Текст книги "Операция «Мрамор»"

СКАР

– …Вас понял, конец связи, – сказал Никулин и обвел взглядом Петрова и Бурцева. – Говорят, надо прибраться, к нам специалиста пришлют по таким вот штукам. А у нас везде трупы валяются. Так, Носов, Ключевский, Лощинин и Китаев – ко мне, – добавил он в микрофон бойцам, которые осматривали производственный корпус, и продолжил: – Спец через пару-тройку часов прибудет, надо окапываться, мы все-таки на вражеской территории находимся.

Никулин подошел к окну:

– Сделаем так: сейчас Ася пообедает и займет позицию на крыше производственного корпуса. Оттуда как раз хороший вид на горы и «зеленку» в долине. У него тем более самый полный боекомплект… Там на крышу ведет одна лестница, та, что снаружи. Он по ней взберется, и мы лесенку танком уберем. Будет как у Христа за пазухой, а сам – как Зевс разящий. Ася, слышал?

– Так точно, – пришел ответ.

Вошли Лощинин, Носов, Ключевский и Китаев.

– Вы сейчас вместе с Бурцевым идете на уборку. К нам специалист по устройствам, таким, как у нас в ратуше, летит, так что все трупы надо собрать. Сложите в подвале жилого корпуса. Он вот-вот развалится, будет хорошей могилой. Сами туда не сильно ходите. И… – он немного помолчал. – И да, все оружие бандитов принесите сюда. Так, на всякий случай. Вскройте семьдесят второй, посмотрите… Пока мы под прикрытием беспилотника, можем делать все не сильно спеша, но сразу хорошо. Ясно? И, Вася, ты, как человек с небольшим медицинским образованием…

– Типун вам на язык, командир, – ответил Бурцев. – Медицинское образование – это опухоль…

– Короче, Вася, попробуй напрячь свою опухоль! Надо разобраться, почему вылетевший из окна товарищ не был виден в прицеле.

– Батареи у Зама сели, – упрямо сказал Вася. – Батареи на складе хрен его знает сколько лежат, замените, и все будет норм.

– Так и я одного из тех, что в засаде были, не увидел. Зато двое были ясно видны, скажешь, батареи?! – вмешался Носов.

– Бурцев, ты с кем разговариваешь? – зазвенел сталью голос командира. – Тебе сказано глянуть.

– Бред, – сказал Вася, но, увидев лицо командира, поправился: – Есть!

– Вот, кстати! А есть? – протянул Носов. – Мы со вчерашней ночи ничего не ели!

– Носов, – укоризненно произнес Николай, – ты голодный быстрее справишься! Сделаете – будет вам и завтрак, и обед. Ты на войне, понял? Кончайте базарить!

– Так точно, командир, сэр, – сказал Носов. – Разрешите выполнять?

Никулин махнул рукой. Бойцы вышли.

Командир помолчал, глядя в окно.

– Такая вот херня, Коля.

– Я так понимаю, мы теперь сто процентов заходим в операцию отсюда. И еще придется гражданского охранять. – И это еще цветочки. – Миша… – Николай умолк, но решил продолжить: – Я реально его не видел. Он из шкафа как черт из табакерки выскочил, я чуть в штаны не навалил.

– Ох, Коля, тут столько всего замешано и столько еще будет. Я тебе так скажу: предчувствия меня никогда не обманывали. – Никулин повернулся к Николаю. – Лучше б операция поскорей началась, тогда просто делаешь. А когда у солдата много времени, он маяться начинает и всякую херню думать. Почему нас сюда отправили? Что мы тут охраняем? Что за снайпер таинственный от нас прятался? Почему мы в засаде двоих только видели? И что за невидимый камикадзе на тебя прыгнул? А больше всего меня пугает, что все эти умные системы вместе с отцами видели не больше нашего. Точнее, не видели. И неувиденное объяснить не смогли. Сплошное разложение для мозга, особенно командирского. Понимаешь? – Никулин положил руку на плечо Николая. – Учись, наматывай, тебе еще постигать эту командирскую науку.

Парни вышли из административного корпуса, Носов тут же накинулся на Борю:

– А ты куда пошел?! Иди жмура за собой вынеси! Я тебе говорил, не вали его, мне оставь. Вот теперь иди, вытаскивай.

– Извини, Саня, – парировал Борис, – мне срочно нужно пойти пообедать. Вот сейчас перекурю – и жрать. Приказ командира!

– Никакой справедливости, – воззвал Носов. – Филыч, а мы чего тогда с тобой сюда вышли? Пошли за этим.

– Возьмите кусок линолеума, я видел, валяется на втором этаже, и на нем его спустите. Можно будет и этих троих, – Ася глазами указал на трупы под окнами, – на него же кинуть и в подвал сбросить. – Боря закурил.

– Спасибо за совет, иди уже жри и не мозоль глаза, – сказал Фил. – Только у нас тут в корпусе один БОРИН, – сказал он, акцентируя, – а остальные общие.

– Как говорится, линолеум вам в помощь, – сказал Бурцев. – Я пока посмотрю на бойца невидимого фронта, а вы спускайтесь, погрузим и в подвал вместе закинем. Думаю, в бывшем жилом корпусе прибираться не стоит, один хер сложится.

Ключевский и Носов поднялись в административный корпус. Вася и Женя пошли к лежащим трупам. Борис щурился на солнце, закатившееся в пелену облаков, и, присев на ступеньку, смотрел на действия Кита и Бура.

Бурцев подошел к первым двум телам, попинал их ногой, присел, одного перевернул, сплюнул. Потом разогнулся и пошел к третьему, выброшенному Николаем. Евгений следовал за ним.

– Смотри, у него кровь какого-то странного цвета, с какой-то желтизной, – сказал Кит.

– Это может быть вызвано врожденным заболеванием, особенностями организма, введенным наркотиком или лекарством. – Бур перевернул труп. – А вот кожа у него какая-то дряблая, это факт, и такое ощущение, судя по кровотечению, что сердце после удара о землю остановилось не сразу. Была б тут лаборатория, мы бы глянули, чего ему в кровь ввели. А так – гадание на киселе… Блин, и окоченел он уже прилично… Я, конечно, не медик в полном смысле этого слова, но…

– Он же невидимка не оттого, что ему в кровь ввели, наркоманы проклятые… – подал голос Борис.

– Какой на хрен невидимка? – вскипел Бурцев. – Странность в том, что этот чувак умирать долго не хотел, а то, что его Зам в свои окуляры не видел, это севшая батарея!

– Я все слышу, – свесился из окна Николай. – Батарейки, кстати, и вправду садились. Но перед этим я же увидел товарища на втором этаже через толстую стенку, а тут хилая дверца шкафа…

– Бывают сорта дерева, которые обладают плохой теплопроводностью, – не унимался Бурцев.

– Бурцев, завали! Делай что сказано. И не забудь баночку вон ту, – Николай указал на Т-72, – вскрыть! Чего вы телитесь, шевелите поршнями.

Женя поднял автоматы и вытащил у убитых магазины и гранаты из разгрузочных жилетов.

Из дверей показалась спина Носова, тащившего кусок линолеума с лежащими на нем трупами, сзади линолеум поддерживал Ключевский. Матерясь и чертыхаясь, они дотащили линолеум с телами до Бурцева. Носов бросил свою сторону линолеума на землю.

– Давай, Вася, дальше ты, – сказал он. – И ты, Женя.

– Чего это мы? – ответил Кит. – Мы, согласен, положим этих трех, а дальше попрем вместе. А то тяжеловато получается.

– Парни, вы вечно какой-нибудь херней страдаете, – изрек наблюдавший из окна Николай. – По-моему, если бы просто по одному перетаскали, давно бы управились.

– Колян, блин, у вас с командиром нельзя приказы быстро выполнять. Вы ж следующее задание тут же повесите! – кривляясь, возмутился Фил.

– Кто там пизд…? – послышался из окна голос Никулина.

– Бля! – Ключевский споро схватился за ноги лежащего перед ним тела. – Парни, ну чего вы встали, давайте! Быстрее сделаем, быстрей освободимся, – заорал он.

Горы

Виктория села на старую пружинную кровать и огляделась. В маленькой комнате пахло сыростью и заплесневелым деревом. Однако несмотря на почтенный возраст избушки, в ней было чисто и даже уютно. Создавалось ощущение, что здесь недавно кто-то жил. Несколько старых книг были стопочкой сложены на столе, две вымытые железные кружки аккуратно размещены на мойке над старой раковиной. А отсутствие пыли как на шкафу, так и на подоконнике вовсе удивляло. На деревянном изголовье кровати было кем-то нацарапано: «Operation marble, my last fantasy…». Девушка оглянулась, в комнате она была одна. Муртаз и Хамид вышли из сторожки и о чем-то шептались. Виктория вытянула из сумочки телефон и долго его разглядывала, борясь с желанием вставить на место батарею и позвонить. Хотя бы Павлу. Он поддержит и поймет. Ее что-то угнетало, но она никак не могла понять, что именно. По словам проводника, до основной базы федеральных сил всего сорок минут хода, а значит, сторожка находилась не на территории проведения операции… Казалось бы, бояться нечего. И все же смутное беспокойство, овладевшее ею в лесу, постепенно перерастало в щемящее чувство тревоги.

Вошел Муртаз.

– Ну как, отдохнула? – спросил он.

– Немного…

Муртаз увидел телефон у нее в руке. Его лицо выразило какую-то сложную игру чувств от ненависти и злобы до сдерживаемой ярости.

Совладав с собой, он быстро заговорил:

– Надеюсь, ты никуда не звонила? Русские рядом – сразу засекут, даже если ты вне зоны действия. И тогда прощай, журналистская карьера… Не надо… А лучше отдай батарею мне, чтобы у тебя соблазна не было, – он протянул руку.

Виктория покачала головой и, выдавив улыбку, произнесла:

– Спасибо, я справлюсь. Мне так спокойней. Главное – это репортаж! – она заглянула в его глаза.

Он отвел взгляд и сказал в сторону:

– Ну ладно, как знаешь. Мы будем пересекать границу охраняемой территории, нужно будет соблюдать полную тишину. Ни слова, ни звука. Засекут – будут стрелять… На нас нет опознавательных знаков. – Он подошел и нагнулся к ней, приблизив свое лицо к ее лицу, взял за подбородок: – Ни слова, ни звука. – Потом резко разогнулся. – Солдаты федеральных сил снабжены прицелами с термографами, как и беспилотники. Когда будем пересекать границу, нам надо будет закутаться в специальное покрывало, чтобы нас не заметили.

– Хорошо, – сказала она, попутно вспоминая, что такое термограф.

Мысли путались. Муртаз, хорошо знакомый ей по совместной учебе на факультете журналистики, теперь казался совсем другим, чужим, незнакомым человеком.

– Когда начнет темнеть, – сказал Муртаз, – мы отправимся в путь. Первым делом выйдем к крематорию. Действующее предприятие на территории проведения операции – это уже отличный эксклюзив. Согласна? БЖУ!!!

– Еще бы, – согласилась Виктория, она пыталась поддерживать себя мыслями о престижных журналистских наградах, но выходило слабо.

– Пока надо отдохнуть. Предстоит тяжелый переход.

Муртаз сел на кровать и, откинувшись, закрыл глаза. Виктория тяжело вздохнула. Ей вдруг стало неприятно и страшно находиться с ним рядом. И это чувство только укреплялось с каждой секундой. Она встала с кровати, пересела на старый скрипучий стул и застыла, глядя в окно и стараясь ни о чем не думать.

СКАР

Ключевский забрался на корпус Т-72. Носов, Бурцев и Лощинин стояли рядом.

– Ну, чего он? – спросил Носов. – Целый?

Носов плюнул на каток и, подойдя к нему вплотную, достал хозяйство и начал мочиться.

– Ага, – ответил Фил, неодобрительно глядя на Носова. – А может, и нет. Тогда тебе сейчас отстрелят чего-нибудь.

– Если там кто и жив, то находится в бессознательном состоянии. У них там шок или смерть, – сказал Бурцев. – Фил, давай не тормози. Сможем открыть?

– Если взять автоген, то без проблем, – ответил Ключевский.

– А мы же с собой три автогена взяли, да, мужики? – сказал Лощинин с иронией.

– Давай я открою, – сказал Носов, стряхивая. Он залез на броню к командирскому люку и вынул гранату. – У меня специальный консервный нож для таких банок.

– Я бы не советовал, – произнес Бурцев. – Ладно, парни, вы тут возитесь, а я пойду Асю водружу на крышу. Не все же на плечи техники перекладывать, надо и самим себе охрану обеспечивать.

Бур набрал какую-то комбинацию на гибком планшете и, спрыгнув с поверженного Т-72, направился к административному корпусу, на крыльце которого уже покуривал пообедавший Борис. За Бурцевым, как собачка, бесшумно следовал Т-134.

Фил недоверчиво проводил их взглядом.

– Вот что я не так делаю? – воздел руки к небу Ключевский.

– Не ссы, прорвемся, – толкнул его Носов. – Давайте валите. Сейчас папа будет вскрывать эту херь.

Лощинин с Ключевским спрыгнули с брони и неспешным шагом отошли за груду бочек. Носов поторапливал их, провожая воинственным взглядом. Затем аккуратно приклеил гранату липкой стороной между подвижной и неподвижной частями командирского люка, установил таймер на восемь секунд и отпустил спусковой рычаг. Спрыгнул с танка с обратной от установленной гранаты стороны и, насвистывая, подошел к бойцам, прятавшимся за бочки.

– Бум, – сказал, он.

Раздался взрыв, после которого верхняя бочка, венчавшая нагромождение, скатилась вниз, врезавшись прямо в Носова. Тот от неожиданности упал. Удар был недостаточно сильным, чтобы переломать ноги, но достаточно сильным, чтобы свалить человека с ног. Носов лежал и матерился.

Лось и Фил бросились к нему, едва сдерживая смех. Носов поднялся, продолжая ругаться.

– Убейте Носова, – раздалось в наушниках. – Что он своим матом эфир засоряет?! – возмущался Никулин. – Носов, еще раз услышу мат в эфире, наложу на тебя санкции и руки! Будешь всю операцию в нападении играть.

Ключевский смеялся во весь голос.

– Командир, убить Носова – это приказ?

– Да хватит ржать, суки, – обиделся Носов, схватил камень и швырнул в Ключевского. – Иди банку смотри, я вам ее открыл.

Ключевский увернулся от камня и, на всякий случай подняв автомат, двинулся к танку. За ним пошел Лощинин. Бойцы забрались на броню и осторожно приблизились к люку. Лось сжимал в левой руке гранату, а правой удерживал автомат. Фил осторожно потянул люк вверх. Но тот не поддавался. Граната не причинила ему особого вреда, вероятнее всего, окончательно заклинив механизм замка. – Ну, что там? – раздался голос Носова.

Ответом ему был смех.

– Носов, сегодня не твой день, – послышался голос Бориса.

Они шли с Бурцевым и «нянькой».

– Предлагаю сначала все-таки вскрыть семьдесят второй, а потом водрузить вас, коллега, на крышу, – чопорно сказал Бурцев Борису.

– Да пошли вы, – отмахнулся Ухо. – Я сейчас еще одной гранатой его открою.

– Хватит гранаты переводить, – остановил его Бур. – «Нянька» все сделает.

Он начал что-то набирать на планшете.

Т-134 подошел к старому танку. Из корпуса вынырнула башенка с пулеметом, из возвышения которой высунулось необычного вида жало. Жало прицелилось между корпусом и командирским люком «рогатки».

– Учитесь, как надо, – гордо сказал Бурцев.

Из кончика жала вырвался едва заметный в дневном свете луч. Запахло горелым металлом, люк задымился, на корпусе появились оплавленные края. Луч исчез, и башенка втянулась в корпус.

– И что? – спросил Носов.

– И все, – сказал Бурцев. – Чао.

Носов недоверчиво забрался наверх и подошел к люку, за ним на танк забрались Ключевский и Лощинин.

Втроем они медленно сдвинули крышку, которая под силой собственной тяжести съехала с башни и, перевернувшись, с грохотом рухнула вниз. Стоявшие внизу бойцы едва успели отскочить с громкими криками. Ключевский аккуратно заглянул внутрь, вытащив из нагрудной кобуры модернизированный «Грач». В нос ему ударил запах прогорклого масла, а еще жженого и чего-то старого. Командирское место было пустым. Прошептав про себя проклятия, Фил полез дальше. Зацепившись ногами сверху, он свесился головой вниз, готовый стрелять. Но стрелять не пришлось. Стрелок сидел мертвым. Голова понуро висела на сломанной шее, и Ключевский, медленно развернув его к себе, увидел небритое лицо с большими кровавыми кругами вокруг глаз, видимо, от прицела.

– Ну, чего там? – послышался чрезмерно громкий голос Носова, от звука которого Ключевский вздрогнул.

Фил потянулся обратно, чтобы увидеть небо и Носова. Однако рукав зацепился за руку стрелка.

– Ты чего орешь? Больной, что ли? – возмутился Фил. – Здесь склеп, надо с уважением к мертвым и…

Договорить он не успел – резко дернув свою руку, он дернул руку стрелка, все еще сжимавшую «чебурашку» со спусковым механизмом. Выстрел танковой пушки оглушающей волной прокатился по двору. Носова отбросило назад, как и остальных бойцов. Оглушенный Фил свалился внутрь башни. Взрыва они уже не услышали, зато Николай, следивший за их действиями из окна, видел, как снаряд, нацеленный в старый жилой корпус, ударил в первый этаж. Зам выскочил к бойцам. Выбежав из административного здания, он краем глаза видел, как старый жилой дом медленно оседает, не в силах больше сдерживать переломленными перекрытиями свою тяжесть. – Все живы? – голос Никулина, как правило, довольно быстро приводил бойцов в чувство. – Дебилы, бля!

– Носов контуженный, а так все в норме, – ответил Николай, сплюнув сквозь зубы пыль, быстро набежавшую от осевшего здания.

– Про Носова я и так знаю, – сказал Никулин. – Доставайте Фила. Танковый выстрел – это демаскировка. Срочно Борю на производственный корпус. Носов и Ключевский отправляются во второй жилой дом и СРОЧНО укрепляют позиции с внешней стороны! Лось, страхуешь. Говорят, наш гость уже на базе. Так что минут через двадцать будет у нас. Бур, как сделаете, Асю сразу ко мне. Зама тоже касается. – В голосе командира послышались стальные нотки.

Носов, поднимаясь и потирая лоб, даже не стал возражать. Вместе они вытянули Ключевского из танка. Фил ошалело посмотрел на парней.

– Нас сейчас убьют? – прошептал он.

– У вас есть шанс на помилование, – ответил Николай.

* * *

Боря подпрыгнул и руками зацепился за нижнюю ступень ржавой металлической лестницы, прикрепленной к стене и ведущей на крышу производственного корпуса. Подтянулся и, зацепившись руками и ногами, обернулся к Бурцеву. Бур, стоявший на корпусе Т-134, подал Асе огроменный тяжеленный рюкзак. Боря ухватил его и с усилием поднял вверх, установив углом на нижнюю ступеньку. Лестница противно завибрировала.

– Надеюсь, выдержит, – прошептал Борис.

Он поднял рюкзак и полез дальше. Вася наблюдал за ним.

– Что, тяжела ноша? – спросил он.

Лестница выгибалась и издавала неприятные звуки. На Бурцева сверху что-то сыпалось. Боря, стиснув зубы, упорно лез вверх.

– Своя не тянет, – ответил Аксенов с верхней ступени.

Взмокший, он перевалил тяжеленный рюкзак через парапет крыши и, отсалютовав Бурцеву, исчез из виду.

– Птичка в гнезде, – доложил Бурцев в рацию. Подпрыгнул и зацепил трос за нижнюю ступень.

– Хорошо, Бур, возвращайся в корпус, – отозвался командир. Т-134 развернулся и бесшумно направился к административному корпусу, вырвав кусок лестницы из стены.

Ася огляделся на крыше. Она была плоской, за исключением небольшой пристройки в середине. Парапет был невысоким, сантиметров двадцать, с небольшими окнами ливневки.

– Обзор и защищенность, – хмыкнул Борис, укладываясь.

Он выставил удлиненный ствол автомата и принялся осматривать окрестности.

Носов и Ключевский укрепляли стены в уцелевшем жилом корпусе, накидывая мешки с песком, обнаруженными во внутреннем дворе.

– Хорошо, что бандосы знают про современные методы обороны и используют передовые технологии, – сказал Ключевский. – А то нам с тобой самим еще и мешки набивать пришлось бы.

– Это точно, – согласился Носов. – Осталось эту комнату обустроить, и все. Тут один хрен серьезной обороны не получится. Пара выстрелов из танка, и домик сложится. Вряд ли этот корпус прочнее. А так, две полноценные огневые точки мы собрали. Все, кто из «зеленки» повалит, считай, под перекрестным огнем.

– Внимание, – послышался голос Никулина. – Постоянное воздушное прикрытие переходит в режим периодического патрулирования в связи с ухудшением погодных условий и возросшей силой ветра. Потому будьте бдительны. Через пару минут прибудет специалист.

– Вот суки, – сказал Носов, набрасывая очередной мешок с песком. – Беспилотники они потерять боятся, а на нас по фигу.

– Да ладно, – не поддержал друга Фил. – Мы здесь и так нормально прикрыты. По нормативам периодическое патрулирование раз в пятнадцать минут. Значит, никто не успеет подлезть. Да и спец на вертушке не в окружении же добрых фей явится.

Они уселись на пару мешков друг напротив друга.

– Командир, мы закончили, – сказал Ключевский в усик рации.

Носов знаками показывал – мол, подожди, не докладывай.

– Хорошо, парни. Организуйте поочередное наблюдение. – Ухо показал Сергею кулак… – Можете пообедать, – услышали они окончание ответа.

Носов, не веря своим ушам, вскочил от радости и начал быстро потрошить содержимое рюкзака.

– Вот это охеренчик! – закричал он. – Давай, Серега, жрать.

Послышался стрекот винтов. Носов напрягся.

Но Ключевский, спокойно достававший из рюкзака консервы, успокоил:

– Не боись, это спец летит. Нас теперь точно никто трогать не будет, можем не торопясь насладиться обедом.

Вертолет величественно завис над внутренним двором, разбрасывая нисходящими потоками мусор, и медленно сошел с неба, коснувшись земли. Из него вышли двое солдат, держащих наготове автоматы, офицер и человек в штатском.