Текст книги "Операция «Мрамор»"

– Ну что там, Боря?

– По-моему, отлично зашло, – ответил Ася. – Но сверху идет вторая волна. Их там вроде поменьше… Но все равно чертовски много.

– А с этими нам придется общаться уже лично, – вздохнул Никулин, хлопая по плечу Николая.

Одну секунду Николай и Михаил смотрели друг на друга.

– Овертайм начинается. Если не отыграем, то ты рассчитаешься… по буллитам. Удачи, Коля!

Никулин решительно направился в диспетчерскую.

Боря перевел взгляд на взлетную полосу. За хвостом самолета по направлению к ущелью бежал Николай. Сноп пламени вырвался из сопла реактивного двигателя. Николай раскинул руки и прыгнул. На миг скрывшись в ущелье, он показался вновь, медленно набирая высоту и ложась на курс через дождь и дьявольски холодный сильный ветер. Ася поежился.

Никулин вошел в диспетчерскую. Вражеский обстрел почти полностью прекратился. У них была пара минут. Командир оглядел пополнение. Радоваться было некогда. Гражданские в данный момент были явной обузой. Впрочем, не эти ли ученые оживили всю ту нечисть, что в данный момент направлялась к ним? Никулин подавил в себе волну злобы, сейчас это ни к чему. Среди прибывших явно выделялась девушка с очень знакомым лицом. Михаил нахмурился. – А это Виктория Потапова, «Первый виртуальный», – галантно представил девушку Носов.

Бурцев раскрыл рот и уставился на корреспондентку.

Никулин тут же поджал губы и заговорил:

– Приятно познакомиться, Виктория, я Михаил Никулин, командир этого прекрасного отряда! – Он шумно выдохнул и совершенно в другом тоне заговорил: – Всем внимание, у нас овертайм! Мы в меньшинстве. Задача – продержаться до прихода передовых частей и, главное, авиации. В конце полосы на возвышении находится контейнер инструментальной системы посадки. Приказываю всех гражданских, включая пленных, поместить туда, и туда же необходимо доставить раненых! Фил, Ухо, это будет на вас. Диспетчерская и ангар – наша первая линия, держимся здесь. После того как враг подойдет к ней на опасное расстояние, отходим к системе посадки и держимся там уже до упора, это наша вторая линия обороны… И последняя. – Никулин повернулся к бойцам Морозова: – Думаю, вы понимаете, что переходите под мое подчинение? – Не дожидаясь ответа, Михаил продолжил: – Занимайте ангар. Несколько огневых точек на крыше. Будете держать, пока я не прикажу иное. Выполнять!

Морозов схватил автомат и крикнул своим солдатам:

– Вы все слышали, вперед!

Они выскочили из диспетчерской.

– Так, – продолжил командир, – точно такую же огневую точку мы разместим на крыше системы посадки. Фил, Ухо, это к вам. Бур, запускай самолет, он нам немного, но поможет.

– Я знаю, что еще нам немного поможет, – сказал Фил, доставая из рюкзака заряд с таймером. – Це-эл двадцать! Мы прихватили из крематория.

– А эта штука не разнесет нас вместе с аэродромом? – с сомнением проговорил Кит.

Зато Бурцев тут же заметно оживился:

– Полициклический нитрамин? С таймером?! Класс! Засунем в самолет и запустим минуты на две… Лучше на одну. Будет еще один мощный бабах! Может, и оборону держать не придется.

Никулин выразительно посмотрел на подчиненных:

– А вам не кажется, что эта взрывчатка может быть использована как доказательство причастности американских спецслужб?

– Так мы ее рванем, загасим зомбиков, а наши специалисты подтвердят, что это был це-эл двадцать, который есть у американцев, – с глупым выражением лица произнес Ключевский. – И сами выживем, и воронку от взрыва предоставим.

Это был шанс. Парни еще не успели сесть и задуматься о тщете всего сущего и пока находились в боевой горячке.

Никулин коротко кивнул:

– Давай, Вася. Только смотри, чтобы нас не накрыло.

Бурцев схватил сверток, но Никулин силой удержал, пытливо заглядывая Васе в глаза.

– Да все хорошо будет! – пообещал Бур и со взрывчаткой рванул к самолету.

Ухо и Фил вытолкали ученых на взлетную площадку, потом Носов подал руку Виктории, но она задержалась, глядя на Никулина. – Спасибо вам. Я очень много про вас слышала. Приятно познакомиться! – журналистка потупила взор и, поддавшись Носову, выскользнула.

Прикрывая гражданских, бойцы двинулись по взлетной полосе к новому укрытию.

Никулин улыбнулся про себя.

– Давай, Боря, не молчи, – услышал Ася голос командира. – Пора пострелять.

– Наблюдаю множественные цели, – ответил Борис. – Разрешаете?

– Если Женя с нами, то поехали, – улыбнулся Никулин.

Кит сменил магазин и зарядил подствольник. Разложил вокруг себя магазины и выстрелы к гранатомету.

– Я готов, – ответил он.

– Ася? – Никулин стукнул по наушнику.

Боря внимательно вглядывался в прицел:

– На одиннадцать часов. Группа из двадцати. Двигаются прямо, в руках оружие. Расстояние триста метров.

– Так, эти еще не превратились, – кивнул командир.

– На двенадцать часов группа, перемещаются, пригибаясь, в том числе с помощью рук, – продолжал Боря. – Двести пятьдесят метров, быстро приближаются.

– А эти деградировавшие, – кивнул Кит командиру.

Никулин вскинул автомат. Ближайшая группа противника подходила к останкам Т-134 и БМП.

– Пока многоуважаемый Василий Ефремович Бурцев готовит самолет, нам надо держать наступающие силы противника на рубеже «нянька» – БМП, – с сарказмом произнес командир.

В этот момент цели появились в начале взлетной полосы. Никулин открыл огонь. Евгений последовал примеру командира. Боря стрелял со своей позиции. Перестрелка возобновилась. Через мгновение бойцы Морозова, занявшие позиции на крыше и верхних перекрытиях ангара, начали стрелять. Первая группа деградировавших двигалась рывками, резко меняя направление движения.

– Собаки, – крикнул Никулин. – Эти еще и уворачиваются.

Начал усиливаться ответный огонь.

– Большая группа выходит к началу взлетной полосы. Эти вооружены, – доложил Боря.

– Чувствую, – ответил Никулин.

Пули зазвенели в металлических стенах ангара.

В это время Ключевский и Носов вместе с учеными и Викторией добежали до контейнера инструментальной системы посадки. На металлической двери висел замок. Носов, с ходу подняв автомат, сбил его короткой очередью.

– А если рикошет?! – возмущенно спросил Фил, открывая с ноги дверь.

– Да тут и так сплошной рикошет, – ответил Ухо, пропуская в открывшийся проем гражданских.

Фил попытался закрыть дверь, но увидел, что и внутреннюю щеколду от выстрела Носова снесло.

– Ухо, твою ж дивизию! – воскликнул он. – Как мы ее закроем теперь?!

– Да не парься, дерьмом каким-нибудь завалим, – ответил Носов. – Милости просим!

Welcome to the beginning 1

Вода стегала по лицу холодными иглами. Крылья из спецматериала набирали влагу, несмотря на пропитку. Николай с трудом справлялся с боковыми порывами, стараясь держаться навстречу ветру, однако его направление все время менялось. От набегающего потока и дождя было тяжело дышать, невзирая на маску. А прокладывание курса с помощью визуального наблюдения не особо клеилось на интуиции и примерном понимании направления. Планшет с трудом подгружал данные. И все-таки, судя по очертаниям гор, Зам двигался в верном направлении.

Топлива осталось на пятнадцать минут, а нужно было не просто отыскать домик в лесу, но и по возможности настичь беглецов, у которых было столько времени форы. Впереди появился высокий горный гребень. Огибать слева или справа нет ни времени, ни топлива, а значит, придется подняться выше. Там воздух более разреженный. Впереди слева что-то мелькнуло. Может, показалось? Нет, это действительно был просвет. В облака на мгновение влетел стремительный солнечный луч. И потом без малейших признаков небо наполнилось солнечным светом. Свинцовые облака, словно крышка, открыли небо, устремившись назад, а над горным гребнем появилась голубая высь и синяя линия горизонта. Потоки влаги резко иссякли, и перед Николаем во всей красе возникла снежная вершина.

Управление ИРЛА, однако, было затруднено. Высота набиралась неохотно. Замаячила интересная перспектива контакта с горой, так сказать, лицом к лицу. И очень плотно. Зам максимально выгнулся, добавив тяги. Теперь топливо будет уходить быстрее, зато влага под набегающим потоком освободит крылья от лишнего веса и, возможно, вернет прежнюю управляемость. Кислородный баллон почти опустошен. А над горой он будет совсем нелишним. Еще не хватало потерять сознание во время полета, и точка жизни окажется очень убедительным красным пятном на снегу… Скорость перевалила за двести пятьдесят. Топливомер показал запас на семь минут. Высота набиралась едва-едва. Николай наметил самую низкую точку в приближающейся гряде. По первым прикидкам, должен проскочить. Однако топливомер вдруг оценил оставшееся время в пять минут. И это в течение десяти секунд. Если так пойдет, то может и не хватить. Где этот чертов домик? Бегать в поисках (а это при очень хорошем исходе, связанном с удачной посадкой) не было времени. Гребень был все ближе. Николай различал отдельные сугробы и резкие каменные обрывы.

Полоска редкого леса под Замом сменилась снегом. Поверхность резко брала вверх. У Николая застучали зубы от холода. Снаряжения для действий в условиях отрицательных температур никто не готовил. Думать о теоретических возможностях человеческого организма, статистике и практике не хотелось. Цель была поставлена. Цель была близка. Верхняя точка, намеченная Николаем, приближалась. Топливомер врал про три минуты. Зам прошел над грядой на высоте около четырех метров, выбрав последние остатки кислорода из баллона. Над вершиной его резко подбросило вверх, но, едва выправившись, Зам приступил к снижению.

Земля отвесно ушла вниз, открыв вид на залитый солнцем лес и оставив за спиной холодную гряду гор. Николай сбросил тягу до минимума. Каждая капля топлива на вес золота, да и шум реактивного двигателя привлекал нежелательное внимание.

* * *

Двое спецназовцев грубо вытолкали Муртаза из домика, и он зарылся лицом во влажную траву. Следом вышли иностранец и мнимый генерал Логинов.

– Вставай, – приказал иностранец Муртазу.

– У нас не более тридцати минут, чтобы убраться отсюда, – сказал «Логинов». – Затем российские ВКС поднимут самолеты, и ни одно воздушное судно отсюда не улетит.

– Вертушка в пятнадцати минутах отсюда, – доложил вышедший навстречу водитель, – а там – только прыгнуть через границу. – Великолепно, – растягивая слова, сказал Коллинз. – По мне, так осталось решить, что делать с этим предателем. С одной стороны, денег ему уже дали. А с другой… Что может помешать нам их забрать?

Он рассмеялся. Его поддержали остальные. Муртаз, перевернувшись на спину, зло смотрел на них. Предатель чувствовал себя преданным. Могла получиться отличная статья: «Преданный предатель».

Муртаз усмехнулся про себя и зло вскрикнул:

– Ликуйте! Зачем вам лишний человек? Все правильно. Честность – это не ваше. Совесть? Не слышали. Так вы поступаете со всеми друзьями и союзниками. Сила – вот ваше оружие мирового господства. Дали денег, еще больше отобрали обратно. Так, чтобы всем все было понятно. Дали разбогатеть человеку и этим самым сделали его подконтрольным себе. Отличная стратегия. Отличная для… подонков. Долбаные англосаксы!

Коллинз с широкой улыбкой слушал монолог бывшего журналиста.

Потом начал хлопать в ладоши:

– Прекрасная речь! Отличное политическое заявление. Немного грубоватое и расистское по форме… Но сказано сильно. Правда? – последнее слово он обратил к остальным.

– А за сколько золотых момент предал родину генерал?! – выкрикнул Муртаз.

Коллинз вновь засмеялся. Широко заулыбался и Логинов.

– Честь того, кого ты только что приподнял в звании, абсолютно чиста, – сказал полковник. – Разрешите представить: полковник центра проведения стратегических операций центрального разведывательного управления США Стивен Лоджи. Большую часть жизни прожил в Америке. Родился, правда, в России… Однако по документам тут же и умер. – Коллинз закурил, присел на корточки:

– Есть операции, растянутые во времени. Когда мы обнаружили близнецов в детском доме, все уже было придумано. Союз разваливался, все американское было в почете. Одного переправили в Америку и воспитали настоящим патриотом. Превосходным военным, блистательным разведчиком. Второго пристроили в семью русских офицеров. На тот момент вражды между нашими странами не было. Но ведь история идет по спирали. Савелия Логинова мы вели, где надо было, помогали. Например, в карьерной лестнице. В общем, изо всех сил проталкивали в высшие военные круги с одной только целью: заменить в определенный момент на Стивена. Савелий, кстати, был весьма честолюбив. И когда его, несмотря на наши ухищрения, все же отстранили от командования операцией, был огорчен. Оттого и пошел на контакт с нами. Ущемленное самолюбие, знаете ли… Тебе знакомо, да? Приехал Сава, увидал брата, оторопел. А Стивен тут как тут… – Коллинз поднялся и похлопал Стивена по плечу: —Да, Стиви?

Муртаз не сдавался:

– И каково это – быть инструментом в руках этих… сволочей?

Стивен усмехнулся:

– Я отличный инструмент. Высокоточный и очень дорогостоящий. В меня вложили много денег и сил. Сегодня я отдаю должное своей стране. Сегодня мы еще раз указали России на ее место. Все понимают, кто главный устроитель операции, но мы, как всегда, в стороне и на коне одновременно. Америка – сверхдержава. А вы – республика третьего мира. – Он оглянулся. – Уоррен, а может, поделим триста евро пополам, отметим сегодня?

– Легко, – ответил Коллинз. – Го, предлагаю дотащить этого motherfucker до вертушки, прежде чем расстаться. Люблю растягивать предвкушение… Особенно денег. Грузите его.

Спецназовцы брезгливо схватили Муртаза, дотащили до машины и запихнули на заднее сиденье «Тигра». Один встал за пулемет. Коллинз примостился спереди и дал команду. Взревев дизелем, машина рванула вперед. Коллинз достал из нагрудного кармана нечто, похожее на пульт, и повернулся к сидящем сзади.

– Знаете, чего я больше всего ждал в этой операции? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Именно этого момента. Бум!

Он нажал на кнопку, и старый дом превратился в груду щепок.

* * *

Топливо было на исходе. Топливомер минуту назад высветил ноль минут. А на резерве можно протянуть, лишь сразу начиная посадку. Он решил досчитать до десяти и приступать к посадке. Николай повернул голову вправо и чуть назад, осматривая лес. И тут на счете «пять» он увидел облако дыма и щепок. Сомнений не было. Кто-то поднял на воздух ту самую сторожку. Впрочем, кто это сделал, Зам догадался сразу. Можно было садиться. Или падать. Тут как получится.

Штаб

– Андрей Николаевич, сетка раскинута! – Арсений сказал это не очень громко, но услышали все.

В данной ситуации в круговороте произошедших трагических событий эта новость была сродни увиденной Ноем полосе земли в известной библейской притче. Штаб тут же загудел. Операторы бросились к своим рабочим местам, проверить работу систем в поле ответственности каждого.

Еще не совсем поверив в услышанное, Андрей Николаевич произнес громко лишь одно слово:

– Сводка.

Его вопросительно-утвердительная интонация мгновенно донеслась до адресата. Все понимали: теперь вторым чудом после возвращения контроля над спутником будут благоприятные погодные условия для авиации.

Вскочил техник, отвечающий за данные метеонаблюдений:

– Товарищ генерал, в ближайшее время над всем периметром… гм… Я вижу, как в данный момент тучи буквально рассеиваются. Ураган стихает. Еще несколько минут, и…

– Что в зоне аэродрома, в квадрате Д-7? – Платонов перебил техника с едва заметным волнением в голосе.

– В течение десяти-пятнадцати минут будет ясно. – Техник догадался, что донес информацию не в полном объеме, кашлянул и быстро продолжил: – Товарищ генерал. Я хочу сказать, что ураган стихает. Авиация может начинать работу!

Платонов уже не слушал.

– Срочно звено беспилотников в квадрат Д-7. Транспортный вертолет и пару Су-57 в прикрытие. Туда же ближайшую бронетехнику и пехоту, как можно скорее.

Внезапно как прорвало. На связь стали выходить командиры подразделений внутри периметра с докладами. В штабе закипела работа. – Товарищ генерал. Авиация будет в квадрате Д-7 в течение десяти минут. А ближайший броневзвод с десантом – через двадцать пять – полчаса.

– Не забудьте медиков, – произнес генерал. – Остальным – зачистка территории согласно первоначальным задачам.

Платонов вышел из штабной палатки и жадно вдохнул чистый влажный утренний воздух. Уже рассвело. Солнце смотрело на командующего, озаряя его покрытое морщинами лицо с печатью нечеловеческой усталости.

Д‐7

Морозов со своими бойцами на крыше ангара вели практически беспрерывный огонь. Патроны иссякали с сумасшедшей скоростью. – Боря, вали с горы! – послышался голос Никулина. – Отходи и там прикрывай.

Из окна диспетчерской вылетел снаряд РРГ «Сокол» и, разделившись на три части, взорвался в гуще нападавших у танка. Морозов сменил магазин. Количество врагов нисколько не уменьшилось, они подходили все ближе. Спасал лишь крайне неприцельный огонь, который вели не успевшие обратиться боевики.

– Вася, давай форсаж и взрывай це-эл!

Ил-76 нелепо высился на полосе, предназначенной для маленьких сельскохозяйственных самолетов. Его двигатели снова взревели и спустя несколько секунд привели махину в движение. Самолет устремился к стоящим в конце полосы танку и БМП. Когда самолет прошел метров сто, из его чрева вывалился Вася.

– Ну все, им теперь хана, – послышался в рации его голос.

Однако что-то пошло не так. Грузовой лайнер начал сворачивать влево с полосы, явно собираясь прыгнуть вниз в ущелье. Некоторое количество нападавших он смял стойками шасси. Но от основных сил отклонился.

– Взрывай! Взрывай, срочно! – закричал Никулин.

Морозов видел, как Вася улепетывал по полосе от нападавших, комично оглядываясь на самолет.

– Там таймер на минуту, – жалобно ответил он, стараясь перекричать звуки боя, двигателей и всего происходящего.

Самолет все больше уходил влево. Носовая стойка окончательно подломилась, и Ил-76, разбрасывая носом брызги искр и дымя тремя двигателями, проскочил мимо застывшего танка. Однако часть огня еще умевшие стрелять зомби перенесли на самолет. Из окна диспетчерской вылетела вторая РРГ «Сокол».

– Двадцать секунд, – прокричал Вася.

Он споткнулся, не добежав до диспетчерской несколько метров. Все услышали крик Бурцева. Навстречу выбежал Кит и, подхватив его под руки, потащил по полосе к контейнеру инструментальной посадки.

– Морозов, отходите, – услышал Александр голос Никулина. – Все, наша последняя точка.

Сам командир выбежал из диспетчерской и запустил последнего «Сокола». А впереди слева, мелькнув хвостом, ухнул в ущелье грузовой самолет. И в этот момент раздался взрыв. Морозов почувствовал, как задрожала крыша ангара. Взрывная волна, выскочив из ущелья, окатила нападавших, немного отбросив их вправо от полосы. Александр почувствовал, как теплый ветер прошелестел по волосам. Медлить было нельзя. Морозов с бойцами выбежали из ангара к Никулину. А по полосе к ним двигался обвешанный лентами и с пулеметом наперевес Носов.

– Командир, я вас прикрою, – прокричал Ухо.

– Уходим все вместе, – парировал Никулин. – И держимся. Погода улучшилась, за нами придут! Прибереги себя, Саша, на потом.

Они двинулись к контейнеру, с крыши которого их прикрывали Фил и добежавший Ася. В этот момент, прочертив в воздухе реактивный след, в стену ангара ударила граната, пущенная из РПГ. Кусок металлической обшивки начисто срезал Александру Морозову полголовы, а другой застрял в ноге радиста Вартана.

– Твою мать! – воскликнул Никулин. – Хватайте обоих. Ухо, прикрывай!

Двое схватили под руки раненого, а Никулин и остальные подхватили тело Морозова. Носов выскочил на середину полосы, поливая длинными очередями из пулемета. Группа обратившихся прорвалась очень близко и теперь, почувствовав добычу, устремилась к ним с постоянно изменявшейся траекторией.

– Суки, они будто пули видят, – прокричал Носов, старавшийся попасть в эту ужасного вида стаю, которая действительно будто бы уворачивалась от пуль. Однако короткими прицельными очередями Уху удалось достать двоих.

– Вот вам, пидоры! – проревел он, открывая огонь по троим оставшимся, которые теперь стали двигаться осторожнее и одновременно быстрее и резче.

В начале взлетной полосы возникли нападавшие, идущие стеной.

Носов, доставший последней очередью троих скачущих, замер, уставившись на волну. Они почти не стреляли. Просто шли, жадно глядя на свою добычу. Носов повернулся к Никулину. Тот тоже выпрямился, держа тело Морозова и глядя на них.

– Что, Саня, страшно? Стая идет. Им все равно, кому именно из них мы достанемся. Они чувствуют, что достанемся. Без вариантов. Давай перезаряжайся и дуй в контейнер. Прикрывай! Нам тут полчаса бы продержаться, а дальше наши прилетят.

– Вы уверены? – глупо спросил Носов.

– Я бы прилетел, – ответил Никулин и, кивнув, побежал к контейнеру.

Носов откинул пустую коробку с лентой и начал заряжать пулемет. – Сейчас будет прополка, – просипел он себе под нос. – Сейчас проредим ваши ряды. Грабельки только перезаряжу.

К нему снова приближалась группа обращенных. На этот раз около пяти особей.

– Сашка, беги! – послышался крик Фила в рации. – Ухо, твою мать!

Обращенные двигались группами, и первым в каждой группе, по ощущениям, был вожак. Как будто разморозка отбросила человеческую эволюцию на несколько миллионов лет назад, оставив лишь инстинкты. Вожак был в десяти метрах от Носова. Резко ускорившись, он подпрыгнул и за доли секунды оказался над головой Александра, стремясь впиться ему в голову. Но тренированный боец оказался чуть быстрее. Носов уже видел раскрытую пасть у своей головы. Он был абсолютно спокоен. Автоматика тела работала не хуже древних инстинктов. Руки дослали патрон. Резко поднял пулемет и открыл огонь. Очередью вожака отбросило в сторону, а уже следующая очередь устремилась к оставшейся четверке, с ходу достав троих. Четвертый увернулся, обогнув Ухо, он попытался зайти с тыла. Однако Боря был начеку. Его пуля вошла четко между ушей существа.

Носов бросил быстрый взгляд в сторону контейнера, улыбнулся. Поднял пулемет на уровне пояса и, стреляя, начал двигаться к последнему убежищу.

Никулин заглянул в дверной проем контейнера. Там было тесно. Основное пространство занимали блоки с электроникой. Оглядел гражданских.

– Все живы? Никого не убило? – крикнул он.

Виктория, стоящая у входа, отрицательно покачала головой. Теперь ей стало по-настоящему страшно. Пожалуй, даже страшнее, чем тогда, в плену у боевиков рядом с оживленным чудовищем. Теперь на них надвигался сонм мертвецов, вооруженных до зубов, а отступление более не представлялось возможным. Надежда умирает последней. А ее надежда, и, к счастью, не в единственном числе, была рядом. Никулин запрыгнул в контейнер и, высунувшись в проем, стрелял. Однако разум Виктории под пыткой ужаса упорно пытался соотносить численное количество нападавших и обороняющихся, отдавая преимущество первым…

С каждой секундой нарастала страшная какофония. Пули не пробивали контейнер, но оставляли вмятины. И страшные предположения о том, что повторные попадания могут оставить сквозные отверстия не только в стенах… А повторных попаданий становилось все больше. Виктория закрыла уши руками, упала на пол и откатилась под электрический шкаф. Отсюда она видела маски ужаса на лице ученых, которые сидели у стены и кричали; Никулина, который с суровым выражением лица без тени страха стрелял и менял магазины; бойца, который колдовал над лежащими на носилках ранеными и периодически вылезал наверх, откуда сквозь квадратный люк в контейнер сыпались горячие гильзы, неслышно рассыпаясь по полу. А еще выше, в небе, явственно проявился солнечный луч. Виктория нащупала крестик и закрыла глаза.