Текст книги "Обнаженная и мертвая"

Глава 7

Когда пробило одиннадцать, мы с Лейверсом оказались на точке замерзания. Уже девяносто минут мы сидели в его кабинете. Из них первые сорок пять шериф описывал мне кошмары, которые он испытал накануне из-за моего отсутствия. Следующие я рассказывал ему о моих приключениях.

В дверь два раза нетерпеливо стукнули, появилась Аннабел.

– Пришел доктор Мэрфи, шериф, – объявила она. – Он хочет хотя бы минутку поговорить с вами.

– Мне было бы приятней поговорить с кем-нибудь, знающим свое дело, – гаркнул Лейверс.

– Вы не должны так плохо думать, шеф, – запротестовал я. – Могу назвать вам по крайней мере трех жителей этого города, которые считают вас первоклассным шерифом!

Его круглые щеки порозовели с опасной быстротой.

– Ты!.. Ты!.. – закричал он, но чуть не задохнулся, а потому на мгновение замолчал. – Мисс Джексон, позовите доктора Мэрфи.

– Слушаю, шериф! – с энтузиазмом отозвалась она, бросив на мен убийственный взгляд.

Не знаю, почему Аннабел всегда была на стороне Лейверса? Любезно улыбнувшись ей, я очень вежливо спросил:

– Извините, мисс Джексон, это ваши трусики валяются на полу, позади вас?

Она яростно фыркнула и выскочила из комнаты. Лейверс с интересом посмотрел на меня.

– Не вижу никаких трусиков, – кисло заметил он.

– Должно быть, я пал жертвой оптического обмана, – пояснил я.

Вошел доктор Мэрфи, как всегда вызывая представление о скелете, который провалялся несколько лет на солнце.

– Садитесь, доктор! – поспешно воскликнул Лей вере. – Очень приятно иметь дело с умным человеком!

Не обращая внимания на ироническую улыбку Мэрфи, я сделал вид, что зеваю, . Но через несколько секунд забарабанил пальцами по столу.

– Перестаньте! – нахмурился шериф.

– Извините, патрон, – смиренно откликнулся я. – Я взволнован вашей предстоящей интеллектуальной беседой с прибывшим доктором Мэрфи.

– Запрещаю вам обращаться со мной как с идиотом, трепач! – бросил Мэрфи. – Ненавижу вашу вульгарность, Эл! Я зашел только для того, чтобы занести акт медицинской экспертизы. Но если здесь это никого не интересует…

– Меня интересует, – мрачно прервал его Лейверс. – Но боюсь, что в этом одинок!

– Скажите мне, шериф, – примирительно произнес я, – мочились ли вы в постели, когда были малышом?

– Что? – зарычал он.

– Мне говорили, что этим можно объяснить отрицательные тенденции в развитии личности. Конечно, это просто гипотеза…

– Уилер, предупреждаю вас! – прорычал Лейверс дрожащим от ярости голосом. – И на будущее держите при себе ваши отвратительные гипотезы!

Доктор Мэрфи тактично продолжил беседу. Он выпрямился, вынул из кармана какую-то вещь и, бросив ее на стол шерифу, объяснил мелодичным голосом:

– Господа, орудие убийства!

Я поднялся, чтобы посмотреть. Лейверс сделал вид, что не видит, как взял нож и подбросил его на руке.

– Флорентийский кинжал? – поинтересовался я у Мэрфи. – Помнится, вы говорили о золотой инкрустации;..

– Впервые за двадцать, даже за двадцать пять лет я признаю, что попал пальцем в небо, – охотно сообщил он.

– Такой нож можно купить у барахольщика самое большее за доллар и пятьдесят центов, – заметил я.

– Пятьдесят центов, и конец! – бросил Лейверс.

– Обожаю малышей! – внезапно произнес Мэрфи. – У меня их было даже трое. Поверьте мне, сейчас самое подходящее время и место для игры.

– Может быть, вы правы, – обиженно согласился Лейверс.

– Может быть, мы повторим все на докторе, патрон? – предложил я. – Вы воспользуетесь тем, что он отвернется, и ударите его по голове, а я в это время сниму с него костюм и перережу ему большую артерию. Затем его отвезут в морг и…

– Может быть, вам помолчать? – предложил Мэрфи.

– Думаю, вы правы, – кивнул я. – Ну, так что там, в вашем медицинском заключении?

В его глазах появился отсвет сочувствия.

– Я предпочел бы, чтобы вы оба снова сели, – сказал он мрачно. – То, что я сообщу вам, трудно переварить.

Лейверс опустился в свое кресло:

– Что же такое вы скажете, доктор?

– Эл, – начал Мэрфи, повернувшись ко мне. – Вы видели труп раньше меня. Много было крови?

– Немного, почти совсем не было.

– Совершенно верно. – Он покусал губы. – Я констатировал, что нож вошел в солнечное сплетение и вышел в спине, помните?

– Помню.

– Ну, так малютка Эрист была убита не этим ударом. – Он испустил глубокий вздох. – Я хорошо знаю, что очень многие убийцы ненормальные, но было бы желательно, чтобы существовали какие-нибудь рамки их сумасшедших изобретений.

– Например? – гаркнул Лейверс.

– Первый удар перерезал вену, – спокойно объяснил Мэрфи. – Жертва должна была потерять много крови… Убийца вытер кровь, а затем снова погрузил нож в рану. Только теперь с другой стороны.

– Это важно для установления часа смерти, доктор? – спросил я.

– Смерть наступила на два часа раньше, чем я думал сначала. И я еще не совсем уверен в этом. Убийцы настолько ненормальны, что от этого сам можешь свихнуться!

– В самом деле! – воскликнул Лейверс. – Ни малейших отпечатков пальцев на коже. Что касается маски, то это грошовый пустячок, который можно найти в магазинах. Покупатель сам проделывает в них дырки для дыхания. Я думаю, эту маску убийца переделал. Приклеил к ней кусочек белого меха, который, возможно, отрезал от старого ковра, нарисовал глаза… – Он повернулся ко мне с заинтересованным видом. – Можно сказать, убийце хотелось скомпрометировать вашего приятеля, специалиста по демонологии, Уилер!

– Возможно, – отозвался я. – Кстати, вскоре собираюсь его навестить, так же как и крошку Росс. Это единственные люди, которые видели Диану Эрист в тот знаменательный вечер, когда она, обуреваемая ужасом, решила поискать убежища в больнице. Логически этому может быть только одно объяснение: Диана присутствовала при убийстве Пола Трейверса. Согласны?

– Согласен, – проворчал шериф. – Но к сожалению, прежде чем мы сможем представить этот аргумент на суде, нам придется найти труп Трейверса.

– Великолепно! – сказал я со зловещим видом. – Он исчез два месяца назад. От него теперь не много осталось, а, доктор?

– Прошу вас, – запротестовал Мэрфи. – Я составляю меню моего завтрака.

Лейверс передал мне несколько листков:

– Полник мне принес. Это то, что вы вчера просили его сделать.

Я быстро пробежал глазами бумаги. Сторожа у ворот ночью не заметили ничего особенного. В деле Нины Росс оказались даты, названные доктором Мейбери: жертва провела в больнице семь недель и уехала оттуда за неделю до убийства. Полник старательно записал показания различных сиделок, не представляющие никакого интереса.

– Скажите, доктор, сколько весила Эрист? – обратился я к Мэрфи.

– Около сотни фунтов, – проворчал он. – В это трудно поверить – кости тонкие.

– Что вы хотите этим сказать, Уилер? – проворчал шериф.

– Я думаю, не придаем ли мы слишком большое значение больничной ограде? Всего восемь футов в высоту. Угол парка, где был найден труп, достаточно далеко от ворот, патрон. Там, на улице, можно спокойно остановить машину так, чтобы не слышали сторожа. А здоровому парню ничего не стоит поднять около ста фунтов и перекинуть их через стену! Это могут сделать даже две женщины.

– У меня создается впечатление, что вы правы, – сказал Лейверс. – Если преступник кто-нибудь из пациентов, то почему он не воспользовался теми семью неделями, которые жертва провела в больнице?

– Вот именно! – подхватил я с восхищением. – Если не возражаете, патрон, я примусь за дело.

– Вам сегодня нужен Полник?

– Нет, но было бы хорошо, если бы вечером он был со мной.

– Отлично. В таком случае я ему скажу, чтобы шел отдыхать.

В тот момент, когда я закрывал дверь, выходя из приемной шерифа, два блестящих глаза бросили на меня взгляд, полный ненависти.

– Я ненавижу вас, Эл Уилер! – прошипела Аннабел. Я поспешил перешагнуть порог. Стальная линейка ударилась о стену точно в том месте, где должна была находиться моя голова, если бы я задержался. Почти точно.

Прежде чем ехать в Пайн-Блафс, я решил зайти на фирму и добрался домой меньше чем за десять минут. На фасаде большими буквами было написано: «Трейверс, Бладен и Кё». Вход охраняла какая-то странная личность, будто только сошедшая с экрана кино, но еще не научившаяся жить с нормальными людьми.

– Э? – сказала она мне с любезностью, достойной великого века.

– Я хотел бы повидаться с мистером Бладеном. – Зачем?

– Мое имя Уилер. Если хотите, можете написать: лейтенант полиции…

Но парень куда-то побежал. Вслед за ним я молниеносно покинул территорию, на которой правил этот цербер, и вскоре был доставлен в элегантный кабинет мистера Бладена, находящийся на втором этаже. Кстати, это был последний этаж здания.

Тут я впервые видел Бладена близко. Сильный, с широкими плечами человек. Загорелое лицо выражало упорство. Из-под черных густых бровей на мен холодно и недоверчиво смотрели серые глаза.

– Итак, вы Уилер? – произнес он, не вставая. – А я – Ден Бладен.

– Вчера в Ла-Вале мы, кажется, разминулись, – заметил я очень любезным тоном.

– Садитесь, лейтенант, – указав на кресло, предложил он. – Я думал как раз о том, во что вы захотите играть сегодня вечером.

– Зачем? – спросил я, развязно пожав плечами. – С этими играми одни неприятности. Можно подумать, что для меня это вопрос жизни и смерти.

– Неплохо, – заметил он, изобразив улыбку. – Я слышал о вас, лейтенант.

– Что я единственный маниакальный головорез в местной полиции, так ведь? – проворчал я.

– Беру эти слова обратно. Но вы ведь пришли не ради удовольстви поболтать со мной, лейтенант?

– Я пришел спросить, разумеется официально, какие у вас новости о вашем старом компаньоне Поле Трейверсе.

– Абсолютно никаких. А у вас, лейтенант?

– Никаких.

Несколько секунд мы молча рассматривали друг друга.

– Поскольку вы здесь, не хотите ли этим воспользоваться и осмотреть предприятие?

Осмотр занял у нас полчаса, так как Ден Бладен был не из тех людей, которые делают что-либо нетщательно. Мы прошли оба этажа, полуподвал, побывали на чердаке, и я насмотрелся, наверное, на всю оставшуюся жизнь.

– Честное слово, лейтенант, вы видели все!

– Вы хотели бы попытаться вернуть ваши сто пятьдесят тысяч долларов официальным путем, мистер Бладен, отдав это дело в руки полиции?

– Почему бы нет? – не колеблясь ответил он. – Происхождение этих денег самое законное! Налоги заплачены и все такое. Нам не в чем себя упрекнуть, лейтенант.

– По-видимому. А не могли бы вы показать мне то место, откуда исчезли эти деньги?

Секунду он колебался, затем, сурово посмотрев на меня, спросил:

– Вы меня, случайно, не разыгрываете? Я попытался объяснить:

– Если вы готовы довериться полиции, то полиция, в свою очередь, сделает все возможное, чтобы найти ваши деньги.

Его глаза стали размером с блюдце, но он быстро овладел собой:

– Вернемся в мой кабинет…

Соседняя с ним комната, теперь пустая, прежде была кабинетом пропавшего Пола Трейверса. По размеру она была немного больше, но меблирована почти точно так же, как и кабинет Бладена.

Он нажал какую-то кнопку, и закрывавшее стену панно поползло в сторону. Под ним оказался сейф.

– Эта система дорого нам стоила, лейтенант. Инженеры фирмы, продавшие ее нам, долго мучились, устанавливая ее здесь, а они не идиоты. В ней черт-те сколько всякой автоматики. Но фирма заверила нас, что зато секретна комбинация абсолютно не поддается разгадке.

– Однако панно сдвинули, – заметил я скептическим тоном.

– Такое тоже было предусмотрено. На этот случай тут была заложена взрывчатка. Если кто-то непосвященный проникает за панно, раздается взрыв такой силы, что разлетелась бы стена, выходящая во двор, где теперь авторемонтная мастерская.

– Очень оригинально.

– Не предвидели только такого варианта, что один из двух людей, знающих комбинацию, придет однажды вечером и стянет деньги!

– А больше никто ее не знал?

– Никто!

– Даже Джонни Кристал?

– Даже Джонни, – коротко ответил Бладен.

– Предпочитаю именно такие дела, – совершенно искренне воскликнул я. – С самого начала известно, где ты находишься. Значит, виновник или вы, или Трейверс?

– Я все время здесь, лейтенант, – заметил Бладен с иронической улыбкой. – А Трейверс исчез и деньги тоже.

– Совершенно верно.

Пока он возвращал панно на место, я подошел к окну: мастерская во дворе работала вовсю, производя невыносимый металлический лязг.

– От этого за полчаса можно сойти с ума, – заметил я.

Бладен с яростью закрыл окно.

– Когда они только собирали этот хлам, было еще ничего, но теперь, когда начали работать, здесь стало невозможно находиться.

– А когда начали?

– Вчера. Если так будет продолжаться, мы съедем отсюда еще до конца недели. – Он проводил меня до ворот. – Счастлив был увидеть вас, лейтенант!

– Я также, мистер Бладен. Столько слышал о вас, особенно в последние дни!

Его лицо осталось бесстрастным. Это произвело на меня впечатление, и тогда я продолжил:

– Мне известно все, что миссис Трейверс знает о вас, своем муже и Джо – этом старике Серенге. Все!

Но, между нами говоря, мистер Бладен, это очень немного.

– Это невозможно!

– Но факт. Такой же факт, как доброе здоровье миссис Трейверс. Мне кажется, нет никаких причин, чтобы в ближайшие сорок – пятьдесят лет ее здоровье ухудшилось. Как вы считаете?

– Так же.

– Счастлив, что вы так говорите, мистер Бладен, – закончил я голосом, полным восхищения, – потому что это я запомню.

Его звали Сэм. От солнца его лицо приобрело цвет красного дерева. Он болтался в этом дворе с того дня, как сюда привезли первую разбитую машину.

– Два месяца назад, лейтенант?

Сэм поднял глаза на стену соседей и закрыл один глаз, чтобы нацелиться на окно, которое я ему показал. Затем задумчиво почесал подбородок:

– С тех пор мы починили много машин. Вы говорите, прошло два месяца… – Вдруг его глаза сверкнули, и он воскликнул:

– Посмотрите три первых кучи, вон там, в углу!

Эти три кучи показались мне похожими на монументы, воздвигнутые во славу XX века, но я ничего не сказал.

– Я пришлю вам в помощь двух своих людей. Вы сможете выделить площадку, чтобы туда можно было переместить все эти железки?

– Это возможно, – ответил Сэм, качнув головой.

– Служба шерифа покроет все расходы! – Я еле-еле удержался от смеха, представив себе лицо Лейверса, когда ему предъявят счет.

– Ну, так мы начнем, – сказал Сэм. – До скорого, лейтенант!

– Рассчитывайте на меня, – ответил я. В конце концов, что мог убийца сделать с трупом? – думал я, направляясь к машине.

Глава 8

После обеда я оставил автомобиль на горе над Пайн-Блафс и поднялся пешком к дому Нины Росс. Перепрыгивая через цементный барьер, я надеялся, что на этот раз дверь будет закрыта и мне придется позвонить.

Нина открыла буквально через мгновение. Она не изменилась, но ее карие глаза как бы утратили приветливое выражение.

– А, это вы, лейтенант! – произнесла Нина зловещим тоном.

– Да, это я, мисс Росс, – ответил я. – Думаю, между рыночным полицейским и сыщиком нет особой разницы. Оба они тратят свое лучшее время на то, что задают людям смешные вопросы.

– Извините меня, – прошептала она, покраснев. – Входите.

– Благодарю вас, – проговорил я невинным тоном, следуя за ней в комнату.

Нина была одета в темно-зеленую рубашку и чрезвычайно короткие белые шорты, целиком открывающие ее длинные загорелые ноги. Она предложила мне сесть, я сел, затем предложила выпить, и я, поблагодарив, согласился.

– Не хочу показаться невежливой, лейтенант, – сказала Нина после долгого молчания, – но я с минуты на минуту жду одного человека. Так не думаете ли вы, что…

– Джонни Кристала? – предположил я.

– Точно, – подтвердила она, закусив губу.

– Великолепно. Мне как раз надо его повидать. Это сэкономит мое время.

– Я счастлива, – сказала она тупо.

– Вы не получили чемоданы, которые одалживали Диане Эрист?

– Нет, – ответила она, пожав плечами. – И признаюсь, немного об этом жалею. Это были превосходные чемоданы.

– В самом деле, досадно. Вы не думаете, что Диана могла оставить их в больнице?

– Мало вероятно, по-моему. Уезжая, должна была взять их с собой. Впрочем, я справлялась. Старая жаба, с которой мне пришлось иметь дело, заверяла меня, что у Дианы был только один чемодан, и по ее описанию – не из моих. Но кто знает? Может, обслуживающий персонал там тоже ненормальный?

– Ваши чемоданы, которыми Диана или воспользовалась, или нет, по-видимому, находятся в том месте, где она провела неделю после выхода из клиники. Но это, к сожалению, не продвигает наши дела. – Я отпил виски и широко улыбнулся Нине. – Мисс Росс, я должен извиниться перед вами за вчерашнее.

– В самом деле? – спросила она, хмурясь.

– Я упрекнул вас за то, что вы до последней минуты не спрашивали меня, почему я подумал, что жертвой были вы. Помните?

– Помню, лейтенант, – ответила она тихим голосом.

– Так вот, я был не прав. Слишком многого хотел! Я был прав, задав вам этот вопрос, но ошибся в причинах.

Некоторое время Нина смотрела на меня потухшими глазами, затем довольно искренне воскликнула:

– Но я ничего не понимаю из того, о чем вы говорите!

– Если вы удержались от того, чтобы задать вопрос, который сам собой напрашивался, так это потому, что у вас не было никакого желания вмешиватьс в это дело, – объяснил я, взвешивая каждое слово. – А не потому, как я думал сначала, что вы заранее знаете ответ.

– Это слишком жалкие извинения! – враждебно бросила она.

– Согласен. Но у вас, как и у Марджи Трейверс, нечиста совесть из-за каких-то личных дел. Вас давит стыд. Вот почему мое присутствие вас так нервирует.

Нина растерянно посмотрела на меня. Если бы не загар, то, вероятно, было бы видно, что она побледнела.

– Не понимаю, на что вы намекаете? – пролепетала Нина.

– Могу я задать вам один вопрос, немного интимный?

– Какой же?

– Вы в самом деле художница по костюмам?

– Конечно. Почему вы об этим спрашиваете?

– Я подумал, что это просто прикрытие, дающее возможность Джонни оплачивать дом и ваши счета.

– Вы меня оскорбляете, лейтенант. – В глубине ее глаз вспыхнуло бешенство.

– Давно ли вы знаете Джонни Кристала?

– Это мое дело.

– Мисс Росс! – грозно произнес я, нахмурив брови. – Вы думаете, я задаю вам вопросы для развлечения? Я расследую убийство, а случилось так, что жертвой оказалась одна из ваших подруг.

– Извините, лейтенант, – прошептала она. – Я знаю Джонни год, может быть, больше.

– Как и чем он зарабатывает на жизнь? Вам известно это?

– Разумеется. Он помощник директора каких-то складов в Пайн-Сити.

– Фирма «Трейверс и Бладен», – вздохнул я. – Я скажу вам правду, мисс Росс, хотя сомневаюсь, что вы расположены ее выслушать.

– Правду о Джонни? – спросила она, резко вскинув голову.

– Эта фирма сплошная фикция. Она принадлежит банде гангстеров. Трейверс и Бладен занимаются незаконными операциями, проводимыми гангстерами в районе Сан-Диего. Трейверс исчез, и я уверен, что он мертв, убит, как и Диана Эрист. Теперь во главе сектора стоит Бладен и его правая рука Джонни Кристал!

– Я не верю вам, – закричала Нина, зарыв ладонями уши, как это делают дети. – Я не хочу этому верить!

– Чему ты не хочешь верить, кошечка? – произнес из вестибюля яростный голос.

– Джонни! – Нина вскочила с кресла, побежала навстречу Кристалу, кинулась к нему в объятия, стала его целовать, плача и смеясь одновременно. – Милый! – воскликнула она, теснее прижимаясь к нему. – Лейтенант рассказывает о тебе ужасные вещи, я больше не могу! Теперь ты здесь, вбей ему обратно в глотку всю его ложь!

Я с удовольствием отметил, что лоб Джонни украшает огромная разноцветна шишка, как раз между глазами. Он все еще держал Нину в объятиях, но его глубоко сидящие голубые глаза сверкали ненавистью. Однако надменность Джонни несколько отдавала боязнью.

– Вы в великолепной форме, Джонни, – с удовольствием констатировал я. – Конечно, кроме лба. Должно быть, наткнулись на стену или что-нибудь в этом роде?

От слепой ярости у него расширились зрачки, и он задрожал всем телом.

– Подожди, осел, будет и на моей улице праздник, – бросил Кристал придушенным голосом. – Ты попадешься мне, легавый! Даю честное слово, что прикокошу тебя, даже если мне придется ждать десять лет. Я тебя угроблю! – Неожиданно он выпустил девушку из рук, повернулся и в приступе ярости принялся колотить кулаками в стенку.

Нина Росс с округлившимися глазами медленно отступила, натолкнулась на кресло, с которого встала, и, ошеломленная, застыла, не отрывая взгляда от Джонни.

Мало-помалу удары, наносимые Джонни по стенке, стали терять свою ярость. Наконец вообще прекратились. Он облокотился о стену, уронил голову на руку и беззвучно заплакал. Нина Росс ласково его позвала:

– Джонни!. – Потом медленно перевела умоляющий взгляд на меня:

– Сделайте что-нибудь, лейтенант!

– Попросите его рассказать вам про Марджи, жену Трейверса, – зло посмеиваясь, предложил я. – Марджи в жизни Джонни – целая эпоха. Только два месяца назад она перестала быть ему нужной. Спросите его, каким образом он открыл Марджи, что Диана Эрист была любовницей ее мужа. По его мнению, это было подло, так поступать с женщиной, подобной Марджи, поэтому он остался с ней.

– Нет, нет! – воскликнула Нина в отчаянии. Слезы так и текли по ее щекам. – Нет, я не хочу, не хочу!

– Спросите его, каким образом он воспользовался Марджи, заставив ее шпионить за мужем. Спрашивайте, что же вас останавливает? – процедил я. – А потом, когда муж исчез, Марджи стала ему не нужна. Целый месяц женщина сидела взаперти, а он не соизволил ее даже навестить. Наконец он пришел, она побежала ему навстречу, обняла его, поцеловала. А теперь спросите-ка его, что он сделал в этот момент.

Нина плакала, но вдруг замолчала и отрицательно покачала головой. Тогда взорвался:

– Ну, Джонни, выкладывай! Расскажи, как ты ударил Марджи по лицу и что этот удар свалил ее с ног.

Плечи Нины вздрагивали, она все время потирала лоб рукой, как будто надеялась, что это придаст ей сил.

– Его нельзя выпускать к людям! Он должен выходить к ним только на поводке! – с отвращением сказал я.

Джонни с видимым усилием оторвался от стены и, пошатываясь, направился к двери.

– Нет, Джонни! – простонала Нина, бросаясь за ним. – Не уходи! Ты не можешь вот так уйти! Не надо… – Она догнала его и обняла сзади.

Кристал, не ожидая этого, чуть не упал от толчка девушки. В ярости он грубо вырвался из ее рук:

– Оставь меня в покое, гадюка!

Его рука поднялась и опустилась. Обратной стороной ладони он ударил Нину по лицу. Звук удара походил на выстрел. Девушка упала на пол, а Кристал, как слепой, вышел из дома и пошел по цементированной площадке.

Нет ничего хуже, чем любить таких парней, как Джонни Кристал, – им нечего дать взамен. Я мог бы помешать тому зверю дать Нине пощечину, но, как все женщины в подобных обстоятельствах, она испытывала прилив материнской любви. А чтобы убить материнскую любовь, до сих пор не придумали ничего лучшего, чем хорошая затрещина. Судя по выражению лица Нины Росс, когда я помогал ей подняться, дело было в шляпе.

Через четверть часа, со щеками, еще мокрыми от слез, она слабо мне улыбнулась. Правда, улыбка получилась несколько кривая, потому что губа у нее распухла от удара. Дрожащим голосом Нина прошептала:

– Это называется шоковой терапией. Не так ли?

– Но есть некоторое утешение, – заверил я ее. – До конца ваших дней, когда вам будет попадаться плохой человек, один из тех типов, которые тратят время на то, чтобы рассеивать иллюзии женщин, вы сможете себе говорить: «Но бывают люди еще хуже, как например, Эл Уилер!»

– Я должна быть вам очень благодарна, – грустно сказала она.

– Не правда, малышка. Обычно люди не любят тех, кто их спасает от самоубийства, корсаров и Джонни Кристалов, населяющих этот мир. А меня вы будете ненавидеть еще больше, потому что я пока не закончил.

– Сейчас вы мне откроете, что у него в Монтане жена и семеро детей? – спросила Нина неуверенным тоном.

– Это было бы слишком просто. Нет. Я хочу, чтобы вы сказали мне, почему у вас и Марджи Трейверс нечистая совесть? Чего вы обе стыдитесь? Что произошло?

Она покраснела и отвернулась:

– Нет, не могу!

– Нина, если дело в каком-нибудь эксперименте, который вы провели вместе с Марджи, то, рассказав мне об этом, вы, может быть, спасете ей жизнь. Марджи Трейверс сегодня утром ушла, оставив мне письмо. Ей надо решить серьезную проблему, личную Проблему. В случае удачи обещала вернуться. Если вы и Марджи были в заговоре с Дианой Эрист, вы, может быть, поможете мне найти убийцу Дианы, рассказав об этом. Если вы чистосердечно признаетесь, что между вашим секретом и убийством Дианы нет ничего общего, не будем больше говорить об этом.

Она медленно повернула голову и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.

– Проклятый тип! – сказала наконец спокойным тоном. – Вы правы во всем.

– Это будет легче, чем вы думаете, – подтолкнул я ее тоном старшего брата, который мне чертовски не шел.

– Ну, – глубоко вздохнула она, – так вот. Я познакомилась с Дианой через агентство, которое рекомендовало мне ее как модель. И мы с ней хорошо поладили. Короче, стали регулярно видеться. Однажды, когда Диана была у меня, приехал Джонни. Оказалось, что он знает Джеймса Эриста, дядю Дианы. Эрист, как объяснил нам Джонни, – демонолог. Тогда я даже не представляла, что это такое! Приблизительно двумя месяцами позже Джонни снова напомнил об этом. Мы как раз вели одну из тех высокоинтеллектуальных бесед, которые вдохновляются мартини. Тема была приблизительно такая: человечество – это сборище карликов, которых мы, естественно, превосходим во всех отношениях… И тут Джонни спросил меня, не хотела ли бы я поприсутствовать на оргии!

Сначала я подумала, что он шутит, и рассмеялась. Но потом поняла, что Джонни говорит серьезно. Объяснил, что это организует Джеймс Эрист. Будет шесть человек, все в масках, которые выдаст Эрист. Инкогнито гарантировано.

У меня не было никакого желания туда идти. Мы стали спорить, и спор перешел в ссору. Джонни заявил, что между нами все кончено, потому что понял, что ошибся во мне как дурак. Короче говоря, я уступила. Боялась, что потеряю его, если стану и дальше упорствовать.

– Оргия, говорите? Это слово меня всегда заставляет улыбаться: оно вызывает представление о толстых римских сенаторах, возлежащих в изнеможении в то время, как прекрасные рабыни топчут им животы.

– Вы далеки от понимания, что это такое, лейтенант, – прошептала Нина. – В общем, оргия должна была состояться у Эриста в Парадайз-Бич. Вы были там?

– Вчера.

– Не надо заблуждаться насчет его замка. Внешне он кажется совсем маленьким, однако внутри – огромный. Там колоссальный погреб. Когда спустилась туда по лестнице, у меня по спине побежали мурашки… Маленька дружеская вечеринка должна была состояться в пятницу и начаться ровно в полночь. Но мы приехали туда к одиннадцати – Эрист хотел, чтобы мы успели приготовиться. В момент отъезда я так нервничала, что Джонни предложил выпить. Мы выпили по три или четыре рюмки. И все-таки, когда приехали, думала, что умру от страха, даже хотела вернуться, но Джонни мне помешал. Вскоре появилась Диана Эрист и приготовила всем выпивку. Затем приехала какая-то рыжая дама. Как я потом узнала – Марджи Трейверс. И наконец, явилс еще один совершенно тронутый тип с сумасшедшими глазами и фигурой Аполлона. Так что Джонни или солгал, или ошибся, что инкогнито гарантируется. Короче, когда прибыл тронутый, Эрист объявил, что все собрались. Тогда я поняла, что он тоже будет участвовать в оргии. Нас было полдюжины, то есть четное число, что Эриста, как он сказал, вполне устраивает. Я не знаю, что было подбавлено в вино, которое мы пили, возможно, какой-нибудь наркотик, но почему-то очень быстро все сдерживающие центры у нас отказали. Без десяти двенадцать Эрист велел нам раздеться, и мы все поторопились оголиться. Затем он раздал нам отвратительные, отталкивающие маски, но мы нашли их очаровательными. – Нина вздрогнула, помолчала, но продолжила:

– На секунду я пришла в себя, когда старалась убежать от кошмарного создания – абсолютно голого мужчины с головой петуха. Чертовщина! Я даже завыла, но никто меня не услышал. Впрочем, если бы они и слышали, ничего бы не изменилось. Эрист следил, чтобы все развлекались. Нам обещали оргию, мы ее получили при ярком неоновом свете. Я не могу вам сказать, сколько времени это продолжалось. Но потом наступил момент, когда Эрист, ударив в ладони, потребовал молчания. Мы собрались вокруг него, я подумала, что он хочет предложить нам новую игру. – Нина вдруг побледнела. – Но именно тогда орги превратилась в… в…

– В черную мессу? – подсказал я. Она кивнула:

– Эрист облачился в черное длинное одеяние и совершенно ужасную маску рогатого сатира. Воцарилось молчание. В погребе не было слышно даже нашего дыхания… Он произнес несколько слов, которые я не поняла, затем, закричав от ужаса, стал просить у черного принца принять новичков, готовых вступить в ряды поклонников Сатаны. Странно, но тогда это меня нисколько не смутило. Вино уничтожило все препятствия, и я была совершенно безвольная. Потом Эрист сделал знак помешанному, который вырядился в маску барана, они пошли в глубь подвала и вернулись оттуда с черным алтарем. Вокруг него поставили черные свечи и зажгли их. Затем Эрист объявил, что новички сейчас принесут жертву сеньору Сатане, и показал на меня. Я не знала, чего от меня ждут, а из-за вина совсем не заботилась об этом. Эрист отдал помешанному и Джонни какой-то приказ, который я не слышала, но неожиданно они подняли меня за ноги и руки, положили на черный алтарь. Меня держали так крепко, что я практически не могла двинуться. Эрист в маске наклонился надо мной, и вот тут, несмотря на вино, мне вдруг стало страшно. А он достал из-под сутаны длинный нож с обоюдоострым лезвием и стал произносить что-то вроде молитвы. Помешанный отпустил мои ноги, пошел на другой конец подвала, а оттуда вернулся с живым цыпленком, и, прежде чем я поняла, что случится, Эрист ударил цыпленка ножом, его кровь потекла на меня… – На лице Нины появилась гримаса отвращения. – Я стонала, плакала, умоляла Эриста разрешить мне встать. Но меня держали до тех пор, пока из цыпленка не вытекла вся кровь.

Диану, судя по всему, вся эта сцена совсем не поразила, Джонни тоже. Что касается помешанного, то мне кажется, она доставила ему несказанную радость. Марджи Трейверс Эрист оставил на самый конец. Она противилась еще яростнее меня. Я даже подумала, что Марджи обезумела. Диана помогала мужчинам держать ее, но даже трое они не могли с нею справиться. Но чем больше Марджи противилась, тем больше Эрист впадал в экстаз. Он не переставал причитать: «Прекрасный новичок! Идеальный новичок!» Когда Марджи дали наконец подняться, она не могла идти. Эрист принес ей стакан вина, а она выплеснула его ему в лицо. В течение двух секунд казалось, что он не верит своим глазам, затем решительно направился в глубину подвала и вернулся оттуда с длинным хлыстом. Однако Джонни уговорил его не сечь Марджи…