Текст книги "Сага об Эгиле"

LVI

Берганунд, сын Торгейра Шип-Ноги, взял в жены Гуннхильд, дочь Бьярна Свободного. Она жила у него в Аске. Другая же дочь Бьярна – Асгерд, жена Торольва, сына Скаллагрима, – жила тогда у своего родича Аринбьярна. У Асгерд с Торольвом была дочь. Девочка жила вместе с матерью.

Эгиль рассказал Асгерд о смерти Торольва и предложил ей свою помощь и заботу. Весть о смерти Торольва очень опечалила Асгерд. Эгилю она, правда, ответила приветливо, вообще же больше молчала.

Была поздняя осень. Эгиль стал невесел и часто сидел понурив голову. Как-то раз к нему подошел Аринбьярн и спросил, отчего он такой невеселый. Аринбьярн добавил: – Хотя смерть твоего брата – большая потеря, но мужчина не должен поддаваться горю. Один человек умирает, а другие должны жить. Что ты теперь сочиняешь? Дай-ка я послушаю.

Эгиль сказал, что он совсем недавно сочинил такую вису:

 
Женщину увидеть
Я хотел. Она же
Встречи избегала.
Прежде смело в очи
Женщинам смотрел я,
Ныне робко взоры
Долу опускаю,
Вспомнив Герд запястья.[57]57
  Герд запястья – женщина.


[Закрыть]
 

Аринбьярн спросил, о какой это женщине он сочиняет любовную песнь, и добавил:

– Ты, наверно, скрыл ее имя в этой висе.

Тогда Эгиль сказал:

 
Имя в браге Одина[58]58
  Брага Одина – поэзия.


[Закрыть]
Я скрываю редко,
Оттого что люди
Могут догадаться.
Кто искусен в песнях,
Тот на ощупь может
В висе, что сложил я,
Тайну обнаружить.
 

– Часто говорят, – продолжал Эгиль, – что другу рассказывают обо всем. Пусть будет так и на этот раз. Ты спрашиваешь, о какой это женщине я сочиняю висы. Я отвечу тебе. Это Асгерд, твоя родственница. И я хотел бы, чтобы ты помог мне добиться ее руки.

Аринбьярн тогда говорит:

– Это ты хорошо придумал. Я, конечно, замолвлю ей слово за тебя, когда ты посватаешься к ней.

После этого Эгиль посватался к Асгерд. Она ответила, что решать тут должны ее отец и ее родич Аринбьярн. Потом с Асгерд говорил Аринбьярн, и она дала ему такой же ответ. Аринбьярн хотел этого брака. Он поехал с Эгилем к Бьярну, и Эгиль просил у Бьярна руки его дочери Асгерд. Тот принял сватовство с одобрением и сказал, что это дело должен решить Аринбьярн. Аринбьярн очень хотел, чтобы Эгиль женился на Асгерд, и дело кончилось помолвкой. Свадьбу договорились праздновать у Аринбьярна. А когда пришло время, свадебный пир был устроен на славу. Всю зиму после этого Эгиль был очень весел.

Весной Эгиль снарядил торговый корабль, чтобы поехать в Исландию, – Аринбьярн советовал ему не оставаться в Норвегии, пока власть Гуннхильд, жены конунга, была так велика.

– Она тебе враг, – сказал Аринбьярн, – и ее вражда к тебе усугубилась после того, что произошло, когда вы с Эйвиндом встретились возле Ютландии.

Когда Эгиль был готов и подул попутный ветер, он вышел в море. Поездка их прошла хорошо. Осенью он Достиг Исландии и направился в Боргарфьорд. Он не был в Борге уже двенадцать лет. Скаллагрим за это время состарился. Возвращение Эгиля его очень обрадовало. Эгиль поехал жить в Борг, а с ним Торфид Суровый и еще многие его люди. Зиму они провели у Скаллагрима. У Эгиля было очень много всякого добра, но о том, чтобы он поделился серебром, которое получил от Адальстейна, со Скаллагримом или с кем-нибудь другим, ничего не рассказывают.

В ту зиму Торфид женился на Сеунн, дочери Скаллагрима, а весной Скаллагрим дал им место для поселения у водопада Лангарфорс и землю от ручья Лейрулёк между реками Лангой и Альфтой до самых гор. Дочь Торфида и Сеунн, по имени Тордис, стала потом женой Арнгейра из Хольма, Он был сыном Берси Безбожника. А сына Арнгейра и Тордис звали Бьярн Воитель из Хитдаля.

Эгиль прожил в Борге несколько зим. Он стал распоряжаться добром и заниматься хозяйством вместе со Скаллагримом. Эгиль стал таким же лысым, как его отец.

В это время край все больше заселялся. В Тверархлиде тогда жил Хромунд, брат Грима из Халогаланда, и те, кто приехал с ним. Хромунд был отцом Гуннлауга, у которого была дочь Турид Дюлла. Сына Турид звали Иллуги Черный.

Зима проходила за зимой, а Эгиль жил в Борге. И вот однажды летом в Исландию пришли корабли из Норвегии, и стало известно, что Бьярн Свободный умер. Кроме того, рассказывали, что все добро Бьярна забрал его зять Берганунд. Все движимое имущество он перевез к себе домой, а земли заселил и собирал с них подати. Он объявил своей собственностью все, чем владел Бьярн. Когда Эгиль услышал об этом, он стал расспрашивать, добился ли Берганунд всего этого одними только своими силами или его поддерживал кто-либо из более могущественных людей. Эгилю ответили, что к Анунду очень расположен конунг Эйрик и еще больше его жена Гуннхильд.

Этой осенью Эгиль ничего не предпринимал, но когда наступила весна, он велел спустить на воду свой корабль, стоявший под навесом у водопада Лангарфорс. Он снарядил корабль для морского плавания и набрал на него людей. Его жена Асгерд собралась в дорогу вместе с ним, а Тордис, дочь ее и Торольва, осталась в Исландии. Когда Эгиль был готов, они вышли в море.

О поездке Эгиля нечего рассказывать, пока он не прибыл в Норвегию. Там он сразу же направился к Аринбьярну. Аринбьярн принял его хорошо. Он пригласил Эгиля пожить у него, и Эгиль принял приглашение. Он с Асгерд и с ним еще несколько человек поехали жить к Аринбьярну.

Вскоре Эгиль завел с Аринбьярном разговор о наследстве, ради которого он и приехал в Норвегию. Аринбьярн говорит ему тогда:

– Вряд ли у тебя что-нибудь выйдет. Берганунд – человек суровый и неуступчивый, нечестный и жадный по богатства. Кроме того, теперь его очень поддерживают конунг и его жена. А Гуннхильд – твой заклятый враг, как тебе давно известно. Она, конечно, не станет убеждать Анунда, чтобы он согласился на решение дела по закону.

Эгиль говорит:

– Конунг позволит нам добиваться законного и справедливого решения. И если ты меня поддержишь, я не побоюсь судиться с Берганундом.

Они договорились, что Эгиль снарядит небольшой корабль и отправится к Берганунду. С Эгилем поехало около двадцати человек. Они поплыли на юг в Хардаланд и прибыли в Аск. Там они вошли в дом к Анунду. Эгиль изложил свое дело и потребовал от Анунда, чтобы он отдал ему половину наследства Бьярна. Он говорил, что по закону обе дочери Бьярна – его равные наследницы.

– Я даже считаю, – добавил Эгиль, – что Асгерд более высокого рождения, чем твоя жена Гуннхильд.

Тогда Анунд говорит очень нагло:

– До чего ты дерзок, Эгиль! Конунг Эйрик изгнал тебя из Норвегии, а ты все-таки приезжаешь сюда и собираешься идти против его людей. Помни, Эгиль, что таких, как ты, я убирал с дороги, даже если для этого было меньше причин, чем теперь, когда ты требуешь от меня наследства для своей жены, в то время как всем известно, что ее мать была рабыня.

Анунд вел свои наглые речи еще некоторое время, и Эгиль понял, что Анунд не согласится на справедливое решение их спора. Тогда он сказал, что вызывает Анунда в суд и передает тяжбу для решения на Гулатинг.

Анунд ответил:

– Я приеду на Гулатинг,[59]59
  Гулатинг – местный норвежский тинг, объединявший фюльки вокруг Согнефьорда (Фирдир, Согн и Хардаланд) и происходивший на острове Гула.


[Закрыть] и надеюсь, что ты не вернешься с этого тинга целым и невредимым.

Эгиль сказал:

– Ты меня не испугаешь. Я все же приеду на тинг, и тогда посмотрим, как решится наша тяжба.

Эгиль и его спутники уехали. Вернувшись домой, Эгиль рассказал Аринбьярну о своей поездке и об ответе Анунда. Аринбьярн очень рассердился, что Тору, сестру его отца, назвали рабыней. Он отправился к конунгу Эйрику и рассказал ему обо всем деле. Конунг был очень недоволен и сказал, что Аринбьярн уже давно пособничает Эгилю.

– Когда раньше я разрешил ему остаться здесь в стране, – сказал конунг, – то я сделал это ради тебя. Но сейчас я вижу, что ты идешь даже против меня, раз ты помогаешь Эгилю бороться против моих друзей.

Во время всего разговора конунг был очень сердит, а жена его, как заметил Аринбьярн, была еще враждебнее. Аринбьярн сказал конунгу:

– Но ты ведь позволишь нам добиваться законного решения этой тяжбы.

Вернувшись домой, Аринбьярн сказал Эгилю, что у них очень мало надежды на успех.

Прошла зима, и наступило время ехать на Гулатинг. Аринбьярн поехал туда с большой дружиной. Эгиль был вместе с ним. Конунг Эйрик тоже был на тинге, и с ним много народу. Берганунд находился среди приближенных конунга, и с ним его братья. У них была большая дружина.

Когда на тинге разбирались тяжбы, обе стороны подходили к месту, где сидели судьи, и каждый приводил доказательства своей правоты. Анунд держал здесь большую речь. Местом суда было ровное поле, окруженное вехами из орешника. Между вехами была протянута веревка. Она называлась границей суда. А в кругу сидели судьи: двенадцать из фюлька Фирдир, двенадцать из фюлька Согн и двенадцать из фюлька Хардаланд. Эти судьи разбирали тяжбы. От Аринбьярна зависело, какие судьи будут из Фирдира, а от Торда из Аурланда – какие будут из Согна. И те и другие действовали заодно.

Аринбьярна сопровождало на тинг множество людей. Он взял с собой большой корабль, полный народу, и много небольших кораблей и гребных лодок, на которых сидели бонды. Конунг Эйрик прибыл туда с большой силой: у него было шесть или семь боевых кораблей. На тинге собралось также множество бондов.

Эгиль изложил свое дело и сказал, что судьи должны признать, что закон на его стороне. Он доказывал свои права на имущество, которое раньше принадлежало Бьярну, сыну Брюньольва. Он сказал также, что его законная жена Асгерд, дочь Бьярна, должна получить наследство после своего отца. Ведь по своему рождению она имеет право владеть наследными землями, и кроме того, многие ее родичи были лендрманами, а ее предки были еще знатнее. Эгиль потребовал, чтобы судьи присудили Асгерд половину наследства Бьярна – его земель и движимости. А когда он кончил, заговорил Берганунд:

– Моя жена Гуннхильд, – сказал он, – дочь Бьярна и Алов, законной жены Бьярна. Гуннхильд – по закону наследница своего отца. Я взял все добро, оставленное Бьярном, так как знал, что вторая дочь Бьярна не имеет прав на наследство: ее мать увезли из дому как пленницу, а потом она стала наложницей. Родители ее не давали согласия на брак, и Бьярн возил ее из страны в страну. А ты, Эгиль, видно вздумал действовать здесь так же, как везде, где бы ты ни появлялся: ты хочешь добиться своего дерзостью и бесчинством. Но это тебе не удастся, потому что конунг Эйрик и его жена Гуннхильд обещали мне, что всякая тяжба будет решена в мою пользу, если это будет в их власти. Я приведу правдивых свидетелей того, что Тора Кружевная Рука, мать Асгерд, была насильно увезена из дома ее брата Торира, а второй раз – из Аурланда от Брюньольва. Она уехала из нашей страны с викингами, которых конунг изгнал из страны. Асгерд, дочь Торы и Бьярна, родилась в изгнании. И прямо удивительно, как Эгиль попирает все, что бы ни сказал конунг Эйрик. Во-первых, Эгиль, ты жил здесь в стране после того, как конунг Эйрик объявил тебя изгнанным из Норвегии. Кроме того, хотя ты женился на рабыне, ты добиваешься для нее наследства. Я требую, чтобы судьи присудили все наследство Бьярна мне, а Асгерд как рабыню – конунгу, потому что она родилась в то время, когда ее отец и мать были изгнанниками, лишенными всех прав.

Потом заговорил Аринбьярн:

– Конунг Эйрик, мы приведем свидетелей и подтвердим их показания клятвами, что мой отец Торир и Бьярн Свободный договорились, что Асгерд, дочь Бьярна и Торы, будет наследницей своего отца Бьярна. Кроме того, конунг, вы сами знаете, что вы дали Бьярну право жить здесь в стране и что тогда было покончено со всем тем, что прежде мешало примирению.

Конунг не спешил с ответом. Тогда Эгиль сказал:

 
Он сказал: рабыней
Родилась жена моя.
Алчный Анунд, слушай!
Право на наследство
За женой бесспорно
По ее рождению.
В том готов поклясться, —
Принимай же клятву.
 

Аринбьярн вызвал двенадцать человек, чтобы они выступили свидетелями. Все они были уважаемые люди. Они слышали, как Торир договаривался с Бьярном, и предложили поклясться в том перед конунгом и судьями. Судьи хотели принять их клятвы, если конунг не запретит этого. Но конунг сказал, что он не станет вмешиваться и не будет ни разрешать, ни запрещать эти клятвы. Тогда заговорила жена конунга Гуннхильд:

– Меня, конунг, удивляет, как ты позволяешь, чтобы этот знаменитый Эгиль поворачивал все дело по-своему. Может статься, ты не возражал бы ему, даже если бы он потребовал от тебя все твое государство. Но если ты не хочешь оказать Анунду никакой помощи, то я не потерплю, чтобы Эгиль попирал ногами моих друзей и чтобы он неправдой отобрал у Анунда его добро. Где ты, брат мой, Альв Корабельщик? Поспеши со своим отрядом туда, где сидят судьи, и не допусти, чтобы это неправое дело совершилось!

Тогда Альв Корабельщик и его дружинники побежали к месту суда, сломали орешниковые вехи, разрубили натянутые между ними веревки и разогнали судей. На тинге поднялся сильный шум, но люди там были все без оружия.[60]60
  Поле тинга было «местом мира», и поэтому на нем нельзя было иметь при себе оружие.


[Закрыть] Тогда Эгиль сказал:

– Послушай, Берганунд, что я тебе скажу!

– Ну, слушаю, – ответил Анунд.

– Я вызываю тебя на поединок. Давай биться здесь, на тинге. Пусть тот, кто победит, владеет всем добром – землями и движимым имуществом. Каждый назовет тебя подлецом, если ты не отважишься на поединок.

Тут говорит конунг Эйрик:

– Если ты, Эгиль, так рвешься в бой, то мы можем предоставить тебе для этого случай.

Эгиль отвечает:

– Я нехочу биться с тобой и с твоей большой дружиной, но от равного числа людей я не побегу, кто бы ни были эти люди.

Тогда Аринбьярн сказал:

– Давай уедем. Все равно на этот раз мы ничего не добьемся.

Он повернулся, чтобы уходить, и о ним все его люди. Тогда Эгиль обернулся и сказал:

– Я беру в свидетели тебя, Аринбьярн, и тебя, Торд, и всех, кто теперь слышит мои слова, и лендрманов, и знатоков законов, и весь народ. Я запрещаю заселять и использовать земли, которые принадлежали Бьярну. Я запрещаю это и тебе, Берганунд, и всем другим, как жителям нашей страны, так и чужеземцам, как знатным, так и незнатным. Всякого, кто это сделает, я обвиняю в нарушении законов и порядков страны и призываю на него гнев богов.

После этого Эгиль ушел вместе с Аринбьярном. Они отправились к своим кораблям, которых за холмом не было видно с поля тинга. Подойдя к кораблям, Аринбьярн сказал:

– Все знают, чем кончился тинг: мы не добились законного решения, а конунг так разгневан, что всем нам, я думаю, крепко бы от него досталось, если бы он добрался до нас. Поэтому я хочу, чтобы каждый из вас шел на свой корабль и плыл домой.

Потом он сказал Эгилю:

– Иди-ка на свой корабль вместе со всеми твоими спутниками, Уезжайте отсюда поскорей и будьте осторожны, потому что конунг постарается догнать вас. Когда будем дома, подумаем, как бы помирить вас с конунгом.

Эгиль сделал, как сказал Аринбьярн. Они пошли на свой корабль – их было три десятка человек – и поспешно отплыли. Это был небольшой, очень быстроходный корабль. Тогда же вышло из бухты множество других судов, принадлежавших Аринбьярну, парусников и гребных лодок, а боевой корабль Аринбьярна шел последним, потому что он был самым тяжелым, когда шли на веслах. Корабль Эгиля быстро ушел вперед. Тогда Эгиль сказал такую вису:

 
Злой Торгейра отпрыск,[61]61
  Торгейра отпрыск – Берганунд. Остаток висы не поддается истолкованию.


[Закрыть]
Ложь призвав на помощь,
Завладел наследством.
Не боюсь угроз ого,
Отплачу, сторицей
За грабеж…
 

Конунг Эйрик слышал последние слова Эгиля на тинге и пришел в сильный гнев. Но на тинге никто не имел при себе оружия, и потому конунг не мог сразу напасть на Эгиля. Тогда он велел всем своим людям идти на корабли, и они так и сделали. Конунг собрал своих приближенных на совет и рассказал им, что он задумал:

– Мы сейчас уберем на кораблях шатры. Я решил поплыть вслед за Аринбьярном и Эгилем и догнать их. Я хочу также объявить вам, что я решил убить Эгиля, если мы его нагоним, и не будет пощады никому, кто вздумает помешать этому.

Потом они отправились на корабли, поспешно снарядились и отчалили от берега. Они пошли на веслах к тому месту, где раньше стояли корабли Аринбьярна. Потом конунг велел грести по проливу на север. Когда они вышли в Согнефьорд, то увидели корабли Аринбьярна, которые входили в пролив Саудунгссунд. Туда же повернул и конунг. В проливе он нагнал корабль, на котором плыл Аринбьярн. Он сразу же подошел к нему, и они окликнули друг друга. Конунг спросил, нет ли у них на корабле Эгиля.

Аринбьярн отвечает:

– Нет, конунг, на моем корабле его нет. Вы это сейчас сами увидите. Здесь у нас на борту всё люди, которых вы знаете, а Эгиль не стал бы прятаться под палубой даже от вас.

Конунг спрашивает, какие у Аринбьярна самые последние вести об Эгиле, а тот отвечает, что Эгиль с тремя десятками человек поплыл на небольшом быстроходном корабле в пролив Стейнссунд.

Конунг и его люди уже раньше заметили, что много судов пошло в Стейнссунд. Конунг приказал гребцам войти в пролив с другой стороны острова и плыть навстречу Эгилю.

У конунга Эйрика был дружинник по имени Кетиль Хауд. Он указывал путь на корабле конунга и сам правил кораблем. Это был человек рослый и красивый. Он приходился близким родичем конунгу Эйрику, и многие говорили, что он похож на конунга.

Прежде чем поехать на тинг, Эгиль погрузил все добро на один из кораблей и оставил этот корабль на плаву возле острова. Теперь Эгиль направился туда, где стоял этот торговый корабль. Они поднялись на него, а быстроходный корабль оставили с рулем наготове, и весла на нем были в уключинах.

Утром, едва рассвело, стража заметила, что к ним приближаются большие корабли. Как только Эгиль услыхал это, он встал и тотчас же увидел, что на них хотят напасть. Шесть боевых кораблей подходило к ним. Тогда Эгиль велел всем садиться на быстроходный корабль, который стоял наготове, и они поспешно перешли на него. Эгиль успел взять с собой два сундука, которые он получил от конунга Адальстейна и повсюду возил с собой. И Эгиль и его спутники быстро вооружились. Они пошли на веслах вперед между берегом и тем кораблем из плывших им навстречу, который шел ближе всех к берегу. Это был корабль конунга Эйрика.

Так как все произошло внезапно и было еще не очень светло, то корабли разошлись в противоположные стороны. Но в тот миг, когда они как раз поравнялись, Эгиль бросил копье и попал прямо в человека, сидевшего у руля. Это был Кетиль Хауд. Тогда конунг Эйрик крикнул, чтобы люди гребли вслед за Эгилем. А часть кораблей конунга подошла к торговому кораблю Эгиля, и дружинники конунга вскочили на него. Все те из людей Эгиля, кто остался на этом корабле и не перешел на его быстроходный корабль, были убиты или бежали на берег. Десять человек из дружины Эгиля были там убиты.

Одни из кораблей конунга поплыли вслед за Эгилем, а другие задержались у его торгового корабля. Все добро, которое было на борту корабля, разграбили, а сам корабль сожгли. Те же, которые преследовали Эгиля, гребли изо всех сил. Они взялись по двое за каждое весло: людей У них было достаточно. А у Эгиля гребцов было немного – всего восемнадцать человек. Расстояние между кораблями стало уменьшаться. Но вот они достигли места, где между Двумя островами был мелководный пролив. Было как раз время отлива. Эгиль и его спутники повели корабль по мелководью, но большой корабль конунга там не мог пройти, и это их разделило. Тогда конунг повернул обратно, к югу, а Эгиль поплыл на север, к Аринбьярну. Тут Эгиль сказал такую вису:

 
Эйрик – могучий воин —
Десять храбрых витязей
Из моей дружины
В сече предал смерти.
Но копье метнул я,
И оно, вонзаясь
Между ребер Кетиля,
Жизнь мне сохранило.
 

Эгиль приехал к Аринбьярну и рассказал ему все, что произошло. Аринбьярн сказал, что он и не ждал ничего хорошего от конунга Эйрика и его людей.

– Но у тебя, Эгиль, – добавил Аринбьярн, – не будет недостатка в имуществе. Корабль, которого ты лишился, я возмещу тебе: я дам тебе другой, и на нем ты сможешь доехать до Исландии.

Асгерд, жена Эгиля, жила у Аринбьярна все время, с тех пор как они поехали на тинг. Аринбьярн дал Эгилю корабль, пригодный для морского плавания, и велел нагрузить его строевым лесом. Эгиль снарядил корабль для поездки за море. На корабле было около трех десятков человек. Эгиль и Аринбьярн расстались друзьями. Эгиль сказал:

 
Да избавят боги
Нас от злого конунга,
Что меня ограбил.
О великий Один,
Да изгонит гнев твой
Недруга людского.
Фрей и Ньярд, сразите[62]62
  Фрей – бог плодородия; Нъярд – отец Фрея, бог мореплаванья, охоты и богатства.


[Закрыть]
Нечестивца карой.
 

LVII

Когда Харальд Прекрасноволосый начал стариться, он посадил своих сыновей править вместе с ним Норвегией, а Эйрика назначил верховным правителем над ними всеми. Но после того как Харальд пробыл конунгом семь десятков лет, он передал своему сыну Эйрику полную власть в стране. В это время Гуннхильд родила сына, и Харальд окропил его водой и дал ему свое имя, а также сказал что мальчик должен стать конунгом после своего отца, если он доживет до тех пор.

Конунг Харальд ушел тогда на покой и чаще всего жил в Рогаланде или Хардаланде. Тремя годами позже он умер в Рогаланде, и над ним был насыпан курган у пролива Хаугасунд. После его смерти был великий раздор между его сыновьями, потому что жители Вика выбрали конунгом Олава, а тренды[63]63
  Тренды – жители Трандхейма.


[Закрыть] – Сигурда. Но конунг Эйрик убил обоих своих братьев в Тунсберге через год после смерти конунга Харальда. Это случилось в то лето, когда конунг Эйрик поплыл со своим войском из Хардаланда на восток, в Вик, биться со своими братьями. А перед этим была тяжба на Гулатинге между Эгилем и Берганундом, о которой уже рассказывалось.

В то время как конунг отправился в поход, Берганунд оставался у себя дома: он считал, что неосторожно уезжать из дому, пока Эгиль еще остается в Норвегии. Вместе с Анундом был его брат Хадд.

Жил тогда человек по имени Фроди, родич конунга Эйрика и его воспитанник. Он был хорош собой и молод. Конунг Эйрик оставил его для охраны Берганунда. Фроди сидел в Альрексстадире, в поместье конунга, и с ним был отряд воинов.

Одного из сыновей конунга Эйрика и Гуннхильд звали Рагнвальд. Ему тогда было лет десять или одиннадцать. Это был красивый мальчик, и от него многого ожидали в будущем. В это время Рагнвальд жил в Альрексстадире с Фроди.

Прежде чем отправиться в поход, конунг Эйрик объявил Эгиля вне закона, и всякий человек в Норвегии имел право убить его. Аринбьярн был вместе с конунгом в походе. А еще до того, как он уехал из дому, Эгиль вышел на своем корабле в море и направился к тоне в шхерах около острова Альди. Эти шхеры называются Витар. Они лежат в стороне от обычного пути кораблей. Там были рыбаки, и от них легко было узнать новости. Эгилю стало известно, что конунг объявил его вне закона. Тогда он сказал такую вису:

 
Конунг, закон поправший,
Мне судил изгнанье,
В том повинна Гуннхильд, —
Эйрик братоубийца
Внял жены советам.
Отомщу как должно
Женщине жестокой
За ее коварство.
 

Стояла почти безветренная погода. По ночам дул береговой ветер, а днем – слабый ветер с моря. Как-то раз вечером Эгиль и его спутники вышли в море, и тогда рыбаки, которые были поставлены там, чтобы следить за Эгилем, поплыли к берегу. Увидев, что Эгиль вышел в море и уплыл прочь, они сообщили об этом Берганунду. А когда Анунд услыхал об этом, он отослал от себя всех людей, которых раньше держал при себе из предосторожности. Он поехал в Альрексстадир и пригласил к себе Фроди, потому что дома у Берганунда было много браги. Фроди поехал с ним, взяв с собой еще несколько человек. Там они славно попировали и повеселились. Они думали, что им нечего опасаться.

У Рагнвальда, сына конунга, была быстроходная лодка на шесть пар гребцов. Выше воды она была вся крашеная. Рагнвальда постоянно сопровождало человек десять или двенадцать. И когда Фроди уехал к Берганунду, Рагнвальд взял свою лодку, и они поплыли к острову Хердле. Их всего было двенадцать человек. На этом острове было большое поместье конунга, а управителем там был человек по имени Торир Борода. В этом поместье Рагнвальд воспитывался в детстве. Торир встретил сына конунга с радостью. Не стало дело и за брагой.

Ночью Эгиль вышел в море, как уже было описано, но утром ветер спал, и наступило затишье. Они плыли по воле волн, и несколько ночей их носило по морю. А потом подул ветер с моря, и Эгиль сказал своим спутникам:

– Теперь мы направимся к берегу, потому что неизвестно, где нам придется пристать, если поднимется сильный ветер с моря. Ведь почти везде нас ждет далеко не дружелюбный прием.

Спутники Эгиля сказали, чтобы он сам решал, куда плыть. Они подняли паруса и пошли к шхерам у острова Хердлы. Здесь они нашли удобную бухту, поставили на корабле шатры и провели там ночь. У них на корабле была лодка. Эгиль сел в нее, взяв с собой трех человек, и ночью они поплыли к Хердле. Там он послал одного из своих спутников узнать, что слышно. Вернувшись, тот сказал:

– В усадьбе сын конунга Рагнвальд со своими людьми. Они сидят там и пьют. Я встретил одного из домочадцев, он был пьян и сказал, что здесь пьют не меньше, чем у Берганунда, хотя у того пирует Фроди, и с ним еще четыре человека… Он сказал, что сейчас у Берганунда, кроме домочадцев, только Фроди и его люди.

Тогда Эгиль вернулся обратно на корабль и велел людям встать и взять оружие. Они так и сделали. Корабль они поставили на якорь. Двенадцать человек Эгиль оставил охранять корабль, а сам поехал на лодке, которая у них была, и с ним семнадцать человек. Они гребли вдоль пролива и к вечеру добрались до острова Фенхринг. Здесь они причалили к берегу в укромной бухте. Тогда Эгиль сказал:

– Я один сойду на остров и посмотрю, что мне удастся разузнать, а вы подождите меня здесь.

У Эгиля было с собой оружие, которое он обычно носил: шлем и щит, у пояса – меч, в руке – копье. Он сошел на берег и направился вперед вдоль леса. Шлем он прикрыл плащом. Он подошел к месту, где сидели несколько слуг с большими собаками. Эгиль заговорил со слугами и спросил, откуда они и почему сидят здесь с такими большими собаками. Те ответили:

– Да ты, видно, совсем ничего не смыслишь. Разве ты не слыхал, что по острову бродит медведь? Он причиняет много вреда, убивает и людей и скот, и за его голову назначена награда. Мы сторожим здесь каждую ночь наш скот, укрытый в загоне. А почему ты ходишь по ночам с оружием?

Эгиль говорит:

– Я боюсь медведя, и мне кажется, теперь немногие ходят без оружия. Этой ночью медведь долго гнался за мной. Да и сейчас он там – в кустах на опушке леса. А разве все люди в усадьбе спят?

Один из слуг сказал, что Берганунд и Фроди, наверно, еще пьют.

Они сидят все ночи напролет, – добавил он.

– Скажите им тогда, – говорит Эгиль, – где медведь, а я пойду домой.

Он ушел, а слуга побежал в усадьбу к тому дому, где сидели и пили Берганунд и Фроди. В это время все уже спали, кроме троих – Анунда, Фроди и Хадда… Слуга сказал им, где медведь, и они взяли оружие, висевшее рядом, немедля выбежали из дому и – прямо к лесу.

Около опушки леса в некоторых местах был кустарник. Слуга сказал Анунду, где в зарослях кустарника сидит медведь. Они увидели, что ветви зашевелились, и им показалось, что они различают медведя. Тогда Берганунд сказал, чтобы Хадд и Фроди бежали туда, где кусты подходят к лесу, и следили, как бы медведь не ушел в лес. Сам Берганунд бросился прямо к кустам. На нем был шлем и щит, у пояса – меч, в руке – копье.

В кустах был Эгиль, а не медведь, и когда он увидел Берганунда, он вынул меч из ножен. На мече в средней части рукоятки было кольцо, и Эгиль надел его себе на руку, оставив меч висеть на кольце. Он схватил копье и побежал навстречу Берганунду. А когда Берганунд увидел Эгиля, он побежал к нему еще быстрее и заслонился щитом. Прежде чем они встретились, каждый из них бросил свое копье в другого. Подставив свой щит под копье, Эгиль держал его наклонно, так что копье скользнуло по щиту и полетело на землю. А копье Эгиля попало Берганунду в середину щита, глубоко вошло в него и застряло в нем. Анунду стало тяжело держать щит.

Тогда Эгиль быстро схватился за рукоятку меча. Анунд также начал вытаскивать свой меч из ножен, но не успел вытащить его и наполовину, как Эгиль нанес ему удар мечом. Анунд упал, а Эгиль с силой рванул меч к себе и ударил Анунда еще раз. Он почти отсек ему голову. Потом Эгиль вытащил свое копье из щита.

Хадд и Фроди видели, как был убит Берганунд, и побежали туда. Эгиль обратился против них. Он бросил в Фроди копье, и оно пронзило щит и вонзилось в грудь Фроди так глубоко, что наконечник его показался из спины. Фроди упал навзничь мертвым. Тогда Эгиль взял меч и обратился против Хадда. Они обменялись всего несколькими ударами, и Хадд был убит. В это время подошли слуги, и Эгиль сказал им:

– Охраняйте Анунда, вашего хозяина, и его товарищей, чтобы звери и птицы не растерзали их трупов.

Эгиль пошел своим путем, и скоро одиннадцать из его товарищей вышли ему навстречу. Шестеро же в это время охраняли лодку. Они спросили, что он делал, и он ответил:

 
Долго нес ущерб я,
Хоть и не смирялся,
Защищая право
На свои владенья.
Берганунда ранил —
Умер он, – а вскоре
Землю я окрасил
Кровью Хадда и Фроди.
 

Потом Эгиль сказал:

– Пойдем в усадьбу и, как подобает воинам, убьем всех, кто нам попадется, и захватим все, что сможем захватить.

Они отправились в усадьбу, ворвались в дом и убили там пятнадцать или шестнадцать человек. Некоторые же спаслись бегством. Они разграбили все имущество и уничтожили то, что не смогли унести с собой. Скот они угнали на берег, зарубили его и взяли с собой в лодку, сколько вместилось. Потом они поехали своим путем и гребли, пока не вышли из пролива между островами.

Эгиль был теперь так разъярен, что с ним нельзя было разговаривать. Он сидел на руле. А когда они плыли по фьорду к острову Хердле, им навстречу плыл сын конунга Рагнвальд на своей крашеной лодке, и с ним еще двенадцать человек. Они услыхали, что корабль Эгиля стоит в шхерах у острова Хердлы, и решили сообщить Анунду, что появился Эгиль.

Когда Эгиль увидел лодку Рагнвальда, он тотчас же узнал ее. Он направил свою лодку им прямо навстречу. Оба судна сошлись и столкнулись борт о борт. Лодка Рагнвальда наклонилась так, что вода хлынула через борт и залила ее. Эгиль вскочил и схватил копье. Он велел своим людям не упустить живым ни одного из тех, кто был на лодке Рагнвальда. Это было легко сделать, потому что они не оборонялись. Рагнвальд и все его спутники были убиты в воде, и никто из них не спасся. Всего погибло тринадцать человек. После этого Эгиль с товарищами поплыли к острову Хердле. Тогда Эгиль сказал вису:

 
Мы сражались. Меч мой
Красен от крови сына
Эйрика и Гуннхильд.
Гнев их мне не страшен.
Я тринадцать воинов
В битве предал смерти.
Бранный труд был тяжек,
Я его исполнил.
 

Когда они приехали на Хердлу, то сразу же бросились в полном вооружении в усадьбу. Увидев их, Торир и его домочадцы пустились бежать и спрятались. Бежали все, кто мог ходить, мужчины и женщины. Эгиль и его люди захватили все добро, какое только попалось им в руки. Потом они отправились на свой корабль. Вскоре подул попутный ветер, и Эгиль и его спутники стали готовиться к отплытию.