Текст книги "Парень с навязчивой идеей"

– Мэнни Крюгер, – холодно произнес я, – ты редкостный шантажист. С такими мне еще не приходилось встречаться!

– Что еще нового скажешь? Залившись смехом, он повесил трубку.

Глава 4

Это был один из самых больших домов в Бель-Эйр, он напоминал английские загородные дома и располагался довольно далеко от дороги. Дверные колокольчики приятно зазвенели; я ожидал увидеть мрачного дворецкого. Но когда дверь отворилась, вместо него на пороге стояла разбойница в черной рубашке, черных брюках и черных сапогах до колен. Как и в прошлый раз, ее рубаха, расстегнутая почти полностью, обнажала приводящую в восторг долину между склонами грудей. Вероятно, Каррен велел ей одеваться согласно своему очередному бзику, и мои мозги заныли, стараясь объяснить его настроение в настоящий момент.

Сегодня ее черные глаза мгновенно сориентировались, и она тотчас меня узнала.

– Привет! – Ее улыбка выглядела достаточно искренней. – Добро пожаловать в музей. Мы ждем, когда кто-нибудь навестит нас, чтобы испытать на госте эффективность бальзамирования. Просто ради забавы.

– Уже успели соскучиться? – поинтересовался я.

– Во время полета у Ивена не было никаких навязчивых идей. Поэтому теперь он погрузился в них полностью. Вам понятно, что я имею в виду?

– Нет, – отрезал я. – И не пытайтесь объяснять. Скажите лучше, почему вы одеты как воинственная мексиканка?

– Я подумала, что это немного подбодрит и отвлечет его, благоприятно подействует на его больные мозги. Но пока что он даже не заметил.

Я посмотрел на нее с сожалением, еще раз подумав о том, к каким отчаянным мерам ей приходится прибегать, чтобы пробудить в нем хотя бы малейшие признаки страсти.

– Может, мне удастся его развеселить, – предположил я.

– Не думаю. – Розмари стояла передо мной, уперев руки в бока. Ее бедра слегка выступали вперед, обозначив аккуратную маленькую букву “V” между ними. – Пару часов назад Ивен принял несколько таблеток снотворного, и разбудить его сейчас может разве что пятизарядный взрыв под кроватью. Если хотите, можете попробовать подбодрить его менеджера Лэрри. Он сейчас в гостиной. – Она насупила брови. – Мне кажется, что это гостиная. Точно не скажу, потому что еще не успела осмотреть все комнаты.

– Как ваша спина? – участливо осведомился я.

– Моя спина? – Девушка робко взглянула на меня. – В последнее время я ее не видела. С ней что-то не в порядке?

– В прошлый раз, когда вы мне ее показывали, она была покрыта рубцами, – напомнил я.

– Теперь все в порядке. Мои раны всегда быстро заживают. – Розмари закусила нижнюю губу. – Наверное, я была немного под кайфом, когда мы встречались с вами в Нью-Йорке, потому что я хорошо помню ваше лицо. А вот разговор помню смутно. О чем мы разговаривали?

– Просто болтали, – непринужденно ответил я.

– О моей спине?

– Я думаю, вы хотели наглядно показать, что собой представляет Ивен и его навязчивые идеи. – Я пожал плечами. – Или что-то в этом роде. Я всегда считал, что не стоит выносить сор из избы.

– Должно быть, я где-то витала, – оживилась девушка. – Ладно, идите в гостиную и развлеките Лэрри. Расскажите ему, какой он славный малый. Это всегда его подбадривает. А мне тем временем предстоит хорошенько подумать о бедном Ивене и о будущем наших отношений. – Она вздохнула. – Я знаю, что нужна ему. Только он сам этого не знает.

Я вошел в гостиную, чувствуя себя немного смущенным. Как будто я попал на съемочную площадку фильма тридцатилетней давности, где Кэрол Ломбард играла сумасбродную наследницу, а Билл Пауэлл снимался в роли дворецкого. Человек, сидевший в тяжелом кресле-качалке, курил большую толстую сигару. Это ему очень шло. Он сам был большим и толстым и, казалось, привык тешить свое самолюбие. Его костюм явно был гордостью портного, вложившего в него все свое мастерство, а розовая гладкая кожа на пухлых щеках свидетельствовала о профессионализме его парикмахера и массажиста.

– Мистер Ларсен? – поздоровался я. – Меня зовут Рик Холман.

– Я искренне рад познакомиться с вами, Рик. Называйте меня просто Лэрри. – Он поднялся с кресла, подошел ко мне и энергично потряс мою руку. – Дело в том, что сегодня я сам собирался вам звонить. Видите ли, мы только что поселились в этом доме.

– Понимаю, – кивнул я.

– Хотите чего-нибудь выпить?

Толстяк опустил руку на мое плечо и увлек меня к бару. Готовя напитки, он все время что-то говорил. Однако застывшая на его лице любезная улыбка не соответствовала холодным глазам. И пока он болтал, они постоянно следили за моей реакцией.

– Ивен – парень с, характером. Иногда мне кажется, что я знаю его как свои пять пальцев. А потом вдруг понимаю, что не знаю его совсем. Думаю, что талант всегда таков, а? Как актер этот парень почти гениален, и стоит ли его винить, если он жертва навязчивых идей! Я не волновался, когда он поспешно убрался из отеля в Нью-Йорке и отсиживался в Центральном парке Запада. Потому что Розмари все это время была с ним, и я знал: она сообщит мне, если у него возникнут настоящие неприятности. – Лэрри осторожно поставил стакан на крышку бара передо мной. – Ивен всех избегал, пока самолет не покинул Лос-Анджелес. Потом его как будто прорвало! Он рассказал о том, что по астрологическому прогнозу выходит: его должны убить в следующем месяце! Как он убеждал вас сделать что-нибудь! И очень волновался, что с тех пор не получал от вас, Рик, никаких известий. Поэтому он будет по-настоящему счастлив, когда узнает, что вы приходили.

– Когда проснется? – спросил я.

– Разумеется. Мы надеемся, что напряжение и усталость от полета пройдут после хорошего сна.

– С помощью целой кучи снотворного, – заметил я как бы между прочим.

– Он принял всего пару таблеток, – парировал Лэрри. – Ивен так нервничает во время полета, и это дает себя знать, как только он снова попадает на землю.

– Как вы справедливо заметили, Лэрри, – согласился я, – талантливому человеку приходится все время жить на нервах. Очень плохо сказалась на нем и смерть его жены.

– Бедная малышка Дженни. – Ларсен постарался придать своему лицу скорбное выражение. – Она была милым ребенком. Знаете, ее смерть чуть не разбила сердце Ивена. Он винил во всем себя. Считал, что никакого несчастья не произошло бы, если бы он сам вел машину.

– А что же случилось на самом деле? – вкрадчиво поинтересовался я.

– Они решили провести уик-энд за пределами Лондона и направились в местечко под названием Сомерсет. Вы знаете, что собой представляет английский ландшафт, Рик? Петляющие дороги, большинство из них настолько узки, что, кажется, по ним можно двигаться только в одну сторону! И случилось вот что: Дженни вздумалось сесть за руль машины в субботу поздно вечером. Ивен устал и хотел спать, а она настаивала. Поэтому он разрешил ей вести машину, а сам сел рядом с ней на переднее сиденье и задремал. Он даже не помнит, что произошло. Он проснулся в машине “Скорой помощи”.

– Она врезалась в утес? – предположил я.

– Дженни слишком быстро обогнула его, а навстречу несся грузовик – так утверждает местная полиция. Она резко затормозила, машину занесло, и она потеряла управление. Внизу строили каменный забор, и машина налетела на него боком. От резкого толчка дверца со стороны водителя распахнулась, и Дженни, вылетев из машины, ударилась головой о камни. – Лэрри сделал большой глоток. – Бедняжка размозжила себе череп!

– И с тех пор Ивен винит себя в этом?

– Да. – Толстяк смиренно затряс головой. – Это проявляется по-разному. Вот, к примеру, сейчас он убеждает, что кто-то хочет его убить. В том, что Дженни погибла, нет его вины. Но он чувствует себя виноватым и считает, что каким-то образом должен понести наказание.

– Вы считаете, что это единственная причина его навязчивых идей? Всего лишь его собственный комплекс вины? – полюбопытствовал я, отметив про себя, что версия Лэрри значительно отличается от предложенной Ивеном.

– Я так это понимаю, Рик, – подтвердил Ларсен, и его голос звучал искренне. – Естественно, мне хотелось бы услышать, что вы думаете по этому поводу.

– Ивен смог назвать только двоих людей, которые хотели бы его смерти, – начал я. – Это Эд Дурант и Эверил Доркас. Сегодня я разговаривал с ними обоими, и ни один из них не похож на потенциального убийцу.

– Вы беседовали с Дурантом? – Застывшая улыбка Ларсена стала еще более напряженной. – Ну конечно, этот ублюдок описал вам меня во всей красе!

– Со всеми колкостями! – Я понимающе усмехнулся, а его глаза сделались еще более холодными от едва сдерживаемой ярости. – Из рассказа Эда я понял, что он принудил Ивена жениться против его воли, а вас, как личного менеджера, заставил смириться с этим. В противном случае, он мог бы поставить крест на карьере Ивена, предав огласке тот факт, что его сестра ждет ребенка. А потом вы использовали те же методы против него и заставили агентство выбить почву из-под его ног. Это правда?

– Смотря какую почву, Рик. – Ларсен не скрывал презрения. – Эд Дурант всегда проигрывает. Разве я распускал слюни, когда он склонял Ивена к этому паршивому, потенциально губительному браку?

– Возможно, он расхныкался, потому что дважды проиграл, – предположил я. – Ведь он не только лишился карьеры, но и потерял младшую сестру.

– В жизни происходят несчастные случаи. – Лэрри раздраженно пожал плечами. – Эду понадобилось много времени, чтобы это понять.

– Может быть, он тоже чувствует себя виноватым, – продолжал я. – Как я слышал, младшая сестренка его просто боготворила и ради него сделала бы все. Если он хотел, ради собственной выгоды, чтобы она сблизилась с Ивеном, значит, ему были безразличны ее чувства!

– Вы правильно слышали, – кивнул менеджер в знак согласия – И к тому же сестренка не была дурой! Она всегда прекрасно могла постоять за себя.

– Вы ее никогда не любили, Лэрри?. – прямо спросил я.

– Когда я оказывался рядом, она всегда пускала в ход свои чары, зная, что Ивен доверяет мне. Она старалась всегда все делать правильно, если дело касалось его. Но я чувствовал холодную сталь под дружеской улыбкой. А порой мне казалось, я даже слышал: ее мозг стучит, как счетная машина!

– В любом случае, – осторожно начал я, – вы считаете, что ни Дурант, ни Эверил Доркас не могли серьезно думать о том, чтобы убить Ивена. Это просто какой-то комплекс вины укоренился в его голове? Ларсен терпеливо улыбнулся:

– А что же еще?

– А вы не знаете кого-нибудь, кто мог бы сильно желать смерти Иве ну Каррену? – напирал я.

– Не знаю, – спокойно ответил он.

Я допил свой напиток и поставил пустой стакан.

– Тогда позвольте удалиться.

– Мне жаль, что вам пришлось зря потратить время, Рик. Зная вашу деловую репутацию, я уверен, что сегодня у вас полно и других обязательств. – Его застывшая улыбка растаяла и превратилась в лучезарную. – Вы только предъявите нам счет и получите чек обратной почтой.

– Очень великодушно с вашей стороны, Лэрри.

– Это самое малое, что я могу сделать!

– До встречи, Лэрри. – Мы снова обменялись ритуальными рукопожатиями. – Я сам найду выход.

– Еще раз спасибо за то, что проявили понимание, дружище. – В его голосе послышались торжественные нотки. – Я могу сказать лишь одно: так бывает всегда, когда дело касается великого таланта, такого, как Ивен Каррен!

Он произнес напоследок эту высокопарную реплику, и я поддался искушению.

– Вы хотите сказать, что Эверил Доркас была не права, когда называла его прыщавой лошадиной задницей? – спросил я с любопытством.

Последовало неловкое молчание, которое сопровождало меня до дверей дома и продолжалось, когда я оказался на крыльце. Я проскользнул за руль и понял, что меня в машине ждет компания. Точнее, задумчивая мексиканка в плоской шляпе с широкими полями, натянутой на лоб почти до кончика носа.

– Ну и ну, – произнес я, просто чтобы сказать что-нибудь. – Как это называется? Нападение с целью грабежа?

– Я просто слушала за дверью весь ваш разговор. – Ее пальцы медленно перебирали каштановую прядь, упавшую на левое плечо. – Вы верите тому, что говорил Лэрри насчет Дуранта и Доркас? Они действительно не представляют угрозы для жизни Ивена?

– Конечно, – уверенно ответил я.

– Значит, теперь вы получите красивый чек от Лэрри, а потом грациозно растворитесь в ночи?

– А что же мне делать?

– Предположим, существует кто-то еще. Третий человек, о котором вы не знаете, планирует убить Ивена. Вы бы попытались его остановить?

– Если бы я знал, кто он, этот третий, и почему он хочет это сделать, – устало буркнул я. – Ивен – единственный, кому известно точно, сколько человек имеют веские причины желать его смерти. Он смог назвать только двоих.

– Может, он так сильно напуган, что не мог даже думать о третьем? – неуверенно предположила Розмари.

– Тогда посоветуйте ему позвонить мне, когда он наберется смелости и вспомнит имя третьего, – сказал я.

– Мне кажется, я могу вам помочь. – Ее глаза задумчиво остановились на мне, когда она произносила эти слова. – Иногда мне кажется, что я сама способна его убить, когда он становится совершенно невыносимым. Но потом я понимаю, что слишком его люблю, чтобы причинить ему даже просто боль. У него внутри сидят две вещи: фантастическое честолюбие, которое движет им, и безумные, безответственные эмоции ребенка. Эти две силы все время борются между собой, и это порождает в его голове бесконечные навязчивые идеи.

– Я считал, что вы просто психопатка! – беспомощно развел я руками. – А теперь вы говорите как психиатр!

– С тех пор как мы вместе, я была для него отдушиной в моменты, когда напряжение доходило до предела. Иногда Ивен занимался со мной любовью, иногда бил меня. Бывало, пару дней он меня совсем не замечал или часами орал на меня, обзывая грязными словами и повторяя их снова и снова. Я могу все стерпеть, хотя если бы не марихуана, не знаю, пережила ли бы ту неделю в Нью-Йорке. Тогда он совершенно обезумел, я еще не знала его таким.

– В чем это проявлялось? – Сам того не желая, я начал с интересом ее расспрашивать.

– Вы видели мою спину, наверняка видели, раз вспомнили. После того как он меня избил, он стал раскаиваться, с ним началась пьяная истерика. Потом он начал страшно пить. И чем больше пьянел, тем чаще вспоминал свою жену. Я лежала лицом вниз на кровати, и мне казалось, что кто-то разжег костер на моей спине. Честно говоря, тогда я его не слушала. Большую часть времени он бормотал что-то невразумительное, снова и снова повторяя ее имя и умоляя простить его. Потом он уснул. У меня хватило сил встать и пойти в ванную. Я обмыла спину и приняла пару таблеток аспирина. Ивен проснулся как раз в тот момент, когда я вернулась в спальню, и, должно быть, принял меня за кого-то другого – в комнате горела только ночная лампа. В жизни мне не приходилось видеть ничего подобного: его охватил ужас, и он говорил что-то совсем непонятное. Умолял меня не убивать его, упал передо мной на колени и пытался целовать мои ноги. Было бесполезно говорить ему, кто я такая, он меня просто не слышал.

– Это все, что он сделал? Умолял вас, не понимая, кто перед ним, простить его и не убивать?

– Потом было вот что. Он начал называть меня Дженни. Я поняла, что, очевидно, он принял меня за призрак своей жены. Говорил, что не нужно его убивать, что Джонни Таггарт скоро сам об этом позаботится. И даже если она вправе обвинять его и некоторых других людей, то не должна винить меня. То есть Дженни не должна винить Розмари – вы понимаете, что я хочу сказать?

– Конечно, – заверил я ее. – А кто эти другие?

– Он не называл имен. Единственное, что я еще могу вспомнить, – он говорил, что она должна поверить: он не хотел соглашаться на это, но ему ничего больше не оставалось. К тому времени речь шла не только о ней одной, она ведь может его понять?

– И чем все закончилось? – спросил я.

– Наступил момент, – ответила Розмари, – когда я поняла, что сойду с ума, если буду продолжать слушать его. Поэтому я взяла бутылку со спиртным и оглушила его. Утром Ивен очухался, пришел почти в нормальное состояние. Тогда я задала ему вопрос, кто такой Джонни Таггарт. Он отреагировал так, будто я ударила его между глаз. Я думала, что он вот-вот рухнет замертво. Потом он с трудом немного успокоился и спросил, где я слышала это имя. Я ответила, что он сам упоминал его во сне. Ивен промямлил что-то насчет мальчика, с которым вместе учился в школе, и сменил тему разговора. Но прошла какая-то пара часов – и он послал вам срочную телеграмму!

– Вы пытались выяснить, кто такой этот Джонни Таггарт?

Розмари пожала плечами:

– Я не знала, как подойти к этой теме. Ивен не расскажет мне ничего даже через миллион лет!

– Почему бы вам не попросить об этом Ларсена? – подсказал я.

– Нет! – с горячностью воскликнула она. – Я не доверяю этому жирному психу! Не хватало еще, чтобы я просила его об одолжении.

– Не хватало? – переспросил я.

– Он всегда цепляется ко мне, когда Ивена нет поблизости, – пояснила Розмари. – Лезет ко мне своими горячими важными лапами и с придыханием говорит всякие гадости! Он было на время поостыл, после того как я чуть не раздробила ему пальцы ребром стальной линейки. Но теперь снова распаляется. Наверное, Лэрри считает, что за эту пару недель я все забыла и простила. Его ожидает большой сюрприз, если он попытается выкинуть какой-нибудь фортель!

– Я сделаю все, что смогу, чтобы найти этого Джонни Таггарта, – неохотно пообещал я. – Но не стоит очень надеяться. Ивен вам рассказывал, как это произошло? Я имею в виду аварию, в результате которой погибла его жена?

– Так часто рассказывал, что я знаю эту историю почти наизусть, – ответила она.

– Расскажите мне поподробнее, – попросил я.

– Они проводили уик-энд за городом, и поздно вечером Дженни решила прокатиться. Ивен сильно устал, поэтому позволил Дженни сесть за руль, а сам уснул рядом. Дальше он помнил только, что лежит на обочине, а от машины осталась груда металла, потому что она врезалась в каменный забор. Ивен поднялся на ноги и побежал к машине. Его жена умерла, напоровшись на рулевую колонку. Потом Ивена нашли в пяти милях от места происшествия, он брел вдоль дороги в полубессознательном состоянии. Амнезия длилась почти неделю, а когда наконец память вернулась к нему, он хотел покончить с собой.

– Душераздирающая история, – отметил я. – В любой версии.

Она обеспокоенно нахмурилась.

– Не знаю, – уныло продолжал я. – Может, я все узнаю, когда отыщу этого Джонни Таггарта. Если я вообще его найду, вот в чем проблема.

Глава 5

Было чуть больше восьми вечера, когда я припарковал свою машину на подъездной дороге. Затем обнаружил, что ключ от входной двери под ковриком отсутствует. Я направился вокруг дома на задний дворик и увидел, что бассейн освещен. Значит, у меня гости, а не взломщики. Высокий бокал с охлажденным напитком стоял на столике у края бассейна, а рядом с ним в кресле сидела какая-то фигура. Когда я приблизился, на свет появилась рука, подняла бокал и тут же исчезла вместе с ним в тени.

– Ты опоздал, – холодно произнес женский голос.

– Этого бы не случилось, если бы ты не разрешала боссу распоряжаться твоим свободным временем, – насмешливо проговорил я.

– Я вспомнила. Мэнни просил, чтобы ты ему позвонил, как только вернешься.

– К черту Мэнни!

– Я выполняю распоряжение, – спокойно ответила она. – Или ты звонишь ему прямо сейчас, или можешь вызывать мне такси.

– О'кей. Я позвоню ему, – огрызнулся я.

– Я знала, что мы договоримся, Рик, – промяукала она. – Тогда ты сейчас звонишь, а я займусь ужином на кухне.

Я ввалился в дом и набрал номер Мэнни. После первого же гудка он мне ответил.

– Что с тобой? – спросил я. – Ты что, всегда носишь в кармане жилетки миниатюрный телефон? Так, что ли?

– Перестань дурачиться, Рик! Скажи мне, с Карреном все в порядке?

– Спал как младенец, когда я прибыл туда, – ответил я.

– Грандиозно! – Крюгер испустил вздох облегчения. – Надеюсь, ты выставил там круглосуточную охрану?

– Более того, – гордо заявил я, – я связался с Национальной гвардией, а рано утром ФБР пришлет свое подразделение из Вашингтона в Бель-Эйр.

– Что ты сделал? – В трубке воцарилась гробовая тишина. Однако через несколько секунд на помощь моему собеседнику пришла интуиция образованного человека. – Ты меня разыгрываешь?! – воскликнул он.

– Я разговаривал с Ларсеном. Он убежден, что все это выдумки Каррена, – пояснил я. – Поэтому мой клиент отпал.

– Он выплатил тебе гонорар? – встревожился Мэнни. – Но ты же не можешь вот так просто взять и уйти, Рик! У тебя есть обязательства перед клиентом и…

– Перед каким клиентом?! – недовольно воскликнул я.

– Ну, гуманность всегда берет вверх над деловыми отношениями, – начал рекламный директор, – ведь так? Я имею в виду, если ты считаешь, что жизни Каррена грозит опасность…

– Я так не считаю, – перебил его я.

– Понятно. – Последовала еще одна пауза: он напрягал свои извилины в поисках аргументов. – Я счастлив это слышать от тебя, Рик. Ты – эксперт в подобных делах, и, как всегда, твоего слова для меня вполне достаточно. Я рад, что нам больше не придется тревожиться о безопасности Ивена Каррена!

– В настоящий момент угрозы нет, вот что я хотел сказать, – поправился я.

– Что?! – В голосе Мэнни снова зазвучали панические нотки. – Что ты хочешь этим сказать?

– Я считаю, что сейчас ему нечего опасаться, – авторитетно сказал я. – Но существует вероятность, что через неделю все изменится. Это не те вещи, которые я могу растолковать тебе, Мэнни, – продолжал я, стараясь изъясняться таинственно и многозначительно. – Конечно, иногда можно проследить, как выстраивается цепочка взаимосвязанных событий. Скопление неблагоприятных воздействий начинает сгущаться над жертвой…

– Жертвой?! Ты имеешь в виду Каррена?! – завопил он мне прямо в ухо.

– Кого же еще? – Я громко рассмеялся. – Но зачем мне беспокоиться, когда у меня больше нет клиента? – Я вздохнул, а потом затараторил без остановки:

– Между прочим, было очень приятно побеседовать с тобой, Мэнни. Извини, что не могу сейчас помочь, но такова жизнь. Дело в том, что для меня это, конечно, была бы неплохая перспектива. Дай мне возможность все бросить и рано утром помчаться в Палм-Спрингс, и…

– Хватит! – рявкнул он.

– А что? Чем тебе не нравится Палм-Спрингс? – невинно спросил я.

– Ты не поедешь утром ни в Палм-Спрингс, ни в другое место, – заявил Мэнни. – Мое решение окончательно и бесповоротно. Ты останешься здесь и будешь выяснять, кто хочет убить Ивена Каррена. И остановишь его прежде, чем он это сделает!

– Мне казалось, что я уже все понятно объяснил, – терпеливо повторил я. – У меня больше нет клиента.

– С этой минуты у тебя есть клиент. – Крюгер сделал паузу, чтобы придать особую значимость своим словам. – “Стеллар продакшн”!

– Не знаю, что и сказать тебе, Мэнни, – запинаясь, пробормотал я. – Только теперь, после твоих слов, я начинаю понимать, что, по логике вещей, клиентом является студия. Мне кажется, я не обладаю таким замечательным чутьем и такой железной логикой, которыми наделен ты. Это Божий дар, Мэнни. Ты умеешь отложить в сторону все второстепенные задачи и перейти прямо к самой сути проблемы!

– Ты думаешь, я этого не знаю? – довольно замурлыкал он. – Уверен, что в мире есть еще люди, которые обладают такой же способностью. Не могу сказать, что мне доводилось встречаться с таким человеком. Но ведь ты сейчас об этом сам упомянул.

– Этому человеку нужно быть гением, чтобы направлять твои мысли и действия по своему усмотрению, – удовлетворенно произнес я. – Поэтому не волнуйся на этот счет. Как я уже говорил, сейчас Ивену Каррену ничего не грозит. Я буду работать и, как только что-нибудь выясню, сразу дам тебе знать.

– А если ситуация изменится, – сказал Крюгер командирским тоном боевого генерала, – могут настать времена, когда две головы будут лучше, чем одна, Рик. И раз уж ты любезно упомянул о моем замечательном чутье и логике, думаю, и они также пригодятся.

– Уверен, что пригодятся. И спасибо за предложение. Если что, я обязательно обращусь к тебе за помощью, – почтительно проговорил я. – Позволь один вопрос. Тебе известен человек по имени Джонни Таггарт?

– Таггарт? Кажется, нет. – Он снова заволновался. – Это крайне важно?

– Честно говоря, я пока что не знаю, – признался я. – Я располагаю только этим именем. А вдруг этот человек каким-то образом связан с кинопромышленностью? Если не здесь, то, может быть, имеет отношение к английскому кинематографу.

– Я это выясню утром, как только встану, – пообещал Мэнни.

– Спасибо, Мэнни, я буду благодарен. Его голос резко изменился. Теперь интонации Крюгера напоминали манеру судьи Гарди.

– Я рад, что мы все выяснили, Рик. Теперь у тебя снова есть запутанный клубок – давай, вперед!

Я не сразу повесил трубку, на случай, если он вздумает коснуться своей излюбленной темы – о тренере футбольной команды. Затем, подавив в себе желание удовлетворенно потереть руки, прошел на кухню. Салли Бьюмонт ожидала меня. На ней было свободное легкое платье, свет падал из-за ее спины, и я понял, что под платьем не было ничего, или почти ничего. Я позволил своим глазам насладиться этим зрелищем. Брюнетка держала в руке высокий бокал с охлажденным напитком.

– Это тебе, – важно сказала она. – Ты его заслужил.

– Спасибо. – Я принял от нее бокал. – Что это?

– “Том Коллинз”. – Ее темно-синие глаза просто светились. – Я не могла удержаться и подслушала твой разговор с Мэнни. Тебе должно быть стыдно, Рик Холман!

– За что? – не понял я.

– За то, что ты называешь Мэнни гением. Вот за что! – Она залилась смехом, издавая какое-то гортанное бульканье. – Ты понимаешь, мне придется выслушивать его, а он будет говорить, какой он умница, что сделал студию твоим клиентом. И при этом надуваться и делать серьезный вид!

– Смеяться над ним бесполезно, – успокоил ее я. – Он просто не поверит. В этом-то и заключается его истинное достоинство: если с ним случается что-то неприятное, он просто отказывается этому верить. Поэтому со временем неприятность, какой бы она ни была, теряет остроту и улетучивается.

– Думаешь, я этого не знаю? – Она тяжело вздохнула. – После того, как проработала с ним восемь месяцев?

– Давай забудем на ночь о Мэнни Крюгере. – Заметив в ее глазах настороженный блеск, я поспешил внести поправку:

– Я хотел сказать, на вечер. Что мы будем есть? – Я глубоко втянул в себя воздух. – Вкусно пахнет!

– Бифштекс. Ты купил его, помнишь? С грибами и салатом. Как тебе нравится?

– Просто замечательно! – изобразил я восторг.

– Пусть бифштекс жарится, в любом случае через несколько минут он будет готов, – проворковала Салли. – А ты пока можешь приготовить мне еще один бокал. Я присоединюсь к тебе возле бара.

– Больше всего на свете мне нравится общество высокоорганизованного шеф-повара, – пошутил я.

И вдруг, наклонившись вперед, она ухватилась за подол платья и, выпрямившись, тренированным движением резко потянула его вверх и затем отбросила в сторону. Все произошло так быстро, что мне понадобилась минута, чтобы сообразить, что происходит, и осознать, что под платьем на ней ничего не было. Она стояла передо мной совсем голая и дарила мне свою улыбку. А тем временем в моем мозгу лихорадочно щелкали механизмы, пытаясь приспособиться к ситуации.

– Ну вот, – промурлыкала она. – Так намного лучше. Надеюсь, я тебя не смутила, Рик.

Я с трудом сглотнул и замотал головой. Все это было уж слишком для имиджа Рика Холмана, человека, казалось бы, умудренного жизненным опытом.

– Только так я могу по-настоящему расслабиться, – счастливо щебетала брюнетка, победно улыбаясь. – Первое, что я делаю, когда возвращаюсь домой жарким вечером, – это сбрасываю с себя одежду. Пусть тело свободно дышит. Такая свобода! Я использую малейшую возможность… Наверное, ты скажешь, что я слишком лелею свое тело. – Она медленно провела руками по бедрам. – Тебе не кажется, что я толстею?

Мне не казалось, что она толстеет. Но кто я такой, чтобы утверждать что-либо? По мне, в тот момент она была воплощением мечты. Может, я устал и мои глаза не могли сосредоточиться должным образом, но, честно говоря, я вовсе не думал, что она толстеет.

Тело девушки было упругим и спелым. Покрытое ровным загаром, оно изгибалось там, где должны быть изгибы, и имело совершенные пропорции от плеч до пальцев ног. Прекрасны были грудь с гордо торчащими сосками, округлый живот, упругие, крутые бедра. Вид девушки, стоящей передо мной так дерзко и холодно, начал действовать на меня. Я почувствовал нарастающее беспокойство в пояснице, мой член готовился бросить вызов. Салли выжидающе смотрела на меня, склонив голову набок.

– Ну, – наконец сказала она, – мы будем или не будем повышать аппетит перед обедом? Или ты хочешь меня разочаровать, Рик Холман? Собираешься доказать, что твоя знаменитая репутация – это всего лишь выдумки? Кроме всего прочего, я подумала, что могу избавить тебя от необходимости призывать на помощь твои так называемые успокоительные средства.

Я постарался рассмеяться легко и непринужденно, но у меня ничего не вышло.

– Ты хочешь превратить все в шуточки, – разозлился я. – О'кей. Тогда действуй в том же духе, и тебе удастся испортить мою репутацию. Ты лишишь меня половины удовольствия.

Пока я спешно стягивал с себя одежду, она направилась к дивану. При каждом движении ее ягодицы нежно терлись друг о друга. Потом она легла на диван и наблюдала за мной с сонной улыбкой на лице. Теперь мой пенис окончательно был готов, и, когда Салли его увидела, ее глаза в изумлении расширились. И тут я с гордостью почувствовал себя опять самим собой.

Мы дважды занимались любовью перед обедом. В первый раз все произошло быстро и напористо, наши тела яростно двигались, и я чуть не потерял равновесие. Во второй раз, после того как я немного отдышался, она снова извивалась подо мной. Ее пальцы нежно ласкали мой ствол, собирая в нем силу и призывая снова вступить в игру. Сдерживая себя до последнего, я вел ее к кульминации, которая длилась намного дольше и не была такой опустошительной, как в первый раз. Мышцы ее влагалища нежно сокращались вокруг моего члена, который двигался с нарастающей силой. Ее тело тряслось, голова была запрокинута, глаза закрыты. И тогда наконец я не смог больше сдерживаться, из меня вырвался поток энергии. Потом мы лежали, сцепившись, чувствуя, как тяжелеют наши тела. Мои руки бесцельно ласкали ее грудь, а мое достоинство становилось все мягче. Наконец Салли оттолкнула меня и, сев на диване, покачала головой. Ее щеки покрывал румянец, а взгляд казался отсутствующим.

– О, Рик Холман, малыш, – задыхаясь, прошептала она. – Черт возьми, ты не разрушил мои мечты.

– А как насчет обеда? – тут же предложил я, Еда была великолепной. И бутылка ароматного “Бьюголаса” так подходила к бифштексу, что казалось, они были созданы друг для друга. Мы сидели на полу в гостиной голые, водрузив посередине кофейный столик. Во время приема пищи и кофе она шаловливо ласкала меня. Я чувствовал себя возбужденным и пресыщенным любовью. После обеда Салли предложила поплавать.