Текст книги "Необычная гувернантка"

Глава 14

День выдался холодным. В ярко-голубом небе светило солнце, но тронутая ночными заморозками трава побурела и пожухла. И все же этот ясный день казался не зимним, а весенним. Беатрис остановилась на косогоре и посмотрела вниз, с любопытством изучая длинную гряду далеких холмов, подернутых голубоватой дымкой.

Высоко в небе парил орел. Его черные с серым крылья отчетливо вырисовывались в прозрачном воздухе. Эта живописная картина и нечто неуловимое в легком дуновении ветра заставили Беатрис вспомнить о лете. Она закрыла глаза и на мгновение словно почувствовала аромат горящего торфа и дыма.

Отец Беатрис был истинным шотландцем, и дочери передалась его горячая любовь к этой стране. Но отец не питал иллюзий по поводу прошлого Шотландии или ее будущего, как не обольщался и насчет ее народа.

«Слово «нет» заменяет в Шотландии национальный гимн, моя дорогая Беатрис. Сколько ни ищи, все равно не найдешь других таких же неуступчивых упрямцев, как шотландцы. Но зато и благороднее шотландца нет никого на свете. И никто так не дорожит верной и преданной дружбой, как мы».

Матушка Беатрис, наполовину француженка, всегда улыбалась, слыша подобные разговоры. Возможно, она давно убедилась, что о национальных чертах лучше не спорить.

Беатрис подставила лицо солнечным лучам. В этот миг она необыкновенно остро ощутила свое родство с шотландской землей.

Девушка посмотрела поверх плеча Роберта на грозную громаду замка, нависшую над холмом. Отсюда хорошо просматривалось старое крыло и одинокая башня, кое-где покрытая трещинами.

– Интересно, почему прошлое всегда представляется более романтичным, чем настоящее? Ваши предки жили здесь давным-давно. Наверняка им приходилось терпеть немало лишений, но почему-то никто не вспоминает об их страданиях. Потомки упоминают лишь о гордости и железной воле своих прародителей.

– Вы ничего не слышали о Гордонах, мисс Синклер? – Роберт остановился на тропе и оглянулся на девушку. – Они отличались особым зверством и кровожадностью. Отец рассказывал мне об их набегах на приграничные области. Немало скота угнали с собой мои предки.

– В самом деле?

– Каждую пятницу мы с отцом весь вечер беседовали о Гордонах. История нашего рода насчитывает тринадцать поколений, мисс Синклер, и каждое из них достойно изучения. Кое-кто из Гордонов прославился глупостью, но встречались в нашем роду и настоящие герои.

В голосе мальчика прозвучали горделивые нотки. Беатрис даже почудилось, что она слышит эхо слов Маркуса Гордона.

– Думаю, мне бы понравился ваш отец, – улыбнулась она.

Роберт как будто собирался что-то сказать в ответ, но промолчал. Возможно, если бы мальчик разговорился, это могло стать для него первым шагом на пути к исцелению. Конечно, потери никогда не проходят бесследно. Они оставляют шрамы. Это как дыры на любимой, но изношенной одежде. Если заштопать дыру, платье уже не будет прежним, но из-за одной прорехи не избавляются от одежды. Беатрис не ушла из жизни даже после того, как пережила великое горе. Этому она должна научить Роберта. Может так случиться, что в будущем ей не придется давать ему другие уроки.

В конце концов, юному герцогу едва исполнилось семь лет. Впереди у него целая жизнь. Конечно, детство Роберта навеки связано с горьковато-сладкими воспоминаниями о любимых родителях, но ведь ему давно пора начинать жизнь, наполненную новыми впечатлениями и воспоминаниями.

По обеим сторонам посыпанной гравием дорожки громоздились высокие скалы. Тропинка была слишком узкой, чтобы по ней могли пройти двое, и Беатрис с Робертом пришлось следовать друг за другом. Тропа извивалась и петляла по долине, напоминая дорогу, ведущую вниз с горы. Путь к лесу оказался довольно длинным, но совсем не утомительным. Герцог и его спутница хотя и описывали зигзаги, но почти все время шли под гору.

Там, где холм отвесно спускался вниз, давным-давно кто-то вырубил в камне ступени. Со временем эти ступени поросли травой, превратившись в продолжение тропы. Следуя за мальчиком, Беатрис замечала, что движения Роберта стали куда менее скованными. Двенадцатый герцог Брикин оживленно размахивал руками и вертел головой.

Когда же мальчик в последний раз покидал замок? Пусть Крэннок – родовое владение Роберта, но это всего лишь нагромождение множества роскошных темных комнат, лишенных солнечного света и залитых сиянием сотен свечей. Ребенку нужно бывать на воздухе, резвиться и играть, готовить уроки и нести обязанности, даже если он герцог.

Справа вдоль пологого склона холма тянулась широкая полоса деревьев с пышными кронами. Густой подлесок выглядел так, словно его долгие годы никто не прореживал. Издалека лес казался темным и враждебным. Подойдя ближе, Беатрис вдруг поняла, что для мальчишки это место таило в себе множество тайн и возможных открытий.

Роберт небрежно засунул кулаки в карманы брюк. Его галстук давно развязался, на сюртуке красовалось пятно, брюки на коленках тоже запачкались. Сейчас Роберт ничем не напоминал щеголя-аристократа, тщательно заботящегося о своей внешности.

Беатрис внезапно захотелось обнять мальчика. Конечно, временами Роберт бывал невыносимо грубым и задиристым, но чем больше она узнавала этого трудного ребенка, тем больше привязывалась к нему.

– Что вы обычно делаете в лесу?

– Притворяюсь, что я герцог. – Беатрис удивленно подняла брови. – В Крэннок-Касле я не могу быть настоящим герцогом, мисс Синклер, – пояснил Роберт.

– Но как же так? Это ведь ваш дом.

Герцог недоуменно взглянул на гувернантку, словно не мог поверить, что она настолько глупа. Мальчишеская гримаса Роберта выглядела до того забавной, что Беатрис невольно улыбнулась.

– Замок был моим домом при жизни родителей, а теперь там полно людей, которые меня не любят. Кое-кто желал бы, чтобы я и вовсе не рождался на этот свет.

Он резко повернулся и зашагал к лесу, а Беатрис осталась стоять на тропе и оторопело смотреть ему вслед.

Девушке пришлось поспешить, чтобы догнать Роберта.

– Но вы ведь не думаете так о Гастоне?

– Гастон служит моему дяде. – Мальчик снова остановился и посмотрел на Беатрис. – Вы, должно быть, не знали, мисс Синклер, что в замке не осталось ни одного слуги из тех, кто получил место при жизни моих родителей? – Беатрис удивленно покачала головой. – Большинство прислуги сменяется каждые три месяца. Людей доставляют сюда из Эдинбурга или Глазго. Дядя хорошо платит, но предупреждает, что служба продлится всего лишь четверть года. Даже если кто-то из слуг и хочет «статься дольше, ему не позволяют.

«Наверное, и меня ждет та же участь», – подумала Беатрис и тут же устыдилась своей эгоистичности.

– Но почему ваш дядя так поступает?

Роберт пожал плечами.

– Это вы мне скажите, мисс Синклер. Дядя ничего не объясняет. По-моему, он иногда делает вид, что меня и вовсе не существует.

– А Девлен? – вырвалось у Беатрис. – Что вы скажете о нем?

Роберт резко крутанулся на месте и решительно устремился вперед; девушка тоже прибавила шагу. Теперь ей приходилось едва ли не бежать, чтобы поспеть за герцогом.

– Девлен – мой единственный настоящий друг. Я бы хотел жить вместе с ним в Эдинбурге, но дядя ни за что не разрешит.

– Почему?

– Потому что Девлен оказал бы на меня дурное влияние. – Роберт хитро усмехнулся, как-то совершенно по-мужски. Забавно было видеть эту плутоватую ухмылку на лице семилетнего мальчишки. – Знаете ли, он поздно возвращается домой, и у него слишком много женщин-приятельниц.

– В самом деле?

Роберт замедлил шаг.

– Однажды я нашел здесь оленя, – проговорил он, с сомнением глядя на Беатрис, словно никак не мог решить, стоит ли ей доверять.

– Надеюсь, с ним вы обошлись лучше, чем со змеей?

Роберт надменно поднял брови, явно подражая своему кузену.

– Я герцог Брикин, мисс Синклер. И я единственный, кому дозволено охотиться в этих лесах. Но, боюсь, олень был уже мертв.

– Временами вы меня просто ужасаете, Роберт. Разве за этим люди ходят в лес? Чтобы найти там очередное несчастное мертвое создание?

Мальчик снова с жалостью посмотрел на нее, и Беатрис молча пожала плечами.

Они подошли к самому краю леса, когда Беатрис вдруг услышала громкий треск. Девушка посмотрела под ноги, думая, что наступила на ветку, но звук повторился, на этот раз у нее за спиной. Беатрис обернулась в сторону замка. Внезапно щеку словно обожгло огнем. Девушка вздрогнула и прижала ладонь к щеке. Отняв руку, она увидела на ладони кровь.

Беатрис не успела спросить Роберта, что все это значит. Он мгновенно бросился к ней, схватил за руку и потянул за собой в чащу, а там резко дернул ее вниз и опрокинул на землю.

– Кто-то стрелял в нас, мисс Синклер!

Прогремел еще один выстрел. Теперь Беатрис уже не нужно было уговаривать оставаться на земле. Она укрылась за поваленным стволом и распласталась на колючем ковре из прелой листвы и гниющей хвои, вся облепленная опавшими сосновыми иголками.

Щеку слегка саднило. Ощупав лицо, Беатрис убедилась, что царапина пустяковая. Должно быть, пуля попала в дерево. Это отлетевшая щепка задела щеку.

– Боюсь, кто-то еще считает себя вправе охотиться в ваших лесах, Роберт, – пробормотала она. Снова раздался выстрел, на этот раз так близко, что Беатрис отчетливо услышала, как просвистела пуля, прежде чем вонзиться в ствол дерева. – Слава Богу, этот «кто-то» не слишком меткий стрелок.

От ствола поваленного дерева, за которым прятались герцог и его гувернантка, осталась едва ли половина. Время и насекомые потрудились на славу, превратив в труху большую часть древесины. И все же дерево служило хоть каким-то убежищем. Беатрис вгляделась в гущу ветвей, пытаясь понять, откуда летят пули.

Впереди вздымался крутой холм, слева на горе темнел силуэт Крэннок-Касла, а внизу, у подножия холма, виднелся бывший домик лесника. Теперь от него остались одни развалины. Беатрис окинула взглядом тропинку, по которой шли они с Робертом. За одним из огромных валунов вполне мог бы спрятаться мужчина с ружьем.

– Нас преследовал не охотник, мисс Синклер. Стрелял кто-то из замка, – с пугающей уверенностью заявил Роберт. Мальчик говорил очень тихо. Если бы Беатрис не положила руку ему на плечо, она бы и не узнала, что ребенок дрожит. Девушка поспешно обняла его, и они вместе принялись настороженно осматривать сквозь путаницу веток залитые солнцем холмы и тропинку.

– Наверное, это все же был охотник, просто он совсем не умеет стрелять.

– Никому не дозволено охотиться на земле Гордонов.

– Человек, которому нужно накормить голодную семью, не остановится ни перед чем и легко нарушит закон.

– Стрелял не охотник, – упрямо повторил герцог. – Кто-то пытался убить меня.

Голос Роберта звучал совершенно бесстрастно, и Беатрис невольно вздрогнула. Откуда у мальчика это ужасающее хладнокровие? Как можно так спокойно рассуждать о покушении на свою жизнь?

– Какие странные вещи вы говорите, Роберт.

– Это уже не первый случай.

Беатрис в ужасе отпрянула, схватила мальчика за плечи и повернула к себе.

– Что вы имеете в виду?

– В день, когда мой первый гувернер должен был покинуть замок, я, вместо того чтобы попрощаться с ним, отправился в домик лесника. – Роберт махнул рукой в сторону разрушенного дома у подножия холма.

– Вы хотите сказать, что прятались там, пока все разыскивали вас?

Роберт опустил голову и ответил, пряча глаза:

– Я едва не попал в капкан. Раньше его там не было. Я чудом избежал западни.

– Это могло быть случайностью.

– В Крэннок-Касле не пользуются капканами. Можете спросить моего дядю. Он подтвердит.

Роберт вырвался из рук Беатрис и задрал вверх штанину, показав повязку, которую девушка прежде не замечала.

– А несколько дней назад кто-то столкнул меня с лестницы.

Они молча посмотрели друг на друга. Беатрис не знала, что сказать. Похоже, она угодила в самое настоящее осиное гнездо.

Девушка поднялась с земли и зашагала к краю леса, оставив Роберта позади. Последний выстрел прозвучал всего несколько мгновений назад, и Беатрис хотела знать, станет ли стрелок преследовать свою жертву или же стрелял действительно незадачливый охотник, который не сразу понял, что целился отнюдь не в дичь.

Синяя накидка Беатрис заметно выделялась на фоне деревьев, а желтовато-коричневый сюртук Роберта сливался с листвой.

– Наверное, вас просто приняли за оленя, – неуверенно заметила девушка. Слова Роберта заставили ее засомневаться.

Мальчик молча покачал головой.

Беатрис осторожно ступила на дорожку. Больше всего на свете ей сейчас хотелось оказаться в замке, в надежном укрытии. Но так ли уж безопасен Крэннок-Касл? Особенно если все, что сказал Роберт, – правда?

Четверть часа спустя, когда выстрелов больше не последовало, Беатрис решила, что можно отправляться в обратный путь. Они принялись взбираться на холм. На узкой тропинке мальчик и девушка представляли собой прекрасную мишень. Единственной мерой безопасности, к которой она могла прибегнуть, – это держать герцога позади себя. Если Роберт сказал правду и стрелявший метил в него, теперь зловещему стрелку будет куда труднее прицелиться – ведь он увидит перед собой одну лишь гувернантку.

Они шли в угрюмом молчании, но когда наконец приблизились к замку, Беатрис едва не заплакала от облегчения.

– Нужно рассказать все вашему дяде, – выдохнула она, оказавшись на дальнем дворе.

Роберт остановился и посмотрел на нее с таким выражением, что у Беатрис невольно сжалось сердце. Семилетний ребенок не должен смотреть так: с мудрым пониманием, горечью и безысходной печалью в глазах.

– Идите и скажите ему, мисс Синклер. Он ответит, что это нелепая случайность. Или что ничего не было, а я лишь дал волю своему воображению. Так он и заявил в прошлый раз.

– Он ваш дядя. И он желает вам добра.

Мальчик разразился жутким, зловещим, совсем не детским смехом. Повернувшись, он окинул взглядом газон перед замком.

– Мисс Синклер, мой отец женился очень поздно, на склоне лет. И долгие годы до этого события дядя верил, что унаследует титул. Мое появление стало для него сюрпризом. Неприятным сюрпризом. Если со мной что-то случится, дядя станет герцогом.

Беатрис потрясенно посмотрела на него.

– Роберт, неужели вы думаете, что ваш дядя к этому причастен?

Мальчик зашагал вверх по лестнице к массивным двойным дверям. На верхней ступени он обернулся и посмотрел в глаза Беатрис.

– Можете поговорить с моим дядей, если хотите, мисс Синклер. Только хочу вас предупредить: это скорее ухудшит мое положение, но уж точно не улучшит.

Она проводила глазами мальчика и задумалась, не зная, на что решиться. Если бы здесь был Девлен, она могла бы довериться ему, В конце концов Беатрис решила поговорить с Гастоном и отправилась на поиски слуги. Она нашла его на кухне.

– У вас есть минутка, чтобы выслушать меня?

– Вы поранились, мисс Синклер.

Беатрис потрогала щеку. Она совершенно забыла о царапине.

– Это просто царапина, ничего особенного.

– У нас есть мазь, она хорошо помогает в таких случаях. Нужно обязательно намазать, чтобы не осталось шрама.

Беатрис ничего не оставалось, кроме как последовать за Гастоном и сесть к столу. Слуга аккуратно промыл царапину, смазал каким-то зловонным снадобьем, а потом вручил Беатрис баночку с мазью и велел обрабатывать царапину дважды в день.

– О чем вы хотели со мной поговорить?

Беатрис оглянулась и поймала на себе любопытные взгляды слуг.

– А мы не могли бы выбрать более уединенное место?

– Разумеется, мисс Синклер.

Гастон оставил поднос с мазями и притираниями на столе и повел девушку за собой по бесконечным коридорам замка, похожим на подземные туннели. Беатрис показалось, она смутно припоминает дорогу, по которой ее вел Девлен в первый вечер.

Они вышли из замка в небольшой внутренний дворик, и девушка поняла, что память ее не подвела. Здесь остановилась карета Девлена в тот вечер.

– Что случилось, мисс Синклер?

– Я могу рассчитывать на ваше молчание, Гастон? Об этом не стоит говорить даже вашему хозяину.

– Не могу ничего обещать, пока не узнаю, о чем идет речь.

Беатрис оценила преданность Гастона своему господину, но и юный Роберт вправе был рассчитывать на верность гувернантки. Беатрис не давала ему слова молчать о происшествии в лесу, но мальчик вызывал у нее все больше уважения. Хотя бы одной своей храбростью.

– Роберту действительно угрожает опасность? После смерти родителей с ним происходило что-нибудь необычное?

Она ожидала услышать короткий отрицательный ответ, но слуга не торопился отвечать. Несколько долгих мгновений он внимательно изучал Беатрис, словно пытался прочесть по ее лицу, что заставило ее задать этот вопрос.

– Было несколько неприятных происшествий. Несчастных случаев, которые могли бы приключиться с любым маленьким мальчиком.

– Вроде того случая, когда Роберта столкнули с лестницы?

– Его светлость частенько забывает надеть туфли и скользит по паркету в одних чулках, мисс Синклер. Это досадная случайность, только и всего.

– А капкан?

– Мы так и не смогли найти западню, о которой говорил герцог.

Беатрис хотела было упомянуть о выстрелах, но промолчала, решив, что Гастон найдет и этому вполне правдоподобное объяснение, как это сделала недавно она сама. Всему виной какой-нибудь страстный охотник, которому недостает мастерства, а ружейного пороха хватает с избытком.

– Мистеру Гордону известно об этих несчастных случаях?

– Хозяин знает, мисс Синклер. Ему известно все, что происходит в Крэннок-Касле. Если мистер Гордон не обсуждает этот вопрос и не делает публичных заявлений, то это вовсе не значит, что он пребывает в неведении. – Гастон немного помолчал и добавил: – Если в ближайшем будущем подобные происшествия участятся, то, возможно, из-за вас, мисс Синклер.

Беатрис испуганно отступила.

– Из-за меня?

– Его светлость наверняка понимает, что у вас доброе сердце. Возможно, он попытается использовать свои ужасные истории, чтобы вынудить вас покинуть замок.

– Вы считаете, что все они – плод мальчишеского воображения?

– Ребенок все еще горюет по своей семье, вот и выдумывает бог знает что.

Беатрис задумчиво перевела взгляд на извилистую дорогу, ведущую вниз с горы. Если у нее еще остались крупицы разума, она должна немедленно бежать из этого места с его тайнами и трагедиями. Но за последние два дня кое-что изменилось. Она успела привязаться к маленькому мальчику, надменному, несносному, но удивительно отважному.

Нет, она не сможет так просто уйти и бросить Роберта. Возможно, Беатрис – единственная, кто верит мальчику, потому что охотник (если это действительно был охотник) стрелял не только в герцога, но и в его гувернантку.

Беатрис повернулась на каблуках и покинула Гастона, чтобы не сказать нечто такое, о чем впоследствии могла бы пожалеть. Она даже не попросила его держать в секрете их разговор, поскольку понимала, что Гастон все равно не станет этого делать. Напротив, он тут же отправится к Камерону Гордону и выложит хозяину все, о чем только что услышал.

Она поднялась по боковой лестнице на второй этаж и постучала в дверь Роберта. Ответа не последовало, но на этот раз Беатрис и не подумала отправиться на поиски мальчика. Наверняка в замке имелось множество мест, где мог бы спрятаться семилетний ребенок. Вероятно, Роберт укрылся в одном из них. «Лишь бы его убежище оказалось надежным», – с тревогой подумала она.

Беатрис вошла к себе в комнату и захлопнула за собой дверь. В ней боролись сомнения и страх. Мрачные коридоры замка таили явную угрозу.

Глава 15

– Когда я хлопал дверью, родители делали мне замечание, – заявил Роберт.

Беатрис посмотрела в дальний конец комнаты. Юный герцог сидел на краю ее постели и болтал ногами в воздухе.

– Могу я поинтересоваться, что вы делаете в моей спальне? – с напускной строгостью спросила Беатрис. На самом деле при виде Роберта она испытала странное облегчение. – Вы решили подложить еще одну змею мне в постель? Или на этот раз выбрали жабу?

Очаровательная озорная улыбка появилась на его губах. Роберт весело рассмеялся, как смеются маленькие мальчики, а не серьезные юные герцоги.

– Я не рассказывал вам, как подстрелил одного из гувернеров и попал ему прямо в зад? Конечно, это произошло случайно, но он не поверил. Гувернер заявил моему дядюшке, что я – сатанинское отродье, что мое место в тюрьме, а вовсе не в школе. Не так-то просто решить, какой еще сюрприз приготовить вам, мисс Синклер. Тут нужно как следует подумать. Боюсь, вас не так-то легко испугать.

– И все же сегодня я испугалась. Происшествие в лесу, – Беатрис намеренно выбрала слово, которое употребил Гастон, – нагнало на меня страху.

– Но вы держались очень храбро, – признал Роберт. – Вы вышли на тропинку, где любой мог выстрелить в вас.

– Я вовсе не собиралась рисковать. Я надеялась всей душой, что стрелял охотник. Увидев меня, он бы сразу понял, что я не олень.

– Вы говорили с дядей?

– А, так вот почему вы здесь! Нет, не говорила. – Она уселась на кровать рядом с Робертом. – Странно, что никто не слышал выстрелов.

– Должно быть, все подумали, что стрелял охотник. Возможно, дяде захотелось крольчатины и он послал в лес одного из слуг. – Мальчик не сомневался, что Камерон Гордон прямо или косвенно замешан в странном происшествии в лесу. – По-моему, вы очень смелая, мисс Синклер.

Этот комплимент, произнесенный неожиданно спокойным и приятным тоном, совершенно непохожим на обычное надменно-повелительное брюзжание Роберта, заставил Беатрис изумлённо взглянуть на мальчика. Лишившись привычной маски высокомерного презрения, юный герцог оказался очень милым собеседником. Беатрис с удивлением поймала себя на мысли, что утром прекрасно провела время в его обществе.

– Чем мы теперь займемся? – спросил Роберт.

Беатрйс больше всего хотелось бы сейчас лечь в постель и положить на глаза холодный компресс, чтобы хотя бы на минуту забыть об острой пульсирующей головной боли, которая не отпускала ее с той самой минуты, когда раздался первый выстрел. Но ради Роберта девушка решила потерпеть.

– Вы проводите меня в библиотеку?

Мальчик сжал губы и покачал головой. Его неожиданное упрямство удивило Беатрис. Не поторопилась ли она, только что подумав про себя, что Роберт – довольно милый ребенок?

– Обычно днем эту комнату занимает мой дядя.

Теперь Беатрис поняла. Ей тоже не хотелось встречаться с Камероном Гордоном.

– Что ж, похоже, пока мы не можем взять книги, чтобы начать учиться. А где вы обычно занимались с учителями?

Роберт отвел глаза, разгладил ладонями брюки и принялся рассматривать невесть откуда взявшуюся дыру у себя на чулке. На Беатрис он так и не взглянул.

– Роберт? – Мальчик покосился на гувернантку, но тут же внезапно приник к окну, словно внизу происходило нечто захватывающее и увлекательное. – Роберт!

Маленький герцог тяжело вздохнул и повернулся к Беатрис.

– У меня было трое гувернеров, мисс Синклер. – Она выжидающе подняла брови. – Двое из них считали, что Крэннок-Касл слишком далек от цивилизации. Они не переставали ныть и жаловаться с момента своего появления в замке, так что я не особенно горевал, когда они ушли. Третий был не так уж плох, но постоянно твердил, какой красавец мой дядя. Он едва не падал в обморок всякий раз, когда встречался с ним. Сказать по правде, в том, что он ушел, нет моей вины. Стрела не причинила ему особого вреда. Дядя его уволил.

– Получается, никто из них не задержался здесь надолго, чтобы хоть чему-то вас научить? – Мальчик развел руками, – А где вы занимались?

– Рядом с моей спальней есть маленькая гостиная.

– Тогда мы встретимся там утром.

Вместо ответа Роберт соскользнул с кровати.

– Не хотите ли заглянуть в мансарду, мисс Синклер? – предложил он, с надеждой глядя на гувернантку. – Там наверху множество пустых комнат. Я знаю одну, которая как нельзя лучше подойдет для занятий. – Его глаза радостно сверкнули.

– В мансарду? – с сомнением протянула Беатрис.

– Пойдемте, мисс Синклер. Я отлично знаю замок.

– Кто учил вас, когда были живы ваши родители?

– Отец.

Беатрис кивнула. Этого ответа она и ожидала. Теперь стало понятно, почему Роберт с таким ожесточением относился к появлению гувернеров или домашних учителей. Их присутствие в доме постоянно напоминало мальчику о том, что отца больше нет. Легко объяснимо и пристрастие Роберта к мансарде. Разумеется, Камерон Гордон в своем кресле на колесах не мог преодолеть лестницу и взобраться наверх. Дядя мальчика цепко держал в своих руках все дела поместья, а Роберт, двенадцатый герцог Брикин, находился под его неусыпным надзором. Беатрис не удивляло, что мальчик постоянно ищет способ ускользнуть из-под бдительного ока дядюшки. Честно говоря, она нисколько не осуждала за это Роберта. И все же Беатрис не обманывалась: долго его бунт не продлится. Какую бы комнату ни выбрал Роберт для занятий, Камерон непременно явится туда. Вполне возможно, он потребует, чтобы уроки проходили в более подходящем месте. В конце концов, Камерон Гордон – опекун мальчика.

Роберт провел Беатрис вниз по коридору, затем свернул налево, потом направо. Он двигался с уверенностью человека, хорошо знающего дорогу. В конце галереи мальчик протянул руку и надавил на одно из лепных украшений, висевшее чуть ниже массивной картины в золоченой раме. Стена вдруг раздвинулась, открылся проход в узкий коридор. Утром Беатрис видела, как одна из служанок исчезла в похожем проходе под лестницей.

– Потайной ход?

– Всего лишь коридор, которым пользуются горничные и лакеи, чтобы перейти с этажа на этаж. Думаю, когда-то здесь прятали сокровища. Отец говорил, что среди наших предков встречались разбойники и воры. – Роберт лукаво ухмыльнулся. – Кажется, их призраки бродят здесь до сих пор. Однажды я видел самого первого Гордона вместе с его лошадью. – Беатрис недоверчиво взглянула на Роберта, изогнув бровь. – Дядя предпочитает не видеть слуг, поэтому при его приближении они исчезают, проходят сквозь стены и растворяются в воздухе. – Он засмеялся.

– В замке много подобных мест?

– Нет, только в новом крыле. Этой части замка всего около ста лег. Если в старом крыле и скрыты какие-то потайные ходы, мне не удалось их разыскать.

– А вы, похоже, тщательно исследовали замок?

– Чем тут еще заняться?

– Ну, с этой минуты вам придется заниматься уроками.

Роберт скорчил забавную рожицу, но ничего не ответил.

Беатрис последовала за ним в небольшой холл, ведущий к чугунной винтовой лестнице. Определенно когда-то здесь была башня. Сквозь узкие сводчатые окна проникал солнечный свет, а вместе с ним и холод. Должно быть, студеной зимой прислуживать семейству Гордонов невыносимо холодно. Роберт понизил голос и доверительно прошептал:

– Отсюда можно спуститься в кухню или подняться в мансарду.

– А почему вы шепчете?

– Осторожность не помешает, ведь здесь нас может услышать любой. Звуки слишком хорошо разносятся.

Беатрис вцепилась в перила и принялась карабкаться вверх. Казалось, лестница никогда не кончится. Башня оказалась до того высокой, что девушке стало не по себе. Наконец они добрались до самого верха и ступили на дощатую площадку. Между последней ступенькой и досками зияла щель. Беатрис поспешно переступила через нее, стараясь не смотреть вниз.

– Все в порядке, мисс Синклер, – шепнул мальчик. – Мы почти пришли. – Он толчком распахнул дверь, и Беатрис очутилась в ярко освещенном коридоре. Холл показался ей немного уже, чем на втором этаже. Здесь никто даже не пытался скрыть проход к лестнице для слуг. – Мы на самом верху, – с торжеством заявил Роберт, и впервые в его голосе послышалась гордость обладателя. – На этом этаже есть одна комната с окном на потолке. Сейчас в ней хранятся дорожные сундуки, но оттуда хорошо виден океан.

Описание комнаты прозвучало так заманчиво, что на какое-то время сомнения в душе Беатрис уступили место любопытству.

– Когда в замке держали множество слуг, они спали здесь, наверху. Но сейчас их комнаты размещаются на третьем этаже.

– А сколько теперь слуг в Крэннок-Касле?

– Вроде бы всего семь. Чтобы обслуживать замок, нам нужно по крайней мере впятеро больше.

– Так почему бы вам не нанять еще?

– Дядя говорит, что заботится о моем состоянии, а я думаю, он просто не хочет видеть вокруг себя людей.

– Вам не очень-то нравится ваш дядя, верно?

Роберт бросил на нее такой мрачный взгляд, что Беатрис немедленно захотелось взять свои слова обратно.

После короткого молчания мальчик заговорил снова:

– Мой отец не раз повторял, что людям приходится выбирать между добром и злом.

– Должно быть, ваш отец был очень мудрым человеком.

– Отец был лучше всех на свете. И что бы ни говорил мой дядя, я всегда буду думать так.

Беатрис озадаченно посмотрела на Роберта. «Неужели Камерон Гордон дурно отзывается о покойном брате?»

Мальчик не сказал больше ничего о Камероне, и Беатрис испытала странное облегчение. Всего два дня назад она получила место гувернантки герцога, но это время оказалось наполнено самыми необычными событиями, какие только можно себе представить.

Роберт прошел в конец холла и толкнул тяжелую дверь. Из комнаты тут же хлынули потоки света. Не в силах сдержать любопытство, Беатрис последовала за мальчиком.

Окна начинались примерно от середины наружной стены и тянулись к самому потолку, Образуя угол. Вся комната была залита теплыми золотистыми лучами солнца. Беатрис показалось, что она находится внутри огромного драгоценного камня, сверкающего желтыми гранями.

– Не правда ли, здесь красиво, мисс Синклер?

– По-моему, здесь просто изумительно, – благоговейно прошептала Беатрис. Справа виднелась вытянутая гряда гор, а слева, купаясь в полуденных лучах солнца, переливалась серебром широкая гладь океана. Впереди простирались живописные холмы и долины – великолепные угодья Крэннок-Касла. – Надеюсь, – с улыбкой прибавила она, – хотя бы этот чудесный вид заставит вас усердно учиться, ваша светлость. Каждый день разглядывая свои фамильные владения, вы захотите стать самым образованным герцогом в истории вашего рода.

– Вы заметили, что говорите мне «ваша светлость», только когда довольны мной?

– Правда? – усмехнулась Беатрис. – Тогда попробуйте заставить меня произносить эти слова чаще. – Она огляделась. «Кто-то превратил эту прекрасную комнату в кладовую для пустых сундуков, ящиков и саквояжей». – Потребуется время, чтобы разобрать эти завалы. Нам придется перенести сундуки в другое место.

Роберт потянул к двери один из сундуков.

– Нет, все не так просто. Тут понадобится кое-что переделать.

Беатрис принялась пересчитывать сундуки.

– Что нам действительно нужно, так это помощь. Это называется разделением труда.

– Так позовем одного из лакеев. Я герцог Брикин, мисс Синклер, и по-прежнему вправе приказывать своим слугам.