Текст книги "История Новгорода Великого. От древнейших времен до падения"

Но ни Юрий, ни сын его Ростислав не могли ужиться с новгородцами; они не думали уважать народных прав, и Юрий, в 1139 году, т. е. на другой же год, потребовал, чтобы новгородцы вмешались в княжеские междоусобия и выставили ему союзное войско для похода в Киев, где по смерти Ярополка утвердился Всеволод Ольгович; новгородцы, не любившие проливать кровь свою за чужие интересы, разумеется, отказали Юрию, и Ростислав вслед за тем бежал из Новгорода к отцу; а Юрий, оскорбленный отказом, занял Торжок; новгородцы же послали в Киев опять звать к себе недавно изгнанного Святослава Ольговича. Святослав почти четыре месяца не приезжал в Новгород и все это время Новгородские партии волновались; но с прибытием Святослава, его партия окончательно восторжествовала, и перехватав предводителей противной партии – Константина Микульчича, Полюда Константинича, Демьяна и еще троих, скованными отправила в Киев в заточение. Но на другой год Святослав понадобился старшему его брату Всеволоду Ольговичу, и он прислал за ним посольство, а новгородцам обещал прислать своего сына. Новгородцы не противились таковому распоряжению и отправили епископа Нифонта, с другими своими посланниками, в Киев за новым князем, а Святослава просили, чтобы он пожил у них, пока придет его племянник. Святослав же, опасаясь, чтобы его не посадили под стражу, бежал тайно с Якуном Мирославичем и другими своими приверженцами; впрочем, Якуна и его единомышленников нагнали на Плисе и воротили в Новгород. И суздальская партия, воспользовавшись Святославовым бегством, произвела ужасный мятеж, едва не убила Якуна и его брата Прокопия, сбросила Якуна с моста, и когда он выплыл, то заковала в цепи и скованного сослала в чудь вместе с его единомышленниками; откуда потом Юрий Суздальский перевел их к себе и держал в милости, как это он всегда делал с новгородскими изгнанниками, имея в виду впоследствии употребить их в свою пользу. Всеволод Ольгович, получив вести о Новгородских волнениях, разгневался на Новгород, задержал новгородское посольство и купцов в Киеве; и новгородцы девять месяцев сидели без князя. В это время суздальщинская партия вызвала бежавших в Суздаль от Святослава своих сторонников – Судилу, Нежату и Стражка, и дала посадничество Судиле, а в князья приняла Юрьева сына Ростислава, того же самого, который княжил перед Святославом Ольговичем.

Между тем епископ Нифонт, послы и купцы новгородские продолжали оставаться в Киеве, задержанные Всеволодом Олеговичем; это продолжалось уже с лишком девять месяцев, и торговля Новгорода с Киевом и всем Приднепровьем остановилась. Народ, недовольный таким стесненным положением и особенно прекращением днепровской торговли и не любивший Юрьевича Суздальского, продолжал сноситься с князем киевским и, руководимый псковскою партиею, просил прислать Святополка, брата покойного Всеволода Мстиславича, того самого, который по смерти его защищал Псков. Всеволод Киевский, не желая, чтобы Новгород оставался за суздальским князем, наконец, после четырехмесячных переговоров, согласился на требование новгородцев отпустить к ним Святополка, доводившегося ему шурином, и с ним возвратил епископа Нифонта и всех новгородских мужей, задержанных в Киеве, и открыл свободный путь для днепровской торговли. Лишь только новгородцы услыхали, что идет к ним Святополк с их людьми, возвращенными Всеволодом, немедленно схватили Ростислава Юрьевича, княжившего в этот раз только четыре месяца, и засадили на епископском дворе. С прибытием Святополка Мстиславича партии присмирели, и в Новгороде, в продолжение шести лет его правления, было все тихо; новгородцы, довольные Всеволодом Ольговичем за присылку князя по их хотению, даже посылали в 1145 году свое войско с воеводою Неревином в Киев на помощь Всеволоду. Но хитрый сосед Новгорода, князь Юрий Суздальский, тайно составлял себе партию, принимал и ласкал всех новгородских выходцев, недовольных настоящим положением дел, и не заключал мира с Новгородом. В 1147 году новгородское вече с князем Святополком начало было войну против Юрия и новгородцы дошли уже до Торжка, но за распутьем воротились, и на другой год, думая прекратить войну переговорами, отправили к Юрию послом епископа Нифонта. Юрий принял епископа с любовью и, заискивая расположение новгородцев, отпустил с честью прежде забранных новгородцев и задержанных в Суздальской земле новгородских гостей; но мира не дал.

Между тем Всеволод Ольгович, великий князь Киевский, умер еще в 1146 году, и киевским князем сделался Изяслав Мстиславич, непримиримый враг Юрия Суздальского. Новгородцы, недовольные последними мирными переговорами с князем Юрием, в 1148 году обратились к Изяславу, чтобы он вывел от них Святополка и прислал другого князя. Изяслав, исполняя желание новгородцев, прислал в Новгород своего сына Ярослава, а брата Святополка перевел во Владимир Волынский и в том же году зимою сам приехал в Новгород. Новгородцы так были довольны прибытием Изяслава, что иные вышли к нему навстречу за три дни пути, другие за день, а при вступлении в город его встретили сын Ярослав и все бояре новгородские и прямо повели в храм Св. Софии слушать литургию; а между тем Изяслав с сыном послали подвойних и биричей по улицам звать всех от мала до велика на обед к князю Киевскому. Угостивши вольных новгородцев обедом на первый день, киевский князь на другой день созвал вече и, сказав новгородцам, что он по их приглашению пришел мстить за новгородские обиды Юрию, предложил на рассуждение созванному народу, – воевать ли с князем суздальским или мириться? В ответ на такую речь князя поднялись крики: «ты наш князь, ты наш Володимер, ты наш Мстислав! ради с тобою мстить свои обиды, пойдем все от мала до велика, даже церковные дьяки, которые еще не посвящены в стихарь». После такового ответа быстро собралось большое войско, даже пришли псковичи и корела; и Изяслав пошел в землю суздальского князя, взял несколько городов, и опустошил ее до Углеча поля и Ярославля; но за весенней распутицей должен был прекратить поход и возвратился в Новгород с такою богатою добычею, какой новгородцы давно не получали, и потом отправился в Киев, оставивши в Новгороде своего сына Ярослава.

Но Изяславов поход не смирил Юрия Долгорукого, и на другой год суздальское войско, предводительствуемое состоящим у Юрия на службе безземельным князем Берладником, напало на новгородских даньщиков и загородило им путь к собиранию даней с новгородских областей, лежащих в соседстве с Суздальскою землею, и дани сии стал собирать сам Юрий. Тщетно Изяслав требовал возвращения сих даней к Новгороду. Юрий твердо стоял на своем, задерживал новгородских даньщиков и не давал Новгороду мира, препятствовал торговле новгородцев с востоком, хотя и не нападал на самый Новгород. Так прошло пять лет, наконец новгородцы, не видя успехов от Изяславова покровительства, в 1154 году выгнали Ярослава и пригласили Ростислава Мстиславича, князя Смоленского, любимого Юрьева племянника, в надежде, что он скорее примирит их с князем суздальским. Между тем в том же году скончался Изяслав Киевский; и Ростислав, нисколько не примиривши новгородских партий и даже более раздраживши их, поспешил уйти в Киев, в Новгороде же оставил своего сына Давида, которого новгородцы, вслед за отъездом отца, выпроводили из Новгорода. И суздальская партия, пользуясь такою разладицею, в которой конечно принимала большое участие, отправила епископа Нифонта с лучшими мужами в Суздаль просить в новгородские князья Юрьева сына Мстислава. Юрий, того только и ждавший, немедленно отпустил сына; и Мстислава ввели в Новгород 30 января того же года, т. е. через два месяца по изгнании Давида.

Но недолго торжествовала суздальщинская пария в Новгороде, через год у их предводителя Судялы было отнято посадничество, и псковская партия, восторжествовав на вече, сделала посадником своего предводителя Якуна Мирославича; к тому же умер и епископ Нифонт, с 1149 года бывший постоянным и усердным сторонником князя суздальского. Вслед за утверждением посадника из противной суздальщинцам партии должно было ждать восстания и против князя; и действительно, на другой (1157) год псковская партия, уговорившись тайно с Ростиславом Смоленским, потребовала смены князя. Суздальщинцы, т. е. жители торговой стороны в Новгороде, вступились за своего избранника Мстислава и приготовились к битве; тогда псковитянцы, желая выиграть время, пока подойдет Ростислав, разломали мост через Волхов, и та и другая сторона расставили сторожей, одни у городных ворот, а другие на противоположном берегу; но до битвы не дошло. Ростислав поспешил прислать своих сыновей Давида и Святослава, о чем как скоро узнал Мстислав, ночью же бежал из Новгорода, а чрез три дня приехал Ростислав; и восстание улеглось; Ростислав сумел на время примирить все партии. А между тем Юрий Долгорукий в то же время скончался в Киеве, и пока некому было оспаривать Новгород у Ростислава и его сыновей.

Таким образом смертью Юрия покончилась борьба Новгорода с его притязаниями, продолжавшаяся 19 лет; борьба эта была для Новгорода гибельнее борьбы с Всеволодом Мстиславичем. Хотя Юрий не мог утвердиться в Новгороде, и в продолжение девятнадцати лет только четыре года, да и то в три приема, сыновья его были новгородскими князьями; тем не менее все девятнадцать лет Новгород прожил под постоянным тяжелым влиянием суздальского князя, несмотря на постоянную и сильную борьбу. Сам Юрий ни разу не был в Новгороде и с своими войсками не проходил далее Торжка, почти пограничного новгородского пригорода с суздальскими владениями; он только девятнадцать лет не давал мира Новгороду, мешал сбору новгородских даней в соседнем Заволочье и постоянно держал в своих руках свободу новгородской торговли с востоком, то пропускал новгородских купцов чрез свои владения, то задерживал их. А посему вся торговая сторона в Новгороде и все богачи Софийской стороны, имевшие поземельные владения в верховьях Северной Двины и Онеги, или которые вели торговлю с Камскою Болгариею, волей-неволей постоянно держались стороны Юрия и то и дело возбуждали мятежи в Новгороде. Юрий все это время усердно ласкал и поджигал своих сторонников и произвел то, что Новгород окончательно разделился на две партии, – народную, или псковитянскую и княжую, или суздальщинскую. Суздальщинцы и слышать не хотели о других князьях, кроме суздальских, и при всех своих неудачах постоянно имели прибежище, покровительство и поддержку у Юрия; так что их партия не могла ни уничтожиться, ни примириться, или сойтись с народною партиею.

Рассказ пятый. Борьба Новгорода с детьми. Юрия Суздальского, с князьями Андреем Боголюбским и братом его Всеволодом

Смерть Юрия Долгорукого не освободила Новгород от раздоров и происков суздальщинской партии; а следовательно, и от тяжелого влияния суздальских князей преемников Юрия. Ростислав Мстиславич Смоленский только на время усмирил Новгородские партии; он вскоре по смерти Юрия сам должен был отправиться в Смоленск, чтобы добывать оттуда киевский престол, а у новгородцев оставил своих сыновей, Святослава в Новгороде и Давыда в Торжке. Но прошло не более двух лет, как суздальщинская партия опять начала свои происки, вступила в тайные сношения с сыном покойного Юрия, Андреем Боголюбским, княжившим в Суздальской земле, и целовала ему крест, приглашая занять Новгород. Андрей по зову этой партии в 1160 году прислал сказать новгородцам; «ведомо буди, хочу искати Новгорода добром и лихом; а крест есте были целовали ко мне на этом, что имети меня себе князем, а мне вам добра хотети». С этого Андреева послания начались волнения в Новгороде и стали созываться частые веча. Наконец, в следующем 1161 году суздальщинцы перекричали на вече и послали сказать князю Святославу Ростиславичу: «не можем двух князей держати, пошли вывести брата своего Давыда из Новаго-Торгу». Святослав уступил этому требованию мятежной партии и отослал Давида в Смоленск, и тем, конечно, испортил свое дело. Мятежники зашумели сильнее прежнего и составили новое вече на самого Святослава. Святослав, ничего не знавши об этом, спокойно сидел у себя на Городище, где обыкновенно жили новгородские князья, как вдруг прибежал к нему вестник с такими речьми: «княже! велико зло деется в городе, тебя хотят схватить». Князь на это отвечал: «какое же зло я сделал им, что хотят схватить меня, а целовали крест к отцу моему, чтобы иметь меня князем до моего живота, а еще вчера все целовали ко мне икону святой Богородицы». Пока шел этот разговор, толпа народа ворвалась в горницу, схватила князя и заперла в истопку, княгиню отправили в монастырь, а дружину заковали в цепи, имущество же княжее и дружинничье разграбили, и потом князя сослали в Ладогу под стражу, откуда, впрочем, он успел убежать в Смоленск. Управившись с Святославом, торжествующая суздальщинская партия ввела в Новгород присланного Андреем Боголюбским его племянника Мстислава Ростиславича, Юриева внука, а посадничество дала одному из своих предводителей Нежате.

Но торжество суздальщинцев было непродолжительно, над ними разразилась гроза с той стороны, с которой вовсе не ожидали. Андрей Боголюбский, для которого было все равно, кто бы ни княжил в Новгороде, лишь бы был его посаженником, а не избранный народом, на другой же год, по договору с Ростиславом, отдал Новгород только что изгнанному сыну его Святославу. Таким образом Святослав опять явился в Новгород; но уже не по воле какой-либо партии или всего Новгорода, а на всей своей воле, как прямо сказано в Новгородской летописи. Горько и непривычно было новгородцам видеть у себя князя не на их воле и не по народному избранию, чего у них прежде не бывало. Да и Святослав, в прежнее время уступчивый, теперь стал действовать иначе; он, вероятно по согласию с Андреем Боголюбским, начал править Новгородом именно по своей воле, а не по воле вольных новгородцев. Взаимные неудовольствия дошли до того, что сам отец Святославов, Ростислав князь Киевский, уже больной, принужден был приехать на Великие Луки, чтобы рассудить сына с новгородцами и пригласил туда представителей Новгорода огнищан, гридь и вящих купцов, чтобы составить условия, на которых бы Святослав княжил в Новгороде; но и это не помогло. Ростислав на возвратном пути в Киев умер на дороге; а Святослав, надеясь на покровительство Андрея Боголюбского, и может быть по его указанию, не думал исполнять условий договора, заключенного отцом. Наконец в 1167 году новгородцы, выведенные из терпения, начали втайне собирать веча по домам, чтобы как-нибудь порешить с князем. Святослав, уведомленный приятелями и не дожидаясь явного всеобщего восстания, ушел на Луки и прислал сказать новгородцам: «не хочу у вас княжить». Он вероятно рассчитывал запугать этим новгородцев и при помощи своей партии опять воротиться в Новгород, но расчет его не оправдался. Новгородцы не испугались и торжественно поклялись святой Богородицею не хотеть Святослава и отправились к Лукам выгнать его и оттуда. Святослав, узнавши об этом, немедленно бежал в Торопец и потом на Волгу к Андрею Боголюбскому. Новгородцы, с своей стороны, порешили отправить посольство в Русь к Мстиславу Изяславичу, князю Киевскому, просить его, чтобы он прислал к ним княжить своего сына Романа. Дабы не пропустить новгородского посольства в Киев, Святослав и его союзники Андрей Боголюбский и братья Роман Смоленский и Мстислав Полотский заняли все дороги в Киеву, сожгли Торжок и Луки и двинулись к Русе, требуя, чтобы новгородцы приняли Святослава, и говоря: «нету вам князя иного, разве Святослава». Но несмотря на все сие, новгородцы решились настоять на своем – убили Святославовых переветников, посадника Захарию и бояр Неревина и Незду, отыскали незанятый путь в Киев, куда и отправили ловкого Даньслава Лазутинича с небольшою дружиною; потом, под предводительством Якуна, выступили к Русе против Святослава и его союзников и заставили их отступить и очистить Новгородскую землю; дали посадничество мужественному Якуну и жили под его управлением более семи месяцев, пока не приехал Роман из Киева.

Наконец 14 апреля 1168 года прибыл в Новгород Роман Мстиславич, князь молодой и храбрый. Новгородцы с радостью приняли князя, прибывшего по их хотению, и немедленно, соединясь псковичами, пустились мстить свои обиды, опустошили землю Полотскую и не дошли только тридцати верст до самого Полотска, потом к концу зимы того же года, вместе с князем Романом вступили в смоленские владения, сожгли Торопец и возвратились домой со множеством пленников. Между тем Святослав умер на Волоке во время набега на новгородские владения. Но смертью Святослава дело не кончилось; Андрей Боголюбский был не такой князь, чтобы так легко отступиться от Новгорода. Потеряв Святослава, он повел дело иначе и, подобно своему отцу Юрию, стал задерживать новгородских купцов и препятствовать сбору новгородских даней в Заволочье; но к великой его досаде, новгородским даньщиком на эту пору был ловкий и храбрый Даньслав Лазутинич, который с четырьмястами своей храброй дружины не только разбил семь тысяч суздальцев, высланных против него Андреем, и собрал дань в Заволочье, но ворвался в Андреевы владения и взял другую дань на смердах суздальских. Это так раздражило гордого Андрея, что он не вытерпел и поднял чуть не всю землю Русскую на Новгород; по его приказу знаменитый сын его, прославившийся недавним завоеванием Киева, Мстислав с полками суздальцев, смольнян, торопчан, муромцев, рязанцев и полочан и с тамошними князьями, осадил Новгород. Но такой страшной рати новгородцы не испугались и с своим молодым князем Романом и посадником Якуном решились во что бы то ни стало отстоять свою свободу и независимость и устроили около города острог. Мстислав три дня кряду приступал к городу и не имел успеха, наконец решился на четвертый приступ. Этот последний приступ был самый жестокий, с новгородцами вышел на стены города и их выборный архиепископ Илия (называвшийся также Иоанном) с церковным клиром, и вынесли иконы Спасителя и Божией Матери с пением и слезными молениями о заступлении града; битва продолжалась целый день, стрелы частым дождем сыпались на защитников города; но граждане, видя перед собою св. иконы, любимого архиепископа, князя и посадника, стояли как живая стена и кончили дело совершенным поражением и бегством несметных полков Мстиславовых и, видя явную помощь Божиих, пустились преследовать бегущих, захватили весь их богатый лагерь и столько набрали пленников, что продавали суздальца по две ногаты (на нынешние деньги по два рубля серебром). Летопись говорит, что во время приступа икона Св. Богородицы, когда стрелы сыпались дождем, обратилась лицом к городу, и с того мгновения на противников нашел мрак, и они как слепые смешались. Как бы то ни было, новгородцы свою победу приписали пособию Божией Матери, уставили ей особый праздник 27 ноября, известный под именем праздника Знамения Пресвятые Богородицы, и сложили особую молебную службу, в которой так пели о своей победе над врагами: «мнящеся непокорный от основания разорити град твой, Пречистая, неразумевше помощь твою, Владычице; но силою твоею низложени быша, на бежание устремляхуся, и якоже узами железными слепотою связани бывше, и мраком, якоже древле Египет, объяти неразумевше, дондеже конечне побеждени быша». Этот праздник и молебная служба, сложенная новгородцами, и в настоящее время совершается нашею церковью.

Битвы под Русою и Новгородом хотя и возвратили новгородцам временное согласие, утраченное среди раздоров партий, продолжавшихся с лишком сорок лет; новгородцы, увидав перед глазами конечную беду, хотя и стали как один человек, и сумели отстоять св. Софию и своего общего Господина Великий Новгород: но борьба с внешними врагами тем не кончилась. Непреклонный Андрей Боголюбский, видя полную неудачу в открытом нападении, обратился в старому отцовскому порядку, не дал мира Новгороду и продолжал задерживать торговлю и сбор Двинских и Заводочских даней; отчего в Новгороде сделалась ужасная дороговизна на все припасы и особенно на хлеб, который преимущественно получался из Суздальской земли, и который теперь задерживался Андреем. К тому же храбрый защитник Новгорода, князь Роман Мстиславич, получив весть о смерти отца, по совету с дружиною, ушел на родину, во Владимир Волынский. С отъездом Романа среди голодного народа опять поднялась суздальщинская партия и в крайности принудила голодных просить у Андрея мира и князя. Андрей, довольный такою покорностью недавних победителей его несметной рати, немедленно дал мир Новгороду и отправил туда князем Святославова брата Рюрика Ростиславича, из смоленских князей. Рюрик, по договору Новгорода с Андреем, должен был управлять на всей воле новгородской, но он пошел по брате и хотел владеть Новгородом на своей воле, отнял самовольно посадничество у Жирослава и выгнал его из города; и таковым образом действия возбудил против себя общее негодование и, не умея как справиться, через год ушел из Новгорода. Новгородцы, по настоянию суздальщинской партии, опять обратились за князем к Андрею Боголюбскому; и он дал им своего сына Юрия, еще несовершеннолетнего, прислал с ним своих мужей, и возвратил посадника Жирослава, выгнанного Рюриком. На этот раз Андрей прислал своего сына не больше как наместником, полную же власть управления предоставил себе: так что новгородский архиепископ Илия, печалуясь о своих детях новгородцах, в тот же год (1172) должен был ехать к нему во Владимир и просить, чтобы он был справедливее к Новгороду и не нарушал его старинных прав. Но, кажется, ходатайство архиепископа не много помогло; Андрей на другой же год, в нарушение исконных новгородских прав отправил новгородские полки с своим сыном Юрием под Киев; где новгородцы вместе с другими союзниками Андреевыми потерпели поражение. Как бы пошли дела новгородцев с Андреем далее, неизвестно, ибо Андрей в следующем же 1174 году был убит своими слугами в Боголюбове, и тем кончилась борьба Новгорода с Андреем, продолжавшаяся 14 лет.