Текст книги "Полнолуние"

27

Ну чем не Скарлетт О'Хара! Эта мысль посетила Уилла, когда он вышел из машины и, рассеянно погладив Порк Чопа, оценил действо, разворачивавшееся перед его глазами. Пятеро – нет, шестеро – мужчин, двое на ступеньках, двое на диване-качалке, двое стоящих – таращили глаза на очаровательную куколку с соблазнительной походкой и улыбкой искусительницы.

На его куколку.

Когда Уилл направился к крыльцу, Молли адресовала ослепительную улыбку и ему. В ответ Уилл лукаво усмехнулся.

«Если ты решил увлечься самой очаровательной в округе девушкой, – убеждал он себя, – не стоит удивляться тому, что предстоит конкуренция. Таковы правила игры».

– Уилл! Уилл! – Близняшки заметили его, и тут же к Уиллу подлетел футбольный мяч. – Хочешь поиграть?

– Потом, – пообещал он, отбрасывая мяч.

Сэм подпрыгнул и перехватил его на лету, и близнецы продолжили игру.

К этому моменту Молли уже повернулась к нему спиной, направляясь в дом. Уилл с восхищением наблюдал за плавным покачиванием ее бедер. Когда сетчатая дверь захлопнулась и Молли исчезла из виду, Уилл, оглядевшись, успел заметить, что взоры всех присутствовавших прикованы к объекту его наблюдения и отмечены печатью тех же эмоций.

Уилл подошел к лестнице и остановился, поскольку ступеньки оккупировали двое мужчин. Один из них был прыщавым юнцом. Уилл сразу же отмел его как потенциального соперника. Другой был лет тридцати, солидный и процветающий с виду. Чем-то он показался знакомым. Уилл нахмурился, пытаясь вспомнить, где мог его видеть, а между тем рассматривал всех остальных. Кивком головы он приветствовал Джей Ди, Торнтона и Тайлера Уайландов. В одном из мужчин он узнал адвоката Тома Крамера. На прошлой неделе он посетил его офис и, представившись другом Молли, обратился за помощью в деле Майка, оплатив при этом стоимость услуг. Но что он делает здесь, у Молли? Не мог же он сразу, после первой встречи, кинуться провожать ее до дома! Крамер совсем не походил на желающего примкнуть к свите Молли.

Уилл надеялся, что и сам он не производит такого впечатления.

– О, простите, – сказал солидный крепыш, вставая со ступеньки, чтобы пропустить Уилла. Сидевший рядом юнец тоже поднялся. – Я – Джимми Миллер. А это – Бадди Джеймс.

– Уилл Лайман, – представился Уилл, пожав протянутую ему руку. Джимми Миллер – имя резануло слух. Ну да, конечно, тот самый деревенщина. И тут же в памяти всплыла неприятная ассоциация: засос на шее Молли. Уиллу пришлось сдержаться, чтобы не вложить в ответное рукопожатие больше силы, чем того требовали приличия.

С юнцом Уилл также поздоровался за руку.

– Вы – друг семьи, если я не ошибаюсь? – с добродушной улыбкой произнес Миллер. Видимо, на лице Уилла отразилось недоумение, поскольку Миллер тут же добавил: – Я узнал вашу машину. Вы приезжали сюда на днях.

– Возможно, – ответил Уилл как раз в тот момент, когда Молли бедром толкнула сетчатую дверь и появилась на крыльце, держа в руках поднос со стаканами. Уилл поднялся по ступенькам ей навстречу, чтобы взять из ее рук поднос, однако его опередил Джей Ди. Молли замотала головой, отказываясь от помощи, и предложила Джей Ди взять стакан с темной пенящейся жидкостью – кока-колой, как предположил Уилл. В каждом стакане плавало по кусочку льда. Уилл подумал, что Молли явно не подготовлена к массовому приему гостей. Впрочем, ее поклонников это ничуть не смущало. Стаканы с водой они приняли с воодушевлением.

– Это ваш, – сказала она, когда очередь наконец дошла до Уилла.

Стакан, который взял с подноса Уилл, был пластиковым, с нарисованным розовым Фламинго – и в нем было молоко.

– Спасибо, – поблагодарил он и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ – лукаво, в унисон искоркам веселья, плясавшим в ее глазах. Уилл вновь ощутил себя во власти ее чар, и ему пришлось напомнить себе о коварстве Венеры-мухоловки. Каждый из мужчин, собравшихся на крыльце, с восхищением смотрел на нее, прихлебывая теплую пенящуюся кока-колу из разношерстных пластиковых стаканов с таким видом, будто им подали французское шампанское в хрустальных фужерах. И Уилл не был исключением. Поморщившись от сознания собственной глупости, Уилл отхлебнул молока и переключил свое внимание на играющих в футбол близняшек.

– Все знакомы друг с другом? – спросила Молли с лучезарной улыбкой.

– Официально мы не были представлены, – произнес Торнтон Уайланд, с ленивой улыбкой обращаясь к Уиллу, и, протягивая ему руку, поднялся. – Я – Торнтон Уайланд.

– Уилл Лайман. – Уилл пожал ему руку.

– Молли, как насчет того, чтобы поехать поужинать? – тихо произнес Джимми Миллер.

Хотя Уилл и стоял к ним спиной, но слова Миллера все-таки расслышал и инстинктивно напрягся. Ценой невероятных усилий он заставил свои мышцы расслабиться.

– О, Джимми, извини, но у меня другие планы, – так же тихо ответила Молли и, как показалось Уиллу, с оттенком грусти. Отвернувшись от Торнтона Уайланда, он предпочел наблюдать за тем, как Молли выпутается из щекотливой ситуации.

– Мы могли бы перекусить в пиццерии, – продолжал упорствовать Миллер.

С виду это был честный парень, и, конечно же, он не заслуживал той неприязни, которую испытывал к нему Уилл. Миллер с мольбой смотрел в глаза Молли. Уилл подумал, что ему еще не приходилось видеть столь безрассудно влюбленного парня, и испытал раздражение.

Потому что девушка принадлежала ему.

– Я не могу… – начала было Молли.

Уилл отхлебнул молока и подошел к ней, встав у нее за спиной.

– Она ужинает со мной, – сказал он молодому человеку.

Миллер удивленно посмотрел на него, потом перевел недоуменный взгляд, сменившийся упреком, на Молли. Он открыл рот, словно хотел выразить протест, но так и не решился это сделать. Стоя за спиной Молли, Уилл не мог видеть ее лица, но представил, каково было его выражение, заставившее Миллера смолчать: наверняка это была жалость.

Он искренне надеялся на то, что Молли никогда не унизит его подобным образом.

– Что ж, тогда как-нибудь в другой раз. – Миллер с трудом овладел собой и посмотрел на часы. – Ну, мне пора. Пошли, Бадди, я отвезу тебя в мастерскую.

Их уход был воспринят остальными как намек, и вскоре поклонники разошлись. Уилл остался помогать Молли убирать грязную посуду, пока автомобили один за другим отъезжали от дома. Молли молчала и, казалось, пребывала в задумчивости. Уилл посмотрел на нее, когда она присела на корточки, пытаясь дотянуться до стакана, оставленного на земле за качалкой. Кремовое платье сидело на ней как влитое, ноги в прозрачных чулках и туфлях на каблуках были столь же соблазнительно-великолепными, как и в черном накануне. Темно-каштановые волосы рассыпались по плечам. Она была изящной, женственной и удивительно сексуальной, а когда грациозно выпрямилась и улыбнулась ему – еще и очаровательной.

Ее улыбка оказалась стрелой, поразившей его в самое сердце.

– Приглашение на ужин принимается? – спросил он.

– Еще бы. – Ее улыбка безнадежно околдовала его. Уилл понял, что увяз крепко. Возможно, даже переплюнул в этом Миллера, хотя и надеялся, что это не бросается в глаза.

Венера-мухоловка была готова проглотить его с потрохами, но он был настолько захвачен чувством, что не испытывал ни малейшего желания сопротивляться.

28

– Так ты говоришь, мужчины всегда докучали тебе своим вниманием? – сухо спросил Уилл в самый разгар трапезы. Они ужинали в ресторане гостиницы «Меррик Инн» в Лексингтоне. Это был маленький, уютный ресторанчик, о существовании которого Молли даже не подозревала. Обшитый деревянными панелями, с картинами на стенах, белыми скатертями и зелеными витыми свечами на столиках, он был воплощением хорошего вкуса. Уилл сказал ей, что открыл его для себя случайно, в ходе расследования. Здесь часто обедали коннозаводчики и тс, кто так или иначе был связан с этим бизнесом, а кухня славилась блюдами по старинным южным рецептам. Цены, конечно, были астрономическими, но Молли старалась не думать об этом.

Молли проглотила кусочек восхитительной деревенской ветчины, какой в жизни не пробовала, и внимательно посмотрела на своего спутника. Уилл сегодня был в темно-синем костюме в мелкий рубчик. Рубашка белая, галстук красный. При свете свечи волосы его отливали золотом. Лицо казалось высеченным из бронзы. И было что-то особенное в его взгляде, повергавшее ее в дрожь. Блаженную дрожь. Неужели они когда-то могла сомневаться в том, что он безумно красив? Молли решила, что была попросту слепа.

– Всегда, – ответила она с нахальной улыбкой и отправила в рот еще кусочек.

– Бьюсь об заклад, тебе приходилось отгонять их палкой еще в начальной школе.

– У меня никогда не было при себе палки.

Ветчина была хороша, хотя и солоновата. Молли запила ее коктейлем. Уилл, разумеется, пил молоко, а на горячее заказал стейк. Молли втайне радовалась тому, что на этот раз обошлось без итальянской кухни.

– Так ты просто позволяла им толпиться у трона? Как сегодня? Никогда не думал, что мне доведется заезжать за своей девушкой, чтобы пригласить ее на свидание, и лицезреть шестерых ее поклонников.

Молли отведала зеленой фасоли с ветчиной и миндалем и устремила на него взгляд, исполненный восторга.

– Ты ревнуешь, – сказала она.

Уилл отвлекся от стейка и встретил ее взгляд. Какое-то мгновение он лишь удивленно смотрел на нее. Потом легкая улыбка тронула его губы.

– Ты права.

– Мне это нравится.

– А мне нет.

– К твоему сведению, из всех этих мужчин я встречалась только с Джимми Миллером.

– С этим деревенщиной, который оставляет засосы. – В его реплике было столько ехидства, что Молли расхохоталась.

– Это ты виноват.

– В чем?

– В засосе, – прошептала она, предусмотрительно понизив голос, чтобы не подслушали с других столиков.

– Я виноват в том, что ты позволила какому-то дурню сделать тебе засос? – Уилл не стал соблюдать конспирацию. Молли огляделась по сторонам, но никто, похоже, не обращал на них внимания.

– Тсс! – И она кивнула в подтверждение его слов.

– С чего ты взяла?

– Я представила тебя на его месте. – Что?

– Ты слышал.

– Боже. – Уилл глубоко вздохнул. – Ты закончила с едой?

– Не совсем. – Молли посмотрела на свою тарелку. Оставалась добрая половина порции, и отказываться от деликатесов было обидно.

– Я тебя потом покормлю. – Уилл встал и сделал знак официантке. Молли поспешила отправить в рот еще кусочек ветчины, пока официантка оформляла чек.

– Вам не понравилось, сэр? – обеспокоенно спросила официантка, глядя на недоеденные блюда.

– Все было прекрасно. Но возникли кое-какие обстоятельства, и мы должны уйти, – сказал Уилл, протягивая Молли руку. С сожалением посмотрев на ветчину, она схватила свою сумочку и послушно проследовала вместе с ним к выходу.

– Какие еще обстоятельства? – спросила Молли, когда они вышли на улицу и направились к его машине. Было уже темно и заметно прохладнее. Коричневый теплый свитер, который Молли прихватила с собой, оказался весьма кстати. Над головой мерцали звезды, низко над горизонтом повисла половинка луны.

Уилл рассмеялся.

– Обстоятельства – это я. Садись в машину, Молли.

Он распахнул перед ней дверцу. Молли забралась в машину, озадаченная и вместе с тем обрадованная его признанием, и он захлопнул за ней дверь. Она пристегивала ремень безопасности, когда он сел за руль. Молли расслышала звук закрываемой дверцы, и тут же рука его накрыла ее руку, которая тянула ремень. Молли подняла на него удивленный взгляд. Он был совсем рядом, даже навис над ней, так что его широкие плечи заслоняли ветровое стекло, и взгляд его был пристальным. На какое-то мгновение она застыла, уставившись в его мужественное красивое лицо, которое – Молли никогда не думала, что такое возможно, – заставляло ее сердце учащенно биться.

Ни слова не говоря, Уилл поцеловал ее. Молли отпустила ремень, обняла Уилла за шею и откликнулась на его поцелуй.

Через какое-то время он поднял голову и произнес хриплым голосом:

– Я слишком стар, чтобы заниматься этим в машине, Молли судорожно глотнула воздуха и прошептала:

– А я нет. Уилл усмехнулся.

– Я знаю.

– И что?

Он опять поцеловал ее – на этот раз коротким и требовательным поцелуем – и прижался к ней лбом.

– У нас есть зрители, – сказал он.

Молли огляделась и увидела две хорошо одетые пожилые пары, которые, проходя мимо их машины, неодобрительно покосились в их сторону. Молли вспыхнула. «Форд-таурус» стоял прямо у дорожки, ведущей к ресторану, так что целующаяся парочка оказалась у всех на виду.

Уилл убрал се руки со своей шеи и потянулся к ремню безопасности. Пристегнув Молли, он поцеловал ее в губы.

– У меня есть номер в отеле, – сказал он.

В этот момент ей предстояло принять решение, но Молли, лишь подумав об этом, уже знала, что решать нечего. Независимо от того, чем могло все это обернуться, она этого хотела. Она хотела его.

Молли кивнула.

Уилл пристегнулся ремнем безопасности, включил зажигание и вырулил с автостоянки.

Его отель был неподалеку. Молли прочитала неоновую вывеску «Эмбасси Сьютс», когда автомобиль замедлил ход и въехал на стоянку. К тому времени, как Уилл припарковал машину и, выйдя, открыл перед ней дверцу, Молли уже ощущала бешеное биение пульса. Она была испугана, взволнована, возбуждена, и вызвал все эти эмоции Уилл.

Он нагнулся и взял ее за руку. Молли позволила помочь ей выйти из машины. Он держал ее руку в своей – теплой и сильной, – пока они шли через двор, входили в широкие двери, ведущие в ярко освещенный вестибюль. Ей потребовалось какое-то время, чтобы глаза привыкли к свету. Когда же это произошло, Молли обнаружила, что находится на полпути к лифтам, блестящие стальные двери которых образовали стройный ряд в дальнем углу вестибюля. Она с облегчением отметила, что находившиеся за стойкой приема гостей двое мужчин и женщина не обратили на них никакого внимания. В уютном холле возле лифтов был включен огромный телевизор, вокруг которого расположились плюшевые диваны и стеклянные столики. Одинокий телезритель, развалившийся в одном из кресел, даже не взглянул в их сторону.

Двери лифта распахнулись. Молли в сопровождении Уилла ступила в его зеркальную кабину.

Он все еще держал ее за руку. И как только двери лифта закрылись, поднес се к губам и поцеловал. Наблюдая за их с Уиллом отражением в зеркалах, глядя на склоненные друг к другу головы, Молли испытала такое чувство, будто все это происходит не с ней. Неужели это она пришла в отель, чтобы переспать с агентом ФБР?

Это казалось невозможным.

– Ты, похоже, до смерти перепугана, – произнес Уилл, взглянув на нее из-под полуприкрытых век.

– Нет. – Ее ответ был полубравадой, поскольку она действительно боялась. Но не собиралась признаваться в этом, как не собиралась и отступать.

– Я могу отвезти тебя домой. – Он перевернул ее руку, чтобы поцеловать ладонь. Тепло его губ проникло, казалось, в каждую ее клеточку. Молли задрожала.

– Нет.

– Точно?

Молли кивнула, и в этот момент лифт остановился, достигнув третьего этажа. Двери распахнулись. Уилл отпустил ее руку, и Молли вышла, ступив на серый ковер. Уилл следовал за ней по коридору. Оглянувшись, она увидела в его руке магнитную карточку-ключ.

В холле никого не было. Уилл прошел вперед, к двери с латунной табличкой 318 и вставил ключ в замок. Зажегся зеленый огонек. Уилл повернул ручку, открыл дверь и отступил в сторону, пропуская ее вперед.

Молли крепко стиснула ремешок сумки, так что ногти впились в ладонь, и вошла в комнату.

Дверь закрылась Сгустилась темнота. У Молли мурашки побежали по коже, когда она почувствовала приближение Уилла. Сильное волнение отозвалось в ней общей слабостью. Руки стали холодными как лед. Ее знобило. И хотя в комнате было тепло, Молли едва сдерживалась, чтобы не застучать зубами.

Вот-вот ее должны были обнять руки Уилла. Она ждала, когда он повернет ее к себе, поцелует и…

Мягкий свет разлился по комнате. Молли увидела, что Уилл убирает руку с выключателя напольной лампы с бежевым абажуром, которую только что зажег. Он стоял у стены, на которой висели абстрактные рисунки, выдержанные в серо-бежевой гамме. По обе стороны от лампы расположились кресла, обитые серым велюром. Слева была маленькая кухонька со шкафами из темного дерева и сверкающей никелированной арматурой. В том же углу на ковре стоял круглый стол с четырьмя стульями, а с потолка на цепи свисала люстра с бежевым абажуром. Справа от Молли находилась ванная. По той же стороне, у стены, стояли две кровати. Они были аккуратно застелены покрывалами в тон шторам.

Переведя взгляд с кроватей на него, Молли обнаружила, что Уилл наблюдает за ней. Он стоял, слегка расставив ноги, утопив руки в карманах своих безупречного кроя брюк, так что полы пиджака были приподняты. Дорогой темно-синий костюм, белоснежная рубашка, элегантно завязанный красный галстук – все это так сильно отличало его от ее поклонников, что ей даже трудно было представить себя рядом с ним. Ее неуверенность, видимо, была слишком очевидной, потому что улыбка померкла на губах Уилла, и он помрачнел.

– Я отвезу тебя домой, – сказал он.

Она знала, что он так и сделает. Ей достаточно было лишь кивнуть. Молли вдруг поймала себя на том, что ее привлекает в нем одно очень ценное качество, которым не обладал ни один мужчина из тех, кого она знала: с ним она чувствовала себя в безопасности.

Молли посмотрела на него – на его коротко подстриженные светлые волосы и бронзовое точеное лицо, атлетически сложенное тело в дорогом костюме – и поняла, что если она сейчас уступит собственной робости, то до конца дней будет ругать себя за это. И неважно, что будет потом, пусть даже ей придется страдать, но сейчас она хотела только его и хотела так, как никого и никогда в своей жизни.

– Я не хочу домой, – сказала Молли и двинулась ему навстречу.

29

Как только она приблизилась, Уилл вынул руки из карманов. Потянувшись к ней, он поймал ее локти и прижал Молли к себе. Сумка соскользнула с ее плеча. Уилл снял ее и бросил на стул, стоявший сзади. Когда он вновь прижался к ней, Молли обвила его шею руками, и они сомкнулись на его затылке.

– Я не хочу домой, – повторила она.

– Ты уверена? – спросил он. – Уверена.

Молли улыбнулась ему. Он не улыбнулся в ответ, но задумчиво вгляделся в ее лицо, так что она несколько насторожилась.

– Почему я себя чувствую порочным совратителем малолетних? – Он взял в руки ее лицо. Прикосновение его теплых рук к холодной коже отозвалось в ней дрожью, пробежавшей вдоль позвоночника. Его рот изогнулся в улыбке, но взгляд синих глаз оставался серьезным.

– Уилл, через две недели мне будет двадцать пять. Я уже взрослая, поверь мне.

– Не похоже. – Его взгляд скользнул по ее фигуре. – Хотя, впрочем, может быть.

– Спасибо. Я тоже так думаю.

Уилл убрал с ее плеч волосы, старательно зачесав их за уши. Его рука скользнула под густую копну, нежно обхватила затылок и слегка наклонила ее голову. Другой рукой он обнял ее за спину и крепче прижал к себе. Теперь она могла чувствовать жар его тела, стальную мощь мускулов. Он наклонил голову. Его рот отыскал мягкую ложбинку под ее ухом и приник к ней губами. Ощущение было настолько эротичным, что до Молли не сразу дошел смысл происходящего: Уилл пытайся стереть любовный укус Джимми Миллера собственным.

– Я думала, засосы – не твой стиль, – произнесла она, когда Уилл наконец поднял голову.

Его губы все еще были раскрыты, глаза горели.

– Этот чертов засос сводил меня с ума, – сказал он и вновь прижался губами к ее шее. Молли показалось, что она вот-вот рухнет на пол от охватившей ее слабости.

– В самом деле? – Молли едва дышала, а уж говорить было тем более тяжело.

Он так тесно прижимался к ее грудям, что они горели. Одной рукой он держал ее за талию – крепко, как собственник. Другой нежно гладил щеку, откидывал с лица пряди волос.

– Безумие. – Он очертил губами линию ее подбородка.

Молли задрожала и закрыла глаза.

– Неужели? – выдавила она из себя, обнаружив, что голос ее звучит ровно.

– Тебе не стоит так радоваться. – Он поцеловал ее в уголок рта, и губы Молли раскрылись, инстинктивно отвечая на прикосновение. – По крайней мере, теперь, когда я буду это видеть, буду знать, что это мое.

– Ревнивец, – успела прошептать она, прежде чем он накрыл ее рот своим губами.

– Это точно, – произнес он и тут же впился в нее поцелуем, а она целовала его, и больше уже никто ничего не говорил.

Молли успела лишь подумать о том, что ей очень нравится, как он целует ее. Она считала себя знатоком в этом деле. Но, как уже выяснилось, Уилл был далеко не новичок. Больше того, млея от прикосновения его языка, который вычерчивал контур ее губ, она решила, что у него есть чему поучиться. Его рот был горячим и настойчивым, а язык соблазнительным. В свои ответные поцелуи Молли вкладывала все, на что была способна, прижималась к нему, крепче обнимала его шею, желая пробудить в нем еще больше чувств в сравнении с теми, что он пробуждал в ней.

«Дуэль гигантов», – решила наконец Молли, когда он так крепко прижат ее к себе, что ей пришлось привстать на цыпочки и повиснуть у него на шее, чтобы переложить на него хотя бы частично тяжесть своего тела. Уилл целовал ее до тех пор, пока ей не пришлось высвободить рот, чтобы глотнуть воздуха, а потом целовал еще и еще.

Его рука оказалась между их тел; она медленно поднималась вверх, пока не отыскала и не накрыла грудь Молли. Ладонь Уилла ласкала ее даже сквозь многочисленные слои одежды – свитер, платье, лифчик, – так что и без того уже напрягшиеся соски горели и готовы были буквально лопнуть.

– Это тоже сводило меня с ума. – Рука Уилла переместилась на другую грудь и проделала тот же чудодейственный массаж.

– Правда? – Собственный голос уже не казался Молли ровным, но она ничего не могла изменить. Голова кружилась, тело было в огне, все труднее становилось соображать, а уж говорить тем более.

– Безумие.

Его губы вновь отыскали ее рот. Молли выгнула спину, теснее прижимая груди к его опытной руке.

Уилл поднял голову. Молли приоткрыла глаза и судорожно глотнула воздуха. Она с облегчением заметила, что и Уилл тяжело дышит. Его скулы казались еще темнее от напряжения. В глазах отражался свет лампы, и создавалось впечатление, будто в синей морской пучине полыхают два костра.

Уилл огляделся, и Молли проследила за его взглядом. Его длинные загорелые пальцы пробежали по коричневому букле свитера. От одного вида его руки, накрывшей ее груди – такого интимного, эротичного, возбуждавшего, – у Молли забурлила кровь.

Его рука двинулась к поясу, которым был подвязан свитер. Молли наблюдала за тем, как он развязывает узел. Свитер распахнулся, обнажив кремовое вязаное платье, которое еще недавно казалось Молли таким строгим и консервативным. Сейчас, когда сквозь его ткань явственно проступали твердые соски, платье даже отдаленно не напоминало скромный наряд.

Казалось, оно само молило о прикосновении. Устранив преграду в виде свитера, руки Уилла вновь отыскали ее груди. Наблюдая за тем, как его ладони накрывают оба полных, налитых полушария, Молли почувствовала блаженную дрожь, пробежавшую по телу. Его руки напряглись и крепче обхватили груди, и уже не дрожь, а судорога сотрясла Молли.

Она догадалась, что он умышленно затягивает любовную игру, предоставляя ей возможность сполна насладиться ею и, насытившись, остановить.

Таков был Уилл: джентльмен во всем. И это одновременно и опьяняло, и вселяло уверенность. И еще это было чертовски сексуально. Молли подняла глаза и увидела, что он смотрит ей в лицо. Его язык увлажнил ее нижнюю губу, поскольку во рту у нее вдруг пересохло. Взгляд его потемнел. Наклонив голову, он просунул язык ей в рот и стал жадно впитывать его соки. Рот Уилла был теплым, влажным, требовательным.

Молли задрожала и нежно погладила его шею, провела рукой по коротким жестким волосам. Ей нравилась предложенная им игра, она упивалась ощущением его тела. Импонировало то, что он не торопил ее, не настаивал, хотя где-то в душе и шевелилось желание поскорее отдаться ему.

Ей отчасти хотелось, чтобы ее лишили возможности думать. Чтобы она могла сказать себе: «Это он заставил меня», таким образом избавив себя от какой бы то ни было ответственности за происходящее.

Уилл взял Молли за локти и опустил ей руки. Сняв с ее плеч свитер, он бросил его на стул и все это время не прерывал поцелуя.

Молли обняла его за талию и, просунув ладони под пиджак, теснее прижалась к нему. Его руки скользнули вверх по спине, и она почувствовала, как он приподнял ее волосы, и ощутила его пальцы на затылке. До нее донесся звук расстегиваемой молнии, и тут же прохлада коснулась ее обнаженной спины.

Пламя, бушевавшее в крови, стало еще горячее. Молли пыталась справиться с этим пожаром, сохранить контроль над собой. Она высвободила свой рот, глотнула воздуха и потянулась к его галстуку. Он был дорогой и на вид, и на ощупь – холодный, тяжелый шелк, завязанный элегантным узлом. Она потянула узел, и тут же его руки пришли ей на помощь. Умело развязав галстук, Уилл снял его, потом настала очередь пиджака, и, освободившись от обоих атрибутов, он вернул ее в свои объятия.

Когда Уилл поцеловал ее, у Молли возникло ощущение, будто комната вращается. Она крепче вцепилась в тонкую ткань его рубашки, словно пытаясь удержать равновесие, но одновременно откликнувшись на его поцелуй.

Наконец он поднял голову. Молли открыла глаза и устремила взгляд на его точеный подбородок, очерченный воротом все еще застегнутой на все пуговицы рубашки.

Если уж начался процесс раздевания, ей следовало принять в нем участие.

Скользнув руками к застежке рубашки, стараясь не отвлекаться на созерцание его крепких мускулов, обозначившихся под мягкой тканью, Молли начала расстегивать пуговицы. Он поцеловал ее щеку, ухо, потом стал осыпать поцелуями шею.

Молли слышала много сказок о том, как в старину знатные девушки млели от поцелуев джентльменов. Теперь она знала, что они тогда чувствовали.

Она расстегнула лишь треть пуговиц, когда вдруг напрочь забыла, что делает, и руки ее замерли. Его рот вычерчивал огненную линию на обнаженной коже, подкрадываясь к пульсирующей груди. В этом участвовали его зубы, губы, язык. Эффект был ошеломляющим.

Платье уже приспустилось и готово было упасть с ее плеч. Уилл расстегнул пояс и помог платью в его свободном падении. Молли хватило сознания лишь на то, чтобы переступить через упавшую к ее ногам одежду.

Она осталась в кружевном белом лифчике и таких же бикини, прозрачных колготках и туфлях на каблуках.

Уилл вдруг замер, и Молли, посмотрев на него, обнаружила, что взгляд его устремлен на ее тело.

Лицо его горело – впрочем, как и взгляд, – когда он наконец отыскал ее лицо. Молли даже показалось, что она улавливает дрожь в его руках.

– Чудесно. Я люблю белое, – произнес он не слишком твердым голосом.

– Я так и подумала. – Ей тоже нелегко дался непринужденный ответ.

– Ты надела это для меня? – Несмотря на горевший в глазах огонь, легкая улыбка тронула его губы.

– Для кого же еще? – Она постаралась придать голосу легкости и беспечности, поскольку не хотела раскрывать правды – того, что она умышленно выбрала белое кружево, рассчитывая возбудить его. Ей безумно этого хотелось. Возбудить его так, как никто и никогда не возбуждал его.

– Ни для кого, – почти свирепо произнес он. – Если только тебя это устраивает.

Прежде чем она успела ответить, его руки скользнули вверх и нежно накрыли чашечку лифчика. Взгляд Уилла сосредоточился на ее лице. Рот его был плотно сжат, темный румянец проступал на скулах. Дыхание стало прерывистым.

Он накрыл рукой ее обнаженную грудь.

И именно в этот момент Молли осознала, что дуэль окончена и она, считавшая себя виртуозным дуэлянтом, потерпела поражение. Впервые в жизни она была побеждена. Она, которой обычно удавалось сразить мужчину одним лишь взглядом, сама стала жертвой мужских рук.

Молли еще никогда не теряла голову от поцелуев. Никогда не теряла голову от секса. Никогда не теряла голову от мужчины. Но сейчас она чувствовала, что полностью утратила контроль над собой.

И теряет голову из-за Уилла.

При одной мысли об этом сердце ее дрогнуло в унисон с коленями.