Текст книги "Куда исчезла Чарити?"

Глава 8

Я вернулся в дом Даниэлы и встал под душ, чтобы избавиться от запаха серного источника, потом оделся. Через полчаса явилась Даниэла. К тому времени я успел прочитать пятнадцать страниц книги по дзен-буддизму, не понимая ни слова.

– Извини, что я так задержалась, Рик. – Она засунула руки в глубокие карманы купального халата и прислонилась к стене. – Мне надо выпить!

– Сейчас сделаю, – охотно отозвался я.

– На кухне есть бутылка хорошего бурбона, – сообщила она. – Сделай мне со льдом, и давай выпьем. Только в гостиной, а? Эта столовая напоминает мне зону бедствия!

Я приготовил напитки и принес их в гостиную, где Даниэла развалилась в глубоком кресле.

– Спасибо! – Она взяла у меня бокал и сделала большой глоток. – Мне уже лучше.

– Как Чарити? – Я сел на кушетку напротив нее.

– Спит. – Ее темные глаза смотрели на меня с таким выражением, какого я еще никогда не видел. – Сегодня вечером я немного позавидовала тебе, Рик. Не знаю, как ты это сделал, но результат блестящий! Ты ее сразу же вывел из глубокой кататонии, и я уверена, что теперь это больше не повторится.

– Это мой природный талант, – скромно признался я.

– И вот еще что… – Ее голос был уже не таким радостным. – Сара Маннинг уехала. Один из моих ассистентов дежурит ночью в офисе. Она вошла и стала звонить по телефону, который стоит у него на столе, совершенно не обращая на дежурного внимания. Она говорила с каким-то мужчиной, называла его Малоуном и просила забрать ее, когда она выйдет на дорогу.

– Это впечатляет, – заметил я. – Думаю, стоило провести этот сеанс групповой терапии, чтобы увидеть ее реакцию. Вопросы были такими, что они ей явно не понравились.

– Застрелиться можно! – воскликнула она с внезапной злостью. – А я-то боялась, что подвергаю Чарити опасности, сообщив тебе, что она здесь. А сама что сделала?! Пригласила эту Маннинг на сеанс групповой терапии вместе с Чарити! Она уже, наверное, рассказала этому Малоуну, что Чарити у нас. И это моя вина!

– Не переживай, – успокоил я ее. – Насколько я догадываюсь, Чарити будет здесь в безопасности. У них был шанс, когда они похитили ее два дня назад, но они его не использовали!

– Ты искренне в это веришь?

– Клянусь, – улыбнулся я. – Знаешь что? Еще сегодня утром я бы не поверил, что ты можешь вести себя вполне нормально, по-человечески.

– У меня тоже есть свои слабости, – сухо сказала она. – Ты себе не представляешь, как я была близка к тому, чтобы выдрать все волосы у этой Маннинг, когда мы были в бассейне!

– Может быть, тебе еще представится шанс это сделать, – обнадежил я. – Последнее, что я услышал от Чарити, когда вы выбирались из бассейна, – это то, что она получит все деньги, когда ей исполнится двадцать один, а ее отец будет разорен. Ты что-нибудь поняла?

– Да. – Она насторожилась.

– Я все забываю, что именно мать Чарити убедила ее приехать сюда, – сказал я. – А тебя профессиональная этика заставляет держать язык за зубами, верно?

– Да, что-то в этом роде, – осторожно призналась она.

– Сегодня утром ты сказала, что тебе очень не нравится то, что они пытались сделать с Чарити, – напомнил я ей. – И еще тебе не понравилось, что они используют тебя и твой институт в своих целях. Вы по-прежнему собираетесь расправиться с ними, мадам Даниэла? Она мрачно улыбнулась:

– Вот сейчас я готова согласиться с Сарой: ты действительно садист, Рик Холман. Да, я собираюсь расправиться с ними.

– Целый букет профессиональной этики, – вежливо заметил я.

– Что ты хочешь узнать? – спросила она.

– Что-нибудь вразумительное о том, что Мэри Рочестер сообщила тебе о своей дочери, о своем бывшем муже и о деньгах.

Она отпила из своего бокала и посмотрела на меня с выражением, близким к активному неприятию.

– Она была замужем за Эрлом Рэймондом двадцать лет, и он потерял к ней интерес около шести лет назад, – сказала Даниэла жестким, профессиональным голосом. – Это ее не очень волновало, потому что она была уверена, что он обожает свою дочь, и считала, что он и помышлять не будет о разводе: риск остаться без Чарити был слишком велик. Поэтому для нее было шоком, когда он все-таки потребовал развода, потому что хотел жениться на другой женщине. Это стало двойным ударом, когда она узнала, что эта другая женщина – ее собственная сестра. Младшая сестра, очаровательный и сексуально привлекательный бесенок! К тому же не последняя в ряду кинозвезд. Понятно, она очень разозлилась и попыталась взять реванш, потребовала от Рэймонда огромную долю имущества и денег – и все получила. Затем она настояла на том, чтобы дочь жила с ней, и Рэймонд согласился видеть свою дочь максимум три недели в году. По этому вопросу он с ней спорил, но она осталась непреклонна, и в конце концов он уступил. Но после того как развод состоялся, дочь во всем стала обвинять ее. Их ссоры становились все более частыми и все более злыми, а потом Чарити убежала из дома. Мэри сделала все возможное, чтобы найти ее, но безуспешно. Своему бывшему мужу она боялась рассказать о случившемся, потому что не знала, какой будет его реакция. Приступы депрессии становились все сильнее, и тогда подруга порекомендовала ей приехать сюда, в “Санктуари”.

– Каким бы жестким ни было решение суда по финансовым вопросам, этого недостаточно для того, чтобы разорить Рэймонда, – сказал я.

– Мэри говорила мне, что у нее достаточно своих денег, чтобы жить с комфортом, – сказала Даниэла. – Поэтому она оформила доверенность на всю собственность, получаемую по решению суда о разводе, на свою дочь. Все это немалое состояние перейдет к Чарити, когда ей исполнится двадцать один год. Она также рассказала мне, что карьера Рэймонда, как и карьера его жены, с того дня, как они поженились, явно пошла на спад. Не знаю, правда ли это. – Она улыбнулась. – Но похоже, что это доставляет Мэри Рочестер огромное удовольствие!

– Легко могу ее понять, – сказал я. – Что-нибудь еще?

– Больше ничего не помню. Тебя ведь вряд ли интересуют ее сексуальные проблемы?

– Пожалуй, нет, – непринужденно ответил я. – Твои, наверное, гораздо интереснее?

– Сомневаюсь. – Она допила свой напиток и протянула мне бокал. – Ты сделал вполне благородный алкогольный коктейль! Попробуй еще раз, и, когда я его выпью, я, наверное, буду ходить по потолку!

Я вышел на кухню и приготовил ей еще порцию благородного алкогольного нектара. Она слегка улыбнулась мне в знак благодарности. Я снова сел, и ее грустные черные глаза уставились на меня.

– Если хочешь знать мое профессиональное мнение, Рик, то ты вовсе не лжец, это совершенно точно, – вдруг сказала она.

– Рад это слышать.

– С другой стороны, совершенно ясно, что ты профессиональный бабник! Не совсем в том смысле, о чем говорила Сара, – это нечто более тонкое. – Она попробовала только что приготовленный напиток и одобрительно кивнула. – Я всегда считала, что во вкусе бурбона есть что-то уникальное, не так ли?

– Особенно в этом, – сказал я. – Действует со стопроцентной гарантией!

– Намекаешь, что я становлюсь пьяной? – спросила она ледяным голосом.

– Пока только слегка навеселе.

– Я была о тебе лучшего мнения, Рик Холман.

– Почему? – спросил я.

– Это так глупо. Накачивать меня спиртным, надеясь, что я настолько опьянею, что ты сможешь соблазнить меня!

– Пока я вижу, что ты сама накачиваешь себя спиртным, надеясь опьянеть настолько, чтобы суметь соблазнить меня, – тихо сказал я.

– Интересная гипотеза. Почему бы нам обоим не подождать и не узнать, кто прав?

– У тебя был длинный, напряженный день, Даниэла. – Я встал. – А я просто пошутил. Я сейчас уйду, а ты ложись и немного поспи.

– Слабак! – презрительно и хлестко, словно выстрел, произнесла она. Я тут же снова сел.

– Хорошо, только помни, что я тебе предлагал.

– Кто они? – неожиданно спросила она. – Те, кто преследует Чарити? Ее отец и Маннинг? Или этот… Малоун, которому Сара сегодня звонила?

– Не уверен, – откровенно признался я. – Может быть, я узнаю это, когда вернусь в Лос-Анджелес.

– Чарити, кажется, любила того мальчишку, которого они убили?

– Не так сильно, как он ее, – сказал я. – Он спас ее из домика, и они с ним расправились.

– Мне надо помнить об этом, когда придет время сообщить ей, что он мертв, – прошептала она. – Все это похоже на какой-то ужасный кошмар!

– Мне только одно пока непонятно: если Эрл Рэймонд так любит свою дочь, то почему его подручные действуют не по задуманному им сценарию?

– Ты прав, – кивнула она. – Даже Мэри Рочестер, которая ненавидит его, совершенно уверена в его нежных отцовских чувствах к Чарити.

Я допил свой коктейль.

– Ты действительно хочешь, чтобы я остался?

– Еще на пять минут. – Она с излишней аккуратностью поставила свой недопитый бокал и встала. – Извини, я сейчас вернусь. – Она снова глубоко засунула руки в карманы своего халата и посмотрела на меня, причем ее лицо совершенно ничего не выражало. "И вдруг в ее глазах мелькнуло что-то совсем уж распутное. – Знаешь что? – произнесла она низким хриплым голосом. – В порядке эксперимента. В священных научных целях! Надо убедиться, что совместимость чувств, уже установившаяся, обязательно означает и совместимость плоти!

– Если бы я знал, что ты имеешь в виду, я бы поддержал разговор, – неуверенно отозвался я. – Ты, кажется, собралась куда-то идти?

– Да, – согласилась она. – Я ненадолго. Когда она вышла из комнаты, я еще плеснул себе в бокал и подумал о том, что у меня больше шансов понять дзен-буддизм, чем Даниэлу. Ее босые ноги ступали по мягкому ковру совершенно беззвучно, и я чуть не подпрыгнул до потолка, когда она вдруг заговорила прямо мне в ухо.

– В юности мне часто снились всякие такие эротические сны, – доверительно сказала она, – будто я иду полураздетая – а иногда и совсем голая – перед мужчинами. При этом они все сходят с ума от страстного желания!

– Не надо! – оборвал я ее.

– Что – не надо? Ходить голой перед мужчинами?

– Подкрадываться ко мне сзади, а потом внезапно кричать в ухо. Со мной чуть не случился сердечный приступ!

– Главное, ни с того ни с сего, – прошептала она, неровно дыша. – Я должна это иметь в виду!

– Особенно когда ты собираешься сводить мужчин с ума от страстных желаний.

– Кто? Я? – проворковала она. – Ты меня так возбуждаешь, что я про это уже почти забыла.

Из-за спинки кушетки ее было видно только до пояса, и я увидел, что она опять надела свою черную шелковую одежду. Но когда она вышла и остановилась передо мной, оказалось, что на ней была только черная шелковая блузка, едва доходившая до середины бедер, и больше ничего.

– У меня очень красивые ноги, правда? – самодовольно спросила она.

– Очень, – ответил я, задыхаясь.

– И другие не менее прелестные принадлежности… – Она повернулась ко мне спиной, потом слегка наклонилась вперед, и перед моими удивленно вытаращенными глазами предстал ее крепкий округлый зад. – Приятно пошлепать, согласись?

В ответ у меня вырвалось что-то нечленораздельное, и это, наверное, оскорбило ее, потому что она снова вышла из комнаты.

Не успел я отхлебнуть глоток бурбона, как она вернулась. Я был ошеломлен: даже профессиональная танцовщица не смогла бы переодеться так быстро, как Даниэла. Теперь на ней были только черные шелковые брюки.

– Я знаю, что они не такие большие, как у Сары, – скромно заметила она, – но они приятно округлые и нисколько не обвисшие. Ты согласен?

Я снова издал нечленораздельный звук, и это, похоже, послужило для нее командой еще раз покинуть комнату. На третий раз она появилась уже совершенно голой, если не считать тяжелой металлической цепочки, обвитой вокруг ее талии.

– Это мой окончательный вид, – самодовольно объявила она. – Рабыня, готовая распластать свое прекрасное тело у ног своего хозяина и с радостью подчиниться каждому его капризу! – Опершись руками в крутые бедра, она с нетерпением смотрела на меня. – Ну? Ты уже без ума от страсти ко мне или нет?

– Я в изнеможении, – ответил я ей. – В твоих снах кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что завоевателем положено быть мужчине? Пожалуйста, соблазняй его сколько угодно своими женскими хитростями, возбуждай его до неистовства, а потом смиренно подчинись его объятиям! А ты, проделывая все это, не оставляешь мужчине никакой возможности быть чем-то иным, кроме персонажа твоих девичьих фантазий!

– Да? – Ее рот медленно приоткрылся. – Ты имеешь в виду, что я только довела тебя до безумия, а желание у тебя так и не появилось?

– Не совсем, – нехотя признался я. – Вот как раз тут и можно было бы начать все сначала.

– Хочешь, чтобы я пошла и надела свой халат? – покорно спросила она.

– Да к черту все это – сказал я ей. – Дай мне только возможность самому проявить хоть какую-то активность. Например, вот так…

Я встал, крепко взялся правой рукой за цепочку у нее на поясе и потащил ее за собой в сторону спальни. Она пронзительно взвизгнула, когда я бросил ее лицом вниз на кровать, и еще громче, когда я сильно шлепнул ее по заднице.

– Ты прав, – пробормотала она сдавленным голосом, глубоко зарывшись лицом в подушку. – Гораздо больше удовольствия, когда позволяешь играть ведущую роль мужчине. Что ты делаешь? Хочешь еще раз шлепнуть меня по моей бедной беззащитной попе?

– Я раздеваюсь, – проворчал я. – Ни один джентльмен не занимается любовью в ботинках!

– А когда ты раздеваешься, ты же не перестаешь думать, правда? Думать о всех тех нехороших вещах, которые ты собираешься со мной сделать, когда твое желание возрастает до неконтролируемого неистовства!

Я взял маленький тайм-аут, чтобы снова шлепнуть ее по заднице, на этот раз посильнее, и она радостно завизжала. Наконец, последний предмет одежды отлетел в сторону, я сел на кровати и перевернул ее на спину.

– Может быть, теперь ты замолчишь? – ласково спросил я и с нежностью провел руками вдоль ее прекрасного тела.

– Я уже… – прошептала она. – Я обещаю… Ее длинные ресницы медленно опустились вниз, и под их покровом скрылось лучистое сияние ее глаз. Ее руки разжались и опустились, и вот она уже лежала, полностью расслабившись.

– Не обращай внимания на детские фантазии, – пробормотал я. – Пусть у нас будет немножко взрослой реальности!

Глава 9

Мэнни Крюгер осторожно посмотрел на меня через тяжелые линзы своих очков.

– Такому старому другу, как ты, Рик, я, конечно, всегда готов помочь. Но ты даже не представляешь, о чем ты просишь! Эти цифры настолько конфиденциальны, что мне придется залезть в сейф с фонариком, прежде чем я осмелюсь их прочитать. А я ведь, кажется, президент этой студии!

– Я бы не спрашивал, если бы это не было так важно, Мэнни, – терпеливо объяснил я. – Цифры мне не нужны. Я только хочу узнать, какой у них рейтинг. У Клаудии Дин и у Рэймонда? – Он вытащил из кармана завернутую в целлофан сигару и напряженно уставился на меня. – Который час?

Я посмотрел на часы:

– Без четверти двенадцать.

– Ты уверен, что твои проклятые часы не отстают? – Он с явной неохотой положил сигару обратно в карман. – Я заключил пари сам с собой, что не буду курить сигары до полудня целую неделю. Мне осталось продержаться всего пару дней.

– И что ты получишь, если выиграешь?

– Коробку сигар! – усмехнулся он. – Но если проиграю, получу то же самое!

– Послушай, Мэнни, – предпринял я новую атаку, – если ты скажешь “нет” прямо сейчас, я, по крайней мере, сэкономлю немного времени!

– Ты всегда был нетерпеливым сукиным сыном! – Он изо всех сил пытался смотреть на меня недоброжелательно, но для Мэнни это было то же самое, что для кролика завыть по-волчьи. – Последние несколько лет Эрл медленно сползал вниз. Такому, как он, нетрудно поставить себя в безвыходное положение. Ты продолжаешь запрашивать все более высокую цену, и тебе платят, пока это приносит кассовый успех. Потом кто-то на тебе теряет деньги, и весть об этом разносится очень быстро. Если ты запросишь более низкую цену, значит, признаешь свое поражение. Ни один актер этого делать не станет! Поэтому через некоторое время он попадет в такую ситуацию, когда никто уже и не спрашивает, сколько он стоит. Он сидит дома и медленно стареет. Но с Эрлом было по-другому! – продолжал Мэнни, наклонившись ко мне через стол. – Его развод отнял у него почти все, что он имел. Насколько я слышал, его бывшая жена обобрала его до нитки!

– А как насчет фильма, в котором он снялся с Клаудией Дин? – спросил я. – Весь этот шум вокруг него, потом развод и второй брак, должно быть, прибавили ему популярности?

Мэнни передернулся от отвращения:

– Ты когда-нибудь видел этот фильм?

– Нет, – признался я.

– Так присоединись к молчаливому большинству! Если ты можешь себе представить город, почти полностью разрушенный землетрясением, объявленный зоной бедствия, а потом стукнутый еще тремя землетрясениями подряд, то ты получишь примерное представление о том, насколько плох этот фильм!

– А Клаудиа Дин?

– Клаудиа.., кто? – Он посмотрел на меня с жалостью. – Кто в здравом уме захочет смотреть на стареющую секс-бомбу, трясущую задницей, обтянутой шелковыми штанишками, если можно заскочить в соседний кинотеатрик и посмотреть европейскую киношку, где на широком экране крупным планом показывают, как занимается своим делом пара лесбиянок?

– Неужели она такая плохая актриса? – удивился я.

– Да ты где был, Рик? Ты что, ездил по Транссибирской железной дороге? – Он раздраженно заморгал. – Фильм делал Джерри Дагган. Как раз в это время он трахал Клаудию, поэтому посчитал, что кое-что ей должен. А еще ему показалось, что имя Эрла сможет вывезти весь фильм, и в этом он тоже был не прав! Он заплатил Клаудии как какой-нибудь третьеразрядной актрисе, снимающейся в эпизодах, и все равно она была ему глубоко признательна. Поверь, это самый смешной анекдот во всем нашем кинематографе: Клаудиа выходила замуж за Эрла из-за его богатства, а когда они поженились, все деньги достались его бывшей жене!

– Я знаю, что ты не склонен преувеличивать, Мэнни, – вкрадчиво заметил я, – но ты уверен, что не приукрашиваешь действительность? Немножко, совсем чуть-чуть.

– Я говорю тебе все как есть, Рик! – обиженно ответил он. – Для кинематографа они остались в прошлом. Что же касается денег, то я не выдал бы ему кредита ни на цент!

– Спасибо, Мэнни. – Я посмотрел на часы. – Теперь ты можешь выкурить сигару. Можно я воспользуюсь твоим телефоном?

– Пожалуйста! – Он улыбался мне, сдирая с сигары целлофановую обертку. – Возьми вот этот, – он показал на средний из пяти телефонов, – это прямая линия.

Я начал набирать номер и увидел, как он шевелит губами, считая цифры.

– Черт возьми, куда же ты звонишь? – воскликнул он наконец. – Ном, штат Аляска?

– На север, но всего лишь в Биг-Сур, – сообщил я ему.

В это время голос в трубке ответил:

– Институт “Санктуари”.

Попросил позвать Даниэлу и секунд через десять услышал ее сухой, безликий голос.

– Дело вот в чем, доктор, – с отчаянием в голосе сказал я. – Я постоянно вижу во сне какую-то сумасшедшую бабу, совсем голую, с большой цепью вокруг талии! Она все время меня преследует!

– Обычное явление в подростковом возрасте, – серьезным голосом ответила она. – К пятнадцати годам все пройдет.

– Как твои дела? – спросил я.

– Больно, но приятно! Я позвонила Мэри Рочестер, как ты просил. Мне ответила женщина, она попыталась бросить трубку, но я настояла на том, чтобы поговорить со своей бывшей пациенткой.

– Молодец, – похвалил я ее.

– Сегодня она будет у тебя дома примерно между двумя и тремя часами дня.

– Отлично, – сказал я. – Еще раз спасибо.

– Я соскучилась по тебе, – ласково произнесла она. – Это, конечно, просто смешно после семи часов разлуки. Но ты уж лучше возвращайся поскорее, а то я могу начать обучать свои группы совершенно новой концепции терапии!

Я повесил трубку и посмотрел на удивленного Мэнни:

– Если тебя это так волнует, можешь выставить мне счет за звонок.

– Не в звонке дело, – живо отозвался он. – Это.., это что-то сверхъестественное! У меня почти точно такой же сон. В моем – баба тоже совершенно голая, только на шее у нее тонкий золотой воротник. – Его тройной подбородок задрожал, когда он снова наклонился ко мне через стол. – Что сказал доктор?

– Попытайся однажды ночью дать бабе возможность поймать тебя, – серьезным тоном ответил я. – Он считает, что это разрешит проблему – так или эдак.

Я оставил Мэнни раздумывать над всеми этими проблемами, вывел свою машину со стоянки возле студии и поехал домой.

Ровно в три часа раздался звонок в дверь, и я увидел на моем крыльце Мэри Рочестер с явно неодобрительной гримасой на вытянутом лице.

– Хочу кое-что пояснить с самого начала, мистер Холман, – жестко сказала она. – Я здесь только потому, что Даниэла настоятельно просила меня посетить вас.

– Я вам признателен, – сказал я. – Входите. Она примостилась на краешке кресла в гостиной, выпить отказалась.

– Я глубоко разочарована вами, мистер Холман, – резко сказала она. – Я думала, что моя маленькая девочка будет в безопасности, если вы, известный эксперт по самым деликатным делам, как о вас все отзываются, будете защищать ее! Я содрогаюсь от одной только мысли о том, какими бы могли быть последствия, если бы она благополучно не вернулась под защиту Даниэлы.

– Но вы же полагались не только на меня одного, – возразил я.

Она с подозрением уставилась на меня:

– Что вы имеете в виду?

– Позавчера ночью вы сообщили мне, что приняли меры.

– Это просто слова.

– А Джонни Легарто?

– Он покинул дом Эрла еще до того, как Чарити приехала в “Санктуари”!

– Джонни Легарто спас жизнь Чарити, и они убили его.

– Это не правда! – прошептала она.

– Зачем мне лгать вам о таких вещах? Джонни любил вашу дочь, и вы это знали. Поэтому вы послали его в Биг-Сур, чтобы присмотреть за ней, пока она будет в институте. Он был вашей козырной картой на случай, если что-то пойдет не так.

– Бедный Джонни! – Ее пальцы судорожно вцепились в кресло. – Он был очень хорошим мальчиком, и только из-за того, что он носил этот дурацкий наряд, никто не мог разглядеть его лучших качеств – Кроме вас, – уточнил я. – Они планировали сделать нечто ужасное с вашей дочерью, мисс Рочестер, и им бы это удалось, если бы не Джонни Легарто.

– Вы думаете, они предпримут новую попытку, мистер Холман?

– Нет, если мы успеем их остановить, – ответил я. – Мне нужна ваша помощь.

– Скажите мне, что делать? – Она смотрела на меня, бледная как смерть.

– Чарити убежала из дома, потому что считала, что во всем виноваты вы, – сказал я. – Вы пытались ее найти, не смогли, потом позвонил Эрл и сообщил, что она у него.

– Он расписал мне, в каком она состоянии. Это было дикое преувеличение, но в то время я еще этого не знала. Он предложил мне прилететь к нему в Лос-Анджелес, чтобы сделать шаг к примирению между мной и Чарити. Тогда я подумала, что это так благородно с его стороны. На самом деле все, что ему было нужно, – это деньги! – продолжала она с нескрываемым презрением. – Он нагло принялся преследовать меня, как только я приехала. Расписывал, в каком отчаянном положении он находится, говорил, что всем нам было бы намного лучше, если бы я отдала часть того, что получила по разводу. Пришлось объяснить ему, что все это получит Чарити в тот день, когда ей исполнится двадцать один год, и, что бы он ни говорил, ничего уже изменить нельзя!

– Когда ему пришла в голову идея похищения? – спросил я. – До того, как Чарити поехала в Биг-Сур?

– Именно ее поездка туда и навела его на эту идею! Ему казалось, что шум, который поднимется после этого, снова вознесет его на вершину. Примерно тогда, мистер Холман, я поняла, что он, должно быть, сходит с ума! Я притворилась, что поддаюсь на его уговоры, что это, мол, неплохая идея. А сама, как вы уже знаете, послала Джонни Легарто в Биг-Сур. Не только для того, чтобы защитить Чарити. Я попросила его, чтобы он наблюдал за Малоуном и за теми людьми, которых он наймет. И как только Эрл разыграл бы перед газетчиками эффектный спектакль о своих страданиях, пока ему не вернули дочь целой и невредимой, я бы рассказала им правду! – Ее глаза ярко блестели. – Я бы разоблачила все это как фальшивку! Как дешевый трюк, подстроенный гаснущей звездой, который готов был рисковать физическим и психическим здоровьем своей собственной дочери, чтобы восстановить свой бывший статус!

– И как бы, на ваш взгляд, Эрл прореагировал на это? – поинтересовался я.

– Это убило бы его, – хладнокровно ответила она. – Полностью разрушило бы его ничтожнейшую истерическую личность! Он бы или покончил с собой, или совсем сошел с ума, и его пришлось бы поместить в психушку. Я хотела полностью уничтожить его, мистер Холман! Это был единственный способ обеспечить в будущем безопасность Чарити.

– Использовать меня в вашем сюжете придумал Эрл? – спросил я.

– Отнюдь. Это замысел моей дорогой младшей сестренки! – со злостью ответила она. – Только эта затея вдруг дала осечку. После того как вы отказались помогать им, Эрл впал в бешенство. И вот тут-то Маннинг подала идею, чтобы Эрл признал, что похищение было фальшивкой, а потом забил тревогу – Чарити, мол, действительно исчезла из “Санктуари”. – Ее рот презрительно скривился. – Я полагаю, Клаудиа попыталась затащить вас в постель? Это всегда было для нее решением любой проблемы, с самого юного возраста. Она, конечно, знает, что Маннинг использует любую возможность, чтобы переспать с Эрлом, но это ее нисколько не волнует!

– Может быть, Клаудиа привыкла к этому после того, как некоторое время побыла замужем за Эрлом? – предположил я.

– Скорее всего, на сегодня ее отношения с Эрлом для нее менее важны, чем с Маннинг, – язвительно заметила она. – Если говорить прямо, мистер Холман, то я уже очень давно знаю, на что способна моя сестра. Она всегда была не только потаскухой, но и бисексуальной потаскухой!

На это я не смог придумать никакой остроумной реплики, поэтому решил никак не реагировать. Мэри Рочестер подождала некоторое время, но потом ее терпение иссякло.

– Что-нибудь еще, мистер Холман? Мне уже пора возвращаться.

– Сара Маннинг живет сейчас в доме Эрла?

– Да. И этот отвратительный тип, Малоун, тоже. По тому, с каким пошлым вожделением он косится на нее, и по его грубым намекам можно понять, что она и его в свое время затащила в постель!

– Есть ли какая-нибудь веская причина, по которой вы не хотели упоминать о вашем визите сюда? – спросил я ее.

– Да, есть. – Она облизала губы. – Им это не понравится. Они будут считать, что я их предала.

– Вас это волнует?

– Что касается Эрла – нет. Но я бы не хотела, чтобы до Клаудии дошло, что я встречалась с вами.

– Почему?

– Вы не знаете, какой она иногда может быть, – уклончиво ответила она. – Сестра всегда отличалась необузданным темпераментом, даже когда она была еще маленьким ребенком. У нас одно время была собака, так она размозжила ей голову камнем, потому что та ее не послушалась! Я этого никогда не забуду.

– Они знают, что вам звонила Даниэла?

– Трубку взяла Клаудиа. Она не хотела звать меня к телефону, но Даниэла ее как-то заставила.

– Вы могли бы сообщить им то, что Даниэла сообщила вам?

– А что она мне сообщила?

– То, что сказал ей прошлой ночью Рик Холман. Что он знает, почему был убит Джонни Легарто и кто его убил. И что он собрал уже достаточно улик для того, чтобы пойти в полицию и назвать имена всех, кто замешан в этом деле.

– И вы действительно пойдете?

– Нет, – терпеливо ответил я.

– И к чему это приведет? Наговорить им кучу лжи которой они вряд ли поверят?

– Это очень важно, – сказал я. – Сделайте это если не ради меня, то ради Джонни Легарто. Ради будущего вашей дочери!

Ее губы плотно сжались.

– Хорошо, мистер Холман, я так и поступлю. Но мне это кажется не чем иным, как глупостью! “Скорее всего, она права”, – подумал я.