Текст книги "Брызги шампанского"

– Раф просил ее забыть свою семью и все, что с ней связано, ради него, – ровным голосом произнес Люк. – Ему незнакомо слово «компромисс». Он предъявил ультиматум: либо она следует за ним, либо между ними все кончено.

– Ты не представляешь, каково приходилось Рафу в Кавернесе. – Она усмехнулась. – Недоверие, неприязнь, почти ненависть со стороны Жозе отравляли ему жизнь. Мать душила все его начинания, все планы. Я понимаю Рафа. Задержись он здесь – и неизвестно, чем бы все это закончилось.

В глазах Люка что-то промелькнуло – то ли гнев, то ли сожаление.

– Я знаю, – наконец признался он. – Но и Симона не могла уехать. Ты понимаешь?

– Глядя на Симону, я чувствую, что ей тяжело. Она задает вопросы о нашей с Рафом жизни в Австралии, но очень осторожно, как будто боится, что мой ответ растревожит незажившую рану. А Раф вообще с трудом выговаривает ее имя. Очень хочется им как-нибудь помочь.

– Боюсь, ни ты, ни я не в силах сделать это, – негромко заметил Люк. – Только они сами могут все исправить. Нам остается только ждать.

– Когда это ты успел стать таким мудрым? – Она взглянула на него с мягкой улыбкой.

– Я всегда таким был, только ты этого не замечала.

Улыбка сбежала с ее лица.

– Наверное, я была слишком юной. У шестнадцатилетних девиц совсем другое на уме, когда у них появляется ухажер. Их мало заботит, мудр он или нет.

– Другое? – Он оживился. – И что же их заботит?

Габриель пожала плечами:

– Красота. Загадочность… Не смейся надо мной. Мы были знакомы с детства, но ты не переставал меня удивлять. Исходящее от тебя чувство опасности… Это щекочет нервы, особенно если учесть, что ты редко позволял эмоциям брать над тобой верх.

– Таким, значит, ты меня видела, – протянул он.

Она кивнула:

– И ты повел себя благородно – как ни смешно это звучит в наши дни. Тогда я сочла это слабостью. С тех пор я повзрослела и изменила свое мнение.

– Неужели сейчас это качество перешло для тебя в разряд достоинств?

– Да. Причем перед этим качеством невозможно устоять.

Люк улыбнулся. Это была не та сексуальная улыбка, от которой ее сердце начинало взволнованно биться. Ей недоставало огня, но для Габриель достаточно было и этого. Она вспомнила их поцелуй, и в ней снова вспыхнуло желание ощутить его губы на своих губах, его руки на своем теле. Еще в шестнадцать лет она мечтала приручить настоящего Люка – страстного, неистового, скрывающегося за обликом уверенного, идеально контролирующего себя мужчины. Наверное, это была слишком смелая мечта, и тем не менее Габи надеялась на успех.

Она не заметила, как задумалась. Голос Люка вторгся в ее грезы, возвращая на землю. В действительность.

– Не хочешь поделиться своими мыслями?

Она слегка улыбнулась и тряхнула головой:

– Так, прикидывала кое-что. Думаю, до ужина мы расстанемся – я наметила пару дел.

– Ты спешишь?

– Да нет, мы можем посидеть еще немного.

Люк прибег к своей неотразимой улыбке, способной растопить любое женское сердце.

– Ну, так как, по-твоему, я пока веду себя достаточно прилично?

– Более чем. Подобная кротость и выдержка достойны похвалы.

– Благодарю, – склонил он голову. – В его глазах заплясали самые настоящие чертенята. – И я с нетерпением ожидаю ужина. А ты?

– Я тоже, – неохотно призналась Габриель.

Может быть, это и безумие, но она решила стать вечером неотразимой и посмотреть, удастся ли ей поколебать его железную выдержку.

Позже, сидя в любимом кафе Симоны и попивая маленьким глоточками вино, Габриель заявила:

– Я разработала план.

– Интересно услышать какой. – Симона бросила на нее заинтригованный взгляд.

– План, который позволит мне оценить силу моей женской красоты и восприимчивость к ней твоего брата. К тому же чем быстрее мы переспим – уж прости за такую прямоту, – тем скорее я смогу наконец сконцентрироваться на работе.

– Ты не боишься обратного эффекта?

– Боюсь, – вздохнула Габи. – Но не вижу другого выхода. Я думаю о Люке ночью и днем. Пора сдвинуть дело с мертвой точки, потому что жить так совершенно невозможно! – Девушка помолчала. – Я немножко нервничаю.

– Надо думать, – кивнула ее подруга.

– Поэтому я тебе и позвонила. В надежде, что ты окажешь мне кое-какую помощь. Что бы ты сделала, собираясь свести мужчину с ума?

– Я бы охотно помогла, если бы речь шла о любом другом мужчине, но Люк… – Симона развела руки в стороны. – Уж извини.

– Забудь о том, что он твой брат. Представь некоего гипотетического мужчину, с которым ты собираешься поужинать и которого надеешься соблазнить. Как тогда?

– Ну, если только чисто гипотетически, – протянула Симона. – Я бы посоветовала тебе начать с самого главного. С платья.

– Платье. Да, конечно. Думаю, в моем гардеробе найдется подходящее.

Симона кивнула:

– Не помешает также надеть что-нибудь сверху. Назовем эту стадию «возбуждение интереса». Пусть мужчина пофантазирует, что скрывается под накидкой, жакетом или плащом.

Габи оживилась:

– Да-да, ты совершенно права. Значит, накидка. Но тогда возникает другой вопрос: когда ее лучше всего снять?

– Полагаю, тут однозначного ответа не существует. Смотря по ситуации.

– Что еще, по-твоему, мне понадобится?

– Намеки.

– Сексуального характера?

– Не обязательно. Ты во Франции, дорогая. Пора вспомнить об утонченности.

– Ясно. Утонченность и лишь изредка завуалированные сексуальные намеки.

– Да нет же! – воскликнула Симона. – Женщина, желающая свести мужчину с ума, вообще не должна заговаривать с ним о сексе! Надо беседовать лишь о том, что вызвало бы у него вполне определенные мысли. Соблазнение – это искусство. И еще удовольствие.

– Не уверена, что я справлюсь, – с сомнением произнесла Габриель. – Если я начну думать о сексе с Люком, то боюсь, не смогу уследить за своим язычком.

– Разве я говорила, что будет легко? – хмыкнула Симона. – Повторяю, соблазнение – это искусство и, как всякое искусство, требует терпения, постоянной практики и жертв.

– Да уж, – вздохнула ее подруга. – Значит, следим за язычком. Что еще?

– Запомни: соблазнение – не игра. Это война, а на войне, как известно, все средства хороши.

– Ты только что назвала это искусством.

Симона тяжело вздохнула и заметила:

– Чему вас только учат в Австралии?

– Мне не нравится думать о соблазнении Люка как о военных действиях. Может, лучше дуэль?

– Хорошо, пусть будет дуэль, – подумав, согласилась Симона. – Но оружие должно быть тупым.

– Другое я бы не взяла в руки, – откликнулась Габриель. – Мне жертвы не нужны. Тем более что, по твоим же словам, процесс соблазнения должен доставлять удовольствие.

– Именно так. И все равно не забывай про осторожность.

– Конечно нет.

Симона с сомнением покачала головой:

– Даже не знаю, за кого следует бояться: за тебя или за Люка. У моего брата гораздо больше практики, да и недостатка в женщинах у него никогда не было. Не говоря уже о том, что обольщение – один из его многочисленных природных талантов. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Габи. Мне не хотелось бы повторения прошлого. – Она подняла бокал и тряхнула головой. – Ну что, выпьем за успех твоего предприятия?

Собираясь на ужин с Габриель, Люсьен уделил много внимания своей одежде. Костюм он забраковал – слишком формально, – остановившись на замшевых брюках и свободной, но элегантной рубашке из мягкой ткани, которая сидела на нем просто отлично. На запястье у него поблескивали любимые золотые часы – подлинный Картье. Что касается запонок с фамильным гербом Дювалье, то Люк некоторое время размышлял, надевать их или нет. С одной стороны, он к ним привык, с другой – с замком Кавернес у Габриель связаны не слишком приятные воспоминания. Хотя обычно ему не требовался чей-либо совет, на сей раз он решил обратиться за помощью к сестре.

Люк нашел Симону с книгой в руках.

– Как ты думаешь – надевать мне их или нет? – Он показал ей запонки.

– Куда ты собрался? – поинтересовалась сестра, умолчав о своем разговоре с Габриель.

– На ужин.

– С женщиной?

– Да.

– С женщиной, на которую ты хочешь произвести впечатление?

– Не совсем так. Мы с ней хорошо знакомы.

– Тогда лучше не стоит, – посоветовала Симона. – Ты, и только ты, и никаких ассоциаций с Домом Дювалье хотя бы на этот вечер. И потом, – она усмехнулась, – если ты планируешь избавиться от рубашки, зачем тебе лишние проблемы?

– В том-то и дело, что я не собираюсь никого соблазнять и, соответственно, раздеваться. Сегодня запланирован только ужин – вкусная еда, хорошая компания, приятый вечер.

– Неужели я слышу это от тебя? – изумилась сестра.

– Да, – мрачно подтвердил Люк, надевая запонки. Он решил, что они будут служить ему напоминанием о данном обещании.

– Понятно. – Симона кашлянула и уткнулась в книгу.

Люк испытал досаду: сестра могла бы уделить ему чуть больше внимания, тем более что ему нужно выяснить у нее кое-что еще.

– Раз уж ты в курсе моих планов на вечер, скажи, о чем можно говорить с женщиной за ужином, исключая секс?

Она с вздохом отложила книгу:

– А о чем ты обычно разговариваешь со своими подружками?

– О том самом, – буркнул Люк. – Иначе я не спрашивал бы у тебя совета.

– Неужели этот прекрасный платонический вечер предназначается Габриель? – делано удивилась Симона.

– Я просто интересуюсь, – уклончиво ответил Люк.

– Ну да, конечно. – Она с большим трудом сохраняла серьезный вид.

– Можешь не верить. Просто подкинь мне пару тем для беседы, ладно?

Симона покусала губу, пряча улыбку. Н-да, ее братца ожидает сюрприз. Как, впрочем, и Габриель.

– Так как? – поторопил Люк.

– Я думаю. Дай мне хотя бы минутку, чтобы собраться с мыслями.

Брат дал ей две.

– Раз ты не хочешь беседовать о сексе, тогда постарайся игнорировать все, что бы она ни сказала или сделала.

Люк нахмурился, пристально глядя на сестру.

– Что бы она ни сказала или сделала, – повторил он и прищурился. – Ты от меня ничего не скрываешь?

– Ты просил у меня совета. Я его дала, а ты еще недоволен! Все вы, мужчины, одинаковы, даже самые лучшие на свете братья.

– Ладно, – сразу же смягчился Люк. – Значит, игнорировать?

– Да, – подтвердила Симона. – Я бы на твоем месте вообще сделала вид, что ничего не слышу. И уж конечно, не пялься на нее, в каком бы платье она ни появилась. Сделай комплимент – и все. А затем как ни в чем не бывало поинтересуйся… Поинтересуйся, нравятся ли ей щенки.

– Кто нравится? – Люк в немом удивлении уставился на нее.

– Щенки, – твердо повторила Симона. – Лучше говорить о собаках, а не о кошках. Там, где кошка, начнется «кошечка», «киска», – ты и сам не заметишь. – Она покачала головой. – Не верю, что учу тебя, о чем говорить с женщиной на свидании.

– На ужине, – поправил ее брат.

– Пусть так, – покладисто согласилась Симона. – Так на чем мы остановились?

– На щенках, – буркнул он.

– Ах да! – Она улыбнулась. – Если бы ты обратился ко мне чуть пораньше, я могла бы одолжить одного на вечер, раз уж ты намерен держать подальше от дамы свои мысли и, насколько я понимаю, руки тоже.

Воображение Люка мигом нарисовало эту картину – точнее, то, от чего он отказывается, – и он мысленно простонал.

– Насчет щенков… Ты шутишь или говоришь серьезно?

Симона лишь улыбнулась, глядя на его прическу.

– Тебе также не помешает сделать что-нибудь с волосами, – объявила она.

– А что с ними? – насторожился Люк.

– Неплохо бы их подстричь, так как они могут вызвать у женщины желание провести по ним рукой. Не вводи ее в соблазн. На крайний случай собери их в хвост. Я одолжу тебе резинку.

– Думаешь, это спасет ее от соблазна? – Хотя сам он не возражал бы, если бы Габриель сдернула резинку и… Люк запретил себе думать о том, что могло бы произойти после.

– Уверена. – Симона склонила голову набок. – И надень пиджак.

– Обязательно?

– Ну конечно! Пиджак настроит ее мысли на вполне невинный лад и придаст ужину необходимый для платонического общения фон.

– Надеюсь, хоть кондиционеры в зале будут работать как надо, – процедил сквозь зубы Люк. – Что еще?

Симона поджала губы и снова взялась за книгу.

– У тебя есть своя голова на плечах. Заметь, ты сам обратился ко мне.

– Конечно, – примирительно сказал он. – Извини. И спасибо за советы.

Симона кивнула:

– Так-то лучше. И потом, ты ведь знаешь, Люк. – Она ободряюще ему улыбнулась. – Я всегда готова прийти на помощь старшему брату.

Глава 7

Ужин с Габриель начался – лучше не придумать. После недолгих размышлений Люк все же решил последовать совету сестры и надел пиджак. Встретив Габриель, он только порадовался этому, так как на ней был длинный черный кожаный двубортный жакет, перетянутый поясом на талии, в руках – черная кожаная сумочка. Волосы она собрала в пучок, из которого не выбивался ни один волосок, и стала похожа на строгую школьную учительницу. Руки у Люка зачесались от желания вытащить шпильки, но он сжал кулаки и засунул их в карманы.

Габриель заперла дверь и прошла вперед. Люк последовал за ней. Увидев ее туфли с открытыми мысками и на тонких высоких шпильках, он споткнулся. Такие туфли женщины надевают только с одной целью – заставить мужчину полностью капитулировать.

– Щенки, – пробормотал он. – Думай о щенках.

Она обернулась:

– Что?

– Щенки, – громче сказал Люк. – Сенбернары. Я видел сегодня щенков сенбернара. Не завести ли мне одного?

– Ты и щенок? – скептически бросила она.

– А что такого?

– В замке? Вот Жозе обрадуется.

– Хороший друг, – между тем продолжал Люк, неожиданно вдохновленный этой идеей. – Щенок вырастет и станет замечательным другом. Будет сидеть у моих ног зимними вечерами, которые я буду коротать у огня с книгой, скажем, «Наполеоновские войны. Битва при Ватерлоо».

«Куда уж платоничнее», – подумал он.

Габриель покосилась на него, как показалось Люку, с подозрением.

– Ты не пил, случайно? А то несешь какую-то околесицу.

– Я трезв как стеклышко, – заявил он. Хотя, если подобный разговор будет продолжаться, ему срочно понадобится выпивка.

– Ладно, спишем на повышенную солнечную активность. А что с твоими волосами?

– А что с ними? – Люк и сам еще не привык к ощущению стянутых резинкой волос.

– Где они?

Люк повернулся в профиль, демонстрируя свою новую прическу:

– Симона заявила, что только смелый мужчина отважится собрать волосы в хвост.

– А она не говорила, что длинноволосые мужчины нередко привлекают внимание женщин?

– Нет.

– Передай своей сестре, что так тоже неплохо. Мне нравится. Теперь у меня появятся другие фантазии.

Был ли это сексуальный намек? Люк не решился уточнять, посчитав, что пословица «меньше знаешь – крепче спишь» как нельзя лучше подходит к данному случаю. Тем более что впереди их ждет ужин. Целый вечер, который должен стать экзаменом для его выдержки и самоконтроля.

– Вот что, давай ты распустишь свои волосы, а я – свои, – неожиданно предложил он.

Габриель взглянула на него чуть ли не с возмущением:

– Ты хоть представляешь, сколько времени потратила на мою прическу парикмахерша?

– Пару минут? – усмехнулся он. – Ну ладно. Пять минут? Нет? Десять? Как, опять не прав? По крайней мере одно я знаю наверняка, – объявил он. – Распустить их займет гораздо меньше времени. К тому же я сделаю это бесплатно.

– Даже не думай. – Габриель дотронулась до головы, словно желая убедиться, что с ее прической по-прежнему полный порядок.

Как же Люк жалел, что это не его рука касается ее волос! Он бы… Впрочем, кажется, его опять заносит не туда. Какие еще безопасные темы для разговора есть у него в запасе? Его взгляд опустился на черные туфельки Габи, намеренно не задерживаясь на длинных стройных ножках.

– Уверен, щенку твои туфли понравились бы.

Габриель поворачивалась, рассматривая свои туфли то так, то эдак. Интересно, она это намеренно делает?

– С ними что-то не так?

Все так. Разве что черный кружевной корсет и соответствующие трусики подошли бы к ним больше, чем строгая одежда. От следующей мысли Люк даже вспотел: что, если Габриель надела именно такое белье? Ему стоило огромных усилий прийти в себя.

– Эти тоненькие каблуки. На мой мужской взгляд, они очень неудобны.

Он вдруг замолчал, так как увидел, что ногти на ногах Габи выкрашены в темно-алый цвет. Прежде он не замечал, в какой цвет выкрашены ногти на пальцах ног других женщин. Значит, все дело в том, что эти ногти принадлежат Габриель.

– Как ты верно заметил, это на мужской взгляд. – Она выпрямилась и поправила жакет. Взгляд Люка тут же привлекли ее руки. Ногти на них были покрыты лаком точно такого же цвета. – В конце концов, ты ведешь меня в ресторан, а не приглашаешь покорять горные вершины. – Она негромко засмеялась, и этот смех отозвался во всех его нервных окончаниях.

Они остановились у машины. Люк открыл дверцу. Габриель, невзирая на свои каблуки, изящно опустилась на сиденье, и ее легкий цветочный аромат защекотал его ноздри. Люк сделал глубокий вдох и понял, что поторопился. Этот запах сразу заставил его представить, какой может оказаться на вкус ее кожа… Он вовремя спохватился и захлопнул дверцу.

Ресторан встретил их теплом и запахами изысканных блюд, в которых растворился аромат Габриель. Это вернуло Люку некоторую ясность мысли.

Когда они вошли, Габи, поколебавшись, положила руки на пояс.

– Тепло, – сказала она, будто не решаясь расстегнуть жакет.

– Если мы сядем у окна, думаю, там будет прохладно, – попытался остановить ее Люк.

Габриель оглядела небольшой, но уютный зал:

– Посмотри, все женщины в платьях.

И она принялась снимать жакет, обнажив сначала одно, а затем и другое плечо. Два округлых плеча с гладкой кремовой кожей. Люк сглотнул, попытался отвести взгляд, но его глаза упрямо не желали подчиняться сигналам мозга.

Только спустя несколько секунд он разглядел ее платье без бретелек насыщенного рубинового цвета – как выдержанное вино. Оно облегало ее тело, словно вторая кожа, ничуть не скрывая прелестей, которыми одарила ее природа. Хорошо хоть, когда они сядут, он не будет видеть ее ноги. Люк понял, что его испытания только-только начинаются.

– Ротвейлер, – неожиданно выпалил он.

– Ты уже передумал? – Девушка удивленно подняла брови. Конечно, она прекрасно знала, какой эффект ее платье оказывает на мужчин. И Люк был готов поклясться, что она наслаждается его реакцией. Тем временем она продолжала как ни в чем не бывало: – И что ты собираешься с ними делать?

– Использовать по прямому назначению: охранять замок.

Каким-то чудом ему удалось отвести взгляд от изящной шеи Габи и вспомнить, что в его руках по-прежнему ее жакет. Он повесил его на вешалку и, не задумываясь, определил туда и свой пиджак. Повернувшись к Габриель, Люк тут же заметил, что она привлекла внимание почти всех присутствующих мужчин.

– Клянусь, если бы я знал, что надето у тебя под жакетом, нас бы здесь не было, – сердито бросил он и исподлобья взглянул на местного пивовара, который откровенно наслаждался лицезрением Габриель.

Узнав его, тот кивнул и осклабился. Люк обнял Габриель за талию, прекрасно отдавая себе отчет в том, что этим жестом он сообщает всем мужчинам: «Моя».

– Сядем сразу за столик или сначала подойдем к бару?

Габриель посмотрела на высокие барные стулья, и Люк засомневался, сумеет ли она сесть на один из них в таком узком платье. А если ей это удастся… Он не выдержит и… Воображение немедленно нарисовало картину обвившихся вокруг него длинных стройных ног. «И будет еще хорошо, – угрюмо подумал он, – если я успею сдернуть ее со стула и увлечь в ближайшую темную подворотню».

Габриель с улыбкой обернулась к нему.

– Давай сразу сядем за столик, – предложила она.

– Мудрое решение, – еле слышно пробормотал Люк, чувствуя, как его мало-помалу охватывает возбуждение.

Немолодой, темноволосый, худой официант вел их за собой.

– Месье Дювалье, всегда счастливы видеть вас у себя. Столик для вас и для мадемуазель? Не хотите сесть у окна? – Старик взглянул на Габи. На его губах появилась неуверенная улыбка, а лоб прорезали морщины. – Мадемуазель Габриель?

– Паоло?

– Да, Паоло. – Он просиял. – Вспомнили меня?

– Как можно вас забыть? – Она заговорщически ему подмигнула. – Суббота, воскресенье и понедельник. Вы привозили багеты.

– А вы встречали меня на полпути, – кивнул он улыбаясь. – Я скучал по малышке Габи.

– Вы по-прежнему развозите хлеб?

Паоло огорченно, но вместе с тем с какой-то гордостью покачал головой:

– Нет. Теперь мой сын встал во главе пекарни, а в ресторане всем заправляют внуки. Но я не могу сидеть без дела, вот и помогаю в зале.

– Мне было приятно вас увидеть, Паоло, – мягко сказала Габриель, усаживаясь на стул.

Паоло ушел, но почти сразу вернулся, неся бутылку минеральной воды, небольшой горшочек с оливками в растительном масле и корзинку со свежим хрустящим хлебом.

– Хорошо, что вы решили сегодня поужинать у нас, – улыбнулся он. – Утром мы получили изумительное австралийское шампанское урожая 1976 года, которое весь день охлаждалось до нужной температуры. Не могу ли я соблазнить вас бутылкой?

– Что скажешь? – спросил Люк у Габи.

Она кивнула, соглашаясь.

Паоло положил перед ними меню и удалился.

Габриель откинулась на стуле, с одобрением изучая ресторанчик.

Люк немного успокоился, слыша негромкие голоса посетителей и вдыхая аппетитнейшие запахи, доносящиеся из кухни. Еще немного – и, пожалуй, ему удастся полностью взять себя в руки. Этому способствовала и корзиночка с хлебом, от одного вида которого во рту образовывалась слюна. Так что Люк мог смотреть на Габриель без голодного блеска в глазах, восхищаясь ее красотой, которую она сама словно не замечала.

Он встречался со многими красавицами, но ни одна из них не вела себя подобным образом. Для них всегда было очень важно знать, какое впечатление они оказывают на мужчин.

Безразличие Габриель к своей внешности не было наигранным, Люк мог поклясться в этом. Когда девушка повернула голову и натолкнулась на его пристальный взгляд, она как будто даже смутилась.

– Что такое? – осторожно спросила она и нахмурилась. – Я надеюсь, ты не возражаешь против моего разговора с Паоло? В прошлом у него всегда находилось для меня доброе слово.

– Почему я должен возражать? – пожал плечами он.

– Тогда почему ты только что так странно посмотрел на меня?

– Ты красивая женщина, Габриель. Какой мужчина может отказать себе в удовольствии полюбоваться красавицей?

Габриель поерзала на стуле, словно почувствовав себя неловко от его комплимента, чем только подтвердила догадку Люка: она не задумывается о том, какой силой обладает ее красота.

Люк развеселился. Забавная ситуация! О чем же ему тогда говорить, если тема секса находится под строжайшим запретом, беседа о собаках ему надоела, а комплименты Габриель, в отличие от других женщин, не любит?

К счастью для него, Паоло принес бутылку обещанного шампанского, которое на самом деле оказалось превосходным, и некоторое время они беседовали о винах.

Габриель все не решалась приступить к обольщению Люка, но надеялась, что бокал-другой поможет ей расслабиться.

А пока она наблюдала, как он наслаждается изысканной едой. Пламя от свечи на столе отбрасывало тень на его лицо, и Габриель вспомнила, каким он был в детстве. Пожалуй, его прозвище – Ночь – не совсем ему подходит. Скорее его можно назвать Темным рыцарем. Да, решила Габриель, так гораздо лучше. Разве она не считала его всегда своим рыцарем и разве не так он вел себя по отношению к ней, пока она не повзрослела? Но куда исчез полыхавший в нем огонь? Потух? Неужели Люк успокоился, став главой Дома Дювалье?

В это как-то трудно поверить. Если бы огня не было, у него едва ли возникло бы желание приобрести виноградники Хаммершмидта, которые назвать виноградниками язык не поворачивался. Нет, он по-прежнему готов бросить вызов. Под внешним лоском и невозмутимостью скрывается неугомонный юноша, когда-то восхищавший и поражавший ее своими безумными фантазиями. Возможно, Люк воплотил бы одну из них в жизнь, если бы не долг перед семьей. Он был пленником своего положения, своей фамилии, даже замка. Ведь от наследника Дома Дювалье все ожидали только одного – чтобы он продолжил дело предков.

Может, поэтому ее и влечет к нему, этому Темному рыцарю? Как выпустить на свободу истинного Люка – страстного, яростного, неудержимого?

У Габриель забилось сердце. Девушке захотелось остаться с ним наедине, чтобы проверить, по силам ли ей такая задача…

Люк поднял голову и немедленно догадался, о чем она думает. Ему не требовались слова – выразительные глаза Габриель выдали ее с головой.

– Как блюдо, которое ты заказал? – спросила она чуть нервно.

– Бесподобно. А что скажешь о моем поведении? – осведомился Люк.

Он явно поддразнивал ее. Это возбуждало. Однако ей удалось ответить вполне небрежно:

– Нареканий пока нет.

– Но, может быть, ты не откажешься послать вежливость, цивилизованность и что там еще ко всем чертям и насладиться обществом друг друга в другом месте? Без одежды.

Люк понизил голос, и по спине Габриель побежали мурашки. Ее мгновенно охватило волнующее ожидание. Предвкушение. То, о чем она мечтала долгие годы, находясь вдали от Люка… Оказаться в его объятиях, испытать всю силу его страсти, жар его поцелуев…

– Да. – Голос у нее вдруг сел.

Глаза Люка засверкали. Он в ту же минуту забыл об ужине.

– Прямо сейчас? Без кофе и десерта?

– Ну, не прямо сейчас, – сделала Габриель попытку пошутить. – Желательно, когда мы останемся наедине.

– Что ты со мной делаешь, – хрипло пробормотал Люк, начисто забыв о своих «платонических» намерениях.

Перед их столиком, словно по волшебству, материализовался Паоло.

– Ты уверена? – на всякий случай уточнил Дюк. Габриель тут же кивнула. Он не отводил взгляда от ее лица. – Я бы хотел расплатиться, Паоло.

Паоло посмотрел на одну полупустую тарелку, на другую, затем на недопитую бутылку дорогого шампанского.

– Вам не понравилось? – с тревогой спросил он.

Люк бросил на него мимолетный взгляд и ничего не сказал, но морщины на лице старика тут же разгладились.

– Конечно, конечно, – торопливо проговорил он. – Я закупорю бутылку пробкой, и вы насладитесь шампанским у себя в замке.

– Благодарю, но у меня идея получше. Унесите ее на кухню и выпейте сами. Еда, как всегда, была превосходной. Спасибо.

Габриель шла к выходу, удивляясь про себя, как она еще может двигаться, если ноги, по ее ощущениям, превратились в желе. Тело дрожало, как натянутая струна, а все мысли были лишь об одном: поскорее остаться с Люком наедине и утолить наконец чувственный голод, снедавший ее.

Люк помог ей надеть жакет. Габриель даже не попыталась застегнуть пуговицы, предоставив это Люку, и наблюдала за его длинными смуглыми пальцами, которые быстро и ловко справлялись с задачей. Скоро, скоро она почувствует эти пальцы на своей коже…

Они сели в машину, но Люк не подумал заводить двигатель, сразу потянувшись к голове Габриель. Он так же быстро и уверенно, как недавно с пуговицами, справился с ее шпильками. Не успели волосы девушки рассыпаться по плечам, как Люк прижался к ее рту – настойчиво, жадно, заставляя губы приоткрыться. Габриель подчинилась этому требованию, и его язык тут же оказался у нее во рту, лаская, дразня, требуя ответа.

Нащупав резинку, она сдернула ее с его волос. Дыхание Люка участилось. Он прошептал ее имя и погрузил свои пальцы в ее мягкие, густые локоны.

Габриель чувствовала, что еще немного – и никто из них не сможет остановиться. Нет, не о таком она мечтала все эти годы! Она высвободилась из объятий Люка и слегка толкнула его в грудь дрожащей рукой.

– Поехали, – хрипло велела она.

Люк сделал глубокий вдох, заставляя мысли проясниться. Нет, ему явно мало одного поцелуя. Ему нужна вся Габриель, и нужна прямо сейчас, или он сойдет с ума!

– Куда?

– Куда хочешь. – Она передернула плечами. – Хотя нет. Точно не в Кавернес. – Ей не хватит храбрости соблазнять Люка – если это слово еще уместно – там, где находится Жозе. Нет, не потому, что она боится матери. Но Жозе обязательно извратит все, что сейчас казалось естественным и самым прекрасным. – Ко мне.

– Кавернес мой дом, Габриель. – В голосе Люка прозвучали стальные нотки. – Рано или поздно, но я могу… – Он оборвал себя. – Ладно, отложим дискуссию.

«Ауди» сорвалась с места, словно гоночная машина со старта. Люк все же принудил себя сбросить скорость, и до отеля они добрались без приключений.

– Но учти: ночевать я останусь у тебя.

– Я собиралась предложить тебе то же самое.

Больше они не произнесли ни слова. Но этого и не требовалось.

Габриель отперла дверь – на это ей понадобились две попытки, так как от спешки ее руки тряслись и она не сразу попала ключом в дверной замок. Люк зашел за ней и закрыл дверь.

Теперь им никто не мог помешать. Вежливость требовала, чтобы она предложила ему выпить, хотя Габриель осознавала, что это лишнее: достаточно было взглянуть в темные глаза Люка.

– Что-нибудь выпьешь? – все же спросила она.

– Нет.

Больше Люк ничего не добавил, сразу снял пиджак и перебросил его через спинку стула. Остановившись перед Габриель, он не сделал попытки прикоснуться к ней. Пока. Но его взгляд обещал то, от чего ее бросило в жар, – исполнение самых безумных фантазий. И даже больше.

– Я хочу тебя, – сказал он.

Габриель подняла руки и стала медленно расстегивать пуговицу за пуговицей. Хотя Люк, конечно, не догадывался, что медлит она не намеренно – просто пальцы плохо ее слушались. Но кажется, так даже было лучше, поскольку Люк чуть не задохнулся. Жакет упал к ее ногам. Он мельком взглянул на него и снова перевел взгляд на нее. Габриель улыбнулась и изогнула бровь:

– Что именно ты хочешь?

– Всю. Всю тебя. – По его губам скользнула улыбка, от которой у любой женщины подкосились бы ноги и она тут же упала бы в объятия Люка, но Габриель удержалась. Откинув волосы назад, она посмотрела на него из-под ресниц и дотронулась до цепочки на шее.

– Застежка туговата, – объяснила она, окидывая его взглядом и удовлетворенно улыбаясь: о да, Люк возбужден не меньше, чем она. – Не откажешься мне помочь? Не хотелось бы ее порвать.

Пальцы Люка прикоснулись к ее шее. Спустя пару секунд цепочка была снята. Ладони Люка легли ей на плечи, слегка сжали, отчего у Габриель вырвался тихий вздох. Люк гладил ее руки. Его горячие пальцы оставляли за собой пылающий след.

– Можешь начать с шеи, – предложила она, изнывая от желания.

Люк прижался губами к изгибу ее плеча, и Габриель вздрогнула, ощутив, как ее страсть разгорается все сильнее.

Затем его внимание привлекла «молния» на платье. Когда она была расстегнута, он принялся рассматривать ее, словно произведение искусства. Это было приятно, щекотало нервы и наполняло непонятной радостью.

– Что под платьем? – глухо спросил Люк.

– Ничего особенно, – как можно небрежнее ответила Габриель. Если Люку интересно, ему придется снять с нее платье. – Я часто думала, что могло произойти тогда, если бы нам не помешали, – внезапно сказала она. – И представляю тебя на старом деревянном столе, в то время как я… – Она поймала его взгляд. – А я сижу на тебе.