжелым молотом в узнице, расковывая железные заготовки. Хозяин ревниво хранил все секреты своего ремесла и не давал рабу, даже попробовать, выковать подкову или гвоздь. Но, зато хозяин был добрым человеком и хорошо кормил его, даже когда не было работы. В дни христианских праздников он давал ему больше отдыхать, а в дни постов, старался не требовать тяжелой работы. У Поля были свои меховые сапоги и старая, но теплая шуба, которая не давала ему мерзнуть холодными ночами. Зимой, молотобоец перебирался в хлев, где была скотина, где было много сена, в котором было почти тепло.

Поль радостно приветствовал своих гостей. В его каморке хватило места для небольшого земляного топчана, примыкающего к стене, укрытого сеном, который служил ложем своему хозяину. Второй топчан, поменьше, примыкающий к другой стене использовался как стол. Сейчас на нем было разложено нехитрое угощение, принесенное его новыми знакомыми. Здесь же красовался пузатый кувшин с вином и пара грязных стаканов. Было видно, что хозяин находится в приподнятом настроении. Представив Икаму своего нового друга Ибад-Доминик, предложил Икаму выбрать себе место. Выбрав место почище, наш герой присел на топчан и попросил всех не стесняться. Когда, с его разрешения, все выпили за здоровье сеньора Икама, и закусили мясом с хлебом, Франкоис-Азад, округлив глаза, и пугливо оглядываясь, понизив голос, попросил разрешения сообщить своему сеньору страшные и удивительные новости, которые им стали известны из слов их друга.

Низариты, к которым относится и Бехнам и все, кто проживает в Дейлеме, а также, и в Кухистане, на самом деле являются Исмаилитами, известными в христианском мире, как Асасины. Они не признают ни мусульманского калифа, ни христианских королей. Они признают власть только своего Правителя, известного как «Старец Горы» в чей замок на горе Аламут, что означает «Орлиное гнездо» они сейчас и направляются. Наверняка их там опоят зельем и дадут побывать в раю, а потом они превратятся в асасинов, готовых убивать по одному только приказу «Старца».

– Франкоис, ты сам-то, веришь в то, что говоришь?

– Да, сеньор. Вспомните, как нас встретили в Казвине? Помните тот пир, который нам закатили, эти черти? Ведь там было все и вино, и девки, и вкусная еда.

– Эх вы, балбесы. За этот пир мне пришлось, наутро, расплатиться звонким серебром, хотя и не так уж дорого. Если есть деньги, так здесь можно пировать, хоть каждый день.

– Прошу прощения, ваша милость, что я позволяю себе спорить со своим сеньором, но так каждый день не едят, даже опоясанные рыцари! Я был в замке своего господина, но и там таких яств не видали. За наш стол в Казвине, не стыдно было пригласить и самого Короля Людовика. Вот только девки, его могли бы разозлить. При его дворе точно нет таких красоток. Если мусульмане, и вправду, после смерти попадают в Рай, где можно так есть, пить и там столько баб, то не удивительно, что они в бою рубятся как черти и не боятся смерти! Но, мы сейчас говорим не об этом! Господин, мы верно служим тебе и будем служить и дальше. Но ты уверен, что делаешь правильный выбор, направляясь в Аламут? А вдруг мы не устоим и станем асасинами? Ведь любой из нас, готов убить какого-нибудь мусульманского мошенника в обмен на вечное блаженство?

– А если тебе прикажут убить меня? Что ты сделаешь?

– Убить тебя, сеньор? Нет. Я не смогу.

– Почему же?

– Потому, что честь, дороже Рая!

– А ты, Доминик?

– Нет, сеньор. Я простой солдат, но не предатель. Можете мне верить.

– И вы можете мне верить, что я никогда не буду требовать стать ни исмаилитами, ни асасинами. И я обязательно, сделаю всё, чтобы вы могли вернуться домой.

– Сеньор. Прошу простить мне мою смелость. Возьмите меня к себе. Мой хозяин не может отпустить меня, потому, что я – христианин. Но, он обещал продать меня недорого любому, кто захочет меня выкупить.

– Почему же, здесь так не любят христиан?

– Нет господин. Обещайте, что не выдадите меня, если я раскрою вам одну тайну?

– Обещаю.

– Мой хозяин проговорился, что рафикам запретили отпускать на свободу рабов-христиан и иудеев. Сейчас близится большая война. С приходом лета сюда придут воины Хуллагу-хана, с его союзниками: армянами и грузинами. Тогда исмаилиты уйдут с свои крепости на скалах и будут сидеть там, пока, не закончится эта война. Взять эти крепости невозможно. Там всего вволю, и еды, и воды, и оружия. Вот только иноверцев и чужеземцев туда не пустят. Дело в том, что Хуллагу-хан – христианин. И жена у него христианка, а всех христиан и иудеев, которых угнетали мусульмане, воины Хуллагу-хана будут защищать и дадут им свободу. Они воюют только против мусульман, которые отреклись от истинной веры. Всё это мне рассказал один купец. Он был здесь прошлым летом. Он рассказал, что рафики, перед тем, как уйти в горы, убьют или ослепят всех рабов-христиан и иудеев, чтобы они не рассказали о секретах своих хозяев. Тот купец сказал, что рабам нужно бежать в горы и ждать прихода Хуллагу-хана, чтобы показывать его воинам все тайные тропы и укрытия исмаилитов, все их тайные хранилища и водоёмы.

Мой хозяин – добрый человек, но, если ему прикажут, он выполнит любой приказ. Я смелый человек, но я хочу жить и не хочу стать слепым калекой. Возьмите меня к себе. Я буду тебе верен. Я был копейщиком в отряде своего сеньора. Я не привык даром есть свой хлеб и буду вам хорошим солдатом. Но, в любом случае, прошу не выдавайте меня, сеньор. Если мои слова дойдут до старосты, он прикажет тут же казнить всех рабов.

– Кто твой хозяин?

– Все зовут его Акрам-кузнец. Его здесь все знают. Здесь нет другого кузнеца.

– Но, если я возьму тебя к себе, то тебе придется идти со мной на Аламут.

– Хоть к черту на рога, сеньор! Храни меня Святая Дева и Аллах Акбар!

– Для всех я – эмир Икам. Запомни это. Увидимся завтра. Отдыхайте.

Возвращаясь к своим людям почти в полной темноте, стараясь не упасть, скользя по мокрым камням, которыми был вымощен двор, наш герой пытался обдумать все услышанное от своих бойцов. Но, оказавшись в теплой комнате, укрывшись головой своей шубой, он быстро заснул под сопение и храп своих мукатилов.

* * *

Утром Бехнам предупредил Икама что нужно быть в постоянной готовности к выходу. До долины рекиШах-руд и ее притока – реки Аламут, осталось несколько часов пути. Как только позволит погода, им предстоит пройти этот путь и прибыть в столицу. Рукн ад-дин, наследник и Дай Скрытого Имама, давно оставил Аламут и, со всеми своими людьми находился в Меймундже, на юго-востоке Дейлема. В Аламут сейчас со всех концов страны пребывают все «Посвященные Даи», представители правителей (кутвалов) исмаилитских крепостей и владений, готовых сражаться с Хуллагу-ханом.

Приказав своим людям готовиться к походу, наш герой, верный своим обещаниям, нашел кузнеца Акрама, который легко дал себя уговорить, уступить своего подмастерье Пулата, за тридцать динаров. Сейчас, все население деревни готовилось к войне и длительному пребыванию в деревенской крепости, которая находится выше в горах. В стране низаритов, каждая деревня имела свой укрепленный, замок, крепость, или башню. Но рабов и иноземцев допускали только в городские укрепления, где они находились под защитой закона и обычая. В небольших кале, рабы становились обузой, и от них старались избавиться, отпустив на свободу. Прижимистый Акрам до последнего тянул с освобождением своего раба, ссылаясь на то обстоятельство, что зимой, раб, без средств, просто погибнет в горах. Предложение Икама пришлось, как нельзя кстати. И получив в присутствии старосты-дая тридцать динаров, Акрам вручил нашему герою купчую, составленную писарем деревни по всем правилам, дававшему нашему рабовладельцу все права на «раба Пулата (Поля), христианского вероисповедания, тридцати шести лет, среднего роста, волосы и глаза черные, без особых примет с клеймом на правой стороне груди «раб Тураншаха».

Пока его люди знакомились со своим новым товарищем, Доминик и Франкоис, по приказу Икама, подбирали ему теплую одежду, обувь и оружие, так как Поль был передан новому хозяину, имея на себе только поношенные штаны и рваную рубаху. Из запасов отряда ему были выдано оружие, которое он попросить дополнить обоюдоострым топором на длинной рукояти. Лезвие топора, сваренное из двух полуокружностей, в руках бывшего молотобойца, обещало превратить своего хозяина в серьёзного противника. Получив задаток в размере тридцати дирхемов, Поль торжественно поклялся в верности своему новому сеньору и повелителю, и к вечеру был пьян в стельку, вызывая насмешливые замечания своих сослуживцев и виноватые улыбки своих земляков. Рассерженный Икам ограничился предупреждением Доминика и Франкоиса, что если их друг окажется запойным пьяницей, то он выгонит его из отряда, а его стоимость (50 динаров) вычтет из их жалования. Увидев, как вытянулись лица «землячков», наш друг не смог удержаться от ехидной улыбки.

На следующее утро, дождавшись, когда солнце выглянет из-за туч, и обнадежит хорошей погодой, отряд в полном составе вышел на дорогу и уже к исходу дня вошел в долину реки Аламут.

* * *

Не станем задерживаться на подробностях путешествия по горной дороге в зимнее время. Ярко светило солнце, слепя глаза, ветер, то затухал, то дул как из трубы, когда дорога шла вдоль ущелья, грозя столкнуть зазевавшегося пешехода. Часто дорога проходила по узкому карнизу, когда с одной стороны рукой можно было дотронуться до отвесной скалы, а с другой – был обрыв, на дно которого не хотелось даже смотреть, чтобы не закружилась голова. Короче, наши путешественники имели все возможности, чтобы, не отвлекаясь на праздные разговоры, сосредоточиться на окружающих красотах и вспомнить, все молитвы, к которым редко обращаются в будние дни.

Когда дорога вышла на перевал и перед ними раскрылась долина реки Шах-руд, все вздохнули с облегчением. На окружающих долину горах, были видны башни нескольких замков, у подножья которых, словно ласточкины гнезда прилепились кале их деревень.

В средней части долины, на изолированно стоящем утесе, на высоте около 100 метров над долиной, расположена крепость Аламут. Вершина утеса по своей форме напоминала палубу корабля, и ее центральная часть возвышается метров на пятнадцать над остальной поверхностью. На этом утесе и находилась крепость Аламут, которую основатель Исламистского государства Хасан ибн Саббах, избрал своим постоянным убежищем. Отсюда он руководил созданным им государством, бросая вызов правителям всего мира.

Не смотря на зимнее время, было видно, что долина плотно населена и её склоны хорошо возделаны. Легко угадывались, пустующие пока сады и поля и виноградники. Над крышами домов по всей долине вились дымки очагов. Иногда порывы ветра доносили запахи горящего хвороста и кизяка, смешанные с запахом готовящейся еды.

Спустившись в долину, отряд прошел по дороге, проложенной по берегу горной речки, на берегах которой разместилось несколько мельниц с водяными колесами и Икам насчитал три больших водоподъемных колеса, поднимающих воду к каналам, проложенным по склонам гор, окружающих долину.

Затем отряд свернул с дороги, пересекающей всю долину к утесу, на котором, вполне оправдывая своё название «Орлиное гнездо», и высилась крепость Аламут.

Проход к крепостным воротам преграждала высокая круглая башня, от которой, над глубоким ущельем, окружающим крепость, к воротам был построен длинный, арочный мост на восьми пролётах, каждый из которых был не менее пятнадцати метров.