Текст книги "Любящие и мертвые"

Глава 12

Утром мое настроение заметно улучшилось: во-первых, я смогла принять душ, а во-вторых, сержанты привезли мне одежду. И даже завтрак был съедобен – понятно, если бы в камерах полицейского управления каждый день держали парочку кинозвезд, то завели бы и соответствующую кухню.

Надзирательница пришла в десять часов и отперла камеру. Коп отвел меня в кабинет лейтенанта Фрома.

Едва я переступила порог кабинета, как наткнулась на Джонни! Мистер Рио смотрел на меня немигающим взглядом и молчал. Потом сказал вместо приветствия:

– Н-да… Я был сумасшедшим, когда согласился на твое участие в этом деле, Мэвис.

– Доброе утро! Как вы обращаетесь ко мне? Вы забыли, кто перед вами? Миссис Убхарт!

Я напустила на себя высокомерие и холодность.

– Ах, извините!

Неужели Джонни не понимает, что не имеет права здесь, перед копами, раскрывать тайны нашего агентства?!

– Извольте напомнить: я миссис Дональд Убхарт.

Я рассердилась на Джонни так, что готова была уйти из агентства Рио сию минуту. Подожди, Джонни, я найду себе компаньона – мускулистого парня, а сама возьму на себя все функции мозгового центра.

– Ладно, Мэвис, кончай волынку, – лениво сказал Джонни. – Лейтенант в курсе наших договоренностей с Убхартом.

– Трепач! – я была раздосадована сверх меры. – Как ты мог?

– Что мне оставалось делать? Ждать суда над тобой и приговора?

– Я почти поймала убийцу, а ты все испортил своим вмешательством.

– Вытащить тебя из камеры – это ты называешь словом «испортил»? Поехали, пока лейтенант Фром не раздумал.

– Забирайте ее, – простонал Фром. – И везите как можно дальше от меня.

– Это вас погубит, лейтенант! – мстительно произнесла я. – Вы никогда не узнаете, на чьей совести убийства в доме Убхартов! Вы сами прогнали Мэвис Зейдлиц!

Лейтенант стукнул себя кулаком по лбу:

– Рио, я сейчас совершу страшное преступление! Убирайтесь с ней, и как можно быстрее!

Джонни вылетел из кабинета, как пуля, прихватив меня с собой. Он сбежал по лестнице, прямо с крыльца прыгнул к своей машине, засунул меня на переднее сиденье и рванул с места на такой скорости, словно решил взять главный приз на гонках.

Всю дорогу мы молчали.

Джонни привез меня в мотель. Номер с видом на океан был вполне приличным, и я растянулась на диванчике. Конечно, обстановка дома Убхартов была во сто крат респектабельнее, но зато здесь я чувствовала себя в полной безопасности.

– Если бы ты знал, Джонни, что было со мной в подвале!.. Труп, цепи, смрад от свечей… И я голая, и …

– Чушь, – Джонни не стал меня слушать, откупорил бутылку и наполнил бокалы.

– Джонни, я надеюсь, ты помнишь ту науку, которую преподал мне морской сержант? Я ведь хорошо усвоила три классических приема и еще кое-что… Если бы ты знал, как мне хочется показать тебе свое искусство! Посмотреть хоть разок, как ты валяешься у моих ног…

– Не надо, Мэвис. Оставь эту науку для убийцы… А если хочешь, я и без того упаду к твоим ногам, только скажи!

Я ничего не ответила. Отпила из бокала.

– Ну, кончай дуться. Наше дело осталось за нами. Ничего ведь не прояснилось, – сказал Джонни. – И ты вернешься в дом Убхартов.

– Никогда! – я все еще злилась.

– Лучше расскажи, что произошло поздно ночью.

– Я общалась с тупицами, которые вбили себе в голову, что именно я задушила и Эдвину, и Ванду. Не хочу об этом вспоминать.

– Рассказывай, Мэвис, не отпирайся. Иначе душителем окажусь я – задушу тебя вот этим электрическим шнуром.

Он, конечно, шутил. Но лицо у Джонни было очень серьезным. Пришлось рассказывать о своем плане поймать Фабиана Дарка в ловушку, о Греге с пистолетом, о Ванде… И так – до того момента, когда крыса-надзирательница заперла меня в камере.

– Придется тебе поверить, – сказал Джонни и наполнил свой бокал.

– Почему ты приехал в полицейское управление? – настал мой черед задавать вопросы.

– Мне позвонил твои Дон. Когда я приехал к Фрому, то застал его в крайнем раздражении. Ты вызвала в нем бурю негативных эмоций.

– А во мне бушует настоящий циклон – этот парень умеет так задавать вопросы, что хочется все стереть с лица земли.

– Надо когда-нибудь записать на пленку твои ответы на те вопросы, которые тебе задают. Мэвис, ты хочешь послушать свои ответы?

– Нет! – я припомнила кое-что из событий минувшего вечера и вновь надулась. – Ты сказал, что мне придется вернуться в поместье. Так вот, я больше не доверяю Дону! Со мной ничего бы не случилось, если бы он ждал меня в подвале, как мы договорились. Но его там не было!

– Он объяснил мне… Дона опять ударили!

– По затылку? – усмехнулась я.

– По лбу.

– Да, когда он влетел на кухню, у него, действительно, был синяк или шишка, не помню, что. И чья рука это сделала?

– Рука Пейтена. Доктор постарался… Я всегда предполагал, что все эти психиатры сами немного помешанные. Они так много знают о психических отклонениях, потому что в их собственных головах творится черт знает что.

– Я тоже так думаю, – на всякий случай поддакнула я. – Но почему Пейтен напал на Убхарта?

– Грег по всему дому искал свою жену и, войдя к Фабиану, застал тебя с адвокатом, – начал Джонни.

Адвоката не было в его комнате – я хотела объяснить это своему компаньону, но потом поняла, что Грег вообразил: Фабиан прячется в ванной комнате.

– А дальше? – спросила я.

– Грег рассудил так: если ты с Фабианом, то с Вандой – Дон. Брат и сестра… Пейтен определенно ненормальный, если додумался до такого. Короче, он ворвался к Дональду и, не говоря ни слова, заехал тому рукоятью пистолета по лбу.

– И Дон не смог спуститься в подвал? – с сомнением произнесла я.

– Да. Сильно болела голова. А Грег обшарил дом и вернулся к себе. Каждый из них был в своих апартаментах. Так они оба объясняли, где были в момент убийства Ванды.

– Наверное, это правда, – ответила я. – Убийца – Фабиан. Я не видела его лица, потому что он нацепил маску, но я уверена, что это адвокат!

– А почему не Карл?

– Нет, Фабиан!

– Это мог быть Карл. Подумай, Мэвис, последнее, что ты помнишь, – маска на лице голого мужчины. Маска на убийце. А ты – в цепях.

– Да, так и было.

– Ты очнулась, когда на стене висел труп Ванды в цепях. А Карл был здесь же, но уже одет и без маски. Ты сама не могла освободиться. Значит, цепи с тебя снял Карл!

– Карл… Фабиан… Я запуталась. Кто же это, Джонни? – жалобно произнесла я.

Он затянулся сигаретой.

– Мне кажется, Мэвис, что деньги здесь ни при чем… Вполне возможно, что в доме Убхартов живет маньяк.

– Из них мало кто мне приятен, и все же… Маньяк? Не верю!

– Не скажу, что маньяки часто попадались мне на пути, но я знаю, что эти парни умеют маскироваться и прикидываться…

– Но почему версия с маньяком кажется тебе наиболее подходящей? – честно говоря, я была удивлена поворотом разговора в такое русло.

– Не было и нет особой причины убивать Эдвину. Мы с тобой обсудили эту ситуацию и пришли к мнению, что убить должны были тебя. При условии, если вся загвоздка была в деньгах. Единственный человек, который знал про второе завещание, был адвокат. Неужели он мог убить женщину из-за нескольких тысяч долларов? – Джонни в задумчивости пускал дым через нос. – Возможно, есть причина для убийства, которую мы не знаем.

– Да, недалеко мы продвинулись, – я скисла.

– Но время работает на нас. Близится срок, когда завещание вступит в силу. И тогда все станет на свои места, – хмурый взгляд Джонни остановился на мне. – Если должно что-то произойти, это произойдет сегодня, до того, как пробьет полночь. И ты в это время будешь в доме. Вот так, Мэвис.

– Ну уж нет! Лучше я одолжу тебе свое нижнее белье и юбку. Роль мадам Убхарт вакантна, и она – твоя!

– Чего ты боишься? Никогда не поверю, что мой компаньон – трусиха! Мы с тобой поймаем убийцу, будь спокойна!

– Я буду спокойна, но – здесь. Здесь моя шея будет в полной безопасности. И вообще я решила уйти из агентства Рио и основать свое собственное агентство, – сделала я заявление.

– Кончай дурить, Мэвис, – отмахнулся Джонни. – У меня тут созрел один план…

– Ну конечно, меня душат, а в это время появляется герой-спаситель. Ты. Такой план, миленький, не для меня. До свидания. Всего хорошего…

– Вспомни усыпальницу Рэндолфа Убхарта!

– Смотри: я закрыла глаза и заткнула уши.

– «Все преходяще – кроме меня». Ты помнишь этот девиз старика? Ты должна его помнить!

– Ну и что?

– Кто-то смазал замок, помнишь?

Я мотала головой.

– Скажи, а что ты будешь делать со своей плоской задницей?

– А? Что?

– Сейчас я разозлен до такой степени, что зажму тебя между колен и буду бить по заднице так, что она станет плоской, как доска. И что ты потом будешь с ней делать?

Я раскрыла глаза, перестала мотать головой и рассмеялась.

– О'кей. Излагай свой план.

Когда Джонни говорит со мной вот так – нарочито грубо, но по-отечески, я превращаюсь в милое домашнее существо, глядящее на своего повелителя преданными глазами. К сожалению, это бывает нечасто. Я говорю «к сожалению», потому что Джонни упорно не желает видеть во мне женщину, которая готова ради него отбросить все свои гордые феминистские замашки. Да, я могу признаться, что мечтаю о свадебных колоколах – для нас с Джонни. Но Джонни думает только о своем деле, о своем бизнесе, о своем агентстве. Компаньон Мэвис Зейдлиц интересует его лишь как партнер по бизнесу. И точка. Вот и сейчас Джонни ничего не заметил.

– Кто-то навестил Рэндолфа, и совсем недавно. Насколько я помню, когда наступит полночь, вы должны провести у могилы полчаса – так, как завещал старик.

– Полчаса у могилы! – дрожь пробежала по моему телу. – Каждый раз, когда я слышу имя Рэндолфа Убхарта, у меня появляется такое ощущение, что мне на голову садится летучая мышь. Я чувствую взмахи ее крыльев.

– Неужели ты такая чувствительная? Хм… Перейдем к моему плану, – Джонни не терпелось действовать. – Когда ты вернешься в особняк, сразу же скажешь, что тебе известен убийца. Это должны узнать все, но говорить ты будешь с каждым наедине. Дальше. Главная улика, скажешь им, находится в усыпальнице Рэндолфа, и за час до полуночи, то есть в одиннадцать часов, ты должна эту улику изъять.

– То, что ты, мой дорогой, предлагаешь, равносильно самоубийству. Уж лучше сразу перережь мне горло.

– Нет, резать я тебя не буду. Не хочу. И учти: убийца будет заинтригован твоим сообщением. Если накануне он был в усыпальнице, значит, мог «наследить». А это означает, что намеки на какую-то «улику» его насторожат. Он не заинтересован в том, чтобы ты нашла у гроба хоть пылинку, способную его погубить. Но если его не было в склепе, убийца все равно отправится туда следом за тобой. Я уверен в этом.

Солнечный день за окном померк для меня в один миг.

– И – ты предлагаешь мне этот ужас? Этот кошмар? – прошептала я. – Выйти в одиннадцать часов вечера из дома…

Подойти к склепу… И делать вид, что не слышу шагов убийцы за спиной… К тому же я еще должна идти медленно, чтобы он смог меня догнать… Так? А потом? Потом он будет душить Мэвис, а та – читать ему проповедь и убеждать сдаться на милость полиции?

– Дальше действовать будешь не ты, а я, – уверенно заявил Джонни.

– У вас что, мистер Рио, есть такое оружие, которое остановит убийцу? – фыркнула я. – Или вы видите в темноте? Или купили какой-нибудь потрясающий супермаузер, способный самостоятельно определять цель и наповал поражать ее? Итак, вы сидите в засаде с супермаузером, а маньяк в это время душит…

Я не договорила, потому что… Ноги мои сделали кульбит, голова оказалась зажата, а нейлоновые трусики… Нет, их никто не снимал, но нейлон – плохая защита и не смягчает удар широкой мужской ладони.

Джонни закончил «воспитательную процедуру» и усадил меня на диванчик. Я тихо стонала, а он приговаривал:

– Получила? Получила? Я тебя предупреждал!

Отдельные части моего тела приятно побаливали, и я улыбнулась сквозь слезы:

– Джонни, ты – самое замечательное чудовище среди себе подобных.

Я положила свою голову ему на плечо, закрыла глаза и вытянула губы для поцелуя.

– Ты победил, Джонни, – промурлыкала я. – Сдаюсь и капитулирую. Полностью и безоговорочно…

Джонни вскочил, будто я протянула ему кубок со смертельным ядом.

– Мэвис, прекрати! Оставь это… для мистера Убхарта!

– Но почему?.. Мы партнеры по бизнесу, это верно, но почему нельзя совмещать и то, и это?..

– Только не сейчас! И вообще никогда! И потом, я тебе не верю. Твои шуточки и розыгрыши, твои «остроумные идеи» мне вот как надоели.

– Хорошо. Я просто хотела проверить, что течет в твоих жилах: горячая алая кровь или розовая дистиллированная водичка.

– Перестань молоть чепуху. Мы не закончили разговор… Ты подойдешь к усыпальнице. Я буду уже там – на той стороне, где на стене висит медная доска. А ты будешь у другой стены…

Я смотрела на Джонни едва ли не с отвращением. Вот уж воистину: от любви до ненависти – один шаг…

– Ты посылаешь меня одну к могиле? – мой голос задрожал. – Знаешь, что за мной будет следить убийца, и тем не менее заставляешь идти на риск… Нет! Я не пойду туда!

– О'кей. Не иди. Я вижу, ты предпочитаешь, чтобы убийца уютно задушил тебя в доме. Но учти: меня в дом никто не пустит, и я ничем не смогу тебе помочь, когда тебя будут приканчивать.

– Джонни, – жалобно проблеяла я, – меня обязательно будут убивать?

– Убийца вошел во вкус… – Джонни смотрел на меня печальными глазами. – Прощай, Мэвис. Я, возможно, был неважным компаньоном, но всегда хорошо относился к тебе.

Клянусь, у него едва ли не слезы выступили на глазах! Он не притворялся. Неужели я могла оставаться безучастной?!

– Олл-райт, Джонни. Мы встретимся с тобой сегодня в одиннадцать вечера у могилы Рэндолфа Убхарта, чтоб он сдох еще разок. Только смотри, не опоздай.

Джонни ответил одними губами:

– Я не хочу терять тебя, Мэвис.

Глава 13

Джонни подвез меня к ненавистному дому и оставил у ворот, сказав, что променады по свежему воздуху очень полезны и улучшают цвет лица. И аппетит нагуливают.

Было где-то около четырех часов дня. Я пешком дошла до парадной двери. На крыльце дежурил сержант Донован, чья хмурая рожа вызвала у меня приступ тошноты.

Все в доме раздражало меня, я вздрагивала при малейшем шорохе.

Поднялась в свои апартаменты и расслабилась только в ванне.

Пока я никого не встретила, и это было хорошо: мне требовалось время, чтобы подготовиться к выполнению плана Джонни.

После ванны я растерлась полотенцем, надела пушистый милый свитерок и брючки в обтяжку.

Спустилась вниз.

У стойки бара сидел Карл. Он обрадовался моему появлению и просиял, как новенький десятицентовик:

– Хэлло, Мэвис! Я вижу, полиция отпустила вас. Только эти тупицы могли заподозрить вас в убийстве.

– Но я не обижаюсь, Карл. В камере я все хорошенько обдумала и обнаружила…

Он перебил меня:

– Вас держали в камере? Но ведь это ужасно! Вы так страдали, дорогая…

– Плесните мне за мои страдания, – попробовала я отшутиться.

Карл протянул бокал.

– Скоро этот кошмар кончится, – сказал он. – Осталось несколько часов. Как только пробьет полночь, я первым упорхну из этого гнездышка. Давайте выпьем за свободный полет!

– Прекрасно! – я отхлебнула из бокала. – Что-нибудь произошло в доме, пока меня допрашивали?

– Нет. Копы шныряли, вынюхивали, замучили нас допросами, но так ничего и не обнаружили.

– Как самочувствие Грега?

Карл поджал губы.

– Внешне Пейтен спокоен. Держится уверенно и не производит впечатления безутешного вдовца и горемыки. Бедная Ванда! Не скажу, что я любил ее… Она убила мистера Лимбо… И все же ее смерть произвела на меня угнетающее впечатление.

– А Дон? Где он?

– Недавно тут вертелся. Наверное, пошел прогуляться.

– А Фабиан Дарк? – я задала вопрос, который меня интересовал больше всех.

Карл сморщился, как печеное яблоко.

– Если говорить честно, я предпочел бы на месте Ванды увидеть в цепях с вывалившимся языком Фабиана!

– Вы, как мне кажется, не испытываете к нему особых симпатий.

– Он не нравится мне, это верно… От Фабиана исходит какая-то энергия… Нечистый дух.

– Знаете, я полностью с вами согласна. Вы вспомнили еще об одном обитателе этого дома… Я говорю про несчастного мистера Лимбо…

Карл печально посмотрел на меня:

– Я похоронил его… Вчера похоронил.

– Примите мои соболезнования.

– Мистер Лимбо был не просто моей куклой, он был мне другом… Боюсь, это поймут немногие. После мистера Лимбо у меня не будет никаких марионеток. И с чревовещанием я покончил.

– Простите, но я хочу вернуться к разговору о Фабиане. Что он сказал копам по поводу своего алиби? Где он был в то время, когда убивали Ванду?

– Спал, как сурок, – скривился Карл. – Так он говорит. А вы, Мэвис, подозреваете его?

Я загадочно улыбнулась и прищурила глаза:

– Может быть…

Карл насторожился.

– Не темните, Мэвис. Мне вы можете доверять.

– Я знаю, кто убийца. И уличу его вечером сегодня! Непременно.

– Ух ты!

Карл даже присвистнул. Но, вообще-то, судя по всему, он мне не поверил.

– Я действительно знаю имя убийцы.

– Тогда назовите его.

– Рано. Но, Карл, обещайте мне, что не проговоритесь. Надо подождать до одиннадцати часов.

– Обещаю.

– Чтобы поймать убийцу, я должна кое-куда прошвырнуться, – я наклонилась к Карлу. – Если вы не проговоритесь, то могу выдать вам тайну: неопровержимая улика находится в усыпальнице Рэндолфа Убхарта. Я должна буду придти в склеп в одиннадцать часов.

– Это ведь розыгрыш, не так ли?

– Разве можно шутить подобными вещами. В склепе в одиннадцать часов я найду то, что надо.

– Что вы там найдете?

– Карл, я и так сказала вам много. Помните о своем обещании, – приложила я палец к губам.

Карл повторил этот жест и даже заговорщицки подмигнул мне.

– Не знаю, правда это или шутка, но, на всякий случай, буду молчать.

– Спасибо! – ответила я. – И за коктейль, и за молчание.

Я выскочила из бара.

Не зная, куда себя деть, я решила вернуться в свои апартаменты и там подождать Дона.

Я шла по коридору второго этажа, когда позади меня хлопнула дверь. Я обернулась: в коридоре стоял Грег Пейтен.

– Это вы, Грег! Вы меня так испугали.

– Шалят нервы?

– А у вас? Простите, но мне до сих пор не по себе. Примите мои соболезнования. Мне жаль, что она умерла.

– Вы это говорите искренне? Мне вот, например, нисколько не жаль.

Я опешила. Может быть, у доктора и впрямь помешательство?

– Ванда получила то, что заслужила, – сказал Пейтен, снял по привычке очки и занялся полировкой стекол. – Знает ли кто-нибудь, что это была за жена? Она вздрагивала, когда я прикасался к ней…

Он помолчал.

– Что бы я сделал, так это наказал убийцу. Это единственное, что меня сейчас занимает. Но мной движет не месть. С профессиональной точки зрения, этот человек был бы мне интересен как предмет, который требует изучения.

– Раз так, то я должна вам кое-что открыть, – сказала я и огляделась. – Убийца скоро будет пойман.

Я рассказала ему сказочку про склеп и одиннадцать часов. Грег аж вспотел.

– Вы большая фантазерка, Мэвис…

– Скоро вы убедитесь, что я еще к тому же большая реалистка.

– Проза жизни, как правило, не блещет такими поэтическими и мистическими деталями: «склеп», «могила старика», «за час до полуночи»…

– Извините, Грег, но больше я не вправе ничего говорить. Я и так сказала лишнее.

Влетев в свою гостиную, я крепко заперла дверь. Я долго стояла, прислонившись к ней спиной. Тишина. Потом я услышала шаги: Грег шел по коридору тяжело и медленно. Это были шаги больного человека.

Дона еще не было.

Гнетущие мысли вновь одолели меня. Я подумала, как комфортно сейчас Джонни. Сидит в своем мотеле, читает газеты и не прислушивается к шагам за дверью.

Припомню я Джонни сегодняшний вечер!

Кто-то постучал: Дон! Я побежала открывать дверь.

– Можно?

На пороге стоял Фабиан Дарк! Толстяк выглядел так, как будто и в самом деле спал все ночи напролет крепким здоровым сном.

– Входите, – жестом я пригласила его в нашу гостиную.

– Я пришел поговорить с Доном, – объяснил адвокат. – Можно его видеть?

– Дона пока нет.

– Жаль. Но что поделаешь – увижу его позже.

– В полночь? Когда завещание вступит в силу?

– Да…

– А знаете, что произойдет часом ранее?

Я сделала вид, что меня распирает от той тайны, которая связана со склепом и уликой, изобличающей убийцу.

Адвокат выслушал меня с известной долей скепсиса. Он сложил пухленькие ручки на животе и потребовал от меня подробностей.

– Нет, Фабиан, ничего сверх того, что сказала, я вам не вправе сообщать. Иначе спугну убийцу. А он сегодня будет пойман!

– Желаю удачи, моя дорогая. И передайте Дону, что я искал его.

Фабиан направился к двери, но по дороге остановился и внимательно посмотрел на меня:

– Вы смелая, Мэвис. Разрешите поцеловать вам руку.

Не дождавшись ответа, он взял мою ладонь… Я чуть не отдернула руку, вспомнив холодные пальцы убийцы на своей груди. Но пальцы Фабиана оказались мягкими и теплыми.

– Мне очень приятно было познакомиться с вами, – адвокат улыбался. – Это большая честь – провести три дня в обществе частного детектива Мэвис Зейдлиц!

– О! – застонала я.

Адвокат был доволен произведенным эффектом. И не скрывал этого. Он отпустил мою руку и надулся, как дирижабль.

– Вы надеялись провести меня? Ай-яй-яй! – он шутливо погрозил мне пальчиком. – Я опытный адвокат. Я внимательно изучаю документы. Я понял, что вы – поддельная Клер Убхарт.

Я молчала, потому что подходящие моменту слова не шли на язык. А Фабиан все никак не мог угомониться:

– Ну не надо так переживать! Дон всего лишь потерял наследство – эка беда!

Наконец за развеселившимся адвокатом закрылась дверь. Я рухнула в кресло, как подкошенная. В ушах моих все еще стояло «ай-яй-яй».

Я сидела и горестно размышляла над случившимся, винила себя, проклинала дотошного адвоката…

Прошло какое-то время, и дверь вновь стукнула. На этот раз пришел тот, кого я так ждала, – Дон.

Я бросилась ему на шею:

– Дон! Это ужасно!

– Успокойся, дорогая, больше тебя никто не посадит в камеру, – он широко улыбнулся мне. – Мы так давно не виделись с тобой – со вчерашнего вечера.

Он обнял меня, я прижалась к нему и рассказала про визит Фабиана.

Дон молчал довольно долго. Наверное, он принимал какое-то решение. У меня не было сил заглянуть ему в лицо.

Я предполагала, что потеря наследства будет для Дональда Убхарта страшным ударом. Вдруг он не выдержит его?

Но когда Дон заговорил, я поняла, что все мои опасения напрасны.

– Мэвис, дорогая, не переживай, – сказал он почти ласково.

Я отпрянула.

– Ты теряешь свои деньги! Или ты не понял, чем грозит адвокат?

– Я все понял. Эта самодовольная скотина считает себя здесь самой умной.

Я посмотрела на Дона: его глаза смеялись! Боже, ничего не понимаю…

– Я докажу Фабиану, что он глуп и туп. Ну, подойди же ко мне поближе, Мэвис! Я соскучился.

– Погоди, есть еще одна новость.

Я рассказала Дону, что в одиннадцать часов должна пойти в усыпальницу Рэндолфа Убхарта за «уликой».

Дон вперил в меня острый взгляд.

– Ты отдаешь отчет своим словам, Мэвис?!

– Ну, конечно.

– Тогда назови имя убийцы.

У Дона начало дергаться веко.

Этот нервный тик вызвал у меня приступ истерического смеха. Я хохотала так, что Дон размахнулся и дал мне пощечину. Ванда тоже била меня, но ее рука была легче; к тому же я тогда висела на цепях. Теперь я упала. К счастью, на стул.

– Имя убийцы! – заорал на меня Дон.

Его лицо, потное и багровое, нависло надо мной, как огромный гриб.

– Дон, успокойся, – пролепетала я. – Я не знаю имя убийцы. Все, что я тебе сказала, неправда. Это ловушка.

– Ловушка?!

– Это план Джонни.

– Джонни Рио? Он способен на такие идиотские розыгрыши? Ну и дела… Как вы смеете шутить такими вещами!

– Мы не шутим! Рио придумал этот план, чтобы поймать убийцу. Ты же сам говорил, что лейтенант Фром никогда не добьется успеха.

Я рассказала Дону, что мы с Джонни были у склепа и видели смазанный замок, что Джонни нашел возможность использовать склеп, чтобы заманить убийцу.

Глаза Дона приняли обычное выражение, веко перестало дрожать и дергаться.

– Прости, Мэвис, я ударил тебя… Прости! Как видишь, мои нервы на пределе.

– Я все понимаю.

– Давай мириться.

Дон прильнул ко мне и поцеловал так, что у меня внутри что-то зазвенело.

Он сел в кресло, посадил меня к себе на колени и стал гладить… Как нам было дивно!

В промежутках между поцелуями Дон выражал свое недовольство тем, что я подвергаюсь большой опасности.

– Я волнуюсь за тебя, Мэвис.

– Что же делать? – едва я успевала ответить, как он закрывал мне рот очередным лобзанием.

– Джонни, конечно, придумал толково, – говорил Дон. – Убийца придет… обязательно придет…

– Угу…

– Но если он убьет тебя раньше одиннадцати часов? Рио подумал об этом?

Я слегка отстранилась – если так можно сказать о девушке, сидящей на мужских коленях…

– Мы с Джонни это не обсуждали.

– Вот! Убийца встретит тебя по дороге к склепу! И Джонни ничего не услышит и не поможет.

– Дон, что же делать?

– Я пойду вместе с тобой.

– Прекрасно! Спасибо, Дон! Ты нашел замечательный выход!

– Сколько сейчас времени? Половина восьмого? У нас в запасе вечность.

– Так ты действительно пойдешь со мной к усыпальнице отца? – я не верила своему счастью. – Ты – мой герой!

– Я не просто герой, я герой с пистолетом. У меня имеется оружие. Прихватил на всякий случай.

Он еще раз посмотрел на часы и начал меня раздевать.