Текст книги "Парень с навязчивой идеей"

Глава 9

В половине девятого следующего утра я повесил телефон, который выключал на ночь, на место и задержал на нем руку. Он зазвонил почти сразу же.

– Рик! Слава Богу! Я уже два часа пытаюсь тебя поднять! – визжал Мэнни Крюгер. – Вся чертовщина, связанная с Карреном, вырвалась наружу! Я схожу с ума!

– Каррен? – переспросил я, явно подталкивая его к изложению подробностей.

– Ему позвонили сегодня утром, в половине седьмого, когда он как раз собирался в студию. – Мэнни чуть не плакал. – Какой-то ублюдок ему позвонил и сказал, что пора! Сегодня Каррен будет сниматься, и они надеются, что к завтрашнему утру он излечится от своей болезни.

– О каком звонке ты говоришь? – продолжал выпытывать я.

– Об анонимном, о каком же еще? Ивен сказал, что он слышал отвратительный зловещий голос. Кровь стыла в его жилах, когда он слушал этот голос, даже не вслушиваясь в смысл слов.

– Сказал? – Мне удалось как раз вовремя подавить зевок.

– Его обвиняли в преднамеренном убийстве жены – наверное, это какой-то псих! Всем известно, что произошел несчастный случай и она сама сидела за рулем машины! Но голос сказал, что Ивен будет наказан за это. Жизнь за жизнь. Когда я разговаривал с Ивеном, он был в шоке и мало что мог рассказать. Но из его слов я понял, что этот тип наговорил ему кучу жестоких и мерзких ругательств. Но главное – их смысл сводился к тому, что в ближайшие сорок восемь часов Ивен умрет!

– Студии лучше бы позаботиться о том, чтобы уплотнить расписание съемок! – буркнул я.

– А? Что ты сказал, Рик? – не понял Мэнни.

– Ничего особенного, продолжай, Мэнни, – нетерпеливо бросил я.

– “Я – оружие мести Дженни Дурант, – сказал голос, – и моя рука отправит тебя на вечные муки!” – процитировал Крюгер слова анонимного типа.

– Похоже на безработного сценариста, – прокомментировал я.

– Не смейся над этим, Рик, – обиделся уязвленный Мэнни. – Мне даже страшно повторять тебе эти слова!

– А что еще сказали Ивену?

– Что не будут возражать, если Ивен станет скрываться, потому что, как только он бросится бежать, их работа намного упростится.

– Ты звонил в полицию, Мэнни? – поинтересовался я, изо всех сил стараясь казаться спокойным, будто это рутинный вопрос.

– Я хотел позвонить сразу же. – Мэнни был огорчен. – Поднял было уже трубку, но в тот же миг Ивен просто вышиб ее из моих рук. “Никаких копов!” Он продолжал орать, будто я глухой, или что-то в этом роде! А Ларсен его поддерживал, чего я вообще не понимаю, хотя в будущем году мне исполнится сорок семь. Все это, мол, очень плохо для образа Ивена, для общественности! Ларсен принялся пичкать меня всей этой ерундой! Плохое общественное мнение? Если бы я был вправе предать огласке всю эту историю прямо сейчас, такой сенсационный материал мог бы вытеснить с первых страниц известие о начале Третьей мировой войны!

– Где сейчас находится Каррен? – строго спросил я.

– Дома, на Бель-Эйр. С ним Ларсен и эта чудаковатая кукла – Розмари. Я предложил разместить в доме полицейских со студии. Но они дружно запротестовали. Как ты думаешь, что с ними случилось? Что, оба жаждут смерти, что ли? В конечном итоге я им сказал, что пришлю тебя, как только мне удастся с тобой связаться. Ивен сказал – ты понимаешь, старина, я лишь цитирую его слова – он сказал: “Предупреди этого самоуверенного сукиного сына, чтобы держался подальше от моего дома!” Потом Ларсен заявил то же самое, но в более мягкой форме: типа того, что Холман, мол, больше поможет Ивену вне стен дома. То есть если не даст возможности обладателю этого мерзкого голоса проникнуть в дом. А мне что делать? Я в тупике. Связан по рукам и ногам. В настоящий момент Каррен вложил в студию в семь раз больше денег, чем кто-либо другой. И я скорее перережу себе горло, чем поставлю на нем крест! Что ты думаешь?

– Ты сделал все возможное, Мэнни, – с неподдельной теплотой в голосе произнес я. – А я-то знаю, какой ты молодец и как много можешь! Но, сам посуди, какая может выйти польза, если ты перережешь себе горло, пытаясь спасти жизнь Каррена?

– Приятно, что кто-то ценит мои усилия. Его захлестнули эмоции, и мне пришлось довольно долго выслушивать его всхлипывания.

– Рик, старина! – Мэнни громко откашлялся. И, слушая эти звуки, похожие на урчание и бульканье в неисправных водопроводных трубах, я почему-то подумал, что ему срочно требуется водопроводчик. – Мы одни, но мы вместе! Мы можем что-нибудь сделать в этой рискованной ситуации?

– Ты же знаешь меня, Мэнни, – быстро отозвался я. – Здесь нет ничего удивительного! Мне кажется, что я многое могу сделать, так почему ты не хочешь поручить это дело мне?

– Ты хочешь сказать?.. – Его голос смягчился, когда он осознал значение того, о чем хотел спросить. – Ты хочешь взять на себя всю ответственность за безопасность Каррена? – пролепетал он.

– Именно, – выпалил я.

– Рик! – Похоже, его снова захлестывали эмоции. – Ну что я могу сказать?

– А ты подумай кое о чем! – пробормотал я, но не настолько громко, чтобы он мог расслышать.

– Однажды, когда я уже буду нянчить своих внуков, я расскажу им, что некогда знал поистине великого человека, – почти прослезился Мэнни.

Я осторожно повесил трубку, как это делал всегда. Затем отправился на кухню и приготовил себе завтрак. Почти в полдень раздался следующий телефонный звонок.

– Мы только что прибыли в аэропорт Лос-Анджелеса, мистер Холман, – послышался в трубке знакомый металлический скрежет. – И собираемся взять такси и приехать к вам в гости. Как у вас обстоят дела сегодня?

– Просто прекрасно, – ответил я. – Мне ждать вас к завтраку?

– Нет, спасибо, мистер Холман. Мы поели в самолете.

– Я с нетерпением жду встречи с вами, мистер Таггарт, – любезно проговорил я.

– Тогда до скорой встречи, мистер Холман.

Трубку повесили.

Мысленно возвращаясь к заседанию в административном номере отеля, я задумался над тем, что больше страшило меня: его старомодные любезности или его профессионалы, вместе взятые? Размышляя подобным образом, я вошел в спальню, рывком открыл ящик и надел поясную кобуру. Затем проверил свой револьвер 38-го калибра, сунул его в кобуру и тщательно одернул пиджак. Я не хотел бы ненароком застрелить кого-нибудь, потому что потом копы из Лос-Анджелеса начнут приставать с дурацкими вопросами. Моя теория сводилась к следующему: я, может быть, буду вынужден кого-то убить, чтобы не дать им возможности застрелить кого-то еще. Когда мои мысли всецело сосредоточились на предстоящей операции, я пошел искать чего-нибудь выпить.

Такси прибыло где-то чуть позже часа пополудни, и я вышел на крыльцо встречать гостя. Таггарт щеголял старым “стетсоном” – уникальный способ решить проблему, как остаться незамеченным в толпе. Я провел их в гостиную и пару минут играл роль бармена. Потом мы перешли к делу.

– Должен поздравить вас с успешным диалогом, мистер Таггарт, – высокопарно сказал я. – Кое-что из него мне повторили сегодня утром, и, похоже, он подействовал!

– Когда-то, будучи студентом колледжа, я посещал любительский драмкружок, – похвастался он. – Думаю, я не совсем забыл, как это делается.

– Итак, что мы имеем? – дрожащим голосом спросил Табал.

– Никаких полицейских, – предупредил я. – Они оба боятся этого больше всего!

– Они наверняка что-то задумали. – Кровожадная улыбка расползлась по лицу веселого толстяка. – Надеюсь, вскоре мы узнаем, что именно они задумали.

– Мое вчерашнее решение остается в силе, – торжественно начал Таггарт. – Мы всецело полагаемся на вас, мистер Холман. Каков будет ваш следующий шаг?

– Дом не охраняется даже полицейскими со студии, – продолжал я. – Значит, в доме их всего трое. Мы не берем в расчет девушку. В данный момент все, кто мог бы о них побеспокоиться, работают в студии. Я считаю, что нам следует нанести им визит сегодня после обеда, – Днем? – Сероватая кожа Табала еще больше сморщилась. – Нас легко могут увидеть.

– Ну и что? – проворчал я. – Это самый обыкновенный дом, и самые обыкновенные люди пришли навестить своих друзей, живущих в этом доме.

– О'кей, о'кей! – Щуплый охранник раздраженно пожал своими тощими плечами. – Находящиеся внутри дома тоже могут нас заметить. Вы думаете, что они радушно распахнут перед нами двери?

– Не вижу в этом ничего особенного, – отмел я его сомнения. – Нам нужно организовать небольшую диверсию в нужный момент.

* * *

Участок, на котором стоял дом, располагался между двумя улицами, а шестиметровый кирпичный забор не позволял посетителям подойти к дому сзади.

Я припарковал машину перед домом и заглушил мотор. Табал и Тайсо вышли из машины.

– Итак, давайте все уточним, – сказал коротышка. – Я перемахну через стену, подожду пять минут, а потом потихоньку начну приближаться к дому. Буду делать вид, что стараюсь держаться под каким-то прикрытием. На самом же деле буду двигаться так, чтобы они могли наблюдать за мной.

– Вы правильно поняли свою задачу, – подбодрил я сморчка.

– Но когда они меня увидят, ведь могут выстрелить! Я заметил, что нормальная для него сероватая бледность начала переходить в мертвенную.

– Один шанс из миллиона, что непрофессионал попадет в движущуюся мишень с такого расстояния, – успокоил его я.

– С какого расстояния? – расстроенно проскрипел он. – Я ведь буду все время приближаться к дому, черт возьми!

– Чем ближе вы будете подходить, тем быстрее нужно двигаться, – опять подбодрил его я.

– Если кто-нибудь выстрелит в меня, я тоже начну стрелять! – решительно заявил Тайсо.

– Нет! – твердо произнес Таггарт. – Это мы уже согласовали с мистером Холманом. Не должно быть никакой стрельбы. Особенно вне дома. Шума будет столько, что через несколько минут сюда нагрянет полиция.

– Как же я докатился до того, что стал мишенью? – спросил Табал, тяжело дыша.

– У вас для этого фигура что надо. – Я тепло улыбнулся. – И потом, кто-то ведь должен их отвлекать?

– Думаю, мы готовы, Тайсо, – заключил Таггарт тонким голосом.

Коротышка сдавленно охнул, когда веселый толстяк оторвал его от земли, мгновение подержал в руке, словно баскетбольный мяч, а потом небрежно перебросил через стену. За забором послышался глухой стук упавшего тела. Тайсо прислонил ухо к кирпичам и прислушался, потом вернулся к машине.

– Он в полном порядке, – доложил толстяк. – Я слышал, как он ругался.

Сначала мне показалось невозможным уложить его на пол между передним и задним сиденьем. Но потом я понял, что гора жира имеет определенное свойство – она подвижна. Наконец, под хриплые возгласы протеста, мы плотно утрамбовали его жиры на дне машины, чтобы его не было видно снаружи. Таггарт соскользнул с переднего сиденья на пол и там болезненно перевоплотился в какой-то узловатый вопросительный знак. Я снял с него “стетсон” и бросил на переднее сиденье, поймав в этот момент полный ненависти взгляд Джонни. Но спорить со мной в его положении было бесперспективно.

Я медленно объехал вокруг квартала, потом свернул на подъездную дорогу и немедленно набрал скорость. Когда мы поравнялись с домом, я резко затормозил и вывернул руль. Машина остановилась, описав при этом впечатляющий полукруг и шумно бросив гравий на крыльцо. Потом я выскочил из машины, бегом бросился к крыльцу и вдавил большим пальцем кнопку звонка. И в тот же момент я понял, что сколько ни жми на эту кнопку, звонок быстрее не зазвонит. Поэтому я вытащил из кобуры револьвер 38-го калибра и затарабанил дулом по деревянной двери.

Она отворилась ровно настолько, насколько позволяла длина цепочки, и глаза Ларсена подозрительно уставились на меня.

– Черт побери, что вы себе позволяете, Холман? – недовольно проговорил он.

– Пытаюсь сохранить жизнь вашему бестолковому запуганному актеру! – рявкнул я. – С девяти утра я веду наблюдение за домом. Если не ошибаюсь в подсчетах и наблюдениях, то именно сейчас какой-то мужик должен перелезть через забор за домом.

– Так почему вы не там и не ловите его? – требовательно спросил он.

– Потому что я не хочу быть героем, – холодно ответил я. – Герои погибают. Как только он перелезет через забор, то сразу скроется за деревьями и кустами. Вы спятили, если думаете, что я собираюсь играть с ним в войну в джунглях! Мы будем наблюдать за ним из окон, что выходят на задний двор. С разных точек наблюдения мы вчетвером сможем держать под прицелом каждое его движение.

– Вы не войдете в дом, Холман! – спокойно сказал он.

Пару секунд я смотрел на него, готовый растерзать его взглядом. Потом пожал плечами:

– Ладно, я вызову полицию!

– Вы не можете этого сделать! – отрезал он.

– Черт побери, почему не могу! – недоумевал я. – “Стеллар” платит мне за то, чтобы Каррен остался жив. И если вы не позволяете мне войти в дом, чтобы защитить его, то я не собираюсь просто стоять и ждать, пока его убьют!

– Ладно, входите, черт с вами! – Ларсен снял цепочку и открыл дверь.

– Где Каррен? – спросил я, войдя в прихожую.

– Наверху, в своей комнате. Свернулся клубком, как утробный плод, и натянул на голову одеяло. – От негодования Ларсен чуть не подавился собственным голосом. – Иногда я удивляюсь, зачем, собственно, я вообще беспокоюсь. Ему не нужен менеджер. Ему нужна нянька, чтобы менять горшки!

Я сурово посмотрел на Лэрри, и на душе у меня отлегло. Этот человек был все такой же крупный и толстый, но избалованность и самодовольство куда-то подевались. Его костюм был изрядно помят, щеки утратили обычный розовый румянец и поросли колючей черной щетиной.

– Мне казалось, что вы сгораете от нетерпения попасть в ту часть дома, откуда можно наблюдать за задним двором? – Он недружелюбно оскалился.

– Черт с ним, – небрежно бросил я. – Этот человек не заблудится во дворе.

– Как вы смеете! – Ларсен поперхнулся, когда я ткнул дулом 38-го калибра в его мягкое брюхо.

– Не будьте негостеприимным, Лэрри, – сказал я. – Откройте дверь, чтобы могли войти остальные гости.

Он двигался словно призрак-истукан из кошмарного сна. А когда веселый толстяк перешагнул через порог и своей тушей заполонил почти всю прихожую, его глаза полезли из орбит.

– Кто это такой? – полюбопытствовал Таггарт.

– Ларсен, – ответил я. – Он говорит, что кинозвезда Каррен наверху, в своей комнате, мужественно ожидает возмездия. Причем укрывшись с головой одеялом.

– Миссия выполнена. – Он пренебрежительно пожал плечами и повернулся к толстяку:

– Можешь передать Табалу, что уже хватит прыгать от одного куста к другому. Пусть он смело идет по садовой тропинке.

– Мистер Таггарт, мне в голову пришла одна мысль, – как бы между прочим сказал я. – Думаю, мистеру Табалу следует продолжить прыгать от одного куста к другому, тем более когда нам уже ясно, что ему ничего не грозит. Это хорошая разминка, а в последние дни вам не часто предоставлялась возможность заняться спортом.

– Конечно, это пойдет ему на пользу, мистер Таггарт, – согласился Тайсо, стараясь сохранять спокойствие. – Разогреет застоявшуюся кровь в его жилах.

– Договорились. Пусть Табал сам добирается до дома. Что дальше, мистер Холман? – Таггарт вопросительно посмотрел на меня.

– Если мистер Тайсо останется здесь и будет присматривать за Ларсеном, я думаю, мы могли бы подняться наверх и встретиться с Карреном. Если вы пожелаете, мистер Таггарт, то можете представиться ему, воспроизведя некоторые места из своего впечатляющего монолога.

– Думаю, мне это удастся. – Он важно кивнул. Мы проверили три спальни, прежде чем нашли его. Как и утверждал Ларсен, Каррен лежал в кровати, приняв положение утробного плода и натянув на голову одеяло.

– Разрешите представиться, – начал Таггарт, и на какой-то миг его неестественная хрипота заставила вздрогнуть меня самого. – Я оружие мести Дженни Дурант. Твой час настал, Ивен Каррен.

Из-под одеяла послышался сдавленный крик, и в следующее мгновение оно было отброшено в сторону. Из недр кровати возникла голова Каррена с неописуемо запутанным и всклокоченным клубком волос, торчавших под разными углами. Его черные глаза совсем провалились и выражали страх дикого животного, попавшего в ловушку. Причем, когда он смотрел на Таггарта, в его взгляде был не только страх, но и что-то другое. Я с удивлением сделал вывод, что он почти приветствовал своего палача!

– Я не думаю, что вы раньше встречались, – начал я разговор. – Ивен, это Джонни Таггарт.

Сработало просто прекрасно! Ивен пополз по кровати подальше от Таггарта, пока не наткнулся на стену. Тогда он сел и прижался к ней лицом. С минуту он сидел неподвижно, и только слабые всхлипы вырывались из его груди. Потом принялся неистово скрести ногтями штукатурку…

– Что случилось с моим сыном? – слабым от волнения голосом спросил Таггарт.

– Нет, нет, нет! – Каррен яростно мотал головой. – Это не я, не я!

– Ты хочешь сказать, что это не ты его убил, Ивен? – тихо спросил я.

Он неистово затряс головой:

– Не я, не я, не я!

– Я тебе верю, – продолжал я. – Его убил кто-то другой, Ивен?

Актер снова яростно закивал. Я перевел взгляд на Таггарта, его лицо казалось высеченным из гранита.

– Мне кажется, остальное я могу оставить вам, мистер Холман, – устало бросил он.

– Конечно, мистер Таггарт, – заверил его я.

– Я ждал шесть месяцев, чтобы выяснить, жив мой сын или умер. И я, конечно, смогу подождать еще несколько часов, чтобы узнать имя убийцы!

– Пусть мистер Тайсо принесет сюда бутылку виски и стакан, – распорядился я. – Это может помочь мне…

– Я пришлю его немедленно, – кивнул Джонни. Виски подействовало. Однако прошло черт знает сколько времени, прежде чем мне удалось привести Каррена в состояние, когда он мог более-менее связно говорить и мыслить. Потом он рассказал свою историю. Поначалу делал это очень неохотно и нерешительно, но по мере того, как развивались события, голос его набирал силу. В итоге Ивен почти улыбался, а в его глазах появился живой блеск. Когда рассказ был окончен, он в нерешительности посмотрел на меня, словно второгодник, который надеется, что, хорошо поработав, заслуживает похвалу.

– Что теперь будет, Рик? – заглядывая мне в глаза, спросил он.

– Точно не знаю, – ответил я. – В конечном итоге должна приехать полиция.

– Я знаю. И также знаю, что это конец моей кинокарьеры.

Сделанное признание было всего лишь началом. И этого было совсем не достаточно. Искупления, вот чего он хотел, – наказания за все свои грехи! И может, именно этого он подсознательно так ждал.

Глава 10

Гостиная, где мы сидели, была обставлена мебелью прошлого века. Причем было видно, что относились к ней совсем не бережно. Под тяжестью Тайсо один край кушетки провалился почти до пола, зато Ларсен, высоко вознесшийся на другом краю, походил на протухшую мертвечину. Таггарт чопорно восседал на стуле с прямой спинкой и смотрел на меня поверх очков без оправы, висевших на кончике носа.

Я сделал большой глоток из стакана, врученного мне Тайсо, чувствуя, что сейчас мне это очень нужно.

– Глупо, – заключил я. – Все это ужасно глупо!

– Расскажите нам, что вы узнали от Каррена, мистер Холман, – попросил Таггарт голосом, лишенным всяких интонаций.

– Брат Дженни Дурант был самым смышленым парнем в агентстве, и он открыл Каррена, – начал я. – Поэтому в качестве поощрения его отправили вместе с Карреном в Лондон. В поездку Эд взял с собой сестру. По словам Ивена, Дженни всеми силами старалась очаровать его, но он почти не интересовался ею. В то же самое время в Лондоне находился ваш сын, Стив. Он все еще надеялся, что Дженни передумает и выйдет за него замуж. Многое из этого теперь уже не имеет значения, – раздраженно продолжал я. – Дженни заявила, что забеременела от Ивена, но он отказался на ней жениться. Брат девушки угрожал публично разоблачить голливудскую звезду, если он не женится. Поэтому Ивен сдался и все-таки женился. Сразу после этого его менеджер Ларсен вылетел в Штаты. Там он успешно дискредитировал Дуранта в глазах собственного агентства, после чего брата Дженни понизили в должности.

Дженни была вне себя от ярости, узнав, что случилось с братом. Она взвалила всю вину на Ивена, хотя это была затея Ларсена. В конечном итоге однажды вечером разразился скандал. Дженни заявила, что бросает Ивена и уходит к Стиву, который всегда любил ее и будет любить. Когда она ушла, Ивен почувствовал облегчение. Ларсен же пришел в бешенство и потребовал, чтобы Ивен ее вернул. Менеджер убеждал его: если мир узнает, что жена бросила Ивена и ушла к другому, карьера актера будет закончена. “Верни ее и удержи рядом с собой хотя бы до того момента, когда выйдет фильм, который ты только что сделал в Лондоне, – настаивал Ларсен. – А после этого ты станешь слишком известным, чтобы такая неприятность могла тебе навредить”.

Ларсен вынюхал, что Стив снимает загородный дом, где живет с Дженни. Итак, Ларсен с Карреном направляются туда, чтобы уговорить Дженни вернуться. Дом находился в уединенном месте, и несколько раз они сбивались с пути, а когда наконец нашли его, была уже поздняя ночь. Ларсен прихватил с собой тяжелую трость, и, когда Стив вышел, чтобы дать отпор Ивену, Лэрри ударил его тростью по затылку. Стив, потеряв сознание, упал.

– Не я! – прохрипел Ларсен. – Я клянусь, что Ивен оглушил его и…

– Заткнись! – шепотом посоветовал толстяк, и Ларсен плотно сомкнул губы.

– Они силой затолкали Дженни на переднее сиденье машины и тронулись с места. Ивен сидел за рулем. Женщина всю дорогу истерически кричала и, возможно, была не в себе. Они находились в миле от коттеджа, когда машина на большой скорости начала обходить крутой поворот, и тут Дженни неожиданно открыла свою дверцу и выпрыгнула. Они остановили машину, вернулись назад и увидели, что она мертва. Она лежала на дороге с разбитым черепом.

Ларсен вбил в голову Ивену, что все случившееся нужно представить как несчастный случай. Ивен тоже должен был оказаться жертвой. Ларсен направил машину на каменную стену, рядом с которой лежало тело Дженни, нажал на газ, придавил педаль тяжелым камнем и отпустил машину. Она разбилась в лепешку. После он приказал Ивену идти обратно в направлении коттеджа и не останавливаться, пока полиция или карета “Скорой помощи” не подберет его. Когда все-таки его найдут, он должен притвориться, что ничего не помнит. О том, что произошло, он ни в коем случае не должен вспомнить до следующего вечера. Пусть думают, что у него провал в памяти. Полиция обнаружила его после того, как он прошел пару миль, и Ивен разыграл спектакль в точности как велел Ларсен, включая тот факт, что Дженни, мол, сама сидела за рулем машины.

И это сработало. Обычный несчастный случай, в результате которого погибла жена. Ее похоронили там же, а после похорон Ивен и Лэрри вернулись в Лондон. Ивен вскользь спросил, почему Таггарт не присутствовал на похоронах. Поначалу Ларсен уклонялся от ответа, но Ивен продолжал нажимать на него. И тогда Ларсен рассказал всю правду. Он спросил Ивена, сколько бы, по его мнению, могла существовать байка о несчастном случае, если бы Стив рассказал полиции свою версию? И зачем, черт возьми, ему было ведено изображать амнезию до следующего вечера?

Я посмотрел в опустошенное лицо Джонни Таггарта и на мгновение засомневался:

– Вы уверены, что хотите услышать всю правду до конца, мистер Таггарт?

– Каждое слово! – прошептал он.

– Итак, Каррен начал удаляться от места происшествия. Тогда Ларсен вытащил тяжелую металлическую трость и вернулся к коттеджу. Стив по-прежнему без сознания лежал на полу. Поэтому, – я сделал еще глоток, стараясь смотреть куда угодно, только не на стул, где сидел Таггарт, – поэтому Ларсен вытащил Стива на улицу. И там бил его по голове, пока парень не умер. Затем Лэрри затолкал тело в багажник машины, которую Таггарт взял напрокат, вернулся в дом, упаковал все, что принадлежало Стиву и Дженни, и сложил на заднем сиденье машины.

Рано утром он отыскал пустынный мыс, сорвал с тела Стива одежду и столкнул его с обрыва в море. Потом вернулся назад в Лондон, уничтожил все вещи, за исключением того письма, что Стив писал вам накануне, но не успел отправить. В назначенный срок Ларсен вернул машину. Кто станет всматриваться в лицо человека, который уже внес деньги, а теперь возвращает автомобиль? В письме Стива к отцу говорилось о том, что в Англии его больше ничего не держит: видно, письмо было написано до того, как она, неожиданно вернулась к нему Поэтому Ларсен не стал спешить вылетать в Нью-Йорк, чтобы оттуда отправить письмо. Вы все знаете старые фокусы с использованием гостиничных конвертов, печатных адресов и тому подобного. И в этом вся суть – Интересно, нашли ли тело моего сына? – еле слышно пробормотал Таггарт.

– Каррен утверждает, что нашли, – ответил я. – Его выбросило на берег в пяти милях от мыса, но опознать его не удалось.

– И поэтому его захоронили в общей могиле, – прокомментировал Джонни.

И тут вдруг у меня возникло то самое чувство, которое я испытал в административном номере Таггарта, когда они все трое ждали, что я назову имя Каррена. Их общее напряжение все росло, принимая опасные формы. Теперь это напряжение было в сотни раз сильнее. Ларсен тоже его чувствовал, пот струился по его лицу. И он ничего не мог поделать с дрожью в руках. В течение нескольких секунд я наблюдал за ним, потом из моей груди вырвался пронзительный вопль.

– Розмари! – яростно выкрикнул я. – Где она?

– Я не знаю, – прошептал Ларсен.

Я сорвался со стула и бросился к нему. Я хотел вцепиться ему в горло. Но он отскочил от меня и перепрыгнул через кушетку.

– Клянусь, я не знаю! – завопил Ларсен. – Она сказала, что не может больше оставаться в этом доме, и отправилась погулять. Больше я ее не видел!

– В котором часу это было?

– В одиннадцать, может, в двенадцать, я не помню! На мгновение все внутри у меня похолодело. Случилось! Расчетливый риск и намеренное использование в интересах раскрытия дела трех взбесившихся маньяков ударили по мне! Я медленно повернулся к веселому толстяку, и, увидев выражение моего лица, он весь сжался и усиленно заморгал.

– Нет, – пробормотал я. – Это не твоя идея. Ты всего лишь выполнял, что тебе говорили! – Я пересек комнату и направился к месту, где сидел Таггарт. Наклонившись к нему так близко, что его испуганное лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от моего разъяренного, я рявкнул:

– Это было одним из условий сделки! Вы должны были делать все, как я скажу!

– Мы так и делали, мистер Холман, – тихо пробормотал он. – Мы делали!

– Нет, не врите мне, Таггарт! Вы схитрили. По собственному усмотрению вы отыскали дом и увидели девушку. Вы схватили ее и заставили говорить! – Я тщетно старался сдерживать свои разбушевавшиеся чувства, – только она вам не рассказала того, что вы хотели узнать, потому что сама ничего не знала!

– Мистер Холман! – В его голосе снова появились металлические нотки. – Возьмите себя в руки! Я звонил вам из аэропорта в полдень! Проще простого позвонить туда и проверить, в котором часу прибыл рейс. И если вы помните, мы прибыли к вам на такси. Вы серьезно считаете, что сначала мы обшарили весь дом, увидели, что девушка уходит, и решили похитить ее – в такси?

Мгновение я тупо глядел на него, потом резко развернулся и бросился к Ларсену. В моей груди что-то клокотало. Увесистый кулак – как мне показалось, легонько – толкнул меня в грудь, и я тут же отлетел назад.

– Не волнуйтесь, мистер Холман, – очень вежливо сказал Тайсо. – Я все улажу.

Я стукнулся спиной о стену. Как раз в это время веселый толстяк сдернул Ларсена с кушетки и, очевидно, слегка шлепнул по лицу. Из разбитого носа менеджера потекла кровь, а сам нос теперь торчал совсем под другим углом, чем раньше.

– Где? – бушевал Тайсо.

Ларсен говорил сквозь зубы, поэтому о смысле его слов можно было только догадываться.

– В погребе. Она внизу, в погребе. Не бейте меня! Пожалуйста! Пожалуйста! Прошу вас!

Я побежал за дом, потом, перепрыгивая через две ступеньки, слетел вниз. Единственная загаженная мухами лампа тускло освещала погреб. И мне понадобилось Бог знает сколько времени, чтобы найти Розмари. Ларсен приковал ее запястья цепями к поперечной балке, поэтому девушке приходилось стоять на цыпочках. Когда я увидел ее посеревшее лицо и запекшуюся кровь от бесчисленных ран на голом теле, я сразу подумал, что она мертва. Но потом заметил, что она дышит, только находится без сознания. Раны были нанесены кнутом или тростью – я вспомнил, как залитой свинцом тростью был убит Стив Таггарт! У девушки были ужасные раны, но я обрадовался, что внутри у нее ничего не повреждено. Я освободил Розмари от цепей, взял на руки и понес. Но вдруг у основания лестницы на меня что-то нашло…

Я осторожно положил Розмари на пол, меня била дрожь. Я испытывал то самое чувство, что и пару минут назад, когда подумал, что по моей вине она мертва, и готов был убить Таггарта. Сейчас, когда я знал, что она не умерла, но подверглась из-за меня ужасным пыткам, это чувство только усилилось. Лицо Ларсена в моей памяти как-то безобразно расползлось, я ненавидел образ этого человека с каждой секундой все больше, но мое горло сжали спазмы. Потом я осознал, что медленно поднимаюсь по лестнице, сжимая в правой руке револьвер 38-го калибра. И я понял, что убью его. И тут вдруг щемящие, мучительные чувства, разрывавшие меня на части, ушли. Я ликовал. С каждой ступенькой мое ликование усиливалось. Я хочу видеть, как в его глазах застынет ужас, а потом я нажму на спусковой крючок, и сама смерть застынет в его взгляде.

Прямо над моей головой послышались выстрелы, будто стреляли из артиллерийских орудий. Я взбежал по лестнице, вернулся в дом и устремился в гостиную.

Посреди комнаты грудой лежало бездыханное тело Ларсена. Пустой глаз не мигая глядел на меня. В десяти шагах от него стоял Тайсо. Револьвер 45-го калибра в его массивной руке казался просто игрушкой.

– Ларсен пытался целиться в меня, – сказал он. – Совсем спятил! Может, он обиделся, что я разбил ему нос? Такие психи иногда встречаются. Когда задето их тщеславие, они начинают кидаться, не думая о последствиях. Для большинства такие выходки заканчиваются смертью. – Толстяк вопросительно посмотрел на револьвер 38-го калибра, зажатый в моей руке. – Не хотите ли выкинуть какой-нибудь фортель, мистер Холман? Честное слово, это была самозащита!

– Вы не представляете, как я рад, что вы его застрелили. – Я спрятал оружие в кобуру. – Я нашел девушку в погребе, она еще жива. Но что он с ней сделал! Я поднимался по лестнице с револьвером в руке, и у меня было такое чувство, будто я парю в воздухе. Потому что я знал: вернувшись сюда, я убью его. Вы избавили меня от этого!

С минуту веселый толстяк в недоумении смотрел на меня. Потом быстро затряс головой:

– Не суетитесь по пустякам, мистер Холман. На этот раз вам повезло. Но в следующий раз вы сделаете все, чтобы этого не произошло.