Текст книги "Операция «Мрамор»"

СКАР

Зам закрепил уже пятую радиометку. На ветвях раскидистого дерева.

– Порядок, – сказал он. – Двигаемся дальше!

Бойцы бежали, не обращая внимания на бушевавшую вокруг бурю. В лесу сила ветра не так ощущалась, зато падающие сверху отломанные ветром ветки частенько прилетали в голову. Вместе с непрекращающимся потоком воды. Хотя дождь скорее на руку, думал Петров. Впереди он видел широкую спину Носова, сверкавшего пятками. Этот не уставал вовсе. Для него марафонские дистанции никогда не представляли сложности. Он как-то даже говорил, что когда бежит, отдыхает. Ведь в этот момент не надо ни в кого стрелять, да и по тебе попасть сложнее. Расслабляет. Сзади наседал Ключевский, державший сектор справа, замыкал Кит.

– Пятая метка закреплена, – стараясь не сбить дыхание, проговорил Зам в усик рации. – Продолжаем движение.

– Вас понял, – отозвался командир.

Радиометки позволяли общаться при помощи гарнитур и на таком расстоянии.

Носов держал в прицеле взятую далеко впереди ветку и старался двигаться строго к ней, не отклоняясь. Вдруг он резко встал и выбросил вверх кулак правой руки, согнутой в локте. Бойцы остановились и присели на одно колено, подняв стволы. Носов явно что-то почувствовал. Он медленно, чуть присев, пробирался сквозь кусты, взяв немного влево. Слово «почувствовал» приобрело очень даже осязаемый оттенок, когда Николаю в нос ударила волна мерзкого зловония. На всякий случай он использовал в прицеле режим термографа, и как раз там, куда следовал Носов, желтело и краснело. Хотя это были явно не люди. Зверье?

– Твою мать!

Громкий крик Носова заставил подпрыгнуть. Ухо продрался сквозь кусты и чуть не свалился в какую-то яму. Николай быстро добрался до него. Послышался животный крик, под ногами пробежало что-то большое и пушистое. Метнулись птицы. То, что Николай увидел, заставило сжаться желудок. Им открылась глубокая яма метров пятнадцати в диаметре, заполненная человеческими останками. Причем некоторые особо уцелевшие части еще и шевелились. Смрад, стоявший над ямой, заставлял слезиться глаза. Фил, выскочивший из лесу чуть левее у ямы, спугнул какое-то крупное животное, бросившееся наутек, и тоже чуть не упал. Его поддержал Евгений, вовремя схватив за плечо.

– Что у вас? – послышался взволнованный голос Никулина в наушниках.

– А у нас на кухне газ, – прикрывая нос, прошептал Ключевский, оглядывая открывшийся вид.

– Командир, мы наткнулись на яму с останками, – произнес Николай, с неудовольствием бросив взгляд на Фила. – Похоже, они сбрасывали сюда…

Некоторые целые трупы были одеты в полевую форму, некоторые были без одежды, и все это вперемешку с биологическими останками. – …Сбрасывали тех, кто не захотел оживать, – неуверенно закончил Петров.

– Это типа брак? – сдерживая рвоту, вставил Кит.

– Ага, по расчету, – Фил еще находил в себе силы шутить.

Носов уже обошел яму. Он встал на одно колено, прицелившись куда-то вдаль.

– Здесь дорога, судя по колее и следам, проложена «Уралами». И, кажется, один такой сейчас приближается к нам, – доложил он.

«Транспорт», – тут же мелькнуло в голове Николая.

– Наверняка свежего мясца решили подвезти, – прошептал Ключевский, смачно отхаркнув. – Точнее, несвежего…

– Ухо, Фил, занимайте позиции с обеих сторон от дороги, – быстро проговорил Николай. – Ухо, как подойдет, держи слева и сзади. Кит, страхуй меня.

– Есть, – отозвались бойцы и тут же скрылись в кустах, выполняя задание.

Николай обошел яму, выйдя к явственно видневшейся колее. Справа рос широченный куст, за которым он и встал. Поднял автомат. Тепловизор нечетко уловил работающий двигатель, видимо, прикрытый чем-то нетеплопроводным. Зато фигуры водителя и двух его спутников на уровне плеч и головы отчетливо читались.

– Внимание, – сказал в рацию Николай, – вижу три цели, будем брать теплыми.

Он немного подумал. Почему их трое? Если они везут трупы, неужели втроем будут перетаскивать?

– Будьте аккуратны, возможно, в кузове есть знакомые нам живчики, иначе слишком мало человек для разгрузки. Живчиков валим в бошки. Без вариантов. Прицелы в оптику.

– Вас понял, – услышал Зам голос Носова. – Я на позиции.

– На позиции, – подтвердил Фил.

«Урал» приближался. Слышался приглушенный звук двигателя. Показался свет фар, разрезавший темноту сквозь штатное светомаскировочное устройство. Когда машина оказалась метрах в тридцати, Николай выскочил из укрытия и, почти не целясь, выстрелил в стекло кабины между водителем и пассажирами. Машина остановилась.

– Быстро вылезли! – закричал Николай, делая шаги навстречу. – И чтобы я руки видел!

На подножку со стороны пассажиров запрыгнул Фил.

Он приставил пистолет к стеклу и заорал:

– Руки, бля! Выше руки, чтобы я их видел! Быстро!!!

Потом распахнул дверь и начал вываливать пассажиров на землю. Особо не церемонился, одного приложил о подножку головой, другому больно вывернул руку, бросив в траву. Водитель медленно, с поднятыми руками и горящими ненавистью глазами выпрыгнул из кабины под прицелом автомата Петрова.

– Оружие на землю! – приказал Николай.

Водитель медленно вытащил из кобуры пистолет и присел, положив его на мокрую траву.

– Аллах акбар! – вдруг крикнул он.

– Аллах акбар! – неожиданно подхватили лежавшие на земле пассажиры.

Фил изо всех сил пнул одного из лежащих в район печени. Николай в этот момент добрался до водителя и с силой приложил прикладом. Тот завалился в траву.

– Цели! – услышали они голос Носова. Тот крикнул так, что его было слышно даже без наушников: – Валят из кузова, пять… Бля, уже шесть штук!

Следом раздались одиночные выстрелы. Николай обернулся и увидел, что к нему от хвоста машины двигается бандит. Носов не мог стрелять в него, так как Зам оказался бы на линии огня. Николай поднял автомат и выстрелил в грудь бандиту. Тот только дернулся, но продолжил движение. Тогда Зам присел и почти не целясь выстрелил ему в голову. Бандит упал. Фил разрядил обойму «Грача» в головы двух идущих вдоль машины с правой стороны. С остальными разобрался Носов. Последнему он выстрелом из пистолета раздробил коленные суставы и оба локтевых. Когда тот упал, Ухо подошел вплотную к пытавшемуся подняться бандиту и прислонил пистолет к голове.

– Ты, тварь! Ты что-нибудь понимаешь?! – крикнул он.

– Кит, страхуй, – приказал в рацию Николай и подошел к Носову.

– Саша, – позвал он.

Но Носов не унимался. Он тряс бандита за грудки, а тот пытался его укусить.

– Тупая тварь! – орал Носов. – Ни хера не понимает, укусить меня хочет! Долбаный зомбарь!

Зама вдруг осенило.

– Аллах акбар! – крикнул он громко.

Бандит резко перестал вырываться из рук Носова, удивленно уставившись на Петрова. Впрочем, Ухо был удивлен не меньше.

– Он что, понимает?

Бандит задергался вновь, устремившись зубами к рукам Александра.

– Ах ты тварь вонючая! – завопил Носов.

Николай выстрелил в голову бандиту. Тот обмяк. Однако его конечности еще долго дергались. Носов уставился на Зама.

– Саша, успокойся, – сказал Зам. – побереги свои нервы. С ними без толку разговаривать. А вот три теплых во всех смыслах этого слова бандита жаждут твоего общения с ними.

Носов отпустил тело бандита и решительно направился к лежащим на земле. Николай, включив фонарик, осторожно заглянул внутрь тентованного кузова. Внутри шевелились тела и их части. Один бандит, по виду целый, пытался ползти к выходу. Он слепо поднимал голову, щурился невидящими глазами, как будто прислушивался, потом замирал. Николай увидел, что у него из ушей течет кровь. Больше терпеть этот запах он не мог. Спрыгнул с подножки.

Кит и Фил уже посадили троих спинами друг к другу, надев наручники на заведенные за спину руки.

Носов уверенно направился к ним. Одним рывком он поднял ближайшего к нему бородатого террориста. Легко, словно тот ничего не весил, Носов впечатал его в радиаторную решетку «Урала». Высокий выступающий бампер больно впился бандиту между лопаток.

– Давай поговорим, – прорычал Ухо, его нож разрезал полевую форму бандита от живота к горлу и впился в кадык. – Сколько человек в крематории? Сколько живых и сколько этих ваших аллах акбаров?! Кто командует? Давай по порядку!

Бандит боязливо покосился на нож, которым Носов провел перед его глазами, и с ненавистью посмотрел на СКАРовца.

Ухо коротким движением всадил лезвие в бедро террориста. Тот заорал, но Носов сразу же зажал ему рот, одновременно приложив головой о фару.

– У меня нет времени с тобой возиться! – проговорил он медленно. – Сколько человек находится на вашей базе?

– Пятьдесят человек, где-то примерно так, – хрипло проговорил бандит, тяжело дыша. – Двенадцать из охраны Царнаева, около пяти – консультанты, десять – медики с их главным и остальные солдаты.

Подошел Петров:

– На базе есть мертвые солдаты?

Бородатый удивленно посмотрел на него.

– Ваши… не знаю… эти, оживленные после заморозки, есть? – повторил Николай.

– Они не могут охранять, – снова заговорил бандит. – Воины Аллаха могут убивать. Они убивают ваших. Сейчас последние пойдут в подкрепление. Вам все равно не справиться с воинами Аллаха. – Что за консультанты? – резко перебил его Петров.

Террорист умолк, но тут же заорал, поскольку Носов провернул нож в его бедре.

– Отвечай, – сказал Ухо.

– Иностранцы… – заорал бандит.

– Американцы? – спросил Зам.

– Я не знаю, наверное… Они говорят по-английски между собой, я не знаю! – ответил бандит, едва не теряя сознание. Он тяжело дышал и смотрел исподлобья. – Вас всех убьют, собаки… – выдохнул он.

Договорить ему не пришлось. Носов легко вынул из его бедра нож и с коротким замахом всадил бандиту в сердце. Тот забился в конвульсиях и медленно сполз на мокрую траву.

– Хороший улов может получиться, – раздался в наушниках голос Никулина. – Возьмете хотя бы одного теплого иностранца, будет бонус.

– Используем транспорт? – хмыкнул Кит, кивая на «Урал».

– Надо немного переждать, типа разгружали, потом посадим этого за руль, – кивнул Петров на водителя, – и поедем…

– А мы в кузове будем задыхаться? – спросил Фил.

– Ты прав, – согласился Николай. – Придется этим двоим разгрузить авто… Саш, попроси их.

Николаю не давала покоя какая-то глупая мысль.

И вдруг его осенило:

– Парни, а вот скажите мне, почему предприятие называется крематорий, но трупы в нем не сжигают? Только размораживают… А тех, кто не захотел оживать, выбрасывают в лес?

– Кстати, да! Почему? – задумался Ключевский. – Лес удобряют?

Все посмотрели на него как на идиота.

СКАР. Периметр. Административный корпус

Никулин стоял у окна и жадно всматривался в темноту через очки ночного видения. Дождь яростно стучал по подоконнику, стегал листья в лесу, а ветер выворачивал их наизнанку. Но сильнее стихии доносился до командирского уха шум канонады. Треск автоматных очередей, трели пулеметов, глухой звук пушечных выстрелов и дальних разрывов. Рядом на носилках, стоящих вдоль стены, иногда постанывая во сне, лежал Лощинин. Никулина бесило бездействие. Он стоял здесь и ничего не мог поделать. Связи со штабом не было. Кинуться в бой он не мог. Рядом сидел Бурцев, ковырялся в планшете управления сто тридцать четверкой и, честно говоря, больше раздражал. Одна радость – парни напали на след. И теперь появилась возможность захватить хотя бы одного иностранного консультанта. Захватить, доложить и предъявить. Это оправдало бы все их провалы. А несмотря на то что все члены группы были живы, Никулин считал, миссию невыполненной.

– Вася, как там Лось? – спросил он.

Бурцев оторвался от планшета. Командир задавал этот вопрос уже третий раз за последние пятнадцать минут.

– Спит, – ответил он. – Вы же сами можете видеть его состояние… И не только на своем компьютере.

– А ученый? – Никулин перевел взгляд на подчиненного.

Бурцев вжал голову в плечи, потом распрямился.

– А что ученый? – вскинулся он. – Ученый сидит, чего-то пишет. Не отрываясь, строчит какие-то формулы, цифры… Он же живой, чего еще надо?

– Сходи к нему, проверь!

Вася нехотя поднялся и вышел в коридор, специально шаркая ногами по цементной крошке и поднимая пыль. Ученый находился в операционной, как успели окрестить эту комнату бойцы. Он разобрал металлический ящик, разложил его детали по столу и что-то скрупулезно записывал мелким убористым почерком. Он даже не обернулся на вошедшего Бурцева. Весь его вид показывал, что он сильно торопится.

Вася вошел в комнату и, опершись руками на стол, молча стал разглядывать то, что делал ученый. Микросхемы блока управления были аккуратно разложены по размеру. На каждой виднелась наклейка с присвоенным номером. В толстую тетрадь Кущенков записывал номер микросхемы и все, что ему удалось узнать и понять об этой детали. Казалось, он был полностью погружен в процесс. На лбу ученого выступили крупные капли пота, однако его лицо, озаренное светодиодной лампой, было мертвенно-бледным. Он быстро записывал правой рукой, практически одновременно вращая в левой очередную микросхему, изредка бросая на нее быстрые взгляды. Непонятно откуда возникшая здесь свеча, горящая на столе, отбрасывала по стенам причудливые тени, придавая дьявольский оттенок всему происходящему в комнате. Ко всему прочему в комнате просто адски смердело полусгнившее тело долго не умиравшего бандита, так никем и не выброшенное. Вася поморщился. Неожиданно Кущенков поднял голову.

– Я знаю, что вы сделали, – быстро сказал он.

Сказано было без злобы, без какого-либо подвоха. Но Бурцева эти слова словно оглушили. Он густо покраснел и, не зная, как поступить и что сказать, начал с глупым видом рассматривать микросхемы. Его пальцы, впившиеся в край стола, побелели от напряжения.

Ученый между тем продолжил говорить, не отрываясь от своего основного занятия:

– Вы знаете, я проанализировал свое состояние и понял, что в этих условиях реанимировать меня было абсолютно невозможно. С другой стороны, на меня напала безумная, просто потрясающая страсть к работе. Знаете, как будто мне выпал шанс, пусть и в последний раз, принести людям большую пользу. Настолько сильно подобные чувства меня еще не охватывали. Как будто весь смысл моей жизни, все то, ради чего я жил и учился, работал, совершал открытия – как будто все это сконцентрировалось в эту минуту, сгруппировалось и наделило меня новыми возможностями… Знаете, я даже какое-то время неплохо видел в темноте, – ученый снова бросил короткий взгляд на Бурцева.

Тот отвел глаза.

Ученый улыбнулся:

– Не казните себя. Наверное, ради этого стоило пожить несколько дополнительных часов. Ведь если бы не вы, я бы уже умер. Конечно, очутись я сейчас в своей лаборатории в Москве, я мог бы сделать гораздо больше… Но и теперь нашел много весьма любопытного. Мне открылся весь механизм произошедшего, я понял устройство и принцип действия этих погодных изменений. Всю физику процессов, повлекшую столь печальные последствия, включая мою собственную… гм… смерть.

Бурцев непонимающе смотрел на профессора расширившимися зрачками. Кущенков продолжал добродушно улыбаться. Он сделал небольшую паузу для очередной записи.

– Знаете, никогда мне не удавалось делать одновременно столько дел. Посудите сами: я разговариваю с вами, при этом записываю данные об управляющих микросхемах блока и рассматриваю сами микросхемы. Причем мне с легкостью удается считывать с них информацию, едва коснувшись! Разве это не фантастика?! – запальчиво воскликнул профессор, сделав еще одну запись. – Когда я был жив, мне ничего подобного не удавалось…

Бурцев оторопел и едва выдавил из себя:

– Антон Иванович, но почему вы считаете себя… неживым?

Профессор коротко хихикнул. Потряс головой. И, отложив схему, полез зачем-то в карман.

– Ах, вы все об этом, – сказал он. – Конечно же, умер. А иначе, позвольте вас спросить, как я должен был трактовать подобный факт?

Он вытянул руку из кармана и положил на стол рядом с Васей некий предмет, перепачканный чем-то рыжим. Бурцев протянул было к нему руку, но тут же отдернул ее, схватившись за подбородок, как делал в моменты сильнейшего волнения. Он понял, что это! На столе лежал сгоревший от электромагнитного импульса кардиопротез профессора… Вася в ужасе смотрел на него, чувствуя, как цепенеет все его тело.

– Помните, я еще спросил вас, что же вы такого чудесного сделали, что мое сердце забилось как у молодого? А оно-то как раз и не билось. Это шумело в голове. Я взял стекло, произвел надрез строго по старому шраму и вытащил протез, провода и, кажется, часть сердечной мышцы… Я не силен в анатомии, особенно собственной, но вот через ребра это все и вынулось. И знаете? – Кущенков сделал паузу, распахнул пиджак, отвел в сторону ворот окровавленной рубахи с незастегнутыми пуговицами и продемонстрировал открытую рану в районе сердца, из которой медленно вытекала кровь с легким желтоватым оттенком. – Меня это нисколько не удивило и не испугало, – закончил он, перейдя на шепот. – И никакой боли. Совсем. – Потом зачем-то вытаращил глаза, сипло вздохнул, засунул палец в рану, посмотрел на него, облизал и как ни в чем не бывало заговорил: – Я записал в тетрадь все данные. Она теперь ценна тем, что может пролить свет на происхождение некоторых деталей. Я привожу неопровержимые доказательства того, что часть этих микросхем произведена на Западе. В них использованы ноу-хау, до которых мы, к сожалению, еще не доросли. Впрочем… – он замолчал и снова сделал сиплый вдох. – Поразительно, куда уходит кислород? Кровообращения нет, однако я только вдыхаю воздух… Уверен, что ничего обратно не выдыхаю. Даже когда говорю… Или такое невозможно? Я же говорю, что не силен в анатомии.

– Жидкость, видимо, доставляет кислород в мозг и без циркуляции крови, – тихо сказал Бурцев.

– Думаю, вы правы, молодой человек, чертовски правы, – продолжил свою быструю речь Кущенков. – Жаль, что вы уже не будете моим аспирантом, а я никогда не вернусь в свою лабораторию. Из вас мог выйти неплохой ученый, как мне кажется…

Он подпрыгнул на месте. Встал, потом снова сел. Повертел руками, растопырил пальцы и несколько раз сжал их в кулаки.

– Кажется, я немею, – сказал он. – Так, о чем это я? Нельзя отвлекаться. Только о главном. Только о главном! Не забудьте забрать эту тетрадь, когда я уйду. Помните: я вас прощаю! А теперь ступайте. Ступайте! Мне тяжело думать, нужно еще мозгов, а где ж их взять? Ха-ха. Так, главное – работа! Прощайте, Василий!

Во время всего этого монолога с профессором происходило нечто странное. Его движения стали резкими, он нервно дергал головой, склоняя ее то в одну, то в другую сторону. Как будто боролся с чем-то или кем-то… Щурил глаза, его зрачки то расширялись, то сужались, а выражение лица менялось от добродушия к неистовой злобе и обратно…

Бурцев быстрым шагом вышел из комнаты. Эти сутки уже несколько раз опровергали все его знания и понятия о жизни. Нужно было срочно заняться какой-то физической деятельностью, чтобы поток мыслей не похоронил его сознание, банально сведя с ума.

– Так и до психушки недолго, – сказал себе Вася, входя в штабную комнату.

– Что с ученым? – встретил его Никулин.

– Пациент скорее жив, чем мертв, – пробормотал Бурцев. – Хотя…

– Связь надо! – перебил командир, ему было не до шуток. – Мы должны сообщить обо всем, что нам известно. Парни могут захватить консультантов от ЦРУ, и нам необходимо сдать их лично Хасанову.

– Так а что я могу? – затараторил Бурцев, стараясь подавить разрывающие его на части мысли. – Весь периметр накрыт, через спутник сигнал не проходит, беспилотники не летают. «Няньку» сделал – и то хорошо. Теперь, если на нас кто повалит, мы как следует поиграем в компьютерную игру. В танчики будем рубиться… Все возможности открыты, валить будем из всех стволов!

– Из всех стволов, говоришь? – остановил его Никулин. – А можешь его на передовую отправить? Хотя бы войскам поможем! – Нет, не смогу, – быстро говорил Бур. – Радиус действия наших планшетов и раций полтора-два километра. А бой идет десять-пятнадцать самое ближнее.

– Ничего вы не можете, – раздраженно сказал Никулин. – Из всех стволов палить пожалуйста, а в дело – ни хера. Зачем жилой корпус разнесли из танка?

– Так это из семьдесят второго… – отмахнулся Бурцев, для которого все произошедшее до разговора с ученым потеряло всякий смысл.

Никулин резко повернулся к Васе. Замер, со злобой глядя на него.

– Ты говнюк! – неожиданно выпалил он.

– Это еще почему? – запричитал Бурцев.

– Семьдесят второй… – медленно и зло выговорил Никулин. Он наклонился к Васе, взяв его правой рукой за грудки. – Ты, дерьмовый боец спецподразделения, двинутый на гаджетах, всезнайка чертов…

Вася замигал, пытаясь понять причину внезапного гнева.

А Никулин продолжал:

– Ну-ка, скажи мне, чем комплектуется этот танк?

– Э… э… динамической защитой «Контакт-5», – затараторил Вася. – Древней автоматизированной системой управления огнем, ракетно-пушечным вооружением, многоканальным прицелом «Сосна-У», установлен прицельный комплекс 1А40–1, в состав которого входят дневной прицел дальномер ТПД-К1, комплекс 1К13–49… Э… Оборудован радиостанцией Р-173…

Вася умолк, глядя в глаза Никулину, в его подавленном сознании заблистала спасительная мысль.

– Вот я мудак, – медленно проговорил он. – Ну конечно же! На нем стоит старая радиостанция…

– Дошло наконец, – сказал командир, смягчаясь. – Старые радиостанции в случае нештатных ситуаций могут обеспечить связь. Надо выходить в эфир. Позывные штаба и коды нам известны. Звони.

– Так точно! Лишь бы только…

– А ты не думай, иди и проверяй!

Васю как током подбросило. Он схватил автомат и буквально вылетел из комнаты.

Никулин посмотрел ему вслед. Вынул планшет и, развернув его, продолжил следить за операцией в крематории.