Текст книги "Девушка из космоса"

Я повернулся к нему спиной и двинулся к выходу: это было ошибкой. Через пару секунд сокрушительный удар по правой почке отправил меня на пол лицом вниз, и, только налетев на ножки тяжелого стула, я остановился. На то, чтобы подняться на колени, опершись об этот самый стул, потребовалось какое-то время. Я увидел, что Марти Круз наблюдает за мной. Его тонкогубый рот искривился в безобразной ухмылке.

– Это на память обо мне, панк! – заявил он радостно. – Чтобы в следующий раз ты хорошенько подумал, прежде чем начнешь оскорблять моих друзей!

Опираясь о спинку стула, я с трудом ухитрился встать на ноги. Затем снова наклонился вперед, прижимая руку к боку, как будто боль все еще не давала мне возможности выпрямиться (впрочем, почти так оно и было), и ухватился за ножку стула. Это был современный садовый урод из сварочной стали, так что он оказался вовсе не таким уж тяжелым. Я даже слегка удивился, насколько он легок, когда размахнулся и обрушил его на голову Круза.

Конечно, металл есть металл, так что наступила очередь Марти рухнуть на пол, что он и проделал с крайне удивленным видом. Он долетел до задней стены. Приземление сопровождалось отвратительным воплем, который, признаюсь, доставил мне немалое удовольствие. Упав навзничь, он замер, физиономия его выражала полное равнодушие к окружающему миру.

Пора, подумал я, осушить тот стаканчик, который он так мне и не предложил. А посему я налил себе пальца на четыре коньяка «Наполеон», и мое самочувствие заметно улучшилось.

Когда я уходил с балкона, Марти Круз по-прежнему притворялся человеком, извлеченным из вечной мерзлоты, и я с презрением подумал, что такие парни в действительности слабаки. Однако от этой мысли боль в моей почке не утихла.

Глава 3

Анджела Бэрроуз секунд пять молча взирала на меня, и только ее длиннющая сигарета в мундштуке чертила в воздухе какие-то замысловатые фигуры. Потом она решительно тряхнула головой.

– Я не верю ни единому слову! – заявила она решительно. – Билл Дарен и Моника Байер? Это безумие!

– Вовсе не безумие! Я проверил в кассах авиалиний.

Мисс Брюль и мистер Дарен улетели в Париж. Они там находятся уже целые сутки, если, конечно, не перебрались на самолет до Тегерана или другого места назначения.

– Эта грязная маленькая… – Анджела сорвала свои черные очки, ее ярко-синие глаза сверкали от возмущения. – Мы собирались пожениться – Билл и я. Вы знали об этом?

– Нет. – Я тепло улыбнулся ей. – Поздравляю.

– Не хитрите со мной, Холман, или я… – Мундштук с сигаретой беспомощно затрепетал в воздухе, затем она вымученно улыбнулась.

– Ладно, наверное, я это заслужила! Но я по-прежнему не верю. Моника – карьеристка, она не отправилась бы в Европу просто так, понимая, что тем самым перечеркнет свою карьеру в кино. Кстати, кто вам все это рассказал?

– Парень по имени Марти Круз, который сейчас гостит в доме Дарена. Компаньонка мисс Фрик, которую вы, вероятно, помните. И некий толстенький коротышка, вице-президент «Агентства талантов» Анджелы Бэрроуз.

– Что?!

– Как видите, настоящий сговор, чтобы скрыть от вас неприглядную правду, как я понял из их слов, – ответил я как ни в чем не бывало. – Я – штрейкбрехер, которому не нравится никто из этой компании, ну а потом, вы же моя клиентка. Если вы пожелаете уволить и мисс Фрик и Хью Лэмберта, я ничего не имею против. Если вы решите вызвать сейчас сюда Хью Лэмберта и сообщите ему все, что услышали от меня, я тоже ничего не имею против. Мне он не слишком по душе.

– С Хью можно подождать!

– злобно воскликнула она. – Сейчас гораздо важнее Моника Байер. Я слишком много вложила в эту девицу, чтобы позволить ей улизнуть от меня, в особенности с Биллом Дареном!

Я хочу, чтобы вы разыскали ее, Холман. Именно ради этого я наняла вас сегодня утром. Но за последние шесть или семь часов ничего не изменилось.

– За исключением одного: теперь нам известно, что она прилетела в Париж двадцать четыре часа назад.

– Так почему же вы сидите и теряете мое время на пустую болтовню? – проворчала Анджела. – Вам следует вылететь первым же рейсом.

– Я не хотел бы лишать себя удовольствия предъявить вам счет по моим расходам, – не менее ворчливо произнес я. – Но вы можете позвонить прямо сейчас в центральное агентство в Париже. Могу поспорить, они гораздо быстрее разыщут для вас девушку, и обойдется это вам в два раза дешевле.

Она вновь надела черные очки и устало вздохнула.

– Не знаю другого человека, который отличался бы такой же тупостью, как вы, Холман. Не могу понять, каким образом удалось вам завоевать такую великолепную репутацию! Я же вам с самого начала сказала, что любая огласка все расстроит с фирмой «Стеллар» – новый фильм и прочее. Если я готова щедро оплачивать ваши услуги и вашу поездку в Европу, то лишь потому, что вам известна специфика нашего бизнеса, необходимость полной секретности. Она выехала из страны тайком, воспользовалась своим настоящим именем – Брюль. И я хочу, чтобы вы так же незаметно доставили ее назад. На это вам дается неделя.

– Что вам известно о братьях Круз? – спросил я.

– Какое отношение это имеет к тому, что произошло?

– Не знаю, – ответил я искренне, – но мне любопытно, что это за субъекты. К тому же у меня на лопатках пока не выросли крылья и я не могу отправиться в Париж, просто разбежавшись и выпрыгнув из окна. Поэтому до того, как я вылечу туда следующим рейсом, у вас масса времени, чтобы рассказать мне о братьях Круз…

– Очевидно, вы правы. – Она нетерпеливо передернула плечами. – Карл и Марти… Карл – голова всего дела, так сказать, мозговой центр. А Марти – мускулы и коммерция. У них имеется аттракцион в увеселительном парке, особый павильон, который они назвали Домом иллюзий. Сделано блестяще. Вы платите пятьдесят центов за вход, и это равносильно тому, что вы одновременно смотрите пять фильмов ужасов. Выходите наружу, а у вас волосы стоят дыбом. У них там имеется все в таком жанре, включая скользящие стены и пол, электронные, в натуральный человеческий рост, фигуры, которые все, как одна, смахивают на Франкенштейна, а может, они и пострашнее. Полагаю, что больше всего это нравится юнцам, потому что напуганные девочки с визгом бросаются в объятия к мальчикам.

– Решено. Когда парк вновь откроется, я заплачу свои пятьдесят центов и посмотрю сам, – сказал я. – Но что вы знаете о братьях Круз как о людях? Марти не следует считать представителем человеческой расы, ну а как насчет Карла?

– Карл? – Она улыбнулась почти мечтательно. – Он настоящий парень. Одно время я всерьез думала выйти за него замуж. До того, как появился Билл Дарен.

– В таком случае, как получилось, что Марти очень дружен с Дареном и даже живет в его доме?

– спросил я.

– Не знаю, – покачала она головой. – Но ведь не Марти обозлился на меня за то, что я передумала и решила выйти за Билла, а Карл.

– С Крузами более или менее понятно, – сказал я. Ну а что с мисс Фрик? Она мне говорила, что работает ради того, чтобы подняться по служебной лестнице в вашем «Агентстве талантов».

– Она умная девушка, и, пожалуй, у нее действительно такая цель, – с нескрываемым раздражением ответила Анджела Бэрроуз. – Сейчас я не так уж уверена, что у нее есть перспективы на будущее, во всяком случае в нашем агентстве. Я направила ее в ту квартиру следить, чтобы у Моники не было никаких неприятностей, и это, естественно, включает всяческие эмоциональные ловушки.

– Возможно, она предполагала, что роман Моники с Дареном нечто скоротечное, – высказал я предположение, желая быть вполне объективным. – И что вы не оцените или даже вообще не поверите ей, если она расскажет вам об их отношениях.

– Возможно, – нетерпеливо пробормотала она. Я решу это позднее.

– Я поеду в Париж, – сказал я, – но ничего не стану обещать. Мне думается, у меня нет ни малейшего шанса отыскать Монику Байер и привезти ее сюда в течение недели.., или даже года.

– Я всецело полагаюсь на вашу репутацию, мистер Холман. Если же вы не вернетесь сюда через семь дней и не привезете мне Монику, я сделаю все от меня зависящее, чтобы вы утратили свою репутацию во всех без исключения крупных киностудиях или агентствах.

Я с восхищением посмотрел на ее высокую грудь, натянувшую шелк блузки, затем с искренним сожалением покачал головой:

– Какая жалость, что вы лишены сердца, мисс Бэрроуз, тем более что у вас такой потрясающий контейнер для него.

Она снова посмотрела на меня с видом кошки, добравшейся до миски со сливками.

– Как я уже говорила вам, доставьте сюда Монику, и тогда вам представится шанс ознакомиться с моей холодностью – или с чем-то противоположным…

– Хвастунья и задира! – Я поднялся на ноги. – Еще один вопрос, прежде чем я отбуду в неизвестное далеко: если на этом закончится карьера Моники Байер в киноиндустрии, что это будет означать для Билла Дарена?

– То же самое. В нашей стране, во всяком случае, холодно ответила она. – Он подписал контракт на пять лет со «Стеллар», который я для него и устроила.

– Таким образом, Моника удрала, оставив надежды на большое будущее в Голливуде и твердо зная, что у нее нет больше никаких перспектив в кинобизнесе, нигде не найдется для нее места, поскольку вы владеете ее контрактом? А Билл Дарен одновременно потерял свой пятилетний контракт со «Стеллар» и возможность жениться на «Агентстве талантов» Анджелы Бэрроуз? – Я слегка приподнял брови.

– Не полагаете ли вы, что это большая любовь, мисс Бэрроуз?

– Убирайтесь отсюда, Холман, – сдавленно произнесла она, – пока я не ударила вас по голове чем-нибудь тяжелым!

Я вышел и обнаружил Хью Лэмберта, который вертелся неподалеку, как ночная сова в поисках ветки, на которой можно удобно устроиться. И снова он затащил меня в свой кабинет и осторожно прикрыл дверь. Можно было подумать, что я – британский генерал, а он Бенедикт Арнольд.

– Вы ей сообщили про Дарена и мисс Байер? – Его глаза-бусинки поблескивали в нетерпении. – Как она реагировала?

– Сообщил, – ответил я. – И еще сказал, что эти сведения получил сначала от вас. Ну и как вы на это смотрите, старый приятель?

– Вы этого не сделали!

– Можете не сомневаться.

– Я весело подмигнул ему.

– В конце концов, она моя клиентка, Хью, а, как мне это представляется, существовал настоящий заговор, чтобы скрыть от нее правду. Вы знали про Дарена и Байер, мисс Фрик тоже, даже Марта Крузу было известно все. – Я вздохнул. – Я всегда считал, что после денег больше всего ценится лояльность. И что это за друг, если он не относится к тебе лояльно? Я не мог поступить иначе, если даже в известной мере подвел вас, Хью!

– За это она меня непременно уволит! – прохрипел он. – Если сначала не убьет!

– У вас, как я понял, есть ответы на все вопросы, ведь именно вы первый сообщили мне, что Моника и Дарен должны быть вместе, – заговорил я непринужденно. – Скажите откровенно, пока с вас не начали снимать мерку для широкого коротенького гроба, известно ли вам, что они уже в Европе?

– Нет, – прошептал он.

– Если бы вы были на моем месте и отправились на их поиски в Европу, откуда бы вы начали?

– С Мюнхена! – ответил он не задумываясь.

– Это ее родной город.

– Еще раз спасибо. Одна добрая услуга, как принято говорить, и человек непременно отплатит тебе добром за добро. Я рад, что вы так и сделали!

– Какую же услугу вы мне оказали?

– неожиданно громко завопил он, забыв об осторожности.

– Я сделал вас лояльным маленьким вице-президентом, Хью, и вы должны быть этому рады.

– Я сурово покачал головой. – Чего вы хотите? Всю жизнь оставаться крысой?

– В один прекрасный день, Холман, – зарычал он, я отплачу вам точно такой же услугой, какую вы только что оказали мне.

– Не поднимайте мне кровяное давление! Мой врач говорит, что от этого у меня в голове возникают совершенно нереальные сексуальные мысли.

Я вышел из его кабинета, в то время как он продолжал раздумывать, выброситься ли ему немедленно из окна или ползти на коленях в кабинет Анджелы Бэрроуз и молить о пощаде.

Был ранний вечер, и я поехал в свое небольшое престижное обиталище в Беверли-Хиллз. Справившись с расписанием, заказал себе на следующее утро билет на самолет, летевший из Лос-Анджелеса в Мюнхен через Нью-Йорк и Лондон. Что-то мне подсказывало, что маленький Хью прав в своих предположениях: едва ли Дарен и очаровательная немочка остановятся в Париже.

Впрочем, не исключено, что они могли укрыться и в этом городе – уже обвенчаться к этому времени и жить уединенно в любви и согласии до конца своих дней, не думая о разорванном контракте, судебном преследовании и прочих неприятностях.

Чем больше я об этом думал, тем большие сомнения одолевали меня. В конце концов я махнул на все рукой и приготовил себе холостяцкий обед – традиционную яичницу с ветчиной, ибо, как вам, возможно, известно, я человек с простыми вкусами. Потом я вспомнил о туристических проспектах, которые обнаружил, осматривая комнату Моники Байер.

Было бы не лишним просмотреть их еще раз, подумал я. И заодно взглянуть на потрясающие ножки мисс Фрик. Стоило ли мне ссориться с ней? Я должен предоставить ей еще один шанс. К тому же небольшое сопротивление всегда усиливает чувство победы. Возможно, на вечер она облачится в еще более короткую юбку. Очевидно, последнее предположение и заставило меня стремительно выскочить из дома и сесть в машину.

Было около девяти, когда я добрался до многоквартирного дома в Брентвуде и нажал на кнопку звонка.

Дверь отворила немыслимая блондинка, для характеристики которой я затрудняюсь подобрать адекватные эпитеты. Она одарила меня таким взглядом, словно я – тот отвратительный инцидент в ее жизни, о котором она всячески старается забыть вот уже десять лет. Ее поднятые кверху и расположенные ярусами волосы создавали некую хрупкую архитектурную композицию, которая не приснилась бы даже самым заядлым авангардистам.

На ней был жакет из черного атласа, туго обтягивающий пышную грудь, и штанишки из черных кружев, собранных в воланчики. Талию охватывали завязанные большим узлом три серебряные цепочки с жемчужинами, словно мисс Фрик только что рассталась с неким рыцарем, который отбыл в крестовый поход, надев на нее, свою обожаемую леди, пояс невинности.

Ее верхняя чувственная губка слегка дрогнула.

– Что мне сделать, чтобы вы перестали сюда являться?

– ледяным тоном произнесла она.

– Воткнуть булавки в восковую куклу?

Казалось бы, теперь у мисс Фрик нет никаких оснований для такой враждебности, разве что ее сопротивление моему мужскому обаянию было для нее большей проблемой, чем я предполагал.

– Сегодня утром я кое-что позабыл в комнате Моники Байер, – пояснил я. – Заехал, чтобы это забрать.

Я еще раз внимательно посмотрел на нее и подумал, что вот она-то наверняка была пришельцем из космоса, ибо ни одно земное существо не сумело бы изобрести туалет, в который она облачилась.

– Вы обещаете, что на это уйдет не более минуты? спросила она.

– Обещаю. Поскольку не думаю, что способен любоваться вашим нарядом и прической более минуты, не потеряв разума.

– В таком случае можете задержаться на пару минут, заявила она с ледяной улыбкой, – а потом я позвоню в психушку, чтобы вас забрали.

Она резко повернулась и пошла. Кружевные воланчики – все как один – затрепетали. Я вынужден был прекратить наблюдение, усомнившись, не привиделось ли мне все это.

Когда мы вошли в неуютную гостиную, я увидел, что у мисс Фрик кое-кто в гостях. Два парня примостились на краешке ветхой кушетки. Одного из них я сразу узнал.

– Привет, Марти! – Я одарил его настоящей дружеской улыбкой. – Тебя недавно оглушили тяжелым стулом, как я слышал?

Марти Круз хмуро посмотрел на меня, открыл рот, чтобы произнести что-то не слишком любезное, но передумал. Он не испугался, решил я, просто следил за своими манерами, учитывая обстановку.

Сидевший возле него второй человек был постарше на мой взгляд, лет под сорок. По-настоящему красивый мужчина с каштановой шевелюрой, кое-где посеребренной сединой, и вандейковской бородкой. Холодные карие глаза в сочетании с орлиным носом придавали его физиономии безжалостное выражение. Он был одет в неброский черный костюм, безукоризненно на нем сидевший и резко контрастировавший с джинсами и бумажным спортивным свитером Марти.

– Думаю, это тот самый человек, о котором ты мне рассказывал? – обратился он к Марти вкрадчивым голосом воспитанного человека.

– Точно! – буркнул Марти. – Холман. И у нас с ним осталось неоконченное дельце!

– Я – Карл Круз, брат Марти. – Раздвинув в улыбке женственные губы, он продемонстрировал крепкие белые зубы.

– Марти немного порывистый. Иногда он поступает ошибочно, но не слишком часто.

– Может, он проводит столь много времени, наблюдая, как вы создаете иллюзии, что стал путать мечту с действительностью? – высказал я предположение. – Например, он определенно вбил себе в голову, что он настоящий крутой парень.

– Послушай, ты…

Марти приподнялся с кушетки, но старший брат схватил его за локоть и потянул назад.

– Только не здесь! – твердо заявил Карл. – Не забывай, что ты в гостях у Кэти.

– О'кей! – Марти нетерпеливо провел тыльной стороной руки по губам. – Полагаю, он еще поживет на свете, но не слишком долго.

– Ваше время истекает, мистер Холман, – предупредила мисс Фрик. – Вы хотите, чтобы я вызвала санитаров из психушки, или предпочитаете закончить то, ради чего сюда явились?

– Терпение! – ответил я. – Я же не знал, что у вас собралась такая теплая компания. Я в восторге от знакомства с мастером иллюзий, человеком, который женился бы на Анджеле Бэрроуз, если бы Дарен не перебежал ему дорогу.

Карие глаза взглянули на меня с лютой ненавистью, но Карл тотчас справился с собой и снова улыбнулся.

– Теперь я начинаю уяснять, мистер Холман, почему Марти так жаждет вас побить! – Он принялся поглаживать свою бородку, словно она нуждалась в ласке. – Но, как я понимаю, без грубости в вашей работе не обойтись?

– Мне и в голову не приходило, что я груб, мистер Круз, – ответил я нарочито невинным тоном.

– Мне казалось, я просто излагаю факты.

– Дарен был другом Марти, – ответил он, осторожно выбирая слова. – Марти познакомил меня с ним, а я его – с Анджелой. Все совершенно естественно. У меня нет желания продолжать этот разговор, мистер Холман.

Ввиду того факта, что Дарен в настоящее время в бегах – полагаю, я подобрал точное выражение? – и находится с мисс Байер в Европе, совершенно бессмысленно обсуждать как его прошлую личную жизнь, так и мою.

– Вы правы, – согласился я. – Извините.

Я прошел в пустую спальню, выдвинул ящик письменного стола, достал путеводители, отобрал посвященные Западной Германии, сунул их во внутренний карман, а остальное положил на прежнее место.

Когда я возвратился в гостиную, все трое смотрели на меня так, словно я был тифозной бациллой или чем-то еще более вредоносным.

– Если вы уже управились со своими делами, мистер Холман, – произнесла увенчанная потрясающей прической блондинка, – то, полагаю, мне не обязательно вас провожать: вы и сами найдете дорогу.

– Очевидно.

– Мы открываем наш Дом иллюзий через неделю, мистер Холман… – Карл Круз снова погладил бородку. – Зашли бы и посмотрели… Думаю, вам было бы забавно.

– Если это забавнее вашего Марти, тогда там, должно быть, подлинный шедевр! Я даже готов заплатить дополнительно пятьдесят центов.

Карлу удалось вовремя схватить Марти за руку и вторично удержать на кушетке.

– Я уверен, мистер Холман, что вы получите удовольствие. Некоторые из наших фигур, управляемых электроникой, кажутся более живыми, чем настоящие люди из плоти и крови. Такие, как вы, к примеру.

Марти и блондинка чуть не умерли от смеха. Лично я не нашел в этих словах ничего остроумного или забавного и, вежливо улыбнувшись, вышел на улицу.

Вернувшись домой, я налил себе порядочный бокал бурбона со льдом, уселся в кресло и, чувствуя себя страшно одиноким, занялся напитком. Минут через двадцать раздался звонок в дверь. Я побежал открывать с надеждой, что меня надумала навестить какая-нибудь рыжеволосая красотка, которая заблудилась, разыскивая клуб нудистов, и решила, что в таком виде найдет приют и понимание только у меня. Но, распахнув входную дверь, я сразу понял, что ошибался, ибо никто не способен спутать Хью Лэмберта с потрясающей рыжеволосой нудисткой.

– Рик? – Он определенно нервничал. – Нельзя ли с вами минутку поговорить?

– Входите. – Я распахнул дверь пошире. – Сегодня паршивый день с самого утра, с чего бы ему меняться.

Мы прошли в гостиную, и я приготовил ему бокал, пока Хью сидел на кушетке, стараясь успокоиться. Потом я тоже сел. В течение нескольких минут мы молча глядели друг на друга, словно пара электронных кукол Карла Круза.

– Вы продолжаете гневаться, Хью… Может, мне понадобятся затычки для ушей? – произнес наконец я.

Он медленно осушил свой бокал, откашлялся, потом виновато посмотрел на меня:

– Я вам не нравлюсь, верно, Рик?

– Верно, – согласился я. – Надеюсь, из-за этого вы не страдаете бессонницей?

– По вашему мнению, из-за того, что эта девчонка Байер дала мне от ворот поворот, я не мог подождать, пока Анджела сама не узнает о ее романе с Биллом Дареном.

– Вы упорно продолжаете говорить мне о том, что я думаю, Хью, – сказал я. – Это делается с какой-то целью или же вы практикуетесь на мне, намереваясь заняться рэкетом чтения мыслей на расстоянии?

– Вы то и дело твердите о лояльности, – пробормотал он. – Я отношусь к Анджеле весьма лояльно, на триста процентов более, чем вы полагаете. Даже более, чем считает она сама.

– Руки Хью судорожно двигались, создавая в воздухе сюрреалистическое изображение его преданности, и замерли тогда лишь, когда он плеснул себе на брюки бурбоном.

– Конечно, мне хотелось, чтобы она узнала, что Дарен обманывает ее, но узнала бы не от меня. Вот почему я сразу дал вам сведения.

– Значит, теперь вы можете спать спокойно по ночам, – буркнул я. – Верю вам, старина Хью.

– Вы не понимаете! – с неожиданной напористостью воскликнул он. – Я же хочу помочь вам разыскать их.

Я хочу, чтобы Анджела точно знала, какой проходимец этот Дарен! И если вам удастся вырвать девчонку Байер у него из рук и привезти ее назад, этот сукин сын получит добрый урок!

– Почему вы просто не бросили мне в почтовый ящик открытку с подписью «ваш доброжелатель»? Тогда бы вам не пришлось приезжать сюда и тратить время на все эти разговоры.

– О'кей, Рик, о'кей! Я просто пытаюсь объяснить вам, что я на вашей стороне. Сегодня утром вы спрашивали меня, где вам следует их искать, и я ответил, что в Мюнхене, не так ли? Потому что девчонка там родилась.

– Да, вы назвали мне Мюнхен, – подтвердил я. Спасибо!

– Есть еще кое-что. Может, вы знаете, а может и нет.

Девушка – сирота. У нее есть двоюродный брат, Эрих Вайгель, и уж если она пожелает встретиться с кем-то в Европе, то, разумеется, с ним.

– Где я могу его отыскать?

– В Мюнхене, ясное дело.

– Ну и как это сделать? Встать на углу какой-нибудь улицы и громко выкрикивать его имя, пока он не подойдет?

– Я приготовил вам его адрес, Рик. – Он вытащил из кармана листок бумаги и вручил мне. – Но он, разумеется, будет на ее стороне, вы сами понимаете. Вам необходимо выжать из него всю интересующую вас информацию: как мне кажется, он – ваша козырная карта.

– Спасибо, Хью, – сказал я. – В конце концов, вы, возможно, и в самом деле мой родной дядя.

Он кривовато усмехнулся:

– Я на вашей стороне из-за Анджелы, и вы это знаете. Для меня вы такой же ублюдок, как и Дарен, а это, пожалуй, самое сильное ругательство, которое я употребляю.

– Чем этот Эрих Вайгель зарабатывает на жизнь? – спросил я, не обращая внимания на оскорбление, так как посчитал, что брань Лэмберта – все равно что лай комнатной собачонки.

Хью весело хихикнул:

– С виду Вайгель один из самых устрашающих типов, которых мне доводилось когда-либо видеть. Будучи в Мюнхене, я поспрашивал о нем, но так и не получил вразумительного ответа. Полагаю, что средства на существование он добывает незаконным путем, аморальным и жестоким. Это написано у него на физиономии.

Надеюсь, вы позабавитесь, выжимая из него информацию, старина, а если из Европы вы уже не вернетесь, я брошу пару окурков в ваш плавательный бассейн – за упокой вашей души.