Текст книги "Нил – река большого приключения"

6

Светало, когда «Нефертити» троекратным басовым рёвом сирены оповестила о своём прибытии в Малокал. Этот рёв разбудил ещё, видимо, спящее поселение, в холодном утреннем воздухе раздался скрип открываемых окон и дверей, затем зазвучали заспанные крики и перекличка. И только после этого на пристань прибежало несколько рослых нубийцев, одетых в солдатские мундиры, которые мигом подхватили сброшенные им швартовы и под аккомпанемент весёлой команды и хохота причалили судно к берегу.

Вслед за солдатами прибежала кучка полуодетых детей. Они остановились несколько поодаль от судна, приглядываясь к нему с серьёзной сосредоточенностью, но уже вскоре – осмелев после доброй улыбки капитана – несколько приблизились и восклицаниями, полными восхищения, старались выразить своё удивление при виде такого необычного гостя.

Вскоре после детей появилась группа арабских купцов, одетых в длинные абайи (плащи), ведущих себя сдержанно, и только тогда появилось несколько чиновников городской администрации.

Прибытие судна из столицы страны здесь всегда считалось большим событием, чему не стоит удивляться, так как Малокал расположен далеко от рубежей цивилизации. Между чиновниками находился высокий широкоплечий мужчина, который держал за руку стройную светловолосую девочку.

Яцек, разбуженный звуком сирены, только что закончил свой туалет, когда внезапно услышал на палубе удивительно знакомые шаги. Держа в руке ботинок, который он не успел надеть, он отворил дверь каюты и… остановился как вкопанный, с широко открытым от удивления ртом, даже не чувствуя, что ботинок выпал из его руки. Немного погодя он протёр глаза, как бы желая удалить из них какое-то видение, и снова посмотрел перед собой. Этот взгляд, должно быть, был не слишком вразумительным, потому что внезапно раздался звонкий смех, а до ушей мальчика донёсся вопрос, приправленный ноткой лёгкой издевки:

– Ты не узнаешь меня, Яцек? Не хочешь со мной поздороваться?

Мальчик какое-то мгновение смотрел ничего не понимающим взглядом на стоящую перед ним девочку и наконец рискнул задать вопрос:

– Дзика, это ты?

Девочка снова разразилась смехом, сделала реверанс в низком поклоне, но, видя по-прежнему удивление в глазах Яцека, воскликнула порывисто:

– Что же ты, не узнаёшь меня? Ведь видишь, что это я! Дзика… Дзика Равич, из Хартума, твоя…

– Откуда ты взялась?

– Как откуда? – разгорячилась девочка. – Прилетела.

– Прилетела?

– Прилетела вчера с моим папой, самолётом, так как не могла позволить, чтобы он один, без моей опеки направился в экспедицию с паном Гораем. Папа хотел отвезти меня в Каир, но… ему это не удалось, и он должен был забрать меня с собой. Я объяснила ему, что если ты смог поехать, то чем я хуже!

– Ты девочка! – прервал Яцек. – Здесь, в этой глуши тебя легко может сожрать крокодил или проглотить марабу.

– А тебя как будто нет! – крикнула сварливо Дзика. – Ты не выше меня даже на полголовы, а кроме того, я более метко, чем ты, стреляю из малокалиберной винтовки!

– Пхы! – пренебрежительно фыркнул мальчик. – Ты собираешься с малокалиберкой на ловлю диких зверей! Думаешь, что твоего малокалиберного ружья испугается лев, или леопард, или буйвол?

– А что ты можешь знать об этом! – насмешливо рассмеялась девочка. – Видал ли ты хотя бы одного из этих зверей на свободе… без клетки?

Яцек посмотрел на Дзику взглядом, так исполненным пренебрежительного превосходства, что девочка сразу потеряла всю уверенность в себе, а потом спокойно надел упущенный мгновение назад ботинок, взял ее за руку, проводил на палубу, и небрежным жестом указал на огромную шкуру крокодила, повешенную сушиться рядом с камбузом, и произнёс.

– Вот этого крокодила я убил одним ударом копья.

– Ты?! – спросила Дзика тоном огромного удивления, но с оттенком такого выразительного недоверия, что мальчик совсем онемел от возмущения.

В этот момент на корме раздались возбуждённые восклицания, предвещающие какое-то необычайное происшествие. Среди призывов Абдуллаха, зовущего Исмаила, были слышны полные удивления голоса шиллуков, которым вторил тенор Хатима, взывающего к матросам о помощи.

Яцек внимательно прислушивался в течение мгновения к этим крикам, как бы желая понять их смысл, затем – не обращая внимания на свою приятельницу – что было сил в ногах бросился в их сторону. Дзика тотчас же поспешила за ним.

В момент, когда дети прибежали на корму, Абдуллах при помощи шиллуков вытягивал из воды огромную рыбу. Это был нильский сом, который схватил крючок с приманкой, брошенной в целях поимки крокодила. Этот гигант имел около двух метров длины и огромную сплющенную голову с широкой пастью, украшенной тремя парами очень длинных усов. Сом бешено метался на натянутом шнуре, колотил хвостовым плавником о воду с такой силой, что она пенилась, словно кипяток, и, наверное, сорвался бы с крючка, если бы не быстрая помощь Исмаила, который ловким движением подсунул под рыбу сеть, закреплённую на длинной бамбуковой жерди. Теперь уже совместными усилиями сома вытащили на палубу, где один из шиллуков ударом копья лишил его жизни.

– Ну и чудовище! – с удивлением вздохнула Дзика, наклоняясь над сомом и осторожно касаясь пальцем его скользкой кожи.

– Ну, да, ничего себе рыбка, – произнёс Яцек, стараясь придать своим словам пренебрежительный тон – однако моему крокодилу этого не хватило бы даже на один хороший кусочек.

Никто из присутствующих не ответил на хвастливое заявление мальчика, потому что Абдуллах, вооружённый длинным ножом, как раз приступил к потрошению рыбы, в чём ему охотно помогали четыре следопыта и Исмаил. Остальная часть команды окружила их плотным кольцом и следила в молчании за разделкой прекрасной добычи на куски.

Яцек, обиженный, что занятые рыбой арабы и африканцы не обращают на него никакого внимания, проводил Дзику к клетке ябиру и рассказал историю его ловли, а затем направился к палубной надстройке, чтобы съесть завтрак. Проходя через мензу6060
  Mensa (нем.) – столовая, выполняющая также роль общественного помещения, кают-компании на судах и кораблях.


[Закрыть], он увидел отца, оживлённоразговаривающего с группой мужчин, среди которых он также заметил и пана Равича, отца Дзики. Пан Равич сердечно поздоровался с ним, затем представил его высокому и очень худому комиссару округа Малокал, его заместителю, молодому врачу – заведующему городским госпиталем, а также директору школы и начальнику почты. Все чиновники были суданцами, которые закончили обучение в Хартуме, следовательно, каждый обменялся с Яцеком несколькими вежливыми словами приветствия, спросил о гимназии и преподавателях, после чего все вернулись к прерванной беседе. После завтрака, состоящего из стакана молока, мальчик схватил шлем, повесил на плечо камеру, позвал Дзику из ее каюты – в которой она уже начала хозяйствовать – и вышел с ней на пристань.

Сразу у входа они наткнулись на большую толпу шиллуков, которые, опёршись на копья, с заметным удивлением рассматривали судно. Несколько в стороне стояла небольшая группа очень высоких и худых африканцев, одетых чрезвычайно скудно и опирающихся на длинные пастушеские палки.

– Да ведь это верзилы! Каждый из них, наверное, достигает высоты двух метров! Обратил внимание, как они смешно стоят на одной ноге? Совершенно напоминают журавлей в нашем Зоологическом саду, – воскликнула Дзика.

– Это динка, узнаю их по племенным знакам на лбах, – констатировал Яцек с миной знатока. – Я видел их много во время путешествия по Бахр-эль-Абьяд. Шиллуки также отдыхают, стоя на одной ноге и опираясь на неё коленом другой ноги. Вероятно, все нилоты научились этой позиции от птиц семейства аистообразных, голенастых, с которыми они часто встречаются. Но что тут делает динка? Ведь Малокал является местом жительства шиллуков…

– По-видимому, пришли из степи навестить своих родственников, которые лечатся в госпитале. Папа говорил мне, что этой больницей пользуются африканцы, живущие даже у границы с Угандой. Ну пойдем, покажу тебе Малокал. С пристани и с берега, находящегося в тени двойного ряда развесистых мыльных деревьев, у которого кроме «Нефертити» колыхалось на причальных канатах несколько больших парусных барок, а также небольшой туристический пароход, выходили на обширную площадь, являющуюся одновременно футбольным полем, на что указывали двое ворот, служащие в моменты, свободные от игры… сипам в качестве наблюдательного пункта. Эти птицы неимоверно любили поперечины ворот и сидели на них один около другого, не обращая внимания на проходящих людей. Прежде чем Дзика и Яцек дошли до первых домов, их уже окружила толпа тёмных, худых и не по летам высоких детей, которые с обезоруживающим любопытством следили за каждым движением европейцев, громко делясь наблюдениями на эту тему или взрываясь громким смехом.А затем к детям присоединилась порядочная группа женщин, одетых в цветные ситцевые тоб6161
  Тоб (араб.) – кусок хлопчатобумажного материала длиной 3 м, используемый арабскими женщинами суданского происхождения для окутывания тела, заменяющий епанчу; также вид длинной шали, укрывающий голову и торс.


[Закрыть] или в длинные, достигающие щиколоток галабийе. Они возвращались с рынка и несли на головах корзинки с сорго, толстые стебли сахарного тростника, египетскую фасоль в стручках, плоды пальмы долейб6262
  Долейб (араб.) – высокоствольная пальма, разновидность веерообразной; обычна в степных районах тропической Африки. Ее орешки – пища для людей, а листья – материал для плетения матов. Из ствола – сок, называемый пальмовым вином, и сахар.


[Закрыть], а также сосуды, наполненные излюбленным напитком суданцев – мерисой (пивом). На тёмных щеках женщин виднелись широкие племенные знаки жительниц Омдурмана. Таким образом, Яцек легко догадался, что это жёны и сёстры солдат, которые прибыли с ними в Малокал из Хартумского гарнизона. Они приветствовали маленьких путешественников доброжелательным «салам алейкум» и, наглядевшись на них вволю – устремлялись поодиночке или группками в сторону своих хозяйств. Сперва дети осмотрели красивый дворец комиссара, окружённый старательно ухоженным тенистым садом. Перед дворцом было видно высокую мачту, на которой трепетал в утреннем бризе6363
  Бриз – ветер – днём с моря на сушу, ночью – в обратном направлении.


[Закрыть] государственный флаг. Перед длинным больничным зданием стояла группка африканцев динка, аккуратно подстриженных и одетых в длинные халаты, которые ещё более удлиняли и так высокие их фигуры. Несколько дальше, рядом со школьным зданием, в тени пальмы «дум» сидели несколько нубийских подростков и скандировали за учителем: «алеф, ба, та…» – арабский алфавит. В это время ученики заметили маленькую белую бинт6464
  Бинт (араб.) – девочка.


[Закрыть] и маленького белого чавага, так как прервали обучение и, глядя на необычное в этих краях явление, начали выкрикивать в изумлении: «Аллах, Аллах!» Район чиновников и богатых купцов был застроен бунгало, тонущими в тени высоких деревьев, главным образом фикусов, мыльных и хлебных6565
  Хлебное дерево – дерево из семейства тутовых, высотой до 16 м, плоды до 2 кг – служат туземцам пищей, ствол даёт лёгкую древесину для лодок, посуды и предметов домашнего обихода.


[Закрыть] деревьев, а также могучих леббах6666
  Леббах (араб.) – быстрорастущее дерево, с широкой, густо покрытой листьями кроной, растёт в Судане, как источник ценной древесины и как дерево, дающее тень; выращивают в городах и на плантациях для получения древесины.


[Закрыть], ценимых как деревья, растущие необычайно быстро и обладающие чрезвычайно раскидистой кроной с огромным богатством листьев и, следовательно дающие много так страстно желаемой здесь тени.

Сук, или базар, был исключительно пуст. Здесь крутилось немного женщин и детей у лотков с сорго, плодами пальмы дэбель, овощами бамийа6767
  Бамийа (араб.) – растение, плоды которого являются излюбленными овощами суданцев; растёт в диком виде на берегах Белого Нила, в Египте возделывается только на огородах.


[Закрыть], земляными орешками и горшками с мерисой (пивом), но большинство арабских ларьков было закрыто, так как купцы предпочитали поболтать с командой «Нефертити» и узнать о делах и сплетнях столицы. Зато на деревьях и на крышах ближайших домов были видны тучи больших коричневых сипов, зорко высматривающих объедки.

– Папа говорит, что это санитарная полиция, – засмеялась Дзика, указывая на птиц.

– Да, – сказал серьёзно Яцек, – эти сипы, называемые ошибочно арабами орлами, являются благословением Судана и всей тропической Африки. Они прибирают всяческую падаль и благодаря этому предотвращают возникновение и угрозу эпидемий. Выглядят они, разумеется, мерзко, особенно эти, с длинными и голыми шеями, отвратительно пахнущие гнилью, но заслуживают полного уважения и охраны, какой они пользуются на Африканском континенте.

За торговым кварталом, в котором дома и магазины были построены в колониальном стиле, растянулась большая африканская деревня шиллуков. Эта деревня возбудила большую заинтересованность у Яцека, потому что это было единственное в Судане селение, в планировке которого не было ничего африканского, так как оно выглядело, как если бы было спроектировано строителями американских городов. Селение имеет форму большого вытянутого прямоугольника, разделённого на квадратные четырёхугольники широкими прямыми улицами. Каждый квадрат – это собственно обширное подворье, окружённое забором из тростника или матами, сплетёнными из камыша. Внутри ограждения находится два, три и даже четыре тукуле (дома). Высокие заборы не очень позволяют осуществлять вторжение в тайны жизни, пульсирующей на подворьях, но едва Яцек и Дзика прошли несколько десятков шагов по широкой улице, как уже со всех сторон начали выбегать жители тукуле. Сперва, вполне понятно, показались дети, за ними мужчины, высокие, худые, большей частью одетые в лау, что-то вроде епанчи из хлопчатобумажной ткани, прелестно заброшенной на плечо и доходящей до колен. Достаточно было, однако, и таких, которым всей одеждой служила узенькая набедренная повязка. Все они имели на лбах отчётливые племенные знаки, в то же время необычные, разнообразнейших форм удивительные причёски гордо свидетельствовали о большой независимости и громадной фантазии их обладателей.

Шеи африканцев украшали шнуры бус или кожаные плетёнки, а суставы рук и предплечья – тяжёлые браслеты из слоновой кости или из толстой кожи бегемота. Каждый держал в руке два или три копья, а также дубину, искусно изготовленную из твёрдой древесины акации сунт.

Вслед за мужчинами из тукуле выбежали женщины, некоторые с детьми на руках. Детвора – как и во всей тропической Африке – разумеется, была совершенно нагой, если не брать во внимание ожерелья из цветных бус или даже цепочек, а также тонких шнурков на бёдрах. Женщины были одеты в хлопчатобумажные епанчи, ничем не отличающиеся от мужских, или также в старый традиционный костюм племени, на который накладывались два фартука из телячьих шкур, вывернутых шерстью наружу, связанных ремнём, переброшенным через одно плечо.

Европейские дети, видимо, не были частыми гостями в шиллукском поселении в Малокале, поэтому африканцы с нескрываемым любопытством приглядывались к пришельцам и, показывая пальцами на лицо Дзики, выкрикивали какие-то непонятные слова и взрывались радостным смехом. Только спустя некоторое время Яцеку удалось уловить в этом беспорядочном гомоне несколько сильно изменённых арабских слов, из которых он сделал вывод, что стало причиной радости шиллуков.

– Ты произвела на них неслыханное впечатление, Дзика, – обратился он к своей приятельнице. – Африканцы были в восторге от не встречаемого у них голубого цвета твоих глаз и золотой окраски твоих косичек. Стерегись, потому что тебя схватят, закроют в каком-нибудь храме и будут почитать, как дорогого мзиму6868
  Мзиму – слово из языка суахили, используемого в Кении и означающего доброго духа, добрый фетиш.


[Закрыть].

– А ты бы позволил меня схватить? – спросила Дзика с упрямой улыбкой, а после, однако, возмутилась. – Нет у меня ничего, чтобы нравиться им… Твои карие глаза, наверное, более красивые! А что касается волос… то посмотри на этих африканцев… у них совершенно иначе, чем у нас. Мужчины носят прекрасные шевелюры всевозможной формы, ещё украшенные перьями страуса марабу, а волосы женщин короткие, скрученные в пучок и выглядят так, словно хозяйничали в них целые гнёзда моли. Некоторые, похоже, полностью лысые, а может быть, только выбриты до кожи…

– Нет, не лысые, а именно выбритые. Это молодые замужние женщины, – объяснил Яцек, – потому что у шиллуков распространён обычай, что перед свадьбой невеста должна тщательно обрить голову. А другие, которых ты подозреваешь в более близком знакомстве с молью… попросту отдают дань моде, а та требует что-то подстричь, там вырезать лысинку продольную, круглую или квадратную, или, наконец, на гладко выбритом черепе оставить один, два или три пучка волос.

Дети разговаривали между собой по-польски, следовательно, африканцы, знакомые с арабскими звуками, получили новый повод для удивления и весёлости. Внезапно в толпе, окружающей пришельцев, возникло лёгкое замешательство; шиллуки расступились, пропуская очень высокого мужчину, наряжённого в красивую белую епанчу6969
  Епанча – широкий безрукавный круглый плащ с капюшоном у мужчин.


[Закрыть], несколько ожерелий, изготовленных из отшлифованных пластин скорлупы страусиных яиц, а также в толстые, тяжёлые браслеты из слоновой кости. Мужчина держал в руке мастерски украшенную дубину, которой он любезным жестом указал детям на ближайшую хижину, приветствуя их одновременно вопросом, установленным обычаем:

– Кеф халак? (Как поживаете?) – и, не ожидая ответа, добавил. – Табалдалу! (Заходите, пожалуйста!)

Яцек вопросительно взглянул на Дзику, однако девочка без тени опасения двинулась в указанном направлении.

Широкое подворье, окружённое высоким забором из часто сплетённых матов, вмещало четыре обширные хижины, перед которыми сновало несколько женщин и девочек. У всех на лбу были шиллукские племенные знаки, а в проткнутых раковинах ушей многочисленные железные и латунные колечки. На предплечьях и у суставов ног они носили достаточное количество металлических браслетов, а некоторые держали в руках удивительные трубки, дымящиеся – согласно уверениям – не хуже, нежели труба «Нефертити», так как шиллуки вкладывают в такую трубку одновременно четверть фунта табака, смешанного с высушенным коровьим навозом, дающим густой и очень резкий дым. На конце длинного чубука находится огромный мундштук, изготовленный из специально сформированной тыквы. Эту тыкву шиллуки наполняют тоненькими пластинками сердцевины камыша, на которых задерживается никотин. Всё это отличный фильтр, изобретённый и применённый этими африканцами уже очень давно.

Хозяин тукуле совершенно свободно говорил по-арабски. Как позднее дети узнали, это был оррор7070
  Оррор (шилл.) – член царской семьи, часто занимающий пост вождя большой деревни, селения.


[Закрыть], который исполнял обязанности главы поселения. По его распоряжению женщины, приглядывающиеся к необычным гостям, принесли лепёшки из сорго и простоквашу, а в тыквах мерису и поставили всё это перед Дзикой и Яцеком.

Через подворье оррора то и дело проходили другие группки любопытных, которые теснились, чтобы увидеть детей европейцев, но жителям усадьбы это совершенно не мешало в повседневных занятиях. Одна из женщин вблизи лущила длинным, тяжёлым молотилом просо в ступке, которая представляла собой глубокую яму, выкопанную в земле и выложенную глиняной глазурью. Несколько дальше небольшой мальчик гибкой палочкой выколачивал от пыли и насекомых великолепную, подобную челну, шевелюру лежащего на земле воина. Несколько подростков укладывали в скирду пласты наполовину высушенного навоза. Их поджигали, а потом натирали тело пеплом или же сидели на платформе, сооружённой посреди подворья, почти полностью тонущей в клубах едкого дыма. Оррор заверил Яцека и Дзику, что это единственный, испытанный в течение многих поколений способ предохранения от комаров и мучительно кусающих скот мух. Тут же под ограждением из матов была растянута на кольях, вбитых в землю, большая коровья шкура. Двое мужчин сперва тщательно очистили ее от остатков мяса и жира, а потом начали процесс дубления путём втирания в неё древесной золы. В этой работе помогали дубильщикам несколько подростков, а группка других высмеивала неумелые усилия своих ровесников.

На подворье также находился и шиллукский знахарь, который лечил больных путём пускания крови – и это в нескольких десятках шагов от современно оборудованного госпиталя. Дзика с ужасом смотрела, как сидящий на земле знахарь обрил голову «пациента», стоящего перед ним на коленях, после чего глубоко разрезал ему кожу надо лбом, позволяя крови стекать в ямку, выкопанную предварительно в земле. Операция похоже была достаточно болезненной, так как «лекарь» опрыскивал несчастного раз за разом холодной водой.

Детям уже достаточно наскучил визит в ограду, где, несмотря на дым, им назойливо докучали рои мух, когда внезапно по знаку оррора на быстро очищенной площадке поставили два больших барабана, в которые начали ударять музыканты. Несколько девочек и молодых женщин прибежали тотчас и в плавном танце окружили музыкантов вместе с их инструментами. Сдавалось, что только этого ожидало несколько воинов, стоящих на улице, которые с песней на устах вбежали на подворье, угрожающе потрясая копьями и ударяя мачугами в продольные щиты из дерева амбача. Длинным плавным танцевальным шагом окружили они многократно повторяющих танец женщин. Воины закончили песню тонким, вибрирующим военным кличем: «Ли-Ли» – после которого уступили место новой группе, сами же исчезли за ограждением, чтобы опять показаться в соответствующий момент.

Немного напуганные, наполовину оглушённые необычайным шумом, какой господствовал на подворье, Дзика и Яцек с удивлением и живой заинтересованностью смотрели на передвигающихся перед ними воинов. Африканцы выступали, наверное, в самых великолепных своих нарядах. Хлопчатобумажные епанчи они оставили в хижинах, а на припудренные теперь праздничной красной порошкообразной глиной тела надели прекрасные, покрытые пятнами шкуры леопардов, гепардов7171
  Гепард – большой хищный зверь из семейства кошачьих, (лат. Acinonyx), живущий в Африке.


[Закрыть], каракала7272
  Каракал, или степная рысь (араб. Khut el chala; лат. Caracal caracal) – каракал, хищный зверь из семейства кошачьих; живёт в песчаных пустынях и степях Африки и Южной Азии.


[Закрыть] и сервалов7373
  Сервал, или кустарниковая кошка (лат. Leptailurus) – хищник из семейства кошачьих; водится в степях Африки.


[Закрыть], набрасывая их в фантастической манере на плечи. Некоторые покрасили лица в красные чёрточки или змеистые линии, воткнули в шевелюры пуки перьев страуса, марабу или белых цапель, а суставы ног украсили повязками из пушистого меха. Каждый воин имел на предплечьях два, а порой и четыре тяжёлых, толстых браслета из слоновой кости, на шее шнуры цветных бус, и почти каждый латунные или железные цепочки. Было также несколько воинов, шеи которых украшали широкие ожерелья, необычайно искусно сплетённые из волос жирафа. Яцек видел такие плетёнки в коллекциях Музея материальной культуры в Хартуме, следовательно, знал, что такие же ожерелья из шлифованной скорлупы страусиных яиц являются очень востребованными среди коллекционеров как необычайно ценные артефакты старинного народного искусства украшений шиллуков. Для Дзики и Яцека танцы многих арабских и африканских племён не были новостью. Они достаточно часто наблюдали их в Хартуме или в Омдурмане во время различных суданских национальных праздников, теперь однако, приглядываясь с загоревшимся взглядом и с румянцем на щеках к этому необычайному, завораживающему, красочному и вместе с тем грозному зрелищу, они попросту забыли о целом свете.

Очнулись они от восхищения только после повторяющегося в очередной раз нетерпеливого рёва сирены «Нефертити», приносимого с лёгким бризом со стороны реки. Этот рёв подействовал парализующе на руки музыкантов – оборвался внезапно на пол такта грохот барабанов, одновременно застыли в танце стройные девушки, а также замерли поднятые руки воинов, сжимающих в ладонях копья и дубины. После оглушающего шума на подворье воцарилась смертельная тишина, которую немного погодя потревожило крикливое кудахтанье и хлопот крыльев кур, гоняемых собакой.

Собравшиеся на подворье вздохнули с облегчением. Танцовщицы захлебнулись смехом и побежали в свои тукуле, воины также начали смеяться и бить ладонями по мускулистым бёдрам, что, как известно, означает радость и удовлетворение.

Яцек несколькими учтивыми словами поблагодарил оррора за гостеприимство и такое прекрасное зрелище, что, видимо, польстило самолюбию вождя, потому что он удовлетворенно улыбнулся, а потом поднял вверх мачугу и выкрикнул несколько слов на шиллукском языке. Результат его обращения оказался поразительным. Из горл воинов вырвался пронизывающий протяжный боевой клич: «Ли-Ли» – после чего они как по команде ударили мачугами в свои амбачовые щиты и небольшими группками вместе с оррором окружили детей тесным кольцом блестящих от пота тел.

– Ну теперь выведут нас куда-то далеко в степь; меня бросят на еду львам, а тебя, Дзика, уведут в мурах7474
  Мурах (динка) – ограждение для скота, летний лагерь динка, в котором содержится выпасаемый в саванне скот, в мурах динка находится часовня для почитания фетиша.


[Закрыть] и там сделают своим фетишем7575
  Фетиш – предмет, который по представлениям суеверных людей наделён сверхъестественной магической силой.


[Закрыть], – пошутил с серьёзной миной Яцек.

Но Дзика совершенно не испугалась.

– Они препроводят нас как почётных гостей, с эскортом до пристани и отдадут в руки отцов.

Слова Дзики были выполнены до мельчайших подробностей. Воины проводили своих маленьких гостей вплоть до пристани, где уже собралось почти всё арабское и африканское население поселения, жаждущее присутствовать при отплытии судна. На берегу, у помоста, связывающего «Нефертити» с сушей, несколько чиновников беседовало с обоими ловцами, а в стороне под опекой двух солдат стояла клетка с ябиру, который по обычаю аистов опирался на одну ногу и с философским спокойствием поглядывал на шумящую людскую толпу. Прощание детей с оррором и эскортом снова сопровождалось протяжным военным кличем шиллуков, а также многократными ударами мачуг (дубин) о щиты. Ловцы ещё раз пожали руки чиновникам и стоящим рядом арабским и греческим купцам, после чего команда затянула помост, и судно медленно тронулось в дальнейший путь, сопровождаемое криками оставшихся на берегу.

Яцек и Дзика стояли у борта, отвечая взмахами платков на прощальные возгласы, а когда Малокал остался так далеко, что исчезли из поля зрения крыши, мальчик спросил:

– Скажи мне, Дзика, какой трассой вы летели из Хартума в Малокал? В течение двух последних дней я не видел ни одного самолёта над Бахр-эль-Абьяд!

– Наверное, ты не смог бы нас увидеть, – засмеялась Дзика в ответ, – потому что летели мы гидросамолётом вдоль Голубого Нила, а именно над орошаемыми полями Гезиры. Ты даже не представляешь, как прекрасно это выглядит сверху: бесконечная сеть толстых и тонких голубых ниточек на золотистом и белом фоне. Эти нитки – каналы, подводящие воду к полям, поросшим хлопком, сезамом, земляными орешками и просом. Я видела всё это чётко, летели мы низко, потому что сопровождающие нас в путешествии инженеры делали съемку и измерения. И так долетели мы до Эр-Розьер…

– До Эр-Розьер? – удивился мальчик.

– Именно до Эр-Розьер! – с гордостью подтвердила Дзика. – Там сделали посадку на воду в маленьком заливчике ниже ужасных скальных порогов, на которых так сильно клокочет и пенится вода, что никакое судно, даже африканская лодка не может переправиться через них. Там вышли инженеры, специалисты по строительству плотин, регуляции рек и наводнений. Это именно для них наш самолёт летел этой трассой. Они будут, наверное, строить что-то большое, потому что в Эр-Розьер я видела множество бульдозеров, экскаваторов и других очень удивительных машин, но уже не помню, как они называются. Ну, а затем мы полетели прямо в Малокал и снова сели на воду, но уже в Бахр-эль-Абьяд.

– Девочка, всё же тебе повезло! – воскликнул Яцек с явной нотой удивления и зависти в голосе. – Ты пролетела сперва над лучше всего орошаемой и возделываемой частью Гезиры, а потом меньше всего населённой местностью этой провинции, которая кишит от всяческих зверей. Вы должны были пролетать над горами Ингессана и завернуть в знаменитые болота Мойбар, в которых до сих пор не побывал ни один европеец. Если верить африканским преданиям, то слонов там просто без счёту!

– Капитан гидроплана говорил, что от Эр-Розьер только 270 километров по прямой линии на восток до озера Тапа в Абиссинии, из которого вытекает Голубой Нил. Я просила его, чтобы мы полетели над озером, но он сказал, что не может. Из Эр-Розьер до Малокала мы сперва летели над гористой местностью, покрытой лесами, а потом над саванной. Так как мы летели низко над землёй, я отчётливо видела огромные баобабы7676
  Баобаб (прим. пер.) – араб. abū ḥibāb, что означает «отец многих семян»; также араб. tebeldi – обезьянье хлебное дерево – степное дерево с относительно малой кроной, меняющее листья и с очень толстым стволом, покрытым корой толщиной до 10 см. Молодые листья баобаба используются многими африканскими племенами как овощи, а мякоть больших огурце-видных плодов даёт напиток, утоляющий жажду. Зёрна этих плодов используются африканскими знахарями как лекарство от дизентерии. Кора находит различное применение, а из лыка (волокна) африканцы изготавливают крепкие верёвки.


[Закрыть], рощи акации, разбегающихся в панике антилоп, буйволов, а также жирафов и страусов. Капитан показывал мне даже убегающих носорогов, но они только мелькнули у меня перед глазами и пропали в каком-то ущелье. А потом с левой стороны было видно огромное светло-зелёное пятно, которое очень резко отличалось от жёлтого фона саванны, но не знаю, может быть, это были болота, о которых говорил ты, потому что не увидела там слонов. А ближе к Белому Нилу под нами оказались не то саванны, не то степь, но было там множество больших африканских поселений, небольшие возделанные поля и очень много пасущегося скота. Пилот утверждал, что этот скот принадлежит африканскому племени динка, но не имею понятия, где он об этом узнал.

Яцек слушал сосредоточенно отчёты Дзики и с горечью думал: «А я так огорчался, что она не видит ни пеликанов, ловящих рыбу, ни бегемотов, ни крокодилов!» Когда же она закончила, он спросил:

– А как так случилось, что ты не поехала в Каир?

Дзика закатилась звонким смехом и только немного спустя смогла ответить:

– Обещала папе, что буду ежедневно принимать хинин, ну знаешь эти противные… пилюли против малярии, что буду пить только кипячёную и фильтрованную воду, что буду постоянно беречься… Ну и множество других вещей, о которых не стоит говорить.

– Неужели только поэтому пан Равич так легко согласился на твоё участие в экспедиции? – далее расспрашивал Яцек.

– Ну, опять же, не так сразу… но согласился, – вздохнула девочка, потом добавила, что даже если бы захотела, то и так не смогла бы поехать, так как все ее вещи находились на… «Нефертити».

– Ах так! – воскликнул полный чрезмерного удивления Яцек, но немного погодя резонно констатировал:

– Отец ведь мог купить тебе несколько новых платьев и немного белья на месте, в Каире. Много бы, наверное, не потребовалось?

– И что же ты можешь знать, что мне потребуется, а что нет! – возмутилась Дзика. – А впрочем, не вижу необходимости исповедоваться перед тобой о содержании разговоров с моим отцом! Я не поехала в Каир, нахожусь на палубе «Нефертити» и плыву в сторону Бахр-эль-Газаль независимо от того, нравится тебе это или нет!

Ошеломлённый лавиной слов, Яцек смотрел на свою приятельницу, с таким забавно недоумевающим выражением лица, что девочка звонко рассмеялась.

Но внезапно умолкла, взглянув на мелькающий вблизи берег. В течение каких-то минут она с напряжением всматривалась в него, после чего схватила Яцека за руку и, крепко ее сжав, срывающимся от волнения шёпотом с трудом выговорила:

– Смотри… смотри… там на берегу… тьянг7777
  Тьянг (динка Tjang; лат. Alceaphinae) – лиророгий бубал; антилопа, отличающаяся длинным узким черепом и лировидными рогами в форме буквы «V»; живёт в Судане.


[Закрыть]! О-о-о!.. Второй, третий!

Мальчик взглянул в указанном направлении. Левый берег, поросший купами колючих кустов и пожелтевшими стеблями высоких трав, было видно хорошо, но кроме нескольких больших птиц, сидящих на кроне громадного баобаба, Яцек не заметил ничего интересного. Поэтому он неохотно пожал плечами и несколько раз вымолвил:

– Сдаётся, Дзика, там ничего нет!

– Тьянг, тьянг, – упиралась девочка. – Смотри хорошо… видишь? Он стоит тут же, у холмика термитов7878
  Термиты – белые насекомые, встречающиеся прежде всего в тропических странах; живут в сообществах, как, например, наши муравьи, строят твёрдые прочные жилища, высотой до нескольких метров, называемыми термитниками; питаются растительной пищей, прежде всего древесиной, и поэтому наносят вред человеку.


[Закрыть]. О-о-о, смотри! – крикнула она, хлопая в ладоши. – Он вскочил на термитник… В самом деле вскочил!

Хотя движения зверя продолжались в течение мгновения, однако они не избежали внимания Яцека, который при этой возможности заметил и не увиденный прежде термитник. Однако нужно беспристрастно признать, что вершинка термитника выступала из травы так незначительно, что многие опытные охотники не догадались бы о его существовании. Кроме того, цвет шерсти зверя был так близок к окраске термитника, что только необычно зоркий и опытный человек мог в неподвижном силуэте антилопы распознать живое создание.