Текст книги "Как продавали Аляску. Все еще можно вернуть"

Другой рычаг воздействия на членов Особого комитета – подкуп – также нельзя исключать из возможных причин продавливания ими договора, ибо, как свидетельствовали современники: «Взяточничество, личные денежные расчеты, обходы законных путей и пр. дошли в Петербурге до крайних пределов. Всего можно достигнуть, и вместе с тем в справедливейшем, в законнейшем можно получить отказ. У большинства власть предержащих имеются любовницы, жадно берущие деньги, им предлагаемые, и затем распоряжающиеся деспотически своими возлюбленными. У иных сановников имеются секретари или доверенные лица, исполняющие обязанности любовниц и делящие деньги со своими доверителями. Безнравственность, бессовестность, бессмыслие высшей администрации превзошли все мошенничества и нелепость губернских и уездных чиновников. Надо пожить в Петербурге и иметь там значительные дела, чтобы изведать всю глубину беспутства центральной нашей администрации»[484]484
  Русское общество 40—50-х годов XIX в. Часть I. Записки А.И. Кошелева. М.: Изд-во МГУ, 1991. С. 156.


[Закрыть].

О том, что подкупом могли склонить к продвижению договора второе лицо империи – брата правящего монарха, бывшего председателем Государственного Совета, свидетельствует странное совпадение по времени и характеру исполнения двух сделок, потрясших Россию в 1867–1868 годах. Это не только анализируемая здесь добровольная «уступка» российских заокеанских территорий, но и продажа в частные руки государственного имущества – Николаевской железной дороги. Проследим обстоятельства осуществления последней по мемуарным запискам Д.А. Милютина[485]485
  РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 11. Д. 4. Л. 30—5.


[Закрыть].

Сделку по продаже Аляски Д.А. Милютин сравнивает с продажей Николаевской железной дороги, дав ей следующую характеристику: «Важная государственная линия сообщения между обеими столицами, устроенная так капитально, даже роскошно, дающая при этом значительный чистый доход»[486]486
  Там же. Л. 33.


[Закрыть]. Одну из основных ролей в продавливании сделки – передачи Николаевской железной дороги в частную собственность – снова сыграл министр финансов М.Х. Рейтерн, который впервые соприкоснулся с этим вопросом еще в 1858 году, когда управлял делами Комитета железных дорог. В связи с продажей в частные руки железной дороги он утверждал, что «чрезвычайное развитие государственной собственности приносит больше вреда, чем выгоды, и что всякое дело идет гораздо лучше в частных руках, чем в казенном управлении»[487]487
  РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 11. Д. 4. Л. 33.


[Закрыть]. В отношении Российско-Американской компании, управлявшей Аляской, Рейтерн, вслед за великим князем Константином, отстаивал противоположную позицию, доказывая большую эффективность казенного управления не в пример частному хозяйствованию.

Будучи беспристрастным наблюдателем событий, Д.А. Милютин подчеркивает «финансовую абсурдность» продажи Николаевской железной дороги, ее «невыгодность» для государства: «Можно ли назвать «выручкою» финансовых средств через продажу дороги, если выручаемые средства заключаются в выпуске новых бумаг самим же правительством. Не проще ли выпустить бумаги, – как это делалось и до сих пор, – прямо на постройку новых дорог, не предоставляя частной компании громадного дохода от существующей казенной дороги, которая по своей доходности является второй во всей Европе (курсив мой. – И.М.)»[488]488
  Там же. Л. 34.


[Закрыть].

Противоречие и этой правительственной сделки интересам империи, как и в случае с продажей Аляски, указывает либо на профессиональную несостоятельность государственных финансистов, либо на лоббирование чиновниками частных интересов, иными словами, на масштабную аферу. Последнее всецело подтверждает дальнейшая судьба Николаевской железной дороги, предопределенная министром финансов: «Затем предстояло рассмотреть щекотливый вопрос. Кому именно предстояло передать такой крупный источник верного дохода. Здесь М.Х. Рейтерн вместе с К.В. Чевкиным настояли на передаче дороги «Главному обществу российских железных дорог», владевшему уже двумя капитальными линиями Петербургско-Варшавскою и Московско-Нижегородскою, – устранив решительно конкуренцию московских капиталистов, предлагавших организовать товарищество на паях»[489]489
  РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 11. Д. 4. Л. 35.


[Закрыть].

«Главное общество российских железных дорог» было создано крупнейшими банкирами и финансистами Парижа, Лондона и Петербурга в 1857 году. Во главе этого акционерного общества встал самый богатый тогда в России банкир Л.А. Штиглиц. В состав руководства общества входили и некоторые высокопоставленные российские сановники, с помощью которых осуществлялось лоббирование интересов «Главного общества российских железных дорог» в Правительстве[490]490
  Дронов И.Е. Сильный, державный: Жизнь и царствование Александра III. М., 2006. С. 186.


[Закрыть].

Историк И.Е. Дронов отмечает: «Безудержная самореклама, подковерная интрига, подкуп нужных лиц поначалу принесли успех, однако очень скоро стало ясно, что широковещательные обещания Главного общества за несколько лет покрыть Россию сетью железных дорог, не затратив ни копейки казенных средств, оказались пустым звуком. Из четырех проектированных веток не было закончено ни одной, и правительство само вынуждено было выдать ссуды на завершение строительства этих стратегически необходимых путей сообщения»[491]491
  Там же.


[Закрыть].

Потеряв интерес к строительству, «Главное общество российских железных дорог» решило переключиться на коммерческую эксплуатацию уже построенных казенных железных дорог. Самым лакомым куском для банкиров стала проложенная еще при Николае I Московско-Петербургская железная дорога. При этом «Главное общество…» даже не собиралось расплачиваться за дорогу живыми деньгами. Вместо них предполагалось выпустить облигации под гарантию государства. Операция выглядела откровенной махинацией, но «Главному обществу…» удалось заручиться поддержкой министра финансов М.Х. Рейтерна»[492]492
  Там же.


[Закрыть].

А ведь к моменту приобретения Николаевской железной дороги «Главное общество российских железных дорог» являлось банкротом. Имея официальный уставной капитал в 75 миллионов рублей, оно к 1868 году задолжало 135 миллионов, из них государству – 92 миллиона[493]493
  Погребинский А.П. Строительство железных дорог в пореформенной России и финансовая политика царизма (60 – 90-е годы XIX в.) // Исторические записки. М., 1954. Т. 47. С. 151.


[Закрыть]. Приобретение Николаевской железной дороги становилось для «Главного общества…» единственным шансом спастись от неминуемого краха.

В связи со скандальной продажей Николаевской железной дороги министр внутренних дел П.А. Валуев не скрывал своего отношения к министру финансов М.Х. Рейтерну и председателю департамента государственной экономии Государственного Совета К.В. Чевкину: «Государь решительно не замечает недобросовестности и наглости, с которыми подбирают подходящие аргументы Чевкин всегда, а Рейтерн иногда»[494]494
  Александр II. Воспоминания. Дневники. СПб., 1995. С. 200.


[Закрыть].

В махинациях, связанных с продажей Николаевской железной дороги, А.И. Кошелев[495]495
  Русское общество 40—0-х годов XIX в. Часть I. Записки А.И. Кошелева. М., 1991. С. 156—57.


[Закрыть] фактически обвинил великого князя Константина и министра финансов, он был убежден в намеренной продаже Николаевской железной дороги «Главному обществу российских железных дорог» на невыгодных для государства условиях с отстранением от конкурса главных конкурентов.

В 1857 году «Журнал для акционеров» писал: «Великий князь Константин Николаевич принял в Париже членов совета «Главного общества российских железных дорог». Он, как видно, живо интересуется делами обширного предприятия»[496]496
  Журнал для акционеров. 13.V.1857.


[Закрыть]. Как отмечали исследователи, «либеральные убеждения сочетались у Константина Николаевича с властолюбием и неумением терпеть возражения… страстная борьба с казнокрадством не мешала ему самому участвовать в железнодорожных махинациях…»[497]497
  Шевырев А.П. Русский флот после Крымской войны: либеральная бюрократия и морские реформы. М., 1990. С. 22.


[Закрыть]

Вопрос о передаче Николаевской железной дороги в частные руки впервые был поднят 18 декабря 1867 года на заседании Совета министров. Об этом заседании наследник престола Александр Александрович писал в своем дневнике: «Начал, конечно, болван Рейтерн с доклада, а потом прочие говорили и делали возражения. – Известно, что Министерство финансов во что бы то ни стало желает и почти что решило передать Николаевскую железную дорогу Главному обществу. – Говорят многие, – и это почти наверное, – что все Министерство финансов подкуплено английским банкиром, чтобы настоять на продаже Главному обществу. – Поэтому почти все были против министра финансов и говорили в пользу русского общества купцов и фабрикантов… Это дело грязное со стороны Рейтерна, его компании и Министерства; конечно, дядя Костя с ним заодно, так как Рейтерн его креатура (курсив мой. – И.М.). – Посмотрим, что будет еще, но на этот раз, к счастию, не решили это дело. – Я постараюсь что-нибудь сделать в пользу Русского Общества, и если Бог поможет, то это будет большой шаг к лучшему…»[498]498
  ГАРФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 301. Л. 8Зоб.


[Закрыть]

Свой протест против беззастенчивого коррупционного произвола министра финансов цесаревич пытался донести до отца. В своем письме царю он писал: «Я остаюсь при своем убеждении, и еще раз повторю, что в этом Министерстве делаются дела нечистые. – Я не сочиняю и не позволил бы себе говорить так смело, если не было все это так видно и гадко…»[499]499
  Там же. Д. 729. Л. 184.


[Закрыть].

По мнению С. Ю. Витте, не только в. кн. Константин, но и сам император был в курсе махинаций Рейтерна с железнодорожными концессиями. Любовница Александра II княжна E. М. Долгорукая брала огромные взятки у дельцов всех мастей за согласие повлиять на царя в пользу того или иного претендента на концессию[500]500
  Витте С.Ю. Воспоминания. М., 1960. Т. 1. С. 317–318.


[Закрыть].

Продажа Николаевской железной дороги, осуществленная в те же сроки, что и сделка по Аляске, была аферой, с заинтересованными в ней теми же самыми высокопоставленными лицами, известными нам по афере с продажей Аляски. Мотивация обеих сделок удивительно схожа.

Как и в ситуации вокруг продажи Аляски, сначала предпринимаются попытки убедить российское общество в необходимости продажи стратегической транспортной артерии, хотя с самого начала очевидно было, что как «уступка» русских колоний, так и продажа Николаевской железной дороги не соответствовали государственным интересам, что официальные причины сделок не только не отражали истинного положения дел, но и противоречили здравому смыслу, что и сценарии, и режиссеры у двух глобальных государственных финансовых операций были одни и те же. Следовательно, и продажа Аляски, и продажа дороги от начала и до конца являлись правительственными аферами.

Историк М.Л. Гавлин указывает, что в середине 60-х годов XIX века «железнодорожное дело переходит в руки небольшой группы тузов-миллионеров, ставших по существу монополистами, железнодорожными магнатами, своеобразными «олигархами», взращенными, как и в наше время, на казенных деньгах. Возникает негласный союз между сановной бюрократией и зависимыми от нее «железнодорожными королями» – монополистами (концессионерами и оптовыми подрядчиками). Все это никак не могло способствовать развитию рыночной конкуренции и экономической свободы в России»[501]501
  Гавлин M.Л. Династия «железнодорожных королей» фон Мекк // Экономическая история. Обозрение / Вып. 7. М., 2001. С. 134.


[Закрыть]. Покровительством Министерства финансов частным железнодорожным обществам «был преподан наглядный урок сметливости, ловкости в мошенничестве»[502]502
  Ляховский В.М. К вопросу о фиктивных акционерных компаниях в России 1860-х – 1870-х годов (Капиталы Рязанско-Козловской железной дороги) // Исторические записки. М., 1965. С. 291.


[Закрыть], а сами железнодорожные концессии «разожгли аппетиты к грабежу и разбазариванию государственных средств… в угоду союзу сановной бюрократии и олигархической буржуазии»[503]503
  Там же.


[Закрыть].

Первые десятилетия после «Великой реформы» Александра II вызвали к жизни появление целой группы предпринимателей-нуворишей, концессионеров и подрядчиков, в короткие сроки сумевших нажить баснословные богатства, главным образом за счет казны. Из этой среды выдвинулся ряд крупных организаторов железнодорожного строительства в России, ставших затем владельцами построенных ими железных дорог и получивших прозвище «железнодорожных королей», в первую очередь к ним можно отнести Полякова, Губонина, Кокорева, Блиоха, Кроненберга, фон Дервиза и фон Мекка[504]504
  Гавлин M.Л. Династия «железнодорожных королей» фон Мекк // Экономическая история. Обозрение /Вып. 7. М., 2001. С. 135.


[Закрыть].

С.Ю. Витте характеризовал их следующим образом: «Так как железные дороги имели значительную часть своих капиталов, гарантированную государством, а у иных дорог и весь капитал был гарантирован государством, то, в сущности говоря, эти железнодорожные короли заняли такое положение в значительной степени благодаря случайностям, своему уму, хитрости и в известной степени пройдошеству. В этом смысле каждый из них представлял собою довольно видный тип»[505]505
  Витте С.Ю. Воспоминания. М., 1960. Т. 1. С. 117.


[Закрыть]. При крайне льготных технических условиях стоимость строительства дороги была сильно и, по-видимому, искусственно завышена: по некоторым оценкам, чуть ли не вдвое. По существу, для постройки дороги использовался лишь облигационный капитал, а акционерный капитал оставался чистым «барышом» руководителей дела, причем гарантированным правительством[506]506
  Гавлин M.Л. Династия «железнодорожных королей» фон Мекк // Экономическая история. Обозрение /Вып. 7. М., 2001. С. 135.


[Закрыть]. Как утверждал С.Ю. Витте: «Нередко, за невозможностью разместить облигации в частные руки, правительство оставляло их за собой. Таким образом, фактически железные дороги строились на государственные средства, или средства, гарантированные государством, которое из-за этого вошло в громадные долги, управление же всем железнодорожным делом отдано было частным предпринимателям почти в бесконтрольное владение»[507]507
  Витте С.Ю. Воспоминания. М., 1960. Т. 1. С. 347.


[Закрыть].

Изложенные обстоятельства вскрывают коррупционный характер деятельности Министерства финансов, которым руководил памятный нам М.Х. Рейтерн, и председателя Государственного Совета великого князя Константина Николаевича, позволяют говорить о сделке с русскими колониями как о части продажной политики высших должностных лиц, возведенной в систему. Причем архивные документы, не заслужившие прежде должного внимания исследователей, свидетельствуют не только о косвенной, но и прямой взаимосвязи железнодорожных афер с продажей Аляски.

В 1863 году в России было образовано частное Общество Московско-Рязанской железной дороги, в число главных акционеров которого вошли К.Ф. фон Мекк и С.А. Долгорукий. Председателем правления избран бывший сенатский чиновник П.Г. фон Дервиз, занимавший прежде в Обществе Саратовской железной дороги должность главного секретаря[508]508
  Гавлин М.Л. Династия «железнодорожных королей» фон Мекк // Экономическая история. Обозрение / Вып. 7. М., 2001. С. 139.


[Закрыть]. Секретарь «Общества для содействия русской промышленности и торговли» (1867–1877 гг.) К.А. Скальковский отмечал, что «постройка частных железных дорог двинулась только тогда, когда Дервиз, товарищ Рейтерна по лицею (курсив мой. – И.М.) и секретарь разорившейся Саратовской дороги, согласился на выпуск по 52 руб. за сто акций Рязанской дороги»[509]509
  Скальковский К.А. Воспоминания молодости (по морю житейскому): 1843–1869. СПб., 1906. С. 258.


[Закрыть]. Так бывший лицейский товарищ министра финансов на чрезвычайно льготных условиях получил концессию от правительства на постройку Московско-Рязанской и Рязанско-Козловской железных дорог[510]510
  Дельвиг А.И. Мои воспоминания. М., 1913. Т. 3. С. 223.


[Закрыть].

24 декабря 1866 года по решению специальной правительственной конкурсной комиссии концессию на строительство Курско-Киевской дороги на льготных условиях снова получают те же компаньоны. Правительство практически взяло на себя всю реализацию основного капитала общества, а назначенная «поверстная стоимость» дороги была намного выше действительной стоимости[511]511
  Головачев A.A. История железнодорожного дела в России. СПб., 1881. С. 66.


[Закрыть].

Итак, лицейский товарищ министра финансов и его протеже П.Г. фон Дервиз, его компаньон К.Ф. фон Мекк, а также близкий родственник любовницы императора князь С.А. Долгорукий к 1867 года стали фактическими хозяевами и распорядителями миллионных барышей Московско-Рязанской, Рязанско-Козловской и Курско-Киевской железных дорог.

А теперь обратимся к прелюбопытнейшему документу департамента государственного казначейства: «За уступленные Северо-Американским Штатам Российские владения в Северной Америке поступило от означенных Штатов 11 362 481 руб. 94 коп. Из числа 11 362 481 руб. 94 коп. израсходовано за границею на покупку принадлежностей для железных дорог: Курско-Киевской, Рязанско-Козловской, Московско-Рязанской и др. 10 972 238 руб. 4 коп. Остальные же 390 243 руб. 90 коп. поступили наличными деньгами»[512]512
  РГИА. Ф. 565. Оп. 3. Д. 17843. Л. 9.


[Закрыть].

Кто мог так вольно распорядиться миллионами государственных средств? Только сам государь Александр II и ближайший к нему круг доверенных лиц, среди которых все те же великий князь Константин Николаевич, министр финансов М.Х. Рейтерн – ключевые фигуры, сыгравшие роковую роль в утрате Россией своих американских территорий.

С убийственной критикой обрушился на Александра II и его окружение один из умнейших и прозорливых государственных деятелей XIX века обер-прокурор Святейшего Синода Константин Петрович Победоносцев. Ю.В. Готье в работе «К.П. Победоносцев и наследник Александр Александрович. 1865–1881» отмечал, что Победоносцев не любил Александра II за государственную дряблость, за ненациональную политику, за недостаток благочестия и за семейную безнравственность. В доверительной переписке с сестрами Тютчевыми К.П. Победоносцев не скрывал своего неприязненного, презрительного отношения к императору Александру II и его правлению: «Нам здесь, не поверите, как надоели преобразования, – пишет К.П. Победоносцев А.Ф. Тютчевой 14 декабря 1864 года, – как мы в них изверились, как хотелось бы на чем-нибудь твердом остановиться, чтоб знать, наконец, какое колесо у нас вертится и на каком месте какой работник стоит… Право, иной раз можно вообразить, что живешь между детей, воображающих, что они взрослые: посудите как это тяжело»[513]513
  Тайный правитель России: К.П. Победоносцев и его корреспонденты. Письма и записки. 1866–1895. М., 2001. С. 512.


[Закрыть]. В момент острейшего кризиса Русско-турецкой войны, в сентябре 1877 года, К.П. Победоносцев пишет Е.Ф. Тютчевой: «И на кого рассчитывать? От кого требуется решение? Государь, по-видимому, впал в пассивное состояние; решится ли он почти вопреки себя взять метлу в руки, выместь прежних, взять новых людей? Во всю свою жизнь он как бы по природе своей боялся способных людей, избегал их; искал ничтожества, потому что на ничтожестве легче было ему успокоиться (курсив мой. – И.М.)»[514]514
  Там же. С. 513.


[Закрыть].

К.П. Победоносцев, сохраняя доброе человеческое отношение к Александру Николаевичу, упрекал его в отсутствии государственной воли: «Добрый человек – сердце в нем сказывается, но как горько в такие минуты не находить в нем самого драгоценного – воли сознательной, твердой, решительной»[515]515
  Там же.


[Закрыть]. С каждым новым годом реформ оценки обер-прокурора Святейшего Синода становились менее сдержанными, неприязнь перерастала в негодование: «О самом владыке и говорить нечего: он жалкий и несчастный человек, и нет ему возвращения вспять. Бог поразил его: у него нет силы встать и управлять своими движениями, хотя и воображает себя живым и действующим, и властным. Явно, что воля в нем не исчезла: он не хочет слышать, не хочет видеть, не хочет действовать. Он хочет только бессмысленно волею чрева»[516]516
  Там же.


[Закрыть].

Размышления обер-прокурора Святейшего Синода о 25-летнем царствовании Александра II звучат приговором императору, его окружению, реформам и эпохе: «А это 25-летие роковое, и человек его роковой – l'homme du destin для несчастной России. Бог с ним. Бог рассудит, виноват ли он или нет, только в руках у него рассыпалась и опозорилась власть, врученная ему Богом, и царство его, может быть и не по вине его, было царством лжи и мамоны, а не правды»[517]517
  Тайный правитель России: К.П. Победоносцев и его корреспонденты. Письма и записки. 1866–1895. М., 2001. С. 513.


[Закрыть]. Решение продать Аляску – ярчайшее тому подтверждение.

Министр внутренних дел П.А. Валуев так оценивал участие Александра II в принятии государственных решений: «Государь самодержавен только по имени, что есть только вспышки, проблески самовластия, но что при усложнившемся механизме управления важнейшие государственные вопросы ускользают и должны по необходимости ускользать от непосредственного направления государя»[518]518
  Александр II. Воспоминания. Дневники. СПб., 1995. С. 147.


[Закрыть].

Архивные документы засвидетельствовали прямую связь в характере исполнения двух крупнейших сделок и утечку средств, полученных за Аляску, на нужды частных владельцев железных дорог. Организаторы продажи Аляски спланировали и реализовали крупнейшую правительственную аферу, в результате которой все средства, полученные за русские колонии в Северной Америке, поступили в личное распоряжение доверенных лиц великого князя Константина Николаевича и министра финансов М.Х. Рейтерна. Учитывая, что железнодорожные дельцы были лишь техническими посредниками, передаточным звеном в разработанной сановниками схеме, логично предположить, что значительная часть суммы ушла в карманы организаторам продажи Русской Америки.

АМЕРИКА, КОТОРУЮ МЫ ПОТЕРЯЛИ

После того, как Российско-Американская компания в 1867 году оставила Аляску, здесь тотчас воцарился режим насилия и беззакония, оголтелого грабежа аборигенов, безжалостного истребления животного мира. Дошло до того, что взбунтовавшихся индейцев расстреливали из пушек. Из 50 тысяч проживавших на Аляске человек к 1880 году осталось чуть больше половины, и всего 392 белых, среди которых немало русских, не вывезенных царским правительством и брошенных здесь на произвол судьбы.

Новые хозяева Аляски не утруждали себя созданием административного правления на приобретенных землях, возложив все управление Аляской на капитана одного из своих судов, стоявших у берегов Аляски[519]519
  Свердлов Л.М. Три страницы из истории Русской Америки. М., 1999. С. 56.


[Закрыть].

«Американский Православный Вестник» в 1897 году писал: «Тридцать лет, прожитые Аляской после снятия здесь русского флага, довели коренных ее жителей до последней степени нищеты. Все созданное здесь русской цивилизацией разрушено и уничтожено, и обитатели страны поставлены ныне в условия гораздо более худшие, чем даже в каких они были до появления на Аляске белого человека»[520]520
  Петров В. Русские в истории Америки. М., 1991. С. 67.


[Закрыть]. Все это говорит об абсурдности до сих пор бытующих доводов о том, что причиной уступки наших земель американцам стала малая численность русских и дороговизна управления колониями: русских на момент продажи здесь насчитывалось более 800 человек, кроме них около двух тысяч креолов, родившихся от смешанных браков русских с аборигенками[521]521
  Федорова С.Г. Русское население Аляски и Калифорнии, конец XVIII—1867 г. М., 1971. С. 89.


[Закрыть]. Не надо забывать, что около десяти тысяч местных жителей приняли Православие и тесными узами оказались связаны с русской культурой[522]522
  Там же. С. 90.


[Закрыть].

…Ожила Аляска только в годы Второй мировой войны. По ленд-лизу через аэродром в Фэрбенксе из Соединенных Штатов шли грузы для воюющего Советского Союза.

Военная тема нашла здесь свое развитие и в годы «холодной войны». Аляска покрылась военными базами, нацелив ракеты в тихоокеанское подбрюшье России. В Капитанской гавани острова Уналашка расположилась одна из самых больших баз американского военно-морского флота, а остров Амчитка стал полигоном для испытаний ядерного оружия[523]523
  Ковалевский В.П. Аляска. М., 1952. C. 74.


[Закрыть]. Мощная военная группировка позволяла американцам в случае обострения отношений с Советским Союзом перерезать короткий морской путь на советский Дальний Восток. Стратегическое значение некогда утерянной Русской Америки стало очевидным даже самым заскорузлым сторонникам продажи Аляски.

Новая эра в истории Аляски началась после открытия здесь богатейших залежей нефти, как на суше, так и на шельфе. Уникальное нефтяное месторождение Прудо-Бей стало символом процветания и успеха. Сегодня на Аляску приходится четверть всей добычи нефти США[524]524
  Сахаров Н.А. Аляска // США: экономика, политика, идеология. 1991. № 11. С. 113.


[Закрыть]. Девять десятых доходов штата – от черного золота[525]525
  Там же. С. 114.


[Закрыть].

Русский период оставил в культуре Аляски глубокий след. Значительная часть коренного населения по-прежнему исповедует Православие. Былой столичный город Ново-Архангельск переименован в Ситху. Здесь живет немало потомков русских и первых креолов. Стоит собор Архангела Михаила.

Российский флаг в столичном граде Русской Америки Ново-Архангельске был спущен 18 октября 1867 года. В этот день теперь в Ситхе ежегодно устраивается праздник в память о Русской Америке. Жители наряжаются в старинные национальные одежды, танцуют, как встарь, и все на празднике дышит русским духом.

Недалеко от Анкориджа, в местечке Еклутна, сохранились православная церковь и кладбище при ней. Местный музей полон экспонатов из русского быта позапрошлого века.

На Кенайском полуострове есть несколько поселков старообрядцев, переселившихся сюда из других штатов Америки. У них своя церковь.

Как же нам относиться сегодня к Русской Америке? Почему по-прежнему щемит сердце при разговоре об Аляске и все яростнее споры историков?

В XIX веке западное побережье Северной Америки стало предметом острого соперничества России, Англии, Испании и США. Все прекрасно понимали стратегическое значение побережья. Д.И. Завалишин писал императору Николаю I: «Калифорния, поддавшаяся России и заселенная русскими, осталась бы навсегда в ее власти. Приобретение ее гаваней и дешевизна содержания позволяли иметь там наблюдательный флот, который доставил бы России владычество над Тихим океаном»[526]526
  Безъязычный В. Эпопея форта Росс // Культурно-просветительная работа. 1994. № 3–4. С. 37.


[Закрыть]. Дальновидный американец Н. Бэнкс очень высоко и очень точно оценивал русские владения: «Аляска является ключом к Тихому океану и вместе с островами образует плацдарм для США на Тихом океане, который обеспечит триумф цивилизации»[527]527
  Батуева Т.М. Экспансия на севере Тихого океана в середине 19 века и покупка Аляски в 1867 году. Томск, 1976. С. 47.


[Закрыть].

В начале XIX века русские сумели закрепиться на Гавайских и Маршалловых островах, но были оттуда выбиты. В 1825 году российский министр иностранных дел К.В. Нессельроде в прямом смысле слова подарил Англии несколько сот километров американского побережья. Граница наших владений сместилась с 51 град. с. ш. до 54 град. 40 мин. с. ш. В 1841 году калифорнийская колония Российско-Американской компании за 30 тысяч долларов была продана некоему Джону Суттеру. Денег от него сполна Россия не получила, так что формально крепость Росс и ее округа остались нашими[528]528
  Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. Б.д. 275 с // АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.


[Закрыть]. В 1848 году на бывших русских землях открыли богатейшие золотые россыпи[529]529
  Любавский М.К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времен до XX века. М., 1996. С. 137.


[Закрыть]. Потерянные в первой половине XIX века тихоокеанские территории мы так и не смогли тогда закрепить за собой международными соглашениями. Хотя в 1836 году имели реальную возможность получить от Мексики официальное признание той же колонии Росс. Только что освободившиеся из-под испанского владычества мексиканцы остро нуждались в нашей дипломатической поддержке.

Несмотря на спорность таких приобретений, как Гавайские острова, их утрата стала для России поражением. Еще большим геополитическим поражением явилась уступка Аляски. Капитуляцию (или все же предательство?) оформили в виде торгового соглашения.

У американцев, убежденных, что все на свете покупается и все продается, вопросов с Аляской не возникает. Чуть ли не половина этой страны состоит из некогда купленных земель. Для русских, привыкших, что территория приобретается потом и кровью, случившееся с Аляской укладывается в сознании с трудом. Еще больше осложняет ситуацию характер заключенного соглашения. Как отмечают американские историки, «вся сделка пропитана запахом коррупции»[530]530
  Тороп П. Аляска… Чья ты? – М., 1997. С. 39.


[Закрыть].

О неблаговидном характере сделки говорит и судьба относящихся к ней документов. Исчезли и государственные бумаги, и сугубо личные. Часть дневников того же великого князя Константина Николаевича, посвященная времени принятия решений по Аляске, исчезла. Американские послы, несомненно, принимали в судьбе Аляски самое живое участие, но соответствующих документов историками до сих пор не найдено. Сам договор в России опубликовали лишь через год, и то на французском языке в специальном дипломатическом издании.

Решение императора Александра II было абсолютно не в пользу России. Неспроста большинство высших сановников империи ничего не знали о ходе подготовки соглашения по Аляске. Даже председателя Комитета министров П.П. Гагарина поставили уже перед свершившимся фактом. Гагарин отмечал, что «Правительство продало частное имущество безо всякой оценки и безо всякого согласия со стороны законного владельца»[531]531
  АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 412. Л. 482.


[Закрыть].

Один из последних главных правителей русскими колониями в Америке Ф.П. Врангель еще в начале 60-х выступил с протестом против возможной продажи Аляски, неоднократно подчеркивая, что русские владения в Америке имеют важное значение для защиты государственных интересов России. В 1864 году Врангель оставил государственную службу и переехал на постоянное жительство в имение Руиль[532]532
  Пасецкий В.М. Фердинанд Петрович Врангель. М., 1973. С. 148.


[Закрыть]. В 1867 году до него дошли сведения о том, что царское правительство продало-таки Русскую Америку. Барон получил письмо от своего друга президента Академии наук графа Ф.П. Литке, который, стараясь утешить Ф.П. Врангеля, писал, что продажу Русской Америки считает лучшим исходом для Российско-Американской компании, тем более это полезно для государства, поскольку граница наших владений на севере Тихого океана сократится и легче будет обеспечивать ее безопасность[533]533
  Пасецкий В.М. Фердинанд Петрович Врангель. М., 1973. С. 149.


[Закрыть]. «Любезный друг! – не без иронии отвечал ему Ф. П. Врангель. – В этом отношении можно даже не пожалеть продать и Камчатку, а Амурский край с новыми портами до Кореи и Сахалин отдать американцам в аренду на 99 лет. От этого только туземцы пострадают, а край заселится производящим поколением свободных колонистов и разовьются земледелие, промышленность и торговля – до чего мы сами, Бог весть, дойдем когда-нибудь. Наши колонии независимо от пушных промыслов будут весьма отличны предприимчивым и денежным американцам: угольные пласты в различных пунктах, хвойный рангоутный лес, отличные порты или гавани – все это в соседстве с Верхней Калифорнией может добавить существенные выгоды для янки»[534]534
  Там же. С. 149.


[Закрыть].

Произвольно были оценены размеры понесенных в результате сделки убытков. Российско-Американской компании из «американских денег» выплатили всего около миллиона рублей. Реальные убытки во много раз больше. По расчетам П.П. Гагарина, только акционерам следовало передать 5678 тысяч рублей, то есть половину полученных за Аляску денег. На круг выходило, что Русскую Америку продали по пять (!) центов за гектар.

Пропитанный «духом коррупции» договор 1867 года имеет ряд юридических пробелов, которые позволяют признать его ничтожным, не имеющим дальнейших оснований для своего действия. Каковы эти пробелы?

В договоре говорится об уступке, но не сказано, на какой срок, то есть здесь отсутствует традиционная для дипломатических трактатов формулировка «на вечные времена». Американцев, видимо, удовлетворила тогда приписка Александра II, который обещал «императорским нашим словом за нас, наследников и преемников наших» соблюдать подписываемые условия. Но после свержения династии Романовых обещание царя за своих наследников и преемников потеряло силу. В принципе, текст договора позволяет России потребовать вернуть себе Аляску и возместить арендную плату за годы, прошедшие после отречения императора Николая II от престола.

Еще одним юридически обоснованным основанием для признания договора ничтожным могут служить имущественные претензии наследников бывших владельцев Российско-Американской компании.

На попрание прав частных собственников в результате сделки указывал в записке от 5 августа 1867 года председатель Комитета министров князь П.П. Гагарин[535]535
  АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 412. Л. 481–487.


[Закрыть]. Государственный сановник доказывал, что правительство не имело право продавать все, что было рукотворно создано в колониях, имущество и пустопорожние земли, поскольку они являлись частной собственностью русских подданных: «Образование Компании свершилось силою чисто частной предприимчивости, без всякого пособия со стороны правительства. Компания сама завладела территорией, собственными средствами устроилась на ней, приобрела много имущества, в настоящее время лично ей принадлежащего, каковы например: пустопорожние земли, здания, крепости, казармы и другие строения, – одним словом, путем собственной деятельности Компания сделалась полным хозяином в колониях, причем правительство, не вмешиваясь в дела ее, оставалось только органом, пользовавшимся верховными и административными правами»[536]536
  Там же. Л. 481.


[Закрыть].