Текст книги "Окно призрака"

– Конечно же, – тихо сказал Бернард Юэну, склонившись к его уху, чтобы Эрика не могла их услышать, – что ты мог еще предложить? Но знаешь, если ты такой смекалистый, то иди и сам предложи ей такую фотосессию.

– От твоего имени? Да запросто, – вскинув подбородок, Юэн победоносно шагнул вперед, но Бернард успел схватить его за предплечье и настороженно заглянул в глаза, посылая упрек одним лишь взглядом. – Ладно, – улыбнулся Юэн, высвобождая руку от захвата, – я же пошутил, а ты уже весь испереживался.

Забрав все необходимое, они направились к следующей точке. Эрика шла впереди, Бернард и Юэн сзади, практически плечом к плечу.

– Если серьезно, – не унимался Юэн, снова приблизившись к Бернарду и понизив голос до шепота, – просто интересно, у тебя вообще был опыт подобных съемок?

– Нет.

– Если так подумать, то это могло бы стать началом подъема в твоей карьере, – размышлял Юэн. – Потом бы ты издал свой собственный журнал, где в каждом номере разные красотки в пикантных позах читают или делают вид, что читают классику и современную прозу. Может быть, тогда бы люди по всей планете заинтересовались библиотеками. Все ради литературы и художественного просвещения. Никакой пошлости, всего лишь привлечение внимания. Многие на такое ведутся, знаешь ли.

– Пожалуйста, замолчи, – пытаясь избавиться от улыбки, протянул Бернард и посмотрел на спину впереди идущей Эрики, надеясь, что девушка ничего не расслышала.

Он бы ни за что не стал предлагать ей да и вообще кому-либо такую фотосессию, однако все же задумался. Всего на мгновение, а после отогнал подобные мысли от себя. Фотография, конечно, фотографией, и фотограф должен выступать в первую очередь как инструмент, но Бернард никогда не ощущал в себе тягу к фотографированию людей в принципе. Ни к портретам, ни к тем более разного рода откровенным фотосессиям. А вот людской быт, природа и побитая временем архитектура его привлекали. Как и его отца в свое время.

Когда они разместили оборудование и Бернард поймал многозначительный взгляд Юэна вкупе с его игрой бровями, он лишь покачал головой. Эрика выглядела потухшей, даже глаза ее сияли не так, как прежде, когда она сидела за книгами и иногда выразительно смотрела на Бернарда, который прятался за объективом фотоаппарата. Если она все-таки расслышала шутку Юэна, то никак ее не прокомментировала. А может, она просто немного устала. Камера иногда способна выматывать, особенно когда имеешь мало опыта работы с ней. Тратишь слишком много энергии, стараясь выглядеть на фото так, как необходимо.

Тем не менее им удалось отснять серию фотографий у стеллажа с книгами, и в момент, когда Бернард уже хотел было поблагодарить Эрику и заняться съемками без ее участия, помалкивавший во время работы Юэн вдруг выступил с очередным предложением, на этот раз во всеуслышание:

– А почему бы не добавить в серию фотографий немного библиотечной романтики? Ну, знаете, девушка тянется к книге и случайно касается руки парня, который тянется к той же книге. Взгляды их пересекаются, и между ними вспыхивает нежное чувство. Можно будет даже подпись сделать: «любовь к книгам сближает» или «в библиотеке тоже можно найти свою любовь». Да, звучит банально и слащаво, но может привлечь людей. Как вам идея?

Бернард послал Юэну умоляющий взгляд, понимая, к чему тот клонил, и покосился на Эрику, которая в смущенной задумчивости принялась поправлять пуговицы на рукавах своей блузки.

– Ладно, идея, может, и неплохая. Для разнообразия подойдет. Если ты хочешь выступить в роли второй фотомодели – вперед, – сказал Бернард, приглашающим жестом указывая на стеллаж.

Плечи Эрики напряженно приподнялись, а голова опустилась. Со стороны выглядело так, будто на нее обрушился ледяной вихрь и она, защищаясь от него, старалась сжаться в комочек.

– Я? – усмехнулся Юэн. – Посмотри на меня: разве я похож на человека, который любит читать книги? Не-а, на эту роль ты подходишь лучше.

Бернард заметил, как Эрика подняла на Юэна взгляд и расслабилась. Сам он посмотрел на свой фотоаппарат, размышляя: доверить ли в этот раз Юэну сделать несколько снимков? Пока он разбирался в дилемме, Юэн шагнул в его сторону.

– Давай. Должен же сам фотограф когда-то засветиться на собственных снимках.

Бернард посмотрел на Эрику. Она улыбнулась и пожала плечами, как бы говоря этим жестом: решать тебе. Затем перевел взгляд обратно на Юэна.

«В первый раз я даже не задумался о том, что кто-то другой будет пользоваться моим фотоаппаратом, а сейчас чего вдруг засомневался?»

Потому что раньше он всегда оставался по ту сторону объектива. И хоть Бернард знал, как лучше вести себя людям, выступающим в роли модели, но в собственных способностях сомневался. Впрочем, почему бы и не попробовать. Ведь не все полученные за сегодня снимки отправятся на выставку.

Бернард отсоединил фотоаппарат от штатива, перевел его в автоматический режим и, как медаль за победное место, повесил на шею Юэну.

– Если ты заляпаешь объектив… – предупредил он.

– Да-да-да. Если что-то испорчу – отработаю, – Юэн помахал рукой. – Это мы уже слышали. Иди, не заставляй девушку ждать. Теперь я мистер Фотограф, а вы мои подопечные.

Когда Бернард приблизился к Эрике, она смущенно улыбнулась и убрала за ухо выбившиеся из хвостика прядки волос. Несколько секунд он смотрел на нее оценивающе, как фотограф, хоть и фотоаппарат его был в чужих руках, а затем произнес:

– Распусти волосы.

Выразительные карие глаза Эрики расширились. Губы ее дрогнули, будто в замешательстве, однако рука потянулась к хвостику, стягивая тугую резинку. На плечи девушки опустились вьющиеся крупными локонами светлые, с золотистым оттенком волосы, мгновенно преображая ее.

– Да, так намного лучше, – прокомментировал Юэн, однако Эрика, казалось, даже не обратила на него внимания.

Она не спускала глаз с Бернарда, который уже давно отметил, что с распущенными волосами ей было лучше. Юэн сделал фотографию, хотя они еще не встали в правильную позицию, за что был награжден пренебрежительным взглядом. Выглянув из-за объектива, Юэн виновато улыбнулся.

Мгновение спустя Бернард указал на полку с книгами. Хоть не он нажимал на кнопку, но процессом все равно руководил. Едва услышав идею Юэна, он представил покадрово общий сюжет этой небольшой сценки и с каких ракурсов лучше снимать. Бернард испытывал легкий дискомфорт, не чувствуя, как оттягивает шею ремень с фотоаппаратом, и не нащупывая пальцем кнопки, однако старался выглядеть непринужденным и расслабленным.

Судя по сияющему внешнему виду, Эрике идея Юэна понравилась. В артистичной задумчивости она позировала, как сначала смотрит на корешки книг, а потом протягивает руку к одной из них и будто бы случайно кончиками пальцев касается чужой руки.

От легкого прикосновения Бернард вздрогнул. И, как было запланировано, их с Эрикой взгляды пересеклись. Так пристально он еще никогда на нее не смотрел и даже не мог предположить, что произойдет что-то подобное.

Бернард внезапно вспомнил, как они познакомились, здесь, в библиотеке. Он приехал на скромное мероприятие по случаю ремонта, надо было сделать несколько фотографий для газеты. Ньюмен со своей помощницей, имени которой Бернард никак не мог запомнить, как всегда, крепко пожимал всем руки и широко улыбался, обнажая ровные белоснежные зубы. И Питтс (тогда он, кстати, вел себя несколько иначе, и хоть разница в его поведении ощущалась, уловить ее было сложно) при случае решил познакомить Бернарда с новой сотрудницей. Карие глаза Эрики сразу посмотрели на него с дружеской симпатией. В движениях ее всегда сквозила стеснительность, однако назвать ее закомплексованной язык не поворачивался. Главного странного парня Сент-Брина она не сторонилась. Со временем они стали общаться, не достаточно часто, чтобы называться друзьями, но и не так редко, чтобы остаться всего лишь знакомыми. Стоя у длинного стеллажа с книгами и смотря на Эрику, Бернард пытался понять: мог ли он назвать ее подругой? Или все-таки просто знакомой?

– Эм-м, я, конечно, понимаю, что могу быть третьим лишним, но все же сообщу, что необходимое количество фотографий я уже сделал, – сказал Юэн.

Бернард посмотрел на него и на свой фотоаппарат в его руках, затем обратился к Эрике:

– Спасибо за помощь. Дальше мы сами. Сделаю еще несколько общих снимков и так по мелочи.

Она улыбнулась и провела ладонью по распущенным волосам.

– Покажешь потом полученные фотографии?

– О, их увидят все, – мечтательно произнес Юэн, снимая с шеи фотоаппарат.

Игнорируя реплики ассистента, Эрика выжидающе смотрела на Бернарда, перекатываясь с пятки на мысок. Он кивнул в ответ и, распрощавшись с девушкой, сказал Юэну следовать за ним.

Бернард ожидал, что тот начнет подкалывать насчет Эрики, а вернее, насчет последних постановочных снимков, но тот, на удивление, на эту тему помалкивал. В основном спрашивал что-то по делу и отпускал простенькие ненавязчивые шутки. Они работали слаженно, однако на оставшиеся снимки все равно ушло немало времени.

Наконец Бернард снова протянул Юэну ключи и попросил отнести часть оборудования в машину, пока он еще раз пройдется по библиотеке в одиночку. Все-таки голова его работала лучше, когда он находился в одиночестве. Это чувство выработалось за годы, и сейчас он ощущал острую необходимость побыть наедине со своими двумя фотоаппаратами.

Когда Юэн, неся в каждой руке по сумке, исчез из поля зрения, Бернард поднялся на второй ярус, чтобы с высоты осмотреть пустующий лекционный зал. Опершись на ограждение, он автоматически посмотрел на другую сторону, туда, где в предыдущий визит увидел девочку, однако в этот раз там никого не было. Конечно, ведь тогда люди пришли на презентацию книги, а сегодня на глаза попадалось не так много посетителей.

Бернард отлепился от перил, сделал несколько снимков (сомневаясь на их счет, пойдут ли они в серию выставочных) и спустился вниз, ища Юэна, который должен был уже вернуться в библиотеку.

Однако, проходя мимо стеллажей, краем глаза он заметил светлое пятно, подумав сначала, что это Дэвид Питтс. Но, остановившись и повернув голову, ощутил, как сердце пропустило удар, – в окружении книг стояла девочка в светлом платье с короткими рукавами. Бернард зажмурил глаза, снова открыл, девочка никуда не исчезла. Она стояла, как и в прошлый раз, недвижимо опустив руки по швам, словно большая кукла.

– Привет, – сказал он, делая осторожный шаг в ее сторону.

Девочка ответила безмолвием, внимательно и не моргая смотря на Бернарда. Вблизи она казалась болезненно-бледной. На щеках, тонкой шее и на руках виднелись темные провода сосудов. Что там говорил Юэн? Недостаток солнца?

– Ты здесь одна? – предпринял Бернард еще одну попытку заговорить, не ожидая, что ребенок ответит и вообще хоть как-то отреагирует.

Однако девочка отрицательно мотнула головой, не спуская с Бернарда взгляда. Он нащупал в кармане ветровки маленький, не больше брелока по размеру, ловец снов. Инесс делала и такие. Раньше их можно было обнаружить чуть ли не в каждом кармане верхней одежды. Но она умерла, и подкладывать обереги стало некому. Этот маленький амулет – еще одно напоминание о матери – Бернард положил сам, с ним почему-то было спокойней. И когда он до него дотрагивался, создавалось ощущение, что тревога и дурные навязчивые мысли вытекали через кончики пальцев и застревали в узоре нитей.

– С родителями, да? – спросил Бернард. Девочка кивнула. Взгляд ее стал более живым. – Понятно. Ну, будь тут аккуратнее, здесь бывает скользко.

Он развернулся, продолжая нервно стискивать в кармане ловец снов.

«Ребенок. Просто ребенок. Просто не самый здоровый ребенок».

– Ты знаешь моего отца, а скоро я узнаю твоего.

Бернард застыл, не веря своим ушам и чувствуя, как внутренности стянулись в тугой узел, затем медленно повернулся. Девочка стояла на прежнем месте, взгляд ее стал пронзительным, казалось, она заглядывала в самую душу.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Бернард и, подойдя к девочке, опустился перед ней на одно колено. Безмолвный взгляд крупных водянистых глаз проникал под кожу. – О чем ты говоришь?

Ребенок молчал и не собирался ничего отвечать. От девочки веяло холодом, будто она вся была сделана изо льда. Бернард неосознанно достал из кармана руку, в которой сжимал маленький ловец снов. Неужели теперь даже дети узнают его из-за слухов об отце?..

– Ответь.

– С кем ты там разговариваешь, эй? – донесся голос Юэна сзади. – Не хочу тебя огорчать, но книги обычно читают, а не беседуют с ними.

Не вставая, Бернард обернулся через плечо и увидел застывшего в начале ряда стеллажей Юэна с вопросительно приподнятой бровью. Бернард повернулся обратно, однако девочка исчезла, будто ее и вовсе не было, но он отчетливо помнил и бледное лицо, и проступающие вены на тонких руках…

– Убежала, – произнес он.

– Убежала? Кто? – забеспокоился Юэн. – Только не говори, что ты видел крысу.

Бернард выпрямился, убирая амулет в карман. Юэн подошел к нему, держа в руках сумку.

– В библиотеке водятся крысы? Или они просто заходят сюда почитать истории о людишках?

– Никаких крыс, – сказал Бернард, образ болезненно бледной девочки не выходил у него из головы.

Чем дальше текло время, тем сильнее нарастала внутри тревога. А еще мысли стремительно неслись к отцу. Увлекшись фотосессией, Бернард забыл ему позвонить.

– Я тебя тут по всей библиотеке ищу, – сказал Юэн, ткнув Бернарду в плечо пальцем. – Уже даже спросил у твоей подружки, не видела ли она тебя. Но она со мной как-то не горит желанием общаться. Только помотала головой, не произнеся ни слова.

– Ага, – кивнул Бернард, сжимая в кармане маленький амулет.

– Что – ага? Мы едем отсюда или у нас запланирована еще серия однотипных фотографий?

– На сегодня мы здесь закончили. Надо возвращаться в студию.

– Это последнее, – сказал Юэн, протягивая сумку с оборудованием и ключи. – Подождешь меня в машине? Я ненадолго отлучусь.

Бернард кивнул и, забрав сумку с ключами, поспешил к выходу, на свежий воздух. Еще не начинало смеркаться, но вечер уже приближался. Усевшись на водительское сиденье, Бернард уперся лбом в руль, тяжело дыша и пытаясь собрать мысли воедино. Что там эта девочка сказала про его отца? Ладно, ребенок просто выглядел болезненным и не был похож на галлюцинацию или что-то вроде того, но почему эта девочка упомянула о его отце?

Продолжая упираться лбом в руль, Бернард достал телефон и нажал кнопку вызова на недавно набранном номере.

– Да, Берни, – ответил отец, голос его звучал приглушенно.

– Привет, пап, как дела? – спросил Бернард, стараясь говорить спокойно, чтобы голос не выдал его тревоги.

– Все в порядке.

– Ты не забыл принять таблетки?

Молчание. Шорохи на линии или шум в ушах от бешено колотящегося сердца. Протяжный отцовский вздох.

– Да, все принял, – наконец ответил он, однако Бернард был уверен, что это не так. Скорее всего, он опять забыл, но сказал так, чтобы не беспокоить сына. – У тебя сегодня много дел в студии? Задержишься или приедешь пораньше?

– Постараюсь пораньше.

– Хорошо, тогда не буду ужинать без тебя.

Бернард положил трубку, оставаясь в прежнем положении. Голова внезапно стала неподъемной, словно прилипла к оплетке руля, однако после отцовских слов (больше даже просто от звука его голоса) тревога начала рассеиваться. Хлопнула пассажирская дверь, заскрипело сиденье рядом.

– Ты спишь? – спросил Юэн.

– Нет, – Бернард выпрямился и посмотрел на двери библиотеки.

– Выглядишь неважно. У тебя все в порядке?

Бернард медленно повернул голову и посмотрел на Юэна, в глазах которого отразилось неподдельное беспокойство.

– Все в порядке, – ответил он, поворачивая ключ в замке зажигания.

Всю обратную дорогу Юэн делился впечатлениями о фотосессии в библиотеке. Не очень красочно, может, потому что и сам немного устал. В целом, как понял из его слов Бернард, ему понравилось.

– Это, конечно, интереснее, чем разбирать пыльный хлам в студии. Надо чаще выбираться.

Он тактично не стал подкалывать насчет Эрики, отметил только то, что как модель она поработала сегодня неплохо. И хоть сначала настроение у Бернарда было не на высоте, тем не менее за разговором с этим парнем он ощутил, что отвлекся, и слова бледной девочки из библиотеки его уже не беспокоили. Да и отец мог не соврать про таблетки, так что тревога, казалось, окончательно улеглась. Пока они доехали до студии, город уже погрузился во мрак. В окнах похоронного бюро свет не горел.

Когда они выгрузили оборудование, Бернард предложил подвезти Юэна. До дома или до любого другого места в городе, смотря куда ему надо было. Оставаться в студии сегодня Бернард не планировал. Юэн согласился и назвал адрес.

* * *

Когда машина притормозила напротив непримечательного, но ухоженного двухэтажного дома, Бернард заметил, как с гамака, подвешенного на крыльце, соскользнула девочка в черной толстовке. С радостными воплями о «приехавшем братике», преодолев разделявшее их расстояние за пару секунд, она подбежала к Юэну и с размаху обняла его, уткнувшись лицом ему в грудь. Рассмеявшись, он мягко похлопал сестру по спине. Ее макушка не доставала ему даже до подбородка.

– Вилли опять на меня ругался, – прошептала она.

– Серьезно? Я поговорю с ним.

Девочка отлипла от Юэна и, повернувшись к Бернарду, широко ему улыбнулась. В верхней челюсти на месте клыка зияла пустота. На вид девочке было лет десять. Темные волосы были убраны в два подпрыгивающих от каждого движения хвостика, крупные серые глаза смотрели с озорным блеском. Бернард заметил поразительное сходство во внешности.

– Привет, меня зовут Джинджер. Можно просто Джи, – весело поздоровалась она, протягивая прямо в открытое окошко тонкую ручку с розовым лаком на маленьких ногтях.

– Моя младшая сестра, – добавил Юэн.

Бернард тоже представился и мягко пожал теплую миниатюрную ладонь. Через секунду он вышел из машины.

– Хм-м, Бернард… – задумчиво протянула Джи и повернулась к брату. – Ю, это тот Бернард, который передал мне шоколадные круассаны?

– Да, он самый, – улыбнувшись, ответил Юэн.

– Спасибо за вкусности, – отвесив поклон, сказала Джи. Ее руки тонули в широких рукавах толстовки, которая была ей велика на несколько размеров и, скорее всего, изначально принадлежала брату. – Так, значит, это твой новый друг, да? – она снова обратилась к Юэну.

– Эм-м… – протянул Юэн, покосившись на Бернарда, который сложил руки на груди и привалился спиной к машине. – Что-то вроде того, но вообще он мой шеф.

– Я думала, он старше, – задумчиво сказала Джи и, подойдя к машине, заглянула в салон. – О, я знаю про эту модель, Ю мне рассказывал. Если убрать подлокотник, то будет три сиденья спереди. Это значит, что мы сможем покататься втроем? – она посмотрела на Бернарда сияющими глазами.

Рука Юэна с кольцом на одном из пальцев опустилась ей на макушку.

– Нет, ты еще маленькая, чтобы садиться на переднее сиденье.

– Тогда вы подождете, пока я подрасту, и мы будем ездить вместе, – она запрокинула голову и посмотрела на Юэна, затем перевела взгляд обратно на Бернарда. – Только вы пока туда больше никого не сажайте.

– Договорились, – кивнул ей Бернард.

– А ты знаешь, что мой брат играет в группе? – поинтересовалась она, уперев руки в бока и совсем не желая отставать от нового знакомого. – И у него классный голос. Многим девушкам нравится. А еще он на гитаре умеет играть.

– Ничего особенного в моем голосе нет, – встрял Юэн, усмехнувшись и небрежно махнув рукой. – Так, обыкновенный тенор.

– Он мне об этом не рассказывал, – сказал Бернард, обращаясь к Джинджер, и поймал взгляд Юэна. – Но я предполагал, что он не просто так что-то периодически поет. Хотя по достоинству оценить его голос пока не удалось.

– Ю, спой что-нибудь, – попросила Джи и потянула брата за край ветровки.

– Прямо сейчас?

– Да, Бернард должен услышать твой голос. Ему понравится, я уверена. Он еще автограф попросит, вот увидишь.

– Могу, конечно, что-нибудь спеть, но давай лучше сегодня не будем его задерживать, – ответил Юэн и подтянул сестру к себе за плечо.

– Ладно, – недовольно протянула Джи и снова повернулась к Бернарду. – Тогда заезжай завтра, и Ю устроит для тебя концерт. Для меня он поет часто.

– На завтра у меня уже назначен другой концерт, в клубе.

– Значит, пригласи на него Бернарда.

Бернард с Юэном пересеклись взглядами. Повисла пауза. Юэн выглядел озадаченным, будто ему загадали какую-то легкую задачку, но он не мог с ней справиться и не понимал, что делает не так.

– Не думаю, что ему это интересно, – ответил он, смотря Бернарду прямо в глаза.

– Но ты же у него не спрашивал! Откуда ты можешь знать, что ему это неинтересно? Или ты все-таки спрашивал? – возмутилась Джи.

Юэн ничего не ответил. Он продолжал смотреть на Бернарда задумчивым взглядом, обнимая сестру за плечи.

«Может быть, вы с ним даже поладите и подружитесь», – прозвучал голос отца в голове.

Несмотря на свою болтливость, Юэн мало что рассказывал о себе. И Бернард имел очень смутное представление о том, чем увлекался парень, с которым теперь приходилось работать. Может, все-таки настало время узнать его получше?..

– Я приду на твой концерт, просто назови время и место, – произнес Бернард.

– Ура! – воскликнула Джи, пританцовывая около брата.

– Серьезно? – удивился Юэн, не обращая на нее внимания.

– Да, – кивнул Бернард.

Юэн положил руки Джи на плечи.

– Если что, я тебя не принуждал. У меня есть свидетель, что ты согласился сам, – сказал он и улыбнулся. – Потом никаких претензий, Джи все помнит.

Бернард улыбнулся в ответ. На прощанье Джи крепко его обняла.

– Жаль, мне нельзя ходить на концерты. Потом обязательно расскажешь, как все было.

– Хорошо, – кивнул он, аккуратно коснувшись спины девочки.

– Джи, иди пока в дом, – сказал Юэн, оттаскивая сестру от Бернарда. – Нам с Берни надо перекинуться парой слов.

– Будете секретничать? – ехидно улыбнулась Джинджер, с прищуром смотря на брата. – О девушках?

– Возможно.

– Я не хочу идти без тебя, Вилли будет ругаться, – покосившись на дом, ответила Джи, вновь схватив Юэна за край ветровки.

– Тогда подожди меня на гамаке. Взрослым мальчикам нужно поговорить.

Она улыбнулась, демонстрируя отсутствующий клык, и, сложив ладони домиком над головой, развернулась и побежала к крыльцу, напевая какую-то песенку.

– Джи мой пиар-менеджер, – с теплой улыбкой сказал Юэн, провожая сестру взглядом.

– Вы с ней очень похожи и внешне, и по характеру.

– Да, – кивнул Юэн. – Когда она подрастет, можно будет увидеть, как выглядел бы я, если бы родился девчонкой. Я стараюсь быть для нее образцовым братом, но получается так себе, – он усмехнулся и, посмотрев на Бернарда, прикусил нижнюю губу. – Слушай, тебе вовсе не обязательно идти на концерт только потому, что моя сестра тебя вынудила. Если не хочешь – не надо.

Бернард переместил вес тела на другую ногу и заметил, как Джи плюхнулась в гамак.

– Тебе вовсе не обязательно было меня приглашать только потому, что твоя сестра тебя вынудила, – передразнил Бернард. – Если не хочешь меня там видеть – я не приду.

Юэн демонстративно закатил глаза и цокнул языком.

– Да нет же. Я серьезно думал, что тебя такое не интересует. Но так я не против. Приходи, будет классно. Я договорюсь, чтобы тебя пропустили бесплатно. Завтра напишу координаты.

– Хорошо, – сказал Бернард и, открыв дверь, уселся на водительское сиденье. – Тогда до завтра.

– Да, – кивнул Юэн и приподнял руку.

Джи с гамака усиленно махала Бернарду на прощанье. Он махнул ей в ответ и, чуть отъехав, скользнул взглядом по стоявшей с торца дома фигуре. Бернард посмотрел на дорогу, однако лишь спустя секунду или две мозг обработал полученную от глаз информацию и вывел картинку женщины в клетчатом пальто и в шляпке с вуалью. Когда Бернард обернулся, то увидел только шагающего к дому Юэна и качающуюся на гамаке Джи.

12

Обычно Бернард приезжал в студию рано, за час или полтора до открытия. Даже в выходные, которые таковыми для него считались лишь условно. Когда остальные люди отдыхали от тяжелой трудовой недели, Бернард работал в студии. Во-первых, потому что в выходные приходили клиенты, которым необходимо было сделать фото на документы, а среди недели они не успевали. Во-вторых, у Грегора тоже были выходные, и обычно он редко куда выбирался, посвящал время работе по дому: где-то что-то подправить, подремонтировать, починить сломанный замок, смазать начавшие скрипеть петли.

Со многими мелочами он справлялся сам, не требуя от Бернарда помощи, но порой они все-таки работали вместе. Это случалось нечасто, дом не требовал серьезного ремонта, будто обилие оберегов спасало его от разрушения, выстроив вокруг защитный барьер. Чаще Грегор просто намекал сыну, что справится со всем сам, а тот может не беспокоиться и ехать в студию или по другим делам. Бернард считал, что таким образом отец просто продолжал отдаляться, впрочем, и сам осознавал, что поступал так же – что-то гнало его из родного дома, и временное спокойствие он находил лишь в фотостудии или в разъездах по окрестностям в поисках интересных кадров.

В этот выходной все было по-другому. Что-то изменилось в привычной рутине, реальность воспринималась четче, будто обострились углы и углубились цвета. Ночью на Бернарда напала бессонница, не редкое явление в его жизни. Он долго не мог заснуть, прокручивая события прошедшего дня: прихрамывающий Чилтон, улыбающаяся Эрика с распущенными локонами, спадающими на плечи, болезненно-бледная девочка с пронзительным взглядом водянистых глаз, Юэн, обнимающий свою сестру за плечи, незнакомка в клетчатом пальто старого фасона… Все перемешалось и не давало погрузиться в сон. В конце концов Бернард встал с кровати и выглянул в распахнутое окошко, давая свалявшимся в ком мыслям утечь в ночь, звеневшую от птичьих голосов.

Сон не шел, поэтому Бернард спустился на кухню и заварил себе успокаивающий травяной чай из смеси ромашки и пустырника. Помимо перьев, камушков и прочего, из чего можно сделать оберег, мать собирала травы и составляла из них разные травяные сборы: от болей в голове или желудке, от бессонницы, от кошмаров. Что-то она покупала, так как не все произрастало в окрестностях их города, но в основном предпочитала искать и собирать сама.

После Инесс на кухне остался целый шкафчик, заполненный жестяными и стеклянными банками с высушенными травами, которые столько лет спустя потеряли все свои лечебные свойства. Как и в случае с ловцами снов, ни у кого из оставшегося семейства Макхью так и не поднялась рука выбросить накопленные травяные сборы. Какие-то из банок были подписаны, о содержимом каких-то можно было догадаться только по запаху, если разбираться в травах. Бернард в этом мало что смыслил, однако с детства запомнил свойства некоторых трав, поэтому иногда покупал их в аптеке и тоже делал простенькие травяные сборы. Не такие вкусные и эффективные, какие получались у матери, но все же считал, что это лучше, чем при легких недомоганиях пичкать себя таблетками.

С полной чашкой он поднялся к себе в комнату и, подсоединив фотоаппарат к ноутбуку, принялся изучать, редактировать и отбирать фотографии для выставки. Дэвид Питтс не говорил, что их надо сделать срочно, но если бессонница напала без объявления войны, то работа – один из лучших ее противников.

Когда в кружке показалось дно, а небо за окном начало светлеть, глаза Бернарда закрылись, и он уснул прямо за столом. Но ненадолго. Сон был тяжелым и вязким, без сменявших друг друга образов. Словно резко провалился в бездну и так же резко выбрался из нее. Бернард пошевелился, просыпаясь, и задел мышку. Ноутбук вышел из режима ожидания, экран вспыхнул, демонстрируя последнюю фотографию – Бернард и Эрика стоят друг напротив друга на фоне книг. Он даже толком не посмотрел на изображение, глаза слипались. Протянув руку, на ощупь нажал на кнопку выключения и переместился на кровать.

Но нормально поспать в итоге все равно не удалось. Внутренний будильник поднял его, пусть и позже, чем обычно. На кухне Бернард встретил отца, который смотрел телевизор, попивая кофе. Спустив очки на кончик носа, Грегор посмотрел на сына.

– Ты сегодня не едешь в студию?

– Еду, – ответил Бернард, споласкивая свою чашку под струей воды. – Заработался допоздна. Надо было подготовить фотографии для Дэвида Питтса.

Отец поставил чашку на стол и убавил громкость телевизора. Он сидел в светлых брюках и в голубом поло, будто собрался куда-то идти.

– Как он поживает?

– Вроде неплохо, – пожал плечами Бернард и положил кусок оставшегося с вечера картофельного пирога на тарелку. Ночная работа отзывалась голодом.

– Та девушка еще у него работает? – деликатно поинтересовался Грегор.

– Эрика? Да.

– Вы ведь с ней… неплохо общаетесь, да?

Садясь за стол, Бернард мельком взглянул на отца. Неужели дошло до такого, что Грегор начал интересоваться подробностями его личной жизни? Что будет дальше? Рекомендации по выбору девушки или какие-нибудь советы? Нет, услышать от отца подобные вещи было бы дико. Во-первых, потому что на такие темы они никогда не разговаривали, а во‑вторых, поздно было начинать. Стараясь не подавать вида, Бернард начал искать пути отступления, как бы побыстрее сбежать в студию. Он откусил кусок пирога.

– Можно сказать, мы с ней друзья, – сказал Бернард, вложив в свою интонацию максимум нежелания развивать эту тему.

– Хорошо, – закивав, только и ответил Грегор. То ли сам оказался не готов к продолжению, то ли почувствовал настроение сына, а может, ничего и не планировал и просто поинтересовался. – Ты свободен сегодня вечером? Может, сходим на игру, как и хотели?

– Сегодня не получится, – прожевав, ответил Бернард. – Меня пригласил… – он запнулся, подбирая подходящее слово, – друг… на одно мероприятие. Я уже ему пообещал.

Юэна с еще большим натягом, чем Эрику, можно было назвать другом, но отцу не следовало знать такие подробности. Пусть думает, что у Бернарда все в порядке.

– Вот как… – немного расстроенно протянул отец, постучав по полупустой кружке с кофе. – Я как-то не подумал, надо было спросить заранее. Но мы можем запланировать, допустим, на следующие выходные. Ты будешь свободен?

– Да, – кивнул Бернард и закинул в рот остатки пирога.

– Тогда договорились, – улыбнулся Грегор.

В сердце кольнуло, заворочались старые воспоминания о днях, когда отец не то чтобы не улыбался, а совсем не обращал внимания на собственного сына. Будто тот был всего лишь призраком, которого замечаешь боковым зрением и которому ничего не требуется для существования: ни еда, ни лекарства, ни чистые вещи, ничего.

Эта обида на собственного отца была еще жива, и всякий раз Бернард понимал, что от нее надо как-то избавляться, но не знал как. Воспоминания о безразличии не желали стираться из памяти, и все это произошло в тот момент, когда мать уже не могла чем-либо помочь. Тогда они покинули его оба: мать умерла, отец отдалился.