Текст книги "Я боюсь. Дневник моего страха"

Из рассказов пациентов

В 17 лет буквально сразу после окончания школы у меня появилась угревая сыпь, из-за которой я очень переживала. Был период, когда высыпания страшно увеличивались, и я стеснялась выйти из дома, замыкалась в себе, не отвечала на звонки друзей и подруг. Хотя до этого была очень общительна, у меня было много подруг. Лечение сыпи происходило с переменным успехом около трех лет. Когда становилось полегче, я чувствовала себя хорошо. Почему это важно в моей истории? Потому что я была в тот период зациклена на своей внешности, так как считалась красавицей. И вот у красавицы возникли большие проблемы с кожей…

В этот период мы с мамой на время переехали жить к ее брату, так как меняли свою квартиру. Мы оказались летом, в жару в маленькой душной комнате, и ко мне стали лезть в голову воспоминания… Как меня в этой квартире (а проживала я в ней с 10 до 16 лет без мамы) постоянно оскорблял и унижал дядя. Он часто говорил, что я его объедаю, так как слишком много ем. Заодно вспомнила и бабушку. Она была деспотом и меня тоже не очень любила. Когда я в 14 лет после прогулок вместо 9.00 приходила в 9.30 вечера, бабушка могла устроить истерику. Как-то раз даже закрыла передо мной дверь. Сотовых телефонов тогда еще не было, мама жила далеко, я сама добиралась без денег по темным улицам до отца. Было очень страшно!

Так вот, все это вместе – духота, воспоминания и постоянные мысли о прыщах сделали мою жизнь невыносимой. Я начала чувствовать тревогу. Острую. Настроение было постоянно плохим, я замкнулась в себе еще сильнее, часто плакала. Мама пыталась помочь, ей я рассказывала все, мы с ней подруги, но легче мне не становилось.

Это продолжалось два месяца. А радости при переезде на новую квартиру уже не было. Росло чувство страха. Я перестала спать, пропал аппетит. Пробовала какие-то гипнозы, не помогало. Мне стало тяжело общаться даже с мамой. Пропала уверенность в себе.

В это время я худо-бедно училась на психолога. И вот где-то на 3—4-м курсе я стала бояться ходить в университет. Мне казалось, что я схожу с ума. Появились фобии перед экзаменами, из-за выступлений перед коллективом, хотя прыщи я вроде поборола. Но фобии появлялись и появлялись. Я обратилась к врачу. Тогда мне было 21 или 22 года. Врач назначил препараты… Пролечилась три месяца. Почувствовала себя лучше. Познакомилась с парнем. Он помог мне стать увереннее в себе. А потом вдруг стало хуже, и лекарства больше не помогали. В итоге я попала в психбольницу…

* * *

В первую очередь мне мешает жить бессонница и постоянное ощущение беспокойства, мне даже хочется вырвать кусок этой тревоги, спрятавшейся за грудиной! Я постоянно себя закапываю в учебе, работе, лишь бы не оставаться наедине со своими мыслями, мне кажется, я съедаю себя. Казалось бы, все у меня хорошо: учусь на «отлично» в медицинском университете, занимаюсь научной деятельностью, дежурю в роддоме, работаю промоутером, хожу на фитнес, в бассейн, катаюсь на велосипеде, прыгаю с парашютом. Но… Отношения с мужчинами не складываются. Я нравлюсь, умею общаться и понимаю чужие чувства, но, когда вижу, что мужчина настроен серьезно, меня охватывает паника, мне хочется бежать… что я и делаю. Не люблю, когда ко мне прикасаются: даже когда мама пытается сделать массаж, меня охватывает ужасное чувство…

Мне кажется, я с детства была крайне рассудительна и тревожна, никогда не жаловалась: мама очень меня любила, но жизнь у нее не сладкая, и я всегда знала, что маме тяжело из-за меня, что все она делает для меня и сестры… Значит, тревожить ее нельзя. В школе отношения складывались сложно, была одиночкой. С 10 до 17 лет училась в музыкальной школе: преподаватель был холостым мужчиной лет за 50. Подозреваю, у него были наклонности педофила… Нет, опасного ничего не было, но руки «невзначай» он распускал и с чувственными подробностями рассказывал мне, пятикласснице, о том, как террористы насилуют девочек. Меня это страшно пугало, но я терпела и молчала – маму же нельзя беспокоить.

В 15 лет, весной, я перестала есть, за 5 месяцев похудела на 12—14 кг, при росте 172 весила 45 кг. Я пыталась сама вернуть себя в прежний режим, чтобы мама не плакала из-за меня, в итоге – булимия. Пила разные препараты, в том числе запрещенные, вес вернулся, мама успокоилась. Она не знает про мои сложные отношения с едой…

Сейчас из-за всех этих измучивших меня фобий и беспокойств стало возникать нестерпимое желание разом покончить со всем этим. Но думаю о маме и запрещаю себе… Уже даже не пугает мысль о лечении в психиатрической клинике, хочу быть растением, чтобы не чувствовать так остро все, не чувствовать страха.

…Не могу избавиться от мысли, что виновата мама – я всю жизнь не смею ее тревожить и оставляю все невысказанное в себе. Нарастает раздражение.

Не знаю, как справиться с тревогой. Очень устала…

* * *

Мне 23 года, у нас с мужем счастливый крепкий брак, работаю на дому, неплохо зарабатываю. Хотим ребенка, надеюсь, скоро забеременею.

Моя проблема такова: я воспринимаю каждую женщину как свою потенциальную конкурентку. Всегда была не особо уверенной в себе. Считаю себя хуже остальных, по природе своей я робкий человек. Стесняюсь ответить, замыкаюсь, когда меня кто-то «подкалывает», а после могу целый день ходить и думать о том, как надо было ответить. Поэтому завидую остроумным людям, которые не лезут за словом в карман.

У меня обычная внешность, вроде бы пропорциональное лицо, но я постоянно нахожу в себе недостатки. Недавно мне стало казаться, что у меня слишком большой нос, хотя раньше эта проблема меня не беспокоила. Я слишком много анализирую, кто что сказал, кто как посмотрел и т. д. Завидую людям, которые могут легко относиться к жизненным ситуациям, умеют смело отвечать собеседникам. Я же всегда чувствую себя мышью какой-то, снулой рыбой по сравнению с ними, сама себя ненавижу за трусость и робость.

При всем этом я далеко не отшельник. Я, наверное, удобный собеседник, который всегда выслушает, посочувствует и т. д. Не люблю, когда мне делают комплименты – сразу ищу в них подвох, не верю в их искренность. Когда муж говорит, что я самая красивая, умная и хорошая, мне приятно, но я не принимаю его слова всерьез, потому, что не верю в то, что я на самом деле такая. Мне кажется, он хочет меня утешить, пожалеть, чтобы я не расстраивалась.

Что касается детства, то мне никто никогда не говорил, что я красивая. В подростковом возрасте были проблемы с кожей. Родные, с одной стороны, пытались помочь (покупали мне всякие средства для лица, водили к косметологу), а с другой стороны, постоянно подкалывали, как будто я виновата в том, что у меня прыщи. Я много плакала тогда.

Как мне не обращать внимания на других людей и, глядя на красивых девушек, перестать в душе унижать себя? Как будто я виновата в том, что есть кто-то красивей, умней, успешней меня. Что мне делать со всем этим, как мне прийти в себя и, наконец, обрести внутреннее спокойствие, равновесие и гармонию?

* * *

Вот уже лет пять мучаюсь сильным неврозом, причина которого – заниженная самооценка. Думаю, все мои проблемы начались именно с нее, от внутреннего конфликта, который я вначале даже не осознавал, как бы не обращал на него внимания. Это конфликт между внутренним «отцом» (который унижает) и «ребенком» (которого он унижает и который ужасно боится унижения), конфликт, который сопровождается сильным чувством вины и страхом.

Состояние мое на сегодняшний день уже очень запущенное. В детстве я был самым неуверенным парнем в школе. Даже другие парни, которых унижали, были гораздо уверенней меня. У меня всегда был сильнейший страх быть униженным, что привело к сильным стрессам и развитию хронического невроза. Сейчас уже пару лет моя психологическая проблема настолько велика, что ею только и живу. У меня появился хронический мышечный панцирь на лице, так сказать, страх быть «уродом» реализовался внешне!

Я часто думаю, что выгляжу именно тем, кого хотят унизить и отвергнуть. У меня появилась навязчивая потребность постоянно подходить и оценивать себя в зеркале.

Мне 22 года, но мне страшно даже представить, что я могу встречаться с девушкой… А вдруг те, кто меня знает, увидят меня с девушкой… Вдруг она узнает от других, какой я, каким меня всегда считали. Дальше еще в десять раз страшнее представить повседневную жизнь с той же девушкой… Мне даже страшно завести друга, который будет хоть на грамм лучше меня… А вдруг он поймет, какой я «лох», и перестанет со мной дружить. Так и получалось в школе, в первом институте и во втором! Мне было всегда страшно, что меня могут отвергнуть однокурсники – а как известно, страх имеет свойство реализовываться: так и в самом деле получалось, и это не преувеличение!

* * *

Посоветуйте, что делать? Мне 25 лет, но я нигде не работаю, просто я очень сильно боюсь собеседований. Раньше работал, но устраивался по знакомству. Сейчас переехал жить в другой город, но уже год, как сижу дома. Я боюсь, что меня отвергнут, осмеют, что покажусь профессионально неподготовленным и т. д. Всю жизнь я был застенчивым, замкнутым, нигде и никогда не проявлял инициативу, был ведомым. Мне очень трудно общаться с новыми людьми, ни с кем не знакомлюсь, ощущение, что я выпал из социума. Но желание быть в нем есть. С этой проблемой я обращался к психотерапевту, он поставил диагноз: тревожная депрессия, социофобия. Я уже пять месяцев принимаю лекарства. Стало легче в общественных местах, в транспорте, но как только мне предстоит встреча с незнакомым человеком, страх и напряжение усиливаются. Мне кажется, что мой собеседник тоже чувствует, что я не такой, как все, внутренне замкнут, напряжен, и это меня еще больше угнетает. Не хочу так жить! Хочется работать, иметь друзей, новых знакомых! Врач говорит, что мне нужно переступать через свои страхи и идти на собеседование, первое, второе… десятое, нужно привыкать к этому страху общения с новыми людьми. Я вроде бы настраиваюсь, но в конце концов все равно избегаю этого. Страшно даже позвонить по телефону и договориться о собеседовании. Что мне делать?!

* * *

Моя проблема в том, что я очень боюсь своей беспомощности. Мой мозг, словно нарочно, подыскивает такие случаи, в которых я ничего не смогу сделать, и начинается страх.

Я боялась: выбрасывать ненужные вещи (потому что не смогу их потом найти на помойке), оставлять вахтеру ключи (потому что ночью он не отдаст), что-то дарить (потому что подарок я же не смогу потребовать назад), не купить днем какую-то вещь (потому что ночью уже не купишь) и т. п. Некоторые страхи я худо-бедно преодолевала, насильно заставляла себя что-то делать или не делать. Но остался страх, что я не могу, например, остановить дождь, или повернуть время назад, или еще такие же глупости. В этих случаях я не понимаю, как бороться с такими страхами. Ведь это же не мусор, который я через силу выкидываю на помойку.

Вариантов страхов много, но все сводится к одному – я что-то не смогу и буду мучиться от беспомощности…

* * *

Мне 20 лет. Страдаю около года постоянной тревогой, которая часто рационализируется страхами: жары, воды, еды, тяжелой болезни, будущего, людей (непонимания со стороны близких моей постоянной тревоги) и т. д. и т. п.

Спектр таких страхов огромен от боязни сойти с ума до опасений выпить не то. Тревога постоянная и иррациональная (к примеру, боязнь отравиться пищей, любой пищей – ведь это бред!). Часто тревога просто бессознательная и представляет из себя слепое беспокойство, которое очень мешает жить. Из-за этой слепой тревоги я стал несчастным и часто бессильным. Я так не могу!

* * *

Помогите, пожалуйста, разобраться. Моя проблема заключается в том, что я не умею себя вести в любой компании – с родными и близкими, друзьями и чужими людьми.

Все началось еще с раннего детства. Меня очень строго воспитывали родители, никуда не пускали, как всех других детей. Я полагаю, что чрезмерная строгость и стала основой моей болезни. В школе я был тихим и спокойным, хотя всегда хотел быть как все. Не имел успеха у девушек. С возрастом становилось все тяжелее, мне стало страшно смотреть в глаза людям, я себя очень неловко чувствую, когда выхожу из дома – ощущаю постоянное напряжение, мне кажется, что на меня все время кто-то смотрит, и мне от этого тяжело двигаться…

Из ответа доктора пациентке

Ваши тяжелые детство и юность (отсутствие отца, болезнь матери) сформировали у вас нарушение поведения. Что лежит сейчас в основе вашего навязчивого страха потерять вашего друга? То, чего вы боялись в детстве и больше всего боитесь сейчас (остаться в одиночестве, быть покинутой). Отсюда и такая жесткая борьба за молодого человека.

С одной стороны, вы «достаете» его и своим поведением делаете все возможное, чтобы он покинул вас, с другой стороны, когда он вас покидает, вы страдаете, обвиняете во всех смертных грехах и одновременно с этим настойчиво пытаетесь его вернуть. Таким образом, возникает порочный круг. Психотерапевты пытались «притупить» ваши болезненные чувства к нему, а это невозможно, так как ваша основная проблема – страх быть покинутой и остаться в одиночестве, идущий из детства. Вот в этом направлении и нужно работать психотерапевту и ни в коем случае не пытаться «притупить» ваши чувства.

Можно махнуть рукой на все это – больные же люди, их надо лечить – и все! Мы здесь при чем? Пусть этим занимаются врачи. Ах, как просто…

Вспомним, что считают специалисты: в нездоровье этих людей часто отправляли еще в детстве их собственные родители (иногда бабушки, дедушки, дяди, тети, старшие сестры и братья), посеяв в детских душах страхи, неуверенность в себе, чувство вины и прочие ужасные комплексы. Так может быть, подумать о том, что просто не стоит доводить детей до болезни? Своих собственных детей. Напугать маленького человека и считать это воспитанием – одно из самых опасных заблуждений, если не сказать: глупость. Конечно, так проще: рявкнуть, поставить на место, застращать злым дядей милиционером (заберет, запрет в тюрьму), детским домом (куда навсегда сдают непослушных детей), зубным врачом (который обязательно сделает больно). И немедленный эффект почти всегда налицо – испуганное и слабое существо тут же сделает то, что надо, и будет «вести себя хорошо». Сию же минуту. А потом?.. Глупцы о «потом» не думают. А мы с вами должны!

Конечно, куда сложнее доступно объяснять, разъяснять ребенку то, что ему не понятно, и даже выслушивать его мнения и возражения. Пусть они вам кажутся капризами! У детей своя логика, иногда стоит попытаться постичь ее. Ну, и если малыш уж совсем разупрямился, а времени на долгие объяснения нет, просто переключите его внимание на что-то другое. Как правило, это удается.

Думаю, у доброго «сетевого» доктора Горбатова уже набралось около миллиона грустных историй про то, как в семье из хорошего здорового ребенка лепили удобного и послушного, используя страх и чувство вины как главные инструменты воспитания. И вылепили… тысячи и тысячи больных людей. Таким родителям нечего опасаться – общество с них не взыскивает. Пока что это безнаказанно. Неподсудно.

Весь мир против меня

Именно так я большую часть своей жизни воспринимала действительность. Кругом враги. Они меня не любят, многие ненавидят. Конечно же поделом, я только этого и заслуживаю. Страх удивительно методично уничтожал мое чувство собственного достоинства, самолюбие самоуважение. Даже жалости к себе никакой не было. Задача была одна: защищаться от справедливо ненавидящего меня мира, чтобы выжить, чтобы оградить от напастей себя и своих близких. Где моя крепость? Где ров вокруг? Где каменная стена пяти метров высотой? Мне нужно попытаться выжить. Пусть этот мир тысячу раз прав, но пока что я не хочу умирать. Я буду пробовать выжить.

Вернемся к моим старым запискам…

Жизнь среди призраков
(продолжение)

Снова…

Огромный перерыв в моих «записках сумасшедшего». Два месяца, опять два месяца страха. Не совсем такого, какой был прежде. Можно сравнить с остро болящим зубом (раньше) или тупо ноющей десной (теперь).

С некоторых пор я стала очень бояться людей, конкретно – их злобы. Вот оно – наказание за мою нелюбовь к людям. Так ведь разве страхом можно привить любовь к человечеству?

Бог

«Человек, прежде всего, должен иметь страх божий… Движет ум страх божий и влечет к любви благости божьей». Это из книги «О часе смертном». Я ничего не понимаю! Самая мучительная, самая гнусная эмоция человеческая – и является орудием, мудростью божьей? Я не могу любить такого бога! Я не хочу верить, что он – такой!

Интересно, как технически это бывает. Как приливы и отливы. Приливает волна страха, накрывает с головой и случается самый настоящий эффект накрывшей волны: полная глухота, уши залиты водой, и ничего не видно, не хватает воздуха. Вот в этом-то состоянии – ощущении полнейшей безысходности, отчаяния, одиночества – и делаются глупости, и не сделать их невозможно: самоконтроль потерян… Ну, о «глупостях» позже… Потом волна отхлынет, и наступает облегчение. Дышишь, видишь, ощущаешь. Но напряжение остается – ведь был шок, опасность утонуть, погибнуть. Вытираешь с лица пену… А сзади подкрадывается новый прилив («…и если боль твоя стихает, значит, будет новая беда» – из песни группы «Воскресенье». – Прим. авт.).

Итак, возмездие. Мне, моей семье. Я стала бояться своих слов, их перетолковывания, навета. Шло время, и я перестала уже доверять себе самой – говорила ли я нечто не то или нет? Стоило появиться сомнению, как почти сразу же приходила уверенность в том, чего не было. Опять две меня: одна знает, что не было, другая орет: «Было!» А слова мои неправедные могут дойти до адресата… Противно? Мне тоже. Зато честно. Стала бояться даже своих спонтанных эмоций, которые, конечно, есть у каждого человека – и положительные, и отрицательные. Я отказала себе в праве их иметь. А поскольку это не получается, я в гневе или раздражении говорю что-то, ругаюсь. После этого начинается кошмар – сказала я нечто ужасное или нет? Безумно боюсь сама себя, вот главное наказание. Мой враг – я сама. Единственный враг, а самое обидное – непобедимый.

И еще важное: меня нынешнюю преследует Я-прошлая. Мне кажется, что слова, которые Я-та сказала бы в какой-то ситуации, а на самом деле Я-настоящая этого не говорила. Так вот, мне кажется, что я их все-таки произнесла. Молчи, молчи, молчи, пока не забудешь их, пока те черные эмоции, чувства, которые главенствовали в твоей душе все прошедшее время, не уйдут окончательно, пока душа не очистится от скверны; молчи, пока знаешь слова… Они срываются еще с твоего языка – злые, ненавистнические. Молчи!!!…Но не получается. Я же человек. И к несчастью, эмоциональный.

Ах да, о глупостях: якобы сказав что-то, я начинаю мучиться, и тогда (эффект накрывшей волны) завожу разговор с тем (или теми), с кем уже якобы вела разговор на ту же тему и как бы «прощупываю» собеседника. В каких-то возможных ситуациях (с близкими друзьями, к примеру) я раскрываю карты без всякого прощупывания и оправдываюсь, оправдываюсь… в том, чего не было. Или было? Наверное, некоторые уже думают, что я или жуткий человек (все время есть в чем каяться), или чокнутая святая.

Становится мне легче от всего этого? Да ни фига! На мгновение, на секундочку. А потом страх, словно петля, еще сильнее сдавливает мне дыхание. Начинает казаться, что вот теперь-то я себя точно подставила. Случаи, когда я не могу ничего проверить, прощупать, особенно мучительны. Я тыркаюсь, как слепой котенок, во все возможные варианты, не находя спасения, потому что ниточки в руках нет – человек (объект) ушел, уехал, я его не знаю и вряд ли увижу еще. Так зачем его бояться? А-а-а! А случайность? А невероятная вероятность? Я стала жуть как бояться случайностей, направленных против меня. Мне стало казаться, что все невозможное, чего быть не может хотя бы по теории вероятности, сойдется и обернется против меня. Мания величия? Полноте, никто себя так не презирает, как я. Возможно, много кругом насилия, бессмысленной жестокости, крови… Слишком много для меня…

Бог

Я не верю в божественное предопределение, в судьбу, что так успокаивает многих. Хочу поверить, хочу очень, но… Как сказал один батюшка, если истинно веруешь, то ничего не страшно, страха нет. Значит, я не истинно верую. С Богом у меня очень сложные отношения (а разве с Богом могут быть простые отношения? – по-моему, это из какого-то фильма). И вряд ли он захочет помочь мне в моем смятении (он в меня не верит). Бог считает, что «мир душевный приобретается скорбями…Хотя хотящим угодить Богу путь лежит сквозь многие скорби». Прям-таки, как Совдепия – через трудности тащись по жизни, через борьбу, к светлому будущему. И я должна быть прекрасным человеком со всеми этими «скорбями». Но я же не ангел, а человек. Не самый могучий, причем. Так что же – ату меня? Где же его всепрощение и милосердие? «Господь кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает». Так это любовь? Не надо мне такой любви! Ведь жизнь моя – с близкими мне людьми, с моей семьей – одна, что бы там ни было дальше. А он? Наставляет, поучает, наказывает – вот все, что я поняла о Боге.

И еще одно: меня не утешает идея вечной бестелесной жизни ТАМ, с Ним, с Богом. Заглянув в себя, я поняла, что люблю эту, плотскую, земную жизнь с ее «низкими» радостями и, если уж продолжаться после смерти, то хочу дальше воплощаться в человека, в женщину. Ведь нет большего счастья, чем рожать ребенка, прижимать его голенькое тельце к своей груди, нюхать его волосики, целовать попку, словом, наслаждаться чисто физически. Я не доросла до понимания счастья в единении моей души с бестелесным богом. Поэтому слова батюшек о блаженстве вечной жизни и о том, что нынешнее мое существование лишь подготовка к ней, не доходят до меня и лишний раз убеждают в моем ничтожестве. Увы!

– Выбрось всю эту чушь из головы. Ничего нет – ты сама придумала свой ужасный мир, ад, живешь в нем, окружив себя несуществующими призраками, – говорит муж.

– А если вдруг?

– Ну, не можешь выбросить из головы, внуши себе, что весь этот кошмар ты используешь для детективного рассказа о преследуемой всеми несчастной молодой женщине. Это все сгодится тебе для будущего творчества.

– Дурак!

А кто знает, может быть когда-нибудь действительно напишу страшный рассказ о мании преследования…

Я о многом еще могла бы написать. О том, что было еще тогда, тем летом, когда я стала много ходить в церковь, как это было, что дало и не дало мне… Но, откровенно говоря, я устала. Его величество Страх отъедает от меня слишком много, он становится все более ненасытным, требует все больше пищи. Я уменьшаюсь? Или меня столько же? Кто знает…

Я не хочу в дурдом, я не хочу таблеток, мне нужна рука, которая взяла бы меня крепко-крепко и вытащила, вырвала из этой трясины.

И злиться на меня, пожалуйста, не надо. Я,как Деточкин (главный герой фильма «Берегись автомобиля». – Прим. авт.), виновата, но не виновата. И я не безнадежна. Эй, кто-нибудь, дайте руку… И вам зачтется. А я хочу, все еще хочу жить и быть среди людей.

Больше всего на свете я люблю поздний вечер и ночь – благословенное время! День прошел, «ничего не произошло – лови момент» (Д.Хармс). Уже ничто не угрожает нам. А сон! Это отдохновение, блаженство! Сон меня щадит, страха там нет.

Но наступает чертово утро. И страх говорит мне: «Здравствуй, дорогая! Ну вот, мы опять вместе». Доброе утро, страх!

P.S.: Свеженькая гениальная идея! Слушайте! Все советские люди состоят из двух основных субстанций, взлелеянных в них с раннего возраста – агрессии и страха. Агрессия для того, чтобы в случае чего, ничтоже сумняшеся, уничтожить себе подобного и даже получить от этого удовольствие. А страх, понятное дело, – для полного подчинения существующей власти. Что происходит с людьми, которым не до конца загадили мозги и испоганили душу? Они приходят к Богу или к своему собственному нравственному закону, и агрессия уходит из их душ (наблюдение на себе – трагическая медицина). Резервуар освободился, но добром и миролюбием он быстренько наполниться не может. Такое в нас не предусмотрено технической документацией. А свято место пусто не бывает. И туда хлынул страх! Он заполнил собой все пространство внутри человека. Результат: самоубийства, психушки, полный душевный дискомфорт. Причем, прошу обратить внимание, это удел отнюдь не самых плохих людей. Диагноз есть как будто. Теперь дело за лечением. Но тут я бессильна. Так что благодарное человечество аплодировать будет не мне. Ну и фиг с ним!

* * *

«Страх определяют как ожидание зла», – сформулировал в свое время Аристотель. Умным дядькой был этот древний грек! «Ожидание зла» – как точно сказано. Из-за того самого выгрызающего все нутро чувства вины за то, что ты был «плохим», «хуже всех», «неправильным» и прочее, возникает это самое «ожидание зла», то есть возмездия за все это. Ты понимаешь, что оно справедливо, и даже не пытаешься бороться, что-то доказывать, каяться и уверять (кого?), что все осознал, понял и просишь прощения. У кого и за что? Да у всех и за все! Ты – плохой. Весь мир совершенно справедливо ополчился против тебя и…

Читаю дневник и вспоминаю тогдашнее мое состояние. Ух, не дай бог… Особенно убивало то, что не с кем было ни поговорить, ни пожаловаться, некому поплакаться даже. И помощи ждать было неоткуда…

Уже в нынешней своей жизни я стала собирать разные истории страхов с помощью тех, кто поделился со мной, анализировать причины появления этой гадости в нашей жизни. Много воспоминаний, много боли…

А одна из историй оказалась мне настолько знакомой и близкой, будто произошла со мной – той, которая писала записки о своей «вине»…