Текст книги "Золотая нить. Как ткань изменила историю"

Возможно, Пойнт-Рози не был еще одним поселением викингов в Северной Америке. Исследования продолжаются, но никаких убедительных опровержений пока не найдено.

Но одно больше не вызывает сомнений: умение викингов управлять кораблями и парусами позволило им достичь Америки за 500 лет до Христофора Колумба.

В полном порядке

«Сильный ветер на фиордах мучает парус, ветра полный».

Сигварт Тордарсон, скальд, XI в.

В середине XVIII в. капитан Джеймс Кук отправился в плавание вокруг света и познакомился с народами островов Тихого океана, ранее неизвестными и невидимыми для западного мира. Своим успехом в этой экспедиции Кук в большой степени был обязан полинезийцу, с которым познакомился по пути. Тупия был вождем племени туземцев, он присоединился к команде Кука и вскоре стал незаменимым, помогая наладить общение между западными мореплавателями и островитянами, с которыми они встречались. Тупия сделал совершенно невероятную вещь: он по памяти нарисовал карту, на которой изобразил весь известный ему мир. Хотя работа была далека от совершенства – «помогавшие» ему английские офицеры путали таитянские названия севера и юга, – все же карта Тупии показывала практически все крупные островные группы в Полинезии и Фиджи. На карте было изображено то, что занимало площадь в 2600 миль, что превышало ширину Соединенных Штатов, карта содержала множество необходимой для навигации информации: течения, погода, зыбь и ветра. И, что было еще более невероятно, охват территорий, которые Тупия сумел описать, не соответствовал способности к путешествиям его народа в то время. В реальности карта Тупии была не только картой: это была квинтэссенция знаний, накопленных поколениями и приобретенных за время долгих и опасных морских странствий, которые остались в прошлом.

История полна чудесных путешествий, совершенных благодаря ткани, превращенной в паруса, под которыми ходили лодки. За прошедшие 50 000 лет человек использовал их для того, чтобы добраться до самых далеких островов, разбросанных, словно потерянные бусины, по поверхности земного шара. Считается, что относительно короткие путешествия – с острова на остров – были нормой во времена позднего плейстоцена, около 12 000 лет назад они сменились более длительными и амбициозными путешествиями. Самые далекие острова были колонизированы людьми только в последнем тысячелетии[174]174
  Cherry and Leppard, p. 740.


[Закрыть].

Зачастую остается неизвестным, когда именно и на чем ходили мореплаватели далекого прошлого. При отсутствии свидетельств были предприняты попытки повторить эти подвиги. Самый знаменитый пример – плавание на плоту «Кон-Тики». 27 апреля 1947 г. норвежский писатель и исследователь Тур Хейердал поднял парус на примитивном бальзовом плоту и отправился из Лимы во Французскую Полинезию. Его целью было подтвердить теорию о том, что острова Полинезии были освоены людьми из Южной Америки, а не из Азии. Хотя он смог благополучно завершить путешествие – оно заняло 101 день, и плот не развалился, а в пути его команда развлекалась ловлей акул, – в наши дни теория Хейердала была развенчана[175]175
  Heyerdahl; Cherry and Leppard, pp. 743–744.


[Закрыть].

Другие исследователи использовали лингвистические ключи, чтобы сделать выводы об этих ранних путешествиях. Когда капитан Кук плавал по Тихому океану, он пришел к выводу, отмечая сходство языков, что полинезийские острова были колонизированы людьми, принадлежащими одной и той же формации. Есть и более интригующий факт: слова, обозначающие мачту, парус и шлюпку с выносными уключинами, судя по всему, являются самыми старыми в австронезийских языках, на которых говорят на многих изолированных филиппинских и индонезийских архипелагах. Есть предположения и о том, что именно технология плавания на лодках распространила человечество в самые отдаленные части земного шара[176]176
  David Lewis, p. 55.


[Закрыть].

Ни лодки, ни паруса в том виде, в каком мы привыкли их видеть сегодня, не были придуманы одним человеком. Это продукт тысячелетнего опыта и мудрости, медленно разрастающийся, как коралловые рифы или карта Тупии. Первые лодки, скорее всего, были сделаны из связок камыша, а вместо паруса использовались шкуры животных, натянутые на раму из палок, или из выдолбленных стволов деревьев. Самое древнее из известных судов – это трехметровое каноэ из Пессе, выдолбленное из шотландской сосны, возрастом 10 000 лет, найденное на территории современных Нидерландов. Такое простое судно не могло бы справиться с морскими волнами. Для более длительных путешествий требовались лодки лучшего качества, более устойчивые и способные не разваливаться под натиском волн и ветра[177]177
  Cherry and Leppard, p. 744.


[Закрыть].

Паруса были отдельной новацией. Их функция заключается в том, чтобы ловить ветер, который будет толкать судно по волнам. Но из такой простой задачи может развиться миллион возможностей. В самом деле видов исторических парусов было так много, что потребуется особый язык для их описания. Существуют мириады размеров и форм – прямоугольные, трапециевидные и треугольные (или латинские), некоторые из которых используются исключительно на одном классе судов, например традиционные индонезийские парусники пиниси или новейшие гоночные яхты на подводных крыльях «Мотылек».

Современные паруса обычно делают из синтетических тканей, таких как дакрон, нейлон или кевлар. Но паруса, благодаря которым были совершены все невероятные путешествия еще до изобретения паровой машины в XIX в., были сотканы из натурального волокна: льна, хлопка, конопли и шерсти. Без производства тканей для изготовления парусов смелые плавания, начиная с экспедиций Чжэна Хэ вокруг Юго-Восточной Азии в XV в. до покорения Северо-Западного прохода Руалем Амундсеном, были бы невозможны.

В течение долгого времени Египет казался наиболее вероятным местом рождения парусов. Древнеегипетская цивилизация развивалась вокруг Нила, реки, которая течет с юга на север, тогда как преобладающие ветра дуют в противоположном направлении. Это значит, что было возможно плыть вниз по Нилу, а вернуться назад по реке было бы сложно. Считалось, что идея использовать квадратный кусок льна возникла из подъема церемониальных щитов в центре судов. Эта практика была описана в древности. Это помогало поймать ветер и двигать судно против течения. Подтверждение такой теории нашлось в иероглифах. Один иероглиф, обозначающий «плыть вверх по течению», – это лодка с парусом. Иероглиф, обозначающий «плыть вниз по течению», – это лодка с рулем, но без паруса[178]178
  Johnstone, pp. 75–77.


[Закрыть].

Тем не менее новейшие находки, судя по всему, разрушают эту теорию. Глиняную посуду из Месопотамии, датируемую VI и V тысячелетиями до н. э. и отрытую при раскопках на востоке Саудовской Аравии, Бахрейна и Катара, обычно находят вдоль побережья. Годами археологи рассматривали этот факт как дразнящее указание на морские странствия, но прямых доказательств не хватало, пока на раскопках в местечке Ас-Сабийя, там, где когда-то была защищенная бухта Персидского залива, не нашли фрагменты того, что сочли лодкой из камыша, керамическую модель подобной лодки и раскрашенный керамический диск диаметром семь сантиметров, на котором было изображено судно с мачтой-сошкой (двуногой мачтой). Это самое раннее из известных свидетельство использования мачты и паруса в мире[179]179
  Robert A. Carter, pp. 52, 55.


[Закрыть].

Хотя классический драккар в народном воображении всегда имеет парус, он стал более поздним добавлением на скандинавских судах. Тацит, живший в I в. н. э., упоминал необычные скандинавские лодки в «Германии». «Форма их судов значительно отличается от наших, у них нос с обоих концов, поэтому они всегда готовы к тому, чтобы пришвартоваться к берегу без разворота; паруса не двигают их, нет вдоль бортов скамеек для гребцов, но гребцы ходят туда-сюда» [выделено мной. – Кассия Сен-Клер]. Только несколько веков спустя паруса были приняты скандинавами, вероятно потому, что с ними было легче перевозить большие грузы и пассажиров из одного порта в другой. Именно это викинги – как торговцы или рейдеры и определенно колонизаторы – все чаще находили жизненно важным для своего образа жизни. Поминальные камни с изображениями из Готланда, найденные в Швеции, показывают лодки в VI в. и простое судно с мачтами и квадратными парусами в VII в. На парусах были полосы или клетки. Узор мог быть сугубо декоративным, но существуют гипотезы, что он делал паруса крепче. Искусно сделанные парусники появляются в XI веке[180]180
  Tacitus; Sawyer, p. 76; Magnusson, p. 93.


[Закрыть].

Как это не раз случалось с теми, кто примкнул позже, древние скандинавы оказались рьяными новообращенными. И это было вполне естественно: паруса существенно расширили их горизонты, позволив им плавать дальше, брать больше грузов, и обеспечили преимущество перед соперниками. К первой половине XI в., во времена империи Северного моря короля Кнуда, для флота (включая в это понятие все корабли – от грозных военных судов до самых скромных рыбацких лодок) требовалось около одного миллиона квадратных миль парусины. И бо́льшая ее часть изготавливалась из шерсти[181]181
  Magnusson, p. 19.


[Закрыть].

От стада к флоту

«Взвился на мачте парус, плащ морской, к рее крепко привязанный, древо моря скользнуло по волнам и помчалось; ни разу над водами непопутного не было ветра плавателям, и летел через хляби соленые прочно сбитый борт по равнине бурь».

«Беовульф», 975–1025 гг. н. э. (Перевод В. Тихомирова. Беовульф. Песнь о нибелунгах. М.: Эксмо, 2016.– 608 с.: ил.)

Поздней осенью 1989 г. маленькая церковь в Тронденесе, небольшом приходе на каменистой земле Северной Норвегии, была наконец отремонтирована. Это давно следовало сделать. Эта средневековая каменная церковь находится в самой северной точке страны. Белая, с островерхой красной крышей, она стоит у самой воды. Когда рабочие чинили крышу, они нашли странные комки и подушки, которыми были переложены деревянные балки крыши и провалы в каменной кладке.

Это оказались тряпки, настолько древние, жесткие и грязные, что они походили на полоски кожи. При более близком изучении оказалось, что полосы, которыми затыкали дыры в крыше, это остатки грубой шерстяной ткани – wadmal, – у которой когда-то было совершенно другое предназначение. Несколько сотен лет назад эта ткань была соткана, чтобы стать парусом на корабле древних скандинавов, ловить и удерживать ветер.

Шерсть не кажется подходящим материалом для изготовления парусов. Она согревает, и это качество традиционно высоко ценилось, но в парусах совершенно не требовалось. В самом деле, свойство шерсти давать тепло обеспечивают завитки на отдельных волокнах, благодаря которым при их соединении образуются воздушные мешки. Но эти завитки также означают, что в шерстяной ткани множество крохотных отверстий, которые пропускают воздух. Далекий от идеала вариант, чтобы укрощать ветер. Тот, кто хоть раз стирал шерстяной свитер, подтвердит, что он впитывает большое количество воды, становится очень тяжелым и долго сохнет. Если принять во внимание все эти недостатки, то кажется удивительным, что кому-то пришло в голову использовать шерсть для изготовления парусов. И такие паруса не только были стандартными для драккаров, но и использовались викингами, когда те торговали по всей Европе и, скорее всего, проделали длительное путешествие в Америку и обратно.

Велик соблазн поверить, что, как только нашлась альтернатива, от шерсти с легкостью отказались. Оказывается, ничего подобного. В XX в. квадратные шерстяные паруса все еще изготавливались в Скандинавии и на Фарерских островах.

То, что фрагменты ткани в Тронденесе сохранились пригодными для исследования, сродни чуду. Шерстяные паруса изнашивались, а затем выбрасывались, так что без фрагментов из Тронденеса археологические свидетельства о парусах викингов были бы недостаточными. И хотя сейчас они не кажутся такими уж важными, они помогли исследователям понять, как делали паруса для кораблей древних скандинавов и какими были эти паруса. Мы знаем, шерсть каких овец использовали, как ее обрабатывали, ткали и сшивали вместе. Мы можем ответить на многие вопросы о том, насколько хороши эти паруса были в плавании и каково это было – плавать под такими парусами. Один фрагмент ткани, сунутый в прореху в крыше церкви, как выяснилось позднее, имел идеально сохранившееся отверстие, через которое когда-то пропускали канат, аккуратно обшитое неизвестной рукой между 1280 и 1420 гг.

История о том, как изготавливали паруса для викингов, начинается, как и любая история о шерстяных вещах, – с овцы. Острова, лежащие между Норвегией, Шотландией и Исландией, сотни лет славились своими овцами и качеством вязаных изделий. Жители острова Фэр-Айл, к примеру, обменивали шерстяные вещи у моряков проходивших кораблей с 1600-х гг. и даже выполнили специальный заказ на 100 свитеров для экспедиции в Антарктику в 1902 г.[182]182
  В настоящее время яркий вязаный трикотаж острова Фэр-Айл славится во всем мире, его часто можно увидеть на подиумах в коллекциях таких брендов, как Chanel и Burberry. Население острова сократилось с четырехсот человек до всего лишь шестидесяти жителей. Это не значит, что они вяжут круглый год. Большинство занимаются этим только в зимние месяцы в темное время суток, не забывая и о других делах. Чтобы получить трикотаж, ждать своей очереди можно до трех месяцев.


[Закрыть]

Хотя в наши дни большинство тех, кто покупает свитера с Фэр-Айла, этого не знают, порода овец, дающих эту шерсть, необычная. «Примитивная» овца меньше по размеру и дает намного меньше шерсти (и мяса), чем их крупные современные соперники таких пород, как ромни-марш и меринос, дающих ту шерсть, из которой производится большинство одежды и мебели в наши дни. Но если этой североатлантической овце и не хватает веса, то она компенсирует это выносливостью и упрямой приспособляемостью. Эти овцы могут сами прокормиться и не нуждаются в баловстве, которого требуют современные породы. Они выживут и даже будут отлично себя чувствовать на весьма скромной диете. Эти уроженки Норт-Роналдсей, самого северного из Оркнейских островов, научились питаться исключительно водорослями, находя дорогу по скользким камням[183]183
  Eamer.


[Закрыть].

Эти крепкие овцы получили бы одобрение викингов, которые разводили похожую породу – древнескандинавскую короткохвостую овцу. Овцы викингов были размером с крупную собаку – вполовину меньше более популярных современных пород – и паслись на вересковых пустошах, а не на зеленых пастбищах. Это были полудикие овцы, подходившие к своим владельцам не чаще одного-двух раз в год. Стада были маленькими, около двенадцати животных. Овец держали мелкие фермеры, которые при этом либо занимались земледелием, либо рыбачили. (Во всяком случае, так было в 1657 г., когда составили список налогообложений, в который вошли все овцы Норвегии в количестве 329 000 голов.) Их шерсть существенно отличается тем, что бывает не только разных цветов – черного, коричневого и белого, – но и состоит из двух слоев, кудрявого верхнего слоя и мягкого, с высокой степенью изоляции, подшерстка. У тех овец, которых разводят сейчас, шерсть другая. Еще одна странность шерсти древнескандинавской овцы – высокое содержание ланолина, который делает ее более водоотталкивающей. Это отличное качество, если вы собрались делать паруса[184]184
  Bender Jørgensen, p. 175; Cooke, Christiansen and Hammarlund, p. 205; Amy Lightfoot, «From Heather-Clad Hills to the Roof of a Medieval Church: The Story of a Woollen Sail», Norwegian Textile Letter, ii.3 (1996), 1–8 (p. 3).


[Закрыть].

Из-за скромных масштабов овцеводства, чтобы изготовить достаточное количество парусов для крупного корабля, следовало поддерживать и координировать усилия нескольких хозяйств. Овцы с двухслойным руном естественным образом линяют в конце весны и летом, когда становится теплее. Примерно в середине лета стада огораживали и вручную собирали с них шерсть. Это тяжелая работа. В Риссе (Норвегия), в народной средней школе Фосен, этому традиционному умению учат до сих пор. Нужно четыре-пять человек и около десяти минут, чтобы ощипать свободную шерсть с одной овцы. Хотя ощипывание требует больше времени, у него есть преимущество перед стрижкой. Ощипанная шерсть более водонепроницаемая, и ее нужно меньше чесать, чтобы избавиться от коротких, только что выросших шерстинок, попадающих в общий объем при стрижке. Собранную шерсть сортировали. Самая тонкая овечья шерсть – с шеи, ее оставляли для роскошных шалей. Шерсть с бедер больше подходила для митенок или носков. До сих пор особенно ценится шерсть трехлетних ярок, которая считается особенно крепкой и толстой. После ощипывания и сортировки шерсть сматывали в мотки и хранили для последующей переработки в конце года в смазанных рыбьим жиром мешках из шкур животных[185]185
  Lightfoot, pp. 3–4; Eamer.


[Закрыть].

Самая трудная работа предстояла в осенние и зимние месяцы, когда дни становятся холодные и короткие и время лучше проводить дома, в тепле. Сначала вся семья собиралась для того, чтобы отделить длинную верхнюю шерсть от более мягкого подшерстка. (Это было особенно важно, если впоследствии шерсть шла на изготовление парусов.) Подшерсток сбрызгивали рыбьим жиром и откладывали в сторону, чтобы жир успел впитаться в волокна, делая их еще более мягкими.

Затем начиналась работа, которую выполняли в основном женщины: прядение, ткачество и шитье. Длинные жесткие волокна чесали и с помощью подвесного веретена пряли по часовой стрелке, туго натягивая, чтобы получилась очень прочная пряжа. Эти нити использовались для основы, которой следовало быть водонепроницаемой и выдерживать силу ветра.

Подшерсток подвергался более щадящей обработке. Его свободно пряли против часовой стрелки. Эти более мягкие и податливые нити использовались для утка́. Мягкие нити ссучивали друг с другом, и в результате получалась более плотная и влагостойкая поверхность. Чтобы напрясть эти разные нити, требовались и умение, и большое количество времени. Очень опытная мастерица могла спрясть от тридцати до пятидесяти метров пряжи за час, используя веретено и ручную прялку. Но если и так, то большой парус размером около девяноста квадратных метров требовал работы в течение двух с половиной современных рабочих лет[186]186
  Cooke, Christiansen and Hammarlund, p. 205; Lightfoot, pp. 3, 5; Bender Jørgensen, p. 177.


[Закрыть].

Когда дело доходило до ткачества, все зависело от местности. Скорее всего, использовались простые ткацкие станки с утяжелением основы. Большинство парусины было тем или иным вариантом саржевого переплетения – готовая ткань выглядит так, будто на ней есть диагональные линии, – исландские ткачи парусины предпочитали саржевое плетение 2×2, а ткачи Швеции и Дании использовали вариант 2×1, или tuskept, во времена викингов[187]187
  Cooke, Christiansen and Hammarlund, p. 203.


[Закрыть].

Вес ткани варьировался в зависимости от размера будущего паруса. Для паруса размером около ста квадратных метров ткали тяжелую ткань. Лодкам меньшего размера предназначалась более легкая парусина[188]188
  В современной Норвегии на кораблях, созданных в соответствии с традициями, размер паруса около 100 кв. м. Используется ткань плотностью 750–1050 г кв. м. Лодкам меньшего размера достаточно ткани плотностью 300–750 г на кв. м. Bender Jørgensen, p. 173.


[Закрыть]. Работа требовала много времени. Один метр парусины ткали около двадцати часов. Потом ткань валяли, что стабилизировало ее размер. Это очень важно, если вам нужна ткань, которая будет использоваться в сырых и ветреных условиях. Свойлачивание иногда выполняли с помощью специальных валяльных досок, или ткань просто раскладывали там, куда доходил прилив, придавливали камнями, позволяя потоку воды делать свое дело. Затем валяную ткань растягивали и высушивали. Так как ткали парусину на узких станках, ее полосы, называемые рулонами, для паруса сшивали, чтобы получился канонический квадратный парус. Но и тут были региональные особенности. На Фарерских островах на станках можно было ткать материю длиной около пяти метров, достаточной, чтобы изготовить традиционный местный парус[189]189
  «Woollen Sailcloth»; Lightfoot, p. 7; Bender Jørgensen, pp. 173, 177.


[Закрыть].

Завершающим этапом был двухступенчатый процесс, известный как smörring. Во-первых, ткань натирали смесью воды, конского сала или рыбьего жира и охры, земли рыжеватого оттенка. Когда парус высыхал, на него наносили горячий коровий жир или еловую смолу. Жирование помогало сгладить различия между отдельными рулонами, чтобы ветер легко скользил по стыкам. А частички охры закрывали отверстия между шерстяными волокнами. Современные попытки изготовить ткань по точным стандартам викингов показывают, что валяная, но не обработанная ткань пропускает на 30 процентов меньше воздуха, чем ее неваляный вариант, тогда как у полностью обработанной smörred парусины воздухопроницаемость стремится к нулю, существенно повышая ее эффективность в качестве паруса. Эти паруса были так хорошо сделаны, что при правильном уходе могли продержаться от сорока до пятидесяти лет.

Изготовление текстиля и особенно технически сложных парусов требовало больше усилий, чем строительство самого корабля. Считалось, что хватит двух опытных корабелов, чтобы за две недели построить драккар. Чтобы изготовить парус, двум таким же опытным мастерицам требовался целый год или даже больше, в зависимости от требуемого размера[190]190
  Eamer; Cooke, Christiansen and Hammarlund, pp. 209–210.


[Закрыть].

Хотя мы не можем точно сказать, о чем думали строители церкви в Тронденесе, когда затыкали прорехи в крыше старыми парусами, мы знаем, почему они там оказались. Если изготовление парусов было делом всей общины, то и уход за ними был общим делом. В 1309 г. король Хакон V обнародовал закон, который обязывал каждую область ремонтировать и оборудовать один корабль, чтобы использовать его во время войны. Согласно этому закону «парус и прочее оборудование, используемое для защиты страны, следует держать в церкви в соответствии с древней традицией». Сразу можно представить маленькие общины, вместе работавшие над тем, чтобы «одеть» корабль и местных моряков. Это объясняет и разнообразие парусины, и, возможно, то, почему работа была так качественно выполнена: одежду и паруса, сотканные дома зимними вечерами женщинами, скорее всего, предстояло использовать их братьям, сыновьям, мужьям и отцам[191]191
  Quoted in Lightfoot, p. 7.


[Закрыть].

Недавние попытки экспериментальной археологии – строительство судов по спецификациям викингов с использованием тех сведений, которые были получены в Тронденесе, – позволили понять, каково было плавать на корабле под шерстяными парусами. Предполагалось, что квадратные паруса викингов окажутся неэффективными, позволяя плыть только с подветренной стороны. Но это не так. Достоверная копия смогла работать под углом пятьдесят градусов, что всего на пять градусов меньше, чем можно было бы ожидать от современного парусника[192]192
  Holman.


[Закрыть].