Текст книги "Операция «Мрамор»"

СКАР. Объект «Крематорий»

Трупы разбросали вокруг машины. Тех, кто пытался шевелиться, не трогали, они в любом случае не представляли никакой опасности. Носов усадил двоих в кабину, а в тенте за кабиной вырезал дырку, чтобы видеть все, что они делают.

– Если хоть один знак подадите, я вам живым кишки выну, – сурово предупредил он.

СКАРовцы разместились в кузове, набросав на перемазанный кровью пол найденное в машине тряпье. Вонь стояла нестерпимая. Маски, надетые на лица, спасали отчасти. Самым сложным оказалось развернуть старый «Урал» на узкой лесной дорожке, проложенной этим самым грузовиком. Под бдительным взглядом Носова нервничающий водитель едва справился. Второй пассажир угрюмо молчал. – Надо кого-то снаружи крематория оставить, – произнес Николай. – Кит, это будешь ты.

– Есть, – отозвался Евгений.

Всех охватила легкая нервозность. Ведь им предстояло проникнуть в логово врага, о котором было мало что известно.

– Серега, ты же взрывчатку с собой взял? – спросил Зам, когда автомобиль двинулся через лес.

– Пластит, – отозвался Ключевский. – Подрыв таймером или по радио. Но у меня два заряда…

– Это лучше, чем ничего, – улыбнулся Кит.

– Надеюсь, в случае чего нам поможет наш главный гаджетоман при помощи «няньки» и управляемых снарядов, – сказал Николай. – Так, Носов, тормози, пора метку вешать.

«Урал» встал. Фил проворно выскочил из кузова, закрепил метку и, снова перемахнув через борт, опустился на пол. Машина двинулась. Впереди забрезжил свет. Через листву стала видна мачта освещения.

– Подъезжаем, – осклабился Носов. – Смотрите-ка, они электричество жгут почем зря. Ничего, уроды, не боятся.

– Пусть едут медленней, – приказал Николай. – Надо осмотреться – подступы, отходы.

Носов пихнул водителя в плечо (заднее стекло в кабине отсутствовало). Грузовик замедлил ход. Слева стала видна огороженная территория с большим серым зданием. Кит выпрыгнул из машины и тут же скрылся в кустах. «Урал» выехал на грунтовую дорогу и стал медленно спускаться к воротам.

– Справа от ворот на стоянке – наша БМП, – прошептал Ухо.

– Уж не Саньки ли Морозова? – тихо проговорил Николай. – Надо будет проверить, нет ли у них пленных. Берем БМП на заметку. На ней уходить веселее. Кит, это к тебе.

Грузовик подъезжал к воротам. Охрана заранее начала открывать их, пропуская автомобиль.

– Кажись, проскочили, – повернулся Носов.

Николай выглянул в кабину, оглядывая серое здание крематория и место для стоянки. Увидел белую входную дверь.

– Давайте вот сюда, ближе к входу. Кабиной к стенке.

– Мы с другой стороны обычно заезжали на погрузку, – неожиданно подал голос сидящий на пассажирском месте. – Нужно здание с другой стороны обойти. Там грузовой подъезд.

Водитель с ненавистью посмотрел на своего соседа, однако направил машину между стеной здания и забором по узкой засыпанной щебнем дороге. На углу крыши мелькнула будка, в которой, судя по всему, находилась охрана. Машина проехала под ней. Свернули налево и почти сразу въехали в узкий двор с большими железными воротами грузового входа. Створки были открыты. С пандуса спрыгнул бандит в красном жилете и замахал руками.

– Развернись давай задним ходом, – закричал он.

Его крик потонул в тихом хрипе. Пуля, выпущенная из «Грача» с глушителем, попала в шею. Упасть он не успел, его подхватил Фил. Николай, также выпрыгнувший из кузова, оглянулся, держа автомат наготове. Подхватил обмякшего бандита за ноги. Вдвоем они быстро закинули его в кузов. Навстречу им выпрыгнул Носов, вытирая нож.

– Прогиб не помог, – сказал он, вытаскивая «Грач». – Пассажир был вежливым, но более не нужным.

Втроем они быстро минули двор и, поднявшись по пандусу, заглянули в ворота.

– Мы входим, – сказал в рацию Николай.

– Я на позиции, – отозвался Евгений. – Но пока вы внутри, я вас не вижу… Удачи!

Держа секторы, бойцы вошли в здание и оказались в большом темном помещении с высоким потолком. Слева от входа стоял огромный мусорный контейнер, наполовину заполненный «браком», над ним возвышалась лента конвейера. За контейнером была приоткрытая железная дверь с маленьким смотровым окном. Стараясь не шуметь, Николай осторожно заглянул в нее. От двери – пять ступенек наверх. Маленькая конторка со столом и большим навесным шкафом с картотекой. Над столом – огромное пластиковое стекло с видом на ленту конвейера. В комнате сидел мужчина в белом халате, что-то сосредоточенно писавший в толстую тетрадь. Николай решительно поднялся по ступеням, держа на прицеле мужчину. Тот, заслышав шум, не сразу обернулся, вероятно, думая, что возвращается ныне убиенный обладатель красного жилета. Увидев Николая и шедших за ним спецназовцев, мужчина вздрогнул.

Быстро вскочил со стула, испуганно подняв руки, залепетал на ломаном русском:

– Не стрелять!.. Я есть не хотел. Я не солдат… Я есть ученый.

Николай положил ему руку на плечо и усадил обратно в кресло. – Не надо есть ученых, – шепотом схохмил Фил.

Он закрыл дверь, повернув внушительного вида щеколду. Носов, убедившись, что в комнате больше никого и через стекло со стороны конвейера их никто не видит, приоткрыл дверь, ведущую дальше вглубь здания. Она вела в ярко освещенный коридор, в котором никого не было. Носов закрыл дверь и повернулся к бойцам.

Николай наклонился к мужчине:

– Имя?

– Френсис… Френсис Коннор, – пролепетал тот.

Николай смотрел ему в глаза:

– Откуда ты, Френсис?

– Т… Теннесси… Нэшвилл… Agency DARP.

– Работаешь на DARP?

Мужчина кивнул. Николай облизал губы.

– Цели и задачи?

– Я отвечаю за восстановление боевых возможностей… after cool… после охлаждения…

– Ты их размораживаешь?

– Yes…

– Кто командует?

– Colonel Collins…

– Полковник Коллинз… Мне где-то попадалась эта фамилия, – прошептал Николай. – А ты не тот ученый, о котором вещал наш профессор? – добавил он, в общем-то, бессмысленный вопрос и тут же спохватился: – Так, Френсис, выкладывай все, что тебе известно. Об этой базе, о количестве персонала, о количестве боевиков, сколько ты еще собираешься оживить зомбаков и что ты делал здесь. – Я здесь записывал результаты исследований. Пытался понять, почему не все… оживали… Это сугубо научные изыскания… – Слушай сюда, – накинулся Носов. – Ты работаешь на нашего потенциального врага, создаешь солдат, которые убивают наших. Я тебе только за это готов вот эту тетрадь затолкать в… your ass! Понял?!

Ученый быстро закивал.

– Когда рядом этот, лучше говорить, чем молчать, – прошептал Николай, мотнув головой в сторону Носова. – А то этот большой парень мигом становится неконтролируемым. Его медведи воспитывали, – доверительно сообщил он.

Американец испуганно заговорил, не сводя глаз с Носова:

– I know… Я знаю, что сейчас на здесь есть пять военных американцев. Не знаю, сколько здесь солдат… Полковник отдал приказ отправить последних солдат в бой. Восстановленных and… просто солдат… В лаборатория есть мои коллеги… Ученые… Их трое. Мы работаем над последней партией груза.

– Пленные? – бросил Николай.

– Не знаю… Я слышал, здесь находится русская журналистка, Коллинз хвастался…

– Почему вы не сжигаете тех, кто… гм… не восстановился? – вспомнил Николай. – Это же крематорий?

– В воздух выбрасывается зола, продукты сгорания… Возможно, тогда были бы нарушения в работе… climatic weapons.

– Это тоже ты придумал? – зло спросил Носов.

– О, нет! Это другие ученый, – американец буквально дрожал. – Они просто разработали технологию… Они здесь нет…

– А ты почему здесь?

– При восстановлении нужно мое присутствие. Они должны вспомнить о своих задачах… привычках… навыках. Иногда нужен дополнительный укол… liar adrenaline. Я провожу тесты…

– Лайр адреналин? – переспросил Николай.

– Да. Есть two этапа восстановления. Размораживание, восстановление тканей, запуск процессов жизнедеятельности, и, если все ок, мы делаем укол liar adrenaline. Он блокирует подачу негативной информации в мозг.

– Какой еще негативной информации?! Что жизнь дерьмо? – вскинулся Носов.

– Мы так это называем… Этот спешиал состав постоянно говорит мозгу, что все хорошо. Даже если у человека отсутствуют конечности, например. Еще состав снабжает мозг кислородом, потому такой человек, даже если его лишили сердца, может какое-то время выполнять свои функции.

– Да уж, мертвяки долбаные, – сплюнул Кит.

Ученый посмотрел на него удивленно:

– Они не мертвые. Эти люди обучались в специальных лагерях. Им внушали, что русские враги и их надо убивать, потом обещали полное восстановление после размораживания и, конечно, семьдесят девственниц after death. Но после восстановления такой человек выполнять только ограниченное число функций. В основном то, что на уровне инстинктов.

– А умение убивать в тренировочных лагерях доводили до автоматизма, – кивнул Зам. – А сами, скорее всего, бывшие боевики ИГИЛ и прочих интересных группировок…

– Они умирают от повреждения мозга. Какие еще слабые места?

– Они не уметь договариваться, плохо ориентируются. Нарушены функции органов осязания, слабое зрение, но хорошо ориентируются в темноте… Я не мочь объяснить этот механизм… Слушают приказы… но только признанных авторитетов…

– Типа Царнаева? – спросил Зам.

Ученый кивнул.

– В общем, приказ, внушенная цель, автомат – и он жмет курок, – сказал Фил.

– Да, но только по приказу. Из-за поврежденной системы терморегуляции их температура тела ниже обычной, около десяти градусов, но сейчас на улица теплее, они нагреваются до температуры окружающей среда…

– Френсис, – вдруг донеслось из рации, стоящей за тетрадью, – it is time for us to leave…

И тут же в коридоре послышались быстрые шаги. Носов встал у двери, легким движением взведя курок «Грача».

– Скажи, что ты уже идешь, – сказал Петров, протягивая ученому рацию. – Давай, без глупостей.

Дверь распахнулась, и в нее вбежал человек в камуфляжном костюме. Носов перехватил его руку, заломил и мощным броском хотел зашвырнуть его вглубь комнаты. Однако тот сумел устоять на ногах, поставил блок и, тут же вытащив нож, контратаковал Носова. Носов, быстро пришедший в себя, увернулся от ножа. Послышались два хлопка. Это Николай прострелил вошедшему оба колена. Фил и Ухо тут же навалились на него, отобрав нож, заломили руки за спину.

Иностранец громко заорал в гарнитуру:

– Here soldiers SKAR…

Носов изо всех сил двинул его прикладом по затылку.

– Он нас вломил! – прокричал Ухо. – Надо валить! Всех валить!!!

– Обыщи его, – коротко приказал Николай. – Все документы, все, что найдешь. И тетрадь Френсиса тоже берем.

– А что делать с ученым? – спросил Фил.

– С собой, – отозвался Зам.

Он выскочил в коридор. Комната, в которой они находились, была в самом торце, потому двигаться можно было только в одну сторону. Николай держал пистолет наготове. За его спиной Фил вытолкал ученого в коридор и, подняв автомат, двинулся следом. Впереди показались двое. Это были боевики Царнаева. Они вскинули стволы, но спецназовцы были быстрее. «Грач» Николая выстрелил два раза, пули аккуратно вошли в головы. Но второй бандит успел дать очередь, пронзив стену и пол справа от СКАРовцев. Эхо выстрелов разнеслось по всему зданию.

– Ну, теперь можно не таиться, – произнес за спиной Носов, переводя свой АК в режим автоматической стрельбы.

Где-то вдалеке завыла сирена. Бойцы свернули в еще один коридор, тщательно выискивая цели.

Тепловизор явственно уловил двоих, стоящих за углом коридора. Носов нажал на спуск. Короткая очередь – и пули, пробив стенку, настигли противника. Один, падая, вывалился в коридор. Зам тут же прострелил ему лоб, после чего одним движением вставил «Грач» в кобуру и поднял АК.

– Веди нас в лабораторию! – приказал Николай ученому.

Тот только испуганно кивнул. Еще один поворот, лестничный пролет. Френсис показал вверх. Носов, не задумываясь, швырнул на нижний пролет «мертвую» гранату. Вскинув стволы, они бежали вверх. Фил прикрывал. Коридор второго этажа был пуст. Они рванули по коридору, пока ученый не указал на большую металлическую дверь с кодовым замком. В этот момент из-за угла раздалась очередь. Бойцы среагировали молниеносно, успев присесть. Одна из пуль слегка задела плечо Носова, еще одна ранила ученого. Ухо дал очередь в ответ. Цель в тепловизоре угадывалась неявно, видимо, стены лаборатории были непроницаемы для прибора. Николай, увидев напротив входа в лабораторию деревянную дверь, изо всех сил двинул по ней ногой. Хлипкая оказалась, ее вышибло вместе с рамой. Вовремя. Из-за угла коридора прилетела граната и снова раздалась очередь. СКАРовцы вместе с ученым едва успели скрыться в комнате. Раздался взрыв. Носов и Николай выскочили в коридор. Ухо тут же швырнул вперед гранату. Николай выстрелил с отсечкой. Взрыв. Фил держал коридор позади бойцов, выцеливая лестничный пролет. Носов добежал до угла и осторожно выглянул. Неизвестный стрелок скрылся. Однако на полу коридора были видны следы крови. Застрекотал автомат Ключевского, на лестнице показались вооруженные боевики. Послышался звук взрыва и крики. Сработала граната, оставленная Носовым на лестнице.

– Ухо, держи лестницу! – прокричал Зам. Он схватил Френсиса и вытолкал в коридор к закрытой двери лаборатории. – Открывай! Open door, твою мать!

Виктория

После перенесенного испытания Виктория долго не могла прийти в себя. Более того, на нее напало странное, никогда раньше не испытываемое чувство равнодушия к своей судьбе. Ей казалось, что она слышала сквозь сон (или потерю сознания?), как Хаким и иностранец обсуждали ее судьбу. Бандит предлагал совершить показательную казнь, устроив ее в прямом эфире. Иностранец ответил, что еще не время… В любой другой момент Виктория бы запаниковала, впала в истерику, но сейчас просто приняла этот факт как свершившийся и оценила его положительно. Ей продлили жизнь. Или мучения? Девушка открыла глаза. Увидела закопченный потолок, стенку из белого, очень грязного кирпича. Свет пробивался в маленький квадратик в забитом наглухо окне. А вместе с тусклым светом она услышала шум ветра, дождя и шуршание листьев. Эти звуки были очень знакомыми. Она почувствовала дуновение ветра на коже, ощутила лесной аромат. Вдохнула влажный воздух. Если бы не окружающая обстановка и обстоятельства, приведшие сюда, можно было бы подумать, что она где-то недалеко от дома. Напало какое-то ностальгическое чувство вместе с ощущением безопасности… Послышался шорох и легкий стон. Виктория приподнялась. Оказалось, что она лежит на старой скамейке на ворохе какого-то тряпья. В углу кто-то отчаянно шевелился. Корреспондентка поднялась и боязливо приблизилась. В темном углу она с трудом различила очертания человеческих фигур. Это были несколько мужчин в военной форме, связанных по рукам и ногам и небрежно сваленных друг на друга. Девушка коснулась одного, и он в испуге дернулся всем телом. Виктория протянула руки к лицу мужчины и почувствовала, что у того во рту кляп.

– Не бойтесь, – прошептала она.

Девушка почему-то чувствовала, что это свои. Кляп поддался. – Кто вы? – услышала она.

– Я журналист. Меня держат здесь, как и вас…

Мужчина, услышав женский голос, немного успокоился.

– Мы в крематории? – спросил он.

Виктория ответила утвердительно, хотя сама не была на сто процентов в этом уверена.

Настал черед девушки задавать вопросы:

– А кто вы? Это вы были в сопровождении?

Мужчина помедлил. Как будто что-то пытался осознать и собирался с силами.

– Да… Мы сопровождали эти долбаные труповозки… Я капитан Морозов. Александр. Нас заманили в засаду и как щенков раздолбали. Витек погиб…

Виктория сочувственно помолчала, но потом спросила:

– Витек? Он был в БМП?

Мужчина вскинулся:

– Откуда вы знаете? Вы что, видели? Кто вы?!

– Успокойтесь, – зашептала девушка. – Но я действительно видела, как они расстреляли БМП… И видела, как вас пленили. Только я тоже пленница. Они воспользовались мной и моим именем. Выдали все это в эфир… И бросили сюда.

Капитан замолчал. Было слышно, как он с трудом пытается сглотнуть слюну.

– Нет воды? – спросил он. – Невозможно хочется пить.

Виктория оглянулась. В сумраке комната была едва видна. Ничего, что можно было бы открыть для получения воды, девушка не увидела.

– А время? Сколько сейчас времени? – снова спросил капитан. Виктория поймала себя на мысли, что совершенно не представляет, сколько сейчас времени. Единственное, что можно было предположить, это то, что часы перевалили за полночь. И то, судя лишь по свету уличного прожектора, проникающему в выбитую форточку. Сколько она провалялась без сознания?

– Этого я тоже не знаю, – наконец ответила она. – Я была в отключке после того, как они заставили меня выйти в эфир с этим чудовищем.

– Каким чудовищем? Какой эфир?!

Девушка быстро рассказала про данное ей интервью и про бессмертного воина Аллаха. Морозов помолчал.

– Может, я смогу тебя развязать? – спросила она.

Капитан тяжело перевалился на живот, подставив девушке связанные за спиной руки.

– Буду премного благодарен, – ответил он.

Тут капитан наконец увидел своих товарищей.

– Стой! – Он тяжело задышал. – Посмотри, что с ними. Живы? Виктория по очереди ощупала руки и шеи лежащих бойцов. Трое, судя по слабому пульсу, были живы, но без сознания, один слабо застонал. Журналистка взяла руку четвертого бойца. Рука была тяжелой и холодной. Кольнуло сердце. Девушка за свою карьеру видела многое, но никогда еще не прикасалась к мертвецам. Дрожащей рукой она дотронулась до шеи. Холодная кожа упруго прогнулась под пальцами. Поискала. Легко найти пульс только в фильмах и книжках. А здесь ничего.

– Кажется, один… мерт… умер, – неуверенно проговорила она. В тишине послышался легкий удар. Это капитан в отчаянии опустил голову, приложившись лбом об пол.

– Кто? – спросил он секунду спустя.

Виктория, будучи незнакомой с плененными солдатами, не нашлась, что ответить. Кажется, капитан и сам это понял.

– Твою ж мать, – тихо ругнулся он. – Как жаль, что я не в СКАР…

– Вы хотели быть в СКАР? – спросила журналистка.

Капитан снова перевернулся на спину, и Виктория без слов поняла, что от нее требуется. Уселась на пятую точку капитана и принялась развязывать тугие веревки.

– В СКАР мой товарищ… Получается? – вдруг спросил он.

Веревки не поддавались. Ногти на большом и указательном пальце правой руки, казалось, оторвались с мясом, но она не сдавалась.

– Ты не торопись, в этом деле главное не спешить, – подбодрил Морозов, потом вдруг добавил: – А ты… вы случайно не Виктория Потапова? С «Первого виртуального»?

– Да… – Девушка решила пустить в ход зубы, кажется, веревки начали поддаваться. – Как вы в темноте разглядели? Я ж не накрашенная на себя не похожа, – пошутила она.

– Голос. По голосу узнал. Мы твои передачи всей ротой смотрели, – сказал Морозов. – Вот кому рассказать теперь – никто ж не поверит. Сама Виктория Потапова! Эх… – он вздохнул.

А девушка, остановившись, спросила:

– Почему вздыхаете? Еще расскажете.

– Унывать нельзя ни в коем случае, – поддержал он ее. – По крайней мере, есть одна мыслишка, которая меня греет.

Виктория развязывала тугие путы:

– Это хорошо. А что за мысль?

– Да, понимаешь ли… – начал Морозов. – По идее, нас должны были просто зарезать и выбросить. Толку от нас в смысле разведывательной информации нет и, соответственно, причин возиться тоже. Однако этот верзила иностранец…

Виктория снова остановилась:

– Вы тоже назвали его иностранцем? Он похож. Я считаю, что он американец.

– Может, но главное не это. Главное то, что он здесь заправляет, и именно он приказал нас бросить сюда, несмотря на то что эта вонючая обезьяна Царнаев предлагала нас обезглавить.

Узел распутывался.

Виктория принялась за него с удвоенной силой, однако нить разговора ни на миг не упускала:

– По-вашему, это добрый знак?

Морозов закашлялся.

– Это очень хороший знак, – сквозь кашель сказал он. – Это значит, что он перестраховывается. А раз так, то и чего-то боится! А чего ему бояться? Я так понимаю, эти неубиваемые… – он вдруг запнулся, осененный внезапной мыслью.

– Твою мать! – воскликнул он. – Это получается, что я, собственной персоной, сопровождал этих замороженных ублюдков?! Это что ж, из-за меня…

Виктория перебила поток его слов:

– Капитан, тише! Нас могут услышать. Вы лучше мысль закончите. В ней, кажется, была какая-то надежда. Сделанного все равно не исправить.

Он умолк. Узел наконец был распутан. Виктория поднялась. Капитан сел, размял затекшие руки и тут же, поднявшись на связанных ногах, запрыгал к лежащим солдатам. Он чуть не упал, видимо, из-за того, что слишком резко встал. Застонал. Потом пополз к четвертому пленнику, которому девушка поставила страшный диагноз. – Все! – воскликнул он. – Леху убили, сволочи!

Он развернулся к стенке и стал судорожно пытаться развязать ноги. Девушка подошла к одному из солдат, аккуратно перевернула, чтобы освободить ему руки. Но у него вместо веревок высоко на запястьях оказались наручники.

– У этого наручники, – сказала она и тоже села на пол.

Капитан замолк.

– Мысль простая, – заговорил он после паузы. – Этот иностранец знает о чем-то, чего боится. А я знаю, что где-то внутри этой зоны – мой старый товарищ, Колька Петров. И еще знаю, что товарищ этот в составе СКАР под командованием майора Никулина. А будь я иностранцем, то СКАР бы боялся однозначно. Жаль только, я в чудеса не верю, – грустно закончил он.

Морозов принялся расталкивать бойцов, которые были без сознания.

– А что они с нами сделают? – спросила Виктория.

– Как только поймут, что им ничего не угрожает, убьют.

Они умолкли. Был слышен дождь, завывание ветра и возня капитана, приводившего в чувство своих бойцов. И опять Виктория поймала себя на мысли, что страха не чувствует. Весь страх куда-то пропал. Слишком долго в неопределенности, думала она, пытаясь разглядеть в сумраке лицо Морозова. Должно же что-то произойти. Они оба вздрогнули. Где-то внутри здания раздался треск.

– АК-74, – прошептал Морозов немного разочарованно.

Снова послышался звук автоматных очередей, потом еще.

– С отсечкой, это наши, – воскликнул капитан, и в его голосе послышались нотки надежды.