Текст книги "Розовое дерево"

Медленно, собрав всю волю, он пополз вперед. Еще немного, еще…

– Боже! – услышал он где-то внизу мужской голос. – Алан!

Раздались быстрые шаги – кто-то вбежал наверх и поднял Опал с покрывала, которое Алан держал из последних сил.

– Проклятье! Бетси, быстро отсюда! – услышал Алан резкий крик и тоненький голосок девочки: – Я вынесу Роберта!

Теперь Алан, наконец, позволил себе расслабиться. Они в безопасности! Веки опустились, он больше не мог держать глаза открытыми, последние силы иссякли. Его окутала темнота, и только в единственной точке – там, где он ударился головой о ступеньки – пульсировала боль. Уже сползая вдоль стены по последнему пролету лестницы, он понял, что все страшное осталось позади. Алан потерял сознание.

Миллисент мчалась по улице, не замечая никого вокруг. Чем ближе становился дом, тем отчетливее она осознавала, что пожар где-то совсем рядом. Милли не могла выбросить из головы мысль, что очень многие в городе не любят Джонатана за его статьи. Она вспомнила, как жестоко его избили. Правда, после этого все затихло, но возможно, они просто затаились, чтобы посмотреть, как подействовали на Лоуренса их угрозы. Что, если они решились на крайние меры? Что, если они сожгли его дом, чтобы выжить Джонатана из города?

Она подумала о Бетси. О Джонатане. Даже об Адмирале. Страх гнал ее вперед, она почти задыхалась, а в боку начало покалывать. Юбка, путаясь в ногах, мешала бежать. Но Милли ни на что не обращала внимания. Она ни о чем не могла больше думать – только о Джонатане, о Бетси, и о том, что может случиться с ними, если…

Миллисет завернула за угол и резко остановилась. Она бессмысленно смотрела на открывшуюся перед ее взором страшную картину. Дом Джонатана стоял целый и невредимый, но зато второй этаж ее собственного дома пылал, охваченный пламенем!

Первое, что почувствовала Милли, было, как ни странно, облегчение: Джонатану и Бетси не грозила опасность. Но сразу после этого ужас огромной, безграничной вины охватил ее, ведь она ни разу не вспомнила об Алане и Опал! Когда Милли увидела дым, то в первую очередь испугалась за Джонатана и Бетси, а об Опал и брате даже не подумала. Она была настолько парализована страхом за судьбу Лоуренсов, что этот страх вытеснил все остальные мысли.

Сердце бешено стучало, и она не могла отдышаться. В глазах потемнело, и Милли поняла, что она на грани обморока. Собрав все свои силы, она бросилась через луг к дому.

Черт побери! Ей не нужно было останавливаться. Но она встала и судорожно попыталась восстановить дыхание. Затем, покачиваясь, поплелась через дорогу к дому. Она боялась увидеть нечто страшное. Смогли ли Опал и Алан благополучно выбраться из огня? Мысль о том, что в доме были только инвалид, больная женщина-и грудной ребенок, неотступно преследовала Милли. Если они не погибли или не пострадали, то она поверит, что на свете бывают чудеса. Руки ее были, как лед, а живот свело от страха. Шаги ее становились все медленнее и медленнее.

Перед домом Хэйзов царила беготня и суматоха. Появилась пожарная машина. От дома Лоуренсов к ее дверям протянулась цепочка людей, передающих друг другу ведра с водой и заливающих огонь. Кругом стояли зеваки, наблюдающие за борьбой с пожаром. Скованной страхом Милли это казалось одним сплошным кошмаром, и она в панике оглядывалась по сторонам. Наконец, она заметила знакомую фигуру, стоящую возле дома. Этот человек только что вытащил из дома деревянный стол. Его лицо, одежда, руки и светлые волосы были черными от копоти.

– Джонатан! – закричала Милли, не заботясь о том, что их слышит столько людей и что все они становятся свидетелями ее радости при виде этого человека.

Он резко обернулся.

– Миллисент! – Широкая белозубая улыбка засияла на его грязном лице. В несколько шагов он пересек разделявшее их расстояние и крепко прижал ее к груди.

– Ох, Миллисент! – шептал он, зарывшись лицом в ее волосы.-Родная моя, я так испугался! Я увидел, как из твоего дома валят клубы дыма, и подумал, что там можешь быть ты…

– Нет, нет, со мной все в порядке! А как Алан? Как Опал? Ведь они были в доме! С ними все в порядке? Джонатан еще сильнее сжал ее в объятиях.

– Да, все хорошо. Они у меня дома, отдыхают. Все: и Алан, и Опал, и малыш. Алан всех их спас.

– Что? – Милли немного отстранилась и непонимающе посмотрела на него. – Алан спас их? Что ты имеешь в виду?

– Когда начался пожар. Опал и ребенок спали наверху; они угорели, даже не проснувшись…

– О-о, нет!

– Да, но Алан был у себя внизу, читал книгу и почувствовал запах дыма. Он поднялся по лестнице и вытащил Опал и мальчика.

Миллисент открыла рот.

– Вытащил их? Но как? Да как он вообще поднялся наверх?

– Он ползком поднялся до второго этажа, а потом волоком стащил их вниз.

– Он вполз наверх, потом тащил их вниз? – Миллисент покачала головой. – Я не могу поверить! Это невозможно!

– Думаю, любящий человек способен на самые невероятные поступки. И я подозреваю, что твой брат может многое такое, о чем ни ты, ни он сам не догадываетесь. Да, в конце концов, посмотри, чего он достиг за последние несколько месяцев! Бетси сказала, что он даже стал изучать закон и право.

– Закон и право? – И еще Джонатан что-то сказал про любовь? Что Опал и Алан любят друг друга? Неужели все происходило у нее под носом, а она была так слепа, что ничего не замечала? Она никогда не могла даже представить, что Алан сумеет стащить кого-то со второго этажа без чьей-либо помощи. Она засомневалась, хорошо ли знала собственного брата, и подумала, что наверняка недооценивала его возможности. Может быть, в своей слепой любви она всегда считала его ребенком? Не видела, на что он способен и даже не давала шанса проявить эти возможности? Она покачала головой.

– О, Джонатан, – прошептала она. – Я не знаю, что и думать.

– Не нужно сейчас ни о чем думать. – Он снова притянул ее к себе. – Все прекрасно, Милли! Знаешь, когда я увидел дым и подумал, что в доме можешь быть ты, я испугался до смерти…

– А я увидела дым по пути домой. – Миллисент, улыбаясь, опустила голову ему на грудь. – Знаешь, я подумала, что горит ваш дом, и так испугалась за тебя и Бетси… – Она крепко обвила его руками, словно никуда не хотела отпускать. Оказаться в его объятиях было так хорошо, так благословенно… Ей казалось, что она может стоять вот так целую вечность.

– Я никогда в жизни не была так напугана. Я подумала, что могу навсегда потерять тебя, я поняла, какой была глупой. Рассталась с тобой и своим счастьем, и даже сама не понимаю, почему! Прости. Прости меня. Я знаю, что сделала тебе больно. Ты простишь меня когда-нибудь?

Она подняла голову, чтобы заглянуть в его глаза, по щекам ее текли слезы. Джонатан улыбнулся, и его глаза тоже слегка заблестели.

– Ну что ж… Дай-ка мне подумать. – Он еще собирался шутить! – Я смогу простить тебя при одном условии: Если ты пообещаешь мне здесь же, сейчас же, что станешь моей женой.

– Да, да! – без колебаний ответила Миллисент. – Стану! Когда захочешь! Я поняла это сегодня, еще до того, как произошел пожар. Я не хочу тратить понапрасну свою жизнь. Я не хочу посвятить ее прошлому или все время жить по законам других, в соответствии с их представлениями о том, каковы мои обязанности, каков мой долг перед семьей. У меня только одна жизнь, и она принадлежит только мне. Я заслужила счастье и хочу иметь семью, любовь, прекрасную жизнь; ведь даже если я откажусь от всего, это не вернет Алану ног. Я ничего не смогу сделать для того, чтобы он поднялся и пошел. Я люблю его, и мы будем часто видеться. Но теперь я поняла, что не могу жертвовать своей жизнью, своим счастьем…

Какое-то время Джонатан молча смотрел ей в глаза. Затем нагнулся и поцеловал. Потом широко улыбнулся и оглянулся с хитрым видом.

– Тогда, милая, ты не сможешь отказаться от своих слов! У меня очень много свидетелей, что ты дала слово выйти за меня замуж.

Миллисент посмотрела по сторонам. Она забыла, что вокруг столько людей, и теперь почти все с любопытством глядят на них. А они с Джонатаном стоят перед ними и открыто целуются! Миллисент вспыхнула до корней волос.

– Джонатан! Ты заставляешь меня краснеть!

Джонатан засмеялся.

– Уверен, что это не в последний раз!

Миллисент не могла удержаться от улыбки.

– Это верно, – согласилась она. – Я тоже в этом уверена. – Она взяла его за руку. – Но я все равно буду твоей женой.

Глава XXV

Каждое семейное торжество Хэйзов всегда было грандиозным событием, и свадьба Миллисент Хэйз не стала исключением. Она состоялась в марте, что, по мнению многих, было слишком уж поспешно. (Спешить с этим делом считалось не совсем прилично). Но с некоторых пор Миллисент не очень прислушивалась к чужому мнению; она и Джонатан решили, что свадьба должна состояться как можно скорее. Сердце тетушки Ораделли было разбито: Милли не только нарушала обещание не выходить замуж, но и настояла на проведении торжества в собственном доме, да еще и за организацию всего взялась сама.

Эта свадьба, как единодушно решили все уважаемые дамы города, была совершенно странной. Во-первых, шлейф подвенечного платья Миллисент несла дочка конюха, а подружкой невесты стала Опал Уилкинс, которая, как известно, была прислугой у Хэйзов! К алтарю невесту подводил брат, что само по себе не так ух странно, ибо отец ее умер, но ведь Алан был инвалидом! По проходу в церкви он ехал на инвалидной коляске рядом с Миллисент. Такой картины никогда не видел не только Эмметсвилл, но и весь Техас. Софи Хэйз утирала слезы и говорила, что церемония прошла замечательно. Ораделли морщилась, гримасничала и изрекла, наконец, что Софи до невозможности глупа, и что вообще скоро надо ждать конца света. Однако это не помешало ей после всего крепко обнять невесту и даже поздравить Джонатана Лоуренса и произнести: «Добро пожаловать в нашу семью!» (как бы иначе Ораделли могла направлять их на путь истинный, если бы они отдалились от семьи?)

Удача была на стороне Миллисент: погода в начале марта стояла замечательная, и приглашенные смогли перейти из гостиной в общий двор домов Милли и Лоу-ренсов. Хотя на сей раз Ораделли была не у себя дома, она все же заняла главенствующее положение на кухне, и все пошло, как по маслу.

Однако, Миллисент едва ли что-то замечала. Порхая в праздничной толпе, принимая поздравления и пожелания, она чувствовала себя такой счастливой, будто очутилась в раю. И почти постоянно рядом с ней был Джонатан, а если он отлучался, Милли сразу начинала искать его глазами среди присутствующих. Нет, в его отсутствие она не волновалась и ничего не боялась. Просто ей хотелось постоянно чувствовать себя связанной с ним, пусть даже одним только взглядом.

Миллисент нашла брата на веранде. Алан сидел в инвалидном кресле и смотрел на веселящихся во дворе гостей. Когда появилась сестра, он улыбнулся ей, но в глазах была такая печаль, что сердце Милли сжалось. Она знала, что должна теперь оставить Алана и ей было больно думать о предстоящих ему несчастливых днях. Она наклонилась и поцеловала его в лоб, удивив брата таким открытым проявлением чувств, что было непривычно для их семьи.

– И за что это? – удивленно спросил он. Миллисент пожала плечами.

– Думаю, за то, что ты – лучший в мире брат.

– В самом деле? – иронично спросил Алан.

– Конечно. – Она присела рядом и заглянула ему в глаза. – Ты ни разу не высказал недовольства тем, что я выхожу за Джонатана Лоуренса, а многие на твоем месте не смогли бы сдержаться. Ты всегда был добрым и понимающим и никогда не добавлял мне страданий по этому поводу.

– А зачем тебе страдать «по этому поводу»? – резонно спросил Алан. – Ты поступаешь так, как должна, и я с этим согласен. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

– А я того же хочу для тебя.

– А почему это ты смотришь на меня таким многозначительным взглядом?

– Ты сам знаешь, почему. Мы с тобой говорили об этом, когда я рассказала тебе о предложении Джонатана. Ты любишь Опал. Почему же не хочешь сказать ей об этом? Почему не попросишь ее стать твоей женой?

Он раздраженно нахмурился.

– Оставь это, Миллисент, ты невероятно упрямое создание! Ты прекрасно знаешь, почему я не могу. Очень вероятно, что она согласится из чувства благодарности, посчитав это своим долгом. Я прекрасно проживу и сам. Ты же видела, чего я достиг за последние месяцы. Я смогу сделать для себя все необходимое, да еще помогут Ида и Джонни. Буду работать: я уже говорил с Эверсоном Картером, и он согласился помочь с юридической практикой. Да плюс мои увлечения. Увидишь, моя жизнь начнет обретать смысл.

– Она заполнится повседневными заботами – возможно. Но это не всегда означает полноценность и смысл…

Алан пожал плечами.

– Все будет хорошо. Кроме того, с такими соседями, как ты и Бетси, мне, думаю, не будет скучно. Миллисент улыбнулась.

– Вот это верно! Я еще успею надоесть тебе, заглядывая ежеминутно… Алан кивнул.

– Уверен в этом.

Она помолчала, а потом продолжила:

– И все-таки это не то.

– Миллисент, пожалуйста, оставь эту тему. Ты же знаешь, я не соглашусь быть камнем на шее Опал.

– Ты мог бы, по крайней мере, дать ей шанс.

– Миллисент, право же!

– Ну все, все… Я не буду больше надоедать тебе. Обещаю. Но все равно хочу видеть тебя счастливым.

– Я знаю. Так оно и будет. Тебе не стоит волноваться, просто наслаждайся весельем. Это же твоя свадьба! Твоя жизнь. Я так рад за тебя Милли! Ты сделала для меня столько, что я в вечном неоплатном долгу перед тобой, и вряд ли смогу вернуть его. Ты заслужила право на счастье.

Миллисент улыбнулась и непроизвольно перевела взгляд на Джонатана, стоящего у невысокого заборчика и серьезно беседующего с Элмером Холлоуэем.

– Вот что, пойду-ка я лучше спасу Джонатана от дяди Элмера. Или наоборот? Не хочу, чтобы дядя успел наскучить Джонатану до безумия, а тот успел смертельно обидеть его.

Алан засмеялся.

– Это точно! Тебе лучше поторопиться.

Улыбка не сходила с его лица, пока он смотрел вслед удаляющейся сестре, одетой в элегантное подвенечное платье, шлейф которого доставал до земли.

– Красивая, правда? – услышал он тихой голос за спиной.

Алан вздрогнул от неожиданности и обернулся.

– Опал! Что ты здесь делаешь?

– Просто стою, а что?

– И давно ты здесь стоишь?

– Только что подошла. А почему ты спрашиваешь? – Ее глаза потемнели от страдания.

– Так просто… Извини. – Он сочувственно протянул руку, и она быстро пожала ее. – Я просто сегодня очень устал. Извини, что тебе приходится терпеть меня.

– Все в порядке. Я понимаю. Ты будешь очень сильно скучать по ней, да?

Алан вздохнул.

– Да. За последние годы мы так сблизились, как, наверное, ни один брат с сестрой. После ее ухода в душе останется пустота. – Его губы задрожали. – Я – эгоист. Не могу представить, как смогу жить один.

– Ты не будешь один, – возразила Опал. – С тобой останутся Ида и Джонни. С тобой буду я. И Роберт.

Алан посмотрел на нее; в его глазах застыла боль, но голос звучал ровно и спокойно:

– Ты ненадолго останешься со мной. Опал. И ты это прекрасно понимаешь. Встретишь кого-нибудь, захочешь выйти замуж, жить своей жизнью. Иметь мужа, еще детей.

– Нет, не захочу! – Казалось, Опал была поражена его словами. – Я ни за кого не выйду замуж, как бы ни хотела иметь еще детей. Я не смогу быть с другим мужчиной после…

– После чего? После того, как двое мужчин, которых ты не любила, заставили тебя лечь с ними в постель? С человеком, которого ты полюбишь, все будет по-другому. Встретишь мужчину, к которому тебя потянет, с которым сама захочешь любви и близости, и тогда все будет по-другому.

Опал смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– О чем ты говоришь? Двое мужчин? Неужели ты сравниваешь себя с этим дьяволом Джонсоном? Алан пожал плечами.

– Я, конечно, не так принуждал тебя, как он, но могла ли ты мне отказать? Я знаю, что ты благодарна мне, что ты готова на все, потому что чувствуешь себя обязанной – ведь я согласился дать тебе крышу над головой.

– Я не понимаю тебя, ты действительно считаешь, что я способна заниматься любовью с мужчиной только из благодарности? Что я из тех хеищин, кто телом расплачивается за услуги?

Алан выглядел озадаченным.

– Опал, нет… подожди! Я не думал о тебе ничего плохого. И не имел в виду, что ты торгуешь собой.

Но Опал выпрямилась, на щеках ее выступили алые пятна.

– Ты думаешь, что я действительно могу пойти в спальню к мужчине, раздеться перед ним, позволять ему целовать себя, лечь с ним в постель, и все это без любви? Нет, никогда! Я не такая женщина. Я полюбила тебя – вот почему я пошла с тобой. Я и сейчас тебя люблю. Несмотря ни на что…

Он, не отрываясь, смотрел на нее.

– Ты не можешь говорить это всерьез.

– Почему же? Это правда. Я люблю тебя. И понимаю, почему ты не хочешь, чтобы между нами возникло что-то серьезное. Я же понимаю: ты такой хороший, благородный, и поэтому не желаешь поддерживать отношения с женщиной, обнадеживать ее, что женишься, когда сам заранее знаешь, что не сделаешь этого. Я понимаю, тебе нужно больше, чем… больше, чем просто страсть. Ты хочешь полюбить женщину, равную тебе, ту, которая сможет стать твоей женой. – Она опустилась на колени рядом с его креслом, схватила руку Алана и заглянула в его глаза. – Я знаю, что не подхожу тебе. Я… я испорченная. Испорченная тем ужасным человеком. Если станет известно, что между нами что-то есть, разразится страшный скандал. Но никто не узнает. Я не позволю себе поступать так, будто имею на тебя какие-то права. Алан, пожалуйста, позволь мне остаться с тобой! Позволь просто любить тебя, больше ничего не нужно!

Алан, пораженный услышанным, казалось, потерял дар речи.

– В последнее время я много думала об этом. С той ночи… Я так сильно хочу тебя, Алан. Хочу быть рядом с тобой, чувствовать то, что я чувствовала в ту ночь. Это было удивительно! Наверное, плохо и неприлично хотеть этого, но я хочу. Было бы так хорошо снова оказаться в твоих объятиях… Ведь ты тогда желал меня, я знаю. Я не жду от тебя любви, но неужели ты не хотел бы повторить ту ночь? Неужели мы не можем позволить себе хотя бы это? Я, конечно, не уверена… может, я тогда разочаровала тебя, но…

– Нет! Боже, нет, ты не разочаровала меня! Это я был неопытным глупцом! – Он крепко сжал ее ладонь. – Я не переставал вспоминать ту ночь, я так жалел, что это не может повториться. ЭТО было самым прекрасным в моей жизни.

– Правда? – Ее лицо просияло от радости. – О, Алан, я так счастлива! Ты тоже хочешь испытать это снова? Это, наверное, не такой уж и страшный грех, ты согласен? Обещаю, что не буду ничего ждать от тебя, не стану устраивать сцен, если ты решишь жениться на девушке своего круга. Я просто уйду и не причиню беспокойства ни тебе, ни ей.

– Девушке моего круга! Перестань говорить так! Ты самая лучшая. Ты – мой круг, нет, ты выше меня! Я никогда не женюсь ни на ком другом. Ты – единственная женщина, которую я хочу, которую я люблю. Ты недостойна меня?! Боже мой, и ты думаешь, что я поэтому не хочу жениться на тебе? Я женюсь на тебе через минуту! Я люблю тебя. Никто в мире, кроме тебя, не сделает меня счастливым.

Удивление на лице Опал постепенно сменялось выражением счастья.

– Это правда? Ты действительно хочешь жениться на мне? Ты говоришь это не для того, чтобы просто успокоить?

– Ну, как ты можешь так думать? Я люблю тебя.

– Честно? – Она засмеялась. – Чем же мы тогда занимались последние два месяца?

– Значит, ты согласна выйти за меня замуж?

Опал кивнула, нервно закусив губу.

– Да, конечно, но я не уверена, что это будет хорошо для тебя.

– Хорошо? Боже мой. Опал, да я буду счастливейшим человеком на свете! – Алан замолчал, его внезапно охватило волнение при мысли о будущем, о котором он никогда даже и не мечтал, о невероятной и счастливой жизни; открывавшейся впереди. Все, что он сейчас желал – это, чтобы Опал сказала «да» и стала его женой. Но, собрав всю волю, он все-таки высказал свои сомнения:

– Ты не знаешь, что тебя ждет. Может, сейчас ты действительно думаешь, что хочешь стать моей женой, но ты еще так молода… Ты считаешь меня каким-то необыкновенным, но это не так. Пройдет время, и созданный тобой образ померкнет. Ты поймешь, что я самый обычный, такой же, как все. Или полюбишь другого человека. Ты не можешь так бессмысленно тратить ради меня свою жизнь…

– Все, чего я хочу – это быть с тобой. Алан, я люблю тебя! Неужели этого мало? Неужели тебе все еще непонятно? Для меня никогда не будет существовать никакой другой мужчина. Та ночь, когда ты ласкал меня, была самой замечательной в моей жизни. Знаешь, я совсем перестала вспоминать о тех страшных, тяжелых минутах с ним… с Джонсоном. Ты заставил меня почувствовать себя чистой, невинной и… любимой! Я никогда не испытывала ничего подобного ни с кем другим. Я люблю тебя. Пожалуйста, позволь мне любить тебя.

Алан смотрел на нее с надеждой. Он еще не мог поверить до конца, что сбудется то, о чем он так долго мечтал. Затем судорожно вздохнул, будто в нем что-то сломалось, и нежно обнял Опал за талию.

– Я люблю тебя, и если ты говоришь серьезно…

– Да, серьезно! Серьезно!

Его лицо осветила широкая улыбка.

– Тогда все в порядке. – Он взглянул на гостей, собравшихся перед домом, и повысил голос:

– Внимание! Внимание! У меня есть очень важное сообщение.

Постепенно все поворачивались в их сторону, замолкая от любопытства.

– Алан! Что ты делаешь? – прошептала Опал. Алан не обратил внимания на ее слова.

– Я хочу объявить о помолвке. Опал Уилкинс согласилась стать моей женой. Похоже, в семье Хэйзов ожидается еще одна свадьба.

Все разом заговорили оживленно и громко.

– Алан! Но почему ты вот так прямо всем сказал? – заволновалась Опал. – Теперь ты уже не сможешь изменить своего решения. Вначале надо было все хорошо обдумать…

– Я не передумаю. Я хочу жениться на тебе, и я женюсь! Тсс… – Он приставил палец к губам. – Не смей говорить, что ты недостаточно хороша для меня! Ты самая восхитительная женщина, самая лучшая, самая красивая, самая добрая. Ты знаешь, почему я вот так сразу объявил о нашей помолвке? Чтобы ты не успела опомниться и возразить. Теперь тебе придется сдержать слово.

На глазах Опал показались слезы.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

– Алан! – На веранду влетела Миллисент, а за ней, не отставая, Джонатан и Бетси. Милли наклонилась и крепко обняла брата. – Как замечательно! Но почему ты не сказал мне раньше? Почему заставлял меня волноваться и упрашивать сделать Опал предложение?

– Я только сейчас решился. До этой минуты я и не верил, что Опал такая ненормальная, что согласится стать моей женой.

– Ах, ты… – Миллисент игриво ткнула его в бок. – Я так счастлива! Этот день, бесспорно, лучший в моей жизни! – Она повернулась к Опал и обняла ее.

Джонатан поздравлял Алана, пожимая ему руку, Опал обнимала и целовала по очереди то Алана, то Бетси, без конца повторяя, что теперь у нее самая прекрасная семья. Джонатан взглянул на свою жену и поднес ее руку к губам. Поцеловав ее, он обернулся к Алану и Опал.

– Надеюсь, вы будете так же счастливы, как мы.

Миллисент засмеялась.

– Ты женат всего два часа! Мы даже еще не успели ни разу ни о чем поспорить!

Джонатан тоже рассмеялся.

– О-о, я с удовольствием буду спорить с тобой по любому поводу. Мне понравятся наши с тобой споры. – Он заглянул ей в глаза и мягко сказал: – Ты не считаешь, что нам пора покинуть этот праздник?

Миллисент слегка зарделась и, отойдя с ним немного в сторону, произнесла:

– Если ты хочешь…

– Да, я хочу, – заверил Джонатан, и его взгляд развеял все сомнения.

Он взял Милли под руку, и они направились к его дому. Рядом появилась Бетси.

– Папа! Миллисент! Можно я с вами? Я тоже хочу пойти!

– Не сейчас, – твердо ответил Джонатан. – Ты же должна остаться с Аннабель, помнишь?

Бетси нахмурилась.

– Знаю, но я хочу быть с вами.

– Ты будешь с нами. Не волнуйся! Ты теперь будешь с нами долго-долго, пока сама не выйдешь замуж. Но сегодня ночью и еще несколько дней я хочу побыть с Миллисент наедине.

– Хорошо, – неохотно разрешила Бетси.

Он наклонился и поцеловал девочку в лоб, а Миллисент крепко-крепко обняла ее и прижала к себе. Потом они повернулись и пошли к дому.

Возле забора, разделявшего два соседних двора, Джонатан остановился. Он посмотрел на куст пираканты, возле которого все началось, затем перевел смеющийся взгляд на Миллисент. Она непонимающе подняла брови, но потом не смогла сдержаться и улыбнулась. Они расхохотались.

Джонатан обнял ее за плечи.

– Входите, миссис Лоуренс! Ваш дом теперь здесь.