Текст книги "Анелия любит Короля!"

15

Алдан не узнал Алма-Ату, город своей молодости. Все бурлило, «дикий рынок» брал свое.

Антон имел солидный офис в центре города, его фирма владела сетью автозаправок, ресторанов и баров, строился супермаркет. Он не ожидал от Антона такого размаха. Антон по-царски встретил друга. В честь него устроил пышный банкет, на банкете вручил ключи от квартиры, гаража, машины модели «Форд-Скорпио».

На банкете Антон представил его друзьям и коллегам другом молодости, ни разу, ни словом не обмолвился о его прошлом.

На другой день, после банкета, Алдан спросил Антона:

– Где сейчас Тимур, Антон!

– О, Тимур, твой сын, сейчас крутой бизнесмен. У него своя фирма в Санкт-Петербурге. Свой офис в Москве, Иркутске. Он занимается продажей леса.

– Скажи честно, Антон, он интересовался, спрашивал обо мне?

– Честно, нет.

– Подожду еще.

– Может, стоит тебе самому с ним связаться, – посоветовал Антон.

– И что я ему скажу. Не хочешь ли ты меня видеть, скучаешь ли ты по мне? Я твой отец. Объявился, не запылился. Нет, Антон, столько лет ждал, подожду еще. Не я, не он, мы оба – не готовы к встрече.

Антон усадил Алдана в машину.

– Свожу тебя кое к кому, – тихо произнес Антон.

– Свози, свози, только хотелось бы узнать к кому?

– Не торопи события. Увидишь сам.

Антон заехал на кладбище.

– К Анелии? – спросил Алдан.

– Да, к ней.

– Так и осталась для меня загадкой ее смерть, Антон.

– Для меня тоже – загадкой и тайной.

Внушительная надгробная плита была сделана из красного гранита. Надгробная стела из черного гранита. На граните был высечен портрет Анелии и надгробная надпись:

Сибирякова Анелия Михайловна

16. II.1941 – 6.VII.1963

 
"И только груз всю жизнь несу!
И грусть – что не познал любви твоей!
Прости, за ту любовь мою,
Прости, за ту любовь мою
Прости, твой праздник, твой Мейрам".
 

– Кто этот Мейрам, Антон?

– Тот самый прокурор! Помнишь, на суде?

– Конечно же, помню. Он, что, знал Анелию?

– Да, знал. Какое-то время пытался ухаживать, понравиться ей. Это было, когда ты жил на Украине. Но Анелия в грубой форме отвергла его. Мне об этом после суда ее подруги поведали. По их словам прокурор в нее был по уши влюблен. Вот так-то, Алдан! Поэтому-то он и невзлюбил тебя, еще тогда в студенческие годы. Поэтому он и настаивал на высшей мере наказания для тебя.

Алдан прочитал вслух надпись на плите. Читал он медленно, делая паузы в словах.

 
"И только груз всю жизнь несу!
И грусть – что не познал любви твоей!
Прости, за ту любовь мою,
Прости, лишь так любить я мог!
Прости, твой праздник, твой Мейрам".
 

Алдан на некоторое время замолчал, затем с горечью в голосе продолжил:

– Так что? Что же случилось в горах, Антон, в мое отсутствие? Что же случилось с Анелией? Кто, кто надругался над ней? Так и живу, Антон, с этой болью в душе. Так и живу. Зачем, зачем я оставил ее одну, совсем беспомощную и ослабшую?!

* * *

Стремительно пролетел год. Антон помог открыть фирму Алдану. Алдан успешно вел посреднические операции, дела шли в гору. Он выкупил на аукционе магазин, перестраивал его под супермаркет.

Алдану во сне приснился сын Тимур.

Во сне сын укоризненно посмотрел на отца и произнес:

– Чего ты ждешь, отец? Ты первый должен протянуть мне руку.

Отец протянул ему руку, Тимур улыбнулся, однако руки своей не подал. Затем вдруг оказался на скале.

– Лови меня, папа!

– Не прыгай, разобьешься, – крикнул Алдан во сне сыну.

– А ты лови меня, лови!

Сын прыгнул со скалы, отец подпрыгнул, пытаясь поймать его, однако сын исчез.

Алдан проснулся в холодном поту.

«Еду, еду к сыну, – твердо решил Алдан, – чего жду, чего медлю, завтра же вылетаю! Пусть будет, что будет. Пусть говорит, что хочет!»

На другой день они вместе с Антоном вылетели в Москву. В московском офисе сообщили, что Тимура Алдановича нет. По всей видимости, он в головном офисе в Санкт-Петербурге. Из Москвы на скором поезде выехали в Санкт-Петербург. В Санкт-Петербурге в головном офисе не хотели долго говорить, где находится шеф. Однако после долгой беседы секретарша выболтала Антону: «что Тимур Алданович отбыл для подписания договора в Иркутск». Алдан с Антоном, пробыв в Петербурге два дня, дождались рейса и отбыли в Иркутск. В Иркутском офисе пояснили, что если они хотят встретиться с Тимуром Алдановичем, им необходимо подождать до вечера следующего дня, так как он уехал вместе с бизнесменами из Китая на лесоповал.

Антон оставил секретарше записку следующего содержания: "Дорогой Тимоха, привет! Приехал специально навестить тебя. У меня все хорошо. Жду тебя по адресу: улица Парковая, 19, квартира 4. Твой дядя Антон. До встречи". Роспись.

Тимур вернулся с лесоповала, прочитал записку и поехал по указанному адресу.

16

Сказитель «Книги судеб»:

Хорошее и плохое, добро и зло, всегда где-то рядом, в мгновении от тебя.

Мечты, надежды, грезы, стремления, тоже всегда где-то рядом в секунде от тебя.

Так и у нашего героя Алдана. Служба в Военно-Морском Флоте дала ему много нового, доброго, прекрасного. Впервые в жизни степняк увидел настоящее большее море, огромный безмерный Тихий океан, он был потрясен.

Молодежь сороковых-пятидесятых мечтала служить на доблестном Флоте. О моряках, об их героизме, проявленном во время Второй мировой войны, ходили легенды. Весь командный состав флота – бывшие боевые офицеры. Ордена и медали на груди морских офицеров, черные кортики, морские мундиры, эполеты, красивая морская форма – все это оставило на душе, неизгладимые впечатления.

Узнав, что у Алдана есть разряды по легкой атлетике и боксу, его определили в спортивную роту. Он попал в руки известных тренеров. Упорство, с которым занимался Алдан на тренировках, природная сила, заложенная в нем от предков, восхищали и радовали наставников. Им не пришлось долго ждать результатов. Через год Алдан стал чемпионом по боксу Тихоокеанского Военно-Морского Флота, а еще через полгода Чемпионом вооруженных сил СССР. Его включили в сборную команду. Алдан был счастлив. Добро было рядом. Он простой провинциальный юноша из далекого Казахстана – и в сборной страны.

Регулярные спортивные сборы, сопровождавшиеся поездками, обогатили Алдана яркими жизненными впечатлениями, опытом.

Благодаря большому спорту Алдан побывал в Москве, Ленинграде, Одессе, Ялте, Сочи, Пятигорске, Севастополе, Риге, Таллинне и многих других красивейших городах Союза.

«Но тобой я привык гордиться, И всегда повторяю слова: «Золотая моя столица, Золотая моя Москва», – напевал Алдан слова известной песни, гуляя по Красной площади. Забили колокола кремлевских курантов. Алдан замер. Он почувствовал гордость за свою страну, за свою столицу. Внезапно возник образ отца, последняя встреча, чувства смешались….

В 1955 году Алдан снова становится Чемпионом Вооруженных сил СССР. Приближалась Олимпиада 1956 года. Вся боксерская элита страны прибыла на отборочный турнир в Ленинград. В этом городе его поразило все. В первую очередь сами ленинградцы, пережившие блокаду. Он зачарованно ходил по городу, его улицам, по набережной Невы… Город-сказка, город, неподдающийся описанию. Ленинградцы были невероятно добрыми и вежливыми.

«Ленинградцы, дети мои! Ленинградцы, гордость моя!» – вспомнились ему слова казахского поэта Джамбула.

– Алдан, боксируй, обращая внимание на защиту, отходы, не атакуй, береги силы, еще раз повторяю, поработай на отходах, отрабатывай технику защиты. Поработай вторым номером. Для тебя этот поединок тренировочный. Старший тренер сборной страны возлагает на тебя большие надежды. Будем готовить тебя, если не подкачаешь.

– Алдан, – сказал в раздевалке Геннадий, его соперник, шедший под номером два в сборной страны, – просьба, не покалечь, наслышан я про твои реактивные удары.

– Да, ладно, Гена, не преувеличивай, ты боксер не хуже, если не получше меня, да и опыта у тебя побольше, – ответил ему Алдан.

Алдан отбоксировал спарринг на "отлично". Не пропустил ни одного удара, задачу тренера выполнил – защищался великолепно. Однако, два раза, голова соперника "наткнулась" на его удары, и Геннадий успел побывать в нокдауне.

Не хотел Алдан, так вышло. На отходах Алдан отбрасывал от себя кулак. Удары были невидимыми, резкими, Геннадий их и не усек.

Для Геннадия это был хороший показательный урок, из которого он сделал выводы.

Сборная Союза выехала на сборы в Кисловодск. После изнурительного горного кросса боксеры выполняли упражнение на резкость, рубили дрова. Сколько нарубили, было известно одним лесникам – большая куча дров оставалась после каждой тренировки.

Хорошее и плохое, добро и зло всегда где-то рядом, в мгновенье от тебя.

Здоровенное полено отлетело от боксера-тяжеловеса и вонзилось в лицо Алдана. От удара он потерял сознание, его доставили в госпиталь. Была сделана операция. Предстояла еще одна. Для выздоровления необходимо было 6–7 месяцев, и еще неизвестно как срастется нос? Носа-то практически и не было, он был вдавлен поленом, хрящ был раздроблен. Врачи собрали его из ничего. Важно было восстановить лицо, ни о каких нагрузках не могло быть и речи, не говоря о занятии боксом в ближайшие годы. И не говоря о поездке на Олимпийские игры.

Судьба-злодейка? Рок? Роковая случайность. До Олимпиады остались считанные месяцы, недели. А он, номер один, – в госпитале, с сильнейшим сотрясением. Олимпиада для Алдана была закрыта.

На Олимпийские игры в составе сборной поехал Геннадий. И он, номер два, становится Олимпийским чемпионом – номером один в мире.

Сказитель «Книги судеб»:

Мечты, надежды, грезы, стремления, тоже всегда где-то рядом, в секунде от тебя. Эта секунда сработала для Геннадия. Для Алдана сработало мгновение в сторону Зла. Так уж было написано в книге жизни Алдана. Судьба вновь захотела испытать его на прочность.

Алдан слушал радио, читал газеты. Страна встречала героев Олимпиады.

Он был рад за Геннадия. Но где-то внутри гнетущая, страшная тоска разъедала душу, сознание, нервы. Он лежал на больничной койке, одинокий герой, забытый всеми, никому ненужный. В госпитале Алдан получил известие о кончине матери.

* * *

Квартира, где остановились Алдан с Антоном, принадлежала друзьям-компаньонам Антона и предназначалась для приезжих гостей.

На стенах спальной комнаты были прикреплены плакаты с обнаженными женщинами, с могучими торсами культуристов, с героями западных кинобоевиков. Все это было безвкусно расклеено. На гвозде висели боксерские перчатки, палочки-нунчаки.

Был июльский "средний" вечер, часов десять, Алдан сидел на диване-кушетке в комнате, которая служила залом, и смотрел телевизор. Антон в соседней комнате, разместившись в кресле, читал журнал.

Во дворе раздались голоса молодых и, как Алдан позже понял, подвыпивших парней. Алдан подошел к раскрытому окну. Пестрая компания шестнадцати – восемнадцатилетних парней расположилась на скамейках. Алдан разглядел эти лица, их роднил отпечаток хмельной человеко – звериной радости.

Окно комнаты, где находился Алдан, было на втором этаже. В метрах тридцати от окон расположилась эта компания. Алдан слышал их голоса ясно и отчетливо.

Двор был сквозным, проходным, почему-то хорошо освещенным. Вернее даже, это был не двор, а проход между двумя домами.

Компания пополнялась, к ней присоединились "щеглы". Разговоры были о бабах, о сексе и прочем в том же духе.

Пара "щеглов" приспособила, пустую бочку, стоявшую у стены, под скамейку.

– Нехилый поджопник! – сказал один другому и пнул ногой по бочке.

– Да, нехилый подсрачник! – ответил второй.

Алдан встал со стула, отошел от окна, прилег на диван. Вспомнил свою "щегловскую" юность…. Стал засыпать, как его разбудили крики. Алдан снова подошел к окну.

– Кто этот бедный прохожий? – На бетоне лежал человек, которого жестоко и методично избивала кучка пацанов.

– Твари, – кричал лежащий человек, – гнилая свора! Шакалы!

Лексикон его был богат. «Он, по всей видимости, был блатной, но с другого района – "волк-одиночка"» – подумал Алдан.

Вскоре он замолчал.

– Тормози, – крикнул кто-то.

Все остановились, подались назад. Хозяином мерзкого голоса оказался амбал с детскими чертами лица, длинными, кучерявыми волосами. Он пнул жертву по голове, удар был сильным – лежавший колесом "волк-одиночка" прокрутился вокруг своей оси. Все заржали. Удар был явно всем по душе. Амбал продолжал демонстрировать зрителям удары ногой.

– Красавчик! – кричали "щеглы" с бочки, горя от страсти, и выплескивая набегавшие искренние эмоции.

Лица зрителей были захвачены зрелищем, а мордашки щеглов вдвойне выдавали радость, они видели это живьем, не по видео.

После каждого удара "волк – одиночка" издавал истошные вопли и стоны.

Алдана охватила тревога, ему стало жаль избиваемого человека. К нему подошел Антон.

– Что происходит? – спросил Антон.

– Бьют кого-то беспощадно, – ответил Алдан, – надо что-то предпринять, Антон.

Алдан прошел на кухню, выдвинул ящик стола, увидел ножи. Один из них внушил ему доверие, он взял его, остальные бросил за шкаф.

Вернулся в комнату, взял палочки-нунчаки, они показались ему легкими. Бросил палочки на диван. Подошел к окну. Избиение продолжалось.

– Ты что делаешь, Алдан? – спросил Антон, – зачем тебе нож? В твоем положении тебе не нужны неприятности. Мы приехали повидать Тимура. Не дай бог, случится непоправимое и все может пойти наперекосяк.

Антон забрал нож у Алдана, закинул его под диван.

– Ты прав, – сказал Алдан, – это у меня машинально сработало. Никогда не брался за ножи, старею. Нам и в правду, надо воздержаться, неприятности сейчас не нужны.

А в это время на улице амбал отошел от жертвы. Самодовольная улыбка пылала на его дебильном лице, он был героем.

– Добейте гниду! – крикнул он, придавая голосу хрипоту и важность.

Избиение вновь переросло в коллективное. Каждый хотел отличиться. В эту игру включились и некоторые щеглы….

– В этом городе нет советской власти?! Где милиция? Почему нет милиции? – произнес Антон. Он посмотрел на окна противоположного дома, заметил нескольких опиравшихся на подоконник мужчин, они спокойно раскуривали сигареты….

– Значит, здесь так принято, – сказал он Алдану.

– Глаз, мой гла-а-а-а-з! – завопил нечеловеческим голосом "волк-одиночка".

Вопль был настолько ошеломляющим и страшным, что все "шакалы" отбежали на пять-шесть метров. Даже туша – амбал – прыжком отскочил от добычи.

"Волк – одиночка", закрыв левый глаз, продолжал орать. Лицо его было изуродовано. Из-под прикрывавшей глаз ладони сочилась струйка крови. Какая-то неимоверная сила пробудила его, он встал. Парень по кличке "Измена", который до этого комментировал "выступление" амбала, проскользнул за угол дома. Щеглы застыли, полуоткрыв рты, перестав грызть семечки. В их глазах, да и в глазах всех "шакалов" ярко высвечивался испуг.

– Глаз, мой глаз, – простонал "волк – одиночка". Вокруг воцарилась мертвая тишина. "Шакалы" стали медленно отходить.

"Волк" сделал несколько шагов по направлению к столбу с фонарем. Поднял правую руку, указательным пальцем показывая на лампу фонаря. "Шакалы" и щеглы смотрели то на него, то на фонарь.

Мрачную тишину нарушило пение кузнечика. В доме напротив кто-то громко чихнул. Все оглянулись в сторону звуков экстазного чихания. Но никто не пожелал "Будьте, здоровы!" Затем снова повернули свои "кочаны" в прежнее положение.

"Волк" стал медленно убирать ладонь с глаза. На месте глаза показалась рассеченная, обезображенная кровью, бровь. Кровь продолжала стекать на лицо. "Волк" помог пальцами раскрыть веки левого глаза. Затем правой рукой прикрыл правый зрячий глаз.

Тишина … и внезапный крик – радость, крик – спасение:

– Вижу! Вижу!

Щеглы закричали в порыве искренней радости:

– Ура! – даже некоторое время хлопали. "Шакалы" стали ржать. Стресс, шок были сняты! И "волк-одиночка" выдавил из себя смех!

Амбал первым перестал балдеть. Дебильное лицо нахмурилось, на нем появился стыд за пережитый испуг.

– Че ржете?! А ты, свинья, че гогочешь? Козел паршивый!.. Я тебе ща оба моргала выколю. – Он подошел к "волку". – А ну заткнись, сука!

"Волк" продолжал смеяться.

– Заткнись, сука! – И ударил его по животу.

Тот не прекратил смеха, амбал повторил удар, "волк" повалился на землю….

Здоровенный детина продолжил избиение, правда, уже избегая ударов по голове. Испуг сошел с лиц "шакалов", все обошлось.

– Антон, так продолжаться не может, – сказал Алдан, – он забьет его до смерти. Надо остановить его.

Алдан направился к выходу.

– Ты прав, Алдан, и что же мы медлим?

Алдан с Антоном выбежали на улицу.

– Прекратите, вы забьете его, – выкрикнул Алдан.

Все обернулись в сторону Алдана и Антона.

– А это еще кто такие? – сказал амбал, – вам, что, жить надоело?

Сказав это, амбал направился в их сторону. Разогретая избиением и безнаказанностью, компания набросилась на Алдана с Антоном. Завязался кулачный бой. От сильного удара Алдана амбал рухнул на землю. В большинстве "щеглы" сами нарывались, натыкались на их удары. Через некоторое время часть компании лежала на земле. Досталось и Алдану с Антоном. Однако годы и опыт взяли верх. Остальные "шакалы", видя ожидавшую их перспективу, позорно бросились наутек, оставив своего главаря.

Алдан с Антоном подошли к "волку-одиночке". "Волк-одиночка" сидел на земле, его лицо было в ссадинах, кровь испачкала лицо и рубашку.

– Дядя Антон, – произнес "волк-одиночка", – откуда вы здесь взялись?

– Тимур, это ты? – произнес Антон, – не может быть!

Антон помог подняться с земли Тимуру, крепко обнял его. У Алдана перехватило дыхание, перед ним был его сын, его кровинушка. Антон крепко обнял Тимура.

– Ну, твою мать, – не смог сдержать эмоций Антон, – твою мать, как они надавали тебе! Слава богу, что все обошлось, Тимоха. Отцу спасибо скажи. Это он надоумил заступиться за прохожего.

Тимур повернулся к отцу, он не ожидал этой встречи. Алдан направился к сыну, обнял его. Через мгновение Тимур отстранился от отца. Алдан, понимая состояние сына, не стал перечить.

Состояние Тимура было неважным. Он почувствовал сильную головную боль. Лицо медленно заплывало от полученных ударов. Алдан с Антоном отвезли Тимура в больницу.

* * *

Лежа на больничной койке, Тимур холодно сказал отцу:

– Обо всем поговорим позже, – пауза. – Не думал, что при таких обстоятельствах встретимся.

– Хорошо, Тимур, до встречи! Выздоравливай, – сказал Алдан.

– И еще, не приходи в больницу….

Молчание.

– Как пожелаешь, Тимур, – сказал Алдан сыну.

Он был готов к такому поведению сына, готовился к этому все последние годы. Слова Тимура его не огорчили. Главное – то, что он спас, спас жизнь сыну!

– Антон, это судьба. Я рад. На этот раз всевышний был благосклонен ко мне! Понимаешь, я чувствовал, чувствовал что-то неладное может произойти с Тимуром. Какое совпадение, ведь мне приснился сон, во сне Тимур куда-то исчез! – возбужденно говорил Алдан.

– Кто знал, Алдан, я не оправдываюсь, но вышли бы немного пораньше на помощь, было бы намного меньше травм на Тимохе.

– Не говори, не говори. Подонки, д…бы! Ты настоящий друг! В тот момент все делал верно, поступил правильно. Спасибо всевышнему, у Тимура все в порядке со здоровьем – легкое сотрясение. А остальное заживет, организм молодой. Нас похлеще в молодости метелили.

Сказав это, Алдан почувствовал облегчение, на душе стало тепло, глаза окутала влага – то были слезы, слезы радости. Алдан отвернулся от Антона, чтобы тот не заметил его скупых, мужских слез.

* * *

Прошла неделя. Тимура посещал Антон. Алдан в больницу не ходил. Без работы Алдан никогда не сидел. Дни тянулись долго. Алдан готовился к встрече с сыном. Он не знал, что говорить сыну. Дальше так жить было нельзя. Алдан это понимал. Думал ли так Тимур?

Алдан брел по вечернему городу, увидел у соснового бора небольшое кафе с летней площадкой, прошел за столик, сел.

К нему подошла молодая миловидная официантка пышных форм. Он заказал прохладительные напитки, легкий десерт, есть не хотелось.

По парку в направлении кафе шла женщина. Ее фигура и походка показались Алдану знакомыми. Она подошла к кафе, по-хозяйски стала давать советы официантке.

– Хозяйка кафе, – подумал Алдан.

Они были в метрах двадцати от Алдана. Он невольно наблюдал за их разговором, стал вглядываться в черты этой женщины, вслушиваться в ее голос. Затем хозяйка кафе повернулась лицом в его сторону, продолжая что-то объяснять официантке.

Алдан продолжал наблюдать за этой женщиной. Он не мог отвести от нее взгляд. Что-то екнуло у него внутри. Эта женщина ему знакома. По телу пробежала волна тревожного возбуждения.

– Не может быть, этого не может быть, – думал Алдан.

Его прошиб озноб, тело покрылось мурашками, затем стало очень холодно. Он стал дрожать. Он не мог оторвать взгляд, он буквально впился глазами в эту женщину. Женщина, которая стояла в двадцати метрах от него, была его бывшей женой. Да, да, это была она – Аида, пропавшая без вести семнадцать лет назад.

Второе потрясение Алдан испытал, когда из кафе вышел мужчина. В мужчине Алдан узнал соседа по даче – Григория.

Алдан сразу вспомнил суд, допросы, где активнее всех и больше всех, этот самый Григорий, мерзким тонким голосом давал показания….

Алдан не мог остановить волнение, тело выбивало мелкую дрожь, конечности ног и рук похолодели. Ладони рук покрылись холодным потом.

Он еле удерживал нахлынувшую ярость. Ему хотелось забить их как зверей, забить обоих. Забить здесь, забить насмерть. Нелюди! И только разум едва сдерживал накатывающее буйство. Подошла официантка, принесла прохладительные напитки, десерт. Он машинально попросил счет, кинул на стол деньги. И ушел от греха подальше.

* * *

Антон пришел из больницы. Посмотрел на Алдана. Было видно, что Алдан много выпил. От него разило коньяком. Алдан в питье знал меру, и никто никогда не видел его пьяным.

– Ты это с какой радости-то выпил, Алдан? – стал задавать вопросы Антон. – Ну, давай, поделись.

Алдан молчал. На столе стояла пустая бутылка из-под коньяка, на тарелке ломтики лимона, шоколад, овощи, фрукты. Антон открыл холодильник, достал еще бутылку коньяка, распечатал.

– Ну, что сам выдул бутылку, меня не дождался. Так, давай теперь со мной рюмку выпей.

Алдан одобрительно кивнул головой. Антон разлил коньяк. Оба чокнулись рюмками, выпили. За час они распили бутылку коньяка.

Алдан не проронил ни слова, рассуждал Антон. Антон думал, что Алдан переживает за будущую встречу с сыном. Поэтому всячески веселил, рассказывал анекдоты, отвлекал от грустных мыслей. Алдан пил, чтобы погасить ярость, гнев, зародившиеся в его душе. Алкоголь притупил чувства гнева и ярости. Алдан заснул под утро….

…. На другой день ноги сами привели Алдана в кафе «У соснового бора». Он не понимал, не осознавал, что делает, бессонная ночь дала о себе знать. Лицо было распухшим, отекшим, щетина выступала на лице, придавая лицу грозный вид. Он остановился у кафе, вдруг его затрясло, заколотило. Он захотел уйти, но разум, ноги не слушались его.

«Нельзя, нельзя этого делать», – говорил он себе. Но ноги сами завели его в кафе. Он зашел в помещение…. Кроме Григория и Аиды, там никого не было. Он закрыл дверь. Дыхание распирало легкие. Он не узнавал себя, свой голос.

– Ну, что голубки, воркуете?! – это был не его голос.

Они сразу узнали, признали в вошедшем человеке Алдана. Аида бросилась к дверям кухни, но не тут то было. Алдан мощным ударом снес ее на пол. Изо рта ее хлынула густая алая кровь, было видно, что он поломал ей челюсть.

Он долго бил ее. Григорий стоял, как заколдованный, загипнотизированный. Затем настала очередь Григория. Вот она, вот она настоящая расплата!

Алдан ничего не помнил, он не мог остановиться. Единственное, что он помнил, так это ярость и гнев, выпущенные им наружу. Ничего он не чувствовал, кроме ярости и гнева, никого в этот момент он уже не боялся, никакой боли и сострадания не воспринимал.

Обе жертвы не издавали никаких звуков, а затем и вовсе перестали двигаться. Закончив избиение, Алдан сел рядом с телами, на стул. Было много крови, лица были обезображены, тела бездыханны.

В этот момент в кафе ворвалась милиция.

Алдан сдался, не сопротивляясь.

* * *

Пути, дороги, перемены в судьбе – каковы?

После ссоры произошедшей из-за писем и дневников Алдана Аида твердо решила жить своей жизнью, своей – не алдановской.

Можно ли понять эту женщину, нужно ли?

Нам нужно понять эту женщину, понять для того, чтобы не совершать ошибок нашего героя.

Алдан, считавший себя мудрым, степенным, не смог разглядеть зарождавшуюся жизненную трагедию жены. Нет, он не был эгоистом, но поступил, как эгоист. Не каждый из нас может бороться с полученной душевной травмой или обидой, забыть, оставить ее во вчерашнем дне. Даже если мы выживаем от яда обид, продолжаем ощущать ее горечь и желчь.

Нам кажется, что если мы сильны духом и телом, то и все вокруг также сильны. Нет, друзья, это большое заблуждение. Не всегда это так.

Аида ударилась в садоводство и огородничество. Утешением – стала отшельническая жизнь на даче. Григорий был тем единственным человеком, который попытался понять Аиду. Они подолгу беседовали, пили чай. Их жизненные философии сошлись. Оба жили обыкновенными радостями, не помышляя в своей жизни о чем-то большем и великом.

Григория Аида поразила с первого дня знакомства, он привязался к ней. Ценил каждое оброненное с ее уст слово, был солидарен во всем.

Они подружились, затем после ссоры и вовсе «породнились». Аида была счастлива, она встретила того единственного, которого ждала всю свою сознательную жизнь.

Григорий был прост, по-своему деловит и умен. Он не блистал в обществе, да ему и не надо было этого. Он никогда не стремился к лучам славы и успеха. Счастье свое находил на рынке, торгуя выращенными на даче овощами и фруктами. Любил ездить на рыбалку, на охоту, знал все грибные места. Был разведен. Женился он поздно. Молодая жена быстро разочаровалась в нем. Она хотела лучшей жизни, а у него не было цели, идеи. Оказался обыкновенным работягой, простым мужиком.

– Ты, Гриша, никогда человеком не будешь! Как ты живешь? Все вокруг к чему-то стремятся, чего-то хотят. Вон Нюрка-то, Нюрка жила в нищете, в обносках ходила. А сейчас вот разъезжает по курортам. А мы, мы – мы все по грибы на твоем долбаном драндулете ездим.

Вот так Гриша с женой и не сошлись характерами. На этой не мажорной ноте и развелись. Квартиру молодая жена оставила за собой, дачу – за бывшим мужем.

Аида нашла свою вторую половину. Им было хорошо вместе, они были счастливы. Она почувствовала себя женщиной, любимой женщиной. Ей было прелестно с Гришей и в постели. Она никогда не испытывала такого блаженства. Он разбудил в ней женщину.

Да, они имели право на счастье, и они были счастливы.

Аида планировала развод с Алданом. Была к нему готова. Алдан стал чужим, совсем чужим. Все в нем раздражало. Она попросту избегала его. Вот и в тот, злополучный день, он появился довольный собой, своей персоной, не вовремя появился. Все в ней вскипело, взбурлило. Она накинулась на него. Она готова была разорвать его на мелкие куски. Она не сдерживала себя, она дала волю эмоциям.

Когда Алдан уехал, Григорий залечил ей раны. Оба были так разъярены и настолько охвачены гневом, что казалось, они сгорят и истлеют, от переполнявших их чувств.

К утру созрел идеальный план наказания. Да, да, наказания – нет, не мести, наказания! Аида была отправлена поездом на родину Григория – в Забайкальск. Григорий должен был прибыть позже – после осуществления наказания.

У влюбленной пары все получилось. Возмездие было исполнено. Мучитель был наказан и повержен. Шли годы. Аида с Гришей были счастливы. Никто на новом месте особенно не интересовался их жизнью.

Они желали детей. Но Аида не смогла подарить Григорию наследника. Она часто, очень часто вспоминала сына, мучилась угрызениями совести, но вернуть сына не могла – боялась судебного возмездия.

Ни чувства вины, ни тяжести на душе, за то, что по их «милости», ни в чем неповинный человек, сел в тюрьму, они не испытывали. И только страх разоблачения присутствовал в их жизни. Изредка, по ночам, с Аидой случались нервные припадки, ей снились ужасные сны, мучили кошмары, к утру же жизнь возвращалась в привычное русло.

«Что-то я сделала не так, не по-людски». С годами эта мысль все чаще не давала покоя Аиде. Она даже признавалась в этом Григорию.

– Может, надо было развестись, как все?

– Да, надо было, надо! Но, что теперь можно изменить, Ада? Что?

– Нет, Гриша, ничего!

* * *

На суде Алдан рассказывает и подтверждает, все как было, на духу.

Суд выносит следующий приговор:

«Учитывая все обстоятельства происшедшего, учитывая чистосердечное раскаяние и признание в содеянном преступлении. Учитывая, что у него было сильное душевное волнение, и он находился в состоянии аффекта, в результате которого не мог управлять своими поступками. А так же особо учитывая, что он уже отсидел за данное содеянное преступление, суд постановляет:

– Оправдать гражданина Исмаилова Алдана Аскаровича и освободить из-под стражи.»

Зал ликовал и аплодировал решению судьи. И лишь только Тимур через весь зал крикнул отцу:

– Ты мне больше не отец. Ты понял?! Забудь, что у тебя есть сын! У тебя больше нет сына! Ты убийца, самый обыкновенный убийца!

От крика Тимура зал замолчал. Тимур выбежал из зала суда….

* * *

Тимур считался маленькой копией отца, такой же веселый, заводной и задорный. Он подражал отцу, везде был первым – в учебе, в спорте. Был не по годам самостоятельный и рассудительный.

Тимур вернулся из пионерского лагеря. В лагере он был впервые, море ощущений привез с собой. Так повелось, что сын первым делился впечатлениями с отцом. Они поудобнее устроились на диване. У Алдана была четырехкомнатная квартира в кирпичном профессорском доме, так коммунистическая партия поощряла ученых мужей. В квартире все комнаты были большими и светлыми. Была у Алдана и голубая мечта всех советских обывателей – белая автомашина "Волга" марки ГАЗ – 24.

Немного о символах того времени: Леонид Ильич Брежнев, Динмухаммед Ахмедович Кунаев, Байкало-Амурская Магистраль, Союз – Аполлон, Андрей Сахаров, Мухтар Ауэзов, «АЗиЯ» Олжаса Сулейменова, шоколадное масло, ливерная колбаса, мини-бикини, брюки клеш или колокола, Алла Пугачева, простокваша, кефир, «Бони – М», «АВВА», Булат Окуджава, Владимир Высоцкий, «Машина Времени», «СС-20», «Джентльмены Удачи», «Кавказская Пленница», «Транссибирский Экспресс», Шакен Айманов, ВДНХ, «Цебо», Ирина Роднина и Александр Зайцев, Владимир Третьяков, Николай Озеров, Людмила Турищева, Нелли Ким, «А, зори, здесь тихие», «Кабачок – 12 стульев», Иосиф Кобзон, Людмила Зыкина, Роза Багланова, Бибигуль Тулегенова, «Москва слезам не верит», «Война и мир», Иннокентий Смоктуновский, Чингиз Айтматов, «Современник», «В мире животных», «Голубой Огонек», Ермек Серкебаев, Алибек Днишев, «Время», Никита Михалков, «Малая Земля», «Целина», Красный галстук, «Ирония Судьбы, или с легким паром», Роза Рымбаева, «Семнадцать мгновений весны», Мавзолей В.И. Ленина, «Кока-Кола», «Экипаж», «Медео», «Жигули».