Текст книги "Заветное место"

Глава 21

С музыкой в мою кровь влилась радость – это было так непривычно: расслабляться под музыку, наслаждаться странной легкостью тела. Я кружилась уже почти беспечно, отдаваясь новым эмоциям, когда краем глаза заметила в дверном проеме мужской силуэт.

Сердце разом ухнуло в пятки! На мгновение мне почудилось, что это Суреш приехал, чтобы забрать меня домой, и я остолбенела от ужаса. Но когда человек вышел из темноты, я поняла, что это Хейден Дэниелс. Его лицо было мрачным, даже угрожающе мертвенным в слабом свете лампы, и я съежилась от страха.

– Что ты делаешь? – сквозь зубы процедил он.

– Надеюсь, вы не против, что я в гостиной, – ответила я, пытаясь не хрипеть. – Кристалл сказала, что можно.

– Музыка. – Он кивнул на айпод. – Зачем ты включила мою музыку?

– Было тихо, – оправдывалась я. – И мне стало одиноко.

Сердце билось о грудную клетку как ненормальное, во рту пересохло. Я его разозлила.

– Очень красивая песня.

Он за несколько шагов пересек комнату и подошел ко мне. Испугавшись, что он хочет меня ударить, я инстинктивно упала на пол, зажмурилась и сжалась, как умела. Пусть лучше удар придется на кость, чем по мягкому телу. Стыдясь собственной слабости, я поползла к ножке рояля. Если бы я могла, то залезла бы под него.

Музыка стихла, а я приготовилась к удару кулака или пинку… Несколько минут в комнате висела оглушительная тишина. И больше ничего. Ничего не произошло.

Когда я открыла глаза, Хейден стоял надо мной. Его глаза блестели в темноте, и я снова спрятала лицо, закрыв его ладонями.

– Черт! Что ты творишь такое? Почему ты валяешься на полу? Ты сумасшедшая, что ли? – изумленно прошептал он.

Он дотронулся до моей руки, но я уклонилась.

– Аиша. – Теперь он говорил мягко. – Аиша, вставай. Я тебя не обижу.

Сколько раз я слышала это обещание? Я не сдвинулась с места.

– Пожалуйста. – Он сел рядом со мной на пол, прислонившись головой к стулу для рояля. Послышался судорожный вздох. – Прости. Пожалуйста, прости.

Я медленно убрала руки от головы и решилась на него посмотреть. Он скукожился у стула и выглядел таким несчастным, что мне стало жаль его.

– Прости, я не хотел кричать и пугать тебя, – настаивал он. – Я просто был в шоке. – Еще один неровный вздох. – Я никогда не слушаю свои песни. Не выношу их. Не слушал с… С очень давних пор.

– С тех пор как тебя покинула девушка.

– Да. – Его лицо исказила боль. – Больше двух лет назад. Но легче не стало.

У Хейдена на щеке блестела слеза, его била крупная дрожь.

Я неуверенно выпрямилась и села рядом с ним на пол, обняв колени. Хейден не похож на жестокого человека. Скорее на печального и истощенного. Должно быть, он очень ее любил.

– Мне очень жаль, что ты так несчастен.

– Несчастен. – Он издал глухой смешок. – Преуменьшение века, – покачал головой Хейден. – Я словно утопающий, которому не за что ухватиться.

– Но у тебя столько причин жить дальше. Все это. – Я обвела рукой комнату. – И твоя прекрасная музыка. Она чудесна. Я впервые услышала.

Он снова рассмеялся, на этот раз менее напряженно.

– Должно быть, ты единственный человек на планете, который не слышал ее.

– Мне не разрешали слушать музыку, – призналась я. – Я многое пропустила.

– Сочинять музыку – мое истинное призвание, которое я всегда считал неотъемлемой частью своей жизни, а потом – как отрезало. В песнях было слишком много эмоций. Сегодня я впервые запел, с тех пор как меня покинула Лора.

– Да, Кристалл упомянула об этом.

Хейден улыбнулся:

– Старая добрая Кристалл.

Мы сидели в молчании, было слышно лишь наше дыхание.

– У тебя потрясающий голос, – наконец заговорила я. – Мне так жаль, что ты больше не можешь петь.

– Похоже, я переступил проведенную мной самим черту. И что неожиданно и странно – мне понравилось, – признался он. Его дыхание сбилось, и я почувствовала, что говорить ему нелегко. – Сперва я не хотел больше петь без Лоры. А со временем начал сомневаться, могу ли я, умею ли издавать звуки, и это пугало еще сильнее.

– Наверное, это очень страшно.

– Да. – В его голосе слышалась невыносимая грусть.

– Интересно, моя дочь испытывает то же самое?

– Представляю, как ты переживаешь, что она не говорит.

– Я мечтаю снова услышать ее голос. Это для меня важнее всего на свете.

– Не теряй надежду. Если старый дурак вроде меня смог преодолеть многолетний ступор, то у твоей малышки есть все шансы.

Я улыбаюсь.

– Хотелось бы верить.

– Ну так что, Аиша Рашид, так и будем сидеть на полу весь вечер или кто-нибудь из нас встанет и сделает чай? Ведь я спустился именно за этим.

– Сейчас сделаю, – встрепенулась я. Мне хотелось хоть чем-нибудь помочь этому сломанному судьбой, но не погибшему человеку.

Он встал, взял меня за руку и помог подняться с пола. Задержал на несколько мгновений ладонь и сказал, глядя мне в глаза:

– Пока вы здесь, под моей крышей, вам с Сабиной нечего бояться.

– Спасибо, – ответила я. Очень хотелось в это верить. Просто очень.

Глава 22

Я заварила чай в чайнике и принесла его в гостиную с двумя кружками. Поставив их на журнальный столик перед Хейденом, я поспешила разлить чай по кружкам. Конечно, все еще стеснялась находиться наедине с мужчиной – в предыдущей жизни мне было это запрещено, – но попыталась побороть смущение. Приходилось мысленно твердить себе, как мантру, что теперь я другой человек. Мои волосы были распущены, мое тело не скрывала современная одежда, и мы с Хейденом проводили время вместе. Это было так волнительно, и остро, и страшно, но в то же время меня переполняла гордость. В моем случае – это перемены к лучшему. А вдруг я слишком торопилась нырнуть с головой в реку перемен?

Хейден вертел в руках книгу, которую я оставила под лампой.

– «Бриджит Джонс»?

– Надеюсь, вы не против, если я возьму почитать.

– Давай уже на «ты», Аиша? Хорошо? Лора ее очень любила, – сказал он, теребя книгу в руках. – Сидела тут над ней и хихикала.

– Это комедия?

Он поднял глаза.

– Ты не читала?

Я опустила голову.

– Нет, – призналась я. – Я не очень хорошо умею писать и читать по-английски, но стараюсь учиться вместе с Сабиной. С удовольствием читаю книги для ее возраста. Мы помогаем друг другу.

Он помахал передо мной «Дневником Бриджит Джонс»:

– Это может стать твоим большим шагом вперед к новому будущему. Кроме шуток!

– Я надеялась почерпнуть знания о современных женщинах из этой книги.

Хейден хохотнул, но в смехе не было жестокости.

– Не уверен, что старушка Бриджит покажется тебе достойным примером для подражания, но, думаю, книга заставит тебя улыбнуться.

– Надеюсь, – сказала я и подумала, что моему сердцу давно не хватало радости.

Похоже, Хейден что-то тщательно обдумывал, прежде чем заговорить снова.

– Знаешь, а у меня ведь есть свободное время. Я тоже мог бы тебе помочь. Можем читать вместе по вечерам. Если хочешь, конечно.

От этой мысли сердце мое забилось быстрее, и я сама не знала – от волнения или от предвкушения.

– С удовольствием. Но мне стыдно за плохой английский.

– Если мы поработаем над чтением и письмом, тебе не придется больше стыдиться.

– Хотя я очень хорошо читаю и пишу на родном языке, – поспешно добавила я, чтобы он не подумал, что я совсем тупая.

Хейден печально посмотрел мне в глаза.

– Не беспокойся, я не подумаю о тебе хуже, чем ты есть: ты очень смелая, ведь смогла вырваться из замкнутого круга насилия и ненависти и начать жизнь заново. Ты спасла дочь от неминуемой гибели.

– Иногда я действительно чувствую себя отважной, – призналась я, – но все равно очень боюсь.

– Теперь ты среди друзей, Аиша. Надеюсь, ты это понимаешь.

– Не думаю, что нравлюсь Джой.

– Джой никто не нравится, – усмехнулся он. – Ей пришлось через многое пройти. Она пострадавшая, как и все мы.

– Мы попали в «Дом разбитых сердец».

– Возможно, именно мы сумеем помочь друг другу.

Я кивнула.

– Нелегко тебе приходилось с мужем? – Хейден берет свою чашку. – Скажи, что это не мое дело, если не хочешь об этом говорить.

– Я попала не в лучшее место, – ответила я. – Мне пришлось уйти ради дочери.

– Вам было тяжело.

Сейчас на мне уже практически не было заметных следов от побоев, но я машинально натянула рукава и проверила, закрыты ли руки – уже по привычке.

– Надеюсь, теперь, когда мы далеко, Сабина снова сможет заговорить.

– Ты водила ее на прием к специалисту?

– Да, один раз. Они сказали, что у нее избирательный мутизм[10]10
  Мутизм – состояние, когда больной не отвечает на вопросы и даже знаками не дает понять, что он согласен вступить в контакт с окружающими. При мутизме отсутствует как ответная, так и спонтанная речь. При этом способность разговаривать и понимать чужую речь сохраняется.


[Закрыть], и хотели назначить лечение. Муж не позволил. Он сказал, что она похожа на мать и просто капризничает.

– Если хочешь, мы можем заняться лечением.

Я покачала головой:

– Она натерпелась, бедняжка. Столько насилия видели немногие взрослые. Может быть, позже? Не хочу, чтобы ее сейчас дергали врачи. Пусть она просто побудет счастливым свободным ребенком. Надеюсь, этого будет достаточно. – Я смахнула с глаз слезы. – Ты бы видел, какой болтушкой была моя девочка! Забавной и умной. Возможно, муж не покалечил ее физически, но все равно выбил из нее жизнь.

– Все позади, – утешил Хейден, – ты вырвалась.

– Да. – Я решилась улыбнуться.

– Что же твои родные? Разве они не могли тебя защитить?

– Они не знают ничего о моей семейной жизни. Мама и папа живут на родине, на Шри-Ланке, мы не виделись уже много лет. Я писала им письма, но обманывала их. Они думали, что я счастливая замужняя женщина и люблю мужа, которого они мне выбрали.

– Тяжело.

– Они не знали, что он оказался дурным человеком. Когда они отправляли меня замуж в Англию, то были уверены, что сделали для меня самое лучшее. Семья Суреша казалась очень честной и искренней. Когда я повстречала Суреша, мне тоже показалось, что он будет хорошим мужем. В нашей деревне для меня не было подходящего жениха. Возможно, там бы я осталась старой девой. Они хотели подарить мне новую прекрасную жизнь. Сперва так и было. С тех пор я всегда писала им, что у меня чудесная семья и я счастлива. Я никогда не рассказывала им о трудностях. Чем они могли помочь? Я не хотела расстраивать их своими бедами. Суреш позволял мне писать им только раз в месяц и всегда прочитывал письма перед отправкой. Я не хотела потерять драгоценную связь из-за жалоб. Они не знали, что я провела много лет в страхе за свою жизнь или что их внучка онемела от ужаса.

– Ты могла бы вернуться к ним? Уехать насовсем?

Я покачала головой:

– У меня нет ни денег, ни паспорта.

Я искала его перед уходом, но так и не нашла, куда Суреш его спрятал.

– Не думаю, что смогу вернуться.

– Уверен, они тебя поймут.

– Я стану для них обузой.

Мои родители небогаты, они живут в маленькой рыбацкой деревушке. Смогу ли я к этому вернуться? Они уже немолоды и будут уязвлены, что договоренность не увенчалась успехом, пусть и не по их вине. Если бы у меня были старшие братья, все могло бы быть иначе, но у мамы с папой есть только дочки, которые должны полагаться на мужей. Не думаю, что зять будет рад бездомной сестре жены и ее дочери. Еще я хочу дать Сабине хорошее образование, чтобы она могла поступить в университет, может, даже в Оксфорд или Кембридж. В этом моя главная надежда. Здесь, в Англии, у моей дочери намного больше шансов на светлое будущее.

– И что теперь, Аиша Рашид?

Я прогнала дурные мысли и улыбнулась Хейдену.

– Теперь я хочу учиться читать по «Дневнику Бриджит Джонс», чтобы найти хорошую работу и обеспечить безопасность собственному ребенку.

– Отличный план, – одобрил Хейден. Он раскрыл книгу и похлопал рукой по стулу рядом с ним, приглашая присесть с ним рядом.

Я посмотрела на Хейдена. Можно ли ему доверять? Совсем недавно я едва убежала от жестокого мужа, а этого симпатичного мужчину совсем не знаю. Но, судя по тому, что я успела увидеть, человек он добрый. И искалеченный. Как и я.

Да и был ли у меня другой выбор?

Глава 23

На следующее утро Хейден спустился вниз, когда я готовила нам с Сабиной завтрак.

– Привет. – Он помахал нам рукой. – Могу я присоединиться?

– Ты – хозяин дома, – ответила я. – Это мы присоединились.

Он сел напротив Сабины и протянул ей руку.

– Дай пять, именинница.

Она взволнованно повернулась ко мне, но я ободряюще кивнула. Вновь повернувшись к Хейдену, она осторожно подняла руку, и их ладони соприкоснулись. Я увидела у нее на губах легкую застенчивую улыбку, и сердце замерло от радости.

– Что тебе приготовить на завтрак? – спросила я у Хейдена.

– Обычно я не ем по утрам.

Похоже, он вообще почти не ест.

– Это главный прием пищи за день, – настаивала я. – С полным желудком жизнь становится проще.

– Уверен, ты права.

– Я готовлю Сабине яичницу-болтунью. Будешь тоже?

Он вновь колебался, раздумывая над моим предложением. Потом с вынужденной улыбкой ответил:

– Только кофе с тостом, пожалуйста.

Я вставила в тостер еще хлеба. Следующей вниз спустилась Джой. Похоже, она была удивлена, что на кухне столько народу, но отступать было поздно.

– Что ты делаешь внизу в это время дня, Хейден? – изумилась она вслух.

– Я отлично выспался за ночь, – с удивлением ответил он. – Похоже, сегодня я готов бросить вызов миру.

– Хорошая новость! Рада это слышать.

Я бы с ней согласилась, но, думаю, лучше оставить мнение при себе. Вместо этого я сказала:

– Заходи, Джой, садись. Что тебе сделать?

– У нас тут открылось кафе? – ворчала она. – Я буду только йогурт и фрукты. И прекрасно нарежу все необходимое сама.

Тем не менее она заняла стул рядом с Хейденом – я расценила это как знак, что ей можно подать завтрак.

Сабина застенчиво посмотрела на нее из-под длинных ресниц.

– Как настроение? – спросила Джой.

Сабина подняла руку ладонью вперед, и Джой со смущенным смешком «дала ей пять». Я посмотрела на Хейдена с благодарностью: он научил мою дочь такому способу общения. Сабине это явно пришлось по душе, и я видела, что она начинала увереннее взаимодействовать с миром.

Со звоном выскочил тост Хейдена. Я намазала его маслом, налила свежий кофе и поставила чашку на стол.

– Спасибо. – Он с улыбкой откусил тост. – Знаешь, мне начинает нравиться, что ты здесь живешь, Аиша.

Густо покраснев, я поспешила к холодильнику за йогуртом и фруктами для Джой.

Вчера вечером мы с Хейденом не меньше часа провели в гостиной за чтением «Дневника Бриджит Джонс». Бриджит мне была вполне симпатична. Она очень смешная, и книга оказалась не такой сложной, как я думала. Хотя я узнала кое-какие пикантные английские словечки – не думала, что когда-то такое произнесу!

Читала я медленно, но Хейден оказался терпеливым учителем. Он помог со сложными словами. Происходящее его веселило, но я ни разу не почувствовала себя глупой или тупой. Сегодня вечером мы почитаем еще, если планы не изменятся, но он пока об этом не говорил, а я не хотела спрашивать.

– Там остался тушеный ревень, – заметила Джой. – Хочу положить его в йогурт. И вовсе не обязательно приносить мне еду, словно я инвалид. Я всегда сама делаю себе завтрак.

– Просто хочу вас побаловать, – сказала я. – За такой теплый прием.

Она поджала губы, и я увидела, что Хейден сдерживает улыбку.

– Хм! – произнесла Джой.

Я подогрела ревень в сковородке, борясь с искушением добавить имбиря или корицы, чтобы оживить блюдо.

– Это из сада? – уточнила я, ставя перед ней сковородку.

– Да. У меня есть грядка, и я стараюсь поддерживать рост растений как можно дольше.

– Мне бы очень хотелось посмотреть сад.

Он был очень зеленым и напоминал маленький участок моих родителей, с зеленью и фруктовыми деревьями.

– Я не садовод, но люблю готовить. Мы могли бы объединиться, чтобы оптимально использовать продукты. Если хочешь.

К моему изумлению, она проявила интерес.

– Обычно, если у нас избыток, продукты приходится отдавать. Благодаря этому я весьма популярна в Центре дневного ухода, – с гордой улыбкой сказала она. – Но было бы здорово побольше использовать дома.

Возможно, Джой, как и я, искала одобрения.

– Будем над этим работать.

– Хейден ничего не ест, а Кристалл считает, что шоколадка «Кэдбери» – овощ, – ворчала она.

Я рассмеялась.

– Слышу, вы говорите обо мне. – На кухню, зевая, зашла Кристалл.

Она была босая, в очень коротком халатике. Под ним не было ничего, кроме нижнего белья, не менее откровенного. Ничего похожего на ночнушку. Я бы подумала, что такой вид мог привлечь Хейдена, но он был совершенно равнодушен. Я же едва могла отвести взгляд. Как она может так свободно обращаться с собственным телом? Оно так соблазнительно виднеется под одеждой. Я не могу удержаться и опускаю взгляд на собственную мальчишескую фигуру, на маленькие груди. Маленькие лаймы по сравнению со спелыми арбузами Кристалл.

– Шоколад делали из какао-бобов, – отбивалась Кристалл. – А это овощи. Истинная правда.

Джой закатила глаза.

Сабина давала пять третий раз за утро.

– Здоро́во, Бинни! – приветствовала ее Кристалл. – Ты в порядке?

Сабина кивнула. Возможно, я придавала этому слишком много значения, но я заметила в глазах Сабины лукавинку, которой мне так давно не хватало. Ее личико, обычно совершенно бесстрастное, немного ожило. Да, я – мать и могу выдавать желаемое за действительное, но пусть не в этот раз, господи, помоги нам.

– Можем пройтись по саду после завтрака, – предложила Джой. – Посмотрим, что можно использовать сегодня к ужину. В это время года, конечно, всего не так много.

– Я хочу опять приготовить ужин на всех, – сказала я. – Если вы не против.

Дома моим единственным утешением была готовка. Только этим я могла хоть как-то порадовать мужа.

– Я не хочу навязываться.

– Я – за, – ответила Кристалл. – Стану тут с тобой огромной, как этот дом.

За столом было полно свободных мест, но она сняла мою дочь со стула, села на ее место, а потом взяла Сабину к себе на колени и обняла.

– Мы любим стряпню твоей мамы, правда, Бинни?

Сабина яростно кивнула.

– Боюсь, я не очень люблю иностранную еду, – сказала Джой. – У меня тонкий вкус.

– Чепуха, – фыркнула Кристалл. – Просто ты – старый консерватор.

– Я могу попытаться приготовить блюдо, которое тебе понравится.

– Ну, – ответила Джой, выразительно глядя на Кристалл, – только если не слишком острое.

– Накорми ее чили, – ворчала Кристалл. – Немного огня в желудке тебя хоть отогреет, Джой.

Я с сочувствием улыбалась пожилой даме.

– Думаю, каждый может любить то, что любит.

Похоже, она была довольна моим замечанием.

Кристалл заговорщически наклонилась к Сабине.

– Стащи-ка у Хейдена кусочек тоста, – театральным шепотом попросила она. – Смотри, Хейден! – Она указала в сад, и Хейден услужливо отвернулся.

Сабина быстро, как молния, подобралась к тарелке и украла ломтик тоста. Кристалл быстро откусила кусочек, а Хейден с деланым изумлением повернулся обратно. Моя дочь закрыла рот руками, и в какой-то момент у нее был готов вырваться невольный смешок – но нет. Зато мы все дружно хохотали над ее выходкой, и это пошло ей на пользу. Как здорово, что наши новые друзья не ходят перед ней на цыпочках и не ведут себя с ней так, словно она особенная или странная. Все общались с ней как с обычной маленькой девочкой, на радость моему сердцу.

– Как насчет праздничной щекотки? – поинтересовалась Кристалл и принялась тихонько щекотать Сабину.

Моя дочь наклонила голову назад и широко открыла рот. Приятно посмотреть, ведь долгие месяцы ее лицо оставалось серьезным, равнодушным и мертвым, а сейчас она изменилась прямо у меня на глазах.

Мы с Хейденом обменялись многозначительными взглядами, и он тайком подмигнул мне. Он тоже видел, что Сабина здесь была счастлива.

«Мы попали в хорошее место, – думала я. – Очень хорошее».

Глава 24

После завтрака, когда я закончила уборку, Джой свернула газету и дала мне понять, что она готова провести экскурсию, как я просила. Я быстро вытерла руки.

– Доченька, пойдешь с нами?

Сабина покачала головой и прижалась к Кристалл – хочет остаться с ней. Ну и хорошо.

Джой углубилась в сад, я последовала за ней.

– Люблю весну, – бросила она через плечо. – Пока сад дремлет, пытаясь пережить холодную зиму, легко позабыть о прекрасных цветах, затаившихся под землей, чтобы снова удивиться красоте.

– Я и сама это чувствую, – призналась я Джой. – Я была во мраке и холоде, ждала, когда снова смогу раскрыть лепестки под солнцем.

– Ох, дорогая девочка, – вздохнула Джой. – Должно быть, ты пережила ужасные времена.

– Да. Но, надеюсь, наша зима закончилась. Я мечтаю всегда жить в солнечном свете.

– Тоже надеюсь. – Она смущенно прикоснулась к моей руке. Потом неожиданно призналась неровным голосом: – Мне тоже знакомы семейные сложности. Правда, немного другого рода, – добавила она, – но мой брак тоже не был безоблачным.

– Мне очень жаль.

Она молча отмахнулась. Я подумала, что Джой слишком сильный человек, чтобы так страдать, но она молчала, а я не хотела больше расспрашивать.

Мы вместе стоим на террасе, оглядывая лужайку и просторный сад.

– Очень красиво, – восхитилась я. – Благодаря тебе.

Похоже, она на мгновение потеряла дар речи, а я разглядывала пейзаж. В задней части сада было множество старых деревьев, закрывающих соседние дома. Даже летний домик, но, похоже, им никогда не пользовались. На мой неопытный взгляд, бордюры безукоризненно ухожены. Джой явно вкладывала в сад много любви.

– В патио огромный выбор трав, – сообщила она, вновь оживившись, пока мы шли вдоль стены. – Используй все, что надо. Петрушка, шалфей, душица, тимьян – трех разных видов, в том числе лимонный, – мята и розмарин. Лук растет, как сорняк, но у него такие красивые сиреневые цветки.

Все эти растения мне знакомы. Они напомнили мне о папе, склоненном над грядками под палящим солнцем, возделывающим наш садик. Чего он там только не выращивал! У дедушки и бабушки тоже был зеленый участок. Мне бы хотелось, чтобы талант к садоводству переходил по наследству, но, честно говоря, я в этом полный ноль.

– В детстве, на Шри-Ланке, мы каждый год ездили в гости к дяде, – рассказывала я Джой. – Он живет в местечке под названием Матале, высоко в горах рядом с Канди, и у него есть плантация специй. Нам там очень нравилось. Он выращивал корицу, перец, мускатный орех и гвоздику. Там очень красиво.

Закрыв глаза, я вспоминала пейзажи, а также мускусный аромат сырой почвы, влажную жару лиственных джунглей и нас с Хинни, бегущих среди деревьев. Как же я далеко от дома…

– Мама научила меня, как использовать все вкусы в семейных рецептах.

– Я люблю готовить, – сказала Джой, – особенно выпечку. Мальчики любили мои пироги и печенье. Но готовить выпечку для себя как-то бессмысленно, да?

– Ты не могла бы научить меня выпекать, Джой? Я хорошо готовлю острые блюда и карри, но пироги готовить не умею.

– Можно, – нехотя ответила она, – но не знаю, найду ли время. Ну, посмотрим остальную часть сада?

Я последовала за ней вдоль клумб, а она выкрикивала названия растений.

– Подснежники уже отцвели, но крокусы добавляют яркости, – указала она на желтые и голубые цветы. – А это форсиция, – кустарник с бледно-желтыми цветками. – Весенние краски такие яркие!

– Они знают, что нас нужно приободрить после зимней серости.

Джой повернулась ко мне:

– Я сделала все сама. Хейдена это вообще не интересует. А жаль.

– Уверена, он это ценит.

– Сомневаюсь, что вообще замечает. Он редко выходит из комнаты, а тем более бывает в саду. – Она покачала головой, словно не могла что-то понять. – Весной в саду очень много работы. Много уборки, много приготовлений к лету.

Мы прошли по аллее из восьми цветущих деревьев, приближаясь к участку, выделенному для овощей.

– Вишни в цвету. – Джой сорвала одно из нежных розовых соцветий и протянула мне. – Красивые, но одно дуновение ветра – и их нет.

Меня занимало множество вопросов, и я рискнула спросить Джой о личном.

– Как долго твои дети живут за границей, Джой?

Она ответила, избегая смотреть в глаза.

– Малькольм, старший сын, живет в Гонконге уже десять лет. Он женат на англичанке, Пэт, и у них две прекрасные дочери, Керри и Эмма. Сейчас им шестнадцать и четырнадцать.

– Ты там никогда не была?

– Нет… Нет. Они меня все время зовут. Но это не для меня. – Она слишком уж тщательно осмотрела куст в поисках вымышленного изъяна. – Если я буду летать на самолетах, кто будет смотреть за садом? К моему возвращению он зарастет и превратится в руины.

Я предпочла умолчать о том, что, насколько я успела узнать Хейдена, он был вполне в состоянии нанять садовника, пусть и на время.

Мы подошли к теплице. Внутри было очень тепло, витал аромат влажной земли и растений.

– Томаты, – указала она на зеленые побеги. – Тут три разных сорта: «Гарденерс Делайт», «Сан Марцано» и «Костолуто Фиорентино». Через несколько месяцев мы будем сыты ими по горло.

– Я могу приготовить карри из помидоров и подать его с пол маллун[11]11
  Разновидность острого салата из кокосовой стружки и перца чили, готовящегося на медленном огне.


[Закрыть], кокосовым чатни[12]12
  Традиционные индийские приправы, оттеняющие вкус основного блюда.


[Закрыть] и традиционным блюдом Шри-Ланки – стринг хопперс[13]13
  Тонкая вермишель из рисовой муки, приготовленная на пару.


[Закрыть].

Похоже, моя собеседница была обеспокоена таким предложением.

– Суп, – сказала она. – Они хороши для томатного супа. Зеленые превосходно подходят для чатни. Базилик тут тоже есть, – продолжила Джой. – Не знаю, используется ли он в блюдах, которые готовишь ты.

– Надо попробовать.

– Пожалуй, базилик больше подходит для итальянской еды.

– Ты ее ешь?

– О нет. – Джой ужаснулась только одной этой мысли. – Слишком много чеснока. Все это плохо действует на мое пищеварение.

Она вышла наружу и направилась к грядкам. Я поплелась за ней.

– Здесь у меня картошка, – показывала Джой на ходу. – И шпинат. Капуста. Осталось немного цветной капусты и поздней свеклы. Скоро поспеет морковь. Фасоль подрастает в теплице, потом я пересажу ее сюда.

– Я знаю отличную закуску из обжаренной фасоли с перцем.

Джой поморщила нос.

– Кабачки. Тоже будем есть, пока из ушей не полезут.

Я раздумывала, как их лучше приготовить – добавить в карри или засолить.

– Я в восторге от того, что смогу готовить блюда из таких замечательных домашних продуктов.

Джой лучезарно улыбнулась.

– Ты еще фрукты не видела.

Мы прошли через отверстие в живой изгороди. За ней – сетки, защищающие от птиц, и грядки. Теперь я знала, откуда взялся ревень.

– Яблони, – показала Джой. – Яблоки подойдут для выпечки и для еды. Груши и сливы, но в последнее время плодоносят они не очень. Я могу научить тебя делать яблочный пирог. Стивен всегда его очень любил. – Она грустно улыбнулась. – Он всегда пишет об этом в письмах.

– Твой второй сын?

– Младший, тоже живет за границей много лет. Любит красивую жизнь и солнце. Здесь у нас этого не хватает. Он просто с ума сходил. Я едва справлялась. Теперь они все в Сингапуре, он там женился на местной девушке.

– У них тоже дети?

– Трое. Девочкам четыре и два года, и еще недавно родился мальчик. Его зовут Джей, и сейчас ему шесть месяцев. И пока ты не спросила – нет, к ним я тоже ни разу не ездила.

– Ты не хочешь повидать маленького внука?

– Конечно, хочу, – резко отреагировала Джой. – Но это невозможно. Я не летаю. Не ем иностранную еду. У меня нет таких денег. Придется мне дожить до их приезда сюда.

– Все в наших руках, Джой, – мягко сказала я. – Всего несколько дней назад я боялась собственной тени. Но я смогла измениться.

– Ты молода, – рассмеялась она. – У тебя вся жизнь впереди.

– Молода, но потратила столько лет впустую, потому что боялась жить.

– Знаю не понаслышке. – Она пожала плечами и опустила их, словно под тяжелой ношей. – Но с тех пор уже много воды утекло. А старую собаку новым трюкам не научишь. Мне семьдесят пять. По сегодняшним меркам я просто древняя. На закате жизни.

По дороге к дому, я взяла ее под руку.

– Еще одна причина наслаждаться каждым днем и испытать что-то новое.