Текст книги "Клан быка"

– Да знаю я, что там дальше! Край плато и пустыня там дальше! Не глухую же черную стену на границе делать? Только там одна картинка рассчитывается. А никаких изменений быть не может, и игроков туда не пускает. И тебя, ходячую часть антуража, тоже. Ладно, давай обратно…

Обратно… Леха сглотнул.

– А схрон?!

– Что «схрон»?! – тут же рявкнул сатир в ответ. – Нету там схрона, сам же видишь! И быть не может, раз никого туда не пускает!

– А где же он?…

– А я знаю?! Карту включи!

Леха щелкнул по браслету.

– Подними морду, теперь правее! – командовал сатир. Леха послушно поглядел на северо-восток карты. Там скальная стена закругляется и сходит на нет, уходя в Блиндажный лес. На карте он кажется щеткой, в которой вместо щетинок торчат стальные проволочки. – Над лесом, видишь?

Севернее леса узкая полоса песка, а за ней – шершавый пятак. Еще одно плато?

Стоп, а сколько же их здесь всего-то?…

Может, их тут десятки и их все и за полгода не обыщешь!

Леха зашарил глазами, отыскивая похожие шершавые пятна…

– Эй, уснул?! Видишь плато или нет?

Уф! Кажется, больше каменистых кусков посреди пустыни нет…

– Эй!

– Вижу…

– А раз видишь, дуй туда! И пошустрее! Это наш последний шанс.

Шанс… А с чего он вообще решил, что схрон должен быть именно на этих плато?

Ну, первое вроде бы да – на отшибе, и рядом никаких достопримечательностей. И по логике, в камне можно сделать подземную базу. Огромный схрон.

Но ведь не было там схрона. И на этой каменной косе тоже ничего. Да ее и обыскать-то даже целиком невозможно, оказывается, – большая часть просто нарисованная.

А чем то, третье, лучше? Там еще и лес рядом – какая-никакая, но достопримечательность.

– Ну чего стоим?! – рявкнул сатир.

– А если…

– Никаких «если»! Дуй туда, я сказал!

И сатир отключился.

Леха оскалился – черт возьми, этот умник уже два раза ошибся! С чего он взял, что и в третий раз не ошибается?! Но что толку? Связаться-то невозможно. Этот козел однорогий даже это объяснить не удосужился…

Но деваться некуда. Надо дело делать. Леха вздохнул, развернулся и побежал обратно к стерне, потихоньку разгоняясь. Надо немного забрать на север, чтобы выйти у конца стены, почти к плато…

Или не надо?

А может, оно и к лучшему, что сатир не хочет разговаривать… Леха на ходу щелкнул по браслету. Есть у Олд Волта какие-нибудь путешественники?

Ага, есть одна точка. Это хорошо. Леха так и бежал прямо на восток. Под прикрытием этой точки можно будет…

– Эй, Сусанин! – снова возник сатир. – Ты куда прешь? Слепой? Я сказал – прямо к плато! Севернее бери!

– Я только…

– Никаких только! Потом будешь себе жратву искать, когда стемнеет! А сейчас на это времени нет. Искать надо, пока что-то видно! Прямо к плато пошел, я сказал!

И отключился. Леха вздохнул. Эх, хотелось бы заглянуть к Алисе… И повидать ее. И про график дежурств неплохо бы узнать. Наверняка нашла его и теперь ждет, чтобы передать. Но сатир не спит. Все видит… Как бы вообще копию программы у Алисы не отобрал, если узнает… Леха вздохнул и сменил курс. На северо-восток. Через пустыню, к северному краю стены. Солнце било в глаза и припекало все сильнее… Вот и стена. Наконец-то! И спасительная полоса тени, тянущаяся под ней. Леха нырнул туда, в живительную прохладу. Ради того, чтобы быстрее попасть в тенек, пришлось идти не напрямик. В итоге получится крюк. С другой стороны, здесь ведь не только тень. Под самой стеной слежавшийся песок. Здесь бежать можно быстрее. По расстоянию проигрыш, а по времени, может, и выигрыш будет… Леха добежал до самой стены, где песок плотнее. Повернул на север. Да, здесь бежать легче и быстрее. Верста пролетела незаметно – вон уже и северная расщелина, сколько раз через нее проходил в долину. Но сейчас не туда. Сейчас дальше… Леха невольно сбросил скорость, перешел почти на шаг. Странное чувство… Вроде привык уже к этой пустыне. И путь уже начал находить без звезд и без карты – каким-то внутренним чутьем Трудами какого-то внутреннего труженика-картографа, который выучил все эти кажущиеся бесконечными дюны и теперь тихонько, ненавязчиво так, сам направляет движения тела, стоит лишь решить, куда надо бежать.

Кажется, выучил ее уже, как свои пять пальцев, хоть с закрытыми глазами ходи.

Но вот здесь, севернее первого прохода, ни разу не ходил.

В центр пустыни, прямо на запад от этого прохода, бегал. Южнее бегал, до второго прохода и дальше, до Изумрудных гор и Олд Волта. А вот сюда…

Скальная стена вроде бы такая же, как и южнее, – те же породы, похожие выступы, сколы, полочки, зазубрины у вершины… И все-таки чужая. Как в другой город попал.

И дюны. Тоже знакомые, но…

Леха встал.

Если бы бежал как обычно, не вертя мордой по сторонам и не вглядываясь, наверно, и не заметил бы.

Или если прошел бы чуть раньше. Когда солнце было ниже и тень от стены была шире, далеко накрывая пустыню.

Но теперь тень оттуда уже ушла. И в ярком свете солнца дюны там – гладкие-гладкие. Застывшая вода, а не песок.

Но это первый ряд дюн, самые ближние к стене. А между двумя дюнами виднелась и третья, подальше. И вот эта-то дюна вовсе не гладкая. Начало склона избороздили следы.

Не такие уж глубокие, но в ослепительном свете от каждого пупырышка падает резкая тень. На идеально ровном, вылизанном ветром склоне дюны – просто бросаются в глаза.

И много их. Тянутся по склону дюны широкой полосой, метра в три высотой. Кто-то не просто прошелся там, а топтался. Долго и трудолюбиво, прогуливаясь туда-сюда. И кажется, даже не совсем следы… Борозды какие-то вроде бы, но прерывистые…

Хм…

Что это вообще такое?

Леха развернулся и засеменил в пустыню, к следам на склоне.

Может быть, немцы? Тот четвертый, со снайперкой. Какую-нибудь пакость затеял. С этих тевтонов станется.

Прикопал себе что-то, вроде маленького схрона. Или ряд мин каких-нибудь хитрых закопал? Таких, чтобы ранили, но не убили. Чтобы и не помер, и не убежал, а так и валялся минут двадцать, воя от боли, пока тушка зарастет…

Потому их и нет, может быть, что ждут, пока следы занесет? А потом опять облаву устроят. Опять двумя группами, только на этот раз как бы дадут уйти – по чистому проходу. А сунешься туда – и привет. И уж эти ребята проследят, чтобы тушка не успела зарасти целиком…

Леха остановился в паре шагов перед следами, вглядываясь.

А может быть, и не немец. Следы-то не свежие. Здесь, возле стены, ветра почти не бывает, а следы сильно сглаженные, наполовину зализанные. Еще вчера днем кто-то оставил.

И идут следы не сплошной полосой, а как бы в несколько блоков рядом друг с другом.

Леха медленно пошел вдоль следов, осторожно ставя копыта. Сначала пробуя песок – нет ли чего под обманчиво ровным слоем? Может, немцы на то и рассчитывали, что на любопытстве поймают? И мины закопали не под теми глубокими следами, а рядом?…

Все же странные какие-то эти следы. Не от ног, и не от машины. А будто кто-то чертил палочкой на песке какие-то таблички, а потом той же палочкой пытался затереть все это. Да еще старательно так, чтобы уже не прочитали…

Хотя буквы еще можно угадать, и, кажется, кириллицей писали: «Ян…», «…ро…», несколько строк совершенно неразборчиво, а в самом низу – «…рф».

Хм…

Несколько блоков следов похожи, этакие зачирканные таблички. А вот последний кусок следов – иной. Под зигзагами зачеркиваний не буквы, а овалы, стрелки… Схема какая-то, что ли? Жаль, целых букв почти не найти. Угадывалось лишь «Л», вдавленное глубже других, оно было сразу в нескольких местах схемы. А может, и не «Л». Верхушка уж больно острая. Да и крупнее, чем другие буквы. Словно символический пик. Зубец такой. Леха вздохнул. Странно это все, странно… Здесь же вроде никаких игроков днем не было – так, чтобы зависли и сидели на одном месте. Да даже если и были бы – то почему здесь? Пустыня огромная. Стоило ли тащиться из Гнусмаса через всю пустыню, чтобы сделать тут табличку, потом зачиркать ее и отправиться обратно? Бред какой-то…

Ч-черт! Да это же сатир!

Ну конечно же! Это он тут вчера днем гулял! Он и нарисовал что-то.

Тьфу! Вот ведь непоседа однорогий… Тут уж чего только не передумал – а это он всего лишь баловался, когда вчера моцион совершал! В долине ему видите ли, не сидится, скалы ему наскучили…

Леха хмыкнул и побежал обратно к скале, но через пару шагов остановился. Обернулся и еще раз оглядел следы. Старательно зачирканные.

Буквочки, буквочки… Табличка. Стрелки какие-то. Зубцы.

Что же он чертил-то так старательно? У него же есть программа. Хотел бы рисовать – открыл бы себе файл и рисовал, что и сколько захочется. Уж куда проще и приятнее, чем палкой на рассыпающемся песке…

Стрелки, зубцы…

Нет, не понятно.

– Эй, у третьего котла! – ворвался в голову вопль сатира, – Ну что там опять?! Снова под хвостом выкусываешь, что ли? Чего встал?!

А вот и сам автор пожаловал. Сейчас и спросим.

– А что ты здесь рисовал?

– Где?!

– Здесь, на дюне.

– Я?! Рисовал?!

– Ты… – нахмурился Леха. – Я же видел, по карте…

– Мало ли, что ты там видел! Я, не я… Не твоего собачьего ума дело! Твое дело схрон искать, вот и ищи!

Леха недоверчиво хмыкнул.

Чтобы наш говорливый сатир – и вдруг не захотел чего-то объяснить? Чтобы упустил момент уму-разуму поучить?…

– А ну пошел к плато, я сказал!

И отключился.

Хм…

Ладно! Может быть, в самом деле ничего серьезного, просто баловался чем-то… А вот схрон надо искать. И найти! Леха еще раз окинул взглядом надюнную роспись – и повернул обратно к стене. Вернулся в благодатную тень, тянущуюся вдоль стены, – хотя полоска все уже. А скоро солнце перевалит зенит, и тени совсем не будет. Но не сделал и сотни шагов – как снова встал. Перед глазами вспыхнула карта. Сама собой, хотя по браслету не клацал. Или, может, случайно задел? Едва-едва, сам не заметил как?… Но карта упрямо висела перед глазами. Если бы едва чиркнул по браслету, она провисела бы от силы секунду. Ну, две. Но карта все не пропадала. А в углу…

Леха всмотрелся в кнопочки по краю карты. Одна из них, на самом краю, то блекла, то становилась ярче. Словно подмигивала. А раньше этой кнопки тут вообще не было…

Да, не было. Крошечный рисунок на кнопке – что-то похожее на конверт… Тут кнопка выпрыгнула с панели и развернулась в маленькое окно.

Таблица. В одной колонке числа, дни недели и время, а в другой имена. Харон, Морта, Янус…

Да это же график дежурств!

Алиска, прелесть рыжая! Нашла! Ждала, наверно, что заглянут к ней, тогда хотела и передать, но поняла, что не заглянут. И вот сама перекинула…

– Ну что там опять еще?!!

– Да ничего, ничего… Бегу…

Леха снова двинулся вперед, но карту не отключил. Разглядывал график дежурств. Да, от скромности местные модеры явно не мучаются: Харон, Морта, Янус, Ламия, Аид… И снова Харон, Морта, Янус, Ламия… Всего их пятеро. Дежурят по полсуток, как сатир и говорил. Жаль только, что этот однорогий умник никак не желает понять, что немцев кто-то водит… Может быть, и не сам модер, а кто-то из монстров, – так же, как сатир водит каперов.

Может быть. Но ведь эту программу с картой и выходом на каперов сатиру дал Янус, так? Значит, и тому монстру, который помогает немцам, тоже кто-то должен был дать похожую программку. Кто-то из модеров, дежурящих в этой зоне.

Всего пятеро…

Минус Янус – остается четверо. Харон, Морта, Ламия, Аид.

Ну и кто из них?

Кто?…

Хм! А ведь можно и проверить!

Что там с графиком дежурства на завтра? Наверняка те, кто очень хотели бы повлиять на исход большой гонки, должны были оказаться – совершенно случайно, ясное дело! – среди дежурных этого дня. Совершенно случайно… Вроде того, как совершенно случайно произойдет сбой в базе данных «смертников»… Тут тоже средства есть: взять отгул, например, и предложить отработать его в день гонки. Вот сегодня, графа подсвечена, а вот и завтра… Так и есть – Янус тут! Будет дежурить в первую половину дня. А во вторую – некто Ламия.

Ну что, сударыня? Вы уркам программки дарите и с немцами флиртуете? Похоже, вы…

Или это случайное совпадение? Если посмотреть на предыдущие дни… Янус дни дежурств не менял. И Ламия тоже вроде бы не меняла… Дежурства строго чередуются. Нет, не менялись дежурствами с другими модерами.

Или поменяли – но еще задолго заранее? За месяц, скажем? Чтобы подозрений не вызывать?

Леха отмотал файл назад, но он шел всего на десять дней назад. За это время никто не менялся. Порядок строгий: Ламия, Янус, Морта, Харон, Аид… Два варианта, а попробуй выбери… Надо к Алисе бежать, чтобы взять полный график. Не только за этот месяц, но и за предыдущий.

Хм! А ведь можно проверить и без нее! С тем, что есть. Леха прищурился, вспоминая… Тот день, когда нефтяники приехали в Блиндажный лес, чтобы нарубить стволов-балок… Хрюшкам здорово досталось – орали так, что до сих пор мурашки вдоль хребта… А потом им резко полегчало – будто боль совсем отключили. И что-то тогда сатир говорил. Мол, не за просто так им боль отключили…

Но ведь не Янус же им боль отключил? Тогда бы сатир точно знал. А он не знал. Значит, не Янус.

Ну что, сударыня Ламия, вы хрюшкам боль снимали? Вы тут кроме Януса крысятничеством подрабатываете? Две случайности – это уже почти закономерность будет…

И кстати! Урка, который водит немцев. Не в свиной ли он шкурке? Кольцо в пятачке у Клыка… Просто так, причуда дизайнеров, рисовавших его, или подарочек Ламии? Вроде кольца у сатира или браслета на собственной ноге, чтобы вызывать программу?

Черт возьми! А ведь сходится вроде бы! Все одно к одному.

Леха погонял график дежурств туда-сюда, отыскивая нужный день. Есть Ламия?!

Утром Аид, вечером Харон.

Ламии – нет.

Ч-черт… Рассыпается версия, похоже. Если немцев кто-то и водит, то не Ламия…

Или все-таки она? Уж больно сильный это козырь, дежурство в день большой гонки. Да еще во второй половине дня, когда гонка будет подходить к концу…

Нет, ни черта не понять. Слишком много этих проклятых «если», «если», «если»…

Только одно точно ясно – не Янус немцев водит. Хотел бы водить немцев, не водил бы каперов.

Не Янус. Тогда остается четверо. Харон, Морта, Ламия, Аид.

Ну и кто из них?…

Полоса тени под стеной истаяла, когда до плато оставалось совсем ничего. Сзади навалился жар солнца, раскаляя броневые наросты на спине, но стена наконец-то повернула, открывая северо-восток…

Вот и край плато.

Леха встал и сглотнул.

Плато тянулось и тянулось черт-те куда. Куда больше второго и, пожалуй, даже больше первого. Сколько времени ушло, пока его прочесал? А на это – всего один день…

И еще вопрос, не будут ли какие-нибудь сволочи отвлекать и доставать. Тевтончики эти, например…

После ночной разборки каперы прибрали их вещички, немцам пришлось заново искать оружие, бронежилеты, какую-нибудь машину… Но сколько уже прошло? Почти полдня. Порядочно. Вполне могли успеть прикупить себе все, что хотели.

Вопрос в том, захотели ли?

Сначала каперы с ними разделались у прохода, потом на мине подорвали, потом вот гарпии помогли… Три раза. Теперь-то отвяжутся? Надоело им гоняться – и погибать, раз за разом?

Нормальный человек после трех неудачных попыток плюнул бы и забыл. Но то нормальный. А нормальные люди не просиживают за компом сутками напролет, погрузившись в виртуальный мир и сделав это своей профессией, второй жизнью…

Эти запросто могут и в четвертый раз попытаться…

Леха тряхнул мордой, прогоняя оцепенение и предательский холодок в груди.

Ну-ка, собрался!

Собрался – и вперед!

И пошустрее. Это последний шанс

– Эй, рогатенький…..

– Что? – спросил Леха.

Почти с радостью. Остановился и закрыл глаза. Хоть какая-то передышка…

– Как там наши делишки?

Леха вздохнул:

– Пока никак… Ты уверен, что он на этом плато? Что он вообще есть в этой зо…

– Ну-ка цыц у меня! – рявкнул сатир. – А-атставить соплежуйство и паникерские настроения! Есть, нету… Должен! Должен быть! Понял? Так что вперед и с песней! —

Сатир фыркнул, успокаиваясь.

– Да,… Чего я хотел-то. Мы тут подумали, и я решил…

– Что? – напрягся Леха.

Было что-то в голосочке сатира…

– Каперы пока в пустыне сидели, на форуме болтались.

Там, в Гнусмас, перед большой гонкой торговцы подтянулись со всех зон, со всем своим лучшим, все такое… В общем, наши каперы себе обновочку присматривали, пока ты бегал…

– Ну чего «и»? Нашли, сторговались… Теперь им надо в Гнусмас, чтобы реально денежки отдать, пока товар другим не ушел. Там ведь сейчас не только торговцы косяками ходят, но и всякие бойцовые команды, тоже к завтрашней гонке готовятся…

Леха сглотнул и щелкнул по браслету.

Ну да, так и есть! Каперы уже не сидели возле северного прохода, а двигались к Гнусмасу, уже минут пятнадцать, как снялись. Они уже ближе к городу, чем к этому плато.

Черная точка одиноко глядела с плато.

– А если немцы опять придут?!

– Немцы, немцы… – пробурчал сатир. – Полдня не шли, а тут вдруг придут? Расслабься…

– Я же тебе говорил. – начал Леха сквозь зубы, с трудом сдерживаясь. – В прошлый раз их тоже не было, пока каперы были рядом. Но едва каперы ушли, немцы тут же появились!

– А я тебе сказал, брось фигней страдать! Ушли, пришли… Мало ли, какие случайности бывают.

– Не случайность!

– А я сказал, цыц! Разговорчики в строю! Забудь про своих немцев, нет их, и не будет уже наверно…

– А если будут?

– Вот ведь упертый, а… Ну даже если будут! Ты их покоцал, значит, им, чтобы войти в игру, надо сначала новые тушки купить, оружие поприличнее. А это только в Гнусмасе реально, в мелких городках здесь такого не найти… А в Гнусмасе каперы будут. Если твои любимые тевтончики пожалуют в игру, каперы их в Гнусмасе по-любому встретят…

– Ты им сказал, что немцы странно двигались? Что кто-то может их наводить?

– О-о, господи, опять… Ну начало-ось… Следы не те, время не то. То ему не так, это ему не эдак… Знал бы, вообще бы ничего не говорил! Бегал бы себе счастливым барашком и ничего не подозревал! А через два часа вернулись бы, сказали, что так и было…

– Я же тебе объяснял! Возле первого плато они просто не могли…

– Нет, только не это! – почти взмолился сатир. – По десятому разу я этого не вынесу! Не надо, а?… – И вдруг рявкнул: – Я сам буду за Гнусмасом следить! Сам! Замечу твоих немцев, как только они войдут в игру! Так тебя устроит? Теперь легче?

Леха раздраженно выдохнул. Ну и как ему объяснить?!

– Ну все тогда, иди работай!

И с едва слышным щелчком сатир отключился.

Леха фыркнул.

Вздохнул – и пошел дальше.

Да, это плато куда больше…

В голове уже звенит от жары, а в глазах рябит от этих камней, трещин, провалов.

Полдень миновал, солнце потихоньку развернулось и сползало обратно к горизонту, а Леха все брел и брел зигзагом по плато, спотыкаясь и оскальзываясь на камнях. Красноватые валуны, черные провалы…

Все рябит, сливается в одну бесконечность, протянувшуюся во все стороны, во все пределы, во все времена, всюду-всюду, как в дурном сне, когда некуда убежать…

Леха остановился.

Все. Хотя бы маленькая пауза. Надо дать мозгам перегрузиться.

Покрутил головой – куда бы приткнуться взглядом, чтобы отдохнуть? Кругом это чертово плато… И прошел-то едва ли треть. Тут бы успеть до темноты.

Леха вздохнул, поднял глаза к небу, поворачиваясь на север, где солнце не бьет в глаза…

Дьявол!

Над горизонтом повис темный столб. Кто-то гнал прямо сюда на машине – и это явно не каперы возвращаются. Каперы приедут с запада, а эти несутся с севера…

И сатир, чтоб его! Снова пропустил все на свете. И – опять! – даже не свяжешься с ним!

Пятясь в глубь плато, Леха щелкнул по браслету – и зашипел сквозь зубы.

На машине… Если бы!

Четыре зеленые точки шли в ряд, цепью. На машине так не получится при всем желании…

– Эй, рогатый! – зашумело в голове. – Эй! Там к тебе…

– Вижу, – процедил Леха сквозь зубы. – Не придут, значит? Через Гнусмас входить будут? Там их обязательно каперы встретят?

– Ну ладно, ладно… Кто ж знал, что они из другой зоны сюда въедут… В шестой зоне затарились, суки, и сюда… Я ведь честно с Гнусмаса глаз не спускал…

– Где наши?

– Наши… Нет наших, сам же видишь! Из Гнусмаса только выезжают… Там есть куда спрятаться? Пока они доедут тебе надо будет…

Леха уже не слушал – из-за дюны показались мотоциклы.

Вылетели далеко вверх, как с трамплина, плюхнулись на песок, подпрыгивая, и понеслись к краю плато.

Не дослушивая, что сатир еще пробубнит – кому он теперь нужен со своим бухтением?! – Леха как мог скрючился и бросился между валунами. В глубь плато, быстрее!

Чертовы габариты… Когда с разбегу на рог брать, они помогают, но вот когда спрятаться надо…

Треск мотоциклов приблизился – и сменил обороты, затихая.

Бросив мотоциклы, немцы уже вбегали на плато. Только бы не заметили, гады. Только бы не заметили…

Они так и шли, цепью. Метров через пятнадцать друг от друга.

Леха осторожно пятился. За валунами, прижимаясь к самым камням. Стараясь не стучать копытами.

Иногда осторожно выглядывал – что у них из оружия? Всего на миг, и тут же обратно за валуны…

Раньше у них были автоматы, потом огнеметы. Что на этот раз придумали?

Кроме легких автоматических карабинов, вроде бы ничего…

Они шли цепью, не перекрывая все плато. Черта с два они его перекроют вчетвером, в этом месте оно метров триста шириной!

Вот только и обойти их никак не получалось… Леха пятился, изредка выглядывая из-за валунов, стараясь держать немцев на самом пределе видимости, – будет паршиво, если они заметят морду, когда выглядываешь… и нетерпеливо щелкал по браслету, вызывая карту.

Каперы приближались, но… господи, как же медленно! Когда ходишь по плато, заглядывая за каждый камень, оно почти бесконечное. А вот когда пытаешься спрятаться за валунами, а на тебя идет цепь… Словно крошечная песочница с редкими куличиками, а не плато с валунами!

Отступать уже почти некуда. Позади еще метров сто камней, а потом голая полоса песка.

За ней опушка леса – да только туда не добраться. Как только выскочишь из-за валунов на песок, сразу заметят. И пристрелят.

И, кажется, все-таки пару раз немцы заметили, когда выглядывал. Потому что уж очень точно идут. Словно сквозь камни видят! Хотя…

Леха перескочил за валун – назад и влево. Третий раз чуть левее. И, кажется, потихоньку уходим с пути немцев… Три немца уже пройдут левее, не заметят. Еще немножко, чтобы выйти правее крайнего…

Но тут открытое пространство. Метра три, ничем не прикрытых со стороны немцев. Если кто-то случайно глянет в эту сторону…

Но если не глянет, то вполне реально. Цепь все ближе, тянуть некогда. Если еще шагов на десять подойдут, то тогда уж незамеченным по-любому не проскользнуть. Эх, была не была!

Леха втянул воздуха – сердце молотилось в груди, решив пробить ребра, – и шмыгнул через открытое пространство. Одним длинным движением. Как нырнул. Плюхнулся на камни за большим валуном. По коленям, по животу резануло острыми камнями. Леха стиснул зубы, чтобы не взвыть. Нет, только не сейчас! Даже шипеть громко нельзя… Кусая губы, вскочил и быстро-быстро засеменил под прикрытием цепочки валунов поменьше. Сутулясь и поджимаясь к самой земле.

Вроде не кричат… Неужели получилось?! Леха осторожно выглянул из-за валуна. Да, уже почти сбоку от немцев… Даже крайний сюда не смотрит. Идет – и пройдет, тьфу-тьфу! – сильно левее.

– Holt! – донеслось с другого конца цепи. Немцы встали.

О господи! Какого еще черта?!

Немец на том конце цепи вскинул руку, призывая к вниманию. И неподвижно замер, будто игровая душа покинула аватару.

А когда ожил, махнул рукой, изображая поворот. Влево. Центром цепи прямо туда, где прятался от них за валунами минуту назад, до рывка вправо… А краем цепи и здесь достанут.

Черт, черт, черт!

Цепь стала разворачиваться, а Леха, оскалившись от раздражения, еще быстрее попятился между валунами. Да что же такое!

Этот маневр немцы проделывали уже не в первый раз. Почти обойдешь их, уберешься с их пути – еще чуть-чуть, и уже за их спиной, и снова все плато в твоей власти, прячься, где хочешь… и тут этот чертов немец встает и замирает, как статуя. Как принюхивающийся пес. Вместе с ним останавливается вся цепь. И разворачивается точно туда, где ты засел! Черт, черт, черт!

К самому краю прижали! Отступать-то особенно некуда. За спиной метров семьдесят плато, а потом голый песок. И если…

Вместо камней под заднее копыто попало что-то податливое, разошлось в стороны, пропуская копыто вниз, как… как песок. Но там еще несколько десятков метров камней должно быть! Сам же видел на карте! Неужели ошибка?! И позади – лишь голая полоса песка?!

Леха крутанулся назад – и облегченно втянул воздух. Нет, сзади еще полно камней.

Метров семьдесят, как и должно быть. Карта не обманула. Но тогда…

Леха опустил голову. Под ногами был песок. Маленькая ложбинка между валунов, в которую намело песка. В других местах ветер все выдувает и песок не задерживается. А здесь…

Сердце екнуло и провалилось куда-то в живот. Здесь песок не вымело потому, что края у ложбинки четкие, круто уходят вниз. Почти горловина колодца, занесенного песком. Но колодцев здесь, конечно, быть не может. А вот что может…

Леха зашоркал копытами, зарываясь ими в песок, под него. Поглубже к основанию этой идеально круглой ложбинки.

И копыта уперлись во что-то твердое. Твердое, гладкое. Леха чуть притопнул – и это что-то упруго отдало удар обратно в копыто, тихо звякнув из-под песка.

Тело задрожало, как в лихорадке. Вот оно.

Вот!

– Эй, рогатенький, – забубнил в голове сатир. – Сейчас, потерпи. Я им сказал, чтобы гнали на пределе. Я думаю…

– Есть! – шепнул Леха, едва сдерживаясь, чтобы не заорать.

– В смысле? Еще нет, но скоро буд… – начал сатир и осекся. И вдруг тоже зашептал: – Схрон? Ты нашел схрон?!

– Да.

– Паря! Я тебя… – У сатира перехватило горло. – Держись, прелесть моя рогатая, держись! Пиратики наши уже близко, почти здесь…

– Веди их, – быстро зашептал Леха. Немцы слишком близко, чтобы говорить в голос. – Пусть на полной скорости идут и на изготовке. Отсюда не видно, как они будут подъезжать. Немцы не успеют среагировать. Большой валун, почти красный. Сразу после него пусть закидают все гранатами…

Но сатир, кажется, не слышал.

– Только умоляю, не трогай! – вопил он. – Там программеры могли поставить защитку, чтобы до гонки со схроном ничего не произошло, и если в схрон кто-то… что-то… Ничего там не трогай, даже близко не подходи! Вообще в ту сторону не дыши! Понял?

Леха молча пятился. Идиот! Ну нашли схрон, нашли… так теперь лучше каперам бы помогал, а не орал без дела! Да и можно ли теперь говорить, даже шептать… Немцы слишком близко. Движок может переделать голос в бычий Леха тихонько клацнул по браслету. Так и пятился, глядел на карту, прозрачным занавесом раскинувшуюся поверх остального мира. Три зеленые точки уже близко, очень близко. Уже не гонят напрямик по пустыне, а двигаются в объезд, вдоль края плато, на которое на машине не въехать…

– Понял?!

Вот ведь идиот занудливый… лучше бы каперов наводил! Вдруг дальний немец опять остановился. Вскинул руку, что-то скомандовал, и остальные трое тоже встали. Не стало ни стука их шагов по камням, ни бряцанья оружием, ни шорохов. Даже ветер, кажется, смолк. И в этой тишине – едва слышный вой машины.

– Эй, ты меня слышишь?! – орал сатир в голове. – Эй! Не трогай схрон!

Леха только оскалился – и каперов этот однорогий не навел, и даже никак не выкинуть его вопли из головы! А немец все стоял неподвижной статуей. Рев машины быстро усиливался. Через какие-то секунды покажется из-за валуна… Немец ожил и замахал руками, беззвучно раздавая приказы. Все четверо рухнули вниз, между валунами, – лишь краешки касок торчат да стволы карабинов. Теперь нацеленные не сюда, а в сторону. Точно перед валуном. Туда, откуда вылетят каперы…

– Не лезь к схрону, слышишь?!

Он же, сволочь, так их и не предупредил, где именно немцы!

– Не трогай схрон!!!

И не выключить его никак, идиота… А, чтоб их всех!

Леха перестал пригибаться к самой земле. Выскочил из-за валуна и помчался прямо на немцев, даже не пытаясь ступать бесшумно. Ни капельки не скрываясь.

Начнут стрелять, разом себя выдадут. И даже если попадут… потом уж каперы помогут!

Было бы кому помогать… То ли из-за рева машины не слышат, то ли вообще про бычка забыли. Немцы лежали как влитые, уставившись в сторону валуна, не желая ничего замечать. Туда, откуда вынырнет ревущий джип. Вот-вот вылетит, а до немцев еще… Леха взревел.

Во всю грудь. Рев окатил плато.

Все четверо немцев вздрогнули. Закрутились, озираясь.

– Heda! – выбросил руку ближайший. В каких-то метрах пяти впереди… Леха пригнул голову, чуть отводя ее в сторону, чтобы зацепить рогом, врезать прямо в живот, насадить немца на стальной наконечник, как на шампур. Но немец вспрыгнул на валун.

Леха дернулся вбок, попытался зацепить рогом по ногам, но лишь чиркнул по валуну. Не достать немца, слишком высоко.

И он уже вскинул автомат…

По ушам ударил грохот, но дуло автомата не выбросило сноп горящего пороха. Вместо этого над головой немца вспыхнул красный нимб – и лопнул. Призрачные брызги нимба смешались с ярко-алыми каплями крови из распоротой шеи. Очередь прошила немца между каской и бронежилетом, почти оторвав голову…

Все вокруг затопили грохот выстрелов и рев мотора, работающего на пределе, – джип вылетел из-за валуна. С заднего сиденья, выпрямившись во весь рост, Даня молотил от пояса из двух «калашей».

Пули рубили все вокруг. Высекали искры из камней, из касок немцев, из бронежилетов. Выбивали осколки из валунов…

Леха плюхнулся вниз. Пополз назад, прочь от немцев. Одного каперы убили, но вот остальные… Их, в лучшем случае, только напугали. Стрелять из машины на такой скорости да с такой дистанции, да по ребятам в бронежилетах – это чистой воды пижонство. С тем немцем им просто повезло. Сам забрался на валун, как мишень. Джип промчался и ревел уже где-то сзади.

– Arsch mit ohren!

– Schnell! Schnell! – рявкало из-за камней. Совсем близко…

Леха развернулся и бросился назад, туда, куда умчался джип.

Сзади простучал автомат, стукнуло в бок – но и только. Пуля отлетела от броневой пластины.

Джип уже не ревел, затих где-то за краем плато. Неужели…

– Эй! Сюда!

Леха нырнул за валун и плюхнулся на камни рядом с Даней.

– Кажется, мы успели как раз вовремя?

На коленях у него два «калаша» и четыре обоймы. Две пустые, две с латунными бочками патронов.

А вон и Молчун с Кэпом. Только вместо привычного «калаша» у Молчуна снайперка. У Кэпа – автоматический гранатомет, похожий на револьвер для великана.

Переломив револьвер, он проверил заряды, снова защелкнул гранатомет. Поднял глаза на Леху.

– Забейся куда-нибудь и не лезь на рожон. Мы по полной затарились. Если эти варвары сами не уберутся, в фарш их уделаем.

Даня и Молчун уже приподнялись и шмыгнули вправо. Молчун быстрее ушел дальше, метров на тридцать. Данька остановился ближе – прикрывать и Молчуна и Кэпа.