Текст книги "История философии в контексте времени"

Тема № 4
Русская философия

Формирование философской мысли на Руси происходило в специфической культурной ситуации: с одной стороны, сохранялись элементы славянского языческого мировоззрения, с другой – воспринимались теоретические положения развитой к тому времени восточнохристианской философской и богословской мысли.

Тенденции: традиционализм и авторитаризм (ориентированность на неизменность установленного Богом миропорядка, основа которого зафиксирована в Библии, которую следует правильно истолковывать и познавать истину) и дидактизм (философия помогает обучению и воспитанию человека, идущего к Спасению, к Богу).

Установки: теоцентризма (Бог – творец мира, цель жизни человека и познания, весь мировой универсум ничтожен по сравнению с Богом), христианского антропоцентризма и морализма.

Принципы:

– онтологический – креационизм (мир создан из «ничего», сотворен актом Божественной воли);

– гносеологический – откровение (как наиболее полно открывающего истинное знание), религиозного антиинтеллектуализма (человек не может познать Бога, а может только спастись верой, рассчитывать только на откровение);

– этический – сотериологизма (выражает ориентацию на спасение души).

Проблематика: историческая и нравственно-этическая (христианского поведения, выбора между добром и злом, правильного государственного правления в духе христианской веры).

С XI в. основным идейным центром православия на Руси становится Киево-Печерский монастырь.

Одной из ярких личностей был игумен Феодосий Печерский (ок. 1036–1074), строгий подвижник и неутомимый наставник братии, поборник мистико-аскетической традиции греческого богословия, суровый критик неправославных вероучений. Полагал, что в защите православия, в следовании его заветам состоит долг княжеской власти. Он одним из первых на Руси сформулировал концепцию «богоугодного властелина». В приписываемой преподобному Нестору Летописцу (1056 – ок. 1114) редакции «Повести временных лет», эта уходящая своими корнями в византийскую традицию концепция, получает историческое обоснование, раскрывается в оценках фактов русской и мировой истории. В «ПВЛ» сформулирована идея единства Руси на основе религиозной правды.

Одним из наиболее ранних памятников отечественной ораторской прозы XI в. и богословской мысли является «Слово о законе и благодати». Оно было написано между 1037–1050 гг. священником княжеской церкви в селе Берестове Иларионом (в 1051 г. был возведен в сан митрополита). Созданное им произведение, было, очевидно, произнесено либо в Десятинной церкви, либо в Софийском соборе Киева и произвело большое впечатление на Ярослава Мудрого.

Иларион обосновывал универсальное, вселенское значение Божественной благодати как духовного дара, обретение которого возможно для человека независимо от его национальной принадлежности. Благодать предполагает духовную свободу личности, принимающей этот дар и стремящейся к истине. Благодать «живит» ум, а ум познает истину. В духе христианской историософии, Иларион считал, что центральным событием мировой истории является смена эпохи закона, установленного Богом (Ветхий Завет), эрой благодати (Новый Завет). Но и духовная свобода, связанная с христианством, и истина, обретенная через благодать, требуют немалых усилий для их утверждения и защиты. Для этого, по Илариону, необходимы не только нравственно-интеллектуальные усилия, предполагающие «благие помыслы и остроумие», но и государственно-политическая воля: надо, чтобы «благочестие» «сопряжено было с властью». В его сочинении ясно выражен идеал Святой Руси, имевший огромное значение для русского религиозного сознания. Русский народ – «новый народ», принявший христианство и не испорченный гордыней.

В XII в. к теме власти и её религиозного смысла обращается князь Владимир Всеволодович Мономах (1052–1125) в своем знаменитом «Поучении» (ок. 1117).

Центральную роль в наставлении играет идея правды. Правда – это то, что составляет основу законности власти и в этом смысле есть закон, правосудие. Но нравственный смысл этого понятия гораздо шире – правда требует от властителя не допускать смертной казни и стать на защиту слабых. Владимир Мономах пишет: «не вдавайте сильным погубити человека». Власть не выводит наделенного ею из моральной сферы, а, напротив, лишь усиливает его нравственную ответственность и необходимость жить по правде. Автор «Поучения», опираясь на авторитет отцов церкви и, в частности, Василия Великого, писал о соблазне гордыни, уводящем человека от правды: «Более всего не имейте гордости в сердце и уме».

Великий князь Киевский высоко оценивал знания и умственный труд: «Не забывайте того хорошего, что вы умеете, а чего не умеете, тому учитесь, – как отец мой, дома сидя, научился пяти языкам, отсюда ведь честь от других стран». То, что Мономах явно не был сторонником обожествления земной власти, связано с его пониманием человека как уникальной, неповторимой личности: «Если весь мир собрать вместе, никто не окажется в один образ, но каждый со своим образом, по мудрости Божьей». Оценивая концепцию власти Владимира Мономаха, его нравственные и религиозно-антропологические идеи, можно сделать вывод, что уже на раннем этапе русской мысли мы встречаемся с вполне последовательным неприятием того типа идеологии, которая санкционирует высшее право одних манипулировать судьбами других людей и целых народов.

Одним из самых интересных памятников древнерусской мысли XII – начала XIII в. является «Моление» или «Слово» Даниила Заточника, сохранившееся в нескольких списках XVI–XVII вв., где оно носит также название «Послание».

С самых первых строк «Моление» читается как «вдохновенный гимн в честь разума и мудрости», «конкретизируясь в десятках афоризмов, пословиц, метких и острых слов»[1]1
  Скрипаль М.О. «Слово Даниила Заточника» // ТОДРЛ. Т XI. – С. 79.


[Закрыть]. В произведении высоко оценивается ум человека, ведущий его к мудрости, неотделимой для автора от нравственности. Пафос апологии мудрости имеет не только моральный, но и эстетический характер: мудрое начало создает нравственную гармонию в душе человека, делает прекрасным его духовный облик. Мудрость, о которой идет речь в «Молении», предполагает религиозно-нравственное основание, и все же на личностном и общественном уровнях – это именно человеческая мудрость: мудрость мыслителя, мудрость обычного человека, мудрость правителя. Христианский идеал смиренномудрия не ставился автором под сомнение, но он отступил на второй план.

В «Молении» русская мысль едва ли не впервые оказывается захваченной чувством величия человеческого разума, безграничностью его возможностей. Человек предстал как центральная фигура мироздания не только в своем отношении к Богу (венец творения, сотворенный по образу Божию), но и сам по себе, как субъект познающий и творческий.

В средневековой культуре Московской Руси философские идеи были столь же тесно связаны с традицией право славного бого словия. Серьёзное влияние на русскую религиозную мысль XV–XVIII вв. оказал исихазм.

Исихазм (от греч. – покой, отрешенность), возникший на Афоне в XIII–XIV вв. (крупнейшие представители – Григорий Синаит, Григорий Палама), имел своим истоком нравственно-аскетическое учение христианских подвижников IV–VII вв. (Макария Египетского, Евагрия, Иоанна Лествичника и других) о стяжании благодати через «очищение сердца», постоянное волевое усилие в отвержении греховных помыслов и непрерывную молитвенную практику. В афонском исихазме (прежде всего у Паламы) этот опыт мистическо-нравственной аскезы соединяется с опытом обоснования православной онтологии – учением о различии Божественной сущности и Божественных «энергий» (самовыявлений), творчески действующих в тварном мире. Очень рано на Руси стала известна раннехристианская аскетическая литература, ставшая основой исихазма XIV в. Труды же Григория Синаита и Григория Паламы пользовались большим авторитетом в Московской Руси. В XV–XVI вв. традиция исихазма проявилась в воззрениях заволжских старцев-нестяжателей в их полемике с иосифлянами.

Спор нестяжателей и иосифлян о роли церкви

С иосифлянством, как идеологией русской православной государственности, связана и возникшая в XV–XVI вв. на Руси историософская концепция «Москва – третий Рим».

После падения Византии (1453) в русском церковном сознании крепнет представление о том, что историческая роль «православного царства» отныне принадлежит русскому государству. Сама идея «христианского царства» – традиционная для христианской историософии, как восточной (Византия), так и западной. В Византии возникла идея «странствующего царства», согласно которой центральное место в христианском мире занимает православный Константинополь, сменивший в этой роли Рим. Исторически вполне закономерно, что в период кризиса Византийской империи, а затем и её падения, на Руси возникает взгляд на Московское царство, как наследующее историческую миссию Византии.

Наиболее последовательно идея «Москва – третий Рим» была сформулирована старцем Трёхсвятительского Псковского Елеазарова монастыря Филофеем в его посланиях Василию III. Русское царство, по Филофею, есть единственное православное царство в мире и соответственно хранитель православных святынь. Оно уже до конца веков, до второго пришествия Христа должно быть оплотом подлинно вселенского христианства. Необходимо учитывать, что в тот исторический период были сильны эсхатологические настроения и близость «конца времен» переживалась очень остро, так что Руси предстояло стать оплотом христианства уже буквально на последнем историческом рубеже. Обращаясь к великому князю, Филофей писал, что «вся христианская царства снидошася в твое едино, яко два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти». Эта знаменитая формула – ещё одно историческое выражение древнерусского идеала Святой Руси, теперь уже непосредственно связанного с верой в реальность подлинно православной государственности.

Историо софская проблематика и вопро сы философии политики затрагивал царь и великий князь всея Руси Иван Васильевич (Грозный) (1530–1584), полагавший, что природа власти русских царей носит сакральный характер, она не только исходит от Бога, но и по своей сущности близка Божественной власти. Он расширял традиционное православное представление о спасении, считая, что Русское государство должно заботиться о теле и душе человека. Это вело к политике огосударствления церкви.

Философская тема играла значительную роль в творчестве известного оппонента Ивана Грозного князя Андрея Курбского (ок. 1528–1583). В его комментариях к сочинениям сирийского богослова Иоанна Дамаскина (ок. 673–777) обнаруживаются и знания учений древних философов, и самостоятельные философские размышления. Опираясь на идеи Аристотеля, Курбский развивал учение о естественной природе человека: «Человек самовластен по естеству и волю имеет по естеству природную». В философии он видел, прежде всего, знание о сущности вещей и «этику», учение о человеке.

XVII в. стал в истории Руси эпохой «смутного времени», церковного раскола.

Церковная реформа патриарха Никона (в миру Никита Ми-нов, 1605–1681) – это комплекс богослужебно-канонических мер 1650-1660-х гг., направленных на изменение обрядовой традиции Русской Церкви для её унификации с Греческой Церковью. Она вызвала раскол Русской Церкви и породила многочисленные старообрядческие (древлеправославные) течения.

Став патриархом, Никон приступил к исправлению Символа веры, церковных обрядов и богослужебных книг для приведения их в согласие с униатско-греческими образцами того времени. В начале Великого Поста 1653 г. всем церковным приходам и монастырям была направлена «Память» патриарха Никона, которая предписывала внести существенные изменения в богослужебный чин и основные церковные обряды: двуперстие заменить трехперстием, земные поклоны – поясными, многоголосие – единоголосием, пасхальный крестный ход посолонь – крестным ходом навстречу солнцу, двукратную аллилуйю – троекратной и т. д.

Широкомасштабная «книжная справа», выразившаяся в редактировании текстов Священного Писания и богослужебных книг, которая привела к изменениям даже в формулировках Символа Веры – убран союз-противопоставление «а» в словах о вере в Сына Божия «рождена, а не сотворена», о Царствии Божием стали говорить в будущем («не будет конца»), а не в настоящем времени («несть конца»), из определения свойств Духа Святаго исключено слово «Истиннаго». В исторические богослужебные тексты было внесено также множество других новаций, например, в имя «1сус» (под титлом «Ic») была добавлена ещё одна буква и оно стало писаться «1исус» (под титлом «1ис»).

Так началась реформа и протест против неё, организованный бывшими сторонниками Патриарха протопопами Аввакумом Петровым и Иваном Нероновым, вызвавшие церковный раскол, длившийся три столетия.

Протопоп Аввакум Петров (1620–1682) – идеолог раскола в Православной церкви – в 1647 г. входил в близкий ко двору царя Алексея Михайловича (1629–1676) кружок «ревнителей благочестия». За открытое

сопротивление никоновским церковным нововведениям в 1653 г. был сослан с семьей в Тобольск. Через десять лет по вызову царя явился в Москву, но с официальной церковью не примирился, приобретя многочисленных приверженцев гневными выступлениями против реформы. В 1664 г. вновь был сослан в Мезень, а в 1666 г. на созванном для суда над Никоном церковном соборе был лишен сана и предан анафеме. Эти события вызвали большое неудовольствие в народе и во многих боярских домах. В 1667 г. Аввакум был наказан кнутом и сослан в Пустозерский острог в устье Печоры для заточения в земляной тюрьме, откуда ещё в течение пятнадцати лет продолжал проповедь, обмениваясь письмами со своими последователями. Отстаивая «старую веру», Аввакум обличал пороки официальной церкви и царя Алексея Михайловича, за что был сожжён в срубе по приказу царя Феодора Алексеевича.

Старообрядцы считают Аввакума мучеником. Ему приписывают авторство около 80 сочинений, из которых 64 написаны в заточении. Самым выдающимся памятником автобиографической, церковно-религиозной и социально-исторической литературы считается «Житие», написанное протопопом Аввакумом в 1672–1673 гг.

Бог, судя по произведениям Аввакума, незримо сопутствовал ему на всех этапах его жизненного пути, помогая наказывать презлых и лукавых. Такой подход к общению с Богом очень похож на ветхозаветный: Бог проявляет пристальный интерес к повседневной жизни страдальцев за истинную веру.

В истории формирования русской философской культуры это был важный период. Высокий богословско-философский уровень проявился в спорах грекофилов, отстаивавших традицию византийской православной культуры (Епифаний Славинецкий, инок Чудова монастыря, Евфимий, Карион Истомин и другие), и латинофилов, в большей степени ориентированных на духовный опыт Запада (Симеон Полоцкий, Сильвестр Медведев и другие).

В XVII в. формируется духовно-академическая традиция изучения философии.

В начале столетия была создана Киево-Могилянская академия (её основатель Петр Могила ввёл курс наук, взяв за образец систему преподавания Краковского университета), а в конце 1687 г. в Москве в специально возведенном здании начались занятия в Славяно-греко-латинской академии. Первые руководители академии – братья Иоанникий (16631717) и Софроний (1652–1730) Лихуды, греческие монахи, получившие образование в Падуанском университете – были авторами первых русских философских учебников по логике, риторике, психологии, физике, математике и других, которые содержали обширный материал из области древней и новой европейской философии. Процесс освоения мирового философского опыта приобретал всё более систематический характер.

Цели: моральная ориентация христиан и разъяснение истин христианского учения. Философия разделялась на «внутреннюю» – христианскую, направленную на спасение человеческой души; «внешнюю» – языческую, направленную на познание вещей материальных, полезную для развития ума.

Дух оптимистичный (мир разумен, так как есть творение Бога, человеку доступна истина философская).

Самосознание: задавалось авторитетными византийскими мыслителями – гимнограф Иоанн Дамаскин: «Философия есть познание сущего как такового <…> познание Божественных и человеческих вещей <…> помышление о смерти произвольной и естественной <…> уподобление Богу в возможной для человека степени <…> искусство искусств и наука наук <…> любовь к мудрости».

Первое на славянском языке определение философии сформулировал Кирилл Философ (827–869): «Знание вещей Божественных и человеческих, насколько человек может приблизиться к Богу, что учит человека делами своими быть по образу и подобию сотворившего его».

Развивалась философская мысль в монастырях, в монастырских школах.

Жанры: поучительные проповеди, жития, поучения, азбуковники – рукописные справочники энциклопедического характера («Шестоднев» – философско-онтологическое изложение библейского сюжета о сотворении мира).

Приближаясь к западной цивилизации, петровская Россия должна была воспринять и весь идеологический мир Европы: стремительно и часто хаотически меняющийся, чреватый духовными и социальными потрясениями, во многих отношениях уже до статочно чуждый духовному миру европейского средневековья и, тем более, – Московской Руси. Для России XVIII столетие стало веком секуляризации даже в большей степени, чем для Запада, где соответствующие тенденции начинались гораздо раньше – в эпоху Возрождения.

Под непосредственным влиянием западной идеологии в XVIII в. происходило формирование светской российской философии.

В первой половине XVIII в. только закладывались условия для развития философии. В духовных академиях выделилось две группы философов: ориентировавшиеся на развитие христианской философии (Г.С. Сковорода) и стремившиеся придать философии светский характер (Ф. Прокопович). Философия в это время была явлением редким и не имела «типического» измерения.

Григорий Саввич Сковорода (1722–1794) – первый оригинальный представитель христианской философии. В его творчестве трудно обнаружить какие-либо серьёзные связи с происходившими в России грандиозными социальными преобразованиями. В его трудах продолжалась традиция отечественной мысли XVII в., задолго до реформы Петра I испытавшей влияние различных направлений западноевропейской философии.

Ему было присуще мистическое переживание двойственности мирового бытия. К познанию «следов Божиих» в мире можно прийти, только храня верность древнему философскому завету: познай самого себя. «Не измерив себя прежде всего, – писал мыслитель, – какую пользу извлечешь из знания меры в прочих существах?»

В обосновании исключительного значения философского размышления Сковорода не останавливался и перед отождествлением процесса самопознания с богопознанием: «Познать себя и уразуметь Бога – один труд». В учении о «таящемся в человеке Духе Божием» он писал о том, что каждый человек в своем земном существовании есть лишь «сон и тень истинного человека». Присутствуют у него и мистико-пантеистические мотивы: «Бог всю тварь проницает и содержит… Бог есть основание и вечный план нашей плоти… Тайная пружина всему…» и т. п. Антропоцентризм метафизики Сковороды самым непосредственным образом связан с пантеизмом.

Феофан Прокопович (1681–1736) – один из сподвижников Петра I и ведущий церковный иерарх того времени. В общественной деятельности всегда выступал как сторонник и идеолог петровских реформ, в том числе и церковных. Им разработан «Духовный регламент» (1720) – своего рода идеологический манифест, обосновывающий политику абсолютистского государства в отношении церкви. В «Регламенте» и в политическом трактате «Правда воли монаршей» (1722) он отстаивал идею неограниченно сти царской власти, её священный, абсолютный характер. По стоянно критикуя католицизм за его претензии на политическую власть (папоцезаризм), он, по существу, впадал в противоположную крайность, наделяя монархическую государственность священными атрибутами (цезаропапизм). Деятели церкви, причём отнюдь не враги петровских реформ, выступали против именно этой идеологии (Стефан Яворский и другие).

В антропологических воззрениях Феофана Прокоповича религиозно-творческая роль личности сведена практически к нулю – дела человеческие не имеют «совершительной силы», воля и душа фатально поражены грехом, спасение достигается только верою: «Лучшими силами своей души я ненавижу митры, саккосы, жезлы, свещницы, кадильницы и тому подобные забавы».

Входившие в окружение Петра последователи («ученая дружина») под влиянием знакомства с европейской философией высказывали свои идеи, которые не имели оригинального характера, но закладывали основы будущего светского философствования.

Князь Антиох Дмитриевич Кантемир (1708–1744) – дипломат и поэт-сатирик, переводчик сочинений Ш. Монтескье и Б. Фонтенеля – был автором натурфилософского трактата «Письма о природе и человеке» (1742). В этом произведении отразилось знакомство автора с натурфилософскими представлениями своего времени.

Василий Никитич Татищев (1686–1750) – один из первых русских историков, автор пятитомной «Истории Российской с самых древнейших времен» (начатой в 1739 г., но изданной только в 1768–1848 гг.) – известен также своими сочинениями философского характера: «Разговор двух приятелей о пользе наук и училищ» (1733), «Духовная моему сыну» (изд. 1775). В этих работах он выступал, прежде всего, как просветитель, сторонник светской культуры и образования. В «Разговоре» содержится обоснование полезности и нужности философии. Татищев – последовательный сторонник идей естественного права. Даже действия церкви могут рассматриваться как «злоупотребления», если они противоречат тому, что «человеку законом Божественным определено». Государство поэтому вправе вмешиваться в дела церкви и ограничивать её влияние. В его философии существенное место занимала вера в «естественный» порядок вещей как порядок социально-природный, к которому относятся основанные опять же на естественном праве государственные и бытовые формы. Значение сакральных (священных) ценностей прямо не отрицалось, но явно отступало на второй план, на периферию автономной и полноценной (естественной) социальной жизни.

После образовательных реформ Петра I (1682 1725) и возникновения светских учебных заведений, ко времени правления Екатерины II (1762–1796), был накоплен тот минимальный запас знаний в среде социальной элиты, который мог позволить «любительское философствование». В модной литературе популярно излагались сведения об устройстве мира, о жизни и нравах других народов. Просветительская деятельность Екатерины II, стимулировавшей публицистическую активность, способствовала созданию читательской среды.

Светская философская мысль формировалась под непосредственным влиянием западноевропейской философии, хотя понимание философских идей было довольно поверхностным. Была официально санкционирована мода на вольтерианство, имевшее наибольшее влияние на философствовавших дворян.

Русская философия второй половины XVIII в. была эклектичнее своего европейского аналога, это было отчасти обусловлено одновременным знакомством и усвоением сразу трех европейских типов философствования (возрожденческого, картезианского и просветительского).

Тенденции: праксеологичности, сциентизма, рационализма (выражался в стремлении с помощью теоретического мышления объяснить не только причинно-следственные взаимосвязи между отдельными явлениями, но в стремлении создать целостный образ мира, опирающийся на новую науку и её данные), секуляризации.

Определяющими установками были:

– диалогичность (детерминировала способ мышления и жанровые предпочтения, одномоментное знакомство с европейской традицией и отсутствие первоначальной традиции философствования делали равно интересными и приемлемыми мало сочетаемые идеи и направления);

– педагогический и правовой морализм (воспитывая человеческий род, достигнуть разумного устройства общества, основанного на моральных и юридических законах и принципах);

– механицизм (мир представлялся как совершенное Божественное устройство, созданное на основе постигаемых математически точных закономерностей, – метафора «Вселенная это механизм»);

– метафизичность (в отличие от европейских просветителей, в отечественном сознании осознанно разрабатывалась мистическая направленность, а метафизика рассматривалась как онтологическое основание для морально-нравственного совершенствования).

Онтологические принципы: субстанционализма и деизма (признавали присутствие в мире Божественной силы, определяющей причины развития и изменения).

Гносеологические принципы: сенсуализма и рационализма (рассматриваемые как взаимодополняющие).

Проблематика, занимавшая русских просветителей, была несколько шире западноевропейской в силу включения метафизических проблем: исследование темы космологической организации мира, возможности познать «тайны мира», определение универсального метода познания природы человека и способов его совершенствования, определение критериев нравственного поведения, создание модели – проекта правильного государства, выработки методов воспитания «разумного человека».

Философы-дворяне:

Князь Михаил Михайлович Щербатов (1733–1790), историк и консервативный мыслитель (сторонник аристократии высшего дворянства, представителей 100 древнейших семейств, которым должна подчиняться власть государей), тем не менее, опирался в своих оценках причин «повреждения нравов» (в памфлете «О повреждении нравов в России», около 1787 г.) на идеи естественного права. Щербатов писал: «При всяком случае помни, что ты человек и гражданин, а потому елико человек во всяком случае помощь других тебе потребна, а поелику гражданин – все твое благоденствие состоит в соединении общества».

В его работах «Разговор о бессмертии души» (1788), «Рассмотрение жизни человеческой», «О пользе наук» заметно влияние концепции «естественной религии». Консерватор Щербатов не был противником просвещения, поддерживал уменьшение в обществе «суеверий» и желал для России ещё и «нравственного просвещения». Философия, по его убеждению, нужна, прежде всего, для «исправления нравов».

Писатель Александр Николаевич Радищев (1749–1802) занимает в русской истории особое место. Он известен своими сочинениями «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790) и «О человеке, о его смертности и бессмертии» (1792).

Радищев был убеждён в реальности и материальности (телесности) мира. Он писал, что «бытие вещей независимо от силы познания о них и существует само по себе». Согласно его гносеологическим воззрениям, «основанием всего естественного познания» является опыт Чувственный опыт, будучи главным источником познания, находится в единстве с «опытом разумным».

Человек – существо столь же телесное, как и вся природа. «Мы не унижаем человека, находя сходственности в его сложении с другими тварями, показуя, что он в существенности следует одинаковым с ними законам. И как иначе то быть может? Не веществен ли он?».

Принципиальным отличием человека от прочих живых существ является наличие у него разума, благодаря которому тот «имеет силу о вещах сведому». Но ещё более важное отличие заключается в способности человека к моральным оценкам и действиям. «Человек – единственное существо на земле, ведающее худое, злое», «особое свойство человека – беспредельная возможность как совершенствоваться, так и развращаться». Как моралист, Радищев не принимал идею «разумного эгоизма», считая, что отнюдь не себялюбие является источником нравственного чувства: «Человек есть существо сочувствующее».

Философы-преподаватели:

Преподавателями философии были: в Петербургском академическом университете – И.А. Браун, ГБ. Бильфингер, Х. Мартини, Г.В. Крафт (причём, все они преподавали и физику), Х. Ф. Гросс; в Московском университете – И.М. Шаден, Д. С. Аничков, Е.Б. Стрейщиков, Д. С. Синьковский, Н.Н. Поповский, А.А. Барсов, И.Г Фроманн (читавший и филологические курсы). Ориентируясь на немецкую традицию преподавания философии, они представляли её структуру следующим образом: метафизика, включающая онтологию, натуральное богословие, пневматология.

Необходимость философии в университете определялось её задачами: «Без сомненья, для того чтоб узнать, что может быть причиной нашего благополучия и отчего оное как действие последовать может? Притом философия приобучает разум к твердому познанию истины, чтоб оный напоследок знать мог, в чем наше истинное благополучие заключается; испытует естество Божие, рассматривает силы и свойства наших душ и из того определяет наши должности в рассуждении творца нашего» (Барсов А.А. «Речь о пользе учреждения Императорского Московского университета при открытии оного», 1755).

Философия была призвана укрепить, рационально обосновать официальную церковную доктрину. Считалось, что только философия может помочь привести достижения науки в соответствие со Священным Писанием: «Некоторые погибшие люди, называемые афеисты, заразившись или упрямства, или неудобнопонятности душе вредным ядом, бытие Божие в невозвратным отрицанием отвергают. <…> Таких отчаянных людей кто иной может привесть в чувство? Одна только философия» (Поповский Н.Н. «Речь, говоренная в начатии философских лекций при Московском университете», 1755).

Михаил Васильевич Ломоносов (1711–1765) был не только учёным, но и глубоким мыслителем. Он учился в Германии у философа Христиана Вольфа (1679–1754), авторитет которого в то время был исключительно высок. Ломоносов знал и ценил философское творчество Лейбница и Декарта: «Декарту мы особливо благодарны за то, что он ободрил учёных людей против Аристотеля и прочих философов – в их праве спорить – и тем открыл дорогу к свободному философствованию».

Как учёный-естествоиспытатель он особое значение придавал опытному познанию: «Один опыт я ставлю выше, чем тысячу мыслей, рожденных только воображением». В то же время в своих гносеологических воззрениях Ломоносов стремился избежать крайностей сенсуализма, подчеркивая решающую роль рационального познания: «Те, кто, собираясь извлечь из опыта истины, не берут с собой ничего, кроме собственных чувств, по большей части должны остаться ни с чем, ибо они или не замечают лучшего и необходимейшего, или не умеют воспользоваться тем, что видят или постигают при помощи остальных чувств».

Ломоносов не был склонен к мистицизму в понимании природы, утверждая, что «приписывать физическое свойство тел какой-то чудодейственной силе мы не можем». Он считал возможным и необходимым достижение гармонии между верой и разумом, наукой и религией. У Ломоносова была склонность к идее «предустановленной гармонии». Природа для него полна жизни – и здесь Ломоносов всецело примыкал к Лейбницу.