Текст книги "Краткая история всего"

В.: В этом-то и состоит часть принципа № 2: каждому холону свойственны и деятельность, и сообщность. Вы называете это «горизонтальными» способностями холонов. А что насчет «вертикальных» способностей холонов, которые вы называете «самотрансценденцией» и «саморастворением»?

К. У.: Да. Если холон оказывается неспособен поддерживать свою деятельность и сообщность с другими, тогда он может полностью распасться. И когда он распадется, он оказывается разложен на свои подхолоны: клетки распадаются на молекулы, которые распадаются на атомы, которые под сильным давлением могут бесконечно «дробиться». В распаде холона удивительно то, что холоны, как правило, растворяются в направлении, обратном их росту. И подобный распад представляет собой «саморастворение», или, проще говоря, разложение на подхолоны, которые и сами, в свою очередь, могут разложиться на свои подхолоны и т. д.

Но обратите внимание и на обратный процесс, который сам по себе экстраординарен, – на процесс выстраивания, на процесс эмерджентного возникновения новых холонов. Каким образом инертные молекулы изначально объединились, чтобы образовать живые клетки?

Стандартное неодарвинистское объяснение говорит о случайной мутации и естественном отборе, и лишь немногие теоретики сегодня в это верят. Ясно, что эволюция отчасти оперирует посредством дарвиновского естественного отбора, но этот процесс попросту осуществляет отбор тех преобразований, которые уже произошли в результате действия механизмов, являющихся загадкой абсолютно для всех.

В.: Например?

К. У.: Возьмем, к примеру, стандартную идею, что крылья просто развились эволюционным путем из передних конечностей. Требуется, наверное, сотни мутаций для того, чтобы произвести функционально работающее крыло из передней конечности: полукрыло тут не поможет. Полукрыло не дает ничего хорошего в качестве передней лапы и не дает ничего хорошего в качестве крыла. У него нет никакой приспособительной ценности. Иными словами, с полукрылом вы становитесь ужином. Крыло может сработать только в том случае, если эти сотни мутаций происходят одновременно, в одном животном, а также только в том случае, если те же самые мутации одновременно происходят и в другом животном противоположного пола, а затем им нужно каким-то образом найти друг друга, поужинать вместе, выпить по бокалу шампанского, совокупиться и родить потомство с настоящими функционально работоспособными крыльями.

Это если говорить о том, что уму непостижимо. А ведь это действительно безгранично, всецело и абсолютно уму непостижимо. Случайные мутации попросту неспособны хотя бы подобраться к тому, чтобы начать объяснять этот процесс. И, во всяком случае, подавляющее большинство мутаций смертельно: каким же образом мы можем получить сотню несмертельных мутаций, да еще так, чтобы они произошли одновременно? Или хотя бы четыре или пять мутаций, коли на то пошло? Но, как только происходит эта невероятная трансформация, тогда естественный отбор и вправду будет отбирать более хорошие крылья, отбраковывая менее хорошие, но что же делать с самими крыльями? Ни у кого нет ни малейшего понятия.

На время все просто согласились назвать это «эволюционным квантованием», или «прерывной эволюцией», или «эмерджентной эволюцией»: кардинально новые, эмерджентные и невероятно сложные холоны начинают существовать в результате огромного квантоподобного скачка, и нет никаких доказательств существования промежуточных форм. Одновременно должны произойти десятки или сотни несмертельных мутаций, чтобы обеспечить выживание, – как в случае, например, с крылом или глазным яблоком.

Какое бы решение мы ни приняли касательно того, как осуществляются эти экстраординарные мутации, неопровержимый факт состоит в том, что они все-таки происходят. Поэтому многие теоретики, такие как Эрих Янч, просто описывают эволюцию как «самореализацию через самотрансценденцию». Эволюция – это необузданный процесс самотрансценденции: у нее удивительная способность выходить за пределы ранее достигнутого. А посему эволюция отчасти является процессом трансценденции (или превосхождения), который включает то, что происходило ранее, а затем дополняет это компонентами невообразимой новизны. Стало быть, влечение к самопревосхождению, по всей видимости, встроено в саму ткань Космоса как такового.

В.: И таково четвертое «влечение» всех холонов. Так что на руках мы имеем деятельность и сообщность, которые «горизонтально» оперируют на каждом уровне, а затем в «вертикальном» плане у нас есть выбор: либо перейти к очевидно более высокому уровню, и это есть самотрансценденция, либо перейти к более низкому уровню, и это есть саморастворение.

К. У.: Да, верно. Поскольку все холоны есть целое / части, в своем существовании они подвержены различным «тяготениям». Их тянет быть целым, их тянет быть частью, их тянет вверх, их тянет вниз: деятельность, сообщность, трансценденция, растворение. И принцип № 2 гласит о том, что всем холонам свойственны эти четыре тяготения.

Что ж, это пример того, чем начинается перечень двадцати принципов. В числе «двадцать» нет ничего магического. Это просто ряд имеющих широкое распространение паттернов, на которых я сосредоточил внимание. Оставшиеся принципы рассматривают то, что происходит, когда в действие вступают эти различные силы. Влечение к самотрансценденции, или самопревосхождению, производит жизнь из материи и разум из жизни. И двадцать принципов просто предполагают, что некоторые из этих типов общераспространенных паттернов можно обнаружить в эволюции холонов всюду, где они возникают, – от материи до жизни, разума и, возможно, даже более высоких стадий. Может, даже духовных стадий, почему бы и нет?

В.: Стало быть, эволюции и правда свойственно нечто вроде единства.

К. У.: Ну, очевидно, что-то такое есть. Непрерывно продолжающийся процесс самотрансценденции производит прерывные дискретности, скачки, творческие прыжки. Так что эволюции свойственны и прерывность (разум нельзя свести к жизни, а жизнь нельзя свести к материи), и непрерывность (или общие паттерны, которым следует эволюция во всех этих измерениях). Да, в этом смысле Космос держится как одно целое, объединенное единым процессом. Это «универсум», или «единая песня».

В.: И эту единую песню вы называете Духом-в-действии или Богом-в-творении, к чему я еще хочу вернуться позднее. Но сейчас давайте рассмотрим принцип № 3, который попросту гласит: «холоны возникают эмерджентно».

К. У.: Да. Как мы уже говорили, эволюция отчасти является процессом самопревосхождения: она выходит за пределы того, чего она достигла. И в этой новизне, в этом эмерджентном возникновении, в этом творчестве обретают бытие новые сущности, разворачиваются новые паттерны, объявляются новые холоны. Этот экстраординарный процесс выстраивает союзы из раздробленных частей и целостности из разрозненностей. Космос, по-видимому, разворачивается квантовыми скачками творческого возникновения.

В.: Вот почему нельзя свести какой-то уровень к его нижележащим компонентам, или холон свести к его подхолонам.

К. У.: Именно. То есть вы можете, конечно, аналитически разобрать целое на его составные части, и это вполне уместное занятие. Однако тогда вы получите лишь части, а не целое. Вы можете разобрать часовой механизм и проанализировать его части, однако они не поведают вам, который сейчас час. То же самое справедливо и для любого холона вообще. Целостность холона нельзя найти в какой-либо из его частей, и это подводит к концу определенное редукционистское безумие, которым была заражена западная наука с самого своего зарождения. В особенности с появлением наук о системах нас осенило: мы живем во вселенной творческого возникновения.

В.: Хотя вокруг все еще много редукционистов, похоже, что тренд наконец-то изменился. Едва ли теперь нужно объяснять, почему редукционизм сам по себе – это «плохо». А нередукционизм означает, что в каком-то смысле Космосу свойственно творчество.

К. У.: Удивительно, не так ли? В список «предельных категорий» – то есть понятий, которые нам необходимы для того, чтобы мыслить обо всем остальном, – Уайтхед внес только три пункта: творчество, одно, многое. (Поскольку каждый холон на самом деле есть одно / многое, эти категории в действительности можно свести к двум: творчество, холоны.)

Но основная идея состоит в том, что, как сформулировал это Уайтхед, «предельным метафизическим основанием является творческое продвижение в новизну». Творчески возникают новые холоны. Творчество, холоны – это некоторые из наиболее базовых категорий, которые нам необходимо помыслить, прежде чем мы окажемся способны помыслить о чем-либо вообще!

Так что да, это и есть принцип № 3: холоны возникают эмерджентно. И каждый холон обладает четырьмя базовыми способностями (деятельность, сообщность, саморастворение, самотрансценденция), и с этого-то и начинается творение Космоса.

В.: Мы немного опередили порядок повествования, так что я не хочу сейчас слишком подробно обсуждать этот вопрос. Но вы связываете творчество и Дух.

К. У.: Ну а что такое творчество, как не еще одно имя Духа? Если, как сказал Уайтхед, творчество является предельным – прежде чего бы то ни было еще, должно быть творчество, – что есть «предельное метафизическое основание», как не Дух? Для Духа я также использую буддийский термин «Пустота»[16]16
  В русской буддологии распространены два варианта перевода буддийского термина «шуньята» (санскр. śūnyatā; англ. emptiness) – «пустота» и «пустотность». Второй вариант – попытка сместить внимание с имеющихся в слове «пустота» бытовых коннотаций. В настоящем издании используется преимущественно термин «Пустота» (который автор пишет с большой буквы), но читателю рекомендуется учитывать, что это сложный термин буддийской философии.


[Закрыть], который мы еще сможем обсудить. Однако Дух, или Пустота, порождает форму. Возникают новые формы, возникают новые холоны, и возникают они не на пустом месте.

Мы уже убедились в том, что среди многих ученых установился консенсус: самотрансценденция (или эмерджентное возникновение новизны) вшита в саму ткань вселенной. Как бы мы его ни называли, чем же является сие трансцендирующее себя творчество? Разве это не Дух? Конечно, мы говорим здесь очень обобщенно, однако на настоящий момент мы располагаем как раз Духом, творчеством и холонами.

В.: В последнее время в некоторых научных кругах можно наблюдать и определенное открытие более духовной или идеалистической интерпретации творения.

К. У.: В каком-то смысле так. Концепция Большого взрыва сделала идеалистами практически всех, кто способен мыслить. Сначала было ничто, а затем «бам!» – и что-то возникло. Это запредельно непостижимо. Из кромешной Пустоты – и вдруг возникает мир явлений.

По сути, это небольшой кошмар для традиционной науки, ведь данная концепция налагает ограничение по времени на количество случайных мутаций, которые, как полагалось, должны были бы объяснить вселенную. Помните аналогию про тысячу мартышек и Шекспира, служащую примером того, как упорядоченная вселенная могла быть порождена случаем?

В.: Если дать тысяче мартышек достаточно времени, то они, случайно нажимая кнопки на пишущей машинке, в конечном счете напечатают пьесу Шекспира.

К. У.: Если предоставить достаточно времени! Один из математических подсчетов показал, что шанс на то, что мартышкин труд сможет произвести на свет пьесу Шекспира, равен одному из десяти тысяч миллионов миллионов миллионов миллионов миллионов миллионов. Так что, может, это произойдет через миллиард миллиардов лет. Но у вселенной не было миллиарда миллиардов лет. Она имела в распоряжении лишь двенадцать миллиардов лет.

Что ж, это все меняет. Подсчеты, выполненные различными учеными – от Фреда Хойла до Ф. Б. Сэлисбери, регулярно показывают, что двенадцати миллиардов лет недостаточно, чтобы произвести случайным образом хотя бы один-единственный фермент.

Другими словами, что-то совсем иное, нежели случай, движет вселенной. Для традиционных ученых случай был их спасением. Случай был их богом. Случай должен был объяснить всё. Случай плюс неограниченность времени могли породить вселенную. Но у них нет неограниченного времени, так что бог, которому они поклонялись, бросил их на произвол судьбы. Этот бог мертв. Случай – это не то, что объясняет вселенную; на самом деле случай – это то, ради преодоления чего всей своей мощью трудится вселенная. Случай есть именно то, что преодолевает сила самотрансценденции Космоса.

В.: Это еще один способ сказать, что самотрансценденция встроена во вселенную, или, как вы выразились, самотрансценденция – это одна из четырех движущих сил любого холона.

К. У.: Да, я так считаю. Космосу присуща созидательная сила, или телос. У него есть направленность. Он куда-то движется. Его основание – Пустота; его движущая сила – организация Формы во все более цельные холоны. Дух, творчество, холоны.

В.: Но сторонники «религиозного креационизма» подняли вокруг этого довольно много радостного шума. Они утверждают, что это соответствует Библии и Книге Бытия.

К. У.: Что ж, они набросились на постепенно становящуюся более очевидной истину: традиционное научное объяснение не очень удачно. Космос строится творчеством, а не случаем. Однако из этого не следует, что можно приравнять творчество к некой частной версии Бога, предпочитаемой вами. Из этого не следует, что в образовавшемся вакууме можно постулировать Бога и приписать ему все те черты, которые осчастливят именно вас: дескать, Бог – это только Бог иудейский, или индийский, или коренных народностей, и, дескать, Бог меня оберегает, он добр, справедлив, милостив и т. д. Нужно соблюдать предельную осторожность в отношении подобного рода ограниченных и антропоморфных качеств. В этом-то и состоит одна из причин, почему я предпочитаю термин «Пустота» для обозначения Духа, ибо он означает неограниченное и неописуемое.

Однако фундаменталисты, они же «креационисты», накидываются на пустующие в научном отеле номера и пытаются заполонить конференцию десантом из своих делегатов. В том, что творчество есть абсолют, они усматривают шанс приравнять этот абсолют к своему мифическому богу, и они набивают этого бога всеми качествами, которые удовлетворяют их собственные эгоические интересы, начиная с того факта, что, если вы не верите в данного конкретного бога, вы навеки обречены гореть в аду, и это не самая великодушная точка зрения на Дух.

Поэтому, на мой взгляд, хорошей идеей будет начать с чего-то простого и двигаться чрезвычайно осторожно. В Космосе есть место для духовного. Давайте будем осторожны в отношении того, чем мы его будем заполнять. Самое простое: Дух, или Пустота, есть нечто неописуемое, однако он не бездеятелен и не недвижим, ибо он порождает мир явлений как таковой: возникают новые формы, и данное творчество предельно. Пустота, творчество, холоны.

Предлагаю на время оставить этот вопрос, хорошо? Мы еще можем вернуться к данной теме по мере развития нашей беседы.

В.: Хорошо. Итак, мы рассмотрели принцип № 3: холоны возникают эмерджентно. Принцип № 4 гласит: «Холоны возникают холархически». Что такое холархия?

К. У.: Данный термин ввел Кёстлер для обозначения естественной иерархии. У иерархий сегодня очень плохая репутация, преимущественно по той причине, что люди путают иерархии доминирования с естественными иерархиями.

Естественная иерархия – это просто целостность, упорядоченная по мере возрастания: например, от частиц к атомам, клеткам и организмам или от букв к словам, предложениям и абзацам. Целое одного уровня становится частью целого следующего уровня.

Иными словами, естественные иерархии состоят из холонов. И поэтому, как утверждал Кёстлер, «иерархию» на самом деле нужно называть «холархией». И он совершенно прав. Почти все процессы развития – от материи до жизни и разума – осуществляются через естественные холархии, или последовательности, упорядоченные по мере возрастания холизма и целостности: речь идет о целостностях, которые становятся частями новых целостностей. Вот что такое естественная иерархия, или холархия.

В.: Людей возмущают не естественные иерархии, а иерархии доминирования.

К. У.: Да, и на то имеются веские основания. Когда какой-либо холон в естественной холархии узурпирует власть и пытается доминировать над целым, тогда мы получаем патологическую иерархию, или иерархию доминирования: раковая клетка доминирует в теле; фашистский диктатор доминирует в социальной системе; подавляющее эго доминирует над организмом и т. д.

Однако лекарство от этих патологических холархий заключается не в том, чтобы вообще избавиться от холархии как таковой (что в любом случае невозможно), а в том, чтобы арестовать надменный холон и интегрировать его обратно в естественную холархию, или, если можно так выразиться, поставить его на то место, которого он заслуживает. Критики иерархии – а имя им легион – попросту путают эти патологические холархии с холархиями в целом и выплескивают из ванночки вместе с водой и младенца.

В.: Они утверждают, что, избавляясь от иерархий, тем самым достигают холистичности, ибо ко всему проявляют равное отношение и таким образом всё объединяют.

К. У.: Однако на деле они достигают прямо противоположного. Единственное, как можно прийти к холизму, – это через холархию. Когда холист говорит: «Целое больше, чем сумма его частей», – это значит, что целое находится на более высоком, или глубоком, уровне организации, чем отдельные части. Это и есть иерархия, то есть холархия. Отдельные молекулы влечет друг к другу, и они формируют отдельную клетку под влиянием свойств, которые превосходят только лишь свойства отдельных молекул. Клетка оказывается холархически упорядочена. А без холархии получаются просто случайные массивы, а не целостности. В таком случае вы становитесь сторонником неупорядоченных массивов, а не холизма.

В.: Но многие феминистки и экофилософы утверждают, что любая иерархия, или ранжирование, является притесняющей, если не фашистской. Они утверждают, что подобное ранжирование, или упорядочивание, по ценности есть «старая парадигма», нечто «патриархальное» или «притесняющее», что его нужно заменить взаимосвязывающим, а не ранжирующим мировоззрением. Они очень агрессивны в этом моменте; они выдвигают довольно жесткие обвинения.

К. У.: Это довольно лицемерно, ведь иерархии нельзя избежать. Даже теоретики антииерархий, которых вы упомянули, имеют свою собственную иерархию, свое собственное ранжирование. А именно: они считают, что взаимосвязывание лучше, чем ранжирование. Что ж, это и есть иерархия, или ранжирование по ценности. Но поскольку они не принимают за это ответственности, их собственная иерархия становится бессознательной, скрытой, отрицаемой ими. Их собственная иерархия отрицает иерархию. Они пользуются системой ранжирования, которая заявляет о том, что ранжирование плохо.

В.: Вы называете это «перформативным противоречием».

К. У.: Да. Смысл в том, что антииерархическая позиция противоречит сама себе. Данные теоретики пользуются иерархией; она просто скрыта от глаз. При помощи этой замаскированной иерархии они подвергают нападкам все остальные иерархии, утверждая о себе, будто они «свободны» от всего этого мерзкого ранжирования. Так что они враждебно отвергают других как раз за то, чем сами грешат. Приятного в этом мало.

В.: Но иерархиями многие злоупотребляли, как и сами вы достаточно подробно объясняли.

К. У.: Да, и в этом смысле я всецело согласен с упомянутыми критиками. Однако смысл не в том, чтобы вообще избавиться от иерархий или холархий. Это невозможно. Попытки избавиться от ранжирования сами по себе являются ранжированием. Отрицание иерархии само по себе есть иерархия. Именно потому, что Космос состоит из холонов, а все холоны существуют в холархиях, нельзя избежать вложенных друг в друга упорядоченностей. Напротив, мы хотим отделить естественные холархии от патологических холархий, или холархий доминирования.

В.: Получается, что холархий на самом деле нельзя избежать.

К. У.: Да, и это потому, что нельзя избежать холонов. Все эволюционные паттерны и паттерны развития развертываются через холархии, через процесс возрастающего упорядочивания целостности и включения, который представляет собой разновидность ранжирования, осуществляемого холистической способностью. Именно поэтому базовый принцип холизма – это холархия: более высокое или глубокое измерение дает принцип, «клей», или паттерн, который объединяет и взаимосвязывает в противном случае разрозненные, обособленные и конфликтующие друг с другом части в единое целое. Это пространство, в котором разрозненные части оказываются способны узнать объединяющую их целостность и, таким образом, избежать безрадостного удела оставаться лишь отдельной частью, исключительно фрагментом.

Так что и вправду отношения очень важны, однако сами отношения устанавливаются в рамках ранжирования или холархии и могут существовать лишь только благодаря холархии, обеспечивающей более высокое и глубокое пространство, в котором может происходить установление отношений и объединение. В противном случае мы получаем беспорядочные массивы, а не целостности.

А когда определенный холон злоупотребляет своей позицией в любой холархии, когда он хочет быть только лишь целым, не являясь при этом еще и частью, тогда естественная, или нормальная, холархия деградирует в патологическую холархию, или холархию доминирования, которую иначе можно назвать болезнью, патологией, расстройством – будь то физическим, эмоциональным, социальным, культурным или духовным. Мы и вправду хотим «атаковать» эти патологические иерархии, но не для того, чтобы избавиться от иерархий вообще, а для того, чтобы позволить нормальной (или естественной) иерархии возникнуть взамен патологической и продолжить здоровый рост и развитие.