Текст книги "350 лет современной моды, или Социальная история одного обыденного явления"

Генуэзцы обосновались в Малой Азии, где в Фокее находилось крупное производство квасцов, необходимых для текстильного производства. В Триполи, Яффе, Тире, Антиохии, Иерусалиме – практически везде той или иной из трёх больших морских республик принадлежали целые кварталы (иногда до одной трети города) с улицами, площадями, церквами, фактически образующие самостоятельные государства со своими консулами, советами и судами. Пиза имела свои представительства в Птолемаиде, Тире, Триполи, Константинополе. Генуя, которая участвовала в низвержении Латинской империи в Византии, обладала важнейшими опорными пунктами в Хиосе, Митилене, Тенедосе, Смирне. В Константинополе ей принадлежали целые предместья – Пера и Галата; в Черном море она торговала, завладев Каффой и Азовом. В общем, это были не города, а настоящие военно-торговые спруты, распространившие свои щупальца по всему средневековому миру.

Между самими морскими республиками, к несчастью для них самих, также царила вражда и конкуренция, отнюдь не ограничивающаяся торговой. В 1136 г. Пиза напала на город Амальфи и разрушила его, а затем Генуя разрушила Пизу. Между Генуей и Венецией война шла всё Средневековье, в том числе и на территории их колоний.

Самостоятельность и политическая независимость городов-государств приводили к такой игре политических сил и страстей, что итальянские дела были совершенно запутаны в течение многих столетий.

Мечтавший о политическом единстве Италии Данте Алигьери141141
  Данте Алигьери (1265—1321) – флорентийский поэт, мыслитель, богослов, один из основоположников литературного итальянского языка, политический деятель. Автор «Комедии», прозванной Боккаччо «Божественной».


[Закрыть] с горечью пишет об этом положении дел:

 
А у тебя не могут без войны
Твои живые и они грызутся,
Одной стеной и рвом окружены,
Тебе, несчастной, стоит оглянуться
На берега твои и города:
Где мирные обители найдутся?
К чему тебе подправил повода
Юстиниан, когда седло пустеет?
Безуздой меньше было бы стыда…142142
  Данте Алигьери. Божественная комедия / Пер. с ит. М. Лозинского. М.: Наука, 1967.


[Закрыть]
 

Внутригородские распри и внутриитальянские конфликты связывались в сознании современников в одно целое. За этим динамизмом и нестабильностью составляющих системы итальянского полицентризма многие из них видели рок, хаос и злосчастную судьбу Италии. Но этот особый тип политического устройства породил совершенно потрясающие культурные результаты и следствия, которые в полной мере станут очевидны в эпоху Ренессанса.

К XIII в. Европа отошла от тех скудных времен, когда поместья могли удовлетворять только свои нужды, обмен не улучшал ситуации, а целые селения могли вымирать от голода в неурожайные годы. В эту эпоху на северо-западе Европы возник крупный союз торговых городов, быстро получивший политическое влияние и экономическое могущество на всём пространстве Запада – Ганза. Ее влияние распространялось от Фландрии и Англии до Северной Руси. Ганзейские купцы обосновались в Брюгге, Лондоне, Стокгольме, православном Новгороде и языческой Риге. В самом лучшем положении находились города, которые питали итальянские торговые пути: Аугсбур, порты Балтийского и Северного морей – Гамбург, Бремен, Любек. Во Франции это были Гент, Брюгге, Ипр, известные торговлей своими тканями.

Однако эти города не подарили миру Ренессанс, и одной из причин, вероятно, является то, что страны их торгового обмена не могли на тот момент выступать донорами знаний и более развитой культуры, какими были византийцы, арабы и евреи для итальянцев. Не возникло у ганзейцев и духа моды – привозной роскоши Востока, которая очаровала и буквально отравила сердце итальянцев золотом, парчой, шелками и стала вдохновением Великой итальянской традиции в стиле, искусстве и моде. Эта Великая традиция на много веков стала самой авторитетной на Западе. Ее не превзошло могущество Габсбургов, и лишь при Людовике XIV она была оспорена Францией.

Ремесленники: средневековая корпоративная система

Революционер моды 1960-х гг., французский кутюрье баскского происхождения Пако Рабан как-то сказал: «Бесспорно, я кутюрье, так как шью и создаю уникальную одежду, но, в сущности, я считаю себя ремесленником. Я просто ремесленник, который старается делать свою работу как можно лучше». И таков не только этот выдающийся модельер. Вся основа структурно-функциональной системы французской, а затем и мировой системы моды – профессиональные корпорации, такие как французская Федерация Высокой моды143143
  Общее название для самого авторитетного профессионального объединения французских, а затем и принятых на основе ряда условий иностранных кутюрье – Fédération de la Haute Couture et de la Mode (Федерация Высокой моды, с 2017 г.), преемника Chambre Syndicale de la Haute Couture Parisienne (Синдикат Высокой моды), основанного в 1868 г. На протяжении своего существования вплоть до настоящего времени объединение несколько раз меняло свое название, структуру и функции, оставаясь при этом, по сути, одной и той же организацией.


[Закрыть], – корнями уходит в ремесленные цеха и купеческие гильдии средневековых городов.

На протяжении столетий мода, особенно Высокая мода, несла в себе этот цеховой средневековый дух элитарности, закрытости, уважения к профессиональному мастерству, сохранения традиций и корпоративной солидарности. И, возможно, смерть истинной Высокой моды, о приближении которой всё чаще говорят в начале XXI в., связана во многом с утратой этого духа абсолютной эксклюзивности, подменой его идеологией больших денег и принципом финансовой эффективности глобального бизнеса.

О происхождении и природе средневековых цехов, корпораций или гильдий мы и поговорим далее.

Итак, в XI—XII вв. на Западе прокатилась коммунальная революция, принесшая освобождение от множества феодальных ограничений для города как единого целого. А между тем во внутренней жизни города не было ни настоящей свободы, ни спокойствия. Свобода и равенство господствуют в таком городе-коммуне только с виду, в реальности же община следит за индивидом и ограничивает его деятельность. Гражданин также прикреплен к своему городу, как крестьянин-колон – к своему участку. Он – часть одной из групп, составляющих коммуну, а не самостоятельный независимый гражданин. Он всю жизнь принадлежит одному сословию, цеху, корпорации, приходу или городскому кварталу. Многочисленные муниципальные декреты регулируют практически всю жизнь горожанина от рождения, профессии, которую он унаследует от родителей, до того, сколько свечей должно сопровождать его гроб на похоронах.

Главной приметой экономики средневекового города являются торгово-промышленные ассоциации: корпорации144144
  Фр. corps de métier – категория рабочих, профессиональная группа.


[Закрыть], гильдии145145
  Нем. Gilde – «объединение купцов».


[Закрыть], цехи146146
  Через польск. сесh из средневерхненемецкого zёсh, zёсhе «объединение лиц одного сословия», совр. нем. Zunft.


[Закрыть]. Мы будем использовать эти термины более-менее взаимозаменяемым образом, хотя понятие «гильдия» преимущественно принято употреблять в отношении объединения купцов. Объединяясь в ассоциации, на основе которых позже возникнет городская коммунальная администрация, купцы и ремесленники отвоевывают себе коллективную свободу, льготы и привилегии. Однако личная свобода их членов этими же ассоциациями и ограничивается.

В Средние века корпорация или цех – это тесно, прочно организованная ассоциация всех ремесленников определенной профессии одного города. Например, всякий золотых дел мастер, оседло живущий в Париже, был членом ювелирного цеха. И никто не мог продать даже ржавого гвоздя, не будучи членом цеха кузнецов, или старого тряпья, не принадлежа к цеху старьевщиков. Цех часто был одновременно и городской военной единицей, и каждый его член должен был иметь оружие для защиты города.

Происхождение института средневекового цеха (корпорации, гильдии) иногда пытаются отнести к древнеримским коллегиям, которые неизвестным образом восстали из пепла после нескольких веков забвения. С точки зрения историков Лависса и Рамбо147147
  Эпоха крестовых походов / Под ред. Э. Лависса и А. Рамбо; Пер. М. Гершензона. М.; СПб.: АСТ; Полигон, 2003.


[Закрыть], разумнее было бы предположить, что такая форма объединения была естественной в ту эпоху, когда обособленное, независимое существование было опасно, право и суд были привилегией и плохо защищали от произвола. Форму корпорации в Средневековье принимали тогда любые профессии, даже свободные, – университетские преподаватели, менестрели и нищие – все объединялись в ассоциации, цехи и гильдии, способные защитить их коллективные интересы.

Сведения об основании первых гильдий довольно скудны и отрывочны. Текстильное производство в Средние века было самым мощным, если не сказать единственным, помимо строительства, поэтому текстильные корпорации обладали больши́м влиянием и значением для экономик всех стран Запада. Известно, что в 925 г. основываются гильдии красильщиков шерсти в Германии. В 979 г. была основана Тевтонская текстильная гильдия в Лондоне, получив на это королевскую грамоту в обмен на уплату двадцати унтов перца ежегодно. Она просуществовала без малого шесть веков, пока в 1578 г. королева Елизавета I не ликвидировала ее. Массовое же образование цехов относится к XI—XII вв.

Часто цехи имели общие и взаимные интересы с властями. В Англии король Генрих I (1100—1135), известный своей ученостью, активно поощрял развитие городов и городского самоуправления. Король поддерживал развитие торговли, ремесла и путей сообщения в стране, даруя различные привилегии городам и купеческим гильдиям и утверждая уставы первых английских ремесленных цехов. При нём начался выкуп крупнейшими городами страны прав самостоятельного сбора налогов и уплаты их непосредственно в королевское казначейство – первый шаг на пути завоевания английскими городами автономии. Особенно большое значение имела хартия Генриха I Лондону, которая, помимо освобождения горожан от уплаты «датских денег», торговых и таможенных пошлин, предоставила право избрания собственного шерифа и верховного судьи. Около 1120 г. он расселил фламандских148148
  Фламандцы – народ, родственный по происхождению голландцам. Большая часть живет в Бельгии, наряду с романоязычными валлонами. В XIII—XIV вв. территория Бельгии была ареной борьбы между Англией и Францией. В Средние века Бельгия входила в состав Бургундского герцогства.


[Закрыть] текстильщиков в английских городах и деревнях для повышения уровня мастерства местных производителей текстиля. Они основали там первые текстильные гильдии шерстянщиков. Генрих II Плантагенет (1154—1189) даровал гильдии английских производителей шерсти хартию149149
  От лат. charta, от др.-греч. χάρτη «лист папируса; бумага». В Средние века – документ публично-правового и политического характера (Xартия городов и коммун, Великая хартия вольностей 1215 г. и др.).


[Закрыть] на исключительные права поставки суровой шерсти в Лондон. Это право поддержало английских овцеводов, боровшихся с ввозом испанской шерсти, превосходившей английскую по качеству. В 1164 г. было организовано шесть гильдий ткачей и валяльщиков в разных городах Англии. К 1188 г. относится первое упоминание о корпорации английских красильщиков текстиля. Борьба английских и испанских текстильщиков, порой весьма жесткая, в которой корпорации были важной силой лоббирования, шла не один век. В 1221 г. Генрих III (1216—1272) приказал мэру Лондона сжечь все шерстяные ткани, завезенные из Испании, и только в 1240 г. импорт был восстановлен. В 1248 г. торговцы шерстью также организовали корпорацию, чтобы защищать свои интересы в английской экономике, однако это не помешало Генриху III в 1261 г. запретить весь экспорт шерсти в континентальную Европу. А в 1271 г. он издал декрет, в котором говорилось: «Все рабочие, мужчины и женщины из Фландрии и других стран могут прибыть в наше королевство и производить ткани». В ответ на действия короля Англии король Кастилии и Леона Альфонсо X Мудрый (1252—1284) выпустил в 1273 г. декрет, согласно которому «все пастухи Кастильи объединяются в почетную ассамблею пастухов» – знаменитую Месту150150
  Исп. Mesta, Honrado Concejo de la Mesta. Этимологически испанское слово «Mesta» производят от латинского «Mixta» (смешение), подразумевая «animalia mixta» (смешение скота).


[Закрыть] (о ней будет отдельная история в главе об Испании), которая получила привилегии на 500 лет по выращиванию мериносовых овец в Испании.

Своим величием и процветанием Флоренция также обязана цехам. Во Флоренции корпорации ткачей и торговцев тканей образуются в 1193 г. Об истории флорентийских цехов мы поговорим ниже особым образом.

Один из самых своеобразных королей Франции, Филипп IV Красивый (1285—1314), помимо расправы над тамплиерами, был известен тем, что запретил своим подданным носить одежду из фламандской шерсти, т.к. был очень озабочен ее чрезмерной популярностью.

Жизнь цехов регулировалась статутами151151
  От лат. statutum – постановление.


[Закрыть] или уставами. Древнейший цеховой статут – устав парижского свечного цеха – Лависс и Рамбо относят к 1061 г. Степень регламентированности и суровости цеховых уставов снижалась с севера на юг Европы. Самыми обстоятельными, расписанными буквально до мелочей они были в Германии152152
  Извлечения из Устава Франкфуртских сукноделов 1345 г.: «Мы, мастера-сукноделы Франкфурта, извещаем господ шеффенов и весь совет о наших правах и обычаях, как мы их сохранили исстари: 1. Никто из членов нашего цеха не должен делать сукон с каймой, разве только по заказу шеффенов, которые вместе с членами их семей могут носить такие сукна. 3. Мы имеем обыкновение присматривать за нашими чесальщицами и прядильщицами. 4. Запрещается закладывать крашеную шерсть, пряжу и неготовое сукно или принимать их в заклад; если это будет обнаружено, то заложенное должно быть отдано нам безвозмездно. Исключается тот случай, когда пряжа и сукно принадлежали самому заложившему их. 5. … Запрещается пользоваться печатью, прилагаемой к сукну, тем, кто не состоит в нашем цехе и не живет в городе. 6. … Кто подвергся оговору и не восстановил своей чести, тот не может оставаться в нашем цехе. 9. Исстари у нас в обычае, что мы сами можем принимать все постановления, вызываемые нуждами ремесла, если только данные вопросы не подлежат ведению городского суда или совета. 10. Мастерицам монастыря пресв. девы разрешается ткать сукно с каймою и продавать его в розницу. Кульман Зан, Фольмар фон Бибра, Гейне Гольцгеймер и Годфрид фон Дорфельдин прочли вышеприведенные статьи перед шеффенами и всем советом и показали под присягой, что все эти обычаи цех сукноделов перенял от предков. 11. Штрафы и взыскания, которые были у нас установлены и которых мы придерживаемся, перечислены ниже. 12. … Если будут найдены сукна с каймою или с порезанными местами, или они окажутся сделанными из обрезков и клочков шерсти, или подправленными светлой пряжей, такие сукна должны быть отобраны у мастера, а последний вносит 1 фунт геллеров штрафа. 13. Если кто-нибудь отдаст ткать или отделывать сукно за город, а потом обнаружится, что оно с каймою, то сукно отбирается, а мастер лишается права заниматься ремеслом в течение года; по истечении срока он может просить мастеров наших о снисхождении, но обязан внести 5 марок штрафа. 14. Никто не должен окрашивать в пестрые цвета сукна с каймою [Последствия те же, что и в 13-й ст.]. 15. Такой же штраф уплатит тот, кто работает более чем на двух ткацких станках. 20. Кто продает сукна без свинцовой печати, тот уплачивает нашим мастерам 2 гроша штрафа. 24. Если будет найден у кого-нибудь спрятанный ткацкий станок, с того следует 1 марка. 27. Маклер, берущий вознаграждение не в ярмарочное время или изготовляющий сукно, штрафуется на 1 марку. 28. Мастер, дающий вознаграждение маклеру, который не привел с собой гостя в дом, всякий раз вносит полчетверти вина. 29. Кто делает сукна, должен вырабатывать их длиною в 33 локтя и без каймы; кто сделает сукно длиннее, платит мастерам 1 фунт. 30. Если будет найден меньший по длине кусок сукна, следует штраф в 1 фердунг. 31. Кого застанут ночью за работой, тот платит 1 марку. 34. … С каждого куска сукна полагается по геллеру двум мастерам, осматривающим сукно с целью суждения о его промывке. 35. Если мастер станет ворсить сукно, а два мастера обнаружат, что оно было плохо промыто, то виновный вносит фердунг штрафа и дает четверть вина в цеховой дом. 36. Кто оскорбит двух мастеров словами или действием, тот платит такой же штраф, как и за оскорбление шестерых старост цеха. 40. Никто не должен давать ткачу со дня сретения Господня, когда освящают свечи, и до дня св. Михаила более 16, а в другое время – более 14 геллеров поденной платы; если же он работает сдельно, то ему следует платить 5 шиллингов с куска десятимоткового сукна, если работа всё время одинаковая; если же работа меняется, то он и его мастер должны договориться, и за девятимотковое сукно уплачивается 5½ шиллингов. Кто пообещает дать больше или даст больше, чем выше установлено, тот дает в цеховой дом четверть вина. 41. Ткач, запросивший у наших товарищей-мастеров больше положенного, на 4 недели лишается права заниматься ремеслом, он и жена. 44. Запрещается покупать вайду где-либо кроме двух гостиных дворов, где ее пробуют и оценивают; штраф – 1 фердунг и четверть вина. 45. Никто не должен, когда покупает вайду, брать больше одной вязки. Штраф – полмарки и четверть вина. 46. Никто из членов нашего цеха не должен продавать вайду негорожанину… Штраф – 1 фунт и четверть вина в цеховой дом. 47. Никто не должен сманивать у другого людей, будь то работник или работница… Штраф – полмарки.» Текст воспроизведен по: Немецкий город XIV—XV вв. Сборник материалов / Ввод. ст., пер., прил. и коммент. В. В. Стоклицкой-Терешкович. М.: Государственное социально-экономическое издательство, 1936.


[Закрыть], а в Монреале и Лиможе корпорации носили характер, скорее, благотворительных и религиозных обществ, не имели монополии, не ограничивали число членов и принимали иностранцев. Отмечу, что эта традиция гостеприимства весьма плодотворно скажется на росте мастерства лиможских ткачей, когда через несколько веков они примут у себя бежавших из Италии, Испании и Португалии евреев-профессионалов.

Цехи ремесленников и торговцев представляли собой форму самоорганизации, не допускавшую никакой конкуренции и имевшую крайнюю степень специализации153153
  В переписи 1291 г. в Париже насчитывалось 4159 членов цехов, которые были разделены на 350 профессий.


[Закрыть], странную и даже комичную на современный взгляд. Так, парижские торговцы четками делились на три ассоциации: один цех делал четки из кости и рогов, второй – из амбры и черного янтаря, третий – из раковин и кораллов. Парижские башмачники делились на три цеха, в зависимости от материалов изготовления, а шляпники – на пять. Было два различных цеха прядильщиц шелка на веретёнах: отдельно – больших и отдельно – малых. И если в Новое время нормой стало право выбрать любую профессию, то распространенным средневековым принципом, считавшимся глубоко справедливым, было убеждение, что ремесло принадлежит тем, кто им занимается.

Кропотливый узкоспециализированный труд способствовал достижению очень высокого уровня мастерства. Требования к качеству продукции жестко регулировались цеховыми статутами. Вот пример статута «О ткачихах шелка» из документа под названием «Регистры ремесел и торговли города Парижа»154154
  Цит. по: Книга ремесел и торговли города Парижа. Вып. 10 / Пер. с фр. Л. И. Киселёвой. М., 1957.


[Закрыть]. Этот документ, составленный прево155155
  Прево (франц. prévôt, от лат. praepositus – «стоящий во главе, начальник») – должностное лицо в средневековой Франции. Первоначально прево – управляющий во владениях светских и церковных сеньоров с широкими административными, судебными, налоговыми и военными функциями.


[Закрыть] города Этьеном Буало в XIII в., гласил:

«Никакая мастерица цеха не может и не должна набирать основу из ниток с шелком или из шелковых оческов с шелком, так как такое изделие поддельное и плохое и должно быть уничтожено, если его найдут. Никакая мастерица или подмастерица этого цеха не может делать поддельную (entaveleure) основу или ткань из ниток и из шелковых оческов или делать рельефную (enlevee) ткань, где имеются нитки или шелковые очески; а если такое изделие находят, оно должно быть уничтожено, так как оно поддельное и плохое».

Эту фантастическую «средневековую» требовательность к качеству исполнения мы всё еще можем увидеть в работах швей и вышивальщиц парижских Домов Haute Couture, или у классных итальянских обувщиков, или у производителей премиальных изделий из кашемира и сверхтонкой шерсти. Два революционера в моде – Браммель156156
  Подробнее о нём – в следующих главах.


[Закрыть] и Шанель, – молодежная революция 60-х гг. и наступление эпохи массового общества повлияли на общий стиль в моде в пользу его упрощения и сократили число покупателей и ценителей этого уникального ручного мастерства, к тому же оно конкурирует с современными машинными технологиями даже в костюмах высокого класса. Всё менее это мастерство и внимание к деталям востребовано и миром крупных корпораций нашего века, требующим не элитарной скрупулезности многочасовой работы, а максимального упрощения, диктуемого бешеными скоростями обезличенного fast-fashion. И тем не менее вся великая мода выросла из средневекового ремесла, и вплоть до середины XX в. уникальный, Ремесленный с большой буквы, ручной труд был важнейшим мерилом ценности платья.

Цехи были подчинены очень подробным и обстоятельным статутам не только в области производства, им была подчинена вся жизнь членов корпорации. Нельзя было стать ремесленником, не пройдя все этапы многолетнего ученичества. Вступление на путь профессии было, как и вся жизнь в Средневековье, актом не личным, а общественным, публичным, окруженным обрядами и символами. Это был торжественный «общественный контракт», содержание которого было определено статутами. Он налагал определенные обязательства на каждую из сторон – ученика и мастера, принимающего публичную ответственность за подготовку профессионала, соответствующего уровню и требованиям корпорации. Этот контракт, как брак, заключался при свидетелях – мастерах или экспертах цеха. Своей разнообразной, богатой символикой и обрядами цехи оказали влияние на всю европейскую эстетику и культуру. Загадочные и знаменитые масоны, само название которых происходит от старофранцузского masson, т.е. каменщик, или англ. freemason – вольный каменщик, заимствовали свои регламенты, статуты, обряды и ранги у средневековых строительных цехов.

Количество учеников у одного мастера также было ограничено, что защищало интересы корпорации от излишней конкуренции и перепроизводства, хотя статуты утверждали, что такое ограничение есть благо для учеников. Срок обучения был продолжительным – от трёх до двенадцати лет. И все эти годы ученик обеспечивал мастеру даровую рабочую силу. Более того, поступая на обучение, ученик сам должен был уплатить своему патрону определенную сумму или отработать ее, т.к. считалось, что хозяин первое время лишь тратился на него, ничего не получая взамен. В указанном статуте «О ткачихах шелка» в Париже мы находим:

«Никакая ткачиха шелка не может быть мастерицей в цехе, прежде чем она не проработает в нём один год и один день после того, как она прошла срок обучения, чтобы она приобрела больше умения в деле своего ремесла. Никакая мастерица этого цеха не может и не должна брать учениц меньше чем на шесть лет за 4 ливра, или на восемь лет за 40 су, или на десять лет без денег. Не может она притом иметь одновременно более двух [учениц] и нельзя брать другой, пока время обучения не закончится»157157
  Цит. по: Книга ремесел и торговли города Парижа. Вып. 10 / Пер. с фр. Л. И. Киселёвой. М., 1957


[Закрыть].

Эта традиция длительной и низкооплачиваемой работы ученика, где главным мерилом успеха является выдающееся мастерство, а не доходы, сохранилась по сей день в сфере ручного труда в парижских ателье, где за честь почитается сама возможность работать на великий Дом158158
  Дом моды (фр. maison de couture) – общеупотребительное понятие в мире моды, у которого, однако, нет жесткого определения. Говоря описательно: это профессиональная коммерческая организация по созданию, моделирования и пошиву одежды, аксессуаров и обуви уникального дизайна, а также проведению мероприятий по продвижению и продаже этой продукции на рынке. Появление первого Дома датируется 1868 г. и связано с именем первого кутюрье и создателя самого понятия Haute Couture Чарльзом Фредриком Вортом (о нём и об этих понятиях подробнее – в дальнейших главах). Традиционно Дом моды (в первую очередь – Дом Высокой моды) носит имя его создателя-модельера и имеет свой уникальный стиль или, как сейчас принято говорить, «ДНК бренда». Со временем Дома моды, как и другие коммерческие организации, стали продавать, а в качестве главных дизайнеров нанимать специалистов-модельеров, обязанных следовать общему стилю или концепции бренда, с возможность его творческого переосмысления, – например, Карла Лагерфельда для Дома Chanel. В настоящее время большинство Домов Высокой моды поделено между двумя крупнейшими международными конгломератами – LVHM и Kering. Стандартная структура Дома моды: Главный дизайнер (кутюрье, арт-директор). Штатные или приглашенные модельеры. Дизайнерская группа. Портные высшего уровня мастерства. Швеи, вышивальщицы и другие производственные сотрудники. Отделы продаж (бутики, оптовые и маркетинговые подразделения) и др. коммерческие подразделения. Хранилища архивных материалов.


[Закрыть] или великого кутюрье159159
  Кутюрье (от фр. couturier – «портной», от couture – «шитье, сшивание») – высшее звание дизайнера-модельера во Франции. Кутюрье работает в индустрии Высокой моды в собственном Доме, состоящем во французской Федерации Высокой моды или по контракту с таким Домом. В просторечии употребляется в качестве синонима слов «модельер» или «дизайнер одежды».


[Закрыть]. Если приглядеться к стилю работы даже современных Домов моды, то возникает ощущение некой «капсулы средневекового времени», встроенной в современный механизм глобального капиталистического производства. Один мастер – кутюрье, арт-директор – определяет и контролирует стиль и качество каждой детали всей коллекции каждого сезона. Ему беспрекословно подчиняется работа современных «подмастерий» всего Дома даже в том случае, если он уже не является его владельцем. Такого не увидишь на предприятиях fast-fashion, где создание моделей и производство практически конвейерное и подчинено задачам исключительно рыночным160160
  Об организации работы типичного предприятия fast-fashion ZARA см. Приложения 2 и 3 к гл. 5.


[Закрыть].

Лишь в немногих корпорациях, таких как парижский цех ткачей, ученик мог жаловаться магистру цеха на дурное обращение своего мастера. Если ученик сбегал, его могли ловить и возвращать насильно. В общем, это была очень жесткая, но характерная для всей культуры Средневековья, с ее жестокостью, личной несвободой и телесными наказаниями, зависимость. Мастера обладали практически неограниченной властью над учениками, но сами должны были вести определенную статутами и правилами жизнь и быть безупречными в своем ремесле. В статуте ковалей проволоки говорилось: «Никто не должен брать ученика, если он не настолько мудр и богат, чтобы мог учить и воспитывать их»161161
  Эпоха крестовых походов / Под ред. Э. Лависса и А. Рамбо; Пер. М. Гершензона. М.; СПб.: АСТ; Полигон, 2003. С. 593.


[Закрыть].

Отчасти такой странно длинный срок обучения средневекового мастера, – например, «никто из этого цеха [цех изготовителей шнурков из ниток и шелка] не может брать учеников менее чем на шесть лет обучения и за 40 пар. су деньгами или на восемь лет обучения без денег»162162
  Книга ремесел и торговли города Парижа. Вып. 10 / Пер. с фр. Л. И. Киселёвой. М., 1957.


[Закрыть], – объясняется не только заинтересованностью мастера в рабочей силе, но и тем, что средневековое ремесло не знало разделения труда. Мастер сам изготавливал все свои инструменты, обрабатывал сырьё, делал заготовки. Эта традиция во многом коррелирует с т.н. феноменом «человека Возрождения», чья гениальность возникала на фоне традиции освоения множества смежных профессий и наук. В текстильном производстве она сказывалась и позже: прославленный лионский ткач-промышленник первой половины XVIII в. Жан Ревель был также художником и рисовальщиком узоров для тканей, изобретателем нового станка. Такое полное и глубокое знание профессии – от материалов до средств производства – происходит из средневековой ремесленной культуры труда.

Пройдя обучение, ученик становился рабочим и мог быть причислен к цеху в полной мере. К XIII в. окончательно установился обычай доказывать свое мастерство, демонстрируя цеху образец своего ремесла. Экзамен проводился присяжными экспертами, выдававшими успешным кандидатам удостоверения. Посвящение в мастера было обставлено торжественными обрядами, будущему члену сообщества зачитывали статуты и правила цеха, а вновь вступающий клялся на мощах святого-покровителя цеха соблюдать правила и честно заниматься ремеслом. Вся жизнь, статус, возможности и перспективы жизни средневекового ремесленника зависели от уровня его профессионализма и признания этого уровня коллегами по цеху. В каком-то смысле эти традиции нашли продолжение в современности в требовании к Домам Высокой моды дважды в год демонстрировать на подиуме по 35 моделей (еще в начале 1990-х гг. коллекция должна была включать не менее 75 моделей в сезон). Причем все платья Haute Couture должны выполняться только в одном экземпляре, количество машинных швов не должно превышать 30%, отделка и декор должны производиться по старинным традициям, в тех самых специализированных парижских ателье – аналогах средневековых цехов.

Бывший ученик не всегда мог сразу завести свое дело. Часто он становился наемным рабочим, находящимся постоянно под давлением безработицы. В Париже целые их отряды собирались на Гревской площади, официальном месте найма, где их находили работодатели и приказчики.

Женщины, составлявшие бо́льшую часть рабочей силы в текстильном производстве, подвергались сильному угнетению. У Кретьена де Труа в романе «Ивейн, или рыцарь со львом» встречается жалоба ткачих:

 
Ткём целый день такие ткани,
Что любо-дорого глядеть,
А что прикажешь нам надеть?
Работа наша всё труднее,
А мы, ткачихи, всё беднее,
В отрепьях нищенских сиди,
Мы хлеба вдоволь не едим,
Нам хлеб отвешивают скупо.
Надеждам придаваться глупо,
Нам платят жалкие гроши:
И так, мол, все вы хороши.
И понедельной нашей платы
Едва хватает на заплаты.
Сегодня грош, и завтра грош.
Скорее с голоду помрёшь,
Чем наживёшь себе чертоги.
Весьма плачевные итоги!
Нам полагается тощать,
Чтобы других обогащать.
Мы день и ночь должны трудиться,
Нам спать ночами не годится,
Ленивых могут наказать,
Усталых будут истязать…163163
  Кретьен де Труа. Ивейн, или рыцарь со львом / Пер. В. Микушевича. М.: 1974.


[Закрыть]
 

Но интересно, что и у женщин были свои права. И появились они именно как часть коллективных прав женских цехов, которые защищались городскими советами и уставами. Так, в Кёльне существовало четыре самостоятельных женских цеха: бумагопрядильный, золотопрядильный, шелкопрядильный и ткачих шелковых изделий. Женщины входили в качестве полноправных членов и в ряд других цехов: ткачей полотна или шерстяных изделий, вышивальщиков гербов, кошелечников, поясников, заготовщиков кожи, золотых дел мастеров, золотобитов, игольщиков, бочаров, токарей, портных, скорняков, пекарей и пивоваров, рыботорговцев, мясников. А во всех цехах, не указанных выше, женщина могла стать членом на основании т.н. вдовьего права, дававшего право вдове продолжать дело покойного мужа.164164
  См.: Социальная история средневековья / Под ред. Е. А. Косминского и А. Д. Удальцова. М.—Л., 1927.


[Закрыть]

Несмотря на, казалось бы, нещадную эксплуатацию рабочих, чей трудовой день длился 16—18 часов, отношения между ними и патронами в эпоху Средневековья часто можно назвать товарищескими. Мастер в свое время также проходил выучку рабочего, а организовав дело, продолжал работать не меньше последнего. Мастер и рабочий делали одно общее дело, прикладывая каждый свою руку, сидели за одним столом, часто мастера давали рабочим кров. Играла роль и профессиональная солидарность, уважение к мастерству. Всякий трудолюбивый и бережливый рабочий мог стать со временем мастером, и даже в эту эпоху тотальной средневековой войны конфликты между мастерами и рабочими были относительно редкими.

Ремесленные корпорации постоянно бились за устранение любой внешней конкуренции. Всякий цех старался сохранять за собой исключительную монополию на право заниматься своей профессией, особенно в городах Северной Франции. Средневековый ремесленник уподоблялся яростному защитнику крепости, когда речь шла о малейшей угрозе со стороны чужаков или смежных корпораций. Париж был настоящей ареной битвы между «своими» цехами и пришлыми мастерами. Чужестранцы иногда имели право торговать по определенным дням на рынке, обычно не чаще раза в неделю, хотя и это послабление встречало яростное сопротивление местных. Парижские суконщики дошли до Парламента с требованием запретить жителям Сен-Дени выставлять по субботам свои товары. И в этом их поддержали суд и прево, однако Парламент их требование в 1309 г. отклонил. Ко всему прочему, привозные товары допускались лишь после осмотра экспертами цеха, а это были более чем пристрастные судьи. Следы этой конкурентной борьбы мы видим и правилах самой авторитетной в мире французской Chambre Syndicale de la Couture165165
  С 2017 г. – один из трёх Синдикатов, входящих в Fédération de la Haute Couture et de la Mode, – Синдикат Высокой моды под председательством Ральфа Толедано. Также в эту федерацию входят Chambre Syndicale de la Mode Féminine (Синдикат женской моды) под председательством Бруно Павловского и Chambre Syndicale de la Mode Masculine (Синдикат мужской моды) под председательством Сиднея Толедано.


[Закрыть]: право стать частью Haute Couture получают только те модные Дома, которые ежегодно утверждаются специальной комиссией, образованной и поддерживаемой Министерством промышленности Франции и самой Федерацией Высокой моды, а также лишь те Дома, что имеют штаб-квартиру в Париже и дважды в год показывают новые коллекции на Парижской Неделе Высокой моды, независимо от страны происхождения Дома.

Помимо войны за монополию в своей профессии, цехи постоянно воевали со смежниками. В Париже самым ревнивым и высокомерным был цех суконщиков. Он постоянно ссорился с цехом валяльщиков и красильщиков. Один из конфликтов был вокруг того, кто мог судить о достоинстве материи: суконщики, которые ее изготавливали, или сукновалы, которые ее выделывали и окончательно обрабатывали. В 1270 г. Парламент решил предоставить это право смешанным комиссиям. Другой конфликт разгорелся между суконщиками и красильщиками за право красить материи. Красильщики тщетно пытались запретить суконщикам красить свои материи, в отместку суконщики стали отдавать сукна иногородним. И конфликт был прекращен только после вмешательства прево в 1291 г., потребовавшего от обеих сторон проявлять уважение к традициям.

Такие столкновения шли повсюду. В Провене вражда валяльщиков, суконщиков и ткачей дошла до того, что каждый из этих цехов отказывался принимать в ученики любого родственника мастера, принадлежавшего другим корпорациям. Эти ссоры длились веками и, как пишут Лависс и Рамбо: «если бы не французская революция166166
  Имеется в виду Великая французская революция 1789 г., окончательно отменившая все цеховые ограничения.


[Закрыть], то портные до сих пор препирались бы о своих правах со старьевщиками»167167
  Эпоха крестовых походов / Под ред. Э. Лависса и А. Рамбо; Пер. М. Гершензона. М.; СПб.: АСТ; Полигон, 2003. С. 602.


[Закрыть].

Казалось бы, обоснованно расценивать такую ситуацию жесткого ограничения конкуренции как тормоз на пути развития всей экономики и текстильного производства. Можно сказать, что понятие свободы было чуждо экономическому строю Средневековья, поэтому истинной моды с необходимой ей свободой производства, обмена и потребления товаров здесь быть никак не могло. Однако не всё в реальной экономической жизни измеряется и зависит от «невидимой руки рынка», неограниченной конкуренции и других «благ» свободной экономики. Средневековая цеховая ремесленная система имела свои сильные стороны: она сформировала особую структурно-функциональную основу экономики Запада, уважительное отношение к профессионализму и мастерству, высочайший уровень требовательности в профессии, которая становилась призванием, делом жизни человека. Средневековый человек сделал шаг к тому, чтобы становиться не только и не столько тем, кем он был по рождению и наследованному от предков титулу и богатству, а профессионалом своего дела, заслужившим уважение личными заслугами и своим трудом. Средневековый цех сформировал чувство профессиональной солидарности, привычку бороться за свои права, преобразившиеся на Западе столетия спустя в профсоюзы и рабочие движения или мощные промышленные корпорации.

Мир современной моды сторонние наблюдатели часто признают закрытым до снобизма и жестким до жестокости, однако если посмотреть на него через призму культуры средневековых ремесленных корпораций, то всё выглядит куда более понятным. Система взаимоотношений мастер—ученик, защита от внешней конкуренции, высокие требования к мастерству и соблюдению как гласных, так и негласных правил, – всё это – наследие средневековых традиций ремесленных корпораций. Мира, где престиж, статус, уважение коллег зависели от уровня профессионализма мастера и его соответствия корпоративным требованиям, где не было места независимому художнику, не связанному взаимными обязательствами и правилами с сообществом коллег по цеху. Мира, где профессионала судили суровые коллеги, а не неискушенные приверженцы современного общества потребления.

Средневековый подход к конкуренции косвенным образом способствовал становлению менталитета местного патриотизма в том, что касалось предпочтения своих товаров. И если изначально, в раннем Средневековье, предметы роскоши и престижа были исключительно привозными, то постепенно к концу Средних веков цеховая монополия воспитала из европейских горожан «лояльных покупателей», патриотов местного продукта. Вот этот принцип, существующий и поныне в космополитичной, «единой» Европе, когда француз искренне хвалит только французское, итальянец – итальянское, а немец – немецкое, во многом воспитан Средневековьем. И до сих пор, при всём разнообразии глобальных брендов, столь успешны в Европе локальные модные марки, пользующиеся любовью своего местного населения.

В целом, средневековый корпоративный порядок не располагал к творческим, а соответственно, и модным процессам в производстве. Как не было свободы вне корпораций, так и внутри них свобода ремесленника была ограничена суровой дисциплиной и предписаниями. Цеховые статуты регламентировали все технические подробности производства, что определяло неизменность и самих товаров. Регламентировалось всё: время и дни работы, запрет ночной работы, т.к., как писал Амьенский устав, «ночная работа не может быть хороша и добросовестна», технологии, правила продажи. Техника производства должна была соблюдаться со всем тщанием, мастера контролировали труд рабочих, все работали днем, на глазах публики. Портной, например, должен был шить на столе, стоящем у окна, чтобы с улицы можно было следить за его работой. Регламентировалось качество тканей: запрещалось ткать смешанные ткани из бумаги и шелка, а если и разрешалось иногда, то с условием, что бумажные нитки будут явно видны. Иногда уставы предусматривали даже мельчайшие детали производства: длину и ширину материи, качество основы. Торговля регламентировалась столь же обстоятельно: в Париже в большинстве корпораций ни один предмет не мог попасть в продажу без предварительного осмотра и отметки знака цеха. Тот товар, который признавался дурным и недобросовестным, т.е. не соответствовавшим стандартам, изымали, сжигали, а виновному присуждали крупный штраф, лавку могли закрыть на какой-то срок, а иногда он мог быть и вовсе исключен из корпорации, что означало по факту запрет на профессию. Всё это не оставляло места свободному творчеству, переменам и инновациям, отдавая дань магическому мышлению человека Средневековья: «если я всё буду делать правильно, ничего плохого не случится».

Корпорация поглощала экономическую и творческую свободу мастера. В своем ежедневном труде ремесленник постоянно должен был сообразовываться с уставами и предписаниями цеха. При этом сама корпорация обладала большой автономией: она издавала законы, управляла своими членами, взаимодействовала с городской администрацией и была практически независима. Лависс и Рамбо характеризуют этот строй как «порабощенный ремесленник в свободной корпорации». Корпорация составляла свои статуты, сеньор лишь утверждал устав. Каждая ассоциация считалась самостоятельным юридическим лицом, могла приобретать имущество, посылать в суд своего уполномоченного, иногда владеть своей печатью. Для Средневековья это были экстраординарные права коллективной независимости.