Текст книги "История философии в контексте времени"

Масоны занимали особое положение, привлекая к себе всех, кто не желал принимать идеи атеизма и хотел иметь рациональное понимание религиозных вопросов. С одной стороны, масонство уводило от «вольтерианства», а с другой – от Церкви; поэтому масонство служило основному процессу секуляризации, происходившему в XVIII в. в России.

Проникая в значительные слои русского общества, масонство было школой гуманизма, пробуждало умственные интересы. В основе этого гуманизма лежала реакция против одностороннего интеллектуализма эпохи. Масоны полагали, что «просвещение без нравственного идеала несет в себе отраву».

Основная религиозно-философская тема – учение о сокровенной жизни в человеке, о сокровенном смысле жизни вообще. Здесь теоретический и практический интерес сливались воедино; особую привлекательность этой мистической метафизике придавала её независимость от официальной церковной доктрины, и в то же время явное превосходство, в сравнении с научно-философскими учениями эпохи. «Эзотеричность» этой мистической антропологии и метафизики, её доступность не сразу, а лишь по ступеням «посвящения», импонировала не менее чем уверенность масонских учений в том, что истина сохранилась именно в их преданиях, а не в церковной доктрине.

Для русского общества масонские учения представлялись проявлением именно современности. Легендарные рассказы о храме Соломона, символические прикрасы в книгах, в церемониях импонировали вовсе не тем, что их считали идущими от древности, а тем, что за ними стояли современные люди, часто с печатью таинственности и силы. Масонство тоже, как и вся секуляризованная культура, верило в «золотой век впереди», в прогресс, призывало к творчеству, к «филантропии».

Николай Иванович Новиков (1744–1818) родился в помещичьей семье, до 16-ти лет учился в Московской университетской гимназии, пока не был исключён «за леность и нехождение в класс». Затем служил в Измайловском полку, где проявил склонность к книжному делу. Работая в комиссии над проектом нового законодательного уложения, Новиков стал известен Екатерине II. Выйдя в отставку в 1768 г., он стал издавать сатирические журналы «Трутень» (1769-80), «Живописец» (1772-73), «Кошелёк» (1774). Кроме сатирических журналов, Новиков выпускал научно-политические издания: «Древнюю Российскую Вивлиофику» (1773-75), «Древнюю Российскую Идрографию» (1773), «Повествователь древностей Российских» (1776), «Скифскую историю из разных иностранных историков» (1776), «Санкт-Петербургские Ученые Ведомости» (1777), «Утренний Свет» (1777-80), «Московские Ведомости» (1779-89) и др. В 1779 г. Новиков переехал из Петербурга в Москву, и тут его деятельность приняла иной характер: его интересы переместились от общественных к религиозно-философским и чистоморальным темам. В университетской типографии за десять лет он издал более 400 книг. Новиков сошелся с московскими масонами и занял среди них выдающееся положение. Вступил в масонство в Петербурге в 1775 г., а в Москве вошёл в руководство нескольких лож и орденов, исполняя обязанности казначея и члена директории. В конце 80-ых по доне сениям церковного начальства правительство предприняло наступление на масонство, стали запрещаться их типографии и книги. В 1792 г. за торговлю зловредными книгами и связи с иностранцами по указу Екатерины II Новиков был заточён в Шлиссельбургскую крепость сроком на пятнадцать лет, но был освобождён в 1796 г. в первый же день царствования Павла I. Из крепости Новиков вышел больным и дряхлым человеком и до смерти проживал в своём селе Авдотьине, занимаясь лишь хозяйственными делами.

Новиков разделял просветительские взгляды о внесословной ценности человека, определяемой внутренними человеческими качествами и гражданским служением, трудом на пользу отечества. Апология «истинного нравоучения», цель – движение от просвещения разума к мудрости и добродетели, ведущей к «небесному блаженству». Высокое нравоучение совпадает с христианской концепцией нравственности и деятельностью Сократа, Платона, Эпикура, Зенона, Вольфа, Паскаля. Разработал своеобразное учение о «воспитании сердца как средства очищения от зла и достижения высшего царства духовного».

Цель философии: дать правильную ориентацию человека в мире, подготовить его разум к восприятию и общению с Творцом мира и Его тайнами.

Дух – оптимистический, чуждый скептицизму и агностицизму – не было сомнений в способности разумного познания мира. Отличала уверенность в возможности совершенствования природы человека и нравственном прогрессе общества.

Представители философии делятся на две группы – философствовавшие дворяне (для них философия была увлечением) и профессиональные философы – преподаватели университетов (занятия философией обеспечивали их средствами существования).

Жанры философской литературы: трактаты, эссе, письма, исповеди, мемуары, оды, поэмы.

Начало века проходило под воздействием просветительских идей (в России было «длинное просвещение»). Война 1812 года способствовала подъёму патриотического самосознания и рефлексии по поводу политического и духовного пути России. Интеллектуальные поиски в кружке Д.В. Веневитинова и движение декабристов были, с одной стороны, продолжением традиций предыдущего века, с другой – выражали «дух изменяющегося» времени.

В 1823 г. в Москве возникает философский кружок «Общество любомудров», созданный молодыми людьми (председателю В.Ф. Одоевскому было 20 лет, секретарю Д.В. Веневитинову – 18, будущему славянофилу И.В. Киреевскому – 17). Кружок просуществовал немногим более двух лет. Тем не менее, событие это знаменательно: среди «любомудров» были те, кто впоследствии играл существенную роль в общественной и культурной жизни России (кроме вышеназванных, это С.П. Шевырев иМ.П. Погодин). Эстетическое же восприятие и переживание философских идей в значительной мере определило своеобразие русского романтизма. «Философия есть истинная поэзия, а истинные поэты были всегда глубокими мыслителями, были философами», – провозглашал Дмитрий Владимирович Веневитинов (1805–1827). Другой романтик Владимир Феодорович Одоевский (1803–1869) вспоминал: «Моя юность протекла в ту эпоху, когда метафизика была такою же общею атмосферою, как ныне политические науки». Цель философии как науки о познании самого познания – достижение гармонии между миром и человеком. Единство реального и идеального – это идеал человека, равно как и всего человечества. Рассуждая о роли России в истории, Веневитинов подчеркивал тот факт, что, в отличие от «самостоятельных» народов, у которых просвещение развивалось из отечественного начала и входило в состав всемирных приобретений ума, не теряя отличительного характера, Россия «все получила извне; оттуда это чувство подражательности… раболепство; оттуда совершенное отсутствие всякой свободы и истинной деятельности». Будущее России он связывал с развитием самобытной культуры, с нравственной свободой, осознать которые должна ей помочь философия. Тем самым, сама философия должна была приобрести национальный характер, стать именно русской философией.

Те дворяне, которым было недостаточно философствовать на темы искусства, поэзии и прекрасного, объединялись в тайные организации, выраставшие, как правило, из масонских кружков. Такими организациями были Северное и Южное общество декабристов.

Социально-культурные факторы, определявшие мышление декабристов: романтическое начало было заложено общественным подъёмом после Отечественной войны 1812 года; недовольство российским строем жизни на основе европейских впечатлений; идеи Французский революции, определившие беспокойный «дух времени» и желание перемен. Важным источником политических проектов декабристов были идеи «дворянского конституционализма» – своеобразная фамильная черта старой русской аристократии, совмещавшей знатность и власть с обширной земельной собственностью, но с укреплением самодержавия лишившейся власти и зависящей от милостей монарха и его фаворитов. Отсюда произошли политические проекты об ограничении императорской власти и превращении государства в конституционную монархию, желанные для аристократа Н.М. Муравьева, и несогласие его с радикализмом республиканца П.И. Пестеля.

Задачи декабристов, буржуазно-демократические по своему характеру: отмена крепостного права, свержение или ограничение самодержавия, установление республиканского или конституционного строя. В большинстве были либо деистами – П.И. Пестель, Н.И. Тургенев, В.И. Штейнгель, либо материалистами – П.И. Борисов, И.Д. Якушкин,

A. П. Барятинский, В.Ф. Раевский, хотя были и теисты – М.С. Лунин,

B. К. Кюхельбекер, М.А. Фонвизин.

После подавления восстания декабристов открыто заниматься свободным философствованием стало трудно.

Оживление философской мысли было связано со спором славянофилов и западников. Поводом к началу спора стали публикации П.Я. Чаадаевым «Философических писем».

Петр Яковлевич Чаадаев (1794–1856) принадлежал к поколению высокообразованных офицеров русского общества начала XIX в., совершившего победоносный поход против Наполеона за свободу Отечества, воспринявшего идеи европейского либерализма, желавшего для России просвещения на европейский манер. Чаадаев выступил с оригинальной концепцией христианской философии. В первом из восьми знаменитых «Философических писем» (1836), он не мог «вдоволь надивиться необычайной пустоте нашего социального существования», в то время как в Европе шла неустанная работа «социальной идеи христианства». Это было первой пессимистической постановкой вопроса о прошлом Отечества в русской философии: «мы живем одним настоящим… без прошедшего и будущего» и «прошлое России – пусто, настоящее – невыносимо, а будущего у неё нет».

Царство Божие на земле для Чаадаева – цель, высшая фаза человеческой природы, разрешение мировой драмы. Христианство для него было не только нравственной системой, но универсальной и вечной Божественной силой в духовном мире.

Созидание Царства Божия на земле сообразно идеям долга, закона и порядка – вот результат деятельности европейского сообщества, идущего к началу XIX в. по пути установления совершенного строя. Но этот процесс, считал Чаадаев, прошел мимо нас. Русское прошлое, «печальная» история нашей юности, наполненная «бесцветным и мрачным» существованием периодов «дикого варварства, грубого суеверия и иноземного владычества», – это собирание земель в единое государство и его оборона.

Для Чаадаева русский народ вовсе не сочетает в себе духовных основ Востока (воображения) и Запада (разума), а потому «мы растем, но не созреваем», составляя «пробел» в порядке разумного существования человечества. «Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли, мы не внесли в массу человеческих идей ни одной мысли, мы ни в чём не содействовали движению вперёд человеческого разума…». С таким выводом не могли согласиться ни славянофилы, ни западники.

Спор о судьбе России

Писатель Алексей Степанович Хомяков (1804-I860) – признанный глава славянофильства. Говоря об идее западников «догонять Европу», он отмечал, что пока Русь преклонялась перед «истуканом ханским» в период монгольского владычества, защищая христианский мир от магометанского, она дала европейским народам возможность для обучения наукам и искусствам у греков.

Хомяков считал Россию специфическим типом культуры. В русской общине он усматривал экономическую основу России и гарантию её своеобразия, но этот взгляд не был историческим; община у него – величина постоянная. Хомяков говорил об идеальном православии, противопоставляя его католицизму реальному. Цельность и органичность допетровской России противопоставлялась им реальной раздвоенности западной культуры, в которой все «механизировано» и «рационализировано». Всё в жизни людей должно быть основано не на формально-юридических, правовых гарантиях, но на доверии, любви и свободе.

Для религиозно-философского учения Хомякова основополагающим было понятие «соборности», означающее церковную общность людей, объединённых верой, с гарантией духовной целостности личности, истинности познания и примирения свободы каждого в христианской любви и «согласно единству всех». Русское православие – есть форма христианского вероисповедания, сохраняющая в своей жизненной практике соборный дух. Хранение древнего патриархального быта в единстве с органической государственностью способно высветить потенциальные возможности русского духа по отношению к духу европейскому и дать жизненное существование христианству в его окончательном синтезе.

Значительная часть разночинской интеллигенции 50-80-х гг., пытаясь преобразовать российское государство и видя невозможность быстрого улучшения народной жизни, предавалось протестным умонастроениям, определяемым социальным негативизмом и «культомдела», «долга перед народом», опрощением и аскетизмом. Их философию объединяли тенденции: сциентизма, антиметафизичности («культ знания» включал отрицание всякой метафизики, преклонение перед естественными науками и их методами, перенесение методов наук о природе на социальную и духовную сферу, вера в «имманентные законы истории»).

Установки: социального утопизма, атеизма, рационализма (секуляризованная вера в рациональное устроение мира, социальную справедливость, равенство, братство и коллективизм будущего общества).

Онтологические принципы – материалистического субстанционализма и эволюционизма.

Гносеологические принципы – сенсуализма и познаваемости мира.

Этические принципы – утилитаризма и имморализма (построения новой морали, верховным принципом которой стала вера в личность и её творческие силы, защита «естественных» движений души и наивная теория «разумного эгоизма»).

Цель философии – сформулировать смысл и содержание «дела» (разрыв с традиционной системой ценностей, по Д.И. Писареву; борьба за индивидуальность, по Н.К. Михайловскому; разрушение государственных и религиозных устоев, по М.А. Бакунину), которое позволит реализовать долг служения народу.

Русский радикализм

Представители периода 40-60-х гг

Герцен Александр Иванович (1812–1870) – основоположник «русского социализма» и народничества, философ, социальный и политический мыслитель радикального западнического направления.

Как философ Герцен не создал стройной системы и не стремился к законченности логических построений. В работе «Дилетантизм в науке» (1842–1843) он противопоставил славянофильской идее о подчинении философии религии мысль о соединении философии с естествознанием. Исследуя связь философии с жизнью, он пришел к пониманию философии как науки о всеобщих объективных законах бытия. Герцен показал, что простой народ всегда был поглощен добыванием средств существования, и этому наука стала достоянием немногих. Только преодолением разрыва между «кастой» учёных и народными массами можно снять противостояние «духа» и «материи».

В 1847 г. Герцен навсегда покинул Россию, жил и работал во Франции, Швейцарии, Италии, Англии, но до конца своих дней думал о преобразованиях, которые привели бы родину на путь свободы и процветания. Главными чувствами, объединяющими русских людей того времени, были отвращение к российскому бюрократическому абсолютизму, к крепостному праву, к полицейским стеснениям.

Герцен стал посредником между русской и западноевропейской общественной мыслью, способствовал распространению неискажённых сведений о России в среде европейской интеллигенции. В «Вольной русской типографии», основанной им в 1853 г. вместе с Н.П. Огарёвым, издавались газета «Колокол», журнал «Полярная звезда», сборники «Голоса из России», здесь печатались запрещенные российской цензурой произведения.

Если главными врагами России являлись невежество народа и деспотическое самодержавие, то для либерального Запада врагом прогресса стало мещанство, узкий эгоизм, погоня за комфортом, лицемерие, половинчатость мысли и действия. Герцен считал их свойством не одной только буржуазии, но болезнью всего европейского общества. В Европе люди имеют больше свободы, но пользуются ею для устройства своих «мелких делишек». Здесь больше социальной справедливости, но её характер чисто формальный.

Запад совершенно не способен осуществить свои идеалы в силу господства там мещанства. Только Россия, чуждая этому пороку, в которой живет живой дух братства, призвана осуществить западные либеральные идеи. Характерной чертой этического социализма была вера в крестьянскую общину, унаследованная им от славянофилов. Но, в отличие от них, Герцен ценил общину лишь как зародыш расцвета русского социализма. Он даже предполагал, что Россия сможет миновать капитализм и перейти через социальную революцию прямо в социализм.

Писатель и публицист Николай Гаврилович Чернышевский (1828–1889) ещё в 50-е гг. пришел к убеждению о неспособности и нежелании российского правительства удовлетворить справедливые чаяния народа (в первую очередь, крепостного крестьянства). Формально-юридическое освобождение крестьян – это большее, на что способны крепостники-либералы. Но такое «освобождение», не дополненное справедливым переделом земли и передачей её в крестьянские руки, ещё больше ухудшит жизнь народа и приведет неминуемо к бунту, к народной революции.

Научную и литературную деятельность Чернышевский начинает в 1853 г., но первой работой, сделавшей его известным образованной России, стала магистерская диссертация «Эстетические отношения искусства к действительности» (1855). Автор видел в искусстве великую, могучую силу, способную воспитать в человеке нравственные и гражданские качества, необходимые для творческого преобразования его личной и общественной жизни. На это способно не любое искусство, а только сознательно посвятившее себя служению высшим гуманистическим идеалам. В борьбе за освобождение человечества художник не может быть нейтральным, не может и не должен оставаться «над схваткой» сил добра и зла.

Искусство вторично по отношению к жизни. Это значит, что не жизнь рождается из искусства, а искусство из жизни. Но если в жизни ещё нет единства и согласия, если в мире есть борьба, есть бедные и богатые, а интересы и понятия общественных классов прямо противоположны, то и эстетические представления людей разных классов не могут быть общими, «усредненными».

В 1860 г. выходит его статья «Антропологический принцип в философии», в которой автор утверждает, что человек есть естественное существо, и у него нет души, независимой от тела. Все духовные качества и свойства человека – не дар небес. Они выработаны, развиты в процессе долгой и трудной общественной жизни.

Из общефилософских посылок антропологического принципа вырастает этическая концепция Чернышевского – его учение о разумном эгоизме.

Эгоизм – естественное свойство человека, заложенное в нём природой. Все люди эгоисты: дорожат жизнью, стремятся к удовольствиям и хотят избежать страданий. Поэтому, вопреки обывательским представлениям, в слове «эгоизм» нет ничего зазорного. Но есть животный, зоологический эгоизм, а есть эгоизм подлинно человеческий – разумный. Этику разумного эгоизма осуществляют в жизни герои утопического романа Чернышевского «Что делать?» (1862-63): они могут быть по-настоящему счастливы только счастьем других людей.

Социальный идеал Чернышевского – социализм, основанный на обобществлении крестьянского и ремесленного труда. Свое понимание социалистического общежития философ изложил в литературной интродукции к роману «Что делать?» – в «Снах Веры Павловны». Путь к социализму в России может быть только один – народная революция.

Народничество в 70-80-е гг

«Хождение в народ» началось в России с 1874 г.: для установления связей с крестьянством многие юноши и девушки отправились в деревни и села Российской империи. Молодежью двигало стремление научиться народной мудрости, желание просветить народ светом цивилизации и подготовить почву для будущей революции. Если сначала народническая идеология не была ясно дифференцированной, то вскоре в народничестве оформилось три основных направления, развитые в работах М.А. Бакунина, П.Л. Лаврова, П.Н. Ткачёва, Н.К. Михайловского, Л.А. Тихомирова, Н.А. Морозова.

Последователи Лаврова не ожидали народной революции без пробуждения в народе социального и политического мировоззрения и поэтому вели среди населения мирную просветительскую работу. Последователи платформы Бакунина делали ставку на крестьянский бунт как основу всенародной революции, призванную смести царский режим и установить республику на началах «анархизма». Разделявшие идеи Ткачева, ставили целью политический переворот посредством политического заговора и террора во имя и на благо народа, но без его участия.

Народники полагали, что развитие общества зависит от решительных действий критически настроенных личностей и противопоставляли их активность пассивному ходу истории, пропагандируя субъективистско-волюнтаристские идеи. После убийства народовольцами Александра II (1 марта 1881 г.) и последовавшими за этим правительственными репрессиями, народническое движение становится более умеренным. Либеральные народники – публицисты газеты «Неделя» Я.В. Абрамов, С.Н. Кривенко, С.Н. Южаков развивали теорию малых дел (улучшение народной жизни народными учителями, врачами, земской интеллигенцией, способной приносить благо своему народу). Н.К. Михайловский был идейным выразителем легального народничества, сочетавшего идеалы аграрного социализма с либеральными требованиями конституционных форм, гражданских свобод и прав личности. Развивая идеи Лаврова, он решительнее защищал позиции персонализма или «этического индивидуализма».

Большое влияние на развитие народнического движения оказала идея «уплаты долга народу», сформулированная в «Исторических письмах» (1870) Петром Лавровичем Лавровым (1823–1900).

Он считал, что условия для лучшего физического и интеллектуального развития привилегированного меньшинства, успех мысли был куплен ценой порабощения и даже гибели огромного большинства народа. Его вывод звучал прямым призывом к служению народу: «Я сниму с себя ответственность за кровавую цену своего развития, если употреблю это самое развитие на то, чтобы уменьшить зло в настоящем и будущем».

В своей философии Лавров исходил из антропологического принципа. Для него человек – это целостный организм, для которого характерны реализуемая посредством мышления познавательная и реализуемая посредством действия практическая функции. Если мыслительный акт направлен на объект, то действие сводится к выбору целей и средств их достижения. Человек подчинён законам природы, но он и творец, обладающий свободой воли и изменяющий общество согласно своему нравственному идеалу. Человек, по убеждению Лаврова, – есть существо моральное и творческое. Главным был тезис о росте солидарности в обществе и «усилении сознательных процессов в особи». Поэтому, по его мнению, при познании общества и истории требуется особый субъективный метод, абсолютизирующий человека как субъекта истории. Два этих процесса и составляли «объективные признаки прогресса». «Развитие личности в физическом, нравственном и умственном отношениях, воплощенное в общественных формах истины и справедливости» – такова краткая формула прогресса.

«Органом прогресса», по Лаврову, является «критически мыслящие личность», характерная особенность которой – её критическое осознание существующего и стремление к изменению культуры. Под культурой, в трактовке Лаврова, понимались застывшие общественные формы.

Цель философии: орудие познания действительности и «компас жизни».

Дух философии: оптимистический, так как существует уверенность в моральном и социальном преобразовании.

Жанры философской литературы: статьи, памфлеты, трактаты.

Консервативная философия

Направление консервативных философов объединяют тенденции традиционализма и культурного консерватизма (сохранение традиционных, сложившихся основ общественной жизни).

Установками их философии были метафизичность (признание Божественного провиденциального управления миром) и христианский морализм, отказ от любых форм экстремизма. Развитых философских систем не создали, интересовались преимущественно историософской и моральной проблематикой, в которой выделяется основной этический принцип сотериологизма. Консерваторы не были популярны в обществе и у них не было реальной духовной поддержки.

Писатель и дипломат Константин Николаевич Леонтьев (1831–1891) в 1875 г. опубликовал работу «Византизм и славянство», в которой противопоставлял эти явления. С его точки зрения, принадлежность России к славянскому миру не может объяснить специфику её культуры.

Славянизм есть идея «общей крови (хотя и не совсем чистой) и сходных языков», а не характеристика славянской культуры, её религиозных, юридических, бытовых и художественных особенностей. Славянские народы (русские, чехи, болгары, словаки, сербы, поляки) не имеют единой религии и характеризуются ярко выраженными культурными различиями.

Для существования славян, утверждал Леонтьев, необходима мощь России, но «для силы России необходим византизм». Именно «византийские идеи и чувства сплотили в одно тело полудикую Русь». Вместе с византизмом на Русскую землю пришло самодержавие, восточное Православие, а также нравственный идеал, отрицающий ориентацию на земное счастье, богатство и возможность полного совершенства земной личности. Самодержавная власть, «столь для нас плодотворная и спасительная», окрепла под влиянием Православия и византийских идей.

Процесс развития народа включает три стадии: первичной простоты; цветущей, высшей сложности; вторичного смесительного упрощения. Последний третий этап есть начало разложения и гибели как природного, так и социального организма.

История древних и новых государств демонстрирует одну и ту же закономерность: по мере укрепления власти делается меньше равенства и свободы. Это даёт основание говорить о безнравственности деспотий, о связанных с ними страданиях и лишениях народа, но Леонтьев категорически не соглашался с такими утверждениями. «Никто не знает, при каком правлении люди живут приятнее, меньше страдают». Многовековой опыт человечества учит: «Человек ненасытен, если ему дать свободу».

Внешнее освобождение человека от сословного, государственного и прочего подчинения порождает, утверждал Леонтьев, безответственность. Внешняя юридическая свобода не гарантирует, что человек обязательно воспользуется ею для личностного, нравственного совершенствования.

Триединый процесс развития государств имеет определенный временной интервал: 1000–1200 лет. Таков, по мнению Леонтьева, предел долговечности государств и культур. Считая началом собственно европейской государственности IX–X вв., Леонтьев пришел к выводу, что с конца XVIII в. она закономерно вступила в третий, последний период развития – период вторичного смешения: «Везде одни и те же, более или менее демократизированные, конституции. Везде германский рационализм, псевдобританская свобода, французское равенство, итальянская распущенность или испанский фанатизм, обращенный на службу той же распущенности… везде надежды слепые на земное счастье и земное полное равенство!» Леонтьев был уверен, что открытый им закон развития является объективно-научным и его действие неизбежно.

Поэтому тенденция выравнивания различий европейских государств будет нарастать, и они «сольются все в одну всеевропейскую республику федераций», образуют какой-то «среднеевропейский тип общества» на развалинах прежних великих государств. Гибель европейской государственности не означает гибели европейской цивилизации. Цивилизация – это «система отвлеченных идей (религиозных, государственных, лично-нравственных, философских, художественных), которая вырабатывается всей жизнью нации».

Возраст государства российского близок к возрасту Европы. Российская государственность завершает этап «цветущей сложности», а потому самодержавие падет, страна неминуемо вступит на путь губительной демократизации, захлестнувшей Европу. Такова объективная логика развития, утверждал Леонтьев. Исчезнет специфика русской литературы, поэзии, быта, одежды, архитектуры, музыки и т. д., а Русскую Православную Церковь будут вынуждать принять безликое и рационализированное богослужение по образцу Западной Церкви.

В будущем у России два исхода, предсказывал Леонтьев: или подчиниться Европе в ее эгалитарно-либеральном движении, или «устоять в своей отдельности». Первый исход губителен для России, второй – спасителен, но чрезвычайно труден, ибо потребует «меньше думать о благе и больше о силе», т. е., укреплять государственную мощь, силу духа дисциплины и патриотизма, разумно ограничить притязания людей на безграничные права и свободы.

Естествоиспытатель и публицист Николай Яковлевич Данилевский (1822–1885) создал концепцию пространственно-временной локализации феноменов культуры. Её методологическим стержнем является органическая теория, которая выступает основанием типологии культуры. Основы концепции изложены в книге «Россия и Европа» (1869-71).

Для него история не есть прогресс Разума или некоторой общей цивилизации, и вообще такой общей цивилизации нет, но существует развитие отдельных культурно-исторических типов. Подобного рода взгляд будет развиваться на Западе только через пятьдесят лет в «Закате Европы» (1918-22) немецким культурологом О. Шпенглером (1880–1936).

Главной задачей для Данилевского стала борьба против европоцентризма и общеупотребительной схемы разделения всемирной истории на древнюю, среднюю и новую. Он признавал возможность такого деления лишь внутри одного какого-либо типа, проходящего три фазы – этнографическую, государственную и цивилизационную. Культурно-исторические типы – это самостоятельные общественные феномены, отличающиеся своеобразными планами религиозного, социального, бытового, промышленного, политического, научного и художественного, то есть, исторического развития.

Данилевский расположил культурно-исторические типы в хронологическом порядке: египетский; китайский; ассиро-вавилоно-финикийский, халдейский или древнесемитический; индийский; иранский; еврейский; греческий; римский; ново-семитический или аравийский и германо-романский или европейский. К этому перечню он мог бы причислить ещё два американских типа – мексиканский и перуанский, погибшие насильственной смертью и не успевшие совершить своего развития.

Культурная деятельность представлялась им как религиозная, собственно культурная (научная, художественная, техническая), политическая и общественно-экономическая. В китайской, египетской, индийской культурах все они ещё смешаны. Евреи развивали религию, греки – собственно культуру, римляне – политику; новая Европа – «двуосновную культуру»: политическую и собственно культурную (с наукой и техникой). Славянский мир, считал мыслитель, имеет притязание и силу жить самостоятельной жизнью, он крепнет и разрастается до того, чтобы впервые быть названным «полным четырехосновным» типом.