Текст книги "Нефтяной принц"

– Разумеется! Или, вы полагаете, я буду только мечтать об этом?

– Вы шутите, а я говорю серьезно. Как раз сейчас можно было бы с легкостью накрыть всю банду. Если же вы будете ждать, пока они на вас нападут, то можете попасть в хорошую переделку!

– Если мы подставимся – да, но старый Сэм Хокенс заранее исчезнет вместе со своими людьми. Искатели нападут на повозки, а это уже преступление. Мы, правда, не сможем обвинить их в убийстве, но за нападение на переселенческий караван тоже полагается смертная казнь.

– Well! Но как вы намерены схватить их? Ведь это невозможно без боя, в котором вы сами легко можете потерять жизнь.

– Найдем способ, сэр, если только вы нам поможете.

– Более чем охотно, сэр, только скажите, какая поддержка вам нужна.

– Садитесь на коня и возглавьте кавалерийский отряд!

– Был бы счастлив, но я никак не могу оставить доверенный мне пост. Да и людей у меня маловато, так что больше двадцати всадников дать вам не сумею.

– Вполне достаточно, сэр.

– А вы уверены, что искатели пойдут вслед за вами?

– Так же, как в том, что на голове у меня находится моя старая шляпа, а под ней… хи-хи-хи! В Тусоне они, конечно, не посмеют показаться и обойдут город стороной. Тем не менее нельзя исключить, что кто-то из них отправится в город на разведку. Поэтому никто, кроме нас двоих да еще, может быть, лейтенанта, не должен знать о задуманном. Итак, они обойдут город, потом отыщут следы наших фургонов, по которым придут к месту нашего будущего ночлега. Разумеется, они дождутся темноты, а потом… потом они обязательно нападут!

– А вы? Вы же хотите покинуть караван, как только что сами сказали. Но куда вы направитесь?

– Это выяснится только на месте ночлега. Знаете то место в проходе Гуаделупе, где змеится тропа от Бабасаки? А ваш лейтенант, которого вы к нам прикомандируете?

– Мы много раз бывали там.

– Well! Там-то мы и станем лагерем. В том месте есть вода для животных, а это главное. Вам придется заранее послать туда лейтенанта с отрядом. Только пусть он держится в стороне от дороги, чтобы не оставить следов. В назначенном месте мы встретимся. Как только начнет темнеть, мы разожжем большой костер, чтобы искатели нас быстрее заметили. А потом тихо покинем фуры и затаимся в сторонке, чтобы вовремя перехватить парней, навалиться на них как следует и захватить.

Капитан молчал, быстрыми шагами меряя комнату. Внезапно он остановился прямо перед Сэмом и произнес:

– На словах-то у вас все гладко и легко. Но ведь искатели не нападут, пока хорошенько не разведают место вашего лагеря. И тогда их шпион убедится, что вас в лагере нет!

– Ошибаетесь! Ничего подобного он не увидит, потому что мы уйдем не раньше, чем удалится разведчик.

– Тогда вы должны наблюдать за его приходом и уходом!

– Именно это мы и сделаем, сэр!

– Каким же образом?

– Хм! Вы, кажется, считаете Сэма Хокенса глупее, чем он есть на самом деле, хи-хи-хи! Искатели, по вашим словам, вышлют разведчика. Разве не можем и мы сделать то же самое? Уверяю вас, мы гораздо раньше заметим этого парня, нежели он нас.

Офицер в сомнении покачал головой и возразил:

– Не думаю, что это возможно, поскольку вам придется подобраться к ним засветло. Я очень много слышал о вас и о ваших товарищах, знаю, как вы хитры и отважны, но подкрасться к этим людям на свету, без лесного укрытия, когда нельзя нигде спрятаться, вряд ли удастся даже вам. К тому же надо подумать еще вот о чем: вы запалите большой костер, они же, напротив, поостерегутся это сделать. Они смогут издалека разглядеть ваш лагерь, а вы даже не будете знать, где они находятся.

– Неужели вы и вправду так считаете? Сэм Хокенс не сможет узнать, где скрываются эти джентльмены… хи-хи-хи! Это почти то же, что моя голова не знает, надета ли на нее шляпа! Уверяю вас, что искатели не сойдут ни вправо, ни влево с нашей тропы и даже остановятся на ней, как только увидят наш костер. Сэм Хокенс знает, с какого расстояния можно увидеть огонь костра, если не ошибаюсь. Обо мне не беспокойтесь, а только скажите: займетесь ли вы этим делом? Мы и одни можем справиться, но тогда нам придется заставить их проглотить свинцовые пилюли. Не очень-то я люблю проливать кровь, потому к вам и обратился. Если вы дадите мне человек двадцать, то мы сможем управиться и кулаками, не прибегая к ружьям.

– Ну хорошо, согласен. Только сначала я хотел бы послушать лейтенанта.

– Так прикажите ему явиться, сэр! Думаю, что он не изменит направления палки, которую я хочу забросить в воду.

Капитан немедленно вызвал лейтенанта и в конце концов остановился на предложении Сэма. Оба офицера хотели увидеть и двух других знаменитых героев: Дика Стоуна и Уилла Паркера, но Сэм резонно убедил их в том, что сейчас такая встреча может вызвать лишние подозрения. Обговорив еще некоторые второстепенные вопросы, Хокенс удалился вполне удовлетворенным.

Глава 4
Нападение

Когда Сэм Хокенс вернулся к фургонам, вокруг них собралось, похоже, все население Тусона – прямо как в Германии, когда бездельники сбегаются поглазеть на цыганский табор. Переселенцы, не обращая внимания на посторонних, сидели за завтраком. Присел к ним и Сэм, готовый разделить нехитрую трапезу и сообщить о результатах переговоров с капитаном.

Постепенно некоторые из любопытствующих подошли ближе, пытаясь заговорить с путешественниками, но удалось им завязать разговор только с кантором, усвоившим чуть больше английских выражений, чем другие. Среди любопытных оказался некий молодой человек, приблизившийся к проводнику и втянувший того в разговор. Сэм, наблюдая за ним, отметил его военную выправку и особое внимание, с которым этот человек поглядывал на старика и двух его компаньонов. Не став ждать, Хокенс поднялся и направился прямо к незнакомцу. Подойдя ближе, малыш услышал, как проводник поселенцев ответил:

– Да, это Троица. Могу подтвердить, хотя и сам не хотел этому верить.

Хокенс взял незнакомца под руку и решительным тоном произнес:

– Мистер, вы солдат, не так ли? Вы из здешнего гарнизона?

Вопросы сразу смутили незнакомца. Он пробормотал в ответ что-то невнятное, а Сэм продолжил:

– Не стесняйтесь, я на вас не сержусь. Я сказал капитану, что меня зовут Сэм Хокенс. Меня лично он не знал, поэтому наверняка хотел убедиться, не соврал ли я. И вот вы сняли форму и пришли сюда на разведку, не так ли?

– Да, сэр, вы не ошиблись. Теперь я уверен, что вы – это Троица.

– Так расскажите капитану все, что вы слышали, но ни с кем другим об этом не говорите!

– Ни слова, сэр, обещаю. Я знаю, в чем дело. Я младший офицер и вхожу в число тех двадцати, что поедут с лейтенантом.

– Когда вы выступаете?

– Через полчаса.

– Скажите лейтенанту, что выезжать из города следует поодиночке и в разных направлениях! Тем самым мы помешаем кому-либо догадаться о наших планах.

Когда военный удалился, Сэм обратился к проводнику:

– Скажите-ка мне, почему вы рассказывали о нас этому человеку?

– Он меня спросил… – ответил проводник.

– Так! Значит, если любой человек, кто бы он ни был, вас спросит, вы ему расскажете все, что того заинтересует?

– А вы хотите заткнуть мне рот?

– Именно! Вам ведь известно, что никто не должен был знать, что мы – это Троица, а вы сразу выложили это под нос первому встречному. Хотите быть скаутом, вестменом, но не знаете самых азов предосторожности. Я бы не стал вам доверяться.

– А это и не нужно. Пока вы не присоединились к нам, все шло нормально. Явились вы и начали командовать. Только забыли, что меня наняли эти люди, и я их веду…

– К гибели! – перебил его Сэм. – Вы обязаны защищать их. Делаете вы это? Если бы не мы, сегодня вечером их бы ограбили и убили!

– Хо! Глаза у меня тоже на месте. Знаете что, мистер Хокенс, я веду доверившихся мне людей в форт Юма. Пока мы не будем на месте, я руковожу караваном. Если хотите ехать с нами, то следуйте моим указаниям. Потом можете командовать, сколько вашей душе угодно. А сейчас – хватит!

Сэм дружески похлопал проводника по плечу и сказал, наигранно улыбнувшись:

– Нет, не хватит! Я знаю, куда хотят попасть эти люди. Идти через форт Юма нет никакой необходимости, есть более короткий путь, которого вы, очевидно, не знаете. До завтрашнего рассвета вы останетесь с нами, а потом можете убираться куда хотите.

– В форте Юма я должен получить мои деньги.

– Вы их получите, но людей поведу я, не требуя от них никакой платы. Иначе они могут подвергнуться опасности из-за болтливости своего скаута.

Проводник в смущении уселся на оглоблю фургона. Сэм отвернулся от него и подошел к своим спутникам.

– Ты сделал ошибку, Сэм, – заметил Уилл Паркер.

– Ошибку? Какую? – спросил малыш.

– Зачем ему оставаться с нами до завтрашнего утра? Может, уберем его немедленно?

– И это ты называешь ошибкой! Уилл Паркер, гринхорн до мозга костей, осмеливается учить самого Сэма Хокенса! Разве ты не понимаешь, старый енот, что я не могу выгнать его сегодня?

– Не понимаю.

– О, благородный Уилл, как же плохи твои дела! Вестменом тебе никогда не быть. Такой непонятливый ученик – позор на мой скальп! Ты должен благодарить меня и Дика Стоуна. Без нас ты давно бы уже сыграл в ящик! Ты хоть предполагаешь, что сделает этот так называемый скаут, если я выгоню его сегодня? Он немедленно отправится к искателям и откроет им все наши планы. Но твоего скудного умишка не хватает для обозрения столь грандиозных мыслей.

– Угу, – совершенно серьезно согласился Паркер. – Ты и в самом деле прав, старина Сэм. Стыд и позор на мою голову, потому что ни одно из твоих мудрых поучений не прилипает ко мне даже в форме чернильного пятна. Не понимаю, как ты только меня терпишь!

– Это неудивительно – ты вообще лишен разума. Причина же в том, что я отношусь к тебе как мать к непонятливому ребенку. И чем больше он требует заботы, тем сильнее она его любит.

В этот момент мимо проскакал кавалерист, значит, исход военных уже начался. Фургоны же еще долго оставались на месте и пришли в движение только к обеду.

До места ночлега надо было проехать около девяти английских миль, и даже при самой низкой скорости волы добрались бы туда только к вечеру. Караван двигался мимо каменистых пустошей, то тут, то там поросших хилыми кактусами да жалкими кустиками мескита. Весь сушняк путники забирали с собой для вечернего костра. Вообще-то местность между Тусоном и рекой Гилой представляет огромную каменистую пустыню, в которой воду для животных можно найти только в нескольких лужах, а в распоряжении людей имеются два-три колодца, вырытые по приказу почтово-миграционного товарищества. Эти места называют Девяностомильной пустыней. Конечно, вода есть и в некоторых других местах, но индейцы не выдают их. Они прикрывают источники сухой травой, а сверху забрасывают песком и галькой – точно так, как это делают кочевники в Сахаре.

Караван возглавлял Сэм Хокенс, а бывший проводник пристроился где-то в середине процессии. Время от времени он одаривал старика злобными взглядами. Если бы Сэм заметил хоть один из них, то сразу бы понял, что обиженный намерен отомстить.

Когда до места ночлега осталось не больше двух миль, Хокенс стал обращать больше внимания на окружающую местность. Конечно, о торном пути не могло быть и речи, но кому случалось проезжать в этих краях, – верхом или в фургоне – придерживался одного и того же направления, так что порой здесь говорят даже о дорогах, соединяющих отдельные поселения.

Две последние мили пришлись на всхолмленную местность. Казалось, будто толпа сказочных великанов высыпала здесь, одну рядом с другой, гигантские кучи песка, гравия и щебня, заставлявшие повозки двигаться вперед очень медленно. У одного из этих гигантов корзина, похоже, была наполнена крупными обломками скал, высотой в человеческий рост и еще выше, и он так вывалил свой груз, что эти глыбы, сбившись грудой, образовали нечто вроде бруствера. Приди кому-нибудь в голову мысль спрятаться за этим укреплением, человек мог бы спокойно наблюдать за окрестностями, оставаясь совершенно невидимым.

Сэм показал на это нагромождение и крикнул двум своим спутникам:

– Вот здесь и спрячутся искатели! Или ты, Уилл Паркер, станешь со мной спорить?

– И не думал, старина, – последовал ответ. – Как ни мал, по-твоему, мой мозг, он сразу же понял, что эта груда камней может служить укрытием. Только посмотри, вот там, слева, есть такие же груды. Может, эти дьявольские парни туда и поскачут?

– Нет, именно здесь растет трава, которая сгодится для их лошадей. А там, в камнях, разумеется, кто-то должен спрятаться. Но кто?

– А ты не догадываешься? Ты сам! Ты должен спрятаться там, наблюдать за их приездом, а потом подслушивать их разговоры.

При этих словах Хокенс скрестил свои толстенькие ручки на макушке и вскрикнул в притворном удивлении:

– Возможно ли такое! У этого гринхорна такая замечательная память! Или конец света близок, или узелки у этого Уилла Паркера наконец-то завяжутся. Да, благородный Уилл, после того как мы выберем место для лагеря, я вернусь сюда и буду ждать искателей.

– А меня с собой возьмешь?

– Не стоит рисковать, Уилл. Ловким и опытным сразу не станешь. Сначала надо долго учиться.

– Хм, а тебе не кажется, что ты заблуждаешься, старый енот? Знавал я одного парнишку, который совершенно ничему не учился, но голова у него сидела на месте. Люди говорили, что виноват в том учитель, который ничего не понимал. Может быть, и у нас тот же случай.

Оставив позади еще несколько низеньких холмиков, путники выбрались на равнину, а через каких-нибудь четверть часа бесплодный гравий сменила хилая почва, на которой угнездилось несколько мескитовых и окотильевых [29]29
  Окотилья – под этим названием в Мексике известно несколько растений из различных семейств


[Закрыть] кустиков. Там находилась вода: колодец, вырытый по заданию почтово-переселенческого товарищества. Здесь можно было разбивать лагерь.

Сначала насладились водой люди, потом напоили лошадей и волов, которые, утолив жажду, попытались отыскать несколько зеленых листочков в колючих кустах. Фургоны поставили так, как и советовал вчера Сэм: в форме замкнутого четырехугольника.

Естественно, стали оглядываться в поисках солдат, но никого из них не увидели. Хокенс удовлетворенно кивнул и сказал:

– У этого лейтенанта, похоже, голова не мякиной набита. Раньше нас он здесь не появился. Ну, что ж, скоро мы его увидим.

И как только он произнес эти слова, на севере показался одинокий всадник; он быстро приближался. Это был лейтенант. Достигнув лагеря, он протянул Сэму Хокенсу руку и сказал:

– Мы уже несколько часов находимся поблизости, но этого места сторонились – здесь есть источник, кто-нибудь мог сюда подъехать и выдать потом нас искателям. Теперь мы можем напоить животных?

– Конечно, сэр, – ответил Хокенс – Но когда стемнеет, вы снова должны отъехать подальше. Здесь появятся лазутчики, а они не должны вас видеть.

– Договорились. А где, по вашему, укроются искатели, ожидая верного часа?

Сэм указал назад, на юго-восток, где виднелись уже упомянутые скалы.

– Там, за этими камнями, сэр. Приедут они туда, вероятно, еще засветло, а потому подъезжать к камням близко не советую, иначе вас могут увидеть.

– Но вы же не видели ни меня, ни моих всадников?

– Нет… Вчера я сидел возле этих людей и знаю, что никто из них не возит с собой подзорную трубу, однако зоркий глаз издалека заметит фургоны, а в темноте различит даже замаскированный костер. Позаботьтесь о своих людях, сэр.

Офицер ускакал, но вскоре вернулся с двадцатью всадниками, которые удалились от лагеря ровно настолько, чтобы оставаться незамеченными. Договорились о месте, где кавалеристы будут находиться с наступлением сумерек, а потом Сэм отправился на разведку. Ему пришлось пойти пешком, ибо всаднику спрятаться было почти невозможно. Перед уходом он подошел к своей мулице и, слегка шлепнув ее, сказал:

– Ложись, старушка Мэри, и жди моего возвращения! Животное великолепно разумело хозяина, оно тотчас улеглось, и теперь не оставалось сомнений, что оно сдвинется с места не раньше, чем вновь услышит голос хозяина. Потом Сэм обратился к Паркеру:

– Ну что, благородный Уилл? Прогуляться не желаешь?

– Отправляйся один, – услышал он в ответ. – На кой черт тебе такой гринхорн, как я.

– Придется тебя взять, если ты чему-нибудь хочешь научиться.

– Ладно, я пойду, но не ради обучения, а для того, чтобы было кому оказать тебе помощь, когда искатели схватят тебя и захотят скальпировать.

– Пусть попытаются. Пусть возьмут мою кожу. Я куплю себе новую, и она будет гораздо лучше, если не ошибаюсь.

Сэм и Паркер покинули лагерь. Оба прихватили с собой ружья – они могли понадобиться. Та груда камней, за которыми, как считал Сэм, будут прятаться искатели, находилась к югу-востоку. А еще дальше на юг виднелись скалы, за которыми хотел укрыться сам Хокенс. Туда и пошли два приятеля, но не прямо, а по дуге в западном направлении, чтобы искатели, если они уже добрались до укрытия, не могли их заметить. Перед уходом Сэм оставил все необходимые указания.

Когда приятели добрались до цели, солнце уже почти касалось горизонта; вот-вот должны были спуститься короткие сумерки. Там, за другой группой скал, еще никого не было. Сэм и Паркер устроились поудобнее и стали ждать. Но пока никого видно не было.

– Может, они вообще не приедут? – спросил Паркер. – Мы ведь только предполагали.

– То, что ты называешь предположением, для меня – верное дело, – отмахнулся Сэм. – Меня бы удивило, если бы я ошибся.

– У них могло пропасть настроение, а может, им не слишком повезло в игре.

– Тем сильнее они должны жаждать мести. Тихо, гляди! Не движется ли кто-то между двумя вон теми холмами?

Паркер напряг зрение и торопливо ответил:

– Всадники! Это они!

– А кто же еще? Пока выезжают из ложбины, еще не видно, сколько их, но больше двенадцати быть не должно.

– И меньше, пожалуй. Конечно, это они. Сэм, старый енот, ты был прав!

– А я всегда прав, благородный Уилл, всегда, как мог бы ты заметить. Знаешь, что надо делать, если не хочешь оказаться в дураках?

– Ну, это ведь очень легко: не надо ничего утверждать.

– И это верно, но я поступаю не так. Просто не надо болтать прежде, чем убедишься, что все это верно.

– Это не искусство!

– Ну, тогда всегда надо утверждать обратное тому, о чем щебечет гринхорн.

– Хорошо, дорогой Сэм! Теперь я никогда не стану соглашаться с тобой и всегда окажусь правым. Смотри-ка, они остановились! Совещаются. Не очень-то они спешат к нам.

– А зачем? Так, кажется, снова поехали. Они уходят вправо от нашей тропы. Местность им известна, и они знают, что надо ехать к скалам, откуда легко вести наблюдение за нашим лагерем.

– Думаешь, они уверены, что мы расположились именно там, у воды?

– Конечно! Какой осел пойдет в пустыню, когда ему нужна вода! Эх, Уилли Паркер, сколько же ты еще должен узнать! Неровен час, с тобой и опозориться можно, и нам вообще не стоит показываться на людях вместе. Ты огорчаешь меня и, если не ошибаюсь, можешь погубить все дело. Смотри, они скачут наверх, и я снова оказался прав: сюда они не поедут.

Было хорошо видно, что всадники направляются к другой группе скал. Чем ближе они подъезжали к ним, тем осторожнее становились, укрываясь за каждым камнем. Наконец, они спешились и осторожно повели лошадей за собой. Вот они достигли скал и принялись наблюдать. По их движениям было заметно, что они обрадовались, когда нашли след каравана.

– Все двенадцать, – сосчитал вслух Сэм.

– Ну что, пойдем к ним? – осведомился Уилл.

– Да, как только стемнеет.

Ждать оставалось недолго, ибо солнце уже исчезало за горизонтом. С востока надвигалась густая тень, а у колодца заполыхал высокий яркий костер. Искатели исчезли из виду.

– Пойдем, – обратился Сэм к своему спутнику. – Нельзя терять время.

Они быстро покинули укрытие и направились к врагам. Чем ближе они подходили, тем тише становились их шаги. Было непостижимо, как это Сэму удавалось бесшумно – подобно воробью в траве – ступать в своих огромных сапогах. Да и Паркер шел с такой легкостью, что никогда бы и мысли не возникло, что он гринхорн, как его часто величал Сэм.

Когда они добрались до маленького пригорка, Сэм передал Уиллу свое ружье и шепнул:

– Оставайся здесь и держи мою Лидди! Дальше я пойду один.

– Ладно, если вляпаешься, я приду на помощь.

– Хо! Навостри уши, Уилл, и смотри, чтобы тебя самого не поймали!

– Кто?

– Лазутчик, которого они скоро вышлют. Возможно, он пройдет здесь.

Сэм лег на землю и пополз. Время было самое подходящее – те немногие звезды, что поблескивали в только что наступившей темноте, светили слишком тускло.

Как уже упоминалось, был там один холм, усыпанный обломками скал и говорливой галькой, готовой горохом посыпаться под руками и ногами неловкого пластуна. Дюйм за дюймом Сэм продвигался вперед, да так, что ни один камешек не сдвинулся с места. Наконец, он достиг вершины холма. Его острые, привычные к темноте глаза сразу же заметили перед собой противников. Последние его не видели, поскольку были заняты оживленной беседой. Сэм отважился приблизиться еще ближе и вскоре оказался у большого обломка породы, за которым и присел. Два или три искателя, выпрямившись, стояли у скал, наблюдая за отдаленным лагерным костром; прочие же уютно устроились на земле. Двое из них разговаривали между собой; это были Батлер и еще один искатель. Удобно устроившись за своим камнем, Сэм услышал, как товарищ Батлера сказал:

– Нам бы только до патронов добраться! Придется быть очень экономными.

– До поры до времени, – кивнул Батлер. – Скоро все себе вернем, и с лихвой. Сейчас уже стемнело, Постон. Иди! Но не обнаружь себя, иначе будешь иметь дело со мной!

– Постараюсь, чтобы меня не увидели, – раздалось в ответ. – Не впервой мне этим заниматься.

– Именно поэтому я и посылаю тебя, а не кого-то другого. Тебе не надо рисковать, не надо слишком близко подбираться к ним.

– Однако я все же должен знать, о чем они говорят!

– Совершенно не нужно. Хочу знать только одно: одни ли они у воды.

– Если бы я услышал их разговоры, то узнал бы, справедливы ли наши подозрения.

– Что за подозрения?

– Они могут догадаться, что мы их преследуем!

– Мозгов у них не хватит! Немцы – вообще не в счет, а скаут кажется мне не тем человеком, который рискнет своей жизнью ради спасения других. Значит, остаются только те трое мошенников-портняжек, которым вчера так повезло, несмотря на всю их дурость. Но они вряд ли догадаются о том, что мы пойдем следом. На Гиле ловить в силки бобров и медведей! Слышал ли кто-нибудь подобную глупость? Ладно, Постон, ступай и поторапливайся! Через полчаса я жду тебя обратно.

Лазутчик ушел, а еще один из искателей спросил:

– Когда нападем на них, Батлер? Сегодня вечером или на рассвете?

– На рассвете? Так долго ждать я не могу. Сгораю от желания посчитаться с ними, а прежде всего с тем маленьким хитрым толстяком.

– Может, когда они заснут и огонь погаснет?

– Нет. Мы прикончим их одним залпом, а для стрельбы нужен свет.

– Но пламя слишком велико и светит так далеко, что нас увидят, когда мы приблизимся.

– Раз они разожгли такой гигантский костер, у них нет ни малейшего подозрения. Конечно, мало приятного, что огромное пламя освещает землю так далеко, и нам придется подождать. Но как только пламя поубавится, медлить не станем. Предупреждаю, этот толстый малыш – мой! Ему суждено умереть от моей пули.

Батлер прибавил еще несколько крепких выражений, комментируя происшедшие накануне события. Сэм пролежал еще с четверть часа, но дальше искатели говорили так же тихо и осторожно, как незаметно подкрадывался он сам. Вернувшись к Уиллу Паркеру, Сэм забрал у него свое ружье.

– Слышал что-нибудь важное? – спросил его спутник.

– Очень мало. Только то, что они собираются напасть в тот момент, когда костер не будет таким ярким. Разведчика видел?

– Да, он прошел близко от меня, но ничего не заметил.

– Ладно, идем! Пора возвращаться.

Они долго шли неслышными шагами, двигаясь к лагерю не напрямик, а в обход, чтобы не попасться возвращавшемуся лазутчику. Не прошли они и половины пути, как услышали громкий английский выкрик, за которым последовал второй, немецкий.

– Дьявол! – выкрикнул первый голос.

– Боже милостивый! – вскричал второй. – Кто это?

– Кантор, – шепнул Сэм спутнику. – Пожалуй, парень сглупил. Пойдем быстрее, но только тихо, чтобы никто нас не заметил прежде, чем мы этого захотим!

Они поспешили к тому месту, откуда раздавались голоса. Подойдя ближе, оба остановились и прислушались.

– Кто вы, я вас спрашиваю! – снова послышалось по-английски.

– Я задыхаюсь… – ответили ему по-немецки.

Это действительно был голос отставного кантора. Он звучал так, будто кто-то наступил его преподобию на горло.

– Я хочу знать ваше имя! – снова раздалось по-английски.

– Там, в лагере…

– Не понимаю! Говорите по-английски! Вы из тех, что сидят у костра?

– Я пишу героическую оперу, которая должна идти три вечера подряд…

– Эй ты, говори понятно! Отвечай! Кто ты?

– Двенадцать актов, по четыре каждый вечер…

– Имя! Твое имя!

– Я ищу Хромого Фрэнка…

– Ну наконец-то! Значит, вас зовут Фрэнк?

– Я из Клотцше, что под Дрезденом. Оставьте же меня… о, о, наконец-то! Слава богу!

Теперь голос доносился яснее. Кантора отпустили, и он поспешил прочь. Слышались звуки его удаляющихся шагов.

Другой не преследовал убегавшего, а быстро пошел в направлении искателей.

– Это разведчик, – прошептал Сэм. – Серьезное дело. Он может нам все испортить. Придется вернуться и подслушать, о чем он расскажет. А ты оставайся здесь. Мне надо опередить шпиона.

Сэм побежал, а Уилл Паркер остался ждать. Прошло не менее получаса, прежде чем малыш вернулся. Подойдя к Уиллу, он сказал:

– Вышло лучше, чем я думал. Эта встреча могла стоить кантору жизни, а если бы мы вмешались, провалился бы наш план.

– Ну и за кого же приняли искатели этого несчастного сочинителя? – с улыбкой спросил Паркер.

– Разведчик даже не упомянул о нем.

– Не упомянул? Странно.

– Но это так. Этот лазутчик ничего не рассказал о встрече.

– Ничего не понимаю! Это же так важно, он непременно должен был рассказать о ней.

– Возможно, он промолчал от страха.

– Как это?

– Когда он уходил, Батлер предупредил его, чтобы тот никому не показывался на глаза. А разведчик нарушил его запрет. Расскажи он о встрече, ничего хорошего бы из этого не вышло. Поэтому, решил он, лучше промолчать. Его молчание пойдет нам на пользу. Теперь пойдем в лагерь!

Они двинулись дальше, но очень скоро снова вынуждены были остановиться, услышав впереди какой-то шум. Он становился все отчетливее, и вскоре стал различим стук копыт.

– На нас мчится лошадь! – воскликнул Паркер.

– Угу, – кивнул Сэм. – Быстро в сторону!

Оба едва успели увернуться, а когда животное проскакало мимо, приятели, несмотря на темь, заметили на ее спине две фигуры. Один из всадников громко стонал.

– Кто-нибудь из наших, Сэм? – спросил Паркер.

– Откуда мне знать! Их было двое, старый гринхорн.

– Один из них прямо держался в седле, а другой, что сзади, обнимал первого за шею.

– Ну, этого я не смог разглядеть. Ты не ошибся?

– Нет. Я стоял ближе, потому и разглядел все лучше. Один из них, пожалуй, наш, но кто же тогда второй?

Второй был из той же компании, а дело оказалось в следующем. Ши-Со, сын вождя, постоянно находился с Адольфом Вольфом, своим прежним товарищем по учебе и нынешним спутником; он ничего не имел против Сэма, Уилла и Дика, но, по индейскому обычаю, внимательно следил за всеми событиями и разговорами. В Тусоне он слышал, как Сэм отчитывал скаута и советовал тому оставить караван. Ши-Со давно удивляла затаенная в душе проводника злоба, и он стал внимательно наблюдать за последним. В лагере, после того как Хокенс и Паркер ушли, скаут серьезно поссорился с немецкими переселенцами, да так, что в конфликт вмешалась фрау Розали с ее бурным темпераментом. Причину ссоры Ши-Со не знал, но слышал, как разъяренная фрау говорила на повышенных тонах:

– Вы думаете, что мы ваши подчиненные или рабы?! Я, фрау Розали Эбершбах, урожденная Моргенштерн и овдовевшая Лейермюллер, имею здесь столько же оснований приказывать, как и вы. Вы взялись показывать нам путь и получите за это деньги. Но завтра вы должны уйти от нас. Герр Сэм Хокенс понимает в этом деле лучше.

– Лучше? – взорвался скаут. – Как вы, женщина, да еще чужестранка, можете об этом судить! Женщинам вообще полагается помалкивать!

– Помалкивать? А зачем же тогда нам рот? Щелкать орешки да лакать оппельдельдок? [30]30
  Оппельдельдок (правильно: оподельдок) – студенистая смесь камфары, мыла, спирта, нашатыря и других компонентов, применяющаяся при растираниях.


[Закрыть] Заткнитесь лучше вы, ибо все вами сказанное рядится в дрянные одежды! Мы будем очень рады, если завтра вы нас оставите. Вам, как проводнику, не стоит особо нос драть!

– Я уже сегодня могу сложить с себя эту обязанность.

– Неужели? Хорошо, это нам подходит. Мы принимаем вашу отставку. Более того, мы отказываем вам в хлебе и стойле.

– Это случится не раньше, чем я получу свои деньги.

– Это случится немедленно. За пару пфеннигов мы не позволим вам подавать на нас жалобу в суд. Юлиус, деньги у тебя при себе?

Юлиусом звали мужчину, стоявшего рядом. Он утвердительно кивнул.

– Тогда заплати человеку, и чтобы ноги его не было в нашем доме! Я покажу ему, как мы, дамы, будем молчать! Я только потому и приехала сюда, что здесь, в Америке, с дамами обращаются учтивее, чем где бы то ни было! И вот, первый же янки, попавшийся мне на пути, хочет лишить меня дара речи. Такого я не могу не погнать из блаженного рая! Заплати ему и отпусти на все четыре стороны!

Скаут получил свои деньги, причем в том количестве, будто довел поселенцев до форта Юма. С усмешкой на губах он сложил деньги в карман. Скорее всего он и ссору-то затеял только для того, чтобы его рассчитали, пока не было Сэма. Бывший проводник взял ружье и вскочил в седло. Но тут к нему подошел Дик Стоун и спросил:

– Может, вы мне поведаете, мистер, с чего это вы вдруг так сжали ногами бока своей клячи? Собираетесь уехать?

– Да. А вы против? – нагло ответил проводник.

– Больше, чем вы думаете.

– Ну, вас-то я спрашивать не стану.

– О-о! Проблема только в том, что Дик Стоун как раз тот человек, мнения которого следует спрашивать. Мы ожидаем нападения, и дела обстоят так: здесь либо друзья, либо враги. Кто покидает нас в такую минуту, становится нашим врагом.

– Меня выгнали.

– Отказались от ваших услуг, но не выгоняли из лагеря. Никто не препятствует вам остаться здесь до утра. Но если вы так быстро хотите смыться, то нетрудно догадаться зачем.

– Да? – деланно удивился скаут. – Так поделитесь со мной своими мыслями.

– Вы собираетесь к искателям, чтобы предупредить их.

– Вы спятили, мистер!

– А по-моему, об этом догадался бы даже ребенок.

– Ладно, я скажу вам, куда направляюсь. Эти немцы рассчитали меня, и мне нет нужды оставаться с ними. Честь мне подсказывает другое: я отправлюсь к солдатам и останусь с ними до рассвета. Таково мое решение, а теперь отвяжитесь от меня!