Текст книги "Парень с навязчивой идеей"

– Вызови “Скорую помощь”, потом позвони в полицию, Тайсо, – распорядился Джонни Таггарт. – А вы, мистер Холман, отбросьте сейчас мысли о недостатках вашего характера. Я предлагаю вам вынести девушку из подвала и уложить ее здесь на кушетку. У меня все-таки есть кое-какие знания в отношении оказания первой помощи!

Мое лицо было багровым от волнения и напряжения, когда я опустил Розмари на кушетку. Таггарт тихонько цокал языком, прикасаясь к ней. Но делал он это крайне осторожно.

– Я должен просить у вас прощения, мистер Таггарт, – тихо сказал я. – Должно быть, я совсем рехнулся, думая, что вы могли…

– Забудьте об этом, мистер Холман, – раздраженно отмахнулся игрок. – Я перед вами в большом долгу. Не будь вас, я бы никогда не узнал, что случилось с моим сыном. – Он взглянул на меня поверх очков. – Но я до сих пор не понимаю, как вам вообще удалось выйти на них?

– Это не моя заслуга, – скромно заметил я. – Каррен все время водил меня за нос. Мне кажется, он просто больше не мог выносить бремя своей вины. Даже хотел, чтобы его разоблачили. Этот человек заявил, что кто-то планирует убить его, и назвал имена только двоих подозреваемых, из которых ни один не имел ни малейшего намерения убивать его. Это заставило меня заняться поисками других возможных кандидатур. Именно этого и хотел Ивен.

– Минуту назад Тайсо поднимался в его комнату. Тайсо говорит, что Каррен сидит на краю кровати и что-то насвистывает. – Таггарт выпрямился. – С девушкой все будет в порядке. Я ей больше ничем не помогу, даже если буду суетиться вокруг нее с тампонами и горячей водой. Скоро приедет “Скорая помощь” и… – Вдруг Джонни замолчал и посмотрел на меня. – Вам ничего не послышалось?

– Какой-то слабый звук, – подтвердил я. – Похоже, где-то за домом.

– Давайте посмотрим, что там, – предложил он. – Тайсо!

Веселый толстяк тяжело ввалился в комнату:

– Что случилось, мистер Таггарт?

– Какой-то шум за домом. Давайте посмотрим, – распорядился босс.

Мы вышли в кухню и прислушались. Несколько секунд все было тихо, потом шум раздался снова. С заднего двора доносились какие-то невнятные крики. В массивной руке Тайсо снова оказался револьвер 45-го калибра. Толстяк дернул на себя заднюю дверь, и втроем мы выскочили на крыльцо. Снова послышался какой-то голос, на этот раз громче и совсем знакомый.

– Он хочет сдаться, – решил Таггарт. – Похоже, кто-то кричит: “Не стреляйте!"

– Может, Тайсо примет его капитуляцию? – уже догадавшись обо всем, пошутил я.

– О, конечно! – Веселый толстяк закрыл рот руками, а вырвавшиеся при этом звуки, походили на рев слонихи в экстазе.

Через несколько секунд из-за кустарника появилась маленькая фигурка и заковыляла к нам, размахивая руками высоко над головой.

– Да, должен признаться, я совсем забыл о Табале! – воскликнул Таггарт, и мне показалось, что я услышал подобие скрипучего смеха. – Тем не менее я совершенно уверен, что тренировка пошла ему на пользу! – заключил он.

* * *

Вот что рассказал о последствиях этой истории директор по рекламе “Стеллар” Мэнни Крюгер. Через пять минут после того, как он услышал последние новости, он уже сидел за своим столом, приставив к виску револьвер. Мэнни считал, что таким образом он раз и навсегда избавит ситуацию от неприятностей. Но потом подумал, что будет справедливо – если ему придется умереть, – чтобы погиб и корень всех его неприятностей, этот паршивый, никчемный, хитрый ублюдок по имени Рик Холман. А тем временем общественное мнение менялось почти сто восемьдесят раз.

У меня, как и у любого другого человека, было свое личное мнение.

В глазах общественности Ивен Каррен всегда был жалким негодяем с такой кучей комплексов и страхов, что он уже не мог производить впечатление нормального. После того как первые страницы печатных изданий расписали все его преступления, он превратился в симпатичного, счастливого молодого человека, абсолютно без всяких навязчивых идей. Это была приятная перемена. Он не мог дождаться, чтобы рассказать всем, какая он сволочь и что заслужил всего, что ждет его впереди, и даже больше того! Люди не часто говорят своим друзьям подобные вещи и никогда не рассказывают такого репортерам!

Вот он какой. Вдруг оказался на вершине популярности, и его раздражает закон, который тянет время, а ему не терпится получить по заслугам. Потом начались настоящие волнения по поводу искупления грехов Ивена Каррена. Англичане – и кто осмелится их винить? – не собирались во всеуслышание признавать, что два убийства, совершенные на островах, можно успешно замаскировать и выдать одно – за несчастный случай на дороге, а другое – за случайную гибель в водах залива. Поэтому они просто все игнорировали. А несколько человек даже написали письма в излюбленные газеты, недвусмысленно намекая на то, что американцы просто вводят в заблуждение общественность. А Ивен все ждал и ждал. К тому же в Лос-Анджелесе не было ничего, что можно было предложить ему для съемок. И полиция в Беверли-Хиллз не стала предупреждать его о том, чтобы он не предпринимал нудистских прогулок по Вествуд-Виллидж. Потому что они полностью в курсе дела.

Розмари провела две недели в больнице. Раны на теле зажили просто чудесно. Ее все-таки мучили угрызения совести, когда ее навещал симпатичный улыбающийся парень без всяких комплексов. И она с первого взгляда влюбилась в него. Она все думала о том, что скажет Ивену Каррену. Но все прошло безболезненно.

Как-то раз я позвонил Салли Бьюмонт и поинтересовался насчет ужина. Но она извинилась, сказав, что не хочет испортить воспоминания о нашей ночи: пусть они остаются в памяти чистыми и незапятнанными. Мне в голову пришла грандиозная идея, и я изложил ее брюнетке: я буду держать ее в рабстве и, когда пожелаю, буду требовать от нее исполнить мою волю. Но она почему-то обозвала меня извращенцем. Я отмахнулся, сказав, что это была всего лишь идея – самая лучшая из того, что я мог придумать в настоящий момент. Салли попрощалась со мной, поблагодарила за воспоминания, и на этом все закончилось.

Кое-что все-таки вышло по-моему. В первый раз это было, когда прилив популярности Ивена Каррена схлынул и страсти улеглись. Мне позвонил Мэнни Крюгер. Он как раз присутствовал на банкете, устроенном кем-то, причем на высочайшем уровне. Не многим людям посчастливилось хоть раз в жизни присутствовать на таком шикарном торжестве. Мэнни сказал, что все давно забыли Рика Холмана, но старый приятель Мэнни Крюгер помнит. Я не был уверен в этом. Но он заявил, что “Стеллар” подписала контракт с Ивеном Карреном на астрономическую сумму, и куда же они денутся без меня – того парня, который защищал Ивена в его мрачные, жестокие дни и спас ему жизнь? Это было не совсем точно. Но я прикинул: если Мэнни этому верит, то почему не поверит студия? На следующий день я выслал им счет на десять тысяч баксов и озаглавил его просто: “За спасение жизни Ивена Каррена и прочие услуги”. И они его оплатили.

Потом, вечером на шестой день после посещения Лас-Вегаса, помня предсказания Большого Человека, я начал отсчет времени в обратном порядке. В половине двенадцатого раздался звонок в дверь, и я понял, что проиграл.

– Рик, милый!

Эверил Доркас навалилась на меня, словно лавина. Изрядно изжевав мою нижнюю губу, она, наверное, думала, что обеспечила себе путь, и пронеслась дальше в гостиную. К тому времени, когда мне удалось остановить кровь на губе, у Эверил уже все было готово для спокойного домашнего вечера. Совершенно иной вид приобрела гостиная. Вся мебель была отодвинута к стенам, образовав в центре широкое пространство. Актриса заботливо приготовила для каждого из нас индивидуальный бар: бутылку скотча и корзинку с кубиками льда для себя, бутылку бурбона и корзинку со льдом для меня.

Эверил сбросила с себя ненужную уже одежду, оставив лишь крохотные черные трусики. Ее грудь высоко вздымалась при каждом вздохе, соски были твердыми и упругими. Кинозвезда сидела, скрестив ноги, и удовлетворенно улыбалась мне поверх своего стакана.

– Какой сегодня день, дорогой? – поинтересовалась она, когда я нерешительно опустился на коврик и устроился рядом с ней.

– Пятница, – ответил я.

– Черт побери! – воскликнула она. – На этот раз я собиралась побыть с тобой подольше, Рик. – Эверил мечтательно вздохнула. – Но ровно через неделю мне нужно быть в Палм-Спрингс, – грустно добавила она.

– Так у нас же есть целая неделя, – успокоил ее я.

– Да? – Лицо Эверил снова засияло. – Я посчитала, что всего шесть дней…

– А я считал, что ты никогда этим не занимаешься, когда работаешь, – напомнил я.

– Дорогой, я очень стараюсь, но у меня никак не получается. Это ведь часть моей философии.

Она улеглась на спину и подложила руки под голову. Я погладил ее бедро, провел ладонью по лобку.

– Что у тебя на уме, Рик? – хрипло спросила она. – Для начала, я имею в виду.

– Рабство? – с надеждой в голосе спросил я. Она резко села.

– Так! – Эверил захлопала в ладоши. – Великолепная идея. Она стоит тебя, моя любовь.

Девушка произнесла эти слова с таким ликованием, что я слегка забеспокоился. Но теперь эта мысль вертелась у нее на языке.

– Рабство и наказание – замечательная идея, Рик. Лежать обессиленным у моих ног – чего еще можно просить? Высочайшее самопожертвование. – Она бросила на меня испепеляющий взгляд. – О, Рик, дорогой! Я чувствую, что нас ждет грандиозный праздник!

Она не дала мне возможности объяснить, что я не то имел в виду. Она не дала мне возможности вообще ничего сказать.