Текст книги "Призраки Белой крепости"

Узники были готовы на все ради возможности вырваться на свободу, хотя вряд ли кто-то из них подозревал, какая судьба им уготована. Вероятно, воитель о предстоящем обращении догадывался и желания его пройти не испытывал. Знак Линды Солнечный Свет, которому Алина намеренно позволила гореть на своем виске максимально ярко, заставил пленников поверить в неожиданную помощь.

– Хватайте оружие оборотней, там его предостаточно, я попробую вытащить остальных, – распорядилась Серебряная. Никто не стал спорить. Быстро и слаженно ребята подобрали разбросанные тут и там железяки и, взвешивая их на ладони, бросились к Кате и Паше.

– Кто из вас главный? – спросил вампир Тревора.

– Я, – ответил Коледов и, не теряя ни секунды, рассказал краткий план, который они только что разработали. Возражений не последовало.

Вампиры заняли переднюю позицию рядом с Катей и Пашей, воитель отошел назад к Маше.

– Когда-то я был врачом, – сообщил парень. – Я могу осмотреть ее раны.

Он кивком головы указал на Аню. Казалось, девушка не понимала, что происходит. Ее глаза были плотно закрыты. Из груди вырывалось хриплое дыхание.

Тем временем Серебряная приноровилась подбирать ключи с первой попытки. Она открыла вторую камеру, за ней третью и четвертую. К их крохотному воинству прибавилось десять вампиров и пять воителей, четверо из которых были светлыми: миловидная девушка из армии Ромильды (Алине доводилось видеть ее в свите Матери Цветов на празднествах, устраиваемых коалицией); высокий чернявый парень с примесью африканской крови и со знаком Кристофера Танцора; улыбчивый широколицый китаец – один из тех, кто по распоряжению Катсуро обучал землян древним боевым искусствам; и женщина средних лет с бритой налысо головой – слуга Ману Небесный Свет.

– Надо разделить ключи, так дело пойдет быстрее, – заявил темный воитель, вышедший из следующей камеры. Это был широкоплечий атлет из воинства Ульяны Кобры, главы коалиции Хаоса. От его облика веяло легким безумием, как и от всех тех, кто посвятил жизнь служению анархии.

– Прекрасная идея, – хмыкнул китаец. – Только кусок железа такой толщины и прочности, как кольцо, на котором висят ключи, не так-то просто разорвать на части или даже раскусить нашим вампирам.

– Я справлюсь, я обладаю зачатками магии, – пояснил слуга Ульяны. Алина обменялась с Пашей быстрым взглядом, темный едва заметно кивнул, и Серебряная передала ключи атлету.

– Пробуй, только быстро, чем больше людей мы освободим, тем лучше.

Маг-отказник взял связку в руки, задумчиво покрутил в разные стороны, подбирая нужное заклятие, потом подкинул ключи в воздух и сделал резкое движение торцом правой ладони, словно разрубал кольцо пополам. Легкая вспышка сероватого света мелькнула в воздухе, и ключи один за другим осыпались под ноги собравшимся. Их тотчас похватали бывшие пленники и принялись бегать от камеры к камере, подбирая подходящие замки.

Пока воители, как более слабые, занимались освобождением пленников и, соответственно, созданием массовки в предстоящей схватке, вампиры сгрудились у выхода, приняв боевой порядок. Возглавлял отряд Паша.

– Помните, каждый сам за себя, спасаемся кто как может, – еще раз напомнил он, чтобы ни у кого не возникло желания прикрывать всех подряд и создавать сумятицу, мешая спастись тем, кто в состоянии это сделать.

Как только Коледов произнес эти слова, на лестнице послышались шаги. По тяжелой поступи нетрудно было узнать оборотней, не посчитавших нужным принимать звериное обличие ради горстки землян.

Это стало их огромной ошибкой. Первых трех Катя и Паша убили по очереди, обезглавив сразу же, едва монстры оказались в зоне досягаемости меча. Остальные, сообразив, что противник не так слаб, как они полагали, стали осторожнее, но численное преимущество оказалось на стороне почти безоружных узников. Вампиры кидались по трое на одного, заваливали монстров на землю и принимались рвать им глотки клыками за неимением чего-то более подходящего. Воители, огражденные стеной немертвых, освобождали все новых пленников, и те сразу же врубались в драку, на ходу оценивая что к чему. Атлет Ульяны пытался колдовать, закидывая врагов простенькими заклинаниями из-за спин своих товарищей. Алина не без гордости заметила, что Лиза гораздо более сведуща в магических науках и применяет чары куда более сложные.

Кого только не было в разношерстном воинстве, собранном из бойцов всех земных магов! Здесь были светлые и темные, вампиры и воители. Слуги Маргариты Полярной Звезды дрались бок о бок с приверженцами Линды Солнечный Свет, носители знака Иоанна Одинокого Волка поддерживали раненых бойцов Шарля Черного Кардинала, немертвые Тамерлана Безумного шли рука об руку с живыми красавицами Глафиры Герцогини Страсти. Несколько «котов»-жигало Катерины Дочери Греха орудовали тяжеленными алебардами, отобранными у убитых оборотней, с такой ловкостью, словно не проводили девяносто девять процентов своего досуга в закрытых стриптиз-барах, соблазняя богатых клиенток, имеющих вес на политической арене смертных. А уж вампиры Ванессы Несущей Боль, погибшей в первом сражении, и вовсе поражали своим мастерством. Многие из них обучались в замке самого Сантьяго в дни его величия и обладали навыками, которым в сложившейся ситуации можно было только позавидовать.

В узком коридоре стало тесно. Здесь собралось не меньше полутора сотен землян, да и оборотней оказалось несколько больше, чем насчитала Катя на позднем ужине, – их количество перевалило за пятьдесят.

Кое-кто из вампиров выскочил на лестницу. Они прорывались к выходу, рассчитывая исключительно на кулаки и клыки, а потому отлично вооруженные и защищенные специальной одеждой оборотни легко справлялись со многими из них.

Паша, оказавшийся неплохим главой, хотя никогда прежде не выступал в этой роли, сумел собрать возле себя свой маленький отряд. Они с Катей шли на острие группы, Алина прикрывала тылы, Маша с Аней на плече была основной и находилась в центре. Если вначале Паша и его жена сражались в авангарде землян, то сейчас, воспользовавшись суматохой, Коледов оттеснил своих друзей в середину импровизированной армии оборванцев. Таким образом и спереди, и сзади его товарищи были защищены живой стеной и находились в большей безопасности, нежели другие.

Когда Паша ступил на узкую лестницу, и без того тесный проход уже был завален трупами – земляне бежали вверх, а оборотни вниз прямо по ним. Две колонны теснили друг в друга, стараясь уничтожить как можно больше врагов. У бывших пленников было единственное преимущество, которое они могли противопоставить силе, ловкости и хорошему оружию. Там, где оборотень протискивался лишь в одиночку из-за гигантских габаритов, в ряд вставало двое, а то и трое его противников. Шансы на спасение увеличились, потому что вампиры и воители обзавелись пристойными клинками, отобрав их у павших в бою. Правда, из-за пропитавшей металл магии и нанесенных на его поверхность сложнейших ядов оружие было опасно для не имеющих иммунитета бойцов.

Медленно, с огромными потерями пленники продвигались наверх, ближе к долгожданной свободе. Стала отчетливее ощущаться давящая энергия тьмы, разлитая по поверхности. Жар усиливался, сообщая о том, что в пустыне свирепствует чужая магия. Из-за нее температура воздуха поднялась до отметок, которые больше подошли бы для христианского ада, нежели для Сахары. Живые обливались потом, немертвые всерьез опасались самовозгорания, но жажда вырваться из логова врагов была одинаково сильна у всех.

– Если доберемся до выхода – разбегаемся в разных направлениях, чтобы оборотни не могли организовать погоню! – крикнул один из слуг Фаины Всадницы на редком диалекте одного из племен коренных американцев. Кое-кто его слова понял, кто-то услышал перевод соседа, сделанный шепотом, другие интуитивно угадали смысл, так как их собственная логика подсказывала то же самое. Некоторые недоуменно пожали плечами, но переспрашивать не стали, сообразив, что мертвый язык был использован не просто так. Захватчики подготовились. Они немного знали английский и, возможно, какие-то еще языки, но едва ли их эрудиции хватало, чтобы заучить все диалекты, когда-либо звучавшие на этой планете.

Каждая ступенька давалась землянам с огромным трудом. Их ряды стремительно редели, в то время как оборотней, которых вначале было меньше, чем пленников, оставалось еще много. Лестница казалась нескончаемой. Те, кому не повезло встретиться с темными на расширенных площадках, погибали наверняка, даже если численное превосходство оставалось на их стороне. Монстры, по большей части сохранившие человеческое обличие, сражались так яростно, что их и без того огромная сила утраивалась. Желтые, черные, красные глаза метали молнии. От одного такого взгляда можно было упасть замертво, и Алина не была уверена, что это метафора.

Но самый страшный удар ждал землян на самом верху, там, где чувствовалось жаркое дуновение ветра пустыни, врывавшегося в катакомбы через распахнутые двери последнего уровня. Преодолев все опасности и множество раз избегнув смерти, пленники, которые забрались на вершину этого подземного Эвереста, сейчас представлявшуюся им вершиной мира, оказались лицом к лицу с магом Эрагаджуа. Они даже не успевали ощутить его магию – просто падали, сраженные ударом истинной тьмы, и тут же рассыпались прахом. Кое-кого эта жуткая женщина с алыми, словно языки пламени, волосами оставляла в живых, опутывая сетью, разорвать которую было невозможно. Другие, на ее взгляд менее ценные, заканчивали свое существование, так и не вкусив долгожданной свободы. Как она делала свой выбор, оставалось загадкой, но никто не смог бы сказать с уверенностью, какая судьба была предпочтительнее.

Паша протиснулся наверх одновременно с Катей. Ему повезло, как всем ловкачам, умеющим позаботиться о себе и о тех, кого они посчитали достойными своего покровительства. Впереди Коледова шел воитель Ульяны Кобры, единственный из всех обладавший крупицей слабой магии. Парень успел заметить колдунью Эрагаджуа и, прежде чем она нанесла удар, выставил щит. Он тонким, едва уловимым барьером возник на пути злых чар. Воздух в катакомбах всколыхнулся от соприкосновения двух видов магии – двух граней волшебства, одна из которых превосходила другую в миллионы раз. Выдержать натиск настоящей силы этот щит не мог, как и его создатель не мог противостоять опытной колдунье, но хлипкая преграда выполнила свою роль – отвела прямой удар. Заклинание, разбившись на множество хаотичных потоков, разлетелось в стороны – частично отраженное, частично видоизмененное и уже не такое опасное. Те, кто стоял за спиной атлета-колдуна, ощутили лишь легкое дуновение тьмы, пронесшееся мимо. Слуга Ульяны покачнулся, но не упал. Его магический потенциал практически иссяк, но сам он по-прежнему оставался в строю и был способен держать оружие. До того как колдунья опомнилась, он бросился на нее, размахивая огромной алебардой, в надежде хотя бы отвлечь от остальных беглецов.

– Выход справа, метров сто! – крикнула Катя, понимая, что в пылу битвы ее вряд ли услышат.

– Быстро, в обход! – рявкнул Паша, указывая на атлета, который исступленно несся в сторону женщины-мага, с интересом наблюдавшей за его маневром. Она, словно кошка, которая решила поиграть с наполовину задушенной мышью, в вальяжной позе ожидала бесполезного удара. Но отважного воина это не остановило. Он знал, что шансов уцелеть нет, но его волевое лицо выражало решимость и полную готовность встретить свой конец.

Прорвавшиеся с лестницы вампиры и воители пихали в спины членов маленького отряда, сумевшего остаться неразделенным. Маша, все еще державшая перекинутую через плечо Аню, сдавленно шипела, прижатая с одной стороны Серебряной, с другой Катей. Паша дождался, когда атлет накинется на колдунью. От взмаха алебарды и до того, как тело мужчины разлетелось по ветру микроскопическим пеплом, тут же смешавшимся с пылью, устилающей полы древних катакомб, прошел один миг. Но этого хватило, чтобы подвижное, тренированное тело вампира, сместилось вперед и вбок, огибая мага справа по небольшой дуге. Катя неслась ровно за ним, Маша, со своей тяжелой ношей не отставала. Алина, которая в отличие от друзей имела живое тело, не могла двигаться столь же быстро и проворно. Она прибегла к помощи скрытого потенциала своей нити и старалась поддерживать заданный темп, а главное, не угодить под неощутимую, но смертоносную магию разбушевавшейся ведьмы.

Колдунья заметила расплывчатые тени, мелькнувшие в коридоре, ведущем к выходу. Она резко обернулась, не обращая внимания на новых воителей, вырвавшихся на верхний уровень. Сейчас было намного важнее остановить тех, кто уже почти получил свободу. Еще чуть-чуть, и ей будет не дотянуться.

Как бы стремительно ни двигались четверо друзей, все же им было не под силу развить такую скорость, чтобы взгляд мага, направленный прямо на них, не заметил их присутствия. Они спиной чувствовали, как черные глаза колдуньи буравят их, и ожидали того мига, когда смерть полетит вдогонку. Сейчас они бежали, слившись в одну линию и перегородив своими телами весь коридор. Не было ни острия, ни прикрытия, ни основной группы. В такой сумятице построение уже не имело значения. Надо было спасаться. Слава Богу, проход оказался намного шире, чем самый нижний этаж, на котором находились камеры узников. Его размеры позволяли четверым, даже пятерым людям расположиться в ряд, плечом к плечу.

Сколько длилось это безумное бегство, никто не знал. Возможно, прошла сотая доля секунды, а может быть, целый час. Никогда еще сто метров не давались Алине с таким трудом, никогда еще она не испытывала столь сильного страха. Жутью веяло от страшной фигуры, оставшейся позади, жутью и тьмой пропитались стены подземного укрытия, тьма стояла в воздухе и мешала дышать, как в тот день, когда они вместе с Антоном вышли из портала и угодили в гущу совсем другого боя. Боя, в котором они были вместе…

Дверь была уже видна. Вернее, не дверь, а дыра в потолке, к которой вела приставная, на вид очень прочная лестница, выструганная из дерева неизвестной породы и выкрашенная в темно-серый, почти черный цвет. Подниматься пришлось по одному: двойного веса ступени могли не выдержать. Никого из землян у выхода не оказалось. Никому, кто шел перед ними, не удалось прорваться к свободе.

Паша вытолкнул вперед Катю, заставив ее первой ступить на шаткое сооружение. Шемякина в два прыжка преодолела расстояние, отделявшее ее от поверхности. Второй предстояло идти Маше. Вампирша уже поставила ногу на первую ступень, когда громовой раскат заставил троих беглецов вздрогнуть. Аня едва заметно пошевелилась на плече подруги, но Маша не обратила на это внимания. Ее взгляд приковало иное зрелище.

Колдунья стояла прямо за спинами беглецов и смеялась. Позади нее тянулась гигантская сияющая сеть, преодолеть которую не мог никто из тех, кто подоспел к лестнице позже. Ряды землян, и без того сильно поредевшие, сомкнулись плотным строем. Теперь их было не больше шестидесяти человек, и ни одного воителя среди них не осталось. Только вампиры беспомощно лязгали клыками по ту сторону магической преграды, да и те выглядели ободранными. Пятнадцать или двадцать оборотней теснили их к сети, раскинутой ведьмой. Можно было не сомневаться, что ничего хорошего того, кому доведется коснуться светящихся нитей, не ожидало.

Паучиха, оставив свою паутину ловить мелких мушек, сама догнала смельчаков, которым удалось избегнуть общей участи. Она потешалась над их жалкой попыткой спастись, ибо спасения от ее магии не было. Она даже не торопилась, зная наперед, что еще успеет доказать на деле свою силу, применив ее самым ужасным, самым жестоким из известных ей способов. Но первый удар не попал в цель. Заклятие разбилось о стену, засыпав проход комьями земли, осколками камней и проникающим снаружи песком. Беглецы успели пригнуться, разлетаясь в разные стороны, хватаясь, как тонущий за соломинку, за свои бесполезные мечи.

– Черт! – взвизгнула Маша, оказавшись на земле, придавленная двойным весом Паши и Ани. Все тело вампирши тряслось, словно было живым, и нервы по-прежнему передавали импульсы мышечным волокнам, которые активно сокращались от выбросившегося в кровь адреналина.

Алина скорчилась в нескольких шагах. Ее грязные волосы покрывал толстый слой щебенки, отчего они казались совершенно седыми. По правому виску Серебряной текла тонкая струйка крови, в голове гудело от удара о каменную кладку, левая нога вывернулась под неестественным углом, и пробовать наступить на нее было совершенно бесполезно.

Катя, успевшая выскочить на поверхность, рухнула наземь, когда мир содрогнулся под сокрушительной силой заклятия.

В глаза набился песок, и они видели не так четко, к тому же мешала мертвая темнота пустыни, попавшей во власть чужой атмосферы. Вампирша ощутила волну жара, который запросто мог спалить ее немертвое тело, но по чистой случайности заклинание проскользнуло мимо всего в каких-то нескольких сантиметрах от ее руки.

Алина видела, как женщина-маг приближается. Она хотела пошевелиться, но словно что-то держало ее прикованной к месту. Крик, готовый сорваться с губ, застрял в горле. Маша зажмурилась, чтобы не видеть того, что неминуемо должно было произойти. Лишь Паша сохранил некое присутствие духа, которое выражалось в том, как он стиснул гарду чужого меча, добытого для него Катей.

Несколько мучительных секунд смерть стояла за спиной друзей, дыша в затылок. Для Алины ее дыхание было подобно ледяному, спертому воздуху могилы, для вампиров – нестерпимому жару открытого огня.

– Бегите! – истошный крик отразился от стен длинного коридора, вырвался наружу и достиг ушей Кати, не успевшей перевести дыхание.

Алине потребовалась целая вечность, чтобы понять, что происходит. Сильная рука Паши схватила ее поперек туловища и, словно пушинку, оторвала от земли, подбросила в воздух. Легких девушки коснулся раскаленный воздух свободы. Рядом стояла Маша, что-то бессвязно бормоча.

– Чего вы ждете? Бегом! – крикнул Коледов. И все четверо ринулись прочь от зияющей пропасти, в которой располагались катакомбы и где навеки осталось множество вампиров Земли.

– Аня, где Аня? – на бегу выдохнула Серебряная. Она неслась так быстро, как никогда в жизни. Боль в сломанной ноге отступила, повинуясь мысленному приказу воительницы, но она знала, что это ненадолго.

– Она осталась там, – прохрипел Паша, словно все еще мог задыхаться, и, заметив, что Алина намеревается остановиться, резко добавил, ухватив подругу за локоть: – Ей уже не помочь. Это она спасла нас всех.

– Спасла…

Только сейчас, когда логово оборотней осталось позади и, судя по мертвой тишине пустыни, погони за беглецами не последовало, когда мысли стали более осознанными, а паника начала отступать, в голове Алины сложилась картинка их чудесного избавления. Слезы градом текли по щекам, сердце то стучало, как бешеное, то пропускало несколько ударов подряд. В случившееся было невозможно поверить. Реальность произошедшего камнем легла на плечи, готовая раздавить под грузом вины. Аня, самая слабая, самая молодая, раненая Аня, спасла им жизни, но цена, которую ей пришлось заплатить за свободу друзей, была ужасна. Еще одним замечательным, искренним, добрым человеком на свете стало меньше. И все из-за нее, из-за Алины, несколько месяцев назад включившей имя старой подруги в проклятый список тех, кому следовало предложить бессмертие. Бессмертие, оказавшееся таким коротким.

Серебряная с пугающей точностью вспомнила, как некая тень отделилась от стены, поднялась во весь человеческий рост и ринулась на колдунью, не ожидавшую такого глупого нападения. Смертельно раненная, изможденная болезнью девушка вцепилась в лицо темной ведьмы с алыми, как кровь, волосами. Обломанными когтями она царапала грубую кожу злобной тетки, метясь в глаза. Это было последнее, что засекло сознание Серебряной, прежде чем Паша вытолкнул ее наружу. Что произошло дальше, угадать было несложно. Всего лишь несколько секунд магу потребовалось, чтобы освободиться от хватки глупой девчонки, решившей напоследок сыграть в героя. Оставалось лишь надеяться, что смерть Ани была быстрой и достаточно безболезненной.

Алина слышала, как в ушах свистит ветер и рядом всхлипывает Катя. Видела застывшее, словно мертвая маска, лицо Маши, и клыки, которые Паше не удавалось скрыть под гримасой, исказившей знакомые черты до неузнаваемости. Никогда прежде Коледов не был так похож на вампира. Никогда еще в его душе не клокотала такая ярость, такое желание убивать всех без разбору. Никогда еще страх, постоянно терзавший его слабую душу, не отступал так далеко.

– Мы отомстим, обязательно отомстим, – прорычал он, стискивая кулаки, – мы убьем столько тварей, сколько встретим на своем пути. И если придется последовать за ними в ад, что ж, значит, такова судьба. Я клянусь памятью Ани, что не отступлю до последнего вздоха, не нарушу слова и никогда больше не поддамся страху.

– Клянусь, – хором прошептали три девушки, перед мысленным взором которых проносились воспоминания об их ушедшей безвозвратно юности. Перед глазами мелькали картинки, на которых они все были людьми, и Аня – веселая, беззаботная, самая чуткая и добросердечная из их компании – была жива. Аня, которой суждено было обрести силу лишь для того, чтобы спасти друзей. Аня, никогда не мечтавшая ни о бессмертии, ни о богатстве. Аня, принявшая вечный крест, которым являлся знак мага, лишь для того, чтобы получить возможность исцелить своего больного ребенка. Аня, имевшая самое чистое сердце в их давней тусовке хотя бы потому, что ее не прельщала доля, которую Алина и Маша выбрали добровольно, которой от души наслаждался Паша и к которой успела привыкнуть Катя.

Антон так и просидел рядом с Робертом оставшееся время его дежурства. Они больше не разговаривали – каждый отдался собственным мыслям. О чем думал Оранжевый, было невозможно угадать по спокойному, отрешенному выражению лица. Возможно, он вспомнил безбашенную юность в американских прериях или погрузился с головой в то время, которое всегда считал самым счастливым за свою долгую жизнь. Тогда его вечность только начиналась, мир волшебства, к которому он стал причастен, постепенно открывался перед ним, разворачиваясь новыми гранями. А может быть, жизнерадостный, оптимистичный Роб грезил о будущем, в котором оборотни опять окажутся за порталом, а воители заживут с прежним размахом. Или ему виделись шумные кабаки, дискотечный кумар и бесконечное количество любимого бренди, которое практически не изменилось с эпохи Дикого Запада, Хадижа в коротком обтягивающем платье, украшенная браслетами и бусами, точно такая же, как в тот день, когда он впервые увидел ее в замке Линды…

О чем бы ни думал Роберт, даже если его мысли витали вокруг материй более темных, не унося беспечного мистера Уилкса в прекрасное будущее или счастливое прошлое, его переживания не могли равняться по своей мрачности с теми, что переполняли Зеленого.

Антон сидел, уставившись в одну точку, выбранную произвольно на однообразно темном, лишенном всяких красок пейзаже. Впрочем, это не мешало ему оставаться сосредоточенным и готовым отразить любую опасность, даже самую невероятную. Его душа улетела туда, куда стремилось его тело – слишком слабое, слишком человечное, чтобы преодолеть огромное расстояние за один короткий день. Впервые в жизни Зеленый сожалел, что не был вампиром. Сегодня, когда их группа нашла место для отдыха, лишь один Максим мог стоять на ногах. Даже неутомимая Соня, которая всегда казалась неуязвимой, выглядела умирающей от усталости. Если бы Антон был немертвым, вдвоем с братом они уже оказались бы там, куда при нынешнем раскладе придут только через двое суток или даже позже, реши Анна наворачивать чересчур длинные петли.

Зеленый тяжело вздохнул, впуская в память лицо любимой – такое желанное и такое далекое. Только теперь он в полной мере смог понять, что чувствовала Алина перед операцией в замке Сантьяго, когда его жизни угрожала опасность. С одной лишь разницей – тогда за группой Стаса стояла вся мощь империи Линды Солнечный Свет, а вместе с ней закон магического мира. Сейчас всего лишь восемь изможденных путников противостояли целой армии оборотней, их непобедимым колдунам и истинной тьме, пришедшей из Эрагаджуа, наступавшей со всех сторон и притягивавшей следом своих адептов. Их миссия была невыполнима по определению, их попытка граничила с безумием, их надежды равнялись нулю, их жизни ничего не стоили. Они были смертниками, потерявшимися на бескрайних просторах тьмы и песка, всегда одинакового, всегда давящего, таящего опасность. И все же они шли вперед, превозмогая усталость, наплевав на саму невозможность своей задачи. Шли, потому что иначе было нельзя. Потому что еще никогда ни один из их восьмерки не бросал своих в беде, даже если того требовал здравый смысл. Антон знал, что если бы Стас или Влад имели такую возможность, то тоже присоединились к друзьям. Оставалось загадкой, что движет Анной и ее странным, молчаливым любовником, унаследовавшим от диких предков железную волю, неколебимый нрав и мужественное сердце. Но сейчас Зеленого мало волновали мотивации этих двоих. Они были достаточно взрослыми, чтобы отвечать за свои поступки.

Антон постарался расслабиться и в сотый раз вызвать на связь Алину, но его попытки оказались тщетными. Если бы он мог хоть на несколько коротких секунд услышать ее голос, ему стало бы легче. Сердце перестало бы разрываться от боли, глаза не застилал бы туман слез, которым он не мог дать волю. Мужчины не плачут – говорил их отец, когда они с Максом еще совсем мальчишками набивали шишки и бежали к родителям за утешением. Мужчины не плачут. Это был его девиз, который оставался с ним даже в самые страшные моменты его жизни. Глаза Зеленого оставались сухи, пока изверги Сантьяго пытали его. Он не проронил ни слезинки в тот день, когда погиб Максим. Не позволил себе раскиснуть, узнав, что брат превратился в вампира. И лишь сейчас впервые в жизни у Антона не получалось справиться с собой. Потому что Алина была для него всем – его вселенной, его душой, его жизнью. Без нее ничто не имело значения, ибо в ней был заключен сам смысл его существования. Антон мог поклясться, что если мир был создан для чего-то, то исключительно для того, чтобы в нем однажды родилась она, вдыхала его воздух, любовалась рассветами и закатами, наслаждалась лунными ночами и солнечными днями. Алина – вот что было первым, основным и единственным. Он понял это в тот миг, когда она распахнула перед ним двери квартиры своей подруги в таинственную, сказочную ночь миллениума. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы стало ясно: эта хрупкая девушка – его судьба. Он пытался ей противиться, но она все равно настигла его – неумолимая, как порыв шквалистого ветра. То была судьба, от которой не уйти. Сейчас Зеленый просто шел по дороге, увиденной десять лет назад, тогда еще покрытой туманом и неразличимой в мутной дымке грядущего.

Антон тяжело вздохнул, отпив глоток огненного бренди, которое протянул ему молчаливый Роберт. Алина… Всего пять букв, слившихся в единое слово, превратились для него в историю. В этой истории боли было больше, чем счастья, чаша страданий перевешивала мензурку радости. Но тем не менее Зеленый не мыслил себя без всех свалившихся на их головы бед, без сладостных поцелуев и трагических разлук. Все, что было до их встречи с Алиной, сто лет, тянувшихся по полотну вечности серой полосой без конца и края, – это была не его сказка. Жизнь крутила фильм, в котором он исполнял второстепенную роль. Был одним из актеров массовки, всегда остававшимся в стороне, в то время как главные действующие лица разыгрывали свои драмы, трагедии, мелодрамы, комедии. Алина зажгла для него свет, направила на него огни рампы. Он увидел мир, в котором жил так давно, совершенно по-новому. Цвета стали ярче, формы – четче. Только с появлением Серебряной Антон понял, насколько прекрасными бывают мгновения. Как это замечательно – просыпаться по утрам, как восхитительно засыпать ночью. Его уже не тяготило бессмертие, на плечи не давила ноша, которую знак взваливал на своих избранников. Он обрел крылья и смог взлететь.

Из них двоих Алина была сильнее. Она жила в настоящем, в то время как он всегда прятался от реальности в мире иллюзий, а сталкиваясь с ней нос к носу, закрывал глаза, отдаваясь во власть интуиции. Алина была намного больше похожа на Максима, чем на него. Она умела существовать в материальном мире, стойко принимая радости и невзгоды. Она улыбалась каждому новому дню, а если приходилось, глотала слезы и упорно шла вперед. Она не сдавалась, но и не бросалась грудью на амбразуру. И в этом заключалось ее основное отличие от Макса. Ее душа не была душой воина. И тем не менее Алина не сомневалась в принятых решениях. У нее имелась своя правда, и ради нее она была готова бороться с целой Вселенной, встав против нее одна, вооруженная лишь собственной уверенностью. Алина обладала решительностью. Алина выходила навстречу опасности с открытым забралом. Алина умела любить и ненавидеть. Но многие тайные пружины мира, его опасные глубины и острые подводные камни были надежно скрыты от ее внутреннего ока стеной прагматизма. В результате она замечала только то, что находилось на поверхности. Антон, напротив, шел по жизни будто слепец, воспринимающий окружающее исключительно интуицией. Он видел не форму, а суть вещей.

Внешне хрупкая, Серебряная обладала огромной внутренней силой. Миролюбивая, она умела испытывать настоящую ярость. Спокойная, она была крайне ранима. Ее нежное сердце билось лишь для него и ради него. Ее душа без остатка принадлежала Антону. Она была частью его самого. Она хотела избавиться от этой зависимости, которая претила свободолюбивой натуре этой удивительной девушки, но такой подвиг был не по зубам ни одному живому существу. Любовь являлась основой ее личности, была для Алины путеводной нитью. Она заменила Серебряной те качества, которых от природы она была лишена. Именно любовь позволяла воительнице временами погружаться в мир более тонкий, чем грубая действительность, пленившая ее. Но даже в такие моменты Алина, как и Максим, не забывала о насущных проблемах. Для Антона она стала идеальной половинкой, дополняя его не хуже близнеца. А вот стал ли он для нее идеальным возлюбленным, Зеленый сомневался. Против воли он задавался вопросом: не было бы ей лучше с его братом?